Сказка о толерантности и вечном поиске счастья

На следующее утро, когда народ только успевает продрать глаза и снова собраться за одним столом на завтрак, в избушку заявляется необычайно напыщенный капитан Ерохин в штатском. Под мышкой у него папка, откуда виднеются края бумаг и каких-то фотографий — было видно, что он собирался впопыхах, будто боялся куда-то не успеть. — Доброе утро, Олег Петрович, — он цеременно здоровается с Макаровым, обводит быстрым цепким взглядом собравшихся, и без приглашения садится за стол. — Олег Петрович, у меня есть к вам дело. В ваших же интересах обсудить его с глазу на глаз… Макаров подается вперед и сцепляет в замок руки. — Мне нечего скрывать от моих друзей. Выкладывайте, что там у вас. Ерохин оглядывается на остальных, нервно облизывает губы. Ясно, что давить на Макарова в присутствии свидетелей ему совсем не удобно. Его взгляд, наконец, цепляется за Варю. — Детям это слышать не надо. — Это кто еще дети?! — возмущается Варвара, уперев руки в боки, но Макаров коротко бросает ей: «Выйди», и она неохотно выходит на улицу. — Что ж. — Геннадий Ерохин приглаживает жиденькие волосы. — Экспертиза, наконец, преуспела в опознании трупа, который вы нашли двумя неделями раньше. Знаете, я отчего-то не удивлен, что им оказался ваш старый знакомый. Капитан неприятно улыбается, переводя взгляд с Макарова на Волгина и обратно. — Вот, извольте, — Ерохин кладет перед ними фотографию. На ней запечатлен очень светловолосый и бледный молодой человек в куртке цвета хаки и черных штанах. Нашивка на его рукаве чем-то смутно напоминает свастику. — Айно Ярви, лидер поискового отряда «Валгед хундид». За спиной Макарова собираются все присутствующие и с интересом смотрят на фото. — Лидер поискового отряда? — с отвращением переспрашивает Волгин, вырывая из рук Макарова фотографию и тыча пальцем в лицо парня. — Он лидер бандитов, которые раскапывают могилы и обворовывают дома! — А теперь он мертвый лидер бандитов, — с нажимом заявляет Ерохин и кладет фото обратно в дело. — Ты на что, собака, намекаешь? — Волгин засучивает рукава, но Макаров берет его за локоть и насильно усаживает рядом с собой. — Оскорбление полиции, — капитан грозит ему пальчиком, нехорошо посмеиваясь. — Будь я при исполнении… Но я это запомню, запомню… Итак, граждане! — он обводит взглядом хмурые лица. — На протяжении последних семи лет, что совпадает с вашим и вашим, — он показывает пальцем, — здесь проживанием, я постоянно фиксирую мелкие конфликты с озвученной ранее организацией… — Группировкой, — спокойно поправляет его Макаров. Он сложил руки на груди и с виду кажется расслабленным, но я вижу, как напряглись мышцы у него на руках. — Как угодно. Вы не единожды выходили в открытое враждование с членами «Валге хундид» и грозились, я цитирую, — он водит пальцем по одному протоколу, — «перестрелять всех к чертовой матери», конец цитаты. Это ваши слова, гражданин Волгин. У трупа Ярви обнаружены огнестрельные ранения, так что ваше оружие будет отправлено на экспертизу. Сергей цедит что-то матерное сквозь зубы и делает круг по комнате. — Вы нас обвиняете в чем-то? — уточняет Макаров. — Да он на нас хочет этот труп свалить! — Волгин возвращается и упирает руки в стол напротив Ерохина. — Да, гражданин полицейский? — Помимо открытых угроз, — продолжает как ни в чем не бывало Ерохин, — у меня также зафиксированы нанесенные гражданину Ярви побои, учиненные вами двоими не далее, чем месяц назад… — Они вломились в жилой дом! — Макаров не выдерживает, встает, нависая над мелким капитаном как скала. — В жилой, Ерохин! И пока баба Клава спала, вынесли набор ложек из черненого серебра и антикварный самовар! Что, по-твоему, мы должны были сделать?! Спасибо ему сказать и отпустить с миром? — Вы не имеете права вершить самосуд! — визгливо отвечает Ерохин, тоже вскакивая. — Воры — дело полиции! — Полиции? — переспрашивает Макаров, хватая капитана за воротник. — Погоди-погоди, ты сейчас про ту полицию, которая за взятку устроила ложное исчезновение сына