Возрождение Кармен

POV Алина — Мне не нужны друзья, мама. Она затевает разговор о моем моральном состоянии, ссылаясь на то, что мне стоило бы завести друзей. Мы сидим за столом. Она настояла на том, чтобы увидеть, как мы здесь с бабушкой справляемся. Нужно отдать маме должное — она не лезет с советами, рекомендует — да, но если я даю понять ей, что я не хочу чего-то, спорить она не станет. — Мам… все хорошо, — мягко говорю я.— Я в порядке. Правда. Сегодня у меня первое занятие по лечебной гимнастике. Глаза мамы увлажняются, а я… ну, я чувствую себя виноватой. — Мам? Мам, ты чего? — Это меня и пугает! Ты принимаешь слишком… взрослые решения. Алина, думаешь я не знаю, ради чего ты затеяла все это? Чтобы вернуться! Я откидываюсь на спинку стула, мрачно глядя в окно. Что же я должна сказать маме? Как успокоить? Если я действительно иду к тому, чтобы вновь рушить свое здоровье? Но ведь это не так… правда? — Неважно чего я хочу, мама. Важно, что мне никто не позволит сделать этого. Ни федерация, ни тем более Этери Георгиевна. Да я бы под пытками к ней не вернулась. Что касается моих занятий, я хочу быть форме. Да, я дала себе обещание вернуться на лед. В любом случае, я не упущу шанса поучаствовать в шоу. А пока, пожалуйста, не плачь. Я же не собираюсь бросаться в омут с головой вот так сразу. Я осторожно поднимаюсь и крепко обнимаю маму. Я злилась на нее достаточно долгое время, да и чего таить греха — злюсь до сих пор. Но она переживает. Сильно. *** Мои колени болят. Не дают мне забывать, что я на самом деле уже не та Алина, что была год назад. Прогоняю эту мысль. Чем меньше буду думать о плохом, тем лучше. Разве нет? — Рада приветствовать тебя, Алина. Меня встречают в холле, а затем провожают в раздевалку. Мне хочется плакать… все должно быть не так. Совсем не так! Я не должна судорожно раскладывать свою тренировочную форму в большом помещении, незнакомом помещении. Я не должна смотреть на бесчисленные костыли, эластичные бинты, не должна пугаться вида инвалидной коляски. Если бы все обернулось по-другому, я бы находилась сейчас на тренировке в Хрустальном и готовилась к следующему сезону. «Это должно было случиться, — писали в разных статьях, — не травма, так анорексия» Я вырывала газетные листы, бросала их на пол. Так успокаивалась, создавая иллюзию о том, что все держу под контролем. Статей меньше не становилось, а нервы таяли с рекордной скоростью. Прогоняю прочь и эти мысли. Сунув руки в карманы, я чувствую комок. Это листочек, когда стирала форму, то не вытащила его… от воды он испортился, но я прекрасно знаю, что там написано… «Прогуляемся сегодня с Масару? Она скучает» «Конечно» На самом деле скучала я. Будучи на льду, мы редко могли позволить себе общение, которого… хотелось позволить. Уже тогда мы оба понимали, что нас с невероятной силой тянет друг к другу. И если он еще как-то старался себя контролировать, то я теряла самообладание, стоило ему коснуться меня. Мои щеки в миг горели, а элементы теряли свою грацию. Спустя несколько таких попыток он понял: подходить ко мне на льду себе дороже. Мы гуляли. Много на самом деле. Был один раз даже неловкий момент, когда я так торопилась на встречу к нему, что забыла Масару дома. Даниил сделал вид, что ничего особенного в этом нет. Мы катались на коньках. Дурачились и лепили снеговика. — Мы не можем его так оставить, — сокрушенно говорил Даня, поглаживая снежную голову нашего друга, — у него должен быть нос. — Мы можем взять это, — я кое-как доковыляла по глубокому снегу до ближайшей ели, коньки утопали, затрудняя движение, но я все же схватилась за шишку. — Нужна морковь, — сделал он вывод. Он только критично покачал головой, мол, нет. Раздосадованная тем, что мне пришлось выполнить этот мини марафон по сугробам, я запустила шишку в него. Он обернулся и я заметила в его глазах что-то такое, отчего мое девичье сердце забилось быстрее. А затем он преодолел расстояние между нами. — Долго будешь сидеть здесь? — спросил он, рывком подымая меня на ноги. Я рассмеялась, а затем несильно толкнула его в грудь, но как я уже говорила, в коньках и в сугробах координация теряется. Даниил завалился в снег, пытаясь безуспешно подняться. Так и провели мы тот вечер в сугробах, дурачась и наслаждаясь обществом друг друга. Мы ушли, пообещав снеговику вернуться и приделать нос. Обещание мы не выполнили. Пока народ подтягивается, я устраиваюсь в углу большого зала у балетного станка. Стою, поглаживая его по перекладине. В моем сердце вспыхивают ностальгические нотки, заставляя меня переживать еще больше. Все эти люди, взрослые, дети, подростки — они не обращают на меня внимания. Это так странно, учитывая то, что все они знают, кто я такая. Но меня только радует мое лживое инкогнито. Лучше уж я буду получать минимум внимания. И у этих людей есть свои проблемы, им нет дела до поломанной чемпионки. Мне хочется всех их обнять, когда я вижу загипсованные руки, ноги, затянутые в бинты лодыжки. Обнять и успокоить. Тренер включает музыку и снова куда-то уходит. Тренировка должна начаться через десять минут, но я не теряю времени даром, разминка шею, суставы рук. Но замираю на месте, когда вижу юную девушку. Она бросает костыли так небрежно, словно они не достойны даже того, чтобы она касалась их. Девушка заплетает волосы в тугой хвост и, прихрамывая, проходит в зал. Алена замирает в метре от меня. В ее глазах я вижу… слезы. Снова слезы! Меня начинает нервировать мысль, что все смотрят на меня с жалостью и, я бы разозлилась, не будь такой напуганной. Они… они и ее сломали? — Привет, Алина. Она вкладывает в мою руку сложенный листок и, уходит в противоположную сторону зала. В этом вся Алена. Она изо всех сил старалась пробраться ко мне в больницу, созвониться со мной, а когда ей, наконец это удается, она отходит в сторону. Дает мне возможность самой принять решение? Я осторожно раскрываю листочек. «Прогуляемся сегодня с Масару? Даня»