Возрождение Кармен

POV Алина Чем дольше я смотрела на его руку, тем сильнее мне хотелось вернуться в Москву. Слезы уже иссякли, а для слов успокоения не осталось и места. Врач выписал столько процедур, что, кажется, Даня будет еще долго разрываться между мной и приемным покоем. А пока мы сидим на пляже под палящим солнцем. Даня увлеченно рисует на гипсе что-то непонятное мне. Начало отпуска такое себе, Даня любит повторять, что все, что не делается — к лучшему. Тогда я показываю ему на его же руку и спрашиваю: — Это, к какому лучшему? — Ты пессимистка. Смотри. На белоснежном бинте написано синим маркером неаккуратное «Д+А=Любовь». Мой муж романтичный идиот. Я поправляю шляпу на его голове, а затем прижимаюсь к его груди. Так жалко его, я буквально чувствую эту боль, когда ломается кость. Воспоминания вчерашнего вечера пугают меня до ужаса. Он умудрился сломать руку, споткнувшись о чужого пса, который так не вовремя переходил дорогу. Пес не пострадал. Зато Даня прижался к асфальту так, что мое сердце едва не остановилось. Я, наконец, поняла, что он мог чувствовать в тот момент, когда два года назад я свалилась на лед и не встала. Так и просидев рядом с ним, пока накладывали гипс, я чувствовала, что сейчас готова отгородить его от всего мира, главное бы он был здоров и рука не болела. — Это всего лишь перелом, ничего страшного. Я не умираю. Он старался меня поддержать, утирал мои слезы и вообще из всего делал шутку. Вот только мне было не до этого. Я уже готова была заказывать билеты обратно в Москву. А он сказал, что, если я сделаю это, то сломает вторую. Идиот. Так и сложился у нас договор, что я купаюсь в море, а он наслаждается сном, которого ему так недоставало в Москве. Море мне пришлось по вкусу. — Девушка, вы обронили. Обронила я свою косынку. — Не могу поверить, что купаюсь в одном море с Алиной Загитовой. Вот так встреча. Я осматриваюсь, пока не понимаю, что он говорит обо мне. Загорелый молодой человек, явно впечатлен мной не меньше, чем я им. Стыдливо приходится отвести глаза от его тела, чтобы вернуть себе часть самоуважения. Не то, чтобы я заглядывалась на мужиков, когда у меня есть свой, спящий на пляже. Муж. — Бывает. Я здесь инкогнито. — Понимаю. Поклонники одолевают? Слышал, вы претендентка на золото Пекина. На самом деле все, что мы видим — чудо. И он бросает взгляд на мои колени. Я мгновенно краснею, понимая, что вся моя жизнь происходит на глазах болельщиков, хейтеров и фанатов. Если, я не читаю о себе новости, это не значит, что их нет. Этот парень мгновенно теряет очки в свою пользу, становится не интересным и пугает меня. Мои шрамы — это мои шрамы. — Вы еще много чего услышите. К сожалению, наша жизнь полна слухов. Мне, действительно, пора. Я не успеваю и шага сделать, как парень хватает меня за руку. Его взгляд такой невинный, а мои нервы и без того на пределе. Я готова закричать, но сдерживаю себя. Он, видимо, видит что-то в моих глазах, поэтому ослабляет хватку. — Был бы рад поужинать с вами. — Странно, — говорю я, выдергивая свою руку, — о Пекине вы слышали, а о моем муже нет. Между прочим, я замужем. И кольцо его видимо не смутило. Он совсем не смутился, а наоборот, в его глазах появился огонек. — Я и говорю! С вами. Глейх мой кумир. Я ухожу подальше от него. Если он его кумир, то пусть и пристает к нему. Все это добавляет к моему настроению еще больше угнетения. Даня все еще спит, а с его спины слетело покрывало. Я решаю сделать доброе дело и растереть на его спине хоть немного крема от солнечных ожогов. Когда я касаюсь его спины кончиками пальцев, то понимаю, что… что не хотела бы сейчас находиться на пляже в такой толпе людей. Он не шевелится, а я массирую его спину, радуясь тому, что у меня есть такой милый муж. Совершенно нелогичный муж. На телефон приходит смс-ка от Алены. Она рассказывает, что все Российское СМИ трубит о том, что я отказалась от Чемпионата Европы, а соответственно и от Олимпиады. Меня не покидает мысль, что я поступила не совсем правильно, взяв этот отпуск. Конечно, квота сохранится за мной, но как это подействует на меня лично? Пока, я только пожимаю плечами. «Ну пусть трубят» — пишу я Алене и мысленно возвращаюсь к Дане. Он уже проснулся и морщится от боли. Замечая мой взгляд на его руку — пытается улыбнуться. Я вздыхаю, дотягиваюсь до сумки и вытаскиваю оттуда пачку обезболивающего. — Как ты думаешь, Этери сломает тебе ноги, если узнает, что из отпуска ты на больничный? Какой был скандал, когда он пришел сообщил ей о том, что он уходит в отпуск. Подозреваю, что дети выучили несколько новых матов, пока она отчитывала Даню. Конечно, на больничный Даня не пойдет, это меня и беспокоит, так как я против того, чтобы он надевал коньки, пока у него не функционирует рука. С его удачей, он может грохнуться, еще не выйдя на лед. Даня касается застежки на моем купальнике, и я мгновенно краснею. — Думаю, в отеле не хуже, чем на пляже. — Ты почти инвалид. Тебе нельзя. — Позлить его — это как смысл жизни, который никогда не надоест. Даня целует меня в губы. Он целует так, что я теряюсь в собственных желаниях затащить его в номер, или раздеть здесь. Побеждает, конечно, первый вариант. Но он не торопится уходить. По его лицу проскальзывает тень сомнения. И недовольства? Он произносит: — У тебя, похоже, появился поклонник. Я оборачиваюсь и вижу перед собой того самого парня. Черт, он стоит и пялится. — Кстати, это не мой, а твой поклонник. — Здесь есть неплохой бар, — говорит незнакомец, указывая куда-то в сторону, — если твоя дама позволит тебя увести от нее, мы бы могли поговорить об интересных вещах. Я не позволяю. Гордо вскидываю голову и от него отворачиваюсь. Он бы мог побыть немного более тактичным и не приходить в такой момент. Приохреневший от такого явления Даня, тоже пялится на этого парня. — Тогда я сяду, и буду пить здесь. Но лучше, конечно, в баре. Кажется, отпуск обещает быть веселым.