Никогда не Сдавайся

      Пробуждение. Сложно было назвать его приятным. Открыв глаза, я машинально попробовал встать. Дернув ногой, я понял, что сейчас оглашу своими криками весь корабль, но Ильянир рукой плотно закрыла рот. От жуткой боли у меня из глаз потекли слезы, но я старался не кричать. Эльдарка прижалась вплотную и прошептала на ухо: - Мы здесь не одни, я слышала еще больших мон’кеев в броне. - Аптечка, - прошептал я, - там должен быть один шприц стима. Укол хотя бы снимет боль. - Ты так сладко страдаешь, - Ильянир говорила словно пьяная, хотя я, возможно, был недалек от истины, - зачем мне ослаблять твою боль. Хлесткая пощечина, которую я пытался сделать максимально тихой, казалось, вывела эльдарку из равновесия. Комморитка застыла, в шоке силясь мне что-то сказать в ответ, но я не дал ей такой возможности: - Потому что мы оба сдохнем, если ты будешь вести себя, как обдолбанная наркоманка, - сквозь зубы прошипел я, приложив эльдарку сверху еще парой крепких ругательств, услышанных от бандитов из подулья Тарсуса. Ильянир провела рукой по щеке, словно кожей пытаясь ощутить фактуру моего удара. - А ты неплох, Генри Арчертон, возможно тебе почаще нужно устраивать такие встряски, общение сразу становится интересней, - произнесла эльдарка томным голосом, прильнув губами к моему уху, - рану на шее я закрыла, а с ногой… хммм, хочешь я вколю тебе пару моих доз… «Сыворотки Жизни», если я правильно перевела, возможно ты даже сможешь встать, - Ильянир пугающе улыбнулась, - Если выживешь.       Грохот, раздавшийся в коридорах позади нас, лишил меня права выбора. Либо смерть, либо очень сомнительный шанс на выживание. - Делай, - прошептал я, - вкалывай, либо я умру, либо я выживу пусть и такой ценой. - Хорошо, - эльдарка не стала медлить и, достав из поясной сумки инъектор с дозой наркотика, сделала укол мне в шею. Мир для меня раскололся на до и после. По моей шее, голове, рукам, торсу и, наконец, ногам словно растеклось расплавленное железо. Боль была нестерпимой, но я не мог кричать, все тело разбил спазм, превратившийся в паралич. С момента инъекции прошли секунды, но мне казалось, что прошли часы или даже дни. Когда наркотик дошел до раненой ноги, боль наконец-то начала спадать, и мое восприятие пришло в норму.       Ильянир была шокирована произошедшим. Широко раскрытые от удивления глаза были невероятно приятным для меня зрелищем, если бы не повторившийся грохот в коридорах позади нас. Топот сабатонов космодесанта сложно с чем-то спутать. Приподнявшись, я понял, что теперь хотя бы могу встать, хромать я буду сильно и еще довольно долго, но я мог стоять. Ильянир смотрела на меня как на нечто невозможное, нереальное. Я дернул эльдарку за руку и потащил за собой, спрятавшись за одной из целых турелей. Из темноты коридоров вышел еще один космодесантник, в тактической броне дредноута, увешанной трофеями с ног до головы и украшенной нечестивыми символами.       Поле силового топора угрожающе потрескивало, вошедший искал стволом своей комби-плазмы нас: - Я чую тебя, человечишко. Твоя кровь пахнет страхом и болью, выходи, и я дарую тебе быструю смерть, прячься, и я загоню тебя в угол, как животное, и запытаю до смерти.       Ильянир напряглась, я будто кожей ощутил ярость, бурлившую внутри. Комморитка посмотрела мне в глаза. Взгляд был полон решимости, я не успел остановить ее порыв. Ведьма в один прыжок преодолела дистанцию от укрытия до космодесантника. Удар был нацелен в шею. Я замер, словно время вновь замедлило для меня свой ход. Лезвие меча мучительно медленно приближалось к своей цели, также медленно силовой топор поднимался чтобы отразить атаку. С ужасом я осознал, что Ильянир не успеет. Терминатор с неожиданной, для такой громоздкой брони, легкостью отбил стремительный выпад эльдарки в сторону. Контратака просвистела буквально в нескольких сантиметрах от успевшей уклониться комморитки. - Где человечишко, ксенос, неужели ты скрываешь его? - искаженный воксом голос был похож на демоническое рычание. Вместо ответа Илянир атаковала вновь. Град ударов обрушился на терминатора, но ни один из ударов не причинил серьезного