Курама

      — Вытаскивай из меня это всё, — насколько мне дает давление печати, киваю на торчащие по всему телу колья, — если не хочешь, чтобы я раздавил пацана, и ответь: ты кто такой и какого хрена вернул меня обратно?       — Ты отпустишь его прямо сейчас или я заставлю тебя страдать, — его эмоции сменились арктическим холодом, едва он увидел распластанного под моей лапой Наруто.       — Ты… — внезапно на плечи рухнула ещё большая тяжесть, а сквозь удерживающие меня колья прошел новый разряд, заставляя распластаться ещё больше. — выбрал! — под таким давлением я уже не могу держать лапу на весу. Попытавшись отвлечь меня этим ударом, это существо похоже забыло об этом. Оно быстро, даже слишком, но даже его скорости не хватило, чтобы выдернуть тело из-под многотонной лапы. Врезавшись на полной скорости в уже опустившуюся лапу, он только едва заметно поколебал её.       — Ты будешь страдать, — вспыхнула фигура отражением моей, только очень странной, ещё более злой и несколько темной, чакры. — Ты будешь страдать за смерть моего сына, — пробежали по нему слепящие разряды, стекаясь в слепящий шар его рук. — Вечность, — это было страшнее чем всё, что я испытывал до этого.       — Это место не исчезло, — успеваю вытолкнуть из себя несколько слов, когда он приблизился к моей морде, замахиваясь этим шаром, от которого сейчас веяло просто непередаваемой жутью.       — Не исчезло, — остановившись, словно эхо повторил он, стоя перед моим глазом. Аналог моего Покрова чакры почти полностью стек с него, полностью сконцентрировавшись в этой страшной технике, что он продолжал удерживать всё это время. Обернувшись назад, он присмотрелся к моей лапе. — Мразь, — потухла так испугавшая меня техника. — Какая ты мразь, Лис! — закричал он, отправляя так испугавшую меня технику далеко в темноту.       — Ты всё правильно понял, — ухмылка сама по себе вылезает на морду. Пусть и придавленный моей лапой, мальчик всё ещё лежит там, даже не получив повреждений. Пока что.       — И Кушина не успеет, — рухнул он на колени прямо в воду. Преображение из сильного объятого гневом мужчины в растерянного парня было особенно разительно.       — Вытащи колья и ослабь действие печати — я едва удерживаюсь, чтобы не раздавить его, — моя лапа несколько вздрагивает под силой всё ещё работающей на полную печати. Пока он раздавлен нужно выжимать из него как можно больше. Если шантажировать, так по полной.       — Я всё сделаю. Жди, — переместился к замку на клетке человек. С чавканьем и хрустом из моего тела сначала вышли объятые молниями клинья, а чуть позже уменьшилось и давление защиты печати. Не исчезло полностью, но теперь можно было лечь удобнее, хоть немного передохнув после предыдущей схватки.       — Хорошая работа.       — Покажи мне его, — никак не отреагировав на мои слова потребовал он.       — Сначала отойди, — я всё удерживаю лапу от того, чтобы раздавить бессознательного мальчишку. — Дальше. Ещё дальше, — только теперь подбираю Наруто в свою ладонь, неторопливо переходя к своей лежанке. Положив пленника посредине, кольцами сворачиваюсь вокруг, вытягивая хвосты в стороны. Как же всё болит… Слишком сильно погрузившись в себя, я едва успел прикрыть мальчика от рванувшего к нему отца. Это было быстро. Накрыв пленника своим телом и почти полностью погрузив в свою шерсть, благо сейчас она не полыхает пламенем, смотрю на этого мужчину, свою новую проблему. Хотя какой это мужчина, скорее очень сильно уставший парень с потухшим взглядом.       — Я должен был остановить сына, если он решит открыть по неосторожности печать, а не сначала убирать ментальные закладки, а потом ещё и возвращать обратно Лиса, — сел он рядом со мной. — Не понимаю, как это произошло.       — Ты так и не сказал мне, кто ты такой.       — Минато Намикадзе, Четвертая Тень Огня и самый большой неудачник в мире. Ты сам знаешь, к чему всё это? — всплеснул он руками.       — Реальность частенько не соответствует нашим ожиданиям.       — Тогда освободи его? Сожри меня, ведь это я тебя запечатал, а он здесь не причем, — видно было, что он сам не понимает, почему я вообще говорю с ним и продолжает разговор пытаясь придумать хоть что-то.       — И остаться в печати пока он не умрет? — со скепсисом отнесся я к такому предложению. Я этого парня до этого и не видел ни разу, так что претензий и не имею. Запечатал он или кто-то другой — всё это относится к прошлому Лису, а не ко мне. Меня интересует не месть, а способ выбраться отсюда.       — Я изменю это место. Что демону несколько десятилетий? — как он, однако, зацепился за эту мысль. Возможно, до этого я и согласился на это, но даже краткое пребывание в настоящем живом теле вновь разожгло во мне немного притухшее пламя свободы. Никто не смеет снова отнять её у меня, никто в этом мире и оставшееся от Лиса вторило этим чувствам.       — Мне важна лишь свобода, я не собираюсь существовать в виде человеческой игрушки, — моё условие он услышал, а теперь всё зависит лишь от его решения.       — Я могу это сделать, — выдавил из себя парень, уже встав. Неторопливо пройдясь прямо перед моей мордой, он повторил, но уже задумчиво: — Я могу это сделать.       — Так сделай, и тогда я не трону твоего сына, — хвосты вздрогнули от радости, подняв при этом небольшое цунами внутри клетки и едва не смыв моего собеседника.       — Когда ты выйдешь из печати, мой сын погибнет, — видно было, как нелегко даются ему эти слова. — Ты никогда не выйдешь отсюда.       — Значит он умрет по твоей вине. Я могу раздавить его в любой момент. Только небольшая привязанность мешает мне сделать это прямо сейчас.       — Я не могу выбирать, — покачал головой Минато. — В любом случае мой сын погибнет, — горечь поражения и несбывшихся надежд пронизывала каждое слово. — Пусть лучше Коноха останется цела, я не выпущу тебя отсюда.       — Жаль, — мне действительно было жаль. Одно дело люди, которые сражаются против меня, пусть и уступая многократно, а другое вот так, обыденно. Слишком противно, но при этом лучший вариант. Я надеялся, что есть другой выход.       — Что? — вздрогнуло все вокруг, а со стен посыпалась пыль и куски камня как во время землетрясения.       — Это не я, — ещё сильнее прижал я к себе мальчика. Только не говорите, что сюда заявится ещё кто-то кроме его умершего отца? Он упоминал некую Кушину и что она не успевает, может быть?..       — И не я, — эхом повторил за мной Минато, продолжая оглядываться. — Не понимаю, что-то произошло снаружи?       — Проверь, — договориться мы ещё успеем, а я смогу ещё немного отдохнуть. Не верится мне, что он будет стоять и смотреть, как умирает его сын. Та штука в его руках меня заставила испугаться сильнее, чем что-либо. Даже в бою, хотя я там и действовал почти на одних инстинктах было не так страшно.       — Я слежу за тобой, Лис, — направился к печати мужчина. — Сейчас узнаем…       

