Не потеряв, не обретёшь.

Пятая выиграла в автоматы седьмой раз подряд и с чувством ударила кулаком по коленке. — Да что такое! Опять джекпот! — Великая Неудачница ни на шутку разволновалась. Такая неслыханная удача приходила к ней всего раз пять за всю жизнь, и непременно перед большими неприятностями или, того хуже, неотвратимыми бедами. — Как перед смертью Джирайи, к примеру, — сердце кольнула застарелая боль — куноичи так и не смогла избавиться от чувства вины, ведь именно она послала на смерть ещё одного дорогого человека. — Ничего хорошего нас не ждёт, — тяжело вздохнула Сенжу, предчувствуя испытания. *** Орочимару прислушался к своим ощущениям и понял, что в доме был только Джирайя — ни следа чужой чакры. — Куда мог уйти этот болван, и почему? Как не вовремя, — саннин представил, что будет, если кто-нибудь наткнется на лохматого огромного мужика в одних подштанниках. А если этот кто-то окажется из свиты Изури? Почти все его прихвостни знали Жабьего отшельника лично. Все, кроме новенькой помощницы. Орочимару переместился на крышу своего дома и внимательно всмотрелся в окрестности, тщетно пытаясь отыскать белобрысую растрепанную макушку. Саннин создал несколько клонов и отправил их в разных направлениях, а сам, ведомый дурным предчувствием, двинулся к главной улице. *** Джирайя понял, какого дал маху, когда сбежал из комнаты, в которой очнулся. Она напоминала камеру пыток: вдоль одной из стен стояло несколько странных аппаратов, и саннин решил, что Акацуки захватили его, чтобы ставить над ним опыты. Место, где он сейчас находился точно не Амегакуре, как он полагал. Мужчина брёл по пустынному переулку смутно знакомого города, призывая память на помощь. Он стопроцентно бывал здесь когда-то, но не мог припомнить, когда именно. Может быть, в детстве? Как он вообще здесь оказался? После боя с Пейном, кажется, он… — Точно, я пошёл ко дну, — память услужливо предоставила болезненные воспоминания. Нет, Джирайя не боялся смерти, но сейчас был благодарен судьбе за спасение. Точнее тому, кто его выловил со дна. — Черт! Как это возможно? Кто мог это сделать? Не Акацуки же! Заворачивая за угол, отшельник столкнулся с хорошенькой девушкой. — Эй, малышка, — лучезарно улыбнулся, — не подскажешь, как называется этот городок? — Пить надо меньше, старик, — сморщив носик, ответила та и пошла прочь, с опаской оглядываясь. Но сжалилась над перебинтованным оборванцем и подсказала: — В Конохе. Джирайя решил, что у него частичная амнезия. Иначе как объяснить, что он не узнает родную деревню? Эро-саннин огляделся и с облегчением узнал невдалеке очертания резиденции Хокаге, а пройдя чуть дальше, увидел между кронами деревьев каменные лица Хаширамы и Тобирамы. И куда ему теперь идти? К Хокаге? Переулок закончился двухэтажным домиком, обвитым ярко цветущим вьюном. Головокружение накатило внезапно, а дикая слабость во всём теле усилилась. Джирайя покачнулся, сделал еще несколько шагов и повалился вперед. Сознание покинуло его прежде, чем он скатился вниз по склону, к заросшему травой берегу реки. *** Орочимару не чаял найти болвана Джирайю. Ему требовалась помощь. Он набрал номер Какаши — глухо, затем сразу позвонил Сакуре — аналогично. На смену холодному расчету пришла раздражительность. — Да где их носит? — прошипел сквозь зубы саннин. *** Они прикасались друг к другу одними лишь губами. Сакура запальчиво целовала сенсея, намертво вцепившись пальцами в подоконник. Поцелуи следовали один за другим, такие разные, но одинаково желанные. Глубокие и бесстыдные, мимолётные и почти невинные, нежные, жадные, трепетные. Учиха и представить не могла, что можно так виртуозно сводить с ума только губами. Она с надрывной жадностью ловила каждое движение Какаши и вкладывала в каждый поцелуй всю себя. Голова нещадно кружилась от нехватки воздуха и переполнявшего желания, но Хатаке боялся прикоснуться к Сакуре, пытался все же не скатиться до предательства. Предать дружбу с Саске? Тогда он не сможет… — Ох! — Ее горячая ладошка забралась ему под майку. Обостренная тактильная чувствительность дала о себе знать — ощущение болезненного прикосновения только удвоило желание. Саске, порядочность, его собственная обычная рассудительность, весь мир… все полетело к тартарары. Женщина, которую он желал, сейчас была близка как никогда. Пусть он