Твоё настоящее

Вот и началось то давление, которого Амелия хотела бы избежать. Если раньше у Реддла был план, требующий более близкого контакта, то теперь, когда девушка всё же перестала дурачиться и сделала свой первый серьёзный ход, он требовал детального перестроения. Цепкие янтарные глаза не упускали ни одной потенциальной возможности уследить за действиями Тома, которого такое пристальное внимание, признаться, озадачивало. Даже с учетом его предварительного наблюдения Майклсон никогда не показывала себя, как человек способный настолько подавляюще действовать на людей. Судя по реакции её друзей, они не были шокированы несвойственным публике поведением подруги, значит, она всё же кому-то доверяла. Пытаясь казаться столь хладнокровным циником, не стоит забывать, что твои близкие часто сдают тебя с головой, при этом особо не напрягаясь. Лёгкий наклон головы. Расслабленная поза. Полное отсутствие эмоций на лице. И даже почти лениво прикрывающиеся веки не спасают от проницательного взгляда, сияющего безжизненной пустотой. Что же так сильно изменило ту солнечную девочку, которая на первых курсах была примером для подражания в качестве сообразительной ученицы с рвением к совершенству? Быть может, Амелия всегда была предусмотрительной змеёй в облике благородного льва. Ну нет, Реддл слишком хорошо читал людей уже в то время, так что это исключено. В таком случае, что именно повлияло на неё за те годы их разлуки? — Ещё немного и в нём появится дырка, не слишком ли стараешься? — заметил рядом сидящий Корвин, что пришёл помочь с заданием на следующий день. Ну и попросить оценку своей работы, разумеется. — У меня такое чувство, что если я отведу от него взгляд, то он тут же примется расставлять свои подозрительно хорошо работающие ловушки, — и хотя раздражение проскакивало в голосе, но ни сидящий рядом Миллер, ни оценивающе осматривающий женскую фигуру Реддл, не смогли бы сказать, какие конкретно испытывает Амелия эмоции. Хотя их наличие определённо прослеживалось. — Либо он меня задушит, либо я его сожгу дотла, выбора особого у меня нет. — Всегда пробирает до жути, когда ты такая, — порицание в голосе друга Майклсон слышала отчетливо, но Корвин и не пытался его скрыть. — Может, мне действительно открутить ему голову, чтобы ты не напрягалась, пытаясь убить взглядом? — Если бы все было так просто, то его прах давно был бы пущен по ветру, не сомневайся, — девушка будто бы сама для себя констатировала всем известный факт, однако известен он был лишь ей. Даже то, что Амелия дала себя провести, не давало ей повода быть не проинформированной. Всё складывалось именно так, как желал того этот наглый, потрясающе притворяющийся брюнет. Его сети были раскинуты по всему Хогвартсу. А вместе с тем и его «сторонники», взять того же Мафлоя. Как ни крути, назвать дружбой их общение было бы кощунством. Эти взгляды полные подчинения, даже восхищения, ставили перед Майклсон навязчивый вопрос, с чего бы друг такая покорность? И Абраксас не был единственным тому подтверждением. Чистокровные, с блестящими оценками, как всегда с иголочки, облаченные в неприлично дорогие мантии волшебники, насколько было известно Амелии: Эйвери, Лестрейндж, Розье, Нотт входили в круг общения Тома. Каждый из них находился рядом с Реддлом, но, анализируя их поведение во время разговоров, ни один не являлся его «другом», который с особой тщательностью подбирал себе окружение. Никто из них ничего выходящего за рамки правил не выкидывал. Даже дышали ровно, словно под палкой. Это смущало девушку больше всего. Хотите сказать, что этот красивый психопат внушает настолько искусно, что ни один студент с его факультета не может сказать «нет»? Тяжело набрав воздух в лёгкие, Амелия плавно перекочевала взглядом на Малфоя. По мнению девушки, самый приближенный из его свиты. Неудивительно, что он так аккуратно старается подобраться к Амелии после того, как Реддл перешёл в открытое наступление. Высокий, изысканной аристократичной внешности молодой юноша поначалу не вызывал никаких чувств у Майклсон, но после досконального изучения их общения становится ясно, с какой стороны можно начать копать. Но и тут возникает определённая трудность, если уж его свита так прыгает за Томом на задних лапках, то выжать из них информацию становится куда более проблематично, чем может показаться. Даже с учетом их фактического знакомства, Амелия не уверена, что даже с