Твоё настоящее

Морозный ветер пробирал до костей, а остатки алкоголя выбивали воздух из лёгких при каждом неудачном шаге, но Майклсон, держа в голове восторг отца от сдержанного обещания, собрала весь свой дух ещё на склоне Горы и до сих пор твёрдо держалась на ногах, даже после прыжка аппарации с мракоборцами. Они были молчаливы из-за нежелательной работы на праздники, однако Амелия была не против путешествия в полной тишине, недоброжелательный взгляд Энтони, преследовавший её спину от Ворот Велеса, был меньше проблемой гриффиндорки, которая вновь ощущала раздражение от малейших упреков со стороны. Майклсон старалась смотреть только на обходительного Кристофера, чтобы сохранить крупицы ясного рассудка. Ведь из всех мракоборцев этот парень был лучшим вариантом для её покровительства. В доказательство мыслей Амелии он даже свою зимнюю мантию предлагал. Однако опасаясь за свою сохранность в случае смерти одного сопровождающего из-за холода, девушка вежливо отказалась, невольно покосившись на Энтони через плечо. Как и обещала, Амелия дрожа от холода и похмелья была, как штык около ворот своего дома к семи часам утра. Ожидаемо, на крыльце уже топтался не пытающийся сдерживать своих эмоций отец. Мартин светился от счастья, когда подметил помимо паршивого состояния своей дочери блеск удовольствия от отдыха на празднике Медной Горы. Распрощавшись с мракоборцами, Мартин потащил заледеневшую дочь домой, растирая её плечи тёплыми руками. Заручившись полным запасом энергии после прогулок по склонам гор, ледяного ветра и негативных эмоции Энтони, Амелия с места в карьер кинулась рассказывать про Колдовстворец, его обитателей и так сильно вдалась в подробности про кольцо, что отец никак не мог уточнить, какой джем ей намазать на тост. Не поскупившись на эмоции, Амелия описывала все события в таких красках, чтобы Мартин мог пережить эти мгновения вместе с ней. Мартин так долго не видел свою дочь, которую буквально распирает от произошедшего, что прекратил попытки впихнуть в неё как можно больше еды и просто стал слушать, иногда задавая уточняющие вопросы по теме, которые она пропускала. После завтрака Майклсону пришлось чуть ли не силой впихивать горящую желанием побыть с отцом дочь в её комнату, чтобы она отдохнула. Хотя Мартин не был в восторге от поездки на Медную Гору, однако улучшившееся моральное здоровье Амелии радовало его намного больше, чем её постоянное присутствие дома во время праздников. Заботливая дочь же бережно опустила подробности причин этого самого прогресса в ей стабильности, иначе визита всего семейства Майклсонов на Медную Гору не избежать. Проснувшись поздно вечером, Майклсон, словно пятилетка, прыгнула к папе в объятия на диван и упустила момент, когда за разговорами про работу отца стала негодовать по поводу детей последователей, тем самым неосознанно углубилась в рассказ о контингенте учеников Медной Горы. Благо всё ещё опуская случай с Агатой. — Ты должна быть очень осторожна, — поучительный тон Мартина всегда сочился строгими нотами, однако в этот раз Амелия поддерживала рвение родителя повторить стандартную фразу хоть сто раз. На практике оказалось, что немногим понятна эта простая фраза, которая в определенный момент может спасти тебе жизнь, или самодовольство и гордость в случае с Михайловой. Внимательно выслушав новую лекцию про подбор слов и аккуратность в действиях, Амелия крепче прижалась к груди отца, переключаясь на немного рваный из-за волнения за дочь ритм сердцебиения. — Как оказалось, я бываю очень аккуратной, папа, — вкрадчивый ответ немного успокоил Мартина, и пока тот не понял истинного смысла этой фразы, Амелия принялась рассказывать про угощения, которые она пробовала на празднике и предложила как-нибудь повторить самые простые из них, но Майклсон хоть и дал себя отвлечь, но к разговору