депутата и подняла на уши всю область? Ерохин открыл рот. Потом закрыл. Потом снова открыл. — Олег Петрович, — доносится от дверей голос Саши. Он как секьюрити стоит в дверном проеме, ковыряя под ногтями кончиком ножа. — Давай прикопаем его тут где-нибудь. Наверняка, про его делишки никто не знает, история-то щекотливая. Тут его косяков в десять раз больше, чем ваших. Никто не догадается, что он не сам в яму упал и шею сломал. Кажется, что Макаров какое-то время всерьез обдумывает такой вариант решения проблемы. Но потом нехотя, брезгливо выпускает Ерохина, напоказ вытирая после него руки об одежду. — Нет. Мы об него мараться не будем. Ерохин смотрит затравленно, зло. — Ищи, товарищ капитан. Землю носом рой, работай, — говорит ему Петрович, проходя к двери и распахивая ее приглашающим жестом. — Только когда в следующий раз захочешь со мной поговорить, приезжай при исполнении и не один. А то я за товарищей своих не ручаюсь. — Когда-то за то, чем вы двое тут занимаетесь, у нас в тюрьму сажали! — обвиняющий перст переходит с Макарова на Волгина, и мне кажется, что сейчас не один, так другой просто придушит мудака. Но вмешивается Тарабаров. Он молча хватает Ерохина за шкирку и как щенка вышвыривает на улицу. — С-сука, — цедит он сквозь зубы. Ни он, ни Саша, ни Женя никак не комментируют сказанное Ерохиным, и мне вдруг приходит в голову, что они знают. Но все трое, и это как-то особенно заметно в наступившей секундной паузе, стараются избегать прямых взглядов на Макарова и Волгина. Даже представить сложно, чего стоит им пятерым вот так запросто общаться и делать вид, что ничего не происходит. В избу забегает Варя. — Я все слышала, — безапелляционно заявляет она, будто поймала нас на чем-то неприличном. — Какой негодяй этот Ерохин! Неужели с ним ничего нельзя сделать? УАЗ, прыгая по разбитой дороге, быстро скрывается из виду. — Так и я говорю, что можно, — разводит руками Саша. Макаров кладет ему руку на плечо. — Надо самим во всем разобраться, — говорит он задумчиво. — Ярви этого кто-то грохнул, спасибо ему большое, но Ерохин хочет видеть виновными нас… — Подстава? — Саша смотрит на бывшего командира. — У Ерохина есть зуб на нас. Но может ли он пойти на такое? За столом тяжело вздыхает тетя Маша. — Ладно, — Макаров хлопает Сашу по плечу, отступает обратно в комнату. — Сейчас надо работой заняться. Антош, собирайся на обход. *** Варя тихо подходит ко мне, пока я собираю рюкзак, и касается моего плеча. — Антон, мне страшно. — Не бойся. У тебя вон, целых два папы. Любого на куски порвут. — Дурак, — Варя смотрит мне в глаза. — Я за тебя боюсь. Я смотрю на нее и смеюсь: — Ты серьезно? Она обиженно отворачивается. — Эй! — я поворачиваю ее к себе за локоть. — Ничего ужасного не случилось. Я тебе открою страшную тайну: трупы в лесу не такая уж редкость. К тому же тут во времена войны проходила линия обороны. Знаешь, сколько в земле убитых лежит? Ууу… Я встряхиваю рюкзак. Металлически бренчит фляжка. Варя садится на лавку передо мной. Сверху мне видно в вырезе ее платья два молочно-белых холмика. — Папа увозит меня в Рагулино. Я буду ждать тебя там. — Вообще, я тут обычно бессменно работаю… — я с трудом перевожу взгляд на ее лицо. — Мы что, больше не увидимся? — она по-детски теребит косу. Специально или случайно, но платье чуть сползает с одного плеча, показывая бледную полоску кожи. — Увидимся, конечно, — я увлеченно роюсь в рюкзаке. А вдруг чего-то забыл? — Просто не знаю, когда. — Обещай, что скоро? Она снова поднимается и стоит совсем близко. Я могу чувствовать ее свежее дыхание и видеть легкий румянец на щеках. Я осторожно, едва касаясь кожи, поправляю сбившееся платье, прикрывая ее плечо. Варя тихонько вздыхает и прижимается ко мне губами в сладком поцелуе. Возбуждение накатывает острой волной. Приходится напомнить себе, где я нахожусь, и что в любой момент в избу могут зайти. Я отстраняю ее усилием воли; остро оттопыривая легкую ткань платья на меня указывают соски. — Обещаю, — говорю я глухо, и быстро выхожу на улицу.