применением пыток он скажет ей хотя бы одно лишнее слово. Выдрессировал себе компанию, а теперь хочет затащить и Майклсон? Что-то слабо верится. Мог бы просто применить к ней то же, что и к парням. А может, уже применяет? Самый главный и неотвязчивый вопрос, каким образом он воздействует на окружающих. Закинув ногу за ногу и подёрнув юбку, Амелия следит за реакцией Реддла и тех приближенных, что сейчас находятся за его столом. Малфой холодно окидывает вмиг ставшее заинтересованным лицо девушки, но никак не реагирует на мимолётное действие, его серый взгляд плавно мигрирует в сторону Реддла. А вот чьи тёмные глаза скользнули ниже, так это его. Майклсон даже смотреть на него не нужно было, чтобы почувствовать жар в тех местах, куда падает его находчивый взор. Возвращаясь на прежнюю позицию Том, встречается с пропитанным порицанием взглядом, который приносит ему неистовое удовольствие, судя по дрогнувшему уголку губ. Сидящий по левую руку от Абраксаса Розье даже носом не повёл на Амелию, однако его интересом тут же завладел Реддл. Вот и оно. Внимание к Майклсон очевидно у них ограничено, особенно столь откровенное, но вот высматривать реакцию Тома никто не запрещал. То есть, какая никакая доверительная связь между ними всё же присутствует, если её можно назвать таковой. — Идём, — трезвый тон Амелии растягивает на лице Миллера покорную ухмылку. Ему нравится ей помогать, но такая зверская энергетика провокатора не может остаться бесследной. Как по напутствию, Корвин закидывает руку на плечи Амелии, которая тут же пресекает слишком эгоистичное давление со стороны подозрительной шайки циничными взглядом исподлобья. Ещё один фактор, который она быстро записывает в своём сознании.

***

— Я тоже по тебе соскучилась, мой хороший, — слишком сладкий для Майклсон голос оправдан крутящимся вокруг неё чёрный волком, который долгое время не получал должного внимания из-за постоянного напряжения хозяйки. Когда она погружается в саму себя и пытается контролировать поток информации в своей голове, то сложно подступиться из-за гнетущей ауры, которая собирается вокруг Амелии. Выбивая из себя постоянное желание кого-нибудь убить, девушка принудила себя к ежедневным копаниям внутри собственной сущности. Это помогало разложить эмоции, внешние факторы и поглощающую её магию по полкам, соблюдая чистоту разума. Контроль — то, чего Амелия так долго добивалась, теперь старается разрушить Реддл. То, что для него возможная забава, то для Майклсон сущий ад. — Уж не знаю, что он от меня хочет, но ты мне в этом поможешь, ведь так? Радостный лай тут же оповестил хозяйку о полном подчинении. Тёплая густая шерсть проскальзывала сквозь пальцы, даря такое необходимое сейчас умиротворение. Дориан, устраиваясь по удобнее на коленях Амелии, заглянул в горящие интересом глаза и застыл. Еле уловимое дуновение мёрзлого ветра окатило девушку с головой. Серые глаза утягивали в пучину пустоты. Ментальная связь Дориана с Амелией крепчала с каждой такой процедурой. Медленно, но продуктивно вводят некоторую часть своего сознания, девушка ощущала своего зверя за много лик. Знала, что делает волк, кого видит, чем дышит. То же происходило и с животным. Он чувствовал все эмоции хозяйки, ощущал каждый перепад её магического фона, чтобы в случае чего оказаться на безопасном расстоянии. Таким образом, Амелия обезопасила единственное бесконечно верное себе существо от внешнего мира, а, что ещё более важной, от самой себя. — Что же я чувствую? Как влияют на меня действия Реддла? — тихий шепот медленно увлекал Дориана в чертоги сознания Амелии, помогая отыскать ответ в самой себе. Такое общение со зверем было похоже на диалог с самой собой, всё же часть её находилась именно в волке. — Вызывает эмоции, которые бы мне хотелось подавить. Не показывать окружающим, ни при каких обстоятельствах. Его показное увлечение мной льстит, заманивает в невидимую взору западню, из которой не выбраться. Истинный лик вызывает восхищение наряду с опасением и тревогой за собственный разум. — В серых животных глазах мелькает сущность зверя. — Заставляет стать слабой, беззащитной. Что же способствует этому? Благо Мэри, завидев состояние подруги, оперативно удалилась из комнаты, помня её наставление о первоочередной собственной безопасности. Из-за такого погружения в сознание, Амелия на некоторое время перестает контролировать свою рвущуюся силу. Никогда не доходило