вреда. Большую часть атак терминатор отбил топором, какие-то были заблокированы силовым полем терминаторской брони, лишь один удар пришелся в руку, держащую топор. Хаосит казалось не замечал ранения, хотя кровь из раны уже стекала по его руке и капала на пол. Я сжал кулаки от бессилия, с раненой ногой я едва мог стоять, речи о том, чтобы драться в таком бою и быть не могло. Плазмоган остался лежать на полу рядом с лужей крови, по которой меня почуял космодесантник. За моей спиной оказался лишь меч, что Ильянир отдала мне после испытания. Мои метания были прерваны торжествующим криком хаосита, который чуть не отрубил своим топором руку эльдарке, срезав часть защитных пластин брони и обнажив плечо, но при этом сумел оглушить обухом топора.       Выхватив меч, я с разбегу ударил космодесантника в спину, наваливаясь всем телом на этот удар. Раненая нога будто бы взорвалась от боли, но я навалился на рукоять, разрывая внутренности предателя. Резким разворотом корпуса космодесантник отшвырнул меня. Врезавшись в стену, я больно ударился головой. Перед глазами все поплыло, в ушах звенело. Хаосит превратился в размытое пятно. - Проклятый, мерзкий человечишко, тебе повезло, что у меня сейчас нет времени с тобой возиться, - прогрохотал вокс из украшенного рогами шлема. Хаосит наставил на меня болтер, так чтобы я мог видеть свою смерть, которая, вырвавшись из ствола, размазала бы мои мозги по стене. - Этот проклятый, мерзкий человечишко только что тебя уделал, - заплетающимся языком ответил я. - Чтооо! - яростную тираду прервал выстрел из бласт пистолета, пробивший спину и шлем космодесантника. С шипением расплавленный керамит пролился на пол. Даже обесточенная, броня гиганта не давала ему упасть на пол. Фигура предателя горделиво стояла с запрокинутой головой в центре зала. Отползая в сторону оставленного на полу плазмогана, я поклялся себе, что буду всегда проверять жив мой противник или нет, перед тем, как перешагивать его тело.       Когда я дополз до плазмогана, ко мне подошла Ильянир, аккуратно и нежно помогая встать. - Никто не смеет причинять тебе боль кроме меня, - произнесла эльдарка, заворожено смотря в мои глаза, - вся твоя боль моя, без остатка. Вместо ответа я вытер струйку крови, сочившуюся из ее виска: - Тоже самое я хочу сказать и тебе, но на твою боль я не претендую, мне своей хватает, - улыбнулся я ей в ответ. Ильянир, оценив шутку, улыбнулась, а затем подарила мне краткий поцелуй, показавшийся невероятно сладким и приятным.       Восстановление после таких травм заняло у меня всего лишь около недели, на Коммораге все еще трудно было определять время. Медицинские навыки гомункула превзошли мои самые смелые ожидания. Нога довольно быстро перестала беспокоить, и я вернулся к тренировкам. Ильянир выхаживала меня все это время, поселившись в покоях. Она стала гораздо приятней и обходительней в общении, пережитое и увиденное сблизило нас невероятно сильно. Эльдарка по-прежнему была очень строгим и жестким учителем, но при этом очень хорошим. Спустя еще примерно месяц я легко свыкся с такой жизнью, потому что Ильянир была рядом.       Из ставшим размеренным графика меня вырвала Амарейя. В этот раз в тронном зале на самом верху башни я чувствовал себя гораздо уверенней. Архонт, восседавшая на троне, довольной улыбкой встретила мое прибытие. - Ты не разочаровал меня, Генри Арчертон, даже наоборот, удивил, что нечасто со мной случается. За такие заслуги я награждаю и награждаю честно. Ты хотел голову Годвина фон Клюгена, она твоя, его доставили сегодня на арену Синтафаэ. Как ты хочешь с ним поступить? - эльдарка внимательно изучала меня, покачивая стройной ногой, словно ожидая чего-то. - Я подарю вам в ответ, миледи, бой с этим безумцем на арене. Обещаю, сие зрелище вас не разочарует, - ответил я на почти чистом эльдарском. Глаза Амарейи блеснули азартом, она улыбнулась, встала с трона и подошла ко мне. Вся моя воля была сосредоточена на том, чтобы мой взгляд не утонул в декольте ее платья, что почти не закрывало высокую, упругую грудь. - Ты хорошо изучил наши порядки и обычаи, жаль будет сажать такую игрушку на длинный