Твоё настоящее

Отражение в зеркале определённо радовало Амелию. Чёрные брюки с высокой талией и форменный пиджак с вышивкой отделения сидели по фигуре, как влитые, о чём постоянно напоминала Алиса тихим цоканьем. — У тебя хорошая фигура, но массы явно не хватает, — жесткие пальцы сомкнулись вокруг талии и надавили на бедренные косточки. — Кости торчат, — недовольный вздох тут же мутировал в хищный оскал, — Устинов тебя так загоняет в следующем учебном году, что выйдешь конфеткой. Майклсон была не против и не отрицала того, что исхудала из-за постоянных срывов и накала страстей с Реддлом, но в поддержку Соколовой из вредности ничего не сказала, лишь показательно закатила глаза. — Не кори меня за моё прекрасное тело, — ехидно протянула гриффиндорка и перехватила руки со своей талии, так как они грозились оставить следы. — Хватка у тебя, что надо. — Руки Алисы хоть и были похожи на произведение искусства — пальцы тонкие, длинные, ладони небольшие, костяшки проступают через тонкую кожу, однако силы в них таилось куда больше, чем можно предположить. И это в крайней степени интересовало Амелию. — Если будешь слушаться Тихона Николаевича, то может, достигнешь моего уровня, милая, — наигранно ласковый тон резанул слух, но не задел. Девушки провели вместе уже шесть дней и за это время смогли найти подход друг к другу, чтобы не перегрызть глотки за лишнее колкое слово. Амелия часто спускала Соколовой тон, а та, в свою очередь, то непотребство, что периодически слетало с языка златовласой. — Если он меня натренирует, то я смогу свернуть тебе шею голыми руками? — Алиса утвердительно ухмыльнулась, одобряя настрой Майклсон. — Тогда я полностью поддерживаю эту идею. Раздражённое хмыканье со стороны привлекло внимание девушек, и они обе обернулись к открытой двери, расцепляя замок из пальцев. В проходе возвышался внушительного вида парень в форменном пиджаке Хорсов, брезгливое выражение лица и колкий взгляд вцепился в Амелию, как гиена готовая разорвать свою добычу. Только вот у гиен, а… — Нашла себе подружку, Соколова, — полный яда голос девушки за плечом высокого парня отражался от стен, будто она вещала из громовещателя. Письмо, что Амелия ненавидела всей душой из-за матери Мэри, которая часто слала их за каждой плохой оценкой дочери. — Хреновый у тебя вкус на людей. Майклсон тут же укололась о собственную совесть. Вины Алисы нет в том, что она вынуждена присматривать за гриффиндоркой, однако никто из школы не в курсе про их отношениях, а потому может сложиться впечатление о зарождающейся дружбе. Внимательные янтарные глаза прошлись по девушке с противным из-за сложившейся ситуации голосом, и по её сопровождающему, который, по всей видимости, на завтрак ест стероиды, а на ужин маленьких детей, но всё же остановились на Соколовой, расширяясь от удивления. — Не зря я и с тобой общалась, Агата — ехидный тон тут же возвращает порцию яда, и девушка гневно кривится, разворачиваясь к выходу. Алиса, судя по реакции огрызающейся, ей явно не противник, даже с учётом бугая за своей спиной. Парень окидывает заинтересованным взглядом Амелию в форме и направляется вслед за подругой, но Амелию интересует отнюдь не его внимание. — Похоже, в общежитии не удалось скрыть твоё происхождение, прознали. — Порядок, — приглушенным голосом вторит своим мыслям Майклсон, вызывая недоверчивый кивок у соседки. Соколова хоть и прикрывается небрежными жестами, свободными фразами и мягкими улыбками, но в ней отчетливо прослеживается стержень, который ковался годами и, отмечая их отношения с Устиновым, несложно догадаться, кто же над ней