Игра на опережение

Азирафаэль пересек Гран-Плас наискосок. Нечаянно толкнул какую-то даму, тут же извинился, споткнулся и налетел на парня, который делал селфи на фоне брюссельской ратуши. — Pardon, — пробормотал он. Обычно он не был таким неловким. А сейчас будто шел против течения, и людской поток облеплял и сдерживал его, не позволяя спешить. На углу площади Азирафаэль остановился. Десятки людей стояли на Гран-Плас, задрав голову. Все они сейчас пытались отыскать глазами пятиметровую статую Архангела Михаила, венчавшую шпиль ратуши. Тщетно. Железный Архангел вознесся так высоко, что стал почти невидим для человеческого зрения. В этом смысле он не отличался от настоящего. Тот уже давно не показывался на Земле. Азирафаэль свернул на улицу Шарля Бульса, прошел под аркадой и скоро остановился у маленького кафе. Он уже был здесь пару лет назад. Они с Кроули тогда взбудоражили и, пожалуй, разозлили всю очередь, потому что никак не могли выбрать начинку для вафли, — в меню было двадцать сортов — и в конце концов Азирафаэль попросил себе клубнику и киви, а Кроули, кажется, взял взбитые сливки, облитые шоколадом. Вафли здесь продавали навынос, и напротив прилавка стояли лишь два маленьких столика. Один из этих столиков только что освободился. Азирафаэль посмотрел на часы. До встречи с тем, кому было предназначено уничтожить Вселенную, оставались считанные минуты. Какая разница, закажет он что-нибудь или просто постоит у столика? Мир уже обречен на гибель. Азирафаэль закрыл глаза. В голову вдруг пришло, что Кроули не хотел бы видеть его таким — озлобленным на весь мир, потерявшим надежду, с разъедающей пустотой внутри. Но от того ангела, которого знал Кроули, уже совсем ничего не осталось. — Привет! Азирафаэль обернулся: похоже, мистер Адам Янг пришел сюда той же дорогой, что и он сам, со стороны Гран-Плас. — Возьмем что-нибудь? — спросил Адам. — А то как-то невежливо, раз мы заняли столик. Давай я тебя угощу. Взбитые сливки с шоколадом или все-таки клубника с киви? Азирафаэль был не в силах сопротивляться. И просто кивнул. — Угу, — понимающе ответил Адам. — Я сейчас. Адам был ровно такой, как и двадцать восемь лет назад: сильный и энергичный, а в его невероятных синих глазах все так же отражались высоты Небес и бездны Ада. Неудивительно, что даже обычные журналисты — Азирафаэль вспомнил ту заметку в The Independent — считали мистера Янга темной лошадкой и удивлялись, почему человек, в котором за милю был виден прирожденный лидер, так осторожно, не спеша и основательно выстраивает свою политическую карьеру. Почему медлит, наблюдает, дает фору противникам. — Молодец, что написал мне, — Адам как раз вернулся и поставил перед Азирафаэлем две горячих вафли: и с клубникой, и с шоколадом. Себе он взял без начинки, лишь посыпанную сахарной пудрой. — Хотя я бы и сам тебя разыскал в Брюсселе. — Спасибо, что пришел. Теперь Адам выжидающе смотрел на него, и от этого взгляда Азирафаэлю стало неудобно. Но свое решение он уже принял. — Я знаю, что ты не хочешь вмешиваться. Адам откусил маленький кусочек вафли. И переформулировал: — Обычно я стараюсь не вмешиваться. — Двадцать восемь лет назад мы ошиблись, — сказал Азирафаэль, провожая взглядом школьную экскурсию. — Этот мир не должен существовать. Его нужно немедленно уничтожить. И Небеса, и Ад — никто не заслуживает твоего снисхождения. — А человечество? Азирафаэль вздохнул. Адам покачал головой. Вытер руки салфеткой, стряхнул сахарную пудру с рукава пиджака. — Ты не получил приглашение? — Какое приглашение? — На ярмарку в Шанхай. И билеты. Я же говорил ему... знаешь, один раз я правда пытался до него достучаться и, между прочим, сказал, что никогда не поступил бы так со своими друзьями. Теперь Азирафаэль ничего не понимал. Он смотрел на свои вафли и все пытался припомнить, что же случилось с тем приглашением. Кажется, он сунул его куда-то в ящик, под пачку счетов за коммунальные услуги, и благополучно о нем забыл. К тому же дату вылета он точно пропустил, да и выставка, кажется, заканчивалась сегодня. — Ничего, — сказал Адам. — Я это исправлю. И да, скажи ему, что я его жду. На выходных я приеду в Тэдфилд, а иначе даже я не смогу... Пространство вокруг Азирафаэля схлопнулось. *** Голова кружилась, но по крайней мере он устоял на ногах. Азирафаэль стоял в центре огромного выставочного зала, и вокруг него сейчас сновало множество людей с телефонами и планшетами. У большинства были раскосые глаза, и Азирафаэль сперва услышал китайскую речь, а потом среди невероятного шума, который напоминал жужжание осиного роя, вышедшего на бой с пчелами, разобрал слова на японском, немецком и английском. Людей здесь было чуть ли не больше, чем книг на издательских стендах. Он обвел зал взглядом, пока не отыскал глазами огромный красный баннер на противоположной стене. «Шанхайская