вернулся. — Я знаю, что ты многое скрываешь от меня, Амелия. — Сердце пропустило удар. — Однако ты не должна рассказывать мне всё, если считаешь, что способна справиться самостоятельно. Я всегда буду на твоей стороне, — голос отца мгновенно потерял вольность, и стальные струны заиграли новые мелодии. — Однако, если хотя бы один волосы слетит с твоей головы, и ты не известишь меня об этом немедленно, я перебью каждого, кто причастен. Говорю об этом заранее, потому как ты должна осознавать груз ответственности на моих плечах, который невольно затрагивает дорогих мне людей. Голубизна его глаз утратила яркие оттенки, вторя голосу, отчего Амелия, крепче прижавшись к тёплой груди, ощутила неконтролируемое желание защитить его от подробностей своей жизни, чего бы это ни стоило. Остаток каникул прошёл без происшествий, чему Майклсон была удивлена, так как отчетливо помнит вспышки раздражения даже дома. Серьёзные разговоры с Мартином чередовались беспечными играми в маггловские настольные игры и просмотры фильмов под приготовленную Амелией еду, рецепты которой она попросила у Алисы до отъезда. Время пролетело так быстро и беззаботно, что девушка непозволительно пожелала, чтобы этот период никогда не заканчивался. Школьный экспресс был не так наполнен, как в начале учебного года, но людей набралось достаточно, чтобы привлечь старост пятого курса для патрулирования. Прохаживаясь по вагонам и инспектируя студентов, Майклсон очень кстати вспомнила, что Реддл никогда не уезжает на каникулы в приют, поэтому в вагоне Слизерина его точно нет. Быстро свернув свой патруль к желаемому вагону, гриффиндорка почти незаметно проскользнула в купе к Даниэлю, кидая оценивающий взгляд на затылок Малфоя. Друг её почти парня тут же ретировался из закрытого купе, давая пространство Коллинзу и вежливо приветствуя-прощаясь с Амелией. — Этот идиот мог бы и остаться, — тут же начал оправдываться Коллинз, волнуясь, что гриффиндорка воспримет жест слизеринца, как призыв к действию. — Привет, mon soleil — Не думаю, — удобно устроив свои ноги на коленях парня, Амелия заняла ещё два места, укладываясь на спину. Расслабленная ухмылка быстро утопила всё тревожные мысли слизеринца, отчего его рука невольно потянулась ласково поглаживать ноги Майклсон. — Как прошли твои каникулы? — Моя бабушка приезжала на праздники и была очень взволнована, когда мама проболталась про extraordinairement belle fille — Даниэль повел подбородком вверх, чтобы отметить, как Амелия отреагирует на чужой язык и остался крайне доволен результатом. Прикрыв глаза, Майклсон блаженно ухмыльнулась, радуясь возможности запечатлеть в памяти фразу на французском сказанную в её честь. Оставляя свои ноги на попечение слизеринцу, девушка села. — И как же твоя бабушка отреагировала на рассказы про мою невероятную красоту? — довольная собой гриффиндорка немного подтянула французский, чтобы понимать короткие фразы Даниэля, и получила реакцию достойную этого. Округлившиеся глаза тут же прищурились в удовлетворенном любопытстве. — Она была счастлива слышать, что её внук произвел хорошее впечатление на дочь Майклсона. И насчёт красоты не сомневалась ни секунды, ведь знакома с Мартином, — ласкающий голос парня выдавал его наслаждение от прикосновений Амелии, которая благодарно гладила чёрные волосы, зарывалась в них пальцами и немного натягивала, заставляя прикрывать глаза от ощущений. — Приятно, что я заочно понравилась твоим родственникам, — длинные пальцы надавили на затылок, притягивая лицо Коллинза ближе к самодовольной физиономии гриффиндорки. Легкий поцелуй в уголок губ тут же был вознагражден ощутимой лаской бедра девушки. — Теперь мне стоит волноваться, как оправдать оказанное доверие. — Брось, ты само воплощение совершенства, — приглушенный голос вибрацией ударялся о щеку Амелии пока парень водил