С судьбой не поспоришь

      А потом Олег пропал на две недели — видимо, поцелуев на льду ему хватило. Он даже на катке не появлялся, и Сашка ужасно скучал. Хотя давно уж привык к подобным метаморфозам. Альфы быстро к нему остывали, потому что он был недоступным, а при нынешних нравах это считалось чуть ли не извращением. Но Санька боялся альф, хоть и любил их всем сердцем — а Олежку особенно, но увы, девственником слыл до сих пор. И это в двадцать-то лет! Но пока исправить положение не получалось.       Сашка знакомился быстро, сходился легко, нравился, потом шли встречи, прогулки, нежные поцелуи, но как дело доходило до главного, он тут же нырял в кусты, а точней — зажимался. Смущался так, что альфы теряли к нему интерес. И никто не поддерживал, никто не раскрепощал — никому не хотелось связываться с чужими комплексами, вот и бросали его, и находили себе омежек доступней.       А Санька потом рыдал, но быстро и утешался. А что было делать? «Жизнь продолжается», — так он всегда говорил. Но сейчас ему впервые стало тревожно.       Олега Сашка полюбил с первого взгляда, как только переехал в этот район — в дедушкину квартиру. Один раз только увидел его на лестничной клетке, и грудь будто стрелой сладкой пронзило. Вот и не верь после этого в купидонов.       Санька тогда вышел не на том этаже: задумался, а лифт площадкой ниже остановился, Сашка и шагнул из него. И уткнулся в широкую грудь, даже ахнул. А как глаза поднял, сразу пропал. Побелел весь, потом покраснел и хотел уже в свой холл ретироваться, но ключ не подошёл.       А Олег пока так и стоял, наблюдая его метания — даже лифт отпустил, но когда Сашка беспомощно обернулся (а у кого ещё поддержки просить, если дверь не открывается, как ни у альфы?), здесь они и улыбнулись друг другу: Санька — потому что понял свою ошибку, увидев номер этажа на стене, а Олег просто так — он всегда на омег реагировал благожелательно. И, кстати, одной улыбкой мог покорить. Вот Сашка и пал под его взглядом.       От этого ещё больше заволновался — извинился, смутился, по лестнице вверх побежал, а в груди взрыв шампанского прямо случился — ледяного, колючего, но такого сладкого и приятного, что голова закружилась. Правда, омега тогда далеко не ушёл, — Олег его за руку ухватил.       — Эй, ты туда? — поймал, стоит улыбается. — Чего испугался-то? Не съем я тебя. Ты в квартире Петра Иосича что ль живёшь? А где он сам? Что-то не видно его. Жив хоть?       — Ну… да… — и Сашка, кое-как оправившись от смущения, рассказал соседу, что его альфа-дед теперь в деревне живёт, потому что давно хотел туда перебраться. Но решился только сейчас, — ведь Санька стал взрослый и ему пора семью заводить, — вот дедушка квартиру и уступил. Ну, как-то так…       — Понятно, — Олежка выслушал всё, покивал, так и держа Сашку за руку, и вдруг привлёк его к себе и принюхался. — А ты сладко пахнешь, — сказал. — Вот не пойму только, какой запах твой настоящий. Но мне, кажется, нравятся все, — и улыбнулся опять. А Санька совсем стал пунцовый. И хорошо ещё, что у Олега телефон зазвонил, и он на разговор отвлёкся, — омеге удалось высвободиться, и он помчался бегом к своей квартире. Альфа только вслед ему крикнул.       — Стой! — и снова хотел поймать, но разговор отвлёк, а Сашки и след простыл. Он и так уж наволновался от своей дурацкой застенчивости — хватит! Дома даже закрылся на все замки и долго ещё боялся, что Олег поднимется и начнёт в дверь звонить. Но тот ничего — не пришёл, а потом, похоже, и вовсе забыл про Сашку. Зато омега сердце своё оставил у Олежки руках — точно как Золушка туфлю.

