Не потеряв, не обретёшь.

Какаши вдыхал почти забытый запах, семь лет прошло, шутка ли. Он обнимал Сакуру за талию и гладил по отросшим волосам. Что он чувствовал? Теплую, спокойную радость от встречи с некогда самой дорогой женщиной и тихую грусть от того, как стремительно летят года. Он изменился с тех пор, когда они виделись последний раз. Спокойствие и сдержанность перешли на новый уровень. Задеть Какаши за душу стало сложнее, чем прежде. Во всём мире только один человек мог одним лишь взглядом отодвинуть все невзгоды и заставить сердце гореть уютным огоньком, и это — не Сакура. Но и она оставалась частичкой его самого. — Тяжело было? — Да, там, где я работал надзирателем, крайне сложно остаться прежним; слишком много нелюдей вокруг — жестоких и опасных. Но знаешь, — голос Какаши потеплел, — я не жалею, что оказался там. Все случилось так, как и должно было. Если бы я попытался сбежать в прошлое и исправить всё, когда нас раскрыли, последствия были бы ужасными, вплоть до войны в будущем. Понимаешь? — Откуда ты знаешь? — он замялся, и Сакура повторила: — Откуда, Какаши? — Какаши, то есть я из будущего навестил меня на следующий день после моего задержания и рассказал об этом. И с Боруто то же самое. Спаси мы его, в будущем его действия привели бы к катастрофе. — Значит, так суждено было случиться, — прошептала куноичи. Они постояли в тишине, ощущая толику неловкости и приятное чувство родства. — Отпусти меня, — тёмные глаза едва уловимо улыбнулись, — у меня всё будет хорошо, поверь. Налаженная жизнь и всё, о чем я и мечтать не смел. Только сейчас Сакура отметила одежду с иголочки и аккуратно зачесанные назад волосы до плеч. Какаши выглядел ухоженно и солидно, как мужчина, о котором заботятся. — Ты счастлив с этой женщиной? — где-то глубоко внутри кольнула ревность, и Учиха удивилась, что это чувство почти не причиняет боль. — С ней уютно и спокойно. С ней я обрёл то, чего не мог найти много лет, — он улыбнулся, вспоминая свою Сэйто. Если бы не она, ему не смягчили бы приговор, и вместо положенных пяти лет, Хатаке отбыл-отработал в тюрьме три года. Его искреннее признание бальзамом пролилось на душу Сакуры. Какаши был (точнее будет) по-своему счастлив. Что ей оставалось? Только порадоваться за него. Долгие месяцы страданий не прошли даром. Ее боль и чувства понемногу успокоились. Сейчас Сакура отчётливо поняла, что их встреча поставила многое на свои места. Она отпускала Какаши. — Ты навсегда останешься частью моей души. Спасибо. Ты будешь счастлив, теперь я точно это знаю. Ты всё вытерпишь. За разговором пролетел час, а Сакура всё никак не могла наговориться с Какаши. Впитывала каждое его слово, жесты, ловила мимолетные улыбки, понимая, что не увидит его очень долго. Когда она подарила ему свои книги, он искренне обрадовался и похвалил, прочитав несколько страниц. Никак не мог поверить, что Сакура пишет романы из серии «Ичи-Ичи». — Что будет со мной? — она замерла в ожидании ответа. — Я буду счастлива когда-нибудь? — Я не могу сказать, не имею права вмешиваться в это, не настаивай, потому что ты и только ты вершишь свою судьбу. Скажу одно: не бойся своих чувств, доверься им. И ещё… Я не смог бы спокойно жить, зная, что… В общем, я пришёл предупредить тебя, — сжал её руку на прощение. — Завтра в десять часов утра ты должна встретить Сараду после миссии, возле старой водонапорной башни. На том месте, где вы нашли пропавшего кота во время вашей первой миссии с Саске и Наруто. Помнишь? Сакура лихорадочно соображала. Страх за дочь вытеснил остальные мысли, не давая здраво рассуждать. — Сосредоточься, — проникновенный