Вечность мгновения

Меня разбудили голоса. Один из них принадлежал Раду, а второй… ну, очень сильно походил на голос Рада. Сперва я даже подумал, что мой новый знакомый разговаривает сам с собой. Я поежился и, зевнув, сел. Спал я на коробках у дальней стены. По мягкости такая постель мало отличалась от пола, так что даже после нескольких часов сна тело неприятно ломило. Заметив, что я проснулся, спорщики замолкли. Собеседник Рада, оказавшийся еще одним клоном, смотрел на меня, как на восьмое чудо света. — Привет, — неловко помахал я ему рукой. — Привет, — эхом отозвался клон и смущенно улыбнулся. — Я Шрам. А ты? — Боб, — по привычке откликнулся я и спешно поправился: — То есть, Шустрик. — Приятно познакомиться. Сам имя выбрал? Я помотал головой. — Я его так назвал, — вмешался Рад и обратился ко мне. — Покажешь ему? Я кивнул и, закрыв глаза, сосредоточился на собственном сердцебиении. Когда я их открыл мир вокруг меня замер. Я поднялся, подошел вплотную к Раду и Шраму, а потом вновь позволил миру двигаться. Обнаружив меня рядом с собой Шрам вздрогнул. — Круто, правда? — с детским восторгом воскликнул Рад. Я смущенно улыбнулся. — Да. Очень здорово, — медленно произнес Шрам. — И так внезапно. Словно вспышка. Вспышка. Флэш. А что, мне нравится. — Флэш, — повторил я, пробуя слово на вкус. — Кажется, я готов сменить имя. Прости, Рад, но Флэш мне нравится больше. — Добро пожаловать в семью, Флэш, — широко улыбнулся Шрам. — Как знаешь, — хмыкнул Рад и развернулся к Шраму. — А теперь вернемся к нашим баранам. Как тебя угораздило?! Тот пожал плечами, запоздало спрятав обожженные руки за спину. Это детское поведение резко контрастировало с весьма суровым внешним видом. Упрямо поджатые губы, залегшая между бровями морщинка — след вечно угрюмого выражения лица — и седина в волосах добавляли ему возраста. Ярко-розовая полоска свежего шрама пересекала левый глаз, привнося в его облик первобытной брутальности. А сами глаза (это я понял, присмотревшись) оказались ярко-красного цвета, под стать надетой на Шрама жилетке. Для клонов мы трое слишком отличались друг от друга. Но, возможно, я просто не разбираюсь в клонировании.  — Я не буду тебя кормить, пока не ответишь, — пригрозил Рад. — И не делай вид, что справишься самостоятельно. Не этими культяпками. Черт, да у тебя вместо пальцев угольки!  — Не преувеличивай, — Шрам, поморщившись, поднес руки к лицу, несколько секунд их рассматривал, потом протянул перед собой ладонями вверх. — Видишь? Не так уж все плохо. Красная кожа на его ладонях местами обнажала ярко-алое мясо, местами — вспухала напряженными пузырями, тускло поблескивающими в свете светодиодов. Обугленные до черноты подушечки пальцев слабо подрагивали в воздухе. Пахло гарью. Я почувствовал, как к горлу подкатывает тошнота и отвернулся. Краем глаза я видел, как Рад осторожно прикоснулся к кончикам пальцев Шрама одной из нижних рук.  — Больно же! — недовольно вырвал руку Шрам.  — Хорошо, значит, отрезать тебе пальцы не придется, — Рад задумчиво потер подбородок. — Пойду поищу, чем можно перевязать  — Что случилось? — робко спросил я. — Пытался вытащить одного парня из лифта. Из горящего лифта, — уточнил Шрам и осторожно подул на обожженные ладони. — Его зажарили заживо. Как в духовке. Он так кричал… Я должен был ему помочь, вытащить оттуда. Но не смог. Голос Шрама звучал ровно и безжизненно. Я неловко переступил с ноги на ногу. — Зато я спас тебя, — выдавил из себя улыбку Шрам. — Ты совсем немного не дошел до стены полигона, прежде чем потерял сознание. Повезло, что я нашел тебя раньше труповозки. — Труповозки? — Здоровенная клешня, которая спускается с потолка и подбирает трупы. Или раненных, не способных от нее сбежать, — пояснил вернувшийся с чистой водолазкой Рад. Верхней парой рук он разорвал ее на несколько