Возрождение Кармен

POV Алина — Здравствуй, Алена. Я удивляюсь, когда вижу подругу, с кипой журналов наперевес. Она протискивается мимо Надежды, кратко отвечает ей на приветствие и бросает весь этот хлам на стол моего тренера. Сказать, что Надежда в бешенстве — ничего не сказать. Она уже готова выпалить что-то грубое в ее духе, как Алена произносит: — Я не наглая, но до свадьбы меньше двух недель, а у Алины еще нет платья. Я не помешаю вам вовсе! Надежда бросает на нас негодующий взгляд. А я обещаю ей, что после торжества обязательно все наверстаю. Она верит. Я себе тоже верю. Поэтому беру перерыв и мы с Аленой раскрываем журналы. — Ого, — говорю я, мое сердце начинает биться сильнее в два раза.— Это ужасно. Я захлопываю журнал. — Ужасно? Фасон? Есть еще… Алена вручает мне другой журнал, но его я даже не раскрываю. Шарахаюсь на лед. — Нет, не это. Свадьба. Одно дело согласиться, другое… дело платье. Это ужасно! Алена, что мне делать? Наверное, отменить все поздно, да? Даня расстроится… и что, я теперь буду Алина Глейхенгауз? Это ужасно! Девушка спрыгивает со стула, хватает меня за плечи и так резко встряхивает, что я теряюсь. Мне страшно. Очень. Если я сейчас же не рухну без сознания, то это будет чудо. Алена несильно хлопает меня по щекам, привлекая мое внимание. — Эй, успокойся. Будь в себе и не паникуй. Сегодня у парней мальчишник. А мы устроим винный вечер. Поговорим. Замуж насильно никто не отдает тебя, ясно? Покажешь Глейху фак и дело с концом. Но я уверена, что ты захочешь эту свадьбу… Мотаю головой. По-прежнему считаю, что ужасно будет носить его фамилию, который иной раз он и сам выговорить не может. И я не смогу… сказать «да». Что, если я не смогу и опозорю его перед кучей гостей? — Алина. Что, если передумает он? И окажется, что все это было зря. Алена обнимает меня так крепко… меня продолжает колотить. Мы обе соглашаемся с тем, что сегодня нам нужно устроить междусобойчик. *** Когда я прихожу с тренировки, то замечаю, что квартира полностью готова к мальчишнику. Полностью. Это ужасно — видеть столько алкоголя. Я мысленно подсчитываю сколько друзей Дани здесь будет. Розанов, Морис, Ковтун, точно Дудаков, будет еще парочка друзей из его круга, которых я не знаю… В моем воображении вырисовывается ужасная картина. И так до глубины души обидно. — Все взяла? — Алена заходит следом. Мы решили снять номер в отеле и шикануть так, чтобы даже думать о плохом не хотелось. Алена видит, что я не хочу уходить из нашего с Даней семейного гнездышка. Особенно, когда тут назревает коллективный алкоголизм. — Пойдем. Поверь мне, я тоже не хочу оставлять здесь Розу. И она замирает, а ее руки опускаются. Она будто только что призналась не только мне, но и себе в том, что… а, собственно, в чем? — Пойдем, Алена. Теперь ее тяну я. Когда мы забираемся в Аленину машину, я прижимаю к себе проклятые журналы, бутылку полусладкого. И мы направляемся туда, где нам обеим придется поговорить. В отеле хорошо. Мы берем двухместный номер и заваливаемся на кучу подушек, уложенных в подножие кровати. Алена наливает в бокалы вино. Я не то, чтобы любительница выпить, но сегодня мне нужно отвлечься. В конце концов, это мой девичник. Такой маленький, в довольно узком кругу. От переизбытка чувств, я обнимаю Алену. Она всегда рядом. С тех самых пор, когда я объявила ей бойкот и не пускала на порог моей палаты. С тех пор, когда я не понимала, чего она хочет от меня, посещая со мной реабилитационные занятия, когда могла потратить свободное время действительно на что-то стоящее. Она не отступилась ни разу. Она знает обо мне все. Она поддерживает меня, ругает меня, дает советы. Но у нее самой жизнь повернулась несладко — это все, что я знаю. — Ты мне никогда не рассказывала о тебе и Розе. Больше всего я боюсь, что она скажет что-то типа: «ты не спрашивала», после чего я почувствую себя самой паршивой подругой. — Боялась — осудишь. Не многие мирятся с тем, что происходит у нас с Розановым. Да и что собственно происходит? Непонятно. Она делает глоток вина и перебирает пальцами глянцевые странички журнала. — Давно это… у вас «непонятно»? — Три года. Если бы не он, меня бы давно выперли из группы Тутберидзе. Не то, чтобы я мечтаю там заниматься. Несколько раз Алена говорила о том, что хочет уйти от Этери к другому тренеру, но постоянно этот момент опускался, а причину я не знала. Может, Роз ее уговаривал остаться? Она так мечтала о тройном акселе, что готова была перейти ради этого к Мишину. Одно я знаю точно: в группе у нее отношения сложились ужасные после того, как я ушла. — Вы встречаетесь? — спрашиваю я. Она бросает журнал на полку. — Ну, мы любим друг друга. Давай лучше поговорим о предстоящей свадьбе. Как думаешь, почему ты боишься штампа? Из-за чего у тебя такой мандраж? Проходит полчаса, но ни одной веской причины я не могу придумать. В моей голове будто образовалась пустота, я стараюсь перебрать плюсы и минусы… а затем раскрываю журнал. — Не знаю. Может, боюсь, что это помешает моим тренировкам? Это уже мешает. Да, я хорошо откатала открытые прокаты, но с тех пор я меньше недели была на тренировках. Это мешает. А впереди Чемпионат России, где я собираюсь взять лидерство. Мне это нужно, Алена. Она ничего на это не отвечает. То, что касается соревнований — это наша общая боль. Мы стараемся не вспоминать, что теперь снова конкурентки на льду. Но она крепко меня обнимает. И мы снова погружаемся в рассуждения о том, что все же свадьба это не так ужасно. Поэтому, когда в инстаграме появляется сторис Ковтуна, мы с ужасом понимаем, что там нет ни Роза, ни Дани. — Где они? — спрашиваю я, стараясь разглядеть их лица в полумраке. Ковтун танцует на столе. На столе, который я так тщательно мыла прошлым вечером. Меня передергивает, когда я вижу за занавеской Мориса. Кукарекающего и ужасно пьяного. Я смотрю на время. Прошло около четырех часов, а некоторые даже не в состоянии стоять. На телефон Даня не отвечает. — Эй? Вы где? — Алене удается дозвониться до Розанова. — В каком Ижевске?! И тут я так крепко обнимаю журнал с платьями. Если мой Даня переживет эту ночь, то я отвечу свое веское «да» без сомнений!