С судьбой не поспоришь

      Но облегчение, увы, было временное. Пневмония — не та болезнь, которая так просто отступит. К вечеру температура у Олега опять полезла вверх. Да так, что и лекарство не помогало. Он кашлял с кровью, Лёшка сделал ему обезболивающее.       Они уже остались одни. А до этого Димка с Сашкой принесли все лекарства, приборы и прочее, и Олег даже вроде развеселился. Когда они уходили за покупками, он почти сразу уснул. Как ни боролся с собой, держась за Лёшкину руку, но снотворное одолело его, и он проспал пять часов к ряду, не заметив ни уколов, ни катетеров в вену, а проснулся только потому, что захотел в туалет. После капельницы.       Он даже не сразу понял, где находится, а ещё голова кружилась, но кашель быстро напомнил о тяжёлой реальности, а заодно и боли в груди. Но в окружении трёх заботливых человек, один их которых врач, это уже было не так страшно.       А заботился об Олеге даже Димка: он сварил ему вкусный бульон в кусочками курицы, сделал компот из яблок и слив и даже варенье сварил малиновое, «потому что полезно». Ревность прошла — не до этого было, Олежек так сильно болел, что Димкино сердце смягчилось. К тому же ему нравилось видеть, что альфа запал на его брата — это было заметно за километр и грело сердце. Правда, Санька немного приревновал, но он же прекрасно видел, под каким надёжным присмотром сейчас находится его друг, поэтому скрывал свои чувства.       А Лёша решил остаться с Олегом, пока тот не поправится. Просто пошёл навстречу его капризам, и сам не знал, почему. Может быть потому что даже в отпуске он скучал по работе. Вот и посвятил себя очередному больному, как было всегда.       Лёшка, в отличие от Димки, работал, и делал это с большим удовольствием. Он жил на свои, а ежемесячный доход с состояния всегда отправлял на благотворительные цели: в основном, на разработку лекарств от неизлечимых болезней. Или же пытался спасти какого-нибудь малыша, который мог жить, но средств на лечение у родителей не хватало. Но делал всё тайно: узнавал необходимую сумму и инкогнито присылал деньги. Во-первых, потому что он никогда не любил излишнего внимания к себе, а во-вторых, так у него всегда оставался выбор, кому помогать. И тут он слушал только своё сердце или просил Бога, чтоб тот привёл его к страждущему. Так и случалось всегда, и даже сейчас Лёша оказался у постели такого больного. Ведь жизнь Олега висела на волоске. Но знал об этом только сам Лёшка, но ничем этого не показывал. Он сохранял спокойствие и просто молча делал всё, чтоб спасти своего пациента. И пока удавалось.       Но вечером Олег стал совсем плох. Димка и Сашка ушли, вроде как успокоенные, потому что Лёшка не сказал им ничего, — а кризис был ещё впереди. Но не нужно было, чтоб они волновались, и присутствие их в доме тоже было излишне. Олегу нужен был свежий воздух и полный покой. Ребята сделали своё дело: Санька вылизал квартиру до блеска, пока Димка готовил еду, они проветрили комнаты, и Олег задышал свободнее. Но теперь впереди была ночь, которую нужно было пережить, и Лёшка даже держал рядом с собой телефон — на всякий случай, чтобы вызвать ребят, если совсем будет плохо. Позвать попрощаться — вот в чём был ужас, но омега наделся, что до этого не дойдёт. Он вступил в настоящую битву со смертью, причём в одиночку, надеясь только на Высшие силы.