до необратимого только потому, что Дориан об этом своевременно сообщал хозяйке, разрывая их контакт. Но сейчас, чувствуя насколько Амелия утомлена и зла, волк старается помочь дольше обычного. Вокруг мелкой дрожью завибрировали предметы от распространяющейся энергии, но Майклсон нужно ещё немного времени, совсем чуть-чуть. — Он ставит меня в неудобное положение, потому что знает, как это сделать, значит, должна узнать и я, — решительный тон приобретает очертания туманного осознания, которое пугает Дориана, но он стойко не прерывает зрительный контакт, зная, что Амелия его не обидит с нынешним уровнем самоконтроля. — Близость, публичное заявление о своей собственности. Он хочет, чтобы я показывала эмоции на публику. Другим людям. Они должны знать, кто находится рядом со мной. Я должна это знать. Эгоистичный порыв обладания кем-то, кто тебе интересен, перерастает в болезненные отголоски внутри головы. Путает мысли. Нужно остановить, оборвать влечение, иначе даже думать становится сложно. Моя реакция и есть уязвимость. Грохот прерывает ментальный контакт, Амелия вздрагивает, крепко прижимая к себе волка. Последнее, что она помнит это легкая вибрация от окружения, но, по всей видимости, они всё же поднялись со своих мест, а потом упали, когда Майклсон дошла до истины и выразилась некоторый восторг оттого, что смогла воплотить задуманное. — Чёрт, — тихо выругавшись, Майклсон успокаивает скулящего от испуга Дориана, даря тому своё тепло и затраченную энергию. — Прости, я не хотела заходить так далеко. Проведя ещё некоторое время в компании волка, девушка окончательно убедилась в его состоянии, после чего пришлось идти на ужин. Взглянув на себя в зеркало, Амелия кривится от бледности своей кожи. Она и так далеко не румяная, а сейчас так вообще без сострадания не взглянешь. То, чего и добивается Реддл. Надо собраться. — Ты очень бледная, все хорошо? — Обеспокоенная шумом в комнате Мэри так и не решилась зайти, зато сразу подловила подругу на выходе. Тёплая рука схватила жгуче ледяную и Долтон ахнула, тут же прерывая прикосновение. — Да, просто в этот раз понадобилось больше времени, чем обычно, — честно говоря, Амелия была истощена. Мало того, что она вливает бешеную часть своей магии в процесс с Дорианом, потом восстанавливает его, так ещё эта никуда не пропавшая стихийная магия. Подавлять её получается неплохо, но в такие моменты кажется, что достаточно одного слова. Лишь мгновение и она способна поглотить пламенем всё на своём пути. За ужином Амелия предварительно поела, чтобы немного взбодриться, только после этого вновь подняла испытывающий взгляд на Реддла, что так учтиво дал её отужинать перед своей очередной игрой. Навстречу за вниманием Майклсон последовало и его. Только вот что-то изменилось. Теперь он не видит абсолютно ничего. Если раньше в её глазах Том видел то вопросы, то заинтересованность в нём и его окружении, то оценку ситуации, то теперь пусто. Даже та напускная пустота была ощутимой. А теперь он будто трогает, но не чувствует. В одночасье её взгляд меняет облик и становится таким самодовольным, что им можно захлебнуться. Неужели, она что-то придумала? — Не думала, что и правда сработает, — безжалостное удовлетворение от увиденного на лице Реддла приводит Амелию в восхищение самой собой. Она смогла оградить его от настоящих эмоций, и теперь ему доступны только те, что она позволяет видеть. А вот искренние ли они, вопрос, на который Том не может дать ответ. — Самоуверенный мальчишка, ты даже не представляешь, что я приготовила для тебя. Бодрое состояние Амелии успокаивает Мэри и Корвина, которые уже начали волноваться за постоянно напряжённое состояние подруги, но то, что она демонстрирует им, заставляет облегченно вздохнуть и косо глянуть на не показывающего своего ошеломления Реддла. Хитрый оскал это последнее, что Майклсон дарит Тому, после чего уводит взгляд и вклинивается в беседу друзей, больше не обращая внимание на стремящегося понять, что она сделала. Что, чёрт возьми, она сделала? Как из загнанного кролика она резво перевоплотилась в хищного зверя, который, смотри, чтобы сам тебя не съел. Это значительно усложняет ситуацию. Хотя Реддл не думал, что всё будет просто, но настолько быстрого ответа точно не ждал. Красивое лицо не выражает ни одной понятой ему эмоции, сплошная фальшь. И этого его игры она называла вульгарными? По сравнению с ней он почти апостол Павел.