кончиком носа по острой скуле, вызывая приятное давление внизу живота. — А если нет, то актерское мастерство у тебя на уровне. И вот опять Даниэль возвращает чувство, по которому девушка истосковалась. Ей не нужно следить за языком, обдумывать, какое же выражение лица допустимо в этот момент, закрывать своё сознание стенами из крепкого камня, который она собственноручно укладывает каждый раз перед встречей с людьми, которых она не зовёт семьей. Про Мартина и речи не шло, она хоть и не всё ему рассказывает, но большего доверия во всем мире не сыскать. Мэри и Корвин давно признаны надёжными и дорогими Амелии людьми, которые мало что не знают о ней. Опуская моменты, когда дело касается убийства конечно. Даниэль был уютным, он не заставлял Амелию что-то делать или говорить, иногда она приходила к нему просто побыть рядом или поговорить о повседневных делах, не углубляясь в проблемы. Они шутили, смеялись, говорили и молчали, смотрели друг на друга и просто прикасались, в попытке найти успокаивающее тепло чужого человека. Он целовал её, она всегда отвечала и упорнее пыталась разбить границы в своей голове для того, чтобы чаще касаться, чаще чувствовать себя такой нужной в самом простом смысле всех вариантов. Даниэль был слишком хорошим для неё, но Амелия не собиралась отказываться, пока это не причиняло боль никому из них, а потому всё чаще раскапывала мысли о нём и пыталась поставить их на порядок выше, чем мысли об ещё одном слизеринце. Присутствие Коллинза должно было напоминать о Реддле из-за схожей внешности, но они настолько разные, что Амелия ловит себя за хвост в попытке сравнить их. Даниэль заставляет прекратить думать, за что Майклсон безмерно благодарна. Школьный семестр начался бодро. Преподаватели, не жалея расклеившихся после праздников студентов, завалили тех домашней работой по самую макушку. Пятый курс отчасти ответственно подходил к подготовке к СОВ, однако никто не отменял проворность подростков, внедрение иностранных вкусностей и увеселительных напитков в школу прошло успешно. Вечером следующего после приезда дня двое любопытных гриффиндорцев уже грели уши историями своей подруги про её будущую школу на следующий год и её обитателей. — Последователи не объясняют своим детям, что язык в общественных местах лучше не распускать? — недовольно фыркая на рассказ про поведение Агаты, Мэри принюхивалась к терпкому напитку, что привезла Амелия. — Тем более перед дочерью того, кто усиленно выслеживает их. — О чем ты? — томный тон Корвина делал первые звоночки, что ему пора заканчивать маленький праздник. — Другая страна, другие правила, другая власть. Думаешь маленькая девочка Агата когда-то сталкивалась с подобными отцу Амелии? Ни в жизнь, иначе бы обходила его дочь самыми дальними коридорами. — Подозрительно покосившись на Майклсон, Миллер всё же уточнил то, вокруг чего ходила Амелия. — И как ты с этим разобралась? Уговор есть уговор даже на территории другой школы. — Обижаешь, — фыркнула девушка, подливая себе менее крепкого напитка, чем её друзья. — Мой острый язык ещё никого не оставил равнодушным. Под колким взглядом друга у гриффиндорки не могло не проскочить секундой боли в висках. Редкое чувство вины перед близкими людьми всегда подстрекало магию к воздействию на все составляющие здоровья Амелии. После гладко прошедших выходных дома девушка неожиданно начала подмечать у себя неконтролируемую раздражительность в отношении своих чувств, ощущений и действий. Успокоительное действие того, что она провернула с Агатой стремительно издыхалось, не оставляя Амелии шанса на изучение и повторение попытки контроля своего сознания, отчего она бесилась ещё больше. Ощущая на себе тяжесть неозвученного вопроса, Майклсон ловко прикрыла лавочку по распитию спиртных напитков и опасных разговоров, напоминанием про ранний