книжная ярмарка» — прочел он на английском. Попытался разобрать иероглифы: за прошлое тысячелетие Азирафаэль довольно сносно освоил восточные языки. А потом он увидел его. Кроули стоял около стенда с альбомами Босха. В темном костюме и солнечных очках. Как будто он никуда не пропадал, не погибал, не падал с того моста в пропасть. Как будто он и правда назначил Азирафаэлю встречу в Шанхае, потому что присмотрел здесь неплохой ресторанчик южно-китайской кухни. В одно мгновение Азирафаэль очутился рядом с ним. Притянул, прижал к себе со всей силой — и Кроули не исчез, не растворился в воздухе, не убежал, как это всякий раз случалось в дурацких сновидениях Азирафаэля. Кроули тоже обнял его, и теперь Азирафаэль не понимал, почему он всегда так расстраивался, когда не мог догнать Кроули во сне, ведь все эти сны были фальшивкой, и весь этот ужасный год тоже оказался чудовищным мороком. Кроули был рядом, и Азирафаэль слышал его дыхание и чувствовал биение сердца. И только это сейчас имело значение, только это было той непостижимой истиной, ради которой Азирафаэль был готов вызвать Небеса и Ад на поединок, только ради этого в небе вспыхивали миллионы звезд, рождались и умирали вселенные, а человеческие существа, ничего не знавшие о грядущем Армагеддоне, улыбались друг другу, искали правильные слова и находили смелость, чтобы произнести их вслух. Азирафаэль не знал, сколько времени он вот так стоял посреди огромной толпы, обнимал Кроули и не желал отпускать. — Скажи, ты очень злишься на меня? Азирафаэль отступил ровно на полшага. Правда, он все равно продолжал держать Кроули за плечи. На всякий случай. — Нет, — ответил Азирафаэль. — Я же ангел. — Я должен был связаться с тобой раньше, но... Азирафаэль покачал головой и обнял его еще сильнее. — Мне жаль. Ангел, ты имеешь полное право сердиться на меня. — Разве что самую капельку, если тебе этого так хочется, — вздохнул Азирафаэль и рассмеялся. Сейчас Кроули стоял напротив него, стоял все так же невозможно близко, улыбался ему, а Азирафаэль просто разглядывал его и пытался прочесть на его лице, изменилось ли что-нибудь. Одно Азирафаэль знал наверняка: они снова были вместе, и теперь у них все будет хорошо. Кроули чуть повернул голову, и на миг Азирафаэль увидел его глаза. Зрачки Кроули — сверкающие золотом крупинки казались вкрапленными в серый мрамор — были совершенно человеческими, и Азирафаэль решил, что тот начал носить линзы. Если Кроули пришлось скрываться, он, вероятно, не хотел, чтобы в нем слишком легко опознавали демона. Было что-то еще. Что-то, чему Азирафаэль пока не находил объяснения. Какое-то неведомое ощущение, исходившее от Кроули. — Я все объясню, — пообещал тот и тут же отвел взгляд. — Давай пойдем куда-нибудь. — Давай. Кроули поискал глазами выход и зашагал в нужную сторону. Азирафаэль последовал за ним, все еще не выпуская его запястье. — Я никуда не исчезну, — пообещал Кроули, поворачиваясь к Азирафаэлю и улыбаясь. — Да, ты никуда не исчезнешь, — ответил Азирафаэль. — Я больше не дам тебе этого сделать. Кроули рассмеялся. Они спустились на парковку. Азирафаэль почти ожидал увидеть еще одну «Бентли» родом из двадцатых и даже удивился, когда Кроули остановился перед современным двухместным спорткаром серебряного цвета. В марках автомобилей Азирафаэль разбирался очень плохо и, устроившись на пассажирском сиденье, просто спросил: — А что это за модель? — DB11, — Кроули пожал плечами. — Пока это лучшее, что выпустили в «Астон-Мартин». Сначала я хотел взять DB5, но потом передумал. — Кстати, твоя «Бентли» все еще ждет тебя в Хитроу, — заметил Азирафаэль. — Я устроил так, что счета за парковку сваливаются прямо в мой почтовый ящик. — Спасибо, — поблагодарил его Кроули. — Потом рассчитаемся. Азирафаэль хотел сказать, что это вообще не имеет значения, но Кроули как раз завел мотор. Спустя несколько минут они миновали многоэтажную развязку и выехали на восьмиполосное шоссе. Ему, конечно, хотелось спросить Кроули вовсе не о марке автомобиля. Он решил подождать. У них еще будет время, чтобы обсудить все, что случилось с ними за этот страшный год. А сейчас они мчались по магистрали навстречу солнцу — было около пяти вечера, и на город только-только наползали первые сумерки — в полном молчании. Азирафаэль ничуть не сомневался, что Кроули держит диск The Best of Queen в бардачке или в проигрывателе, но сейчас тот не включал музыку, и единственным звуком, нарушавшим тишину, было мерное рычание двигателя. Азирафаэль все вертел головой по сторонам: вдоль шоссе и впереди как из-под земли вырастали небоскребы. А еще так можно было иногда посматривать на Кроули. Азирафаэль с трудом подавил в себе желание еще раз дотронуться до него: хотелось убедиться, что тот еще рядом. Когда они нырнули в очередной туннель, Азирафаэль не выдержал: — Ты ждал меня все