так постарался. До праздника оставался всего один день, но парочка учеников не могла терпеть ещё полгода, чтобы утвердиться за счёт отпрыска Майклсона. Агата Михайлова была истиной дочерью женщины, что выступала за идеи Грин-де-Вальда, и данный факт был настолько очевиден, что Амелия поражалась, как сама Агата не загремела в Азкабан за свои смелые высказывания. — У твоего папаши с таким мировоззрением не могло вырасти достойной преемницы чистой крови, зато успешно выросла грязная сука, — шипящий голос девушки периодически доводил Майклсон до ручки. То в глазах от злости потемнеет, то вилка начнёт плавиться прямо в руке, гриффиндорка сдерживала себя из последних сил, она могла достойно терпеть все высказывания о себе, но Михайлова никак не могла угомониться. — Отец твой полный идиот, если думал, что отправляет свою единственную дочь в безопасное для неё место, сидела бы в своём Хогвартсе, пока моя мама не преподнесла бы голову Мартина хозяину на блюдечке с каемочкой. — Смотри, как бы отец не преподнес мне твою и твоей матери, — прорычав ругательство, Амелия подорвалась со стула, привлекая к себе внимание нескольких учеников в гостиной. Стараясь избегать прямых конфликтов, гриффиндорка не отходила от Алисы, либо не выходила без неё из комнаты, однако сегодня Соколова помогала в украшении Медного бульвара, а сидеть в комнате весь день было до ужаса скучно. Возникшая перед носом Агата совсем не удивила Амелию, а вот отсутствие её эскорта немного огорчало, так как отвечать за себя в полно мере девушка не могла. Риск быть пойманной за руку Алисой обрубал её порывы на корню, а следующий тенью Астор, так, оказывается, зовут этого любителя закидывать детишек в желудок, притормаживает попытки сжечь прелестные чёрные волосы суки последователей. Оказавшись практически один на один, Агата провоцирует помочь себе остаться без роскошной шевелюры и языка, если не заткнется. Магия притихла с приездом Амелии в Колдовстворец, из-за новой обстановки или неустанного давления Алисы, гриффиндорку это не волновало, но нападки Михайловой пробудили подстрекательства магии к жестокости, и Майклсон не могла в полной мере отдавать отчёт в своих действиях даже перед собой, а потому сбежала, трусливо поджав хвост, в глазах надоедливой девчонки. Пусть лучше так, чем что-то действительно вспыхнет. Добравшись до своей комнаты, Амелия, судорожно переводя дыхание, крепко сжала ручку двери, от которой уже покалывало жаром. Мысли быстро пролетали в голове, пытаясь выбрать успокаивающее воспоминание, и перед глазами всплыло до слёз незабываемое лицо. Тёмные глаза настойчиво напоминали о себе в такие моменты, насмехающаяся линия губ не давала покоя и не позволяла выкинуть из головы ту самую встречу в туннеле. Майклсон вспыхнула от стыда в ту же секунду, как почувствовала на своём теле блуждающие руки, и упёрлась лбом в полотно двери, крепко зажмурив глаза. Обжигающая волна растерянности накрыла её с головой, погружая в темноту того случая. Голодный, до жути приятный поцелуй будто материализовался новым потоком возбуждения, окутывая плоть раскалённым дуновением. Пальцы неосознанно сжали рубашку на животе так жадно, что ткань жалобно заскрипела, и это немного отрезвило Амелию, что была на грани со срывом, или удовольствием, чёрт его разберёт. Лёгкое покалывание холода в руке сигнализировало, что магия отступала, и ей действительно удалось отвлечься. В тот же момент Амелия всплеснула руками и замучено зарычала. Воспоминания о поцелуе с чёртовым Реддлом не должны вызывать у неё умиротворение, или хотя бы намёк на приятные ощущения, совершенно