Возрождение Кармен

POV Алина — Кто будет еще? — осторожно спрашиваю я, натягивая шорты.— Кто-то, кого я не знаю? Алена придирчиво осматривает Данину квартиру. Я уверна, что у нее есть много комментариев по этому поводу, но она пока молчит. А если молчит, то выскажет потом. И я спешу увести ее на кухню. — Нет. Только наши. Вот это меня и пугает. Когда Даня решил организовать празднование, чтобы отметить открытые прокаты, то он не сказал мне, кто уже приглашен. А «наши» — это значит Хрустальные. И я не уверена, что смогу чувствовать себя… уверенно. — Будет Морис, вы же нормально с ним общаетесь? Да, он регулярно звонит и спрашивает, как мои дела. — Еще? — Будет Розанов. Алена опускает глаза. Мне давно хотелось уточнить этот момент, но она сама не рассказывает, а я не привыкла лезть в чужую жизнь. Розанов меня тоже не очень смущает, потому как парень он в принципе неплохой, кажется, что его не заботит ситуация вообще. Он будто в стороне от всей этой суеты. И винить его — это как-то… — Впрочем, — Алена хватает корзинку с продуктами.— Нам пора выходить, Глейх сказал, что встретимся уже там. Природа ждет нас! Она выуживает из кармана ключи и с такой победой: — Я веду! Я сдала на права! С третьего раза. Не уверена, что я хочу садиться в машину с Аленой, но девушка уже несется к Масару, нацепив на нее поводок. Собака видно чувствуя какой-то подвох, прыгает в мою сторону. Корзинка летит на пол и ее содержимое разлетается по комнате. Сама Алена прижимается к стене, глядя на Масару. — Невоспитанная собака, — ворчит она, бережно поглаживая ушибленную ногу. Алена заводит свою машину. Я осматриваю салон. Здесь действительно уютно. На зеркале висит игрушечный конек, украшенный стразами. Я стучу по нему. Если мы доедем без приключений, то я поверю в чудо. — Ты мне не доверяешь, — обижается девушка, врубая музыку. — А ведь я училась водить с шестнадцати. — Я тебе верю, Алена… давай только аккуратно. POV Даниил — По стаканчику? — Роза предлагает выпить, но я отказываюсь. Он пожимает плечами. — Это все твое дурацкое кольцо. — Делает вывод он, — давит на мозг. — Сам-то ты, конечно, жениться не собираешься. Он отставляет стаканчик, разглядывает песок, будто там написан ответ на какой-нибудь важный вопрос. Впрочем, мне он ничего не отвечает. Уходит в себя и не возвращается до тех пор, пока через час к нам не подъезжает крохотная машина Алены. Она гордится ею и тем, что, наконец, получила права. Не сказать, что я был рад тому, что Алина поедет с ней, а не со мной. Девушки выпрыгивают из машины, а Морис размахивает шампурами, на которых уже насаженно мясо. — Девчонки подкатились! Наконец-то! Он бросает шампуры на мангал и так по-свойски обнимает Алену и Алину. Последняя смущена, она все еще не привыкла к толпе. Последние два года она провела едва ли не в одиночестве. Вытащить ее на эту тусовку было довольно сложно. Она хотела закрыться в ванной и прореветь там еще пару суток. Как она объяснила мне причину своих слез — это неверие в то, что она смогла вернуться в большой спорт. Все это было устроенно ради Алины. Ее нужно как-то отвлечь. И ночевка на речке — самое то, я считаю. — Морис, — Розанов стоит в паре метров от него, угрожающе сунув руки в карманы.— Ты действительно хочешь поиграть здесь в настоящего мужчину? Парень бледнеет и так поднимает руки вверх, благоразумно отходя от девушек. — Не, побуду мальчиком пока еще. Масару? Мася… — А почему бы и нет, — Алена достает из машины корзинку — У него хотя бы нет цветочного прозвища. Я хватаю Алину за руку и увожу ее подальше от Роза, который явно не готов прощать такое. Морис и Масару улепетывают в другую сторону. Что там происходит дальше, я не знаю и не уверен, что хочу. — Ты выглядишь подавленной. Может, лучше было нам остаться? Алина качает головой. Вдалеке появляется машина. Значит, Кацалаповы и Ковтун решили все же присоедениться. — Море, — отличная идея, Даня. Если учесть, что впереди каждодневные тренировки. И… свадьба. Она бледнеет, когда проговаривает это слово. Мне хочется ее встряхнуть, дать понять, что после свадьбы абсолютно не изменится ничего. У нас все будет хорошо. Но Алина, кажется, сама дает себе морального пинка, после чего обхватывает мою шею руками и целует… так нежно и сладко, что мне хочется бросить всех друзей и укатить с Алиной подальше. Куда-нибудь, где мы бы могли отметить это только вдвоем. — Мы с тобой навсегда, — заявляет девушка — Звучит убедительно. Я притягиваю ее для очередного поцелуя. Но тут точно вихрь, перед нами оказывается Макс. Он подхватывает Алину на руки и так кружит ее. Девушка визжит, стуча его по плечу. — Круто! Наша чемпионка! — верещит он. Наверное, я не произвожу впечатление разъяренного мужчины, но на данный момент даже Ковтун понимает, что я не одобряю этого его радостного состояния. Он обиженно