эти дни на ярмарке? — Да, — ответил Кроули. — Хотя я уже знал, что ты не прилетел тем рейсом, на который я прислал тебе билет. Но я почему-то думал, что ты все равно появишься. Азирафаэль вздохнул, и Кроули сразу догадался: — Адам? — Конечно. Кстати, он велел передать, что хочет видеть тебя в Тэдфилде. Кроули понимающе кивнул. — Я знаю одно место, где можно неплохо поужинать. Ты не против китайской кухни? — Ничуть. — Отлично. Только сначала заедем на заправку. Бак почти на нуле, и мне не хотелось бы застрять на перекрестке или в туннеле. Азирафаэль не сдержал удивления — он много раз ездил с Кроули по всей Британии и Европе и прекрасно помнил, что раньше тот вообще обходился без бензина. Кроули как ни в чем не бывало продолжил: — Я готов поспорить, что тебе понравится название ресторана, куда мы потом отправимся. Азирафаэль снова решил повременить с вопросами и тоже сделал вид, что все в порядке. Выехав с заправки, Кроули взял курс на набережную. Потом он довольно долго кружил по деловому центру, попутно рассказывая Азирафаэлю о том, как власти Шанхая добиваются снижения числа автомобилей в городе. Азирафаэль так и не понял, плохо это или хорошо, но из речи Кроули выходило, что благие намерения в очередной раз выстлали прекрасную дорогу Вниз. Наконец, Кроули решил оставить машину на подземной парковке торгового центра. Еще четверть часа они шли пешком. Азирафаэлю никак не удавалось сориентироваться в лабиринте незнакомых улиц, и он все задирал голову, пытаясь отличить один небоскреб от другого. Едва они оказались у набережной, он понял, что Кроули специально сделал крюк. Они перешли улицу и остановились у самого берега реки. Кроули прислонился к металлическим перилам. Азирафаэль сделал то же самое, положив руку на поручень и нечаянно коснувшись спины Кроули: тот, впрочем, не шелохнулся. Сумерки понемногу становились гуще, солнце медленно спускалось к горизонту, и на набережной как раз включили подсветку зданий. Азирафаэль подумал, что не был в Шанхае как минимум лет сто: тогда британский сеттльмент только-только начинал возводить все эти великолепные консульства, клубы и банки, которыми сейчас любовались и местные, и приезжие, гулявшие по набережной. — Как давно ты здесь? — Три месяца. — А до этого? — До этого были Цюрих, Дубай и Токио. Ну, если не считать... — Кроули осекся и повернулся на сто восемьдесят градусов, положив руки на перила. Теперь он вглядывался в небоскребы на другом берегу. — Здесь скоро будет много людей. Придут посмотреть закат. Пойдем? — Пойдем, — согласился Азирафаэль. Положа руку на сердце, ему было все равно: оставаться с Кроули здесь или идти с ним ужинать. Они снова пересекли набережную и нырнули в переулок направо. Через пару кварталов они наконец оказались у дверей ресторана с названием Lost Heaven — Азирафаэль и вправду не сдержал улыбки при взгляде на вывеску. У входа их встретил официант. Кроули объяснил, что зарезервировал столик еще вчера, и их проводили на второй этаж. Азирафаэль слегка удивился: раньше Кроули вообще не беспокоили такие вещи, как заказ столика в ресторанах. Свободные столики просто появлялись там, куда тот приходил: некоторые гости вдруг вспоминали, что им уже пора домой. И он, ангел Азирафаэль, каждый раз бессовестно потакал демону. Он даже шутил, что нашел для себя оправдание: людям стоило проводить больше времени с семьей или на работе, а не впадать в грех чревоугодия во всяких там «Ритцах». Им достался столик у окна: отсюда Азирафаэль мог снова любоваться колониальной архитектурой. Солнце уже спустилось к горизонту. — Может быть, начнете с аперитива? — спросил официант. — Да, — ответил Кроули. — У вас есть Moёt et Chandon, брют? — Есть. Два бокала? — Принесите бутылку. Официант удалился, а Азирафаэль бросил взгляд на ресторанный зал: в полумраке и красноватом освещении свисающих с потолка ламп он мало что или кого мог бы здесь увидеть. Наконец, он даже решился заметить: — Тебе же не нужны очки. — Я привык. — Если кто-нибудь и отыщет тебя здесь, то скорее потому, что ты их никогда не снимаешь. Кроули вздохнул и ничего не ответил. К ним как раз вернулся официант, водрузив шампанское в ведерке со льдом на столик. Когда бокалы были наполнены, Кроули произнес: — За встречу, ангел! Азирафаэль опустошил свой бокал. Он все искал в себе смелость расспросить Кроули о том, как тот все-таки выжил. Что с ним происходит, почему у него такие глаза, почему он здесь, в Шанхае. Он даже почти придумал, как начать этот сложный разговор. Кроули не оставил ему шансов. — Теперь расскажи мне новости с Небес, — потребовал он. — Я так и думал, что ты с этого начнешь. Почему я чувствую себя как на экзамене? — Ты и понятия не имеешь, как люди чувствуют себя на экзаменах, — напомнил ему Кроули и рассмеялся. — Что тебе удалось узнать? Азирафаэль горько вздохнул. — Ничего, — он