***

      — Положение критическое, — доложил дежурящий у кровати ирьенин, едва только Данзо вошел в спецпалату. — Мы сделали всё возможное, — поклонился он, — теперь остается надеяться на самого мальчика. Если бы Цунаде-сама оказала нам помощь, то, возможно, прогноз был благоприятный.       — Он умирает? — Главу Корня не волновали предположения, когда цель была совсем рядом. Оставалось лишь воспользоваться тем шансом, что предоставила ему сама судьба.       — Простите?       — Он сейчас умирает? — повторил свой вопрос забинтованный старик.       — Состояние тяжелое нестабильное.       — Что означает, что он может умереть в любой момент, — пронзительный взгляд заставил вытянуться молодого ирьенина. А чуть позже и проклянуть ту минуту, когда всё начальство сбежало из палаты, оставив его сиделкой при джинчурики. И как сейчас отвечать на вопросы такого характера? — Я вас правильно понял?       — Мы приложим все силы, чтобы спасти его. На данный момент…       — Кхм, — недовольство так и ударило от старика.       — Я? Я приложу все силы?.. — не понял его причины испуганный парень. Злить людей такого уровня было смерти подобно.       — Прочтешь и распишешься, — направился прочь так испугавший его старик, а АНБУ всё это время стоящий рядом с ним протянул бланк о переводе его подопечного в связи с его критическим положением и высокими рисками гибели.       — Но мы ведь стабилизировали положение?       — Подписывай, — тон АНБУ и особенно репутация этой организации не располагали к обсуждениям и пререкания.       — Пожалуйста, — протянул заполненные документы ирьенин, наблюдая за тем, как кровать с пациентом выкатывают в коридор. В документах действительно было указано всё правильно и поступил он также по инструкции, а иных указаний не поступало. Придраться к нему было невозможно, ведь он просто сделал свою работу. Он всё сделал абсолютно правильно. Технически…       Прямо в коридоре мальчика отсоединили от капельниц и, замотав в обрез ткани, вынесли из здания. Группа держала свой путь к неприметному магазинчику, под которым был один из тайных объектов оборонной системы Конохи. В то место, где их уже ждала готовая лаборатория. Подложные приказы усилили защиту лаборатории группой шиноби вдобавок к оперативникам Корня. К извлечению биджу всё было готово. Ждать, выживет мальчик или нет, Корень не собирался.       