подъем. Мэри моментально поддержала идею, лелея мысль о тёплой постели, когда достаточно захмелевшего Корвина девушки запихивали в постель под непрекращающиеся пререкания. И только под давлением усталого голоса Амелии, которая намекнула другу о неравенстве физических сил, Миллер был вынужден сдаться. Утренние сборы дались проще обычного из-за своевременно отхода ко сну, за что Долтон благодарила подругу уже в тысячный раз. Амелию же ни разу не уколола совесть за скрытые мотивы, так как поступок был на благо всей тройке. Как оказалось, Корвин уже давно пользуется мылом для душа с запахом малины, от которого гриффиндорку начало подташнивать стоило ей подойти к другу ближе, чем на метр. — Почему вчера я не чувствовала этого запаха? У тебя есть другое мыло? — прикрыв рот рукой, Амелия опасливо стала нюхать свои волосы, чтобы перебить противный запах. Дорога до Большого Зала вдруг показалась мучительно долгой. — Тебе же всегда нравилась малина, в чем дело? — строгий тон друга тут же отрезвил Майклсон, он помнит свой пьяный вопрос, который так и не вышел на свет из-за настойчивости девушки. Подозревающие голубые глаза проницательно впились в побледневшую подругу, опуская вопрос об отсутствии аромата вчера. Молчание прервалось только через несколько ступенек. Несколько очень напряженных шагов. — Соседка по блоку выливала на себя тонну духов с малиной, моя слизистая буквально пропиталась этим запахом, — стараясь смешать ложь с правдой, Амелия отвела от себя подозрения хотя бы на время. Корвин всегда был до жути рассудительным, часто подозрительным к окружающим, однако к Амелии свою пытливость редко применял. Все началось с убийства Миртл Уоррен, и хотя девушка призналась, что не имеет прямого отношения к её смерти, но и о безучастности не упоминала, потому Миллер больше не спускает своих пронзительных голубых глаз с пронизанного лживостью лица Майклсон. Амелия действительно много лгала, никогда не могла похвастаться честностью к окружающим, да и к самой себе, но её обман всего за полгода вскочил на несколько уровней, что, очевидно, заметил её лучший друг. Которому она обещала не лгать. При подходе к Большому Залу, Амелия схватила Миллера за рукав, чтобы сохранить равновесие и дать себе поправить несуществующую проблему с ботинками. Мэри, увлеченная разговором с однокурсником, не заметила остановки своих друзей, предоставляя тем мгновение наедине. — Я готова все тебе рассказать, но Мэри втянуть в это не дам, — пропустив мимо ушей раздражение Амелии, Корвин победно просиял и подхватил руку девушки, чтобы наклонится к ней. — Ни один из твоих маленьких секретов не отпугнет меня, Амелия, ты можешь быть спокойна. — Этим они и были схожи с Миллером. Может, его и удивит то, что поведает подруга, но он не отвергнет их дружбу, даже если окажется, что девушка топит котят, или детей, по вторникам. Так же, как и Амелию не отпугнуло, хоть и непреднамеренное, но убийство Реддла. Испытывающие тёмные глаза сразу же улавливают златые волосы ещё на входе в Большой зал, что Амелия, несомненно, чувствует. Его взгляд невозможно не ощущать каждой клеткой тела, в особенности после того, как в голове мелькают картины собственных мыслей в Колдовстворце. Надоедливый слизеринец не отпускал её мысли даже при разделяющем их расстоянии. Внимание Тома тут же цепляет возросшая уверенность, что прослеживалась в четкости действий и естественно ровной осанке Амелии, которая если и делала что-то до этого разборчиво, то полностью сосредотачиваясь на действии, но вот она невольно очерчивает предплечье семикурсника Слизерина в приветственном жесте и довольно ухмыляется на его слова, вызывая неоднозначное чувство, томящееся в ожидании где-то в животе. Её грациозная жестикуляция, очаровательный наклон головы и заглядывание собеседнику в рот так явно выдает флирт, что Реддл