покачал головой. — Совсем ничего. Я не знаю, кто нам тогда мешал. — Мешает, — поправил его Кроули. — Мы все еще в игре, ты и я. — Насчет себя я не уверен. Официант не оставлял их в покое: пришло время сделать заказ. — Ты уже был здесь? — спросил Азирафаэль, откладывая меню в сторону. — Да, и не раз. — Тогда закажи что-нибудь на свой вкус. — Ах, ангел, я польщен доверием, — Кроули нарочито поднял бровь. — Я знаю тебя уже шесть тысяч лет. И я же не прошу тебя выбрать рождественский хорал или песнопения для воскресной службы. Кроули улыбнулся. Повернулся к официанту и стал перечислять: — Самоса с бараниной по-бирмански, холодная вермишель по-юннаньски и салат с цыпленком в стиле Jin Bo на первое. На второе: цыпленок в стиле Da Li и тушеный краб в кокосово-томатном соусе. Насчет десерта мы решим позже. Он также заказал бутылку красного вина, и от официанта наконец удалось избавиться. — Небеса довольны тобой, — сказал Кроули. — Тебе снова доверяют. Это был не вопрос. — Да, — подтвердил Азирафаэль. — За этот год я принял участие в большем количестве военных миссий, чем за все предыдущее тысячелетие. — Очень хорошо. — Меня используют. Что тут хорошего? — Они думают, — Кроули подчеркнул это слово, — думают, что используют тебя. Он поднялся из-за стола и, не дожидаясь официанта, сам разлил шампанское по бокалам. — Ты когда-нибудь смотришь новости? По телевизору или на своем телефоне? — Порой я обедаю с людьми, которые их придумывают, — ответил Кроули, поднимая свой бокал. — Или ужинаю с теми, кто на них зарабатывает. А что? — Тогда ты знаешь, что происходит в мире. Ближний Восток, Южная Азия, Африка. Я был в каждой горячей точке, Кроули. Поначалу я думал, что буду спасать жизни людей. Поэтому я согласился. Наверно, я даже кого-то спас. Но куда большему числу людей я принес горе. Мои руки в крови, и мне горько вспоминать, что я там творил. Я считал, что мы — ангелы — можем участвовать только в миротворческих операциях. Оказалось, нет. Мы обязательно кого-то поддерживаем. И устрашаем грешников. Чтобы потом можно было возвести пару храмов на пепелище. Где люди будут бояться Бога и просить нас о заступничестве. Ты понимаешь, как это страшно звучит: бояться Бога? Кроули помедлил. Он будто не знал, что отвечать, и поэтому сделал глоток шампанского. А потом продолжил: — Твое руководство, то есть, Небесное командование, считает, что взорвать планету — отличный план. Ты сам мне про это говорил. Чему ты удивляешься? — Сам не знаю, — Азирафаэль покачал головой, вспоминая недавние торжества Наверху. И как он потом шатался по лондонским барам целую неделю, а затем разыскал Адама. — Они хотят построить Новый Иерусалим. Только сначала они всех убьют, а потом будут разбираться, кто грешник, а кто праведник. — Где-то я это уже слышал. Кажется, веке в тринадцатом. Похоже, ваши методы не слишком изменились. — Это не наши методы! — Извини, — сказал Кроули. Азирафаэль опустил глаза: ему вдруг стало невыносимо стыдно. Он бы хотел вернуться на набережную и провести там весь вечер с Кроули. Только не обсуждать с ним Небеса. Вообще не говорить о политике. Просто идти вдоль берега реки куда глаза глядят или разглядывать небоскребы. И чувствовать себя человеком. Да, человеком. Не ангелом, который летает на миротворческие миссии. И забыть о том, что в мире вообще существуют Небеса и Ад. Он покрутил бокал в руках и наконец вылил в себя шампанское. — Я больше не понимаю, что такое Падение. Кроули рассмеялся. — Ты мог спросить меня раньше! — Как видишь, я внимательно тебя слушаю. Кроули улыбнулся. Откинулся на спинку кресла и скрестил руки на груди. — Знаешь, чем мы с тобой в принципе различаемся? — спросил он. — Я демон. Не потому, что я хожу с вилами и коллекционирую души грешников. Мне неинтересны души грешников, если честно. Я демон, потому что для меня цель всегда оправдывает средства. И сейчас моя цель — сделать все, чтобы этот мир уцелел. Чтобы всю следующую вечность я провел, ужиная в лучших ресторанах в твоей компании. Для этого я готов пожертвовать многим. К столику как раз вернулся официант с первыми блюдами. Пока тот расставлял тарелки, Азирафаэль раздумывал над словами Кроули. Что отвечать, он не знал. — Попробуй самосу, — предложил Кроули. — Обязательно, — Азирафаэль взял одну и переложил на свою тарелку. Полил соусом. — Ты сам ничего не хочешь мне рассказать? — Мы все еще в игре, — ответил Кроули, подцепляя палочками кусочек цыпленка. — Это самое главное. Азирафаэль имел в виду нечто совершенно другое, но давить на Кроули он просто не мог. — Значит, ты нашел, кто из наших хочет устроить Армагеддон? — Нет. Он действует через людей, — сообщил Кроули. — Через политиков, военных, бизнесменов, через всех, кто имеет влияние. Через элиту. Но это не может быть основная стратегия Небес. Иначе они бы уже начали войну