голос бывшего сенсея мягкой волной окутал сознание, — все будет хорошо, ты справишься, я знаю это. — Спасибо тебе, спасибо, — его спокойствие вернуло уверенность, в голове прояснилось. — Я никогда не забуду, что ты сделал для меня, для Сарады. Никогда!.. Мы еще увидимся? — голос задрожал, когда он стер слезинку с ее щеки и приобнял за плечи. Его губы коснулись влажной щеки. — Конечно, — Какаши не знал ответа, но не желал печалить ее, — мы обязательно встретимся. — Когда воронка перемещения исказила пространство, Сакура смогла разглядеть спокойную прощальную улыбку. Как только Хатаке Какаши исчез, женщина тяжело привалилась к стене. Сердце плакало от облегчения, тихой тоски по былому, но в то же время Сакура испытывала освобождение. Давящая вина перед сенсеем отступила в тень. И Учиха поняла, что не любит Какаши. Что было причиной понимания (может быть, она никогда не любила его или долгие месяцы разлуки остудили чувства, или что-то еще, пока неосознанное?), она не знала ответа. Сакура вытерла слезы и вернулась мыслями к дочери. В глазах сверкнул яростный огонь. Она никому не позволит тронуть самого родного и любимого человечка… Шестой оказался прав. На Сараду и ее команду напали ниндзя-отступники, но полегли на месте от руки одной из сильнейших куноичи мира. Правда, был еще один человек, появившийся внезапно, — мудрец с Жабьей горы. Если бы не он, цена победы могла быть намного дороже, чем несколько ссадин и переломов. После боя Сакура подумала, что в ее жизни два ангела-хранителя. Один много лет помогал ей и рискнул вернуться в прошлое, чтобы ее не раздавила очередная потеря, а второй поддерживал на протяжении долгих месяцев, в один из самых трудных периодов ее жизни. — Спасибо, господин Джирайя, — слова от чистого сердца сами сорвались с языка. Он кивнул и странно посмотрел на нее пристальным взглядом с нотками радости и грусти. Позднее Сакура вспомнила, что не спросила Какаши о Саске. Что же произошло с ее мужем и встретятся ли они когда-нибудь вновь? *** Страна Южных морей. За тысячи миль от Листа. Дэйки Миядзаки откинулся на спинку кресла и устало потер единственный глаз. День клонился к вечеру, хотелось уже отправиться домой. А что ему мешает, собственно? Он — будущий зять главы компании и может позволить себе маленькое послабление. Тем более он выполнил всю работу на отлично: проверил отчёты в рекордно короткие сроки. Что ж, ювелирный бизнес его семьи процветал и приносил немалый доход. Сам Дэйки начал работать в этой сфере всего несколько месяцев назад, но быстро разобрался что к чему и начал помогать будущим жене и тестю. Миядзаки подошёл к окну и окинул взглядом набережную, выложенную белым камнем, который добывали только в этой стране. Мужчина не помнил, кто он и откуда, но сейчас в его жизни было всё, что нужно любому человеку: уютный дом, прибыльная работа, налаженная жизнь и умопомрачительно красивая женщина — Минами. Дерзкая, умная, страстная, любящая. Летящая манящая походка, волнистые шёлковые чёрные волосы до упругих ягодиц, слегка капризный изгиб пухлых губ, длинные соблазнительные ножки, тонкая талия и полная, тяжёлая грудь. Но главное — огромные, зелёные глаза с поволокой и озорной хитрецой в глубине. Именно эти зелёные омуты Дэйки увидел после того, как очнулся почти год назад. Кто-то вырезал ему глаз, а Минами спасла его, залечив рану. Она взяла его с собой, потому что сам он не мог позаботиться о себе. От пережитого стресса и боли в голове помутилось. Два месяца Дэйки был не в себе, почти не реагировал на происходящее. Мужчина вздохнул и почесал шрам на месте левой глазницы. Он не помнил, как