***

      Олег дышал хрипло и был почти без сознания, хотя ещё час назад улыбался, а к вечеру сник. Антибиотики действовали, но увы, очень медленно, жар не спадал, лекарство не помогало. Олежек хрипло стонал, кашлял кровью, уже и слёзы текли по щекам — от боли и мук. Тогда Лёша решил его расспросить, как всегда делал в тяжёлых случаях.       — Что тебя гложет? — он легонько растолкал его. — Почему ты так мучаешься?       — М?.. — Олег снова закашлялся и даже вскрикнул, схватившись за грудь. — Ничего…       — Неправда… — Лёша положил ему руку на сердце, и сразу стало тепло. — О чём сейчас думаешь?..       Олежек помолчал, но вдруг губы его сжались, будто он хотел заплакать, и он отвернулся, закрыв себя одеялом. А с чувствами справился только минут через пять, снова с трудом вздохнул, кое-как подавил приступ кашля.       — Я просто ревную… Задыхаюсь от ревности! Санька сейчас с ним… с твоим братом. А я не могу… не могу это выносить! — от напряжения голоса стало больнее, у Олега случилось удушье, Лёшка еле его откачал.       — Ну, всё, всё… — он обнял его, и восстанавливающее тепло от омеги пошло в душу альфы. Омеги ведь могли спасать жизни только одними объятьями — если хотели, конечно. Они всегда были очень сильными целителями относительно альф. Но увы, эти знания остались в далёком прошлом. Сейчас слабый пол был подавлен, и очень немногие сохранили истинное предназначение своих душ. Но Лёшка, видимо, сохранил, потому что Олег задышал, когда он обнял его. Омега стёр с его лба капельки пота.       — Ну что же ты так расстраиваешься? Ты ведь сам хотел, чтобы Саша нашёл себе пару.       — Хотел… — Олег сжал его руку. — Но я хотел, чтоб он был с омегой… А он — с альфой!       Лёша слегка вздрогнул от этих слов, и Олежек почувствовал это.       — Смотрю, ты тоже хотел меня обманывать, да? Скрывать, кто твой брат…       — О… нет… — омега немного отстранился. — Просто он… Он так остро реагирует на разоблачение. Мы уже несколько раз чуть не потеряли его…       Олег усмехнулся.       — А каково тем, кого он разочаровывает? Не подумали? Кто влюбился в омегу, а получает такой сюрприз…       Лёшке нечего было сказать, он промолчал, а Олег покивал.       — Вот именно… И я теперь мучаюсь так же. Тоже влюбился в Саньку, как ненормальный, а он… Ведь он был точно таким же! Переодетым омегой! И всё равно я всё ему простил. И люблю до сих пор… как помешанный! Мне плевать теперь, кто он, просто люблю и всё… Ужас какой-то… — Олежек вздохнул, но снова закашлялся. В итоге заплакал — от боли и от расстройства, от натянутых чувств.       — Не знаю, что делать… — он уже не прятал эмоции. — Хочется сердце вырвать! Ведь каждую ночь я тут лежу умираю, если он не со мной… А как Димка уходит, я — сразу к нему… Чтоб залюбить, чтоб с ума свести, чтоб он никогда меня не забыл. Я до паники боюсь потерять его чувства…       Лёша вздохнул, сочувственно покачав головой, вытер Олегу грудь, температура стала спадать — видимо, альфа выговорился, и ему становилось легче. Он даже вздохнул свободнее.       — Спасибо, что выслушал… И что не противно тебе… Ведь я сам себе ненавистен сейчас… Собираюсь к психологу, хочу разобраться с этим… Я же альф на дух не выношу! И всегда так было… Но Сашка… это просто болезнь… Болезнь!       — Мой милый… — Лёша его пожалел, и Олег вдруг расплакался. Уже не стесняясь чувств, заплакал почти что навзрыд. И долго не мог успокоиться, Лёшка только гладил его, обнимал.       — Милый мой мальчик…       И Олег в конце концов излил свою боль, а после — спокойно уснул. Душевный нарыв прорвался и больше не отравлял его. Теперь можно было надеяться на выздоровление — пусть и медленное, но всё же. Лёша отложил телефон — Сашке можно пока не звонить, только утром — и улёгся на диванчик в другой комнате, но придвинул его ближе к двери, чтоб сразу же проснуться, если что.

