Возрождение Кармен

POV Даниил — Как твое эго? — Надежда передает мне Алинину салфетницу, ее куртку и чехлы. — Страдает. — Со временем пройдет. Возможно. Но пока я чувствую, что в моей жизни что-то пошло не так. Алина оттачивает технику прыжков. Наблюдая за этим, я задаюсь вопросом, каково будет ей после завершения карьеры. Что она будет делать? Почувствует ли Алина свободу, или, наоборот, отсутствие цели будет давить на нее тяжелым грузом? То, что она пойдет учиться — это факт. И меня радует такой расклад, поэтому я пока не завожу разговор о будущем. Все может измениться. — Я ругала Алину за то, что она забывается. — Что? Снова? Не может быть, я лично контролирую ее. Алина ест и… Я смотрю на девушку, которая уверенно заходит на каскад. Больше Алина не срывалась. Она ест, достаточно спит и занимается в отведенное для этого время. Каждый раз, когда она отказывается от еды, я напоминаю ей о том, что это плохая идея. Она может повлечь за собой нехорошие последствия. Впрочем, Алина и без моих нотаций все это понимает. — Нет, не в питании дело. Надежда замолкает, едва Алина подъезжает к бутылке с водой. Девушка бросает взгляд на мою руку, где уже недели две как нет гипса. Это радует, все же нелепая ситуация привела к такой нелепости. Алина вскидывает голову и улыбается, глядя на меня. Красивая и милая. Черт бы побрал эти тренировки, сложно смотреть на нее, когда она такая — волевая. Когда идет к своей цели. Мне страшно подумать, что будет через неделю. Когда Алина встанет на Пекинский лед. Произойдет что-то страшное. Моя паранойя не дает мне покоя ни днем, когда я смотрю на усиленные тренировки Алины, ни ночью — я вижу сон. Сон, в котором Алина падает и не встает. «Это сложно для меня. Я не смогу». И ее глаза в тот момент. Будто она знала, что может случиться через считаные минуты, когда она потеряет контроль над своим телом. В прошлый раз я сказал, что она сможет. Сейчас я уверен в обратном. — О чем думаешь? — Алина отвлекает меня от мрачных мыслей. — О тебе. Алина сияет. Она касается своей рукой моего плеча и качает головой, приводя дыхание в норму. — Это так романтично… — смеется она. Нисколько. В этом нет и доли романтики, но она убеждена в обратном. Пусть будет так. Для нее сейчас важно сосредоточиться на том, чтобы завершить этот сезон без травм, тогда я буду спокоен. Пока Надежда и Алина обсуждают ошибки, я жду Алину в холле. Девушка выходит через полчаса, к этому времени я успеваю опустошить две чашки кофе, хотя в моем состоянии хочется чего-то покрепче. Алина присаживается рядом, поглядывая на время. Действительно, пора бы уже ехать домой, но мы так и сидим в молчании, пока Алина не толкает меня в плечо. — Я не хочу, чтобы ты летел со мной. Это будет сложно для нас обоих. Я не рассматривал варианты, в которых я не еду на Олимпиаду. Во всех вариантах, я настраиваю Алину на прокат, даже, если бы был все еще хореографом в Хрустальном. Мне нужно быть рядом с ней в этот момент на случай, если что-то пойдет не так. Дело паранойи, но отпускать Алину в Пекин без себя? Нет. — Это будет легко. И обсуждению это не подлежит. К тому же, я против того, чтобы ты селилась в одном отеле с девочками Этери. — Что? Это еще почему? Алина хлопает глазами, не понимая того, что может случиться. Мне за нее страшно, пусть этот страх и не оправдан. Я помню слова Этери, которые она сказала Алине в день моего увольнения. «У тебя не будет медали» — и это проникло в голову множеством сомнений по поводу адекватности моей начальницы. Конечно, следует перестать смотреть криминальные хроники, но все же, Алина поедет со мной. — Неважно. — Но тебя все равно пустят только на трибуны. Ты даже не тренер больше. А вот это точно, пропускной за кулисы получить не так просто, но у меня есть одно преимущество, о котором Алине пока не нужно знать. Когда она понимает, что я не скажу больше ни слова, бросает на меня уничтожающий взгляд, но после — улыбается так тепло, что мои собственные страхи и опасения становятся чем-то не столь важным в данный момент. Подхватив ее сумку, жду, пока Алина наденет верхнюю одежду. А на улице снегопад, красивый. Алина поднимает голову к небу и морщится. Она не любит эту зимнюю сказку, она не любит снег и холод. Вместо того, чтобы ловить снежинки языком, она теплее кутается в свою куртку. Тогда язык высовываю я. — Серьезно? — спрашивает она. — Ты что, ребенок? — А что, ты против? Ты не романтичная. — А ты выглядишь глупо. — А у тебя слишком серьезное отношение к жизни. В лицо мне прилетает снежок. — Черт! — Слишком серьезная, говоришь? Тогда получай еще! Алина не дает мне шанса увернуться. Она перестает пулять в меня снегом, подбегает и крепко-крепко обнимает за шею. Девушка смеется, а я не понимаю, как на это реагировать, но ее смех мне нравится, и я принимаю решение, порадоваться тому факту, что она смеется. В последнее время ее смех, это нечто экзотическое, невероятное. Точно наркоман, я желаю слышать его каждый день. А после мы греемся под пледом на диване, включив какой-то боевик. Алина прижимается ко мне всем телом, дрожит и не может отогреться. Я предлагал ей альтернативу одеялу, но она заявила, что не собирается заниматься со мной сексом только потому что замерзла. — Вообще-то, я имел ввиду чай. Девушка краснеет. После недолгого молчания, она приходит к выводу, что нужно поговорить о нашем будущем. — Просто пусть все закончится хорошо, — говорит Алина.— И больше никаких опасностей и переживаний. Правда? Мы даже можем укатить куда-нибудь в деревню. Ты умеешь доить коров? Нет, конечно, ты не умеешь. Но можно завести коней. Я бы хотела попробовать себя в конном спорте. Нет! Только не в спорте! Я бы каталась просто так. А еще Масару можно было бы завести друга. И всех наших животных собрать в большом доме… А через много лет у нас могли бы родиться дети. Лучше, конечно, один ребенок, а то есть же еще ты? Это будет кошмарно, но так… мило. Ты бы мог устроиться на ферму и ходить в ковбойской шляпе. А еще пыльник! Это хорошая замена твоим макакам. Точно, я куплю тебе пыльник… И она засыпает в моих объятиях. Я только сейчас замечаю, что ее ресницы и щеки мокрые от слез. Я не посмел перебить ее. Она рассуждала о таких нелепых вещах, и это делало ее счастливой. Это делало счастливым меня.