***
На первой, индивидуальной, тренировке с Арчером Лонгом — капитаном команды — Гарри узнал, что помимо снитча существуют еще три мяча — бладжеры и квоффл. Арчер подробно рассказал о функциях каждого мяча и показал, как уворачиваться от бладжеров. — А мне, значит, нужно поймать снитч раньше того, как это сделает противник? — Совершенно верно! — Лонг улыбнулся. — Думаю, ты справишься. И почему-то Гарри в этом нисколько не сомневался. Стоило ему лишь коснуться снитча на первой в его жизни тренировке по квиддичу, этот спорт занял в сердце свое место. После измотавшей гриффиндорца тренировки Гарри встретился с Адамом, Олли и Фреем, и они вместе направились… — В библиотеку?! Мерлинова борода, Саргоссо! — громко возмущался Лавгуд. — Нам нужно сделать домашнюю работу по зельеварению, травологии и астрономии. Я еще на всякий случай взял историю магии. — Чтоб тебя съели драконы-ы… — Фрей уже не возмущался. Он завыл. — И не говори! — обычно спокойный Олли Браун поддержал его, вызвав на лице приятеля улыбку надежды на то, что Адам все же смилотивится. — А ты что скажешь, Гарри? — задумавшийся Певерелл поднял голову на слова Фрея. — Ведь мы собирались играть в плюй-камни! — Честно говоря, я не против поупражняться умственно. После тренировки мышцы болят! Просветлевший Адам повернулся к Гарри, и, улыбнувшись, прошептал: — Спасибо, друг! Гарри улыбнулся в ответ. На самом деле, вопреки своему взрывному и веселому характеру, испанец был ответственен и любил учиться. И особенно — читать. Поэтому следующие два часа мальчики провели в библиотеке. Происходило это примерно следующим образом: Фрей и Олли, даже не стараясь сделать вид, что им интересно, играли в крестики-нолики, с тоской посматривая на действительно увлеченных работой Гарри и Адама. Все же Адам повел себя ответственно и заставил Лавгуда сделать зельеварение, а Брауна — даже начать травологию! Улыбаясь, Певерелл наблюдал за друзьями и смеялся, смотря на то, с какой грустью Фрей смотрит на невыигранную партию крестиков-ноликов. Но в то же время гриффиндорец с грустью осознавал, что не знает, были ли у него когда-нибудь друзья… знает ли он кого-нибудь из Хогвартса лично? Может, его память так больше и не вернется к нему? Однако Гарри все же не терял надежды, что в скором времени все воспоминания восполнятся. — Ну что ж, вы все молодцы! Мы смело можем идти играть в плюй-камни! — тихий возглас Саргоссо, помнившего о том, что первокурсники находятся в библиотеке, вывел Гарри из раздумья. — Ну наконец-то!.. — казалось, еще секунда и Фрей Лавгуд расплакался бы от счастья. Тихо смеясь, четверка собрала вещи и в веселом, хорошем настроении покинула библиотеку. Каждый раз, пересекая коридоры Хогвартса, Гарри не переставал восхищаться могуществом и красотой замка. Его немного пугали его размеры, но в то же время он чувствовал себя в безопасности под крылом этой школы. Часто он думал, чувствует ли то же самое, например, Адам? А Том? — Саргоссо! — к выходящим из замка мальчикам подбежал Кристиан Брик. — Адам, я везде тебя ищу! Мне нужна помощь с астрономией. Позже я навещу сестру, она сейчас в больнице Святого Мунго, и я не смогу сделать домашнюю работу. Но обещаю привезти что-нибудь вкусное! — Извините, ребята… — поворачиваясь к Гарри, Фрею и Олли виновато улыбнулся длинноволосый, — я должен помочь! Идем, Кристиан. Когда Адам и Кристиан скрылись за поворотом, первокурсники гриффиндора грустно посмотрели друг на друга. — И почему ему так нравится учиться? — Лавгуд разочарованно вздохнул. — Если честно, я не понимаю, как он попал на Гриффиндор! С таким пристрастием к учебе он должен быть на Когтевране, — вздыхая еще грустнее, произнес Браун. — Возможно, качества гриффиндорца в нем преобладают! — вступился за друга Гарри. — Но настроения играть в плюй-камни у меня уже нет… — Как и у нас, — заключил Фрей, а Олли грустно покивал. — Тогда увидимся на ужине! — торопливо выкрикнул Гарри, будто поддавшись некому порыву и направившись