складывалась его жизнь до встречи с Минами, но точно знал, что не хочет ничего менять. Ведь он был… счастлив, кажется. Время от времени его посещали мысли о прошлом. Он гадал, есть ли у него семья, друзья? Ищут ли его, ждут ли? Возможно, когда-нибудь он узнает об этом. Не хотелось, чтобы кто-то страдал из-за его исчезновения. Отец Минами (благодаря его связям Дэйки получил новые документы) пытался разузнать о нем хоть что-то, но поиски пока не дали результата. Минами Кучики вошла в кабинет Дэйки и расстегнула еще одну пуговку на платье — всегда нужно быть во всеоружии. Мужчина должен знать, что его женщина хочет ему нравится. Она подумала и закрыла дверь на ключ. Её любимый повернулся к ней в тот момент, когда платье медленно поползло с плеч. Оливковая кожа словно светилась изнутри, делая женщину похожей на богиню. Широкие бедра грациозно покачивались, пока она медленно подходила к нему. Дэйки почувствовал настоятельное желание избавиться от одежды, а Минами ему в этом помогла. Умелые ручки со знанием дела расстегивали пуговицы на рубашке и ширинку брюк. При этом она не забывала вырисовывать языком узоры на его коже, не пропуская ни один сантиметр. Когда Дэйки присел на диван, Минами опустилась возле его ног и зажала между грудями упругий член. Мужчина самодовольно улыбнулся. Ему нравилась эта ласка, а его женщина готова была на все, чтобы доставить ему удовольствие. От его ритмичных движений черные кудри Минами извивались и скользили, как блестящие змеи. Она раздвинула ноги еще шире, насколько позволял офисный диван, и приподняла бедра навстречу Дэйки. Очередной рывок и… — Ах! — ее вскрик и его стон слились воедино. Он почти вышел из нее и, поймав умоляющий взгляд зеленых глаз и получив горячечный поцелуй, резко качнулся вперед. — А-а-а! — и вновь вскрик, вновь стон. Сколько прозвучало этих «Ах!» и «А-а-а! , оба сбились со счета. — Я никому тебя не отдам, а-а-ах, никому, ты только мой, — невнятный лепет на грани сознания был последней связной мыслью. Миг — и они летят в невесомости, взрывающейся разноцветными красками и дарящей долгожданное опустошение внизу живота. Его рука нежно сжимала налитую грудь Минами, пока она пыталась отдышаться. Женщина провела пальчиком по распухшим губам своего Дэйки и некстати подумала о его жене. Отец давно уже выяснил, кем является спасённый ею мужчина. Саске Учиха — один из сильнейших шиноби мира, бывший отступник, отец девочки по имени Сарада и муж Сакуры. Это имя вызывало раздражение. Минами надеялась, что эта женщина никогда не появится на пороге их дома, и боялась, что Дэйки-Саске вспомнит обо всём. Минами не хотела даже думать, что он может вернуться к семье! Пусть это чистый эгоизм, ей плевать! — Только не уходи, — она вжалась в его разгоряченное тело и поцеловала шрам на лице, — я не смогу без тебя. Слишком много потерь было в моей жизни, не хочу вновь остаться одна. — Глупая, зачем мне уходить? — Ему некуда было идти, а с Минами хорошо и удобно. О чем еще можно мечтать? *** Май мягкими лапками подкрался незаметно и буйным цветением трав разукрасил все вокруг. Сакура полной грудью вдохнула дурманящий аромат проснувшейся природы. Она и сама окончательно очнулась от долгого сна. Беспокойство за Какаши нырнуло на глубину и время от времени давало о себе знать. Неопределенность с Саске никуда не делась, но Сакура научилась жить и с этим, удивляясь, как изменилась после нового года. Что-то неопределенное глубоко в душе рвалось наружу, и Сакура никак не могла понять, что именно ее беспокоит. «Жизнь продолжается, — мельком подумала Учиха. — Невозможно вечно страдать и жалеть