***

      А утром Олег уже улыбался, пусть и немного грустно, но всё равно. Санька примчался его проведать, хотя Лёшка слышал, что он и ночью приходил, и слушал дыхание друга. Не спалось ему значит, и утром он пришёл уставший, зато счастливый. Олег поцеловал его в щёку, он уже так не горел, хотя кашель стал тяжелей и мучительнее, но это, увы, было неизбежно.       И всё же Олег пошёл на поправку — даже морально, потому что когда пришёл Димка, он уже не смотрел на него с неприязнью. Тем более брат принёс что-то вкусное — лёгкое и полезное — какие-то мясные шарики в нежном соусе, и Олег с удовольствием съел их. А потом поглядывал на Димку с очень смешанным чувством — всё-таки альфы были падки на вкусную еду.       Но не только это, конечно, спасло положение. Олежек с каждым днём всё больше располагался к Лёшке, и это было вполне естественно — ведь он жил у него. И тем не менее чувства альфы к этому доброму парню были на удивление чисты. Лёшка стал для него чем-то вроде святыни, которую нельзя осквернять, и он даже не заигрывал с ним. Поэтому омега чувствовал себя рядом с Олегом в полной безопасности — даже когда они были один на один, даже когда альфа поднялся. А встал он довольно быстро — потому что хотел сходить в душ — потом сам поменял белье на своей постели и сразу заправил стирку. Он терпеть не мог грязи, в его доме всегда было чисто, ну разве что в последнее время он немного всё запустил из-за депрессии. Но теперь это прошло. И тоже благодаря Лёшке. Олег выдал ему свою сердечную боль, и от этого полегчало. А заодно Лёшка начал потихоньку теснить Саньку в сердце Олега.       Альфа больше не чувствовал себя одиноким, как это было всегда, даже несмотря на бесконечные связи. Сашка первым заполнил эту пустоту в его душе, поэтому стал и другом, и любовником, а сейчас появился Алёшка. И пусть омега не был пока ни тем, ни другим, но он уже занял в жизни Олега ощутимое место. Даже не подозревая об этом. И однажды у них случился забавный разговор.