не успевает прервать мысль об их поцелуе и щурит глаза. С чего бы всегда грубая с большинством студентов Майклсон так явственно наслаждалась вниманием со стороны Коллинза? Закатив глаза, отвлекается на разговор Малфоя и Нотта, но невольно окидывает оценивающим взглядом помещение. Большинство семикурсников Слизерина в открытую или украдкой смотрели прямо на гриффиндорку, что не стесняясь флиртовала с одним из них. Восхищенные, обиженные, заинтересованные и даже голодные взгляды сопровождали движения обольстительной Майклсон. Когда же она успела так безотказно влезть в голову каждого парня, с которым её даже не видели ни разу? А Реддл достаточно внимательно смотрит, чтобы отмечать изменения в круге её общения, но вот сюрприз выпрыгнул откуда не ждали и старшекурсники его собственного факультета пускают слюни по очевидно красивой гриффиндорке. Одному из них даже удалось пробраться в её голову. — Встретимся после занятий? — купаясь во внимании Амелии, Даниэль аккуратно интересуется, заглядывая в полные интереса янтарные глаза. — Думаю, да. После обеда извещу насколько я сегодня психически здорова, — шутка Коллинзу кажется смешной, поэтому выловив удобный момент, Амелия ласково щелкает его по галстуку и садится на своё место. Запланированный тяжелый взгляд тут же находит долгожданную мордашку, по которой она, откровенно говоря, успела соскучиться. Как у такого засранца с садистскими наклонностями может быть такое до одури привлекательное лицо? И хотя мордашка недовольная из-за того, что Амелия разрушила его план отвлечься на разговор товарищей, но все такая же очаровательная. Не поскупившись на заинтересованные взгляды на слизеринский стол, Майклсон быстро разбивает тонкую надежду, что девушка не будет привлекать лишнего внимания и практически издеваться на публику из-за своего обретенного превосходства. Данное Реддлом слово грело душу Амелии, которая не брезговала пользоваться предоставленной возможностью. — Буду ждать тебя на восьмом этаже, где мы прятались от Диппета, — горячий шепот опалил ухо Амелии, которая вздрогнула от неожиданности и оторвала взгляд от Тома. Корвин был настолько серьезно настроен услышать все подробности, что даже заставлял прогулять первую пару в полугодии, чем удивил Майклсон. Он даже прорицания никогда не прогуливал, хотя ненавидел тот предмет больше вяленых помидоров. Уловив положительный ответ в глазах Амелии, Корвин удовлетворенно ухмыльнулся темному лицу Реддла, которому явно не понравилось, что их гляделки прервали. Даже если эти гляделки не нравились самому Реддлу. Проворно залив в уши преподавателю нумерологии Вектор густую ложь про головную боль, Амелия с кислым видом попросила в медпункте настойку и пообещала вернуться в общежитие, тем самым посветив лицом перед мадам Помфри и создав себе алиби. Бодрым шагом заворачивая за угол, гриффиндорка тут же прижалась к стене за колонной. Длинные пепельные волосы собранные в хвост для удобства не оставляли сомнений о собеседнике Малфоя, который своим голосом мог бы успешно выпросить высокий балл даже у самого строго преподавателя. Виноватый, почти пресмыкающийся голос то и дело сменялся стальным, вполне узнаваемым Амелией. Том то ли из-за пустого коридора, то ли из-за несдерживаемого раздражения был грубее обычного, что так и поддевало подслушать, но попасться крайне не хотелось. Гнев Корвина был куда страшнее, чем могло бы показаться, от того девушка, скрипя душой, попыталась скользнуть обратно в тот коридор, откуда пришла, но приближающиеся шаги вдавили позвоночник в камень с такой силой, что затряслись колени. Если Реддл обнаружит её, то мероприятие получится несмертельным, но очень неловким, потому прикрыв глаза, девушка готовилась стать жертвой нервного Тома. Теплые руки накрыли плечи Амелии, которая с закрытыми глазами не успела опомниться, как