Часть 5
1 марта 2019 г. в 17:51
Ночь в лесу, вдали от городов — это что-то невероятное. Я родился и вырос в Москве и никогда не обращал особого внимания на ночное небо. Ну, небо как небо. Иногда даже звезды видно… А тут! Однажды я поднял взгляд, и замер в шоке. Я даже представить себе не мог, что Млечный Путь можно увидеть с Земли. Ну, то есть, я знал это, в теории. Но не думал я никогда, что звезды могут быть такими…такими! Слов даже не подберешь.
Пока в избушке все устраиваются на ночлег, я выползаю на улицу, чтобы набрать в колодце воды. Утром она многим понадобится. Нельзя сказать, что мы весь день пробухали; нет, говорили все же чаще, чем пили, но состояние у всех понятно, какое. Только трезвый Петрович — как маяк среди неспокойного моря.
Избу поделили на два яруса — дамы спят наверху, мужики внизу. Я поднимаю глаза на чердак, где сам любил валяться в сене, и вижу, что из окошка за мной наблюдают. Варя замечает это и тут же скрывается. Я раздосадованно вздыхаю. Мы даже не познакомились толком, просто перекидывались взглядами целый день.
Но спустя какое-то время я слышу, как отворяется наверху маленькая дверца и — осторожные шаги по крыше, где крутой скат переходит в пологий, над крыльцом.
— Эй, — раздается шепотом у меня над головой, и мурашки бегут по спине. — Привет.
Варя свешивается с края крыши, длинные волосы делают ее похожей на русалку из сказок.
— Привет, — так же шепотом отвечаю ей, улыбаясь. — Ты чего по крыше лазаешь?
— Не могу заснуть. Тетя Маша так храпит, что даже пауки разбежались.
Я тихо смеюсь.
— Это она может!
— Залезай, тут так здорово.
Мне кажется, я никогда так быстро не забирался ни на одну крышу. За ту секунду, что я преодолеваю два метра вверх, воображение рисует мне ее короткий сарафан и стройные ноги… Реальность же тыкает носом в широкие бриджи и футболку с Микки Маусом.
— А у меня есть кепка с Дональдом Даком, — говорю, садясь на крыше рядом с ней.
— Привет, Дональд, — она тянет руку. Ее ладонь холодная и влажная.
— Привет, Микки. Замерзла?
— Нет, нормально. Папа говорит, у меня руки вечно, как у лягушки…
Мы немного молчим и смотрим вверх, на мириады звезд. Из-за облака показывается обкусанная старая луна. В ее свете Варины волосы кажутся серебряными.
— Смотри, полярная звезда, — говорит она, показывая пальцем.
— Нет, это Венера.
— Ух ты, целая планета? А ты откуда знаешь?
— У меня отец астрофизик.
— Да ты что?! — она восхищенно смотрит на меня. — Ты наверное всё-всё про небо знаешь!
— Да не… — я устраиваюсь полулежа, опершись на локоть. — Не особо. Я к небу всегда был как-то равнодушен. Только тут его разглядел.
— Хм, жалко… А мама у тебя кто?
— Мама умерла, когда я был совсем маленьким. Есть мачеха, я ей до лампочки.
— Сколько тебе лет? — она садится ближе, обхватывает колени руками.
— Двадцать три.
— А мне семнадцать. — Варя снова смотрит вверх, показывает пальцем: — Мне нравятся Большая и Малая Медведицы. Их найти просто, и еще мне сразу мультик про Умку вспоминается. А правда, что ты в дисбате был три года?
— Ты всегда такая болтливая?
— А еще я знаю, что ты — рыжий, — ее рука стремительно касается моей головы и кончики пальцев гладят мою ультра короткую стрижку. Ощущения при этом такие, что по коже проносятся колонны мурашек.
— Плюшевый, — фыркает она и отворачивается.
Я в ответ прихватываю прядь ее волос и наматываю их на палец.
— Лохматая.
— Чтооо?! — она заливается смехом. — Фу, кто же так с девушкой разговаривает?
— А как надо? — я прикусываю губу, стараясь не смеяться. Тоже мне. Много она знает о том, как надо с девушками разговаривать.
— Ласково, — вздыхает Варя. Потом сгребает свои длинные волосы в сноп и вяжет косу. Говорит обижено: — Я не лохматая. Я вейла.
— Кто?
— Это из книжек про Гарри Поттера. Наполовину человек, наполовину волшебное существо. Кто им в глаза посмотрит — сразу влюбляется.
По телу пробегает дрожь. Я сажусь, скрещивая по-турецки ноги.
— ЧуднАя ты.
— Не нравлюсь? — она смотрит на меня своими глазищами.
Наверное, и правда в ней что-то есть от этой вейлы.
— Нравишься, — сглатываю. — Очень.
Мне безумно хочется ее поцеловать, но я боюсь все испортить. Внизу под нами хлопает дверь. Доносится неразборчивый шепот, звук поцелуя и удаляющиеся шаги. Я замираю. Вряд ли это тетя Маша с кем-то: ее храп слышно даже отсюда.
— Ой, это папа с Олегом, — испуганно шепчет Варя и отодвигается назад, ко мне. — Он мне голову оторвет, если с тобой увидит.
Я в недоумении хлопаю глазами, даже забываю на миг про свои желания.
— Погоди… Ты знаешь?
— Конечно, я знаю, — она дергает плечиком, зябко обхватывает себя руками. — Они мне сами давным-давно сказали. Да и я, знаешь ли, не дура… Эй, а ты откуда знаешь?
— Оттуда, — неопределенно говорю я, снимаю рубашку и накидываю ей на плечи.
— Тебя комары сгрызут.
— Не сгрызут, я не вкусный.
Совсем обнаглев, приобнимаю ее за плечи. Она издает звук, как пойманная мышка, и мелко дрожит — от смеха.
— Наглость — второе счастье, — хихикая, замечает она, старательно отводя от меня лицо. Наверно боится, что я целоваться полезу.
Я склоняю голову и касаюсь губами ее одетого плеча. От Вари пахнет мятной пастой и еще чем-то, смутно знакомым. Да это же от моей рубашки пахнет, соображаю с опозданием, чувствуя, как кружится голова.
— Мне кажется, твой папа нам обоим головы оторвет.