***

Вечерний обход всегда нравился Амелии. Тёмные коридоры замка, что освещают лишь немногочисленные блики огня на стенах, придавали особый уют безлюдным помещениям. Портретные жители то укладывались, готовясь к глубокому сну, то уже сладко посапывали, то бодрствовали. — О, сразись же со мной, волшебница! Я жажду победы над тобой! — Громкий оклик с портрета заставил Амелию вздрогнуть от неожиданности. Даже не оборачиваясь, она уже знала, кто так яростно желает её поражения. — Сэр Кэдоган, прошу вас, другие укладываются спать, так что поумерьте пыл вашей жажды, — холодный тон Майклсон только раззадорил рыцаря, и он кинулся за ней по соседним портретам, чтобы нагнать неугодную. Сбив с ног полного волшебника, который как раз натягивал ночной колпак, Кэдоган величественно встал рядом с гриффиндоркой, заставив её остановиться. Острый кончик поломанной палочки угрожающе тыкал в профиль Амелии. — Трусиха! Сразись же с великим рыцарем и познай лучшее в своей жизни поражение! — Рвущий глотку рыцарь никак не вязался с приятной атмосферой, в которую окунулась Амелия, а потому, сделав быстрый разворот, девушка склонила голову в восторгающемся жесте, вызвав у Кэдогана очевидную реакцию удивления. — Сэр Кэдоган, самый выдающихся из рыцарей, простите мне моё невежество! — Удивление тут же сменилось горделивым выражением и мужчина с портрета выпятил грудь в доспехах. — Наслышана о вашей бесконечной храбрости и отважных подвигах. Один из ваших самоотверженных до сих пор греет моё сердце. Премерзкое существо, что так долго терроризировало безутешные страны, было сражено именно вашим героическим поступком. Оставшись лишь с обломанной палочкой и пони вы, как самый смелый из ныне живущих, бросились в отчаянный бой и одержали верх. Как я могу удостоить себя чести сразиться с вами. Моё сердце не переживёт такого счастья, — выпалив всё на одном дыхании, Амелия покладисто стояла со склоненной головой, выражая безмерное участие. — Ох, ну ладно тебе, прекрасная волшебница! Когда-нибудь у тебя получится достичь хотя бы половины моей храбрости, тогда я обязательно выкрою время для поединка. Иди с миром! — Блаженное лицо сэра Кэдогана шустро перескочило в свой портрет, бормоча слова Майклсон, как бы пробуя их на вкус. Косо оглянувшись, Амелия поняла, что избавилась от рыцаря, а потому подняла голову и продолжила патрулирование. Ни один из портретов больше не обращал на неё внимания, так что прогулка оказалась вполне приятной, даже с учетом сцены перед надоедливым Кэдоганом. Но вот взгляд цепляется за подозрительно знакомые волосы платинового блондина, который в мгновение исчезает из поля зрения. — Минус пять очков Слизерину, — строгий голос Майклсон оказывается в опасной близости, а проницательный янтарь так и прожигает Малфоя под дезиллюминационными чарами. — Какая ты глазастая, Майклсон, — Абраксас появляется также быстро, как и пропадает, одаривая старосту Гриффиндора холодным взглядом серых глаз. — Каюсь. — Что ты тут делаешь после отбоя? — Вполне резонный вопрос, если учитывать положение, в котором оказались нарушивший правило студент и раздражённая его поведением староста. Однако на лице парня возникает туманное выражение, которое только в большей степени подстрекает неугомонную девушку. — Уж не думала встретить кого-то со Слизерина. Прищурившись, Амелия детально пробежалась взглядом по юноше перед ней, который явно не чувствовал себя виновным. Действительно, что же делает, не побоявшись этого слова, «слуга» Реддла, до смерти верный ему пёс, который никогда не был замечен в нарушениях правопорядка. Следить за ней Малфой не мог, девушка бы точно почувствовала присутствие, это значит, что он либо шёл куда-то, либо возвращался. — Я от Тома, нужно было с ним поговорить, — абсолютно честный, но ничего не дающий ответ не умоляет грозную старосту. — Как бы то ни было, возвращайся в