вверх по лестницам. — Увидимся… — удивленно наблюдая за Гарри, синхронно протянули сокурсники. Гарри, лишь останавливаясь перевести дыхание, бежал вверх по лестнице. Какая-то внезапно всплывшая в памяти деталь не давала ему покоя, и он следовал неслышимому голосу в своей голове. Этот голос прокладывал путь в одну из многочисленных башен школы, где Гарри определенно еще не был раньше. И дорогу он знать не мог. Поднявшись на самый верх и, слава Мерлину, оставшись незамеченным, Певерелл увидел неприметную деревянную дверь. Сердце радостно затрепетало и мальчик потянул ручку и повернул ее. Дверь была заперта. Гарри отчаянно подергал сильнее. — Вы выбрали не совсем то время, мистер Певерелл, — раздался за спиной приятный бас, и гриффиндорец обернулся, инстинктивно пряча палочку, которая ему даже не успела пригодиться, за спину. За его спиной, улыбаясь и любопытно глядя на юного волшебника, стоял Альбус Дамблдор. — Не то время, Гарри, — повторил профессор, слегка наклонив голову. — Что вы имеете в виду, сэр? — подняв глаза, спросил Певерелл. По правде говоря, его очень смутило появление профессора здесь. Гарри очень нравился Дамблдор — гораздо больше некоторых преподавателей. Юноша не мог объяснить, почему, но он интуитивно знал, что профессору трансфигурации можно доверять. — Что эта дверь не откроется сейчас. Я сам долго ломал голову, прежде чем понять это, — профессор кивнул на дверь, — вы не хотели бы поделиться со мной информацией, зачем вам нужно попасть в эту башню? — Я… не знаю, профессор… — понимая, что выглядеть он будет крайне глупо, мальчик все равно продолжил, ведь терять ему было абсолютно нечего, — просто шел по зову сердца. Я даже дорогу не знаю. Вопреки ожиданиям Гарри, Дамблдор совершенно серьезно посмотрел на него, погладив бороду. — Зов сердца… благороднейшая вещь, мистер Певерелл. Вы слышали такую фразу, как «сердце слепо»? — вопреки серьезному тону, взгляд Альбуса Дамблдора стал чуть лукавым. — Да, сэр. — И это отчасти правда. Действительно: когда необходимо действовать разумно, когда приходится выбирать между жизнью и смертью; когда на кону стоит чья-то судьба, сердце слепо. В таких случаях голова должна быть холодной и брать управление на себя. Однако путь, прокладываемый сердцем, оказывается путем праведным. Нужна была бы нам магия, если бы мы всегда следовали лишь зову сердца, мистер Певерелл? — явно ожидая ответа от Гарри, декан посмотрел на него. — Нет… да… я не знаю! — Гарри не понимал, к чему это все, и чувствовал себя действительно неловко, но в то же время осознавал важность слов — разумеется, сказанных не просто так — профессора. — Я не знаю, сэр. — Знаете, Гарри. Просто необходимо внутри себя согласиться с ответом, который подсказывает сердце. Некоторое время профессор трансфигурации и его ученик молчали. — Подумайте над тем, что я сказал. А когда будете готовы ответить — не важно, сколько времени пройдет… может, час, а может и два года — приходите ко мне в кабинет! — подмигнув Гарри, Дамблдор начал спускаться. Но вдруг снова поднялся на ступеньку вверх и прошептал: — Чуть не забыл! Комната открывается в полнолуние лишь тому, кому она действительно нужна. Слушайте свое сердце, мистер Певерелл! — и, насвистывая незатейливую мелодию, мужчина продолжил спускаться. Мальчик со смесью непонимания, смущения и благодарности смотрел ему вслед. Когда присутствие Дамблдора окончательно перестало ощущаться на лестнице, Гарри, закрыв глаза, опустился по стене вниз, прижав колени к груди. После слов профессора настроение мальчика испортилось окончательно, и он понятия не имел, почему. Будто декан зрил в корень и видел душевные терзания Певерелла сквозь стекла очков. Вопрос, заданный мужчиной, действительно не то что бы волновал Гарри, но определенно имел отношение к ситуации, в которой он находился. Однако ответ гриффиндорец был дать не готов, потому что тогда появлялось слишком много вопросов, на которые стоило бы ответить прежде. Посидев