***

      — Не понимаю, не понимаю, — бормотал, стоя у печати, Минато, пока от меня не отделился багровый канал чакры, скрываясь в темных недрах этого мира. — Они извлекают Лиса?! — одновременно с его возгласом, Наруто, всё ещё лежащий в моей шерсти, громко застонал. — Это же смертельно!       — Знаешь, Минато, а ведь теперь всё поменялось, — он, словно вспомнив про меня, резко обернулся. Похоже, что такого предательства он от своей деревни никак не ожидал.       — Мне остается лишь уничтожить тебя, — истолковал он мои слова по-своему. Эй-эй, я ведь хотел предложить совсем другое. То чувство, когда меня потянули из печати, было, мягко говоря, неприятным. И ещё более неприятным тянуло от того места, куда они меня тянули. Всё моё естество кричало о опасности и не верить я опасался, справедливо считая, что от новых тюремщиков можно ожидать чего угодно, тогда как с этими я ещё мог договориться. Может быть из следующей тюрьмы я вообще не смогу выйти.       — Я не собираюсь выходить таким образом, — пояснил я, пока этот парень ещё ничего не натворил от отчаяния. Осознать, что после твоей смерти, деревня, за которую ты и отдал жизнь, убивает твоего же сына, которого при этом держит в своих лапах демон, который тебя люто ненавидит и который тебя и убил, явно было неприятно.       — Ты тянешь время, — снова прикоснулся он к печати. — Тебе это не поможет!       — Я не убил Наруто сразу, — выкладываю свой последний козырь, — и я, а не ты, попытался договориться. А сейчас я не хочу одну клетку менять на другую!       — Ты хочешь обмануть меня, — всё ещё сомневался он в моих словах.       — Решай сам: убить его, — указал я на зажатого в моей ладони Наруто, — или оставить шанс выжить. Сейчас важен только твой выбор.       — Я согласен, — решился Четвёртый спустя несколько минут раздумий. — Что ты предлагаешь?       — Я выйду и разберусь с теми людьми.       — Ты выйдешь, и мой сын умрет — это неприемлемо, — вот теперь передо мной снова стоял тот уверенный в себе мужчина.       — Тогда он умрет, — слегка пожимаю плечами.       — Я предлагаю… другое… — глядя словно сквозь меня, предложил он. — Если ты и вправду не хочешь убивать моего сына, что ты можешь сделать в любой момент.       — И что же?       — Я сделаю всё сам, — сказал Минато. — Это моя ноша. Тогда как ты останешься здесь и Наруто останется жив. Договориться с тобой мы сможем уже потом. Я знаю ирьенина, что в моё время были способен едва ли не с того света вытащить человека. Она может помочь, и мой сын не умрет. Такое тебя устроит? — пламя снова охватило его, превращая в полыхающего призрака. Ох нелегко дались ему эти слова. — Мне понадобится твоя чакра, когда я начну.       — Там, — я указываю в темноту коридоров. — уже ждут меня. Помни, если ты предашь меня, то моя чакра убьет твоего сына и помочь ему не сможет никакой ирьенин.       — Свои обещания я держу, чего не могу сказать о тебе, Лис, — процедил сквозь зубы разъярённый призрак. — Иди уже и выполняй свою часть.       — Конечно-конечно, — бесить того, кто совсем недавно напугал меня едва ли не до смерти, доставляло неимоверное наслаждение.       — Сделка? — прорычал демон, протягивая сквозь полыхающие разрядами молний прутья свой коготь.       — Сделка, — коснулся кончика когтя своей пылающей ладонью Четвертый Хокаге.       

