Искалеченная любовь

Реми, слегка склонив голову, недоверчиво смотрела на дверь в квартиру Уилсона. По его словам за ней спал Хаус, отдыхая после бурной ночи с проституткой. Вопрос был только в том, что она здесь делала? Пришла налаживать отношения со своим боссом? С любовником? Она хмыкнула. Как же неправильно звучало такое название их отношений. Реми еще недолго изучала дверь взглядом, прежде чем поднести руку и постучать. За миллиметр она замерла, вспоминая, что в кармане лежали ключи. Почему-то ей доставляло удовольствие представлять растерянный взгляд Хауса, когда он увидит ее в квартире друга. Удивлять великого диагноста было увлекательно. Она усмехнулась и вставила ключи в замочную скважину. Замок щелкнул, и Тринадцать толкнула дверь вперед. Квартира встретила ее легким сумраком, запахом сильного перегара и тишиной. Похоже, Хаус все еще спал. Реми тихо прикрыла дверь за собой и прошла вглубь квартиры. Грег лежал на диване, неаккуратно прикрывшись одеялом. Его рот был едва приоткрыт, рука свесилась с дивана и безвольно лежала на полу. Он выглядел измученным и определенно перепившим. Реми заметила законченную бутылку виски. Она допустила мысль, что после того, как Уилсон ушел спать, Хаус продолжал пить. Тринадцать обеспокоенно оглядела комнату, но не нашла и намека на таблетки. Это странным образом принесло ей облегчение. Алкоголь — не самое страшное, на что падок Грег. Она еще недолго помялась в проходе. Будить Хауса не хотелось, он явно будет не в духе, и ей хотелось как можно дальше оттягивать момент разговора. В конце концов, что она скажет? Что его поступок заставил ее понервничать? Может, даже приревновать. Черт, да Хаус же только посмеется на такое заявление, после чего отпустит пару язвительных фраз. И Реми была уверена, что на этом их диалогу придет конец. И их непонятным отношениям тоже. Чувства Тринадцать — были хрупкой редкостью, и она была не готова к тому, чтобы над ними кто-то смеялся, даже если это Хаус. Тринадцать выдохнула. Комната очевидно нуждалась в небольшой уборке, чем Реми и решила заняться. Мама, пока еще была в сознании, говорила, что уборка приводит в порядок не только квартиру, но и мысли. Хадли никогда не замечала такой последовательности, но решила попробовать, вдруг случится чудо. Реми сняла обувь, чтобы не шуметь, и аккуратно поставила ботинки в угол комнаты. Она на цыпочках подошла к кофейному столику, что был перед диваном, подхватила пару бокалов одной рукой, второй взяла пустую бутылку. Дойдя до кухни, она бесшумно положила алкоголь в мусорное ведро, а бокалы поставила рядом с раковиной. Вернувшись в комнату, Тринадцать взяла несколько тарелок и миску с не закончившейся закуской. Все было так странно. Она ходила по квартире, убирая оставшийся бардак, и слушала тихое сопение Хауса, который блаженно досматривал сны. Наверное, блаженно. Вообще-то он даже во сне выглядел несколько подавлено. Реми кинула на него взгляд и едва сдержалась, чтобы не прикоснуться к его колючей щетине. Ей не хватало его. Признаваться в этом она, конечно, не спешила, но смертельно устала обманывать себя. Ну, дура, ну, так случалось. Закрываться и делать вид, что ничего не произошло — было бы хорошей идеей, если бы это было возможно. Они сами виноваты. Нужно было молчать про эти отношения, и тогда они бы смогли все забыть. У Тринадцать и Хауса это могло бы получиться: пусть не сразу, но это было бы легче, чем заставить забыть об этом Уилсона и Кэмерон. Джеймс точно не отстал бы. Он вечно искал кого-то, кто сделал бы из Хауса человека. Реми усмехнулась. Самонадеянно думать, что она была этим кем-то. Дойдя до раковины, Тринадцать повернула вентиль. Тихое журчание воды наполнило кухню. Реми методично намыливала посуду и аккуратно отставляла в сторону, чтобы потом вытереть полотенцем и поставить по местам. Забавно, но голова и правда очищалась. Сомнений и страхов стало немного меньше, осталось только чувство, что все происходило неправильно. Может, потому что они были в чужой квартире? Тринадцать привыкла к одинокому логову Хауса и к своей холодной квартире, а здесь все было слишком по-домашнему. Здесь ощущалось присутствие человека, который знал, как создать комфорт. Уилсон хорошо постарался, обустраивая свою квартиру. Тринадцать решила, что скажет правду. Скажет, что видела Хауса в тот вечер с