себя. Нужно двигаться вперёд, потому что упавший духом гибнет раньше срока». Писательница присела на скамейку и пересчитала гонорар за новую книгу. Приличная пачка банкнот приятно хрустела в руках. Сакура вспомнила, что хотела купить себе подарочек. Разве она не заслужила? Серьги в виде висящей веточки — шедевр ювелирного искусства — манили её целый месяц. Искусная работа настоящего мастера: тончайшее золотое плетение с капельками изумрудов и бриллиантов. Но вот цена… Эх! Сакура закрыла на это глаза. Она может позволить себе маленькую радость! Когда куноичи вошла в магазин, весеннее настроение сошло на нет. Её мечту кто-то купил! Что она наденет на вечер по случаю рождения сынишки Наруто и Хинаты? Учиха пришла домой и с размаху бросила сумочку в угол спальни, а сама повалилась на кровать. — Ой, — что-то маленькое попало под руку. Коробочка, а в ней — те самые серьги. — Шаннаро! — Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы догадаться, кто подарил ей мечту. Учиха печально вздохнула: — Джирайя. Трудно было не заметить изменения в его поведении за последнее время. Более пристальный, тягучий взгляд темных глаз, длиннее паузы между фразами, как будто случайные прикосновения. Ничего пошлого, но… куноичи буквально кожей чувствовала напряжение, исходящее от мужчины, когда он находился рядом. Сакура не знала, что с этим делать, да и что она могла? Заставить саннина отложить чувства в долгий ящик? Нет, они всегда с тобой, от них не спрятаться, не скрыться. Они причиняют боль или возносят до солнца, бросают в пропасть безрассудства или дарят весь мир, окрашенный миллионами красок, которых ты прежде не замечал. Сакура знала, что такое безответные чувства, и прекрасно понимала Джирайю, сопереживала ему. Он это видел. Недели две назад саннин прямо высказался на этот счёт: — Опять смотришь на меня, как на смертельно больного. Не надо. Я взрослый мальчик, переживу как-нибудь твоё бесстыжее поведение. — Что? — зелёные глаза полезли на лоб от такой наглости. — Ты постоянно крутишься рядом и провоцируешь меня, — попытался пошутить саннин. Уверенный голос был твёрд, когда он признался: — Такое чувство не может вызывать жалость, поэтому прекращай жалеть. — Стремительно повернулся и пошёл прочь от обескураженной женщины. С того дня Сакура встречала его только раза три, не хотела бередить своим присутствием. Но в разлуке её уверенность не видеться с саннином таяла каждый день. За много месяцев она привыкла видеть его возле себя. — Что, вообще, происходит? — она уставилась в потолок, как будто ища ответа.  Куноичи вставила серьги в уши, подняла волосы кверху и повертелась перед зеркалом. — Хороша. Наконец-то, Сакура расцвела, — отражение смотрело с томлением в горящих глазах, и этот блеск делал женщину по-особенному привлекательной. Она сама себе нравилась. *** Сакура держала на руках темноволосого малыша Акихико и о чем-то беседовала с Хинатой. Зеленоглазая сегодня была слишком хороша — сияла внутренней силой. Джирайя, скрипя зубами, сдерживал порыв подойти и запустить пальцы в локоны, зарыться в них лицом и вдыхать, вдыхать ее запах. А потом… Он одернул себя. Слишком живое воображение всегда играло с ним коварные шутки.  — Как она меня, а! Душу вытрясла, зараза. — Никогда ещё ни одна женщина не заставляла его страдать. Цунаде не в счёт. Его влечение к ней вряд ли можно назвать любовью. Хотя раньше он именно так и думал. Пока не полюбил основательно, и это чувство удивило его. Всю жизнь он был помешан на женщинах. Стоило юной и сочной красотке пройти мимо, Джирайя пускал слюни и вёл себя соответственно. Теперь же он не замечал никого, кроме одной единственной. Угораздило же! Всё было в новинку, и саннин не знал, как правильно себя вести. Поначалу он терпимо переносил присутствие Сакуры, но время неумолимо изменило его чувства. К яростному желанию обладать этой женщиной прибавилось что-то фундаментальное и основательное. Джирайя хотел разделить с ней не только постель. Готов был отдать все, что у него есть ради её расположения. — Старый болван, — посетовал саннин, — тебе же не пятнадцать лет, чтобы сохнуть по девице. Сакура отдала заснувшего малыша Хинате и вздохнула, подавив тихую зависть. Счастливая мать вышла из кухни, и куноичи тотчас оказалась зажатой медвежьей хваткой. Джирайя прижал ее спиной к себе — не вырваться без последствий. — Хочешь такого же карапуза? — вопрос саннина попал в больную точку и заставил сердце тоскливо сжаться. — Отпустите меня, это неприлично, — попытки выпутаться из его рук выглядели смехотворно. Сквозь тонкий шёлк ее платья и его рубашки, Сакура отчётливо ощущала стальные мышцы мужской груди. — Глупости, это абсолютно естественно — жаждать женщину, которую… — он перевёл дыхание. — Сказать, как сильно люблю тебя? — Н-нет, не знаю. — Чистая правда. Учиха понятия не имела, хочет ли услышать признание. Или не знала, как реагировать на него? Никто никогда не говорил ей о любви напрямую. Саске не считал это необходимым, а Какаши… любил ли он её когда-нибудь, Сакура уже не узнает. — Я бы вам вмазала, но у Наруто и Хинаты праздник, хочу просто порадоваться за них. — Главное, не стоять прижатой к его груди, испытывая смятение и томление в душе и теле. — Отпустите меня! — Но он наоборот сильнее вдавил её в себя. — Иначе что? — вкрадчиво поинтересовался Джирайя, уткнувшись лицом в сладкие волосы сладкой женщины. — По морде словишь, — за спиной неслышной тенью возник Хокаге, Джирайя сдавленно чертыхнулся. — Ты что вытворяешь, старик? Отпусти её! Эро-саннин нехотя подчинился, понимал, что Сакура права: у Наруто праздник, не стоило накалять обстановку и расстраивать парня. Куноичи вылетела в коридор, оттуда — в ванную, и прижалась спиной к холодной стене. Минут пять понадобилось, чтобы привести в порядок волосы и успокоиться. — Мужика у тебя давно не было, вот ты и повелась. Точнее, твоё тело, идиотка. — Конечно, ничего такого она не думала, особенно, когда его рука легла на её живот. — Да хватит об этом! Это чистая химия, и точка! Остаток вечера прошёл на радостной волне всеобщего веселья. Наруто время от времени бросал взгляды на Сакуру и эро-саннина, но всё было тихо-мирно. «Старик, кажись, башку потерял», — поведал Хокаге Кураме. Лис согласно фыркнул. Оказываясь рядом с Джирайей, Узумаки старался как можно сильнее подавить способности сенсора и эмпата; от Учителя исходили мощнейшие эмоции и чувства, от которых можно было задохнуться… — Знаешь, я хотел, чтобы ты всегда смотрел на меня и видел, как я стану Хокаге. Я рад, что ты сейчас со мной, — признался, захмелевший от счастья, Наруто, когда Джирайя собирался домой. Улыбки от уха до уха на лицах обоих мужчин чудесным образом походили друг на друга. *** Опять ночь, и опять нет сна, способного принести облегчение. Сакура в сотый раз повернулась с бока на бок и вздохнула. Стоило закрыть глаза, она вновь увидела саннина в обтягивающих черных брюках и белой шелковой рубашке с закатанными до локтей рукавами. Вспомнила тяжесть сильных рук на своей талии и животе. Как наяву услышала его голос: «Сказать, как сильно я люблю тебя?» Сакура схватила соседнюю подушку и накрыла ею голову. Не помогло. — Самое смешное, что он больше не ищет с тобой встреч, — глухо простонала она