***

      — Он очнулся, увеличьте подачу усыпляющего газа, — под суматошные крики людей и шипение вентиляционной системы пришел в сознание Четвертый. Усилием воли сформирован покров из чакры, не позволяя газу проникнуть в легкие, переходя почти что на замкнутый режим дыхания. Временный и несовершенный, но большего и не надо, особенно тогда, когда от истекающих потоков демонической чакры уже дрожат печати на стенах и двери. Собираемая чакра демона явно концентрируется в специальных печатях, перемещаясь в соседнюю комнату.       Удар покрытой алым маревом ладони сбил с петель стальную дверь, что, вращаясь от силы удара, врезалась в лежащего посреди комнаты парня. Не жилец, с раскуроченной головой не живут. Видно, что именно к нему тянулись потоки чакры — вот ты какой мой несостоявшийся тюремщик.       Несколькими ударами Минато растерзал остальной персонал и нескольких охранников, что скрывались в соседних помещениях.       — Говно, говно, дрянь из Суны, а это ещё хуже, чем говно, болотное дерьмо из Воды… — выложив перед собой найденные у персонала клинки бегло изучал их одержимый, спешно пытаясь переодеться в снятую с того же персонала и охраны одежду. — А вот это интересно, — привлекли его внимание два куная. — Конечно, страна Железа! Как умер, так ничего и не поменялось, только они делают нормальный металл. Двух мало будет, ещё бы несколько… — выудил ещё один кунай Четвертый, посылая проклятиями на тему не озаботившихся качественным оружием противников.       — Как мы и условились, — прогудел Лис, когда оживший мертвец потребовал больше чакры.       — Как и условились, — ответил тот глядя на три полностью сформировавшихся из покрова чакры хвоста. — Попробуешь обмануть, я всегда смогу загнать тебя обратно!       — Готовься любоваться оставшееся время не на сына, а на лепешку мяса и костей, — не остался в стороне демон. — В отличие от тебя я бессмертен.       — Всего скормил бы Синигами, если бы мог, — чертыхнулся Каге, беря в руки три выбранных клинка. Под воздействием как его, так и чакры Лиса чакро металл поплыл не в силах справиться с подобным. Понемногу оплавляясь обычные кунаи меняли свой вид на привычный для Четвертого. Вязь фуин проплавленная ногтем с сконцентрированной демонической чакрой оплела их рукояти. В условиях, когда бумага печатей горела от прикосновения приходилось импровизировать и использовать любые подручные средства.       — Сойдет, — более-менее подогнав под себя слишком большого размера штаны и майку, рассматривал свой арсенал Минато. Три привычных куная для его коронной техники и четыре стандартных, что не рассыпятся на куски от его силы и скорости, россыпь кривых игл, две выплавленные длинные спицы и ворох бывших лабораторных журналов, листы которых пошли на изготовление взрывных фуин. В былое время с таким арсеналом он был способен вырезать целую армию, а теперь придется убивать тех, кого он клялся защищать…       — Сами напросились, — гримаса ненависти исказила детское лицо, — предатели!       — Шевелись, потом погримасничаешь, — поторопил его Лис. — Сколько мне ещё держать три хвоста?       — Заканчивай, оставь одно общее усиление, — истаивали в воздухе хвосты, оставляя лишь слабый уровень демонической чакры. Сейчас одни звериные алые глаза и несколько заостренные черты лица позволяли понять, что демон всё ещё присутствует.       — Всем сердцем я желал только одного — мира, сначала для себя, а потом для своей семьи. Я верил, что придет время, когда люди смогут по-настоящему понять друг друга. Я отдал свою жизнь в исполнение этой мечты, — глядя в испуганные глаза последнего выжившего произнес мертвец. — Вы предали меня, — прервал Четвертый Хокаге мучения раненного.       — Не трать время зря, — бесцеремонно вторгся в мысли Девятихвостый. — Его и так мало осталось!       — Не мешай, демон. Меня хватит на всех, — наконец сделал окончательный выбор Минато. Бывший лабораторный халат лег на его плечи, а остатки демонической чакры испепелили лишнюю ткань, оставляя опаленную бахрому в виде языков пламени. Жалкая пародия на оригинал. — Я верю, что вы простите меня Наруто, Кушина, — приоткрыл дверь лаборатории Четвертый. — Вас ради… — вылетел из детской ладошки в сторону свежей баррикады кунай Летящего Бога Грома. — Вас ради… — грохотом грозовых разрядов отдались эти слова по базе Корня.       