сгорит в ней, пусть превратится в пепел, но лишь познав её рай. Ласковая и трепетная, сильная и властная, умоляющая и желанная, Сакура прикасалась к нему везде, где хотела, и Какаши терпеливо переносил болезненные ощущения от ее близости. Дрожь-предвкушение накрыла Сакуру с головой, как только она оказалась прижатой к кровати. Остро-нежное, упоительное ощущение, как лезвие бритвы на тонких пенах, пронзило низ живота, стоило Какаши резко заполнить Сакуру изнутри. Их близость оказалась естественной и яркой, приземленной и возвышенной. Вечный танец жизни закружил обоих. Это был дьявольский зной на двоих, зной, сжигающий все преграды и стыдливость, все возможные сожаления. *** Сакура еле переставляла ногами, оттягивала тяжкий момент, когда придет домой и посмотрит в глаза Саске. Сможет ли она солгать дорогому человеку? Предательство физическим грузом давило на грудь — не позволяло свободно вздохнуть. Стыд добавлял масло в пожар. И вместе с тем, Сакура ни секунды не жалела о близости с сенсеем. Проклинала себя за это и одновременно желала вновь броситься в пекло вожделения и нежной страсти. Млела от одного лишь воспоминания об их ласках. Учиха минут пять простояла перед закрытой дверью — не хватало смелости войти в дом. — Вот ты где! — грубый голос за спиной едва не сделал ее заикой. — Ох! — Сакура вскрикнула от неожиданности и стремительно повернулась. — Орочимару? Ты чт… — Джирайя пропал, нужна твоя помощь. Учиха разродилась витиеватой, виртуозной руганью, которая поразила даже такого «стреляного зверя», как Змеиный саннин. — Как давно это произошло? — из головы разом вылетели все мысли, кроме мыслей о мудреце с Жабий горы. — Часа два назад, — недовольно признался саннин, оглядываясь по сторонам. У Сакуры от волнения вспотели ладошки. — Я сама тебя придушу, если его кто-нибудь узнает! Сразу поползут слухи. Представляешь, что начнется, узнай о нем Изури? Орочимару вкратце рассказал о своих напрасных поисках.  — Коноха разрослась за последние годы, чтобы найти его, понадобится немало времени. — Саннин поведал, в каких направлениях ведут поиски его клоны, и где побывал он сам. Ниндзя условились созваниваться и разошлись в разные стороны. Сакура никак не могла перестать костерить Орочимару на чём свет стоит. Руки чесались что-нибудь раскурочить или кому-нибудь врезать. Желательно желтоглазому, язвительному гению с вечно кривой улыбочкой на губах. Парк, десятки дворов с многоэтажками, детские площадки, полигон, пустые летом школьные дворы. Все напрасно — Джирайя как сквозь землю провалился. Сакура забралась на крышу часовой башни и осмотрелась. В голову пришла дельная мысль. — И как я сразу об этом не подумала? Шестнадцать лет прошло… Отшельник может узнать в Конохе только здание Хокаге. Скорее всего туда он и направится. — Она молнией метнулась в том направлении. Очутившись на крыше резиденции Хокаге, Сакура глянула вниз и облегчённо поняла, что нашла их потеряшку. Но радость ее длилась недолго. Эро-саннин остановился возле здания банка и помахал кому-то рукой. Куноичи спрыгнула вниз, пробежала метров двадцать, лавируя между прохожими, и только тогда увидела того, с кем поздоровался Джирайя. Из груди вырвался вздох отчаяния и злости. *** Джирайя пришел в себя и направился в центр деревни. Он плелся по главной улице Конохи и с жадным любопытством разглядывал все вокруг. Его не смущали даже боль во всем теле и косые взгляды жителей. Одни показывали на его пальцами, другие неодобрительно качали головами, третьи отводили взгляды. Стая девчонок пробежала мимо и захихикала ему вслед. Джирайя непроизвольно выпятил грудь и тут же сморщился от боли. Впереди мелькнуло одеяние Хокаге. Джирайя двинулся в ту сторону, но по мере приближения понял, что что-то не так. Рост Хокаге явно не подходил Пятой. При близком рассмотрении главой Конохи оказался Наруто. Джирайя брякнул первое, что пришло в голову: — Во что это ты вырядился, дурень? Седьмой вполуха слушал разглагольствования помощницы Казекаге, Катири, и поддакивания молоденькой Мизукаге. Они что-то лепетали про величие Изури, его проницательность и дальновидность. Наруто снял шляпу, раздражённо провёл рукой по волосам и замер, услышав смутно знакомый голос. Или почти позабытый? Он поднял глаза и встретился взглядом с говорившим. Из груди вырвался нервный вздох.