неприемлемо. Глубоко дыша, Майклсон была готова к новой вспышке собственного гнева, но она так и не наступила. Вместо этого пришло сокрушительное осознание. Даже магия, что не поддается контролю в купе с измученным сознанием признавали очевидную тягу к наглому слизеринцу, заставляя гриффиндорку скулить пуще прежнего. Громкий стук в дверь через час после ухода Амелии заставил девушку вздрогнуть из-за близости к двери и оторваться от самобичевания. Она так и осталась у двери, только успела опуститься на пол. Мелодичный голос соседки по блоку известил, что ужин через десять минут. Лёгкий укол благодарности к девушке прервало скрипучее замечание Агаты. — Пусть хоть загнётся от голода, не бегай за ней, — осуждающие нотки неумело скрывали удивление от того, что гриффиндорку принимали и другие ученики помимо Соколовой. Сразу за недовольным, почти истеричным тоном последовал звенящий сталью голос, от которого Амелия поёжилась от облегчения. — Прочь с дороги, Михайлова, или тебе понравилось корчиться от боли в прошлый раз? — ответом Соколовой польстило гробовое молчание, поэтому Амелия подорвалась с места, чтобы лицезреть выражение лица обидчицы воочию. Дверь распахнулась, и девушка получила такой прилив наслаждения от увиденного, что не смогла сдержать ухмылки с нотами уважения в сторону Алисы — Агата застыла, распахнув глаза так широко, что они грозились выпасть из глазниц. Из-за страха. — Идём. Майклсон оживилась мгновенно, осознав, что соседка обращается к ней и, поправив пиджак, вышла из комнаты, стараясь не пялиться на Михайлову и не улыбаться. — Эти игры привлекают слишком много внимания к тебе, пора бы разобраться, — нежный укол по гордости гриффиндорки Алиса нанесла только после того, как они вышли из общежития и их никто не мог подслушать. — Я думала, мне нужно быть пассивнее, чем Тихон Николаевич, а ты сейчас подстрекаешь меня на… что? — недоверчивый тон Майклсон заставил Соколову закатить глаза. Однако путь до общего зала был коротким, так что успеть упрекнуть соседку она не успела, обходясь красноречивым взглядом напоследок. Весь ужин Астор и Агата не сводили глаз с Амелии, а Алиса не сводила глаз с них. Эти гляделки были настолько выматывающими, что Реддл показался гриффиндорке сущим ангелом по сравнению с той ненавистью, что выливала на неё Михайлова. Астор больше походил на охранника, чем на идейного последователя, так что его внимание не смущало девушку, однако его подруга компенсировала двойную дозу яда. — Мне придётся оставить тебя на один вечер, — Алиса говорила быстро, и Амелия насторожилась, когда та запнулась. — Береги себя, это твой приоритет… если понадобится, то не думай о последствиях, действуй. Предостережение звучало так, будто бы Майклсон сама навлекла на себя неприятности, а не они свалились на златую голову, как гром среди ясного неба, поэтому согласилась Амелия с девушкой тихим цоканьем. Стоило Соколовой скрыться за дверьми в коридор, как на её место плавно опустилась черноволосая неприязнь собственной персоной. Тёплый малиновый запах так надоел Майклсон, что та даже отказалась от одной из любимых ягод, из-за навязчивой девчонки с поехавшей головой. — Твоя цепная охрана оставила тебя совсем одну, — жалобно протянув гласные, Агата смерила гриффиндорку злорадствующим взглядом, чем заставила её подняться и проследовать за ученицей Хорса в коридор, чтобы вновь скрыться от надоедливой «последовательницы». — Почему же ты постоянно от меня убегаешь? Не хочешь слушать достоверные факты про себя и своего бездарного папашу, сучка? — Меня больше интересует, почему за мной бегаешь