***

      Кунай с фуин вылетел с едва заметной для человеческого глаза скоростью, минуя при этом всех противников. Впрочем, в них он и не целился.       Один: переместиться и ударить наотмашь, пронзая затылок чунина, заставляя того пораскинуть мозгами. Перемещение.       Два: тонкая спица вонзается в грудь, пробивая силой удара защитный жилет, тогда как взлетевшее вверх колено раздрабливает челюсть. Прыжок.       Три: перехватить летящий кунай, второй рукой выбрасывая второй такой же дальше. Отточенная сталь взрывает укрепленный стоячий воротник защитного жилета, застревая в нём, едва оцарапав шею противника. Вторая спица остается в теле, поразив печень. Перемещение к второму летящему кунаю. Звук грозового разряда от самого первого перемещения доходит до уха. Слишком медленно, если бы он работал как в своем теле, то бой уже завершился.       Четыре: четвертый противник успел ударить Катоном, накрывая потоком огня весь коридор даже не разбирая, где союзник, а где враг, расплавляя при этом летящий кунай. Дрянное железо, ой как дрянное. Оплавлено лезвие, но он всё ещё чувствует печать Бога Грома. Перемещение, выходя прямо под ногами у человека. Кунай Бога Грома улетает к следующему противнику, а этот получает удар между ног. Перемещение. Кровь закипает, жуткая боль пронизывает каждую частичку тела, которое не подготовлено к работе на таких скоростях. Нельзя останавливаться, только вперед, как можно быстрее.       Пять: выйдя прямо перед противником его рука, напитанная чакрой Лиса, вонзается ему в грудь. Мало чакры, скорость велика, но силы мало из-за чего защитный жилет остановил удар, так и не позволив зацепиться пальцами за ребра врага. Дернуть его на себя, валя с ног и отправляя в сторону скорчившегося от боли и держащегося за пах врага. Взрывную печать на спину и прощальный пинок. Последний прыжок к своему улетевшему оружию, подальше от взрыва. Взрыв, врагов не осталось.       Пять секунд и почти стометровый, подкопченный всё ещё горящим огнем от вражеской техники коридор пройден. За спиной остались лишь порванными на куски пять оперативников Корня, которым не повезло охранять именно эту базу. Рухнув без сил сразу после выхода из техники, Минато пытался отдышаться, стараясь не обращать внимания на многочисленные повреждения. Лис всё залечит, а ему необходимо двигаться дальше. У него осталось всего два куная для техники, потерять хотя бы один из них сейчас по глупости, как тот расплавленный третий, означало крах.       Выдернуть одну уцелевшую, но несколько погнувшуюся спицу, добить одного ещё живого противника и продолжить путь. До выхода оставалось всего несколько поворотов.       