с нами. Как я понимаю, ваше вооружение намного превосходит все то, что изобрели Внизу. Кроули отвел взгляд, а Азирафаэль напрягся: он не очень хотел развивать эту тему дальше. И вспоминать Адану. — Из чего я делаю вывод, что это его собственная инициатива, — заключил Кроули. — И если это не сам Архистратиг, то наш герой ведет свою игру. Ни с кем не посоветовавшись. Действует через голову начальства. Вот что важно. И мы это обязательно используем. — Если бы ты знал, какие речи произносит Метатрон на Небесах... — И какие же? — Агитирует за скорое уничтожение Ада и устрашение грешников. — Он может сколько угодно агитировать, но это точно не он. Кроули положил себе на тарелку еще немного холодной вермишели. — Почему ты так уверен? — Потому что Метатрон лично встречался с Адамом Янгом, — ответил Кроули. — После этого он сам никогда не отдаст приказ о начале Армагеддона. — Тогда кто? — Любой из архангелов. Я же их не знаю. Точнее, уже не помню... Азирафаэль доедал салат с цыпленком. Он все пытался вспомнить Небесное командование и поймал себя на мысли, что вообще не хочет о нем думать. — Поэтому ты был в Токио, Дубае... — И не только. Поэтому я здесь. Сейчас очень многое зависит от Китая, понимаешь? От решений, которое примет китайское правительство и их элита. Я провел этот год среди людей. Я многое узнал. Многому у них научился. — Знаешь, я очень тебе завидую, — вырвалось у Азирафаэля. Кроули молча посмотрел на него, сдвинув очки на переносицу. — Извини. — Нет, ничего. — Прости меня. Я не хотел, правда... Кроули махнул рукой. Улыбнулся и потянулся к ведерку с шампанским. — Выпьем за нас с тобой. За удачу, ангел! — За удачу. К счастью, официант уже возвращался со вторыми блюдами. И бутылкой французского Марго. — Этот тушеный краб очень хорош, — заметил Азирафаэль. — Кстати, где ты теперь поселился? Кроули довольно улыбнулся. — В Шанхае есть неплохая недвижимость, куда имеет смысл вкладывать средства. Ты ведь остановишься у меня? — Даже если ты меня не пригласишь, я просто переночую на коврике у твоей двери. — Я так и понял. Все оставшееся время они не произнесли и слова об Армагеддоне и политике. Кроули сравнивал Шанхай и Токио, предложил взять рисовые пирожные на десерт и долго объяснял, чем китайские рисовые пирожные отличаются от японских. Из ресторана они вышли лишь в одиннадцатом часу. Ехать оказалось недолго — миновав несколько кварталов и один туннель, Кроули вдруг объявил, что они уже на месте. Азирафаэль выглянул в окно. — И сколько здесь этажей? — Шестьдесят, — сообщил Кроули. Машина нырнула на подземную парковку. Азирафаэль почти не удивился, когда лифт довез их на самый верх. В конце концов, он давно знал Кроули и его вкусы. — Будешь кофе или чай? — Лучше чай, если можно. Кроули ушел на кухню. Приникнув к французскому окну, растянувшемуся во всю стену гостиной, Азирафаэль c восторгом разглядывал ночной город — тот горел и светился всеми красками мира. Он даже не заметил, как Кроули вернулся с подносом, чайником и чашками. — Хочешь выйти на террасу? Там, правда, прохладно и воет ветер. Но вид оттуда еще лучше. — А ты умеешь искушать. — Профессиональная деформация, ангел. Кроули поставил поднос на небольшой низкий столик и открыл прозрачную дверь. Азирафаэль втянул в легкие холодный воздух и померил террасу шагами. Дошел до самого края, обнесенного высокими перилами. — Похоже, у тебя интересные соседи, — сказал Азирафаэль, указывая на соседний небоскреб. Казалось, до террасы, на которой шла вечеринка, было рукой подать. — Еще какие интересные, — заметил Кроули. — Там живет человек, который принимает решения в том, что касается военной промышленности Китая. Его зовут господин Гао. В Китае, конечно, еще десять миллионов человек с такой фамилией. Но только этим господином Гао очень интересуется тот, кого мы с тобой ищем. Больше того: я подозреваю, что ваша сторона недавно сделала господину Гао предложение, от которого нельзя отказаться. — И поэтому ты поселился здесь. — Мне нужно было произвести впечатление. — Деньги открывают доступ куда угодно? — Не совсем, но они очень помогают. И я постарался, чтобы они у меня были. Еще до... — Кроули замялся, подбирая слова. — До того, что случилось год назад. Покинув террасу, они вернулись в гостиную и устроились на гигантском диване, обитом белой кожей. Кроули разлил чай по чашкам и наконец-то снял темные очки, положив их на широкую тумбу рядом с двухметровой пальмой. Только сейчас Азирафаэль обратил внимание на комнатные растения, занимавшие почти всю стену напротив окна. Он отпил чая и поднялся. Ему хотелось рассмотреть, что нового и экзотического вырастил Кроули в Шанхае. — Между прочим, я спас почти все твои растения, — сообщил Азирафаэль. — Правда, половину все-таки пришлось отдать соседям. Знаешь, у меня просто нет столько места. Кроули улыбнулся. — Ты