женщиной, что это ее задело, и что она ничего от него не ждет. Хотела бы, но понимала, что это бессмысленно. Они не давали обещаний. Они были лекарством друг другу, а на лекарства нет единоличного права владения. Реми усмехнулась. Да уж, это и правда хорошо описывало то, что между ними происходило. Два больных врача лечили друг друга способами, которые были в их власти, ничего больше. Может, чуть-чуть привязанности, немного тепла и капелька того, что она ни за что не назовет. А еще между ними было понимание, и это — самое ценное для нее. Именно это она не хотела терять. Тринадцать вновь зашла в гостиную и подошла к Грегу. Тот словно даже не шевелился. Реми нахмурилась, увидев, что одеяло совсем сползло со спящего Хауса. Она поджала губы и протянула к нему руки. Просто поправила одеяло — ничего странного. От этого проявления тепла ее сердце едва заметно защемило. Такое простое движение, но она ощущала в нем столько интимности, что это сбивало с толку. Взгляд задержался на лице Хауса. Его губы едва заметно дрогнули в полуулыбке и тут же вернулись в прежнее состояние. Тринадцать свела брови к переносице и сощурилась. — Вы не спите, — тихо заключила она. Хаус приоткрыл один глаз и лукаво уставился на нее. — Черт, спалился, — хрипло отозвался он. Реми закатила глаза и сложила руки на груди. — И как давно? — Как только щелкнул замок, — подтягивая одеяло к плечам, сонно ответил он. — Знаешь, я уже и забыл, насколько хорошо выглядит твой зад, когда ты наклоняешься. Реми хмыкнула, уведя взгляд в сторону. — Как вы узнали, что это не Уилсон? — вздернув бровь, спросила она. — Он не пользуется таким хорошим парфюмом, — приподнимаясь на локтях, ответил Грег. Он откинул одеяло в сторону и сел на диване. — По правде говоря, вкус у него паршивый. Взгляни хоть на те картины. Реми промолчала и не обернулась. Она смотрела на Хауса, но не совсем в глаза. Изучала его лицо, его уставшее тело. Грег поднес руку к голове и помассировал висок. Тринадцать выдохнула и удалилась на кухню. Журчание воды, шипение таблетки. Она вернулась со стаканом и протянула его Хаусу все в том же молчании. Куда делась ее уверенность и собранность? Все слова словно расползлись, как только она столкнулась с ледяными и немного печальными глазами босса. — Уилсон сказал, вы пили. Я решила, что прикупить аспирин по дороге не помешает. — Снова заговорила Реми о том, что вообще-то не нуждалось в обсуждении. Чем дальше они от нужной темы, тем ей было проще. Хаус благодарно кивнул и принял стакан. Он осушил его почти залпом, не сводя глаз с Тринадцать, которая продолжала стоять, не в силах найти место своим рукам. — Уилсон вообще много болтает, да? — немного помолчав, спросил Хаус. Намек был очевиден. — Да нет, — пожала плечами Реми. — Я бы не сказала. Уверена, что не больше той женщины, что вчера была на вашем столе. — Хотела бы оказаться на ее месте? — отшутился Хаус, поставив стакан на столик. Реми лишь покачала головой и опустила взгляд, вновь нахмурившись. Хаус поджал губы, явно думая о том, как выйти из этой ситуации. Все было так неловко. Не этого он ждал, когда начинал спать с горячей подчиненной. А… чего он, собственно, ждал? — Так Уилсон рассказал тебе? — спросил он, решив узнать полную картину. — Нет. Я тогда задержалась и шла к вам, чтобы пригласить к себе. Увидев вас вдвоем, решила не мешать. — Ты ревнуешь? — недоуменно почти воскликнул Грег, но получился лишь хриплый вопрос с иронией в голосе. «А я имею право?», — вертелось на языке у Тринадцать. — Нет. Хаус кивнул. Реми повторила его движение. В комнате повисла тяжелая тишина, в которой звенела недосказанность. Черт, Тринадцать, что с тобой? Разве не ты думала о том, что только с Хаусом ты могла позволить себе быть честной? Так и куда делась вся искренность сейчас? Хватит все рушить, сделай этот шаг, откройся человеку перед тобой! Прыгни в пропасть, и вдруг из этого что-то получится? — Ладно, — сдавлено произнесла Реми. — Мне пора. Просто хотела проверить, что у вас все в порядке. Реми развернулась и пошла к выходу из квартиры. Что она здесь делала? Знала ведь сразу, что план — провальный, нельзя было слушать Уилсона. Ни к чему это не приведет. На душе было так паршиво, что казалось, она только хуже сделала. — А я бы ревновал, — кинул ей вдогонку Грег. Тринадцать остановилась как вкопанная. Что-то было в