***

      Щеку опытного джонина дергало. Предчувствие грозящих неприятностей, воспитанная ещё его сенсеем паранойя и капелька удачи позволила в своей время вернуться с Третьей мировой одним куском, попав в госпиталь всего два раза. И вот сейчас щеку опять дергало в предчувствии. Сначала снова вырвался Девятихвостый, как говаривали сегодня его сослуживцы, а теперь это смутное направление на охрану, да ещё и в компании корешков Данзо. Ой неспроста всё это… Особенно тревожно стало после объявления тревоги. Эти идиоты из Корня следуя своим инструкциям сразу кинулись на подавление, до сих пор так и не вернувшись. Будь его воля, он обрушил бы магазинчик, которым был замаскирован выход и дождался подмоги. Вот только приказано бдеть и не выпускать. Будь прокляты эти коридоры и подземелья, которые большинство шиноби люто ненавидели. Мало пространства для маневра, узкие переходы, откуда нельзя отступить, большинство массовых техник не использовать из-за боязни зацепить союзника, нельзя увернуться от вражеских техник, наличие ловушек в стенах и многое другое. То ли дело бой на поверхности, где можно в самом крайнем случае попытать обмануть или оторваться от преобладающего противника.       Послало же его начальство на усиление этих желторотых чунинов, что даже поля боя нормально и не видели. Пара десятков миссий, тьфу. Одна охрана караванов, был уверен джонин. Научились резать разбойников, вот и считают себя сильнее всех. Особенно раздражало отношение этих будущих смертников, не желающих слушать его советы, и их командир, всё ещё чунин в свои сорок. Ему, джонину, прошедшему мировую войну, было всего тридцать два. Расположившись чуть дальше от них, так, чтобы его не задело чем-то тяжелым, но при этом достаточно близко, чтобы прийти на помощь, джонин прислонился к стене, отдыхая.       Из-за поворота вылетело отчаянно визжащее тело. Пролетев оставшиеся метры ещё живой, но с обрубленными по колено ногами бывший корешок врезался в стену и замолк уже навсегда. Сунувшийся к мертвецу, несмотря на окрик, чунин получил из темноты булыжник в голову и рухнул без сознания рядом. Дернув за шиворот своего подчиненного, командир отступил назад и вовремя — взрыв сотряс подземелье, заставляя осыпаться штукатурку.       — Ты совсем тупой?! — глядя на немного оглушенного подчиненного закричал командир отряда. — Ты что не понимаешь, что тот труп был печатями обвешан, как гирляндами? Шевели жопой и иди посмотри, что там от него осталось, — подтолкнул он парня. Лезть неизвестно куда и сражаться в таких условиях этот мужчина не собирался. Своя рубашка ближе к телу.       — Помоги нам, почему ты ждешь? — с отчаянием он обернулся к джонину. Издевательская улыбка ответила на все вопросы.       Кунай специфической формы с противным хрустом вошел прямо в грудь поднявшемуся на ноги чунину. С закладывающим уши, особенно в закрытом помещении, грохотом появившийся прямо на нем ребенок довершил начатое свернув ему одним движением шею.       — Ками, — на глазах у джонина, подросток раскидывал команду шиноби словно толпу крестьян. Слишком быстро для его возраста, просто нечеловечески быстро, размазываясь для глаз, когда он уклонялся от их ударов. Два куная прикрывали маленькую фигурку со всех сторон отводя и отклоняя удары взрослых мужчин, не позволяя даже прикоснуться к ней. Сталь клинков рвала броню, кости и мышцы словно кухонный нож масло. Удары точны и быстры, ни одного лишнего движения. Мальчик словно не двигался, а танцевал, перетекая из движения в движение, не останавливаясь ни на миг. Танец смерти ребенка и четырех чунинов.       Его враг (а кто это мог быть, как не враг?) двигался среди мешающих друг другу в узком пространстве чунинов, нанося им всё новые и новые удары. Неспособный закончить бой быстро, он изматывал людей нанося все новые и новые порезы, заставлял ошибаться и ранить друг друга. Каждое движение, каждый удар, каждый его вздох… были точно размеренны и идеальны. Неопытный с первого взгляда, он читал бой, как дышал. Опытный шиноби сомневался, что подобное он мог повторить сам когда-либо.       Длинная спица вошла в живот одного из бойцов, выводя его из боя уже навсегда. Отведя сначала летящий в лицо кунай, мальчик, оттолкнувшись от другого противника, смог достать горло третьего шиноби. Оставшись вдвоём, не считая всё ещё стоящего позади них джонина, враги отступили назад, переходя в оборону. Наступив чуть сильнее, чем он рассчитывал, на раненую ногу один чунин скривился, отвлекаясь от боя, за что поплатился жизнью. Сдвоенный удар, усиленный бурлящей силой Лиса, почти разрубил его на три части. Теперь в живых остался только командир группы.       Глубоко вздохнув, последний враг собрал воздух и чакру для техники. Поток огня залил всё пространство перед ним, отрезая от психованного мальчишки. Джонин за его спиной наконец-то прекратил наблюдение и направился к схватке. Смерть доставших этих идиотов его позабавила, но теперь дело принимало серьезный оборот.       Специфичной формы кунай пролетел почти под потолком, проходя над огненной волной почти не поврежденным. Вывалившись прямо над головой вглядывающегося в пламя корневика, подросток почти достал его, но брошенный приближающимся джонином кунай заставил увернуться. Оглушенный раскатом грома тот сам дернулся в сторону от удара. Залитый кровью, как своей, так и вражеской он вступил в ближний бой, прикрываясь телом своего противника от новых дальних атак. Две секунды, несколько столкнувшихся друг с другом клинков и рослый сорокалетний мужик отлетел к стене.       — Расенган, — вошел ему в живот синий с оттенками красного шар техники. Нестабильная чакра биджу взорвала технику прямо внутри шиноби, разрывая его на две части и усеивая остатками окружающее пространство. Всё ещё удерживая перед собой клинок, мальчик устало прислонился к стене. На пути к его свободе остался стоять один джонин.       Он стоял всё это время и не вмешивался, наблюдая за ходом боя. Специфический стиль боя, эти движения, оружие, такое знакомое всем, кто прошел через пламя войны и примененные техники…       — Минато-сама, — нисколько не смущаясь залитого кровью пола, мужчина опустился на одно колено и преклонил голову перед своим господином. — Ваши приказания?       