оказалась прижатой к статуе за плотным гобеленом. Отвратительный запах малины быстро реабилитировался в глазах гриффиндорки, и она так рада была слышать его, что позабыла о другом его обладателе. Стараясь не выдохнуть от облегчения, Амелия крепко обняла Корвина в знак благодарности и вслушалась в отдаляющиеся шаги. — Чего застыла, как после Петрификуса? — забавляющийся ситуацией Миллер хоть и был уверен в их укрытии, но говорил шепотом. Реддл непредсказуемый засранец, может и поджидать за темной тканью. — Черт его знает, растерялась, — полный раздражения выдох всё же вырвался наружу из уст Майклсон, и пара покинула укромный уголок, не видя смысла больше скрываться, быстро ретируясь на этаж выше в другое убежище. Тихая радость от скрытного перемещения отражалась на лицах обоих нарушителей. Напряженный взгляд сверлил широкую спину Миллера. Передернув плечами, он не выдержал: — Собираешься сжечь меня взглядом? — явный намек не нежелание Амелии посвящать друга в подробности своих похождений заставил её закатить глаза. — Не уверена, что тебе это нужно. — Я ценю твою заботу, но, извини, конечно, засунь её себе обратно в глотку, — недовольный тон Корвина подавал первые звонки о его нетерпении. Измученно закрыв лицо руками, Майклсон сползла по стене, точно зная, что их никто не увидит и не подслушает. Выручай-комната однажды спасла их от директора, когда они прогуливали прорицания Миллера, Амелии было все равно из-за своих высоких оценок, пара прогулов никак не сказывались на отношении преподавателей к её участливой персоне, а вот для друга прогул прорицаний означал день без надоедливых смертей и скучных гаданий на кофейной гуще. После пары минут раздумий, руки, наконец, тяжело сползли по лицу. — Реддл убил девчонку с Когтеврана. — Плечи Миллера образовали настолько ровную и неподвижную линию, что Амелия успела пожалеть о выбранном наборе первых слов. И хотя она не видела его глаз, но отчетливо ощущала почти трескающееся сосредоточение на собственном существовании. Первое обещание было успешно нарушено. — Ты клялась, что… — ровный тон не сулил ничего хорошего, и Майклсон не стала ждать, пока парень начнет тираду. — Как и говорила, я к этому отношения не имею, единственное, в чем есть моя вина — я не сдала его, хотя очень хотелось, — торопливая речь поддернула спокойствие Корвина. Показательно всплеснув руками, он упер руки в бока и повернулся лицом к гриффиндорке. — Лгунья, — пронзительные голубые глаза всё же впились в подругу, изливая в мир ожидаемый шок. Его заявление нисколько не смутило девушку, так как она действительно врала, но признаться вслух не было сил, тем более перед Миллером. — Ты просто ужасная лгунья, Майклсон. Остолбеневший Корвин определенно нравился Амелии больше, чем мельтешащий из угла в угл. — Как ты могла не рассказать мне о таком? А если бы ему не удалось скрыть свое маленькое преступление, что было бы с тобой? — Не нужно говорить мне о том, что я и так знаю. Потянул бы Реддл меня с собой? Без понятия! Стыдно ли мне, что девочку убили, а я даже словом никому не обмолвилась только потому, что убийца чёртов Реддл? Нет, черт возьми! — Корвин не осуждал подругу даже взглядом, может, именно поэтому Майклсон старалась привести как можно больше причин, чтобы он, наконец, осознал, что это было бы правильной реакцией. — Не пытайся навязать мне то, чего я не могу испытывать по отношению к тебе, — прикрыв глаза, парень сжал пальцами переносицу. — Я был готов услышать немного другое, из-за этого растерян. — Подозревающий взгляд не остался без внимания. — В твоих глазах ни капли честности, подруга, я был уверен, что именно ты убила девчонку, но тут обстоятельства куда хуже. У Амелии упала челюсть. — Хочешь сказать, что моя непричастность к убийству тебя удивила больше, чем помощь Реддлу? — Тебе не идёт быть невольной