с обидой. — Несколько дней не виделись, а ему хоть бы что, ни слуху ни духу. Мягкий рассвет зазолотил занавески, и только тогда Сакура забылась глубоким сном. Поздним утром ее разбудило ощущение постороннего присутствия. Она резко села и пробежалась глазами по комнате. Никого. Тогда откуда беспокойство? Что-то приятное и нежное витало в воздухе. Взгляд зацепился за отражение в зеркале, и Сакура удивлённо вздохнула. На голове красовался венок из ромашек и васильков — это был первый букет в её жизни, пускай и подаренный таким неожиданным способом. — Интересно, он только принёс цветы? — Зная его извращённую натуру, Сакура не удивилась бы, если саннин позволил себе что-нибудь сверх нормы. Она повернулась на правый бок и зарылась носом в самые драгоценные цветы в мире, радуясь знаку внимания от мужчины, как девчонка-подросток. *** Вечер в начале июня обволакивал мягким теплом и дурманящим ароматом серени. Сакура сорвала цветущую ветку с куста и размяла пальцами несколько цветочков. Радостно хихикнула своим мыслям. Ноги сами понесли в нужном направлении. Небольшой коттедж особняком стоял на самой окраине Конохи, окружённый деревьями и ковром из цветов. Красивое и уединённое место. — Скучаешь в одиночестве? — Сакура села на спинку скамьи возле дома, на которой развалился саннин, и дернула его за хвост. Ещё полчаса назад Сакура хотела только признаться, что он ей дорог, как занозой засел в сердце. Но стоило его увидеть, всё пошло наперекосяк. И сейчас она дрожала от одной мысли, что может сделать с ней Джирайя, огромный и сильный… — Что это с тобой? — его голос приятно пощекотал нервы. — Ты выглядишь, ммм, свободной, — правильное слово само легло на язык, а взгляд огладил женщину с ног до головы. Сакура согласно кивнула. Ощущение лёгкости и восторга сопровождало её уже несколько дней. — Кстати, — требовательно, — ты до сих пор не сказал, как сильно меня любишь, старичок. — Да что на тебя нашло? — саннин сдвинул брови. — Не играй со мной. Любовь не то чувство, с которым можно играться, — тёмные глаза внимательно изучили каждую черточку ее лица. — Ты не из тех людей, кто так поступает, я знаю, — уверенный тихий голос окончательно сломил преграды в душе, которыми она пыталась оградиться от нового чувства. — И я тебе не старичок. — Можно тогда я буду называть тебя папочкой? — Куда ее несло?! Но остановиться уже невозможно — вулкан вырвался наружу и истекал раскаленным огнем. — Скажи мне ещё разочек Он долго всматривался в ее глаза и увидел в них нежность, скрытую мольбу и томление. Разве он не этого желал?! Всю её, без остатка? — Так сильно, что… — Он замолчал на полуслове, когда она наклонилась вперёд и зашептала ему на ухо: — Докажи, — казалось, все черти ада тянут её за язык. Джирайя поднялся во весь свой немалый рост, и Сакура подумала, какой же он большой и крепкий. «Ками! Кажется, я тоже становлюсь извращенкой. С кем поведешься…», — хихикнула внутренняя Сакура. Джирайя видел ее увлажнившиеся глаза, нежный румянец на щеках и напряжённую позу. — Мы оба понимаем, чем закончится этот вечер, — обещание в его голосе. — Неа, я не понятливая, — дурашливый тон прекрасно скрывал волнение. Сакура на несколько секунд опустила ресницы. — Может, объяснишь наглядно? — Перед ней стоял взрослый мужик намного старше и опытнее ее самой, но она чувствовала, что саннин исполнит все её прихоти, и оба они получат от этого удовольствие. Уверенность в правильности происходящего прочно угнездилась в подсознании и дарила раскрепощенность с щепоткой смущения. В розоволосой голове мелькнула безбашенная мысль: «Вот мама-то обрадуется моему выбору».