тряпиц. — Без понятия, куда она их потом уносит. В крематорий, наверно. Шрам послушно протянул ему обожженные руки, позволяя наложить повязку. — Может, стоило сперва смазать их чем-нибудь? — Возможно, — Шрам поморщился от боли. — Но, во-первых, кто-нибудь из вас знает, как лечить ожоги?.. Я тоже не знаю. А во-вторых, у нас все равно ничего нет. Даже еда кончается. — Потому что кое-кто, обещавший принести еду, опять отвлекся на геройство, — пробубнил Рад, заканчивая перевязку. Шрам ничего не ответил и опять подул на уже перевязанные ладони. — Сильно болит? — сочувственно спросил я. — Терпимо. — Раз терпимо, то ложись и постарайся уснуть. А мы с Флэшем прогуляемся до ближайшего супермаркета, пополним запасы. Шрам запротестовал, но Рад остался непреклонен, и ему пришлось сдаться.  — Поосторожней там, ладно? — Осторожность — мое второе имя. Не переживай, я присмотрю за новеньким. Вернемся через пару часов. Пройдя через запутанную сеть технических коридоров мы вышли на улицу. Я вздохнул полной грудью холодный и сырой мартовский воздух и прищурился, глядя на зеленоватое небо над Бобсок. На дворе стояли сумерки. Под ногами хлюпала жидкая грязь — остатки выпавшего накануне снега. Рад некоторое время потоптался на месте, оглядываясь, а потом целеустремленно засеменил вдоль стены, попутно выдавая краткие указания. Не оставаться долго на одном месте, по возможности держаться стен, избегать роботов. Все просто. — Ты сказал Шраму про супермаркет, — осторожно начал я. — Это была шутка, — Рад бросил на меня взгляд через плечо и засеменил дальше. — Сам понимаешь, вряд ли на территории зловещей корпорации найдется хоть один супермаркет. — А куда тогда… — Пришли, — перебил меня Рад, резко остановившись. — Это свалка? Вы берете еду со свалки? — Не то чтобы у нас был выбор. Раньше мы наведывались на склад, но после того как мы утащили оттуда медицинскую капсулу его опечатали. И приставили ко входу дрона с пулеметом. Самое обидное, что капсула все равно оказалась нерабочая. Шрам ковыряется в ней иногда, но без особого успеха. — Ему бы сейчас не помешала медицинская капсула, — побормотал я, с подозрением оглядывая открывшийся передо мной вид. Несколько мусорных контейнеров на забетонированной площадке с навесом до гордого звания свалки, пожалуй, не дотягивали. Не хватало им присущей свалке стихийности. И вдобавок только один из контейнеров был переполнен. Мы с Радом короткими перебежками пересекли открытое пространство и укрылись за навесом. Рад тут же деловито откинул крышку ближайшего бака и закопался в мусор всеми четырьмя руками. — Ты уверен, что это безопасно? — нерешительно поинтересовался я. Отсюда до ближайшего здания было не больше тридцати метров. Возле него крутился небольшой рой винтокрылых дронов, то собираясь в кучу, то разлетаясь в разные стороны. Чем они там были заняты, разглядеть не удалось. — А то, — бросил он на меня насмешливый взгляд. — Сам-то как думаешь? Я не ответил и, ускорившись, подошел к открытому им мусорному баку с другой стороны. Окинул унылым взглядом мешки с отходами. Вздохнул. В душе шевельнулась брезгливость. — И что мы ищем? — без энтузиазма спросил я, вернувшись к нормальной скорости. Рад вздрогнул от резкого движения. — Что-нибудь съестное. Посуду. Какие-нибудь инструменты. В общем, все, что сочтешь полезным. Через пару часов копошения в мусорных баках наша добыча составляла: алюминиевая кастрюля с одной ручкой, батон черствого хлеба в нарезке, несколько стаканчиков йогурта с истекшим сроком годности (Рад сказал, что их еще можно есть, но я бы не рискнул), шесть помятых банок тушенки и три почерневших с одного конца банана, которые я, расхрабрившись, съел на месте. Рад, который постоянно отправлял часть находок себе в рот, смотрел на меня с любопытством. В животе что-то булькнуло. Больше ничего