поводок, но в твоем Империуме Человечества, - эльдарка с презрением произнесла последние слова, - ты будешь несоизмеримо полезней мне, чем здесь, на Коммораге. Обитель моего народа, темная и порочная, мне великолепно известна, а вот твоя обитель, скрывает множество возможностей отсюда недоступных, - Амарейя провела острым ногтем по моей щеке, слегка царапая кожу, склонилась, едва не касаясь кончиком носа моего лба, - я вижу, ты хочешь поиграть в игры разума, что так манят тебя? - В эти игры не обязательно играть против друг друга, всегда найдутся противники, что куда больше заслуживают наших общих усилий, - произнес я, вновь, стараясь смотреть только в глаза архонту, не опускаясь взглядом в сторону бюста эльдарки, что находился почти перед моим носом. Амарейя довольно зажмурилась от раскрывающихся в ее разуме перспектив и схем. - Кто бы мог подумать, насколько удачным приобретением ты окажешься. Когда ты только предстал перед моими глазами, ты был жалок, трясся, словно котенок гиринкса, мать которого выгнала его из выводка из-за слабости и болезненности. А теперь, посмотрите, гиринкс окреп, возмужал, показывает зубы и уже точит на меня когти, - эльдарка встала сзади и начала нашептывать на ухо, - ты должен всегда помнить, что будешь у меня на крючке, и я в любой момент его сорву, вырвав тебе глотку, - горячее дыхание эльдарки пьянило. - Я понимал это, еще когда стоял здесь в этом зале, предлагая вам свои услуги. Смех Амарейи, казалось, расколол повисшую в зале тишину. Безумный, мелодичный и одновременно искренний, пробирающий до дрожи в коленях. - Великолепно, - промурлыкала эльдарка, - я… согласна, - эти слова шокировали меня, но я готовился к этому моменту больше месяца, поэтому на моем лице не отразилось ни единой эмоции, - продемонстрируй мне свое мастерство, силу и хитрость в бою на арене. Срази Годвина так, чтобы его смерть и твоя победа вызывали крики восторга у зрителей, а молва об этом бое еще долго не сходила с уст как посетителей модных салонов Верхнего Комморага, так и отребья, что пресмыкается в притонах Нижнего, - слова архонта, казалось, обрели свою собственную жизнь под потолком тронного зала, отражаясь эхом в сводах. - Если у тебя это получится, я тебя отпущу. Вместе с твоей ненаглядной Ильянир, даже дам транспорт в придачу. - Я принимаю условия, - согласно кивнул я. - Договорились, - вместо рукопожатия Амарейя заключила мои губы в страстном поцелуе. Яд, болезненно обжигающий и одновременно чарующе приятный, заставил меня закашляться. Другого исхода быть не могло, я знал на что шел, но моя жизнь ничто в сравнении с тем, что я могу совершить, - добро пожаловать в большую игру. Бой будет завтра.       Амарейя отстранилась и, грациозно развернувшись, пошла в сторону своих покоев. В моей скромной обители меня ждала Ильянир, только что начавшая трапезу. По моему болезненному виду было ясно, что-то случилось, эльдарка обеспокоенно вскочила мне навстречу, откладывая столовые приборы. - Что случилось? – проверяя рукой мою температуру, спросила эльдарка. - Я согласился на сделку с Амарейей, - виновато посмотрел я на Ильянир. - Она... Она не посмеет отобрать тебя у меня, - прошипела в ответ комморитка. Лицо эльдарки, лишь секунду назад выражавшее обеспокоенность, сейчас сквозило яростью и ненавистью по отношению к архонту. Зажатый в руках столовый прибор был смят, словно был сделан из бумаги. - Не беспокойся, ставки сделаны, посмотрим, какая сыграет, - ответил ей я, успокаивающе погладив по щеке. Кончики ушей Ильянир раздраженно дернулись, жест, говоривший о искренности гораздо сильнее всех слов. - Хорошо, я тебе… верю, - произнесла эльдарка слова, что считались почти табу для ее соплеменников.       День боя настал очень быстро. Ильянир ушла в свои покои, проводив меня до тренировочных залов арены. Холодная сосредоточенность и концентрация, она была права. Отрабатывание ударов на тренировочном манекене превратилось для меня словно в какую-то мантру. Удар. Выдох. Удар. Вдох. Настраивая себя, свое тело, словно техножрец доминус настраивает боевого автоматона, вставляя логические карты в нужном порядке. При этом не забывая о ресурсе скрытой ярости, что была направлена на Годвина фон Клюгена. Я столь сильно увлекся процессом, что не заметил, как вошла Ильянир.       