этой фразе, похожее на признание. Она не понимала в чем, но после нее желание уходить растворилось в теплом полумраке квартиры. Реми обернулась и уставилась на Хауса глазами полными непонимания. Он все еще сидел на диване и смотрел перед собой, не поворачиваясь к ней. — Но тоже не сказал бы, — продолжил он, наконец, встав с дивана. Хаус медленно приближался к Реми, привычно прихрамывая. — Думаю, я был бы еще большим кретином тогда. — Куда уж больше, — усмехнулась Хадли. Хаус скорчил обиженное лицо, продолжая сокращать расстояние между ними. Время тянулось так, словно оно и вовсе остановилось. Реми не знала, что хотела услышать, не знала, что должна говорить. Может, слова и вовсе были бы лишними? С другой стороны, если бы они сразу все обсудили, то этой проблемы можно было бы избежать. А они не любили трудности, но из-за своих травм всегда все усложняли. — Мы сравняли счет, — неожиданно заговорил Грег. Тринадцать тут же вспомнила ту ночь с Валери. Она бы не хотела о ней вспоминать. — И что теперь? — Предлагаю, закончить игру, — как-то слишком просто пожал плечами Хаус, но по его лицу нельзя было точно сказать, что он имел в виду. Их отношения или их игру в то, что между ними ничего серьезного. — Я удалю номер девочек. Реми кивнула. Она поняла. Кажется, они стали парой? Спрашивать она не станет, иначе ситуация приобретет еще более странные мотивы. — Знаешь, мне не понравилось, — хмыкнул Хаус. — Нога болела, ее волосы вечно путались, а еще ее запах был какой-то противный. Может, посоветуешь ей свой парфюм? — Может, в другой раз, — уже искренне улыбнулась Тринадцать. — А тебе? — Грег вторил ее улыбке. В глазах читалось озорство и теплота. — Что мне? — Ну, — он поиграл бровями, — с той пациенткой. — Вообще-то, знаете, — задумалась она. Эмоции, которые она испытала после того, как поняла, что обманута — были мерзкими и липкими. Реми помнила, как хотела отодрать со своей кожи ощущение ее прикосновений, но сам секс… — честно сказать, было неплохо. — Вот как? — понимающе кивнул Хаус, сделав последний шаг к ней. — Я бы даже сказала, что было горячо, — игриво продолжила Реми, вызывающе вскинув одну бровь. — Туше, Тринадцать. Хаус прижал ее к себе за талию одним резким движением и накрыл ее губы своими. Напряжение, которое воцарилось в комнате во время их диалога, взорвалось и развеялось в запахе парфюма и алкоголя. Поцелуй получился отчаянным. Медленным, тягучим, таким словно они вновь хотели узнать друг друга, но с осторожностью, опасаясь причинить боль. Хаус аккуратно зарылся второй рукой в волосы Реми, сжимая их на затылке. Он сделал шаг назад, неспеша направляясь в сторону дивана. Они так долго ждали. Так долго бегали друг от друга, словно страшась очередной волны боли. Впрочем, никто не смог бы обещать им обратное, но рискнуть стоило. Тринадцать позволила Грегу вести ее, осторожно ступая за ним. Ее руки крепко обхватывали его шею, поглаживали широкие плечи. Калеки нуждалась в лечении. Уже совсем рядом с диваном Реми медленно отстранилась, поставив ладонь на грудь Грега. Тот недовольно пробурчал что-то неразборчивое, на что Хадли мягко улыбнулась. — Это квартира Уилсона. Диван тоже. Он, наверняка, хотел бы, чтобы мы потерпели до одной из наших квартир, — слегка задыхаясь, хрипло сказала Тринадцать. Она сама не верила в то, что говорила. Ей просто хотелось поскорее забыться в горячих и умелых руках ее начальника. — А я хотел бы тебя, — не думая, выпалил Грег, но столкнулся с протестующими глазами Реми. Хотя было очевидно, что еще один аргумент, и она не устоит. — Это месть за его длинный язык. — Отлично, — быстро выпалила она и прильнула к Хаусу, забывая о всех страхах и сомнениях, которые обязательно к ней вернутся, просто не сегодня. Лечение было медленным, аккуратным, методичным. Реми стонала, утыкаясь в оголенное плечо Хауса, слегка прикусывая его. На что Грег лишь сдавленно шипел и теснее сжимал ее маленькую грудь в ладони. Тринадцать выгибалась и извивалась, иногда ловила рваные поцелуи, которые напрочь вышибали из головы все лишние мысли. Их с каждым толчком становилось все меньше. Жар тел распалял ее, порой она буквально забывала, как дышать. В ушах стучал сбившийся ритм сердца, а в воздухе продолжал витать запах алкоголя, парфюма и чего-то такого, чему она бы не рискнула давать название. Терапия прошла успешно.