их, наверно, совсем разбаловал. — Наверно. Азирафаэль посмотрел на диффенбахию, у которой пожелтели кончики листьев. Бильбергия и хамедорея казались вялыми. Нижние листья эхмеи стали совсем черными. Конечно, он всегда был против методов укрощения флоры, которыми пользовался Кроули, но в то же время не мог представить себе ничего подобного в лондонской квартире, где прежде жил демон. — У тебя, похоже, совсем нет времени ими заниматься. — Не могу найти правильный температурный режим, — объяснил Кроули. Азирафаэль вернулся к нему. Сел рядом на диван и отставил чашку. — Что с тобой случилось? Кроули смотрел на него самыми обычными человеческими глазами. Лишь редкие золотые искорки, то и дело вспыхивающие на серой радужке, напоминали о том, кем он все-таки являлся. Точнее, кем стал по своему выбору шесть тысяч лет назад. Азирафаэль обхватил его запястье ладонью. Кроули нахмурился, но отдергивать руку не стал. — Ты должен был погибнуть, — сказал Азирафаэль. — Тот меч был создан для уничтожения души. Это прототип нового оружия. Но ты выжил. Ты существуешь. Как это возможно? — Я существую, — согласился Кроули. — Какое точное определение. Жизнью это назвать трудно. Он все-таки выдернул руку. Потер переносицу и закрыл глаза, опускаясь на белую кожаную подушку. — Пожалуйста, расскажи мне. Теперь Кроули полулежал на диване и ничего не отвечал. — Может быть, я смогу помочь. В те дни мне снились странные сны. Я видел, что случилось с тобой. Видел, как ты горишь и падаешь в одну пропасть, а потом в другую. — Дальше был водопад, — объяснил Кроули. — Я очень плохо помню, что там было. Этот ваш проклятый огонь горел даже в воде! И чем больше я хотел его погасить, тем хуже мне становилось. Иногда я отключался и тогда переставал чувствовать боль. Потом я приходил в себя, пытался выбраться, и все начиналось снова. — Но ты выбрался. — Не знаю. Может, меня просто вынесло на берег. Я пришел в сознание, и все снова загорелось. — А дальше? Мне снилось, что ты был в каком-то монастыре. — Больше было похоже на камеру пыток. Нет, они искренне хотели помочь и читали надо мной молитвы. Спасибо, что не полили меня святой водой. Когда я пришел в себя снова, то уже ничего не чувствовал. Потом я сбежал. Азирафаэль допил свой остывший чай. Повернулся к Кроули: тот открыл глаза и теперь всем своим видом выражал недовольство. — Если я пытаюсь призвать к себе свои силы, — добавил Кроули, — меня снова начинает жечь. Как будто внутри меня какой-то барьер, какая-то граница. И едва я перехожу ее, я начинаю что-то чувствовать, на секунду мне кажется, что все как раньше, но потом все загорается. — Значит, те монахи спасли тебя. Кроули ничего не ответил. — Поедем домой, — сказал Азирафаэль. — Домой? — В Лондон. — Это опасно и бессмысленно, — ответил Кроули. — Наверху и Внизу считают, что меня нет в живых. В смысле, совсем нет. И это мое единственное преимущество сейчас. За мной никто не следит. Меня невозможно вызвать как демона. Я могу делать что угодно. Азирафаэль вздохнул. — А меня наверно уже ищет Сабраил... — Кто такой Сабраил? — Командир ангельского отряда. Боевой херувим. С которым я был на тех миссиях в Африке и на Ближнем Востоке. — Тем более, — заметил Кроули. — Видишь, мне нельзя появляться в Лондоне. — Если тебя найдут здесь, я ничем не смогу помочь. — Меня не найдут. — Адам велел передать, что ждет тебя в Британии. Наверняка он сможет тебя исцелить. Кто еще, если не он? Кроули выдержал паузу. — Я подумаю. Вообще я надеялся, что через некоторое время все пройдет само. Мне кажется, уже есть кое-какие улучшения. Иногда я как будто что-то чувствую. Но мне бы не хотелось лететь в Британию, если по Сохо и Мейфэйру разгуливают отряды всяких там Сабраилов. Я могу просто не успеть к Адаму, если по пути меня перехватят твои коллеги. А переживать все это во второй раз — нет уж, спасибо. Азирафаэль привстал и разлил чай по чашкам. Потом подал одну чашку Кроули. — Разреши мне попробовать вылечить тебя. — Нет. — Почему? — Ты ангел, ты не сможешь. У нас разная природа сил. — Давай попробуем. — Мне вполне хватило тех монахов с их молитвами. — Я не собираюсь молиться. Можно мне хотя бы посмотреть? Кроули вздохнул. Взгляд его скользнул по ночному городу за окном, он выпрямился, всплеснул руками и заулыбался. — Между прочим, я тоже получил приглашение на вечеринку к господину Гао. Я вежливо отказался. Пришлось сказать, что сегодня я очень занят. Но мы можем пойти туда прямо сейчас. Господин Гао и его супруга будут рады, они очень приятные люди. Для них я влиятельный человек из Англии со связями и большими деньгами. А ты мой приятель из Лондона, продаешь редкие издания на аукционах. — Это была самая провальная попытка искушения, Кроули. Тот отвернулся. — Покажи, что с тобой случилось. Кроули поставил чашку на стол и нехотя встал. Снял