Внешний вид эльдарки поражал своей необычностью и красотой. Черное платье, сшитое по фигуре, подчеркивающее каждый волнительный изгиб гибкого, атлетичного тела, одновременно открытое взгляду, но при этом оставляющее простор для фантазий. В огненно-рыжие волосы Ильянир были вплетены золотые нити с россыпью драгоценных камней. На длинных, стройных ногах были туфли на высоком каблуке, украшенные металлической шпорой на пятке и окованным носком. Мое удивление и вожделение были наградой для эльдарки.       Ильянир довольно улыбнулась и грациозно подошла, давая возможность подольше насладиться своей красотой. - Ты готов? - Хотел бы сказать, что да, но тогда я совру. Это место и так сочится от лжи, пусть хоть кто-то здесь услышит правду, - после неловкой паузы я сказал, - Ты… прекрасна, – Ильянир печально улыбнулась, запечатлела краткий поцелуй на моих губах и промурлыкала на ухо: - Помни, вся твоя боль принадлежит мне. - Помню, - я заключил эльдарку в объятия, прижимаясь к груди, вдыхая запах, а затем резко отстранился, прогоняя из сознания все мысли, отвлекающие от предстоящей битвы.       Арена, принадлежавшая Синтафаэ, была забита до отказа. Зверье разной степени смертоносности, добытое из хранилища Альфа-приоритета, развлекло и распалило публику до такой степени, что одобрительные крики и улюлюканье не стихали. Когда я говорил Ильянир, что не готов, то нисколько не кривил душой. Никто не был бы готов к тому, чтобы в первый раз выйти на арену, наполненную тысячами голодных до страданий пар глаз, глядящих на тебя с трибун. Поправив кожаный шлем, закрывающий лицо, я проверил генератор силового поля своего меча. Кроме шлема на мне еще были свободные, хлопковые штаны с бронированными накладками на колено и голень, а также легкие, кожаные, плотно зашнурованные сапоги.       Толпа приветствовала меня громкими криками, с таким количеством свежих шрамов я был похож на очень опытного гладиатора. Такими же громкими криками публика приветствовала и моего противника. Я уступал Годвину ростом и шириной плеч, ставки тотализатора, видневшиеся на табло вверху, скакнули сразу не в мою пользу. «Ну это мы еще посмотрим» - подумал я про себя. Дикторы арены объявили нас, придумав совершенно нелепые легенды с точки зрения любого имперца. «Могли бы хотя бы меня спросить.» - ухмыльнулся я, - «Не звучало бы так по-идиотски. Тем более у Годвина действительно внушительный послужной список.»       У моего противника было точно такое же вооружение и защита, только вот синтетические мышцы из него уже было не вырезать. Благодаря им он спокойно мог разрубить меня напополам своим мечом, при удачном ударе. Когда нас разделяло от силы пятнадцать метров, Синтафаэ встала и дала отмашку начала боя.       Годвин ускорился, намереваясь решить исход боя одним ударом, но Ильянир готовила меня к тому, с чем мне возможно предстоит столкнуться. Удар падшего вольного торговца рассек пустоту. Мой ответный удар встретился с его защитой. Искры от соприкасающихся силовых полей имели воистину гипнотический эффект. Я едва не пропустил обманный удар от Годвина, который мог оставить меня без руки, а то и без половины торса.       Отскочив от выпада, я постарался выровнять дыхание, пока противник давал такую возможность, примеряясь к моему стилю. Взяв под контроль свои эмоции, я планомерно начал навязывать Годвину свою игру. Удар за ударом, тесня предателя, с каждым разом оставляя все меньше времени на раздумья и расчеты дальнейших действий. Словно опытный игрок в регецид, пододвигающий партию с каждым ходом все ближе и ближе к закономерному завершению.       Годвин сопротивлялся изо всех сил. Опыт фехтовальщика давал о себе знать, но с серьезным противником судьба свела его только сейчас. Несколько скользящих ударов оставили на моем теле сильнейшие ожоги. Я оставался в долгу недолго, оставив на теле вольного торговца страшную рану, идущую от левой ключицы до середины бедра. В этот раз уже Годвин был вынужден резко разорвать дистанцию. Кровь из раны не хлестала лишь потому, что после ударов силовым оружием остаются сильнейшие ожоги. Вольный торговец простонал от боли, приложив руку к груди.       