гостиную, — подойдя вплотную к Малфою, который повёл носом в сторону её волос, Амелия презрительно рыкнула: — Немедленно. Невесомое движение палочкой и брошенное невербальное заклинание мигом прилипло к ботинкам студента, который, выставив руки в сдающем позиции жесте, начал удаляться в сторону подземелий. Седьмой этаж. Значит, чёрная макушка Реддла может быть также замечена Амелией, которая вмиг стала спускаться на пару этажей ниже. Ещё чего не хватало, встречаться с ним во время патрулирования. Тёмные, длинные коридоры замка уже не казались такими заманчивыми из-за возможного присутствия старосты Слизерина. Прикрыв глаза, волшебница убедилась, что Малфой всё же достиг назначенной ей цели, потому следящие чары улетучились сами собой. И лучше бы она их не открывала. — Добрый вечер, — спокойный голос с лёгкой хрипотцой заставил Майклсон мгновенно сосредоточиться. Барьер, который вновь возрос перед ней, не дал Тому уловить, чем конкретно занималась студентка с закрытыми глазами, потому как, когда она всё же их открыла, там не было абсолютно ничего. — Старосты Слизерина не учат своих студентов общепринятым правилам? — хладнокровная Амелия нравилась Реддлу ещё больше. Так и хотелось расколоть её спокойствие на части. — Тебе пришлось выполнять свою работу? Какая жалость, — тень недовольства тем, что Малфоя всё же поймали, легла на равнодушный тон Реддла, выдавая, что фраза Амелии была брошена не зря. — Точно! Мне пора, — брезгливо фыркнув и отвернувшись от старосты Слизерина, Майклсон, меряя шагами пространство, стала удаляться от только подловившего её Реддла. Но у него были другие намерения на этот счёт. — Теперь ты будешь бегать от меня? — язвительная усмешка не смогла остановить отдаление женского силуэта, так что Тому всё же пришлось пойти следом. Теперь невозможно было спровоцировать эту хитрую девчонку, видимо, Реддл недооценил, насколько хорошо Амелия подготовилась к новым встречам с ним. Слыша позади себя приближающиеся шаги, девушка остановилась, однако этого не сделал преследователь, так что пришлось ещё и обернуться. Невозмутимое лицо всё же показало свой привлекательный вид Тому, который продолжал приближаться к девушке. — Не подходи ко мне, — Амелия вложила в голос столько скрытой угрозы, насколько была способна. Уловив опасные нотки, Реддл всё же замедлил шаг, но не остановился. — И что же ты сделаешь? — Вскинутая палочка вызвала у парня усмешку, хотя Амелия была вполне серьёзна в своих действиях, и оттого Тому всё же пришлось застыть на месте в паре шагов от заветной цели. — Вызываешь меня на дуэль? На Гриффиндоре не объясняют общепринятых правил? — передразнив Амелию, юноша решил выждать хотя бы одну эмоцию на этом прекрасном личике. — В случае опасности, я могу применить заклинание, так что не дёргайся, — придирчивый к местоположению Реддла взгляд быстро окинул пространство, оценивая все возможности. Даже если она его отвлечет, то до башни Гриффиндора бежать довольно далеко. — Опасности? — Ещё одна глумливая фраза, брошенная Амелии в лицо, срывает чеку. Чёрт с ним, бегает Амелия быстро. Без единого сомнения Майклсон выводит резвое движение палочкой и с её уст падает хладнокровное: — Таранталлегра, — пустой коридор и полное сосредоточение на объекте даёт заклинательнице свои плоды, и Том начинает выплясывать, неведомый этим двоим, но очень утомляющий танец. Не медля ни секунды, девушка срывается с места и бежит так, как будто от этого зависит её жизнь. Хотя это таковым и является. Слыша ругань и контрзаклятие, Майклсон ускоряется, даже не думая, что умеет так рьяно драпать. Успешно преодолевая последние ступеньки и хватая в спину «стоять», девушка залетает в свою гостиную и упирается руками в колени. Пара секунд отдышки и задушенный смех вырывается из груди Амелии победным зовом. Вряд ли Реддл настучит на неё, но даже если так, то это, чёрт возьми, стоило того!