соучастницей, не думал, что слизеринец так глубоко влез тебе в голову, — опустошенный голос почти оскорблял девушку. Цепляясь за слова, Амелия, как и Корвин, осознанно обезличивала когтевранку Миртл в попытке защитить разум от психологических последствий из-за махинаций небезызвестного знакомого. — Я не смогла расспросить о том, как именно его угораздило попасть в этот несчастный случай, но уверена, что в замке живёт громадная рептилия и вариантов для разгула фантазии недостаточно, чтобы пытать засранца допросами, — многозначительный взгляд заставил Корвина фыркнуть. — Откуда он достал в Хогвартсе гребаного Василиска хороший вопрос, но недостаточно для того, чтобы я отвлёкся от важной проблемы между нами, какого хрена, Амелия? — На одной ноте выдохнул Миллер, цепляясь за воротник подруги и поднимая её на ноги. Она даже не заметила, как он оказался рядом, так как на языке вертелась вторая тайна, которую Амелия не должна была выдать. Холодные глаза жгли дыру во лбу Майклсон, которая продолжила. — Я пытала ученицу Колдовстворца Круциатусом и это значительно помогло мне в контроле над собой, — выдав на одном дыхании второе обещание и сбив друга с толку, гриффиндорка зажмурилась и вскинула ладони перед мужским лицом. Твёрдая хватка на воротнике заметно ослабла, но девушка не отступилась от парня, напротив, сделала шаг вперед. Если он и сочтет её злодеяния достойными смерти, то пусть хоть неудобно будет размахивать палочкой. — Потрясающе, — ошеломленный второй новостью Корвин даже не стал обдумывать её слова. — Скажи мне, что ешь детей на завтрак, а по пятницам ходишь на собрания Грин-де-Вальда и тогда уж точно не сыщешь большего удивления своим действиям, — невидящие глаза по-прежнему гуляли по бледному лицу в признаках лжи, но видели лишь подглядывающую из-за собственных рук искренность. — Я не должна была говорить ни слова из того, что выдала за пару минут, так что сбавь обороты, — трескающийся от напряжения голос подруги дал Корвину по лицу наотмашь. — Прости, по всей видимости, я не был готов к такому, даже если думал обратное. — Мужские руки окончательно отпустили воротник и обвились вокруг шеи девушки, притягивая её к себе. Стушевав негативный настрой и понизив громкость своего голоса, Миллер ласково погладил блондинистую голову. — Ты молодец, что поделилась. Клянусь, что никто об этом не узнает. По крайней мере, точно не от меня. Облегченный выдох последовал только после минутного молчания. Дрожащие руки обхватили спину Миллера и Амелия бесстыдно уткнулась лицом в его плечо, стараясь сохранить остатки самообладания. Эмоциональная перегрузка неважно сказывалась на её состоянии, потому неожиданно подступившие слезы были вполне оправданы. Поддержка Корвина не должна была быть непредсказуемой, но оказалось именно такой. Майклсон не сомневалась в друге, она сомневалась в себе и из-за этого частично недоверяла реакции со стороны. Её сознание постоянно подвергалось истощению, всплескам магии и играми с собственным контролем, потому адекватной оценки своего поведения ждать было бесполезно. Но спокойный, в сравнении с ожидаемым, ответ Миллера был, как глоток свежего воздуха, он не осуждал и не пытался вразумить подругу. Как ни странно, но дышать стало действительно проще. Теперь эти тайны она могла разделить с кем-то, кому безоговорочно доверяла, не опасаясь негативной реакции. — Как и говорил раньше, я никогда не откажусь от тебя, Амелия, — успокаивающая вибрация от груди Корвина собрала гриффиндорку заново. — Не думал, что все настолько серьезно, но оттого понимаю, что был прав, когда надавил. Держать всё в себе худший вариант, тем более при отсутствии контроля. Однажды все твои тайны перевесят твоё неустойчивое сознание и помощь может не прийти. — Твоя спина была самой тёплой на той лодке и остается такой по сей