еще немного, Гарри поднялся, отряхнулся и побрел вниз по лестнице, лениво переставляя ноги, но в то же время следя за тем, чтобы остаться незамеченным. Часы пробили семь вечера, и это означало начало ужина. Джоанна-Элен уже точно в Большом зале. Адам с Кристианом, скорее всего, присоединятся чуть позже. Фрей и Олли могут вообще не прийти, ведь Лавгуду мама в чемодан положила тонну шоколадного печенья! В какой-то момент пути Гарри не заметил первокурсника, стоявшего справа от него и сверлившего его взглядом, шагая по направлению в Большой зал. Однако сокурсник был настроен решительно. — Певерелл! Гарри развернулся. — Куда-то спешишь?4
17 апреля 2019 г. в 21:15
Первая неделя учебы вихрем пронеслась, втянув в свой круговорот Гарри Певерелла. Уроки были действительно интересными и Гарри прилежно выполнял все домашние задания, сидя в гостиной Гриффиндора вместе с Адамом и Джоанной-Элен. Рыжеволосая часто подключалась к мальчикам уже в самые последние моменты, но все равно успевала все сделать, лишь иногда списывая у друзей. Адам же настаивал на систематизированном выполнении домашней работы — именно по его инициативе троица пару раз была в библиотеке и не опаздывала на занятия.
Утром воскресенья, встретившись в гостиной, первокурсники отправились на завтрак в Большой зал, обсуждая планы на выходной. Весь вчерашний день ребята просто отходили от осознания того, что они проучились уже целую неделю в Хогвартсе.
— Фрей и Олли предложили поиграть в плюй-камни на озере! Гарри, ты с нами? — заплетая длинные русые волосы в хвост, спросил Саргоссо.
— После завтрака у меня первая тренировка, с Арчером. К обеду я как раз буду свободен! Так что с радостью составлю вам компанию, — улыбнулся брюнет.
— Ты точно войдешь в историю, Гарри! — рассмеялась Уизли, похлопав Певерелла по плечу. — До сих пор удивляюсь, как тебе удалось стать ловцом в первый же день учебы в Хогвартсе! На первом курсе!..
— Быть может, после моего случая они пересмотрят правила… — Гарри весело поднял брови, будто обращаясь к администрации школы.
— Очень возможно! — троица, смеясь, зашла в Большой зал.
Когда ребята уже подошли к столу, взгляд Гарри метнулся от гриффиндорского к слизеринскому. Поднявший голову Том Реддл поприветствовал Певерелла сдержанным кивком, и Гарри слегка улыбнулся в ответ, не заметив презрительного взгляда сидевшего рядом с Томом Левитаса Малфоя.
Переведя взгляд снова на Рэддла, блондин спросил:
— Ты находишь интересным Певерелла?
— Отчасти, — подняв карие глаза, ответил брюнет.
Больше Малфой не сказал ни слова, только снова пронзил взглядом Гарри, сидевшего спиной к слизеринскому столу и о чем-то разговаривающем с Деркентой, кузиной Левитаса.
Вообще взгляды самого мальчика немного отличались от взглядов его семьи. Все Малфои всегда ставили себя выше других, и это ни для кого не было секретом. Сформировавшийся стереотип о Малфоях в какой-то степени льстил Левитасу, ведь везде его принимали как истинного аристократа, и юноша полностью соответствовал своему статусу, каждую секунду воспроизводя в голове образ своего отца. Но была и другая сторона медали: Левитас не любил в людях приверженности стереотипам уже в свои неполные двенадцать лет. Все на Слизерине знали его и заблаговременно относились к нему как к члену семьи Малфой.
Все, кроме Тома Реддла. Малфоя сразу заинтересовал этот неприступно и высокомерно держащийся юноша. По взгляду, брошенному им на блондина, Малфой понял, что сокурсник понятия не имеет, на кого только что посмотрел.
А еще Левитас сразу невзлюбил Гарри Певерелла. Слизеринец сам был очень хорош в полетах, и его возмутил тот факт, что у давно сидящего тихо рода Певереллов вдруг нарисовался ребенок его возраста, способный, к тому же, на совершенный финт Вронского. Он знал, что этот вопрос заинтересовал не его одного. К тому же этот выскочка, кажется, нашел общий язык с Реддлом. Не то, чтобы Малфой был собственником! Просто ему не нравился этот очкастый гриффиндорец.