ты, — треск в голосе ярко сигнализировал об очевидной потере спокойствия, и Амелия сжала кулак, впиваясь ногтями в ладонь в попытке вернуть хоть каплю контроля над своим разумом, который мгновенно стала застилать удовлетворённая злостью хозяйки магия. В глазах плясали белесые огоньки, затуманивая зрение, что не давало зацепиться за окружение в поисках спасения. — Потому что тебе здесь не место, — прошипела Агата, заслоняя проход гриффиндорке и хищно скалясь её удивлению. — Ты слабая, жалкая и бесполезная ведьма, которая даже не может дать достойный отпор. Вся в своего никчёмного папашу, который сдохнет быстрее, чем ты сможешь постоять за честь семьи и чистоты своей крови. Спасения Агаты. Последняя капля так оглушительно громко упала в океан бешенства Майклсон, что последующие действия совершались почти на автопилоте. Мёртвая хватка на запястье заставила бы Агату пискнуть от боли, если бы не Петрификус Тоталус брошенный прямо в лицо и мгновенное Силенцио на комнату, в которую Амелия затолкала девчонку. Пустое подсобное помещение давно не использовалось, судя по поднявшемуся облаку пыли из-за упавшего на пол парализованного заклинанием тела девушки. — Бестолково жестокая мать не научила свою маленькую дрянь держать язык за зубами? Ей пора бы взять на карандаш либо непрекращающийся поток дерьма из твоего рта, либо преподать уроки самозащиты, — хриплый от злости голос периодически срывался на рычание, Амелия была в совершенном бешенстве. — Ты правда думаешь, что не будет никаких последствий? Глупо было убегать за мной без своего охранника. Гнев клокотал в горле, поднимая желание разорвать девушку на куски и разбросать, как трофей по всей школе в доказательство неспособности её могущественной матери защитить собственную дочь, чтобы хоть одна последовательница задохнулась от горя потери ребёнка, а не только безнаказанно отнимала чужих детей. Чувство злости металось от потребности навредить распустившей язык девчонке до ненависти к её же матери, что творила зверства, но была уверена в безопасности дочери, даже не подозревая чьего ребенка направили в Колдовстворец. Волна жара накрыла Агату, в глазах которой и так плескалась паника от внезапных действий Майклсон, так тут ещё и замешательство, что оглушило гриффиндорку на мгновения. Михайлова уже успела подумать, что Амелия её отпустит, что она просто не сдержалась, однако капля крови, что ударом о пол пронзила тишину, из-за вонзившихся ногтей в ладонь, не оставила надежд на неуверенность Майклсон в своих действиях. Палочку она держала до боли крепко. — Круцио, — гремящая сталь в голосе придала Майклсон осознания, насколько же девушка перед ней сейчас податлива. Она буквально может сделать что угодно, кроме убийства, и никто слова против не скажет из-за идейных убеждений Михайловых. Янтарные глаза вспыхнули, когда превозмогая заклинание оцепенения хрупкое тело забилось в конвульсиях от пронзительных импульсов боли, что пронзали каждый доступны сантиметр плоти, пробираясь в голову. Паника в глазах Агаты осознанно сменилась на дикий ужас перед происходящим, пока девушка понимала, что происходит и по какой причине. Палочка взметнулась в воздухе, выводя руну новой порции боли, от которой мышцы непроизвольно сжимались: у Михайловой от душераздирающего приступа, у Майклсон от недоверия к собственным ощущениям. Гриффиндорка жадно поглощала, как черноволосая начала кривиться и корчиться с большим усилием, то и дело, стараясь протянуть рукой к насылающей проклятие, однако новые искры боли не позволяли сделать более ни одного осознанного жеста. Когда светлые глаза