Счет на табло тотализатора неожиданно качнулся в мою сторону, почти сравнявшись с результатом Годвина. Наши головы стоили сейчас просто астрономические суммы. Если Ильянир меня не обманывала, касательно расценок на Коммораге, то стоимость одной из ставок равнялась стоимости эскортника друкари, правда без экипажа. - Кто ты, сопляк, - произнес вольный торговец, - ты явно имперец, я узнаю школу, тебя явно готовили в Империуме. - Кто я такой уже давно не важно, важна лишь твоя смерть, предатель. Ты не представляешь, через что мне пришлось пройти, чтобы этот бой состоялся. - Ты… ты тот щенок, один из прихвостней старика Аверштайна, - Едва видимые мне глаза Годвина были полны удивления. Затем предатель резким движением раздавил что-то у себя во рту и его глаза через мгновение налились кровью, и он с диким ревом кинулся на меня.       Натиск его усилился, стал звериным и беспощадным. Предатель абсолютно забыл о защите. С другой стороны, град ударов, которым Годвин меня осыпал, заставил уйти в глухую оборону и взять свое оружие двумя руками, иначе я рисковал остаться без меча, который был бы выбит с легкостью одним из ударов такой чудовищной силы.       Единственный остававшийся у меня шанс был ответить звериной яростью на звериную ярость. Вспомнив момент из тренировки с Ильянир. Когда мне действительно захотелось сделать эльдарке больно я перенес это же состояние сознания и на этот бой. Кромсать. Рубить. Изничтожить эту тварь за то, что он сделал со мной, с инквизитором, с Авенарием, с Зейрой. Убить.       Ураган ударов, подстегнутый наркотиками, встретил себе равного в урагане ударов, движимом первобытной яростью и ненавистью. Публика завороженно смотрела на бесконечную серию ударов, блоков, контратак, выпадов и уворотов. И вот наконец наркотический дурман рассеялся, а вместе с ним и силы Годвина иссякли. Я тут же воспользовался этим, пронзив голову своего врага от подбородка до макушки. Только когда я понял, что предатель мертв, я ощутил, что последний удар он все же успел сделать. Меч Годвина торчал из живота почти по самую рукоять. Мою жизнь спасло лишь то, что генератор силового поля в его мече разрядился в тот самый момент, когда острие клинка коснулось кожи. - Император защищает, - прошептал я, падая на колени, по моим щекам текли слезы, вкус этой победы был вкусом крови на губах. Я был готов прийти под правую длань Императора, где по легендам встречают посмертие все прославленные воины Империума. Боли не было, я чувствовал, что умираю.       Моим мечтам о покое не суждено было сбыться. Я очнулся в темноте и первое, что понял – это то, что чую знакомый запах прометия. В Коммораге с его разнообразием самых странных, нелепых, необычных ароматов, прометий был редкостью. Следующее, что я понял так это то, что меня только что тряхнуло, точнее, тряхнуло транспорт, на котором мы летели.       Стоп, мы! Я не знал откуда ко мне пришла эта мысль, но попытавшись встать понял, что мои раны были заделаны не так давно. Простонав от боли, я услышал, что кто-то бежит ко мне. Начав машинально искать какое-нибудь оружие, я увидел перед собой светящиеся, как у кошки, глаза Ильянир. - Ты очнулся, - эльдарка выдохнула облегченно, - твой план сработал! Все же Синтафаэ, ради шанса показать, что она тоже кое-что смыслит в хитрости и планировании, подменила яд Амарейи. Ты теперь свободен, как и я. Думаешь я не знала, что Синтафаэ не даст мне ничего, ни титула, ни подчиненных, я навсегда осталась бы у них лишь хорошим, острым клинком. - Со мной ты надеешься получить больше? – удивленно спросил я. - С тобой я получу свободу, - Ильянир была абсолютно серьезна, - на Коммораге лишь ее иллюзия, мираж. - Тогда нам предстоит много работы, - резко посерьезнел я, - я пока лишь дознаватель. - Сколько ваших дознавателей могут похвастаться тем, что у них есть в распоряжении суккуба темных эльдар. - Сомневаюсь, что найдется хотя бы один, - хищно ухмыльнулся я, подражая эльдарке.