день, Миллер, — пара одиноких слёз всё же утонули в мантии парня, но Амелия прижалась ближе, чтобы он не заметил этого. Хотя и безрезультатно, так как последующая попытка отстраниться провалилась. — Не смей стесняться плакать при мне, идиотка, — размеренные поглаживания по голове и крепкая хватка не оставили Амелии никаких шансов взять вверх над эмоциями и она расплакалась. Действительно разревелась, как маленькая беззащитная девчонка, хотя по собственному мнению не имела на это права. Именно она пытала Агату непростительным заклятием, она покрывала убийцу, не давая родителям погибшей шанса знать своего врага в лицо и спокойно оплакивать дочь, она была недостойна слёз жалости к себе, однако её близкий человек так не считал, потому поток отвращения к себе струился по венам, заменяя злость и твердость в принятии решений, что было куда правильнее. Это было справедливым отношением к себе после случившегося. Однако и эта рациональная расстановка своих эмоций была безжалостно смыта непрекращающимися рыданиями и всхлипами. Скуля, как самое жалкое на свете существо, Амелия была окружена заботой из-за чего не могла отвергнуть наступающее чувство умиротворения. Того самого, что не должна была испытывать, а стыдиться в виду своей вины. Не после того, что она совершила, не после непрекращающейся лжи и жестокости. Но пожертвовать им не смогла, потому обессилено опустилась в объятиях друга на пол, пытаясь остановить истерику, которая сама по себе стихала, исчерпывая и оставляя после всплеска пустоту. — Дыши, Амелия, ты умница, — тёплый голос насильно отшвыривал самобичевание и вкладывал в голову Майклсон уступчивые мысли. Недолгий припадок полностью выжал девушку, тело гудело от усталости, руки опустились, мягко опадая на пол. В таком положении они провели ещё около получаса прежде чем Миллер взял в свои руки мокрое от слёз лицо Амелии. — Как ты себя чувствуешь? — До грешного хорошо, — хриплый голос удивил гриффиндорку и та не сдержала выражения лица, чем не только ошеломила Корвина, но и порадовала своей честностью. Разгладив складки их мантий, парень постарался придать подруге божеский вид, чему она была безмерно благодарна в виду своего тяжёлого недомогания и обезвоживания. Прохладные пальцы принялись оглаживать лицо Майклсон, чтобы немного снять отек и успокоить до сих пор всхлипывающую девушку. — Ты отпросилась по болезни, головная боль? — наставнически поинтересовался Миллер и, после кивка, которого ожидал больше десяти секунд, продолжил: — Выпей зелье, что дала мадам Помфри, хуже точно не будет. Влив в подругу зелье мутного цвета, Корвин проводил её в комнату и уложил в кровать, к тому времени от истерики осталась только усталость и красные глаза, дерганные вздохи прекратились. Амелии точно требовался сон, её присутствие на уроках не даст никакого положительного эффекта, потому гриффиндорец предусмотрительно прошёлся по всем преподавателям, чьи предметы были в расписании на сегодня, и сообщил об отсутствии Майклсон на учебе. Из всех только профессор Дамблдор выглядел взволнованным до такой степени, что Миллеру пришлось объяснять про головную боль и недомогание. Только после подробного пересказа под пристальным взглядом Альбус отпустил своего студента. Благо Корвин обладал невероятными навыками в убеждении, и актерский талант превышал даже небезызвестную Майклсон, потому все без исключения были уверены в истории про болезнь гриффиндорки. Мэри даже принесла подруге чай и полноценный обед во время перерыва. Амелию тут же уколола совесть, но отказываться от слов про то, что Долтон остается в неведении девушка категорически отказывалась. Лучше пусть обидится, если узнает, зато у двоих из их компании получится отгородить третью, которая не отличалась такой устойчивой психикой, как у Корвина или каплей сумасшествия Амелии. Ну, или парой капель.