ужасного не произошло. — Видел бы ты свое лицо, — ухмыльнулся Рад, похлопав меня по плечу. — Поздравляю с вступлением в Братство Свалочных Едоков! — Спасибо? — неуверенно поблагодарил я, взглянул на небо и замер. Прямо над нами завис дрон. Четыре пропеллера, гладкий пластиковый корпус и равнодушный черный зрачок камеры. Спустя пару секунд к дрону присоединился товарищ. Первая из пришедших в мою голову мыслей: «Бежать!» — была тут же отвергнута. Я не мог бросить Рада, а он, увы, не мог двигаться на моих скоростях. — Рад? — позвал я отчего-то высоким голосом и тыкнул пальцем в небо. Он бросил быстрый взгляд вверх. — Все в порядке, это камеры. Они безобидные. — Но они следят за нами. — Ага, — хмуро кивнул Рад. — Сделаем вид, что их нет. Скоро им надоест, и они улетят. Собери пока продукты в мешок. — А если нет? Что, если они проследят за нами до базы? — Делать им больше нечего, — проворчал Рад. — Послушай, это может показаться странным, но на самом деле им плевать на нас. Если не наглеть, как тогда, с медицинской капсулой, они будут продолжать делать вид, что нас нет. Никто не любит признавать ошибки, а наша жизнь, с какой стороны не посмотри, их ошибка. Он вновь посмотрел на небо и удовлетворенно кивнул: — Вот, один улетел уже. Подождем, когда и этот исчезнет и вернемся к Шраму, — Рад дождался моего кивка и вновь принялся ковыряться в мусоре. Я собрал все наши находки в найденный тут же на свалке мешок, то и дело поглядывая на небо. Дрон никуда улетать не собирался, наоборот, даже спустился пониже. Я начинал подумывать, как бы половчее в него чем-нибудь кинуть. Если сделаю это на сверхскорости, увернуться он не успеет. Дрон спустился еще ниже так, что стало слышно гул его лопастей. — Ладно, — резко поднялся Рад. — Теперь он мне надоел. Он пристально посмотрел на дрона, потом бросил неуверенный взгляд на меня и прикусил губу, о чем-то размышляя. — Ты знаешь, как от него избавится? — подскочил я к нему. — Я могу провернуть одну штуку… Только не знаю, получится ли. Не делал так с тех пор как встретил Шрама, — он рассеяно потер нижнюю пару рук. — Попробуй! Вдруг получится? — приободрил я его. — Тогда тебе лучше отойти, — с сомнением сказал он. Я послушно отошел на пару метров, потом, подумав, вернулся и забрал с собой мешок с продуктами. Со мной целее будет. Все это я проделал на сверхскорости. Решив, что десять метров достаточно безопасное расстояние, я остановился и махнул Раду рукой. Он помахал мне в ответ, а потом принялся сверлить взглядом дрона. Сперва ничего не происходило, а затем я на мгновение ощутил слабый металлический привкус на языке. В ту же секунду дрон, жалобно пискнув, рухнул на землю. — Да! Получилось! — восторженно вскинул верхнюю пару рук в воздух Рад и захлопал в ладоши нижней. Я подошел к неподвижному дрону и потыкал его носком кроссовки. — Сломан. Теперь только в мусорку, — заключил я и забросил его в один из контейнеров. Это действие принесло с собой почти детский восторг. Как будто я выбросил воплощение тотальной слежки, царствовавшей в Бобсок. Рад проводил сломанного дрона задумчивым взглядом, потом аккуратно задвинул крышки баков на место и отряхнулся. — Пойдем домой, — сказал он мне. И мы пошли. На обратном пути я развлекался, пытаясь научиться управлять своей скоростью: нарезал круги вокруг Рада, терпеливо тащившего мешок с продуктами, отбегал в сторону или возвращался по нашим следам, пока не устал на столько, что голова заболела. — Что-то ты весь раскраснелся, — заметил Шрам, встретив нас неподалеку от входа в укрытие. Выглядел он неважно: бледный, осунувшийся, с впалыми глазами и испариной на лбу. Повязки на ладонях местами пропитались кровью. — От бега, наверное, — с улыбкой предположил я. В следующую секунду меня согнуло в приступе рвоты. Бананы все-таки оказались с подвохом.