закатились в очередном приступе, Амелия остановилась. — Как же много эмоций на твоём лице, — Агата скуля от остаточных уколов проклятия свернулась в клубок, пытаясь защитить своё тело от новой порции ужаса, но длинные пальцы схватили чёрные волосы и, намотав их на кулак, дёрнули, поднимая голову. — А казалось, что ты родилась с выражением презрения и злорадного удовольствия, такой богатый эмоциональный диапазон грех скрывать, Агата. Майклсон дождалась пока пройдёт судорога, и девушка сможет хотя бы открыть глаза. Глаза полные отчаяния и тошнотворной растерянности. — Тебе стоит прекратить свои бездумные игры, иначе этот обширный диапазон сократиться до одного выражения, — почти шепот, но Агата жалобно всхлипывает, еле превозмогая очередную судорогу, припоминая, что происходит с людьми, которых слишком долго пытали Круциатусом. — Пожалуйста… — она хотела сказать что-то ещё, но Амелия недоумённо уставилась на Агату, отчего та сразу же замолчала, пряча взгляд в темноте тускло освещенного помещения. Майклсон разжала пальцы, и Михайлова тут же воспользовалась возможность свернуться в клубок, чтобы тело не дрожало так сильно. — Ты глупая, Агата, — капля сожаления в голосе гриффиндорки тонет в нескрываемом отвращении. — Слишком глупая, чтобы разбрасываться словами из уст своей матери. Ты не она, и защититься от всего невозможно, даже при условии положения родителей, что ты, надеюсь, уже поняла. За тихой закрывшейся дверью тут же послышалось еле слышный плач. Мелкая дрожь пронзала пальцы, отчего Амелия невольно сжала руку в кулак и прикрыла глаза, остановившись прямо посреди коридора, ведущего в спальни её будущего отделения. Она бросила Агату в той комнате, напоследок запечатлев в сознании ужас, что почти материально окружал девушку. Картинка вновь и вновь всплывала перед глазами, заставляя сомневаться в своих действиях и их последствиях. Михайлова хоть и трепала языком, будто присваивая себе поступки матери, однако существенной угрозой не являлась, потому остатки моральных принципов Амелии шептали неприятные вещи. Дрожащая рука тут же сжалась сильнее, и девушка опустила голову, жмуря глаза. Давящее чувство восторга застилало разум, отметая всё правильное и неправильное. Было до ужаса странно ощущать себя так хорошо после использования непростительного, которое вышло просто потрясающим. Майклсон и не задумывалась, что первый раз пройдет до того гладко, что тремор от удовлетворения собой не стихает и не сбавляет обороты, тело сковывает приятной негой отмщения собственного положения и статуса отца в глазах даже пустословки Агаты. Путь до комнаты оказался долгим, но Амелия смогла без остановок добраться до укромного уголка и, прислонившись спиной к двери, сползла по ней, накрывая лицо холодными ладонями. Беззвучный и короткий смех, что вырвался из уст девушки, напугал её саму до мурашек, но ещё больше Майклсон пугала собственная безразличность к последствиям и факту использования запретной магии. — Я ведь не схожу с ума?.. — Вопрос заданный самой себе ожидаемо не получил ответа, но облегчения Амелия от того не почувствовала. Она ничего не чувствовала по отношению к ситуации, кроме накрывающего удовлетворения. С другой стороны равнодушие к аспектам вроде «кто-то может узнать», «возможность научиться контролировать себя накроется медным тазом», изменение магического отпечатка из-за использования тёмной магии пугало своей неестественностью, однако обычного ощущения навязывания «магией» не было, она в этот раз до странности тихо себя вела, а это означает, что Майклсон отдавала себе отчёт в своих действиях.

