***
Бытие в роли Лидера одной из сторон в гражданской войне — довольно странное достижение для женщины, особенно из старого и уважаемого клана. Традиции, старые как мир традиции, говорили, что она должна была стать в лучшем случае «любимой» женой своего мужа, выбранного среди других таких же старых семей, но уж никак не претендентом на пост Мизукаге. Да что уж там претендентом, когда большая часть подчинённых уже называет её Каге несмотря на то, что Ягура всё ещё жив. Но так сложилась судьба, и будь у Мей Теруми выбор, она в своей жизни ничего не поменяла. Кланов в Стране Воды было много всегда — возьми любой островок, и он окажется чьим-то родовым пристанищем, а ведь при всём этом был ещё и центральный остров. То ещё змеиное гнездо из старых клановых конфликтов, что длились веками. Одни Кагуя чего стоили с их психами, из-за чего их в своё время пытались вырезать едва ли не все. Проблема кланов явила себя во всей красе ещё во времена создания Скрытой Деревни, но стала явной только с приходом к власти Четвертого Мизукаге — Ягуры. Каждый хотел себе власти и делиться с кем-то желания ни у кого из старых аристократов не было. Ягура стал решением для многих: джинчурики, да ещё с массовой поддержкой неклановых шиноби, он был открыт для предложений от кланов, но опирался не на малочисленных аристократов, а на более широкие массы бесклановых. И вот тут была проблема, в отличие от других деревень в Кири не было преобладающего по силе одного или нескольких кланов. Кто-то сильнее, кто-то слабее, но все примерно на одном уровне. В Конохе была линия власти, передаваемая от учителя к ученику, в Суне — банальное наследование от отца к сыну, в Кумо — похожая ситуация, а в Иве сидел старик Ооноки, который, похоже, вообще не собирался помирать. В её родной Кири всё было совсем, совсем по-другому… Вечный бой и соперничество… Всё во имя силы и власти. В своё время Ягура поддержал кланы в их стремлении усилить свою власть и стал Каге, ну а они поддержали его. Да и вообще, его поддержали почти все. Молодой Каге, да ещё при поддержке кланов, он был способен на многое. Конкуренты исчезали один за другим под радостные крики простого народа. Потом он стал ещё и джинчурики… На вершине политической власти оставалось ещё много врагов и тогда в их категорию стали попадать бывшие союзники. Старые семьи ликовали, ведь противников становилось всё меньше и меньше, а совсем скоро могли остаться лишь они, ведь с ними, как они считали, подобного точно не случится. Бесклановые ликовали по другой причине: наконец-то засилье аристократов исчезло, открывались новые должности, да появилась сама возможность карьерного роста, когда смотрели уже не на твою родословную, а на умения, навыки и опыт. Двор дайме тоже долго не пробыл в нейтралитете: всего несколько визитов и разговоров джинчурики с номинальным правителем страны произвели на того настолько сильное впечатление, что на долгие десятилетия самые важные законы принимались только после одобрения Каге. Таким образом вся полнота власти оказалась в руках одного человека. Именно тогда, по мнению Мей, и нужно было остановиться, но… что-то пошло не так. Защитник и лидер, жесткий, даже жестокий правитель стал тираном. Та самая политика, направленная на уничтожение неугодных кланов, обернулась массовым террором ко всем, у кого в жилах текла «старая кровь». Ещё недавно поддержавшие будущего тирана, они были стерты со страниц истории. Убийство члена клана стало настоящим праздником. А потом… потом пришел черед всех тех, кто позволял себе даже на мгновение усомниться в верности политики Ягуры. Общество шиноби было готово на тиранию, можно было даже сказать, что тирания была для них естественна в силу самого их образа жизни, но она должна была иметь оправдание для своих действий, некую цель, ради который можно поступиться столь многим. Чаще всего такой целью выступала победа в войне. Вот только терпеть абсолютную власть тирана, который подчинил себе всё и вся, тирана, который мог по собственному желанию вырезать без всякой причины целые города, было сложно. Последней песчинкой, которая перевернула весы равновесия, стало понимание того, что Ягура или по прихоти природы, или из-за влияния запечатанного биджу за годы своего правления не постарел ни на год, оставаясь всё также в образе подростка, таким же, как и десятилетия назад. Теперь было просто глупо ожидать его естественной смерти. Когда твой враг бессмертен нет смысла ждать, настало время революции. И вот тут наступило её время. Гены, старая кровь и собственные усилия позволили ей занять это место. Сначала домашнее клановое обучение, затем Скрытая Деревня, направление в свою первую команду и бесконечные миссии. Задачи в тогда ещё Кровавом Тумане не отличались лёгкостью или пацифизмом, что вместе с её уникальным геномом привело к постоянным боевым заданиям. Слух здесь, выполненная тяжелая боевая операция, спасенная команда там — послужной список рос, как и могущество её клана. Постоянные бои закалили и дух, и тело, превратив неопытную девчонку в оружие массового поражения. Единожды высказанные ею мысли. И вот они стали неугодны. Дальше бегство, присоединение к слабому подполью, что состояло из немногих явно недовольных политикой тирана стало логичным исходом её жизни. Годы борьбы, переговоров, сделок и вот она здесь, сидит, обдумывая, как же заткнуть дыры в бюджете. Ха, заткнуть дыры в бюджете, когда война почти завершена и до полной победы ей остается лишь отделить голову одного вечно молодого пацана от тела. Биджу, он её старше на десяток с лишним лет, а выглядит как ребёнок! Виски ломило, а в зеркало было страшно смотреть, ведь никакая женщина не хочет лицезреть синяки под глазами и ранние морщины. Особенно сейчас, когда она вспомнила о том, у кого таких проблем нет. Проклятый джинчурики, десять лет назад она и помыслить не могла о подобном. Протерев глаза, она всё же вернулась к бесконечной кипе бумаг, которые по-хорошему следовало бы рассмотреть ещё вчера, а некоторые, пробежалась Мей взглядом по очередной записке, ещё и позавчера. Новое донесение по обстановке в одном из последних ещё не захваченном портовом городе на западном побережье легло на стол как раз перед совещанием по поводу бюджета. В первую очередь следовало заняться именно им. Просмотрев отчёт наискось, она успела нахмуриться от сводки потерь, ещё раз помассировать кольнувшие виски на сообщении о сгоревшем порте — снова падение торговли, а значит пошлин, налогов и многого другого! — и задуматься на пару минут узнав, что виновник пожара влился в её ряды. — Надо будет посмотреть, кто это такой, — кивнула она себе, прочтя описание подозрительного наемника, — и сдвинуть дату захвата города, пусть это и будет стоить чуть больше человеческих жизней — несколько процентов дефицита «сбор законных трофеев» сможет покрыть. Да, теперь это называется именно так, а не грабеж. Каждый её росчерк на плотной бумаге — это деньги и смерть. Много денег и смертей. А ещё и жизнь, так она считала, мечтая о конечной цели всего этого. «Подумать только, насколько это стало привычно», — мелькнула мысль в голове и пропала. — Пара месяцев и всё, — мечтая вслух, она придвинула к себе новую стопку бумаг, — после войны отдохну, а пока… Записка с приказом о проверке подозрительного наемника ушла в папку, которая чуть позже отправится в АНБУ Тумана. Проверка не помешает, если, конечно, заваленное делами немногочисленное подразделение АНБУ Тумана сможет выделить туда оперативника. Слишком мало людей, а уж сколько подготовленных… Такие на вес золота, большинство сгорели во время террора и гражданской войны. Сотни имён в памяти и единицы с кем она может поговорить вживую. Возможно, ей следует присмотреться, он может быть полезен — ещё один сильный боец, пусть и наемник, в эти времена и в этой стране стоил многого, что бы там не говорили её советники. Новый документ, а значит и новая проблема легли ей на стол, заставляя погрузиться ещё глубже в пучину работы. Третий день и ночь без сна, как и всегда.***
— Один за одним, используя лишь левую ногу, — указал мой «тренер» на тренировочные мишени, что появились сегодня утром во дворе. — Начинай, у тебя десять секунд на всё. Передо мной во дворике лавки стояло шесть деревянных столбов, которые мне только что приказали разрушить. Ещё и левой ногой, тогда как у меня основная рабочая правая. Почти полторы секунды на каждый — сегодня мой «тренер» поблажки мне не дает. Подшаг вперед, удар и шаг в сторону, тогда как разорванный надвое столб валится в облаке щепок на землю. Удар, шаг, удар, шаг… последний столб от моего удара не переломился надвое, оказавшись намного прочнее, чем остальные — от силы удара его выкорчевало из земли, отбросив в сторону. Это было уже обычным делом, я с самого начала почти не скрывал свою настоящую силу, а тут еще и окованный железом сапог смягчал отдачу от ударов. — Это было легко, — обернулся я к своему учителю. — Что дальше? Наконец-то нормальный бой? — задал я ему вопрос, который волновал меня больше всего. Почему? Да потому, что с самого начала тренировок я вообще ни разу не вступал с ним в тренировочный бой. Упражнения, упражнения, пара приемов, отработка на манекене и снова упражнения. Да я даже у повстанцев пару раз побывал на тренировке пошвыряв и поваляв их по полу для наработки авторитета. Авторитет вроде бы заработал, теперь они не забывали кланяться при встрече. К слову, надо было сделать это сразу же, а не откладывать, как это сделал я, забыв про местный менталитет и уважение перед силой. То-то на меня косились все первое время, понятия не имея кто я такой и чего от меня ожидать в бою, пусть я и союзник. Иногда от таких союзников больше вреда, чем пользы, как говаривал как-то сам же Кролик, явно вспоминая что-то своё. — Жди, — тот самый Кролик направился к разорванным деревянным чурбакам. — Ноги пострадали? — Нет. Обойдя их все, едва ли не обнюхав места ударов, он протянул мне свой нож: — Сделай надрез на пальце, это последняя проверка, — добавил он. — Я должен убедиться — это традиция, долго объяснять, — добавил он, заметив, что я не собираюсь ничего себе резать. Рукоять костяного ножа неудобно легла мне в руку. Слишком узкая, с неподходящими для моей ладони выемками для пальцев, она абсолютно мне не подходила, вызывая чувство отторжения. Да и сам материал, эта желтоватая кость, от которой так и тянуло не самыми приятными эманациями… Одним словом, этот нож, выточенный из единой цельной кости, вызывал не самые приятные чувства самой возможностью того, что был когда-то частью прошлой жертвы Кролика. Жертвой, которая в своё время ходила, говорила и даже не подозревала о таком своём будущем. — Режь, — поторопил он меня. Неторопливо я провел острым лезвием вдоль пальца, прямо физически ощущая, как расступаются ткани перед костью. Не произошло ничего необычного — как я и ожидал, разрез смыкался почти сразу же за лезвием, из-за чего на коже осталось всего несколько капель крови. Ни царапины, ни шрама. — Отлично, — хлопнув плащом он развернулся и пошёл обратно в дом. — Сейчас обед, а после займемся настоящими тренировками. Этого достаточно. Здесь надо добавить, что в какой-то момент Кролик всё же не выдержал и обязал владельца дома кроме уборки еще и готовкой. И купил он старика тем, что наконец-то выпустил из подвала его внучку, так что три раза в день в наших комнатах появлялась эта девушка, что испуганным взглядом пожирала нас, пока мы ели. В разговор она не встревала, просто стояла в углу комнаты, боясь громко вздохнуть от страха и вечно косясь на моего «сенсея». В другое время, уже наедине, мне с ней тоже не удавалось поговорить — она просто опускала голову и замирала без движения, лишь кивая на мои слова. Только потом я понял, что мой «напарник» совсем недавно убил прямо у неё на глазах её отца и угрожал расправой её деду, ну а затем больше недели держал запертой в подвале понятно в каких условиях. После такого даже странно, что она ещё не бежала из этого дома и продолжает оставаться здесь. Впрочем, если её тут держит любовь внучки к деду, то я понимаю, почему она осталась — бежать, зная, что твой родственник пострадает или погибнет из-за твоего поступка, намного сложнее. На мои возражения о возможных ядах Кролик отреагировал… да никак он не отреагировал, так что и мне пришлось с этим смириться, забросив, пусть и на время, свою кулинарию. Почти забросив, всё же зверский аппетит никто не отменял, а мне было легче самому приготовить, чем шататься по дому голодным. Увы, но из-за работы и тренировок, казалось бы, бесконечно долгий свободный день превратился в строгий график дел, которые было необходимо сделать едва ли не вчера. На отдых остался лишь час перед сном и… всё. — Что делать с ножом? — спросил я его, когда вернулся в дом и сел за накрытый стол. Не то чтобы я собирался кому-то отдавать нож, на котором были частицы моей крови, но и не спросить я не мог, все же вещь не моя. Как раз в этот момент внучка хозяина дома начала споро расставлять тарелки и столовые приборы. — Сломай, — не глядя отмахнулся шиноби, забирая со стола поднос и уходя к себе, — Он уже крошится, а я ещё сделаю себе новый. — Ну… — окинул я еще раз взглядом посеревшую от времени кость у себя в ладони. — Как знаешь, — с сухим звонким хрустом костяной нож рассыпался на осколки, стоило мне с силой сжать его. Не такой он оказался и крепкий, как мне казалось раньше.***
— Ох ты ж, — невольно вырвалось, когда кость встала на положенное матушкой природой место. С противным мокрым хрустом локтевой сустав провернулся ещё на несколько сантиметров и рука снова обрела чувство завершенности. Естественно, что понадобится как минимум день, пока всё придёт в норму, но это всяко лучше чем то, что открылось мне после тренировки — рука самым банальным способом физически не выдержала такой напитки чакры ну и, как говорят, всё слетело с резьбы. Мышцы, кости, суставы… это только потом я понял, что сразу же «отрезал» себя от сигналов тела, чтобы не погибнуть от болевого шока, а вот тогда я с энтузиазмом ребенка начал собирать-возвращать всё обратно, так, как оно стояло до инцидента. Преимущества энергетической сущности сказывались даже в таких мелочах. Особенно в таких мелочах. Решил, называется, посмотреть пределы своего ускорения. Узнал. Посмотрел. Понял, что в здравом уме пока что на максимальное ускорение выйти никак не могу, начал ломиться на грубой силе дальше, вот и получил травму. Понятно, что даже того, что есть у меня сейчас хватит с лихвой на любого противника, но ведь всегда хочется большего, особенно, когда знаешь, что способен на это. Вот именно потому на данный момент мне бы следовало провести нормальную серьёзную тренировку, выяснив предел способностей на данный момент. И вот тут появлялась первая проблема: нормальная тренировка — это полное высвобождение Покрова и, если я хочу сохранить инкогнито, лучше проводить её не в городе. А выйти я сейчас из него надолго не могу, а иначе возникнут вопросы, куда это я пропал. Придётся подождать немного, пока этот город не будет взят под контроль, после чего начнутся и полевые задания. Впрочем, к этому моменту я могу уже и покинуть нестройные наемничьи ряды, так как договаривался я на завершение и оплату по дню взятия этого города и ни днём позже. Особых навыков я сейчас от повстанцев не получаю, боевого опыта я тоже особо не набрался. Тренировки с Кроликом были намного более эффективны и полезны. Уже на следующее утро предаваясь таким размышлениям и слегка разминая всё ещё ноющую руку я подошел к дому-базе повстанцев. Прислушался, отсеивая шум и гам улицы, как делал всегда перед тем, как войти в потенциально опасное место. Слишком тихо, спасибо урокам Кролика за вот такие, казалось бы, простые привычки, что могли спасти жизнь. Непринужденно, для возможных наблюдателей, зевнув и поправив куфию, открыл дверь, заходя в сам дом. Войдя в пустой зал, окинул его взглядом. Место, где обычно находилось хоть несколько человек пустовало. Запах… Кровь? Нет, металла крови нет, лишь алкоголь, еда, горький запах пота и несколько других оттенков. Ничего подозрительного, что выбивалось бы из привычных запахов этого места. Негативные эмоции? Их тоже почти нет, преобладает больше интерес и небольшое волнение-паника. Теперь я хотя бы знал, куда именно мне направляться, где было самое большое скоплению чужих мыслей. Похоже, что я стал слишком мнителен, видя проблемы даже там, где их нет. Пока что нет. — Что случилось? — не глядя, я схватил за шиворот бегущего и фонтанирующего паникой вперемешку с любопытством парня. «—А он из моего отряда», — разглядывая поимку, вспомнил я. И это как раз тот самый парень, которого вечно ставят в наряд по кухне, после чего половина отряда если не мается животом, то вот поминает его довольно часто. Особенно часто это происходит, когда отряд, скажем так, филонит или не выполняет нормативы на тренировке, и является ещё и средством дополнительной мотивации. Потрепыхавшись немного у меня в хватке он затих и даже съежился, едва увидел, кто его держит. Определённая репутация мрачного и нелюдимого человека уже успела у меня сложиться, потому основная часть повстанцев предпочитала держаться в стороне от меня, воспринимая не более чем временного напарника. Меня это также устраивало, понаблюдав за повседневной жизнью этих людей изнутри, даже то небольшое желание, которое всё же было у меня где-то глубоко внутри в самом начале, присоединиться к ним и остаться в этой стране полностью исчезло. Слишком мелко всё это было, слишком примитивно. Не то чтобы на это были по-настоящему весомые причины, но я уже успел понять, что своим мне не стать. А стремиться к этому, силой заставляя себя подстраиваться под других людей, претило уже мне. Моё полное и абсолютное нежелание прогибаться под существующую иерархию ставило крест на любой попытке влиться в существующую систему. Терпеть над собой постоянного начальника? Вот уж увольте. Как пример поручения того же Кролика я выполняю лишь из-за того, что он мне полезен в качестве наставника и учителя в этом мире. Кхм, ну и ещё немного привык к этому кровожадному психу, всё же это единственный человек, с которым я могу перекинуться парой слов, почти не скрываясь и который никак не реагирует на мои странности. Ну а ещё это человек, мозги которого я каждый день хорошенько так перетряхиваю своей Яки, по его же собственной просьбе, что также сближает. Ах да, возвращаясь к происходящему, парень, что повис сейчас у меня в руке, вытаращившись своими испуганными глазами что-то едва слышно промямлил. Как там его звали? Проклятие, мне представляли всех бойцов поимённо, но, учитывая эти восточные имена, я так никого и не запомнил. Точнее запомнить-то запомнил, только вот все эти имена довольно быстро выпали из памяти чуть позже. Приходилось общаться буквально на «эй — ты», но они не возмущались, похоже принимая это за данность. — Пус… ти… те… Ещё несколько встряхиваний и из него наконец-то пошла хоть какая информация. — Просто… сказали… тут приехал… это… — захлёбываясь воздухом от волнения выдал он и замолк. — Важный господин приехал, и мы вот так… — Как звать тебя? — я всё же решил восполнить пробел в своей памяти. — Т-танака, господин, — икнув вякнул подросток. — Есть фамилия? — удивился я и было чему. — За какие заслуги? И удивляться было чему, ведь фамилии здесь имели совсем-таки не все и иметь её было действительно достаточно большой честью, особенно в среде простых людей. Те же крестьяне почти поголовно не имели фамилий, среди горожан ситуация была несколько лучше и только аристократия и шиноби имели фамилии поголовно. Впрочем, фамилия «Танака» не была чем-то уникальным и в принципе соответствовала если не Иванову, то тому же Сидорову. — Танака Нобу, — даже в таком положении он умудрился набычиться и унять дрожь. — А теперь иди, Танака, — отпустил я его, разобрав из его слов лишь то, что приехал кто-то важный. — Хотя нет, отведи меня к нему. Где собрались остальные? — В-во дворе, — от прошлой уверенности не осталось и следа. Позади дома был свой собственный внутренний дворик, образованный с трех сторон стенами домов, а с четвертой каменным забором. — Пошли, — подтолкнул я его в спину, заставляя двигаться. Кто бы то сюда не приехал, совсем не лишним будет сейчас пойти и посмотреть на него. Знакомства — они везде знакомства. Во внутреннем дворике дома уже были все, кроме нас. В нескольких шагах от бойцов неторопливо переговаривались Шелест и неизвестный. Видимо общее собрание уже провели, показав прибывшему большую часть сил повстанцев в этом городе. — Ямамото Коки, — сразу же протянул мне руку гость. — Надеюсь на сотрудничество. — В каком плане? — отпустил я его руку. В отличие от бывшего самурая, что стоял рядом и недовольно хмурил редкие седые брови, у этого мужчины рукопожатие было мягким и лёгким. А ещё запах, я сначала и не понял, что этот незнакомый аромат — букет тонкого парфюма. Что со мной делает окружение, если я уже забыл, как пахнут духи? — Вам не сообщили обо мне? — неприкрыто удивился он, косясь на Шелеста. — Это странно. — Я хотел сделать это сегодня, — наконец вмешался старый самурай. — Кики-сан — опытный дипломат и друг нашего командира. Он прибыл из штаба и поможет нам договориться с некоторыми людьми. — Ямамото Коки, — повторил тот, неприязненно покосившись на Шелеста. — Прошу прощения, — едва заметно склонил тот голову, извиняясь. — Тогда я хочу иметь больше информации, — не обращая внимания на их препирания добавил я. Сила, сила и ещё раз сила. Мой статус был банально выше обычных бойцов, потому я и решил сразу же узнать все подробности. А вот их личные отношения меня сейчас не интересовали от слова «совсем». Шелест после этих слов на меня покосился, но не успел продолжить, как вмешался Коки-сан: — Этот отряд добился определённых успехов, — смотря во время этих слов на Шелеста, он одной фразой умудрился разделить меня с отрядом, представляя отдельной фигурой, — но мой друг Син попросил меня помочь в этом деле. Слишком важные переговоры, чтобы доверить кому-то ещё. На сегодня три человека, три дома, — сразу же перевел на меня взгляд переговорщик, уже не обращая внимания на попытки Шелеста вмешаться в разговор цивилизованным способом, а не перебивая собеседника. — По результатам я решу, куда мы отправимся дальше. Сегодня будет сложнее, чем раньше. Друг Син? Это вообще кто такой? Ах да, Син Хираяма, который и является тут самый главной шишкой и который же свалил по каким-то важным делам из города, сбросив свои обязанности на своих замов, Шелеста в том числе. — Якудза? — сразу же спросил я его, поскольку в этом городе лишь они представляли собой ещё одну по-настоящему серьезную проблему для восстания, кроме людей Ягуры. Да и к тому же лично для меня проблема с якудза стояла на первом месте, а их попытки убить меня уже вызывали даже не опасение, а злобу. Долго я откладывал свой ответный визит к ним, не желая из-за последствий подобного портить отношения с повстанцами, но по всей видимости время пришло. — Да, и к ним тоже, — мгновенно пришёл ответ нашего переговорщика. — Не сегодня и не завтра, но я должен встретиться и с ними. После того, как мы вышли на улицу, переговорщик как бы ненароком оттеснил одного бойца и занял место рядом со мной. Просто занял, без разговоров или там переданной записки. Похоже, что переговорщик отчего-то доверял больше мне, чем остальному отряду, а ещё это крайне нервировало Шелеста, который не скрывал своих эмоций, когда увидел его рядом со мной. — Они не смогут вытащить меня из той жопы, в которую мы полезем, — без обиняков шепнул он мне, едва самурай отвернулся. — Когда станет жарко, я могу рассчитывать только на вас. А эти отбросы… — продолжать он не стал, лишь окинув взглядом окружение. Хм, я так понимаю, что «легкая и непыльная работёнка» закончилась. Отбросы, не отбросы, но не то, чтобы я был несогласен с его оценкой сил отряда шиноби. Некоторым и генина давать было рано, если оценивать их по тому, что я видел в Конохе.***
Наш новый помощник очень и очень явно не нравился Шелесту. Ещё больше бывшему самураю не нравилось то, как мы сегодня выдвигались к дому цели. Одной достаточно плотной группой, мы сильно выделялись, особенно здесь на одной из центральных улиц города. Раньше мы продвигались вообще поодиночке, либо по двое, трое к цели, но необходимость в охране Ямамото-сана требовала иной тактики. Стража явно понимала, кто именно идёт по улице, но предпочитала закрывать на это глаза, не начиная конфликт. А может быть у простых воинов срабатывал инстинкт самосохранения, и они не решались связываться с шиноби. Не убивают людей в открытую прямо на улице? Ну и ладно, пусть идут. Краем глаза я выделил из толпы перед собой человека. Он вроде бы не отличался, но тем не менее его вид «резал глаз». Как и все вокруг одет в традиционную одежду, шляпа на голове почти что копия моей. «Меч», — осенило меня. В городе многие люди носили мечи, даже сейчас вокруг меня я мог бы отметить ещё как минимум шесть человек с катаной на поясе. Он же… он носил его не так как все вокруг и именно этим выделялся. Самурай. Настоящий. Так, как это понимали самураи этого мира, а не просто воины с кусками стали на поясе. На торговой улице почти всегда толпа, ничего удивительного, что самурая задели. Даже не задели, ведь люди расступались, пропуская его, а скорее коснулись. Лишь позже я понял, что по всей видимости один из прохожих банально задел ножны. На свою беду он тоже был воином. Не самурай, простой солдат или охранник каравана, не более, но воином. Под крики разбегающихся в стороны прохожих они оба почти одновременно обнажили мечи. Образовав плотный круг, толпа горожан полностью заблокировала улицу. Нам пришлось остановиться, ведь продолжи мы путь, то нарвались на новый конфликт. Шаг, ещё шаг — оба воина пошли по кругу прямо в центре оживленной улицы. Обоюдный рык, сближение и с противным хрустом катана развалила надвое одного из бойцов. Потрясающая скорость, даже с моим ускорением мне было сложно уследить за этим ударом. Жизнь — цена за случайное касание ножен чужого меча. Как же сложно полностью понять и принять этот мир. Замерев на несколько секунд, самурай неподвижно дождался утихания предсмертных конвульсий своего противника. Стряхивающий взмах и на землю прочертила полоса крови, что слетела с лезвия, с легким шелестом катана вернулась обратно в ножны. У простого воина не было и шанса. Люди расступились в стороны, пропуская самурая ведь с точки зрения закона он сейчас не совершил никакого преступления, ответив на оскорбление своей чести. — Это плохой знак, — едва слышно шепнул себе под нос переговорщик, едва мы оставили за спиной место схватки. — Кровь к крови. Шепнул едва слышно, так что его не услышал никто, кроме меня. Снова собравшись вместе, мы направились дальше — работа сама себя не сделает.***
— Долго ещё по городу бегать будете? — Эту неделю так точно, — пожал я плечами, — они ждут усиления. Будет помощь и начнут действовать. Не хотят терять людей зазря, так что их можно понять. — Терять людей… Это просто мясо, можно набрать крестьян, дать им кунай и месяц тренировок, а после назвать эту толпу шиноби, — пусть он ответил как всегда холодно, но общий уровень подготовки шиноби Тумана его зацепил. — Слишком долго, нам пора уходить из этого города, нужно больше времени на тренировки, — на несколько мгновений он задумался. — Не удивляйся, если встретишь меня. Если что, мы незнакомы. Общаться нейтрально. — Понял, — кивнул я. Этот мир становился гораздо понятнее и… привычнее, ну а моя жизнь всё более и более интересной. — Насыщенной, — щедро зачерпнул я чуть больше чакры, наблюдая за ночным городом с крыши дома. — Яркой, — ночной город полыхал цветами в багровых зрачках.