пиджак, повесил его на спинку высокого кресла. Развязал галстук и расстегнул несколько пуговиц на рубашке. Уселся обратно на диван. Закрыл глаза. Азирафаэль придвинулся к нему и осторожно потянул за край рубашки — его передернуло, когда он увидел широкий шрам от ожога, пересекающий торс Кроули. Тот проклятый день снова встал перед его глазами: полет в Адану, отряд Сабраила, меч, мост, падающий в пропасть Кроули. Азирафаэль решительно прогнал видения. Он очень осторожно дотронулся до шрама пальцами — Кроули даже не вздрогнул, а лишь приоткрыл глаза — и представил, как светлая солнечная энергия из его пальцев льется в этот шрам, исцеляя ткани. Ничего не получилось. — Мне придется кое о чем тебя попросить, — сказал Азирафаэль. — Да? — Попробуй призвать свои силы. Азирафаэль ожидал, что Кроули сразу откажется, но тот подчинился. Прошла секунда, другая, и его глаза вдруг загорелись золотым пламенем, а зрачок вытянулся. В то же мгновение вспыхнул и шрам на груди. Азирафаэль коснулся его пальцами, и его едва не обожгло. Или ему просто показалось, что обожгло, а на самом деле он лишь почувствовал чужую боль. Он так и не понял. Огонь погас быстро. Кроули тяжело дышал. Он откинулся на диванные подушки, кое-как застегнул пуговицы на рубашке и прикрыл глаза ладонью. Азирафаэль протянул к нему руку. Знакомое ему искусство исцеления так и не сработало. Некоторое время он сидел рядом с Кроули на диване, пытаясь вспомнить хоть что-то похожее из своей практики длиной в несколько тысячелетий. Ничего не приходило в голову. Тогда он вдруг услышал мерное дыхание: Кроули, похоже, уснул. Азирафаэль осторожно поднялся с дивана. Собрал со столика чашки и отнес на кухню, которая оказалась соединена с огромной столовой. Обошел все комнаты пентхауса, от гардеробной до спальни. Наконец, нашел одеяло, вернулся в гостиную и накрыл им Кроули. Потушил свет, а сам ушел в столовую. Что делать, он не знал. То есть, знал: нужно было уговорить Кроули вернуться в Англию. Адам сможет ему помочь. Кто еще, если не Адам. Азирафаэль оглядел столовую: она все-таки казалась чуть более обжитой, чем столовая в прежнем жилище Кроули. По крайней мере, здесь Кроули как минимум заваривал себе кофе или чай. Азирафаэль решил проведать его кабинет. На письменном столе лежали несколько альбомов — Брейгель, Ван Эйк и другие старые мастера. Должно быть, Кроули купил альбомы на книжной ярмарке, пока ждал его. Забрав книги, Азирафаэль вернулся в столовую и устроился в кресле. Так он и провел несколько часов: иногда, правда, выходил в гостиную и просто смотрел на Кроули. Тот, похоже, забрался на диван с ногами и теперь спал в более удобной позе. Вечеринка в пентхаусе напротив уже закончилась, и там тоже погасили свет. Пролистав альбом с полотнами Вермеера в пятый раз, Азирафаэль снова пошел в кабинет в надежде отыскать там какие-нибудь другие книги. Ничего не найдя, покачал головой. Заглянул в гостиную: Кроули никуда не делся. Азирафаэль открыл холодильник, подавил желание съесть пирожное, которое, кажется, ждало здесь именно его. И вернулся к Брейгелю. Он собирался наведаться в кабинет Кроули и в третий раз: не может же быть, что тот вообще не читает книг. Но за окнами забрезжил рассвет, и Азирафаэль отложил Брейгеля в сторону. Рассвет всегда нес в себе надежду. Наступал новый день, и даже солнце светило иначе. Вчера, например, Азирафаэль все еще оплакивал Кроули и летел в Брюссель на встречу с Антихристом, чтобы вместе с тем начать Армагеддон. Кроули оказался жив, и сегодня Азирафаэль уже не понимал, как он мог хотеть приблизить конец света. Он пообещал себе, что завтра все станет еще лучше. Например, он уговорит Кроули вернуться с ним в Англию. И не позволит, чтобы тот снова так рисковал собой. Скоро Азирафаэль услышал шаги: похоже, Кроули проснулся и ушел в душ. Через полчаса тот появился в столовой. — Доброе утро, — сказал Кроули. — Доброе утро. За столом Кроули говорил только о делах. Сначала он вообще хотел отправиться завтракать в кафе, но Азирафаэль предложил свою помощь, — в смысле, сам все приготовил — и Кроули больше не настаивал. — Надо было нам все-таки сходить на ту вечеринку к господину Гао. Я подумал, что у него могут быть какие-нибудь особенные гости, понимаешь? Которых ты узнаешь. — А они узнают меня, — парировал Азирафаэль, доедая яичницу. — По-моему, не очень хорошая идея. Кроули допил чай, ушел в свой кабинет и скоро вернулся с записной книжкой. — Завтра господин Гао летит в Пекин. А сегодня он работает дома. Кажется, мне стоит вас познакомить. Позвоню ему сегодня вечером. — Откуда у тебя эти сведения? — От его секретаря. Которому я плачу лучше, чем господин Гао. Азирафаэль не знал, что и думать: пусть Кроули не мог пользоваться своими демоническими силами, он все равно остался демоном в душе. И сейчас, наверно, от этого была кое-какая