Time Bless You

      Если бы туман был не таким густым, жители местного магического поселения, с годами ставшего полноценным маленьким городом, может, и разглядели бы одиноко стоящую на вершине горы фигуру в развевающейся на ветру черной мантии. Особо терпеливый наблюдатель заметил бы и то, что уже давно фигура стоит неподвижно, будто застыла во времени. Взгляд Корвулуса был устремлен вдаль, в долину необъятных - и оттого еще более желанных - горных вершин, что сейчас были так плотно затянуты туманом. Для жителей города, хоть они и были магами, этот туман был лишь досадным природным явлением, однако для мужчины в черной мантии… для него эта дымка могла стать началом конца. Миссия, что была поручена Корвулусу, длилась уже так давно, что волшебник потерял счет времени. Сестра Корнелия, хозяин, Гарри Поттер… события последних лет смешались в голове, и мужчине оставалось лишь надеяться на то, что когда-нибудь лорд Ферналд ван Хоррот получит по заслугам.       Корвулус и Корнелия Гард родились чистокровными волшебниками первого января 1900 года в магической деревушке Токли. С раннего детства Корнелия проявляла выдающиеся магические способности, и семья строила на девочку большие планы. Чего нельзя было сказать о Корвулусе. Местный сумасшедший, как всегда говорила Корнелия, мудрец Хабба связывал это с тем фактом, что мальчик вылез из утроба матери на несколько часов раньше сестры, не набравшись должной магической силы. Одиннадцать лет Корвулус слышал ото всех эти слова с горькой усмешкой, будто они были проклятием. Возможно, мальчик навсегда остался бы «безнадежным чистокровным плодом», если бы в свой одиннадцатый день рождения брат и сестра не потеряли отца, с которым Корвулус был особенно близок. Именно тогда он впервые произнес Непростительное, лишив убийцу родителя жизни. Для жителей поселения это стало потрясением, ведь не только погибли двое волшебников, но и последовавший за заклятием выброс магической энергии у юного Гарда разрушил треть деревни.       Через несколько дней суд деревни принял решение лишить мальчика способности творить волшебство и отдать на усыновление в семью магглов как «потенциально опасного несовершеннолетнего волшебника». Узнав об этом, Корнелия ночью разбудила брата за несколько часов до исполнения приговора и отвела к подножью одной из окружающих деревню гор, в которой была пещера. Рядом со входом в нее виднелось пламя костра. — Корвулус, человек, который ждет там, пришел за тобой. Пришел, потому что все знает и потому что ты нужен его хозяину, — Корнелия обняла брата, и из глаз девочки побежали холодные слезы. — Я видела в будущем, что с тобой все будет хорошо. — Когда-то ты станешь самим Временем, сестренка, — прошептал мальчик, взяв в ладони холодное и мокрое от слез лицо сестры. — Обещай, что ровно через восемь лет мы встретимся здесь. На этом самом месте, секунда в секунду… обещай мне. — Я обещаю, — всхлипнув, волшебник сжал ладони Корнелии. Девочка прикрыла глаза и, будто находясь в трансе, прошептала: — Поисковые чары… тебя ищут, братец. Беги! — ее голос сорвался на крик. — Я люблю тебя, Корнелия! — в последний раз посмотрев в глаза сестре, мальчик сорвался с места и побежал; побежал на еле заметный из-за спустившегося утреннего тумана свет костра. — И я люблю тебя, Корвулус Гард… — произнесла Корнелия, опускаясь на землю и прикрывая веки, и перед глазами предстали десятки образов — прошлого, настоящего и будущего.       «Когда-то ты станешь самим Временем…»       С того момента Корвулус мог лишь гадать, когда слова станут пророческими. Ни секунды не проходило без тоски по тому теплу, что дарила милая сестра. И чем больше маг скучал по тому свету, тем сильнее тьма поглощала Корвулуса.       Человека, что ждал мальчика у пещеры в то роковое утро, звали Геллерт, и он был на семь лет старше самого мальчика. Хозяин, как называл его высокий блондинистый юноша с острыми скулами и пронзительным взглядом, видел прошлое, настоящее и даже будущее. По словами Геллерта, «хозяин» знал все обо всем и мог обеспечить Корвулусу должную защиту от остальных магов, если тот согласится работать на него. — На пути, которым мы пойдем, лучше не использовать магию, иначе нас вычислят и лишат магических способностей, уже обоих, — сразу предупредил старший юноша, и волшебники в то же утро двинулись в путь.       Одиннадцатилетний Корвулус и восемнадцатилетний Геллерт быстро нашли общий язык, и за месяц пути стали настоящей командой. Они добывали пропитание, воду; рассказывали у разведенного на ночь костра о «прежней», как по наставлению «хозяина» говорил Геллерт, жизни. Корвулуса особенно увлекали и восхищали рассказы напарника о его учебе в школе для волшебников мужского пола, Дурмстранге, и о лорде Меноархелле - том самом человеке, которого блондин называл хозяином. — Человек? — как-то рассмеялся Геллерт, вызвав искреннее недоумение на лице младшего, — Нет, мой юный друг… хозяина нельзя назвать человеком. Он - нечто гораздо более могущественное, чем просто человек… — эти слова стали первым разом, когда одиннадцатилетний Гард увидел огонь почти сюрреалистичной одержимости в глазах товарища. Геллерт говорил так искренне и так убедительно, что глаза Корвулуса не преминули загореться следом. И всю жизнь мужчина себя за это ненавидел.

