В одиночестве мы не одни.

      Следующий день. В кромешной липкой тьме неподвижно на кровати лежал Антон, уже долгое время смотря в пустоту невидящим взглядом. Его мысли мечутся одна за другой в голове, каждая задевая его за живое. Последнее время улыбка приносит ему ещё большую боль, чем раньше. И теперь он не знает понятия – «голод» для него есть, только понятие «пустота» – как в желудке, так и во всем. Все те дни проживания с Арсением, Антон все больше привязывался и не понимал откуда-то появившуюся симпатию. В голове всплывал обрывок его разговора с Евой:

– Никто не любит грустных людей. — сказал зеленоглазый. – Не говори глупостей, Шастунишка! — ответила с улыбкой Ева.

Антона окружает одиночество, у него и есть общение с Арсением, но в последнее время оно поверхностное, мало слов, короткие разговоры, а ему нужны слова, чертовски нужны нужные слова! Ева в последнее время очень занята и всегда дико задолбавшаяся, родители начали с новой силой давить на нее из-за того, что с самого начала она выбрала и поступила не в тот Университет, который они хотели и тем более они до сих пор злились из-за ее побега из дома. Их давление и попытки снова захватить контроль над ее жизнью сильно на нее давили, поэтому у Евы совсем нет времени на общение и, хоть на какой-нибудь отдых. Вот так, Шастун и остался совсем один, надеясь, что это временно, он успел сильно привыкнуть к частому общению с добродушной девушкой, да и вообще к общению. Но у одиночества появился один плюс — у Страшного вида парня появилась паранойя, она заключалась в том, что в его голове крутилась на повтор мысль, что: «Арсению совсем не нравится общение с Антоном, потому что он ужасный, никчёмный и толстый и много других додуанных им причин были в этом списке.» Из-за чего, он ещё больше закрывался и боялся разговаривать со своим соседом. Ещё в последнее время он стал очень много курить – по целой пачке утром, как по часам, так как уже неделю вес стоит на одном месте и видимо, меняться не собирался из-за, чего он ещё и спать не мог, рыская по всему телу руками в поисках «жира». Он уже был готов выть от бессилия, у него было ощущение, что цифра «44,4» навсегда отпечатается в отражении его, грустных зелёных глаз. « – Никто не полюбит меня такого жирного Антона!» Зеленоглазый кричал на себя через зеркало, а после с силой ударил по нему рукой. Осколки падали, словно капли дождя и в каждой было отражение измученного парня. Он не сильно давит на осколок беспощадно вонзая острие в податливую кожу. Смесь дикой режущей боли и расслабления проносится по телу оглушительной волной. Но ему этого не хватает, чтобы полностью успокоиться и он просто в панике, ведь подросток не знает других способов успокоиться – это было его единственное средство последние несколько лет, а опыт с тяжёлыми таблетками пытался забыть.

***

Спустя некоторое время. Решив, что точно сойдёт с ума от громкого и уже порядком надоевшего тиканья часов он не торопясь оделся и поплелся в сквер-парк, который находился недалеко от общаги. Сидя на лавочке ему предстала картина радостных детей играющих в снежки и собирающих снеговика. « – Мне бы так радостно и легко собрать себя в руки, как дети собиравшие уже третий снеговик!» Закрыв глаза он чувствовал мимолётные и лёгкие прикосновения холодных снежинок на своих таких же холодных руках. Ему показалось, что прошла целая вечность, но прошло всего немного от вечности, а точнее уже целых 3 часа, как он тут сидит. Тяжело вздохнув, он не быстрым шагом шел обратно в общежитие, которое в потёмках выглядело ещё мрачнее, чем при дневном свете. Мысли все клубились у него в голове: " – Хоть мое детство было наверное не очень счастливым, но так хочется в эти беззаботные времена, когда поднять себе настроение до максимума можно было найдя заволявшуюся конфету на глубине одежды или серванта, который он часто обследовал в поисках «интересностей». Любопытство – эта вещь была неотъемлемой частью жизни Шастуна, которая либо губила его, либо давала детскую радость. Подойдя к нужному зданию он закурил. « – Раз уж Арсений так пытался меня накормить, надо показать ему, что со мной все хорошо и что я, блять, ем! » Зайдя в комнату он увидел своего соседа, который медленно размешивая мед смотрел пустым взглядом в кружку. – Не хочешь сходить со мной в одно местечко здесь неподалеку? — неожиданно для обоих парней сказал Антон, все ещё стоявший в проходе. – С чего это вдруг такой порыв? — изогнув бровь с улыбкой спросил, Арсений. – Серьезно? Мы с тобой давно нормально не общались, а мы как никак соседи и друзья.

***

       – Шастун, ну ты и придурок! — прокричал Арс на всю улицу, когда нечайно дотронулся до руки Антона, которая была чуть ли не синяя и холодная как лёд. – Че, придурок то сразу? Ну, не люблю я перчатки, а точнее терпеть не могу, тем более мне же не десять лет чтоб их носить постоянно с собой! – А ведёшь себя как десятилетний! Давай сюда, — брюнет взял руки Антона в свои и начал их растирать. – Да, все, все согрелся, спасибо! — вынимая свои руки из чужих со смущением сказал Шастун, надеясь, что Арс не заметит покраснение его горящих щек или заметив спишет на холод. Хотя, лучше бы просто не заметил, а то бы и их начал растирать, – Все пришли!