польза. По крайней мере, так хотелось думать Азирафаэлю. На всякий случай он сменил тему. — Можно, я задам тебе один личный вопрос? — Я весь внимание, — ответил Кроули. — Ты вообще не читаешь книг? В твоем кабинете я нашел только альбомы с той ярмарки. Кроули пожал плечами. — Я тоже задам тебе личный вопрос. Ангел, ты помнишь, какой сейчас год? — Две тысячи восемнадцатый, а что? — Никто больше не покупает бумажные книги, — объяснил Кроули. — Конечно, если только это не старинные Библии. Весь остальной мир давно перешел на электронные издания. И я тоже. — Вот здесь ты ошибаешься, — покачал головой Азирафаэль. Они продолжили спорить в лифте и на парковке. Телефон Кроули вдруг звякнул. — Это снова тот секретарь? — Да, — ответил Кроули. — И он пишет, что планы господина Гао изменились. Сегодня у него срочная встреча в Ханчжоу. Это около сотни миль отсюда. — И мы что, едем туда? Что мы там будем делать? — Познакомимся с кем-то из твоего начальства, я очень надеюсь. Идея насторожила Азирафаэля. Дело было даже не в том, что Кроули сперва предложил ему автомобильную прогулку по Шанхаю и ланч в самой роскошной пельменной. Ему было, по сути, все равно, куда ехать, лишь бы Кроули находился рядом и больше не пропадал. Азирафаэль сел на пассажирское сиденье и никак не мог понять, что его тяготит. Они не успели проехать и трех миль до магистрали, чтобы взять курс на Ханчжоу, как телефон Кроули снова зазвенел. — В мою квартиру кто-то залез, — удивленно сказал тот. — Никогда не думал, что сигнализация пригодится. — Ты вызовешь полицию, или они уже получили сигнал? — Разумеется, нет. — Я плохо тебя понял. Что это значит? — Это значит, что мы возвращаемся, — сказал Кроули и на ближайшем перекрестке развернул машину прямо на красный свет. Обратно они добрались за считанные минуты: Кроули, разумеется, нарушил все мыслимые и немыслимые правила. Азирафаэлю пришлось стать его сообщником в преступлениях — например, отодвинуть некоторые автомобили, чтобы избежать аварий, а когда за ними увязался патруль, заставить мотор полицейской машины начисто исчезнуть из-под капота. — Я смотрю, ты многому у меня научился, — одобрительно заметил Кроули. Он бросил машину прямо на улице, не заезжая на парковку. Азирафаэль вбежал в фойе здания вслед за ним. Первым, что они увидели, был убитый консьерж. — Кроули, мы сейчас же вызовем полицию! — Нет. — Тогда останься здесь, внизу. — Ни в коем случае. Это моя квартира! Меня хотят подставить! Я должен знать, что происходит! Пока они препирались, лифт уже подъехал. У Азирафаэля было ровно тридцать восемь секунд, чтобы уговорить Кроули хотя бы подождать в коридоре. На это Кроули неожиданно согласился. Азирафаэль осторожно толкнул дверь и очутился внутри. Прислушался. Выглянул в коридор, залитый ярким солнечным светом. Неудобно, когда ты как на ладони. Тогда Азирафаэль неслышно щелкнул пальцами и сделал себя почти невидимым для человеческих глаз. Если это человек — что ж, он сможет его задержать. Если это демон, если Ад все-таки отыскал Кроули... Будь что будет, решил Азирафаэль. По коридору, устланному паркетом, он ступал очень осторожно. В столовой никого не было. В кабинете тоже. Следующая дверь вела в гостиную: к счастью, мягкое ковровое покрытие гасило шаги. Убийцу он увидел сразу: в темной одежде, гибкий и стройный, тот хозяйничал на террасе. То есть, складывал оружие — Азирафаэль легко определил снайперскую винтовку. Чем-то похожим были вооружены парни в отряде Сабраила. Сердце кольнуло, когда Азирафаэль понял, что опоздал. Задержать убийцу он сможет, сможет и допросить, а вот человеческую жизнь уже не вернешь. Не ожидал Азирафаэль только одного. Выстрела. Без глушителя. От которого убийца буквально осел на пол и завыл, схватившись за ногу. Спустя секунду Азирафаэль очутился на террасе. И теперь смотрел в глаза Кроули, который держал в руках револьвер и уже склонился над убийцей. — На кого ты работаешь? — спросил Кроули. — Кто тебя прислал? Убийца ничего не ответил: он все еще выл от боли, катаясь по полу. — Второй раз я буду стрелять в колено, — пообещал Кроули. — Будет очень больно. Кто тебя прислал? — Господин Гао... — Нет, — возразил Кроули. — Господина Гао ты только что убил. Азирафаэль подошел ближе: в голове промелькнула мысль, что второй выход на террасу он просто не заметил. И все равно они не успели спасти Гао. Он взглянул на Кроули — зрачки у того вдруг вытянулись, а глаза вспыхнули желтым огнем. — Нет! — закричал убийца. — Нет! Я все сделал, как он сказал! — Кто тебя прислал? — Я не знаю! Он сказал, что его зовут Гао... у него... у него были такие же глаза! Кроули опустил револьвер и тяжело выдохнул, а его зрачки снова приобрели человеческий вид. Они с Азирафаэлем переглянулись. — Ты был прав, — вдруг сказал Кроули. — Да, — заметил Азирафаэль. — И мы немедленно уезжаем.