***

— Прекрати, пожалуйста, сиять удовольствием, глаза уже режет, — притворно недовольный тон Алисы ничуть не обидел Амелию и та только глубоко вдохнула запах осознания собственного прогресса в контроле над магией. Хотя сама она по сути его потеряла, однако магия тут не при чем, что не могло не радовать. С того момента ей ни разу не становилось жарко и мысли не путались, целые сутки без конфликтов с собственной магией. — Не буду даже спрашивать, что у вас произошло с Агатой, потому что её затравленный вид меня вполне устраивает. Почти горделивая ухмылка обратилась к Майклсон без издевки, что невольно кольнуло девушку воспоминанием, что это её пугало, а теперь ощущается, как глоток свежего воздуха. Страшиться каждой своей эмоции и чувства было сродни пожизненного абонемента в больницу Святого Мунго, так что Амелия решительно откинула обдуманные ранее переживания и нежилась в лучах собственного спокойствия и наслаждения. — Праздник неограничен по времени, обычно заканчивается через неделю, так как уставших сменяют те, кто ушёл пораньше и этот круговорот прекращается только с началом учебного семестра, — Амелия не была удивлена этим фактом с учетом того, что ещё до каникул на Медном бульваре обосновались завидно большое количество весельчаков. — Я завтра утром возвращаюсь, так что познаю гулянки длиною в неделю только через год, — усмехнувшись, девушка спустилась со ступеньки лифта, и её тут же окатило тёплым дуновением из запахов различной еды, терпкого алкоголя, горячих напитков для непьющих, хлопушек и цветастых огоньков. Взгляд не успевал перехватывать все интересующие моменты, так что Амелия растерялась, хватая Алису под руку, чтобы не разделиться в толпе. Та, в свою очередь, сразу же подметила замешательство гриффиндорки и стала указывать на основные площадки для развлечений. У богато украшенной сцены с голосистыми артистами, которых сменяли танцоры, собралась целая толпа фанатичных возгласов и жадных взглядов. Ранее забитая кофейнями улица была заполнена ресторанами: от простых до изысканных, пёстрых, изящных, спокойных и шумных. Еда разительно отличалась в зависимости от заведения, как и контингент, однако все были дружелюбны с соседями и, даже если на почве шума появлялись разногласия, они быстро улаживались за рюмкой или управляющими, в зависимости от настойчивости гостей. Отведенный уголок для любителей пиротехники сразу приковывал взгляд. Хотя не были разрешены салюты для улицы, однако прошедшие проверку на безопасность не уступали тем, что видела Амелия на открытом пространстве. Из хлопушек вылетали разношёрстные наполнения; узорчатые огоньки ненавязчиво кружили над головами посетителей территории; искрящиеся кошки — от домашних до диких, собаки разных размеров, даже драконы пролетали под самым потолком. Помимо основных комплексов были образованы небольшие ларьки, поддоны и даже имитации сцен для талантливых волшебников, что показывали своё мастерство, некоторые доходили до соревнований, чем только укрепляли интерес толпы. Как и предупреждали Амелию, окружающие были не в ярких платьях и костюмах. Строгие, но комфортные для передвижения на вечеринке наряды не пестрили цветами, гостей украшали навешанные хозяевами заведений гирлянды, мишура, летающие рядом мелкие блестки, специально разлитые на спокойные цвета краски, при согласии клиента, и подобные праздничные изделия. Купленный Амелией чёрный костюм отлично вписался, Алиса же долго крутилась у зеркала в комнате перебирая свои чёрные мантии и закрытые облегающие платья. Ученики младших и средних классов следовали за преподавателями группами и им дозволено покупать в магазинчиках с сувенирами небольшие посохи для безобидного колдовства. Старшие студенты же были вольны в своих действиях, хотя завучи отделений присутствовали на празднестве, так что сильно бедокурить не выйдет. — Хочешь выпить? — воодушевленная Соколова потащила засматривающуюся Амелию через толпу к ларькам с алкоголем и небольшими тарелками с угощением к соответствующим напиткам. — Выпить? Даже высокоградусное можно? — удивленный тон заставил Алису развернуться с таким серьёзным лицом, что