***

      Зайдя в свой старый дом, что помнил ещё шаги её деда и дяди последняя Сенджу замерла.       — Пространственной техникой ушел, значит, — крутанула она в руке послание из прошлого. Такой знакомый, этот кунай лежал прямо за входной дверью, оплавленный, отдающий жаром огня и запахом крови, застывшие чешуйки которой отслоились с него при прикосновении.       Забрав несколько свитков из своего рабочего кабинета, она покинула дом, направляясь к воротам Конохи.       — Только не надо мне говорить, что вас послали остановить именно меня, — притворно закатила глаза саннин, глядя на перегородившего дорогу человека. — Это даже звучит смешно. Изумо-кун, не шути так.       — Но всё так и есть, — печально вздохнул вечный сторож ворот. — Прошу не оказывать сопротивления и пройти с нами, вы временно задержаны.       — Без указания причины и предъявления документов, — скрестила руки под грудью женщина. — И ведь всё по закону.       — Увы, — почти что смущенно развел руками сторож, пока его товарищи обходили со сторон саннина. — Я имею полное право задержать Вас на семь суток без объяснения причин, закон вы знаете.       — Знаю, но, увы, сейчас у меня нет времени, я спешу. Очень спешу, — сделала она ударение.       — Это ведь Вы нас сейчас поубиваете, снесете ворота, — загибал пальцы шиноби, перечисляя по пунктам последствия, — а ещё и разрушите часть торговой улицы и нанесете бесчисленные убытки гостям нашей деревни, — взглянул Камизуки Изумо на затор из спешащих покинуть Коноху торговцев. На каждый пункт Цунаде утверждающе кивала, всё больше заставляя нервничать окружающих её людей. Некоторые торговцы уже поспешили бросить свои повозки прямо посреди образовавшейся пробки, спасаясь от кровавой бойни, что развернется здесь совсем скоро.       — … а по приказу, данному мне, я должен хотя бы задержать вас, Цунаде-сама, — слегка поклонился стражник. — Цунаде-сама, не подождете ещё хотя бы полчаса, а там мы вас пропустим без препятствий?       — Почему именно столько?       — Если уж поисковая команда не справится со своей задачей с форой в час, то я не понимаю, почему я должен погибать ради них? — развел тот руками.       — Я подожду, — спокойно прошла внутрь ближайшего кафе химе Сенджу, сопровождаемая внимательными взглядами патрульных.       Прошло ровно тридцать минут, и она спокойным шагом вышла за ворота Конохи.       — Обезьяне не догнать молнию, — обернулась она, бросая последний взгляд на Скалу Хокаге.       — Что она имела в виду? — спросил у своего напарника до этого не проронивший слова Котетсу.       — А Ками его знает, — махнул тот рукой. — Мы живы остались, вот что важно.       — Мысли читаешь, — напряжение, до этого витавшее на пропускном пункте, уходило чем дальше отдалялась от него одна буйная Сенджу.