***

— Как ты попал сюда? — вопрос Корвулуса прозвучал в ночной тишине подобно грому среди ясного неба. Юноша даже не знал, почему не спрашивал об этом раньше. Уже пять лет они работали вместе, а сейчас хозяин готовил Геллерта к серьезному заданию. Через несколько секунд блондин ответил: — За полтора года до того, как пришел за тобой, я проводил лето в Годриковой впадине, у Батильды Бэгшот. Я был одержим Дарами Смерти, и идея править всеми мирами захватила мое пылкое сознание, — двадцатитрехлетний юноша горько усмехнулся, — и мне часто бывает интересно, что случилось бы, ринувшись я напролом. В Годриковой впадине Батильда познакомила меня с моим ровесником, Альбусом… Альбусом Дамблдором. Мы были одинаково сильны, наши взгляды на мир во многом совпадали. Я смог убедить его в том, что моя идея - для нас обоих, и Альбус был готов идти за мной. Однако я был так одержим Дарами Смерти, что отвергал все добродетели: искренность, снисходительность, благодарность… и любовь. Альбус был влюблен в меня, а я холодно отвергал все испытываемые чувства. Я был так жесток, что не видел того, что он был со мной только из-за желания просто быть со мной… А потом мы с младшим братом Альбуса, Аберфортом Дамблдором, сильно повздорили. Я использовал Круциатус, и тут ввязался Альбус. На шум прибежала Ариана, их младшая сестра… одно из заклятий угодило в нее. Она умерла у Альбуса на руках. Он обвинил меня в ее смерти; обвинил в том, что я слишком холоден и жесток; что для меня нет ничего святого, кроме собственных желаний. Но правды он не знал… не думаю, что Аберфорт когда-либо расскажет все ему.       Геллерт, лежащий на спине, вдруг повернулся лицом у смотревшему на него Корвулусу. Теперь они оба лежали на боку, лицом друг к другу. — Я не убивал Ариану… это был Аберфорт, и сделал он это намеренно. Настолько сильно он меня ненавидел. Я знаю, что это он убил младшую Дамблдор. На следующий день Аберфорт прижал меня к стенке и потребовал, чтобы я уехал, потому что иначе… он убил бы и Альбуса, — глаза мага стали чуть влажными, и он снова повернулся на спину, — а больше всего на свете я не хотел терять его. Но в тот день он сам нашел меня и сказал, что любит и всегда будет любить… и я не признался ему в ответ, хоть и любил его тоже. И, кажется, до сих пор люблю. Мы поклялись не при каких обстоятельствах никогда не идти друг против друга и скрепили договор древним заклинанием, и этот день я помню, будто он был вчера. После этого я уехал. Однако в дороге у меня на почве глубокой ярости случился мощнейший магический выброс, который взорвал мой поезд. Погибло больше сотни волшебников, а трех сразу же доставили в больницу Святого Мунго… один из них находился тогда рядом со мной и доложил обо всем аврорату, представив меня как настоящего убийцу. Меня должны были казнить. Этого не случилось. В Азкабане, где я ожидал суда, один из стражников молча вложил мне в руку кольцо. Я был прекрасно осведомлен насчет таких вещей, чтобы понять, что это портал, и повернул камень на нем. Через секунду передо мной уже стоял хозяин.       Несколько минут у костра царило молчание. В голове Корвулуса складывались образы рассказанной Геллертом истории, поражая воображение. Корвулус всегда восхищался напарником, но теперь осознал, что еще и был влюблен в него. — Геллерт, мне жаль… — прошептал брюнет, глядя на нечитаемо смотревшего перед собой мага, — сейчас ты - главный план хозяина, его надежда. И я тебя не оставлю. Геллерт снова повернулся лицом к шестнадцатилетнему партнеру, и их взгляды встретились. — Я знаю, что это того стоит, Корвулус. Идеи хозяина — это то, что отражает меня. И я рад… — их руки неожиданно соприкоснулись, и по телу Гарда будто прошла волна тепла, — …что ты со мной. Ты лучше меня и когда-нибудь станешь лучшим и для хозяина. — Я не лучше, Геллерт. Я бросил свою сестру и убил много волшебников и магглов. — То, что мы делаем, стоит того, — блондин резко приподнялся на локтях и теперь смотрел на напарника сверху, — мы здесь. Вот что важно. И не прошло и секунды, как Геллерт приблизился к лицу брюнета и их губы соприкоснулись. Этот поцелуй будто разделил жизнь Корвулуса на две части. Оторвавшись от губ младшего, маг прошептал: — Я надеюсь, что смогу полюбить тебя сильнее всего на свете, Корвулус Гард. В тот момент остальное происходящее в жизни показалось таким несущественным, не стоящим внимания. Тоже приподнявшись на локтях, Гард прикоснулся своим лбом ко лбу Геллерта и выдохнул в его губы: — Я верю тебе, Геллерт Грин-де-вальд.