гриффиндорка попятилась. — Конечно, нет! — возмущенная ученица дёрнула руку Амелии на себя, притягивая ближе с таким выражением, будто будет отчитывать прямо посреди праздника. — Это же тебе не тёмная магия, алкоголь — это серьёзно! — Не выдержав, Соколова прыснула со смеху и прикрыла рот рукой, Майклсон тут же приложила руку к сердцу, испытывая облегчение от отсутствия надзирателя. — Боже мой, я совершеннолетняя, а тебе было бы неплохо немного расслабиться. Огневиски оставим на ваши посиделки в Англии, сегодня мы попробуем почти весь спектр представленного алкоголя. И тут же успела пожалеть, что Алиса не оказалась строгой противницей употребления алкоголя несовершеннолетними. — Убить меня хочешь? Что значит весь? — панические нотки так развеселили Соколову, что она даже забыла ответить на вопросы. Перехватывая руку гриффиндорки покрепче, она потянула её через толпу уже подпитых празднующих. Пока ученица диктовала заказ, стоящую рядом Амелию успели обвесить зелёной гирляндой и напустить пару огоньков над головой, облить себя искрящимся варевом гриффиндорка не дала. Алиса сдержала обещание. Уже через два часа развлечений Амелии пришлось сделать передышку на чашку чая, потому как бесконечное количество крепких напитков, отличающихся по вкусу, градусам и скорости действия сказывались даже под поддерживающими зельями, продающимися в этих же ларьках. Соколова обещала принести поесть горячего, пока гриффиндорка ждёт чай, потому устроившись поудобнее на диванчике, Амелия откинула голову на изголовье и стала рассматривать искрящегося зеленого дракона, что беззвучно ревел, открыв пасть, пока по обонянию не ударил запах малины. Майклсон тут же подорвалась и безошибочно определила местоположение Агаты, которая пряталась за спиной Астора. Лишь любопытные взгляды из-за широкого плеча подтверждали её присутствие. — Агата хочет сказать, что никому не расскажет, если ты будешь молчать о произошедшем, — глубокий голос парня гармонировал с его внешностью, что не мог не понравится Амелии, чего греха таить. Агата опасливо выглядывала, пытаясь застать реакцию Майклсон. — Мне нужно было её сразу остановить, но тогда она бы не вынесла урок. — Я сюда приехала не за тем, чтобы учить кого-то хорошим манерам, — скрипя голосом процедила Амелия, но согласно кивнула, протягивая руку в знак договоренности. Враги в чужой школе и стране были ни к чему, при условии, чему ей придется учиться в это учреждении. Расклад был выигрышным, так как самостоятельно Майклсон бы «мир» не предложила. Астор сразу пожал, некрепко сжав ладонь намного меньше своей, Агата всё ещё липла к парню, не показываясь полностью, однако пронзительный взгляд её друга и Амелии всё же принудил вытянуть руку. И хотя она задержалась всего на секунду, Майклсон успела схватить её и потянуть на себя. Прижавшись к груди Астора, девушка заглянула за его плечо и встретилась с полным страха взглядом. — Не делай из меня монстра, девочка, ты же сама хотела поиграть, — на добродушный тон покосился даже парень, которого облепили с двух сторон, Агата же настолько была шокирована, что даже руку забыла выдернуть. — С праздником вас обоих, встретимся в следующем учебном году. — Надеюсь, — одобрительно, и на удивление мягко, похлопав по спине Амелии, произнес Астор, расцепляя пальцы Агаты, которая сжала руку гриффиндорки так самозабвенно, что у последней не получилось освободить её самостоятельно. — Чего эти двое от тебя хотели? — Алиса вернулась как раз к моменту, когда у Астора получилось освободить Амелию, и они ушли. — Предложили немного сгладить конфликт, в честь праздника раздобрились что ли, — сдерживая условия договоренности пропела Майклсон, кривясь от замеченного подноса, на котором красовалась не только еда, но и четыре странного вида коктейля. — Хочешь, чтобы завтра утром сюда прилетел Майклсон с криками «где моя дочь»? — Не умрешь ты от этого, проверено! — Воодушевленно голосила Алиса, раскладывая еду с напитками на столик, который выбрала Амелия. — Утром будешь, как новенькая, — хитрый прищур не обещал ничего хорошего, но и Майклсон не собиралась сдаваться перед напором торжествующей Соколовой.