***

      Вот и сейчас Саня медленно поднимался по лестнице, потому что лифт не работал, и снова думал про альфу: встречу с ним вспоминал, катание на коньках, поцелуи. Особенно их! Ах, как же тогда было сладко… Олежка такой смешной, нежный, разгорячённый, а губы какие! А как целуется! Но тут удивляться нечему — опыт у альфы был, куча случайных связей. И всё равно Сашке понравилось, потому что он чувствовал себя единственным у Олега тогда. И как же хотелось продолжения этой сказки…       Но тут омега остановился, принюхался, и почувствовал до боли знакомый запах: древесный, пряный, пьянящий, только перемешанный с алкоголем. Что это? Сашка ускорил шаг, поднялся повыше — и точно: Олежка сидит, дрыхнет на подоконнике. Это ещё что за номер?       Санька подошёл ближе — осторожно, чтобы альфу не разбудить, взглянул на него, улыбнулся: красавчик какой… Только что он тут делает? Но не успел Сашка об этом подумать, как Олежка зашевелился, и если б омега его не поддержал — точно бы рухнул на пол.       — Ой!.. — альфа вздрогнул, проснулся. — А ты ещё кто?.. — и уставился на Саньку мутными спросонья глазами, а как узнал, так сразу и просиял.       — Санечка… Радость моя, это ты!.. — и только сейчас Сашка понял, какой Олег пьяный. Ну вусмерть. А тот сидит, улыбается: — Ласточка мой… Как я скучал по тебе. Иди, поцелую… — и руки уже потянул, но омега не дался.       — Ты чего тут сидишь? Почему домой не идёшь?       — Так это… я это… — Олег покачнулся. — Ты представляешь?.. — он похлопал себя по карманам. — Ключи позабыл в гостях. Отмечали мы тут окончание… наших работ, короче. Ребята меня на такси посадили. Ну… потому что я… — он попробовал помочь себе жестом. — Ну перебрал я, Сашуль… — и улыбнулся так виновато, будто Санька ему муж, а он перед ним ответ держит. — Ну, бывает… Ты извини… Машина моя осталась… не сяду ж я пьяный за руль. И я… на такси. Пацаны заплатили, ну так… просто по дружбе. Я и поехал. А домой приезжаю… — он руками развёл. — Барсетка тю-тю — в прихожей у них забыл… А в ней и ключи, и карточки, в общем — всё… — Олежка тяжко вздохнул. — И куда теперь ехать?.. Ни денег, ни сил… Метро всё-равно закрыто… Вот я и тут… Устроился, в общем… А завтра ведь выходной… — он мечтательно улыбнулся. — После двух недель беспрерывной работы, эх… А теперь придётся тащиться куда-то… Ключи забирать… Даже поспать не смогу.       И Санька его пожалел.       — Ну, чего ты? — он опять покраснел. — А друзья твои где? Пойти что ли не к кому?       И Олег от души рассмеялся.       — Да какие друзья? Шутишь ты что ли?.. — он опять чуть не свалился с окна. — Кто со мной дружит-то, Сань? Тут все враги. Нет ни одного пацана, у кого б я омег не увёл. Так что… — он только рукой махнул. — Нет у меня друзей. А те, что там, на работе… они далеко. Это мальчишник был. Все работяги, свои. Омег среди нас не бывает — вот и не ссоримся… Но они далеко…       Сашка глядел на него, а по глазам, наверное, сразу стало понятно, что он задумал. И Олег встрепенулся.       — Саш… — он сделал жалобное лицо, как давеча на катке. — А можно я у тебя поночую? Ты ведь один живёшь? — альфа подтащил его ближе, к самому уху припал. — У тебя ведь дома нет никого? — и даже кожи губами коснулся, может случайно, но у Саньки мурашки по спине побежали. — Са-аш… — от Олега так сладко пахло, и теперь уже его собственный аромат перекрыл алкогольный. Да ещё как! — Сашенька… Ну умоляю… Я же подохну тут… Ну пожалуйста…       И Сашка забеспокоился, потому что Олег явно был возбуждён. Омега напрягся, замер, и альфа это почуял.       — Да ты не бойся меня. Я же не трону. Хоть и горю уже весь, но это… моё обычное состояние. Ну не пугайся, я его контролирую… — он опять Сашку к себе притянул. — Ну клянусь, джентльменом буду. Ни пальчиком. Вот зуб тебе даю… — и уткнулся Сашке в плечо, и это была последняя капля. Ну как ему отказать? Жалко было Олега, видно же, какой он уставший. Как не помочь?       — Ладно, пойдём… — и они пошли к Сашке в квартиру.

***

      Олег осторожно вошёл, снял ботинки, куртку попытался стянуть, чуть снова не завалившись, и Санька ему помог. Олег посмеялся.       — Прости… Ну и нажрался же я… А где у тебя туалет?       — Вон он, — Сашка на дверь указал, и Олежек пошёл, покачиваясь, даже за стену держался — вот какой пьяный был — но в проём вроде попал, и исчез там.       — А знаешь что, Сань… — говорит. — Ты только не думай, что я такой уж вообще… Я… очень стеснительный…       Сашка тем временем куртку его повесил, прислушался: Олег даже дверь в туалет не закрыл: стоит, отливает, всё слышно — стеснительный он. Да ещё и вещает оттуда.       — Сань… А вот с тобой мне легко, слышь? Ну как ни с кем, вот честное слово… Нравишься ты мне что ли? Никак не пойму…       Сашка только глаза закатил на это.       — Ты всем так говоришь?       — А вот, кстати, нет, — Олег воду слил, штаны застегнул, вышел. — Не всем… Я вообще мало что говорю. При встречах обычно же «охи» там, «ахи» всякие, ну… сам понимаешь… в постели ведь… Ой, — опять он смутился, и пошёл сразу руки мыть в ванную. — Саш, извини, вот сам не знаю, что я несу. Но с тобой мне так запросто, прямо как с другом… Вот и мелю, что думаю… Наверно, нравишься ты мне всё-таки. А может я люблю тебя даже… — он вымыл руки, вышел из ванной. — Слышь, Сань? Люблю я тебя…       Омега стоял, улыбался: ох, уж эти пьяные альфы — романтика так и прёт, все влюбчивые такие.       — Может ляжешь уже? — он поглядел на него с сочувствием. — Давай завтра поговорим…       — Угу… — Олежек кивнул, а сам уже спал на ходу. Потопал к гостиной — штормило его, конечно. Сашке пришлось его под руку взять, чтоб хоть до дивана дошёл. Но не успел омега ему предложить постель расстелить, как Олег уже рухнул плашмя прямо поверх покрывала. Подушку только диванную под голову подложил и с блаженством выдохнул:       — Господи, кайф-то какой… — полежал так немного. — Санечка… А водички не принесёшь? Ну пожалуйста… — и голос опять просящий. Ну как отказать?       — Сейчас… — Санька на кухню отправился, а когда вернулся со стаканом в руке, Олег уже спал как убитый. И пушкой не разбудить.