***

      Олег лежал под очередной капельницей, и Лёшка пока внимательно настраивал её, меняя лекарство. Альфа наблюдал за ним — осторожно, чтоб не глазеть — а сам отметил для себя его изящную фигуру, красивые и совсем не слабые руки; к Лёшкиным губам Олежек уже давно был неравнодушен — с первого дня, а сейчас ещё заметил, что у омеги и шея красивая. Особенно если с низу смотреть. «Чувствительная, наверное…» — Олежек сразу понял, что заводится, и отогнал эти мысли. Он очень боялся спугнуть и обидеть Алёшку. Тот был такой целомудренный, и, кстати, запах его не усилился ни разу за всё время, что он у Олега провёл. Альфа даже грешным делом подумал, может быть он не нравится. И только ласковые Лёшкины взгляды говорили об обратном и успокаивали.       — Лёша… — Олег сразу взял его за руку, как только омега, закончив с капельницей, уселся рядом. — А долго ещё мне лечиться?       — Ещё десять дней. Как раз весь мой отпуск…       — Ох, Боже мой… — Олег пожал его пальчики. — Ты пожертвовал им ради меня?       — Ради твоего здоровья, — поправил его омега, и Олег немного расстроился, но не отступил.       — Лёш, а потом что будет?       — Потом? Я поеду домой. Мне на работу нужно. Но ты к тому времени уже будешь здоров. А больничный я тебе выпишу.       — Лёш… — Олег впервые осмелился привлечь его к себе. — Лёшенька, я буду слишком скучать. Умоляю, выходи за меня…       — Что?.. — омега даже прыснул от неожиданности. — Ты что говоришь?       — А что я сказал смешного?       — Да ничего, — Лёшка прикрыл рукой рот, чтоб спрятать улыбку. — Просто… внезапно так. Ты ведь шутишь?       — Нисколько… — Олег помотал головой. — Почему ты не веришь мне?..       Омега не знал, что ответить. Он не хотел обижать Олега, но брат ему столько про него нарассказывал — про его похождения и несдержанность. Тогда Лёшка решил просто переменить тему.       — Ты, кажется, хотел в строительный поступать? Мне Димка сказал…       Олежек переменился в лице.       — Я передумал, — он упал на подушки и отвернулся. — Пропал интерес. Санька со мной занимался, но теперь… я не могу… От него так пахнет Димкой, что я с ума схожу… До бешенства просто, еле держу себя… и об учёбе уже не думается. Хочется завалить его и… перелюбить на свой лад…       Лёшка с сочувствием улыбнулся, покачав головой.       — Ох, уж эти альфы — сплошное соперничество… Но неужели ты из-за этого загубишь свою карьеру? Ты же способен на большее.       — Да ладно… — Олежек махнул рукой. — Я убедился, что не дурак, и этого уже достаточно…       — Ну, а если сам позанимаешься?       — Нет, — Олегу явно надоела эта тема, и он быстро вернулся к прежней. — Лёш, выходи за меня, — он опять взял его за руку. — Ну, пожалуйста…       Лёшка опять хихикнул, пожал Олежке ладонь, погладил его.       — Ну, хорошо, — он улыбнулся. — Если поступишь, то так и быть — отдам тебе руку и сердце.       — Серьёзно?! — Олежка аж подскочил. — Ты правда не шутишь?       — Нет… — омега ведь был уверен, что Олег, как только поправится, сразу забудет о своей просьбе. Но почему бы его не порадовать, чтоб он побыстрей выздоравливал.       А альфа пока просиял, улёгся с улыбкой, натянул на себя одеяло и мечтательно уставился в потолок.       — Господи, да я ради этого луну с неба достану… — и он приподнялся на локте. — Лёшенька, тебе не трудно будет?.. Вон учебник лежит с тетрадкой внутри. Дай, пожалуйста.       Лёша подал ему книгу, Олег прижал ее к груди.       — Я буду сам заниматься, ты прав. Физику я освоил, и, кстати, она интересная. Я даже не ожидал. Математика тоже… Потренироваться немного и всё. Вот только с литературой… тут засада, конечно… — он открыл книгу, бездумно её полистал. — Не могу я читать этих классиков — спать сразу хочу. Пытался, но… никак не могу. А то, что мне нравится, того нет в программе. Поэтому… тут я могу провалиться.       — А хочешь, я вкратце расскажу тебе об этих произведениях? — Лёшка взял со стола брошюрку со списком тем сочинений для поступающих. — Да вот сейчас и начнём. Например, «Мёртвые души»… Кстати, интересная вещь… — и он сел на кровать рядом с альфой. — Хочешь, я расскажу?       — Давай, — Олег даже осмелился нежно обнять его. — Тебя я могу слушать бесконечно, — и Лёшка, конечно, смутился.       — Ну, ладно… Тогда расскажу… Слушай… Был такой помещик — альфа по фамилии Чичиков. И вот однажды задумал он одну очень хитрую вещь…       Олежек внимал рассказу, держа Лёшку за руку. Он впитывал всё — и события, и то, как о них написать. Омега говорил так приятно, что пела душа. Олег влюблялся в него всё сильней, а тот уже позволял целовать свою руку и гладил альфу уже ни как пациента, а будто бы с чувством. Олежка ещё не помнил, чтоб ему было так хорошо с кем-то, ну разве что с Сашкой, но Сашка ведь тоже альфа. Но ни один омега ещё не вызвал такой славный уют в сердце Олега. И он твёрдо решил для себя, что горы свернет, но поступит. И тогда возьмёт Лёшку в мужья. Как бы там ни было…