Дело упыря

После ужина Роман какое-то время разговаривал с дядей Лёней, а потом тот ушёл. Было заметно, что Каменский буквально цветёт от возвращения Волкова. Ещё бы! Это действительно было безумно радостное событие. Игорь достал из шкафчика вишнёвую наливку и плеснул красный напиток в два стакана. Усевшись рядом с Ромой, взял один стакан и приподнял: — За тебя! — Спасибо, — хмыкнув, Волков взял свою порцию и залпом выпил. — Расскажи, как ты там жил, — попросил сыщик, вернув стакан на стол. — Как жил? — взяв бутылку, Рома наполнил стаканы почти до краёв. — Так, что чуть не грохнулся в обморок, когда приехал в Ленинград. Всё так непривычно. Людей много, все несутся куда-то. Мужчины чокнулись и опустошили стаканы. Чуть затуманенными глазами уставились друг на друга. — Первые годы было особенно тяжело, потом привык. Гоняли нас, как рабов. И я очень рад, что вождь сдох. Надеюсь, ему достаточно горячо в аду, — сжав руки в кулаки, Роман недобро блеснул глазами. — Только в лагере я осознал, сколько же у нас поломанных судеб из-за его режима. Это просто кошмар. — Послушай, ты же осуждён по пятьдесят восьмой статье, верно? — задумчиво спросил Берестов. — Да, — кашлянув в кулак, отозвался Роман. — Насколько я помню, после освобождения, «политическим» нельзя жить вблизи столицы… — Это непростая история, — ухмыльнулся Волков, отвернувшись к окну. — Однажды на нашего лагерного начальника было совершено нападение. Я дотащил его на себе. Оказалось, у него отец — какая-то столичная шишка. Этот начальник был так благодарен, что я его спас, что обещал помочь. И когда, пару недель назад, спросили, куда я вернусь, ведь в силу уже вступила амнистия, я заполнил документы, указав Ленинград. И мне дали добро. — Это замечательно. Теперь мы сможем жить, как раньше. — Как раньше, да не как раньше. Столько лет ни за что… — Волков посмотрел на свои грубые, мозолистые ладони. Берестов перевернул его правую руку и посмотрел на реки выступающих вен. Да, когда-то они были совсем другими и вен не было видно. Игорь испытал странный прилив нежности, держа ладонь Волкова в своей. Потом он медленно встал и сполоснул стаканы под краном. Рома внимательно наблюдал за светловолосым, а после они прошли в гостиную. — Как же я скучал по нашей библиотеке, — с чувством произнёс Волков и открыл стеклянную дверцу шкафа, касаясь корешков книг. — Теперь ты можешь читать, сколь угодно, — заметил Берестов направляясь в свою комнату. — Я немного посплю. Надеюсь, в эту ночь не случится третье убийство.

***

Проснувшись утром, Игорь пожарил яичницу и сварил кофе. Не удержавшись, он заглянул в комнату Романа прежде, чем уйти. Тот спал, прижимая к груди книгу «Дети капитана Гранта». Улыбнувшись, Берестов прошёл в комнату, поправил одеяло на мужчине и коснулся пальцами его колючей щеки. После этого поехал в отделение. — Нужно установить слежку за Эрхардами. Не нравятся они мне, — обращаясь к Каркушину, произнёс Берестов, проходя в кабинет. — Будет сделано! — тут же отозвался Виктор, отрываясь от чтения документов и хватая телефонную трубку. Не успел Игорь удобно разместиться за своим столом, как раздался звонок. Новая жертва. Улица Бестужева. Нужно было ехать. Убитой оказалась тринадцатилетняя девочка. Стоило рассмотреть рану на шее, как стало понятно — это дело рук их упыря. Как и два предыдущих раза, никаких следов или улик. Через некоторое время была установлена личность жертвы. Молотова Ангелина Феликсовна возвращалась с частных уроков, которые брала у некой Талызиной Наины Дмитриевны. Ей оказалась женщина тридцати лет с короткой стрижкой, насыщенный багровый оттенок волос который переливался при свете дня. — Мы можем поговорить? — поинтересовался у Наины Игорь, предъявляя документы. Девушка изогнула бровь и нехотя отошла в сторону. Они прошли в небольшую, но уютную комнату. На столе лежали учебники по химии. — Сегодня у вас на занятиях была Ангелина Молотова. Во сколько она пришла? — В семь утра, как всегда по пятницам. А что? — опустившись в кресло, грубовато поинтересовалась Наина. — А ушла во сколько? — развернувшись к ней, Берестов завёл руки за спину. — В восемь. — Дело в том, что Молотова была убита. Наина округлила синие глаза и потянулась за сигаретами. Закурила, неотрывно наблюдая за сыщиком. — Её убили примерно в половине девятого. В подворотне. Тут недалеко. — Да уж… Интересно, за что? Она же не похожа на богачку какую. — Наина Дмитриевна, а вы в курсе, что ваша деятельность не совсем законна? Уроки репетиторства на дому — буржуазные пережитки. — Знаю, — напряжённо ответила девушка и нервно сбросила пепел в пепельницу. — Хотите меня арестовать? — Не сейчас. Но помните, что вы нарушаете закон. — Я постараюсь больше не давать частные уроки. Мне проблемы не нужны, — с трудом вымолвила Талызина. — Меня просто попросил её отец. Предложил деньги. — Чему вы учили Молотову? — Я подтягивала её по химии. Отец мечтал, чтобы она стала хирургом. — А кто её отец? Мать Ангелины сказала, что они давно в разводе и не видятся. — Её отец — мой бывший коллега, преподаватель математики. Тикер Феликс Эдуардович. Мы вместе работали в университете. — Вы с ним поддерживаете связь? — Да уж какая там связь. Заглянул он ко мне месяц назад, сказал, что нужно помочь его дочери с химией. Обещал оплатить каждый урок. Я согласилась. — Вы сегодня покидали квартиру? — Нет. — Кто-нибудь может это подтвердить? — Не думаю, — криво улыбнувшись, Наина потушила сигарету в пепельнице. Сыщик поехал в Ленинградский государственный университет. Оказалось, в этот день у Тикера не было занятий, потому пришлось узнавать его адрес в деканате. Феликс проживал в коммунальной квартире на улице Солнечной. Берестову открыла суровая кучерявая женщина в ярком халате. — Вам чего? — грубо спросила она. — Добрый день. Я из уголовного розыска, — сдержанно отозвался Игорь, предъявляя удостоверение. — Могу ли я видеть Феликса Тикера? — Он на кухне. Проходите, — немедленно сменив гнев на милость, женщина отошла в сторону. Игорь прошёл в небольшую кухню. На плите стояла кастрюля с варившимся супом. За столом сидели трое: черноволосый кучерявый мужчина лет сорока, молодой светловолосый человек и курносая девица с растрёпанными белыми хвостиками. — Феликс Тикер? — взглянув на черноволосого мужчину с орлиным носом, спросил Берестов. — Да. Он самый. Чем могу быть полезен? — делая глоток чая, поинтересовался Тикер. — К сожалению, вашу дочь сегодня убили. Мои соболезнования. Феликс замер. Сидящие рядом с ним парень и женщина взволнованно переглянулись. — Как это… произошло? — тихо спросил Тикер, ставя чашку на стол. — Ножевое ранение. Мы уже говорили с вашей бывшей супругой. — Когда её убили? — прошептал Феликс. — Сегодня утром. Она возвращалась с занятий у Наины Талызиной. Вы можете ответить на мои вопросы? Это может помочь следствию. — Что вас интересует? — губы Тикера становились всё белее. — Как близко вы общались с дочерью? Часто ли виделись? — усевшись за стол, спросил Берестов. — Виделись редко, примерно раз в месяц. В последний раз я виделся с ней три дня назад. Она пришла сюда и мы отправились прогуляться. — Она вам говорила, что её что-то беспокоит? — Нет, ничего такого. Она была весела, как и всегда, — Феликс медленно потёр лицо и поднялся. — Извините, я вряд ли могу быть вам полезен… Сейчас я слишком потрясён… Хочу видеть дочь. — Собирайтесь, я отвезу вас, — кивнув, отозвался Берестов. Промямлив слова благодарности, Тикер вышел из кухни, убирая кучерявые волосы с глаз. Он почти столкнулся с женщиной, которая открыла дверь сыщику — всё это время она подслушивала, стоя в коридоре. — Жаль, что её убили, — негромко произнёс светловолосый парень, сидящий за столом. Он выглядел очень печальным. — Вы знали Ангелину? — Как-то Феликс приводил её сюда, мы сидели на кухне и ели пирог. — Товарищ Тикер сегодня покидал квартиру? Чем он занимался с восьми до девяти часов утра? — Не знаю, я был в своей комнате… — отозвался блондин. — Я тоже, — задумчиво ответила девушка, сидящая рядом. — Зашла на кухню минут двадцать назад. — Как вас зовут, граждане? — Разумовский Алексей Дмитриевич. — Дымова Анна Алексеевна. — Если вы вспомните что-то необычное, позвоните мне, пожалуйста. Хорошо? — скупо улыбнувшись, Игорь протянул молодым людям листок с номером телефона. Те поспешно закивали и Алексей забрал вещь. Всю дорогу до морга Тикер порывался зарыдать, потому ему приходилось то тереть лицо, то кусать пальцы. Наверное, увидев тело дочери, он дал волю слезам, но этого Берестов уже не видел. Оставив отца Молотовой возле дверей, он поехал в отделение. У входа маячил мрачный молодой мужчина с тёмными волосами, испуганными карими глазами и крупной родинкой на щеке. Заметив медленно приближающегося Берестова, бросился к нему: — Вы занимаетесь поимкой убийцы Анны Черняевой? — Да. А что? — Меня зовут Викентий Эрхард. Я видел, как вы выходили из нашего дома. Отец сказал, что вы занимаетесь расследованием, — парень теребил белые перчатки, очень волнуясь. — Я знаю, кто убил Аню. — И кто же? — Мой отец. — Почему вы так думаете? — склонив голову набок, мягко поинтересовался Берестов. — Понимаете… Он хотел на ней жениться. И ему было плевать, что она ему во внучки годится. Он приставал к ней и склонял к… интимной близости. Она отказывала. — У вас есть доказательства своих слов, Викентий? — Что отец приставал к Ане? Ха! Что тут доказывать? Мой брат в курсе, но вряд ли станет выдавать папашу. Они заодно! — пылко отозвался Эрхард, округляя глаза. — Дело в том, — вкрадчиво заговорил сыщик, — что мы имеем дело с серией убийств. Есть уже три жертвы. Но вы не должны об этом распространяться. — Господи… Он совсем сошёл с ума! — в ужасе прошептал парень и посмотрел куда-то в сторону. — Это он. Уверен. Мой отец — убийца. — Где сегодня был ваш отец с восьми до девяти утра? — Я уходил в семь. Он был ещё дома. — А чем вы сами занимались в этот промежуток времени? — Я был в театре. На репетиции. — Кто может это подтвердить? — Вахтёр театра и трое артистов, — вскинув голову, с некой гордостью отозвался Викентий. — Моё дело — предупредить вас. Я всё сказал. — Я обязательно проверю алиби вашего отца. Спасибо за информацию. Развернувшись, Берестов скрылся за широкими дубовыми дверями. Эрхард провёл дрожащей рукой по лицу.