ставит Алину на ноги. — Ты вообще-то еще не женился на ней, — заявляет он. — Лучше бы тебе пойти в зад. Алина бросает на меня взгляд, мол, не бесись. Но прячется за мою спину и я остаюсь доволен этим моментом. И, когда мы присоеденяемся к остальным, все снова поздравляют Алину с удачным прокатом своих программ. — Placebo — Meds! Респект, чувак. Кацалап доволен выбором музыки для произвольной Алины. Я тоже. Впрочем, остальные высказывать свое мнение не торопились. К вечеру образовываются парочки. Морис притащил карты и теперь они с Максом увлеченно играют в дурака, после чего один из них выполняет желание. Иногда я переживаю за Мориса, но пока все идет неплохо. Алена устраивается рядом с Розановым, у костра. Они о чем-то спорят, но затем приходят к общему мнению и Алена убегает в машину. Никита и Вика не могут друг от друга оторваться — смотреть на них одно удовольствие. Мы с Алиной молчим. Иногда девушка рассказывает о том, что ее беспокоит это затишье… — Какое затишье? — Такое. Самое настоящее. Ничего плохого не происходит. Такое бывает? Она кутается в мою толстовку, поглаживая принт на ней. Она старается отвлечься на рисунок, чтобы я не видел ее обеспокоенного лица. — Конечно. Почему обязательно должно быть что-то плохое? И она бросает на меня скептический взгляд. — Я боюсь свадьбы, — снова говорит она, указывая на кольцо,.— Однажды я уже не принадлежала себе. И тогда все шло плохо. Выйти замуж… это страшно. Тебе разве не страшно? Мы одновременно вскидываем голову, когда кто-то начинает играть на гитаре. Алена присела на стульчик и лихо перебирает струны какой-то печальной песни. Когда начинает петь Розанов, все замирают. Это песня довольно грустная, в которой рассказывается о том, что парень и девушка вынужденны были расстаться из-за смерти девушки. Через некоторое время Никите приходится успокаивать Вику. — Ты всегда будешь принадлежать только себе, Алина. Я не тиран. Ладно, я не всегда осознавал, что я тиран. Когда ты травмировалась, я был уверен, что я не причастен к этому. Но, потом… осознание этого вывело меня точно из комы. Наверное, меня скоро уволят, но я не позволяю себе того, что позволял раньше. Наши девочки теперь принадлежат себе. Ты представить себе не можешь, какой бунт был в Хрустальном. Все изменилось и эти измененния можешь видеть и ты. Но вернемся к нам. Ты боишься, что тебе придется делать то, чего ты не хочешь? Она молчит, кусает губы, кивает. — Не будет такого. Ты всегда можешь сказать свое веское «нет». Она удобно устраивается на моих коленях. — И что за слово такое «муж». И «жена». Звучит ужасно. Я смеюсь. Она такая милая, зачем-то больно щипает мою ногу. Черт. Я совру, если не скажу, что меня это заводит. А Алина это… чувствует. И снова щипает. — Если ты не перестанешь, нам придется уйти. — Может, я хочу уйти. Черт. POV Алина И все же мы покидаем нашу веселую компанию. Мне нравится здесь. Ночное небо, звезды, море и теплый ветерок. Та самая романтика о которой пишут книги. Едва мы заходим за деревья, Даня стягивает с меня толстовку и целует… — Это ужасно, если нас кто-то увидит, — смеюсь я, касаясь его шеи. — Пусть завидуют. Думаю, им понравится шоу. И так нежно по моему животу. Я вздыхаю, опускаясь на прохладный песок. Даня бросает туда свою толстовку. Я не могу смолчать: — Ты готов пожертвовать ради меня своими элитными вещами? — Ради тебя я готов сжечь свое пальто. — Ой… ну и правильно. Ненавижу обезьян. И он так обижено убирает с моего лица волосы. Когда с него слетает футболка, я не могу удержаться и не провести руками по его груди. Возможно, завтра все снова будет плохо. А сейчас я собираюсь насладиться этим самым моментом, когда он рядом. Больше мы не разговариваем. Мои шорты летят в кучу нашей одежды, которая сейчас не интересует ни одного из нас, а потом скорее всего придется искать ее. Когда Даня оказывается между моих ног, я теряю контроль. Нужно прекращать ему это делать, потому что… — Уже? — спрашивает он, поглаживая мою спину — Я правда оказываю такое влияние? Мне бы отдышаться. Но я делаю то, что в здравом уме вряд ли бы сделала. Хватаю его за руки, подтягиваюсь и… — Ложись на спину. Кажется, он немного расстерялся. Так и хочется ему сказать: «теперь у тебя проблемы, потому что такое я делать не умею.» Даня схватывает мою идею и, помогает мне… Сверху мне нравится больше. Не то, чтобы я полностью отключилась от боли, которая нет-нет да появляется. Но то, что мне приходится делать все самой, явно помогает мне чувствовать себя уверенее и… мне это нравится. Даня не сдерживает своих стонов, которые приходится заглушать поцелуями. Никто из нас не против. Никто из нас не хочет возвращаться в реальную жизнь, когда мы оба лежим в объятиях друг друга. — Я не думаю, что нас хватятся слишком рано, — делает заявление Даня. И нависает надо мной.