***
— И какого хрена вы тут забыли? — каждым словом я вбивал в землю своим гневом уставших, перемазанных грязью и кровью шиноби. Только что мне пришлось срываться по наводке наших наблюдателей на уничтожение очередной группы атакующих. Идея с сообщениями полностью оправдала себя и атаки на холм с храмом стали ещё ожесточённее. Каково же было моё удивление, когда я прибыл в самый разгар боя повстанцев и туманников, и при этом рассмотрел такие знакомые лица. Ками, я едва не пропустил удар по себе, когда осознал, что это остатки того отряда во главе с знакомым пожилым самураем. Именно те самые парни, с которыми я пробыл больше месяца, мотаясь по портовому городу, приводя его под руку революционеров, и, казалось бы, совсем недавно распрощался. Прошло всего ничего, но погрузившись с головой в войну, я успел потерять счёт времени. Хорошо ещё, что я не в Покрове на них свалился, иначе о любой маскировке можно было бы и позабыть. Пока что только четыре человека видели мои «настоящие» силы, и я не хотел, чтобы их стало ещё больше. Все остальные… всё равно они сейчас у меня в плену, а потом это уже перестанет иметь такое значение. — Сука ты, мразь ты, — тяжело выдохнул Шелест, когда с последним противником было покончено. Остальные его бойцы тяжело повалились на землю, отдыхая. Ага, вот именно так меня встретили, когда я пришёл к ним на помощь. Даже я удивился такой реакции. — Чтобы тебя разорвало, выродок, нахрена вы орёте по всем частотам? — с багровеющим лицом заорал он на меня, пока последний враг катался по земле, завывая от боли в переломанных руках. — А ты вообще заткнись нахер или я отрублю тебе эти сраные культяпки! Нет, я всё ещё решительно не понимаю, что его так взбесило. — А ты не, — я даже пощёлкал пальцами, снова испачканными кровью, — охре… кхм, ошалел? — если честно, то у меня и слов-то, тех, которые цензурные, не нашлось ответить на такой спич. — Война, я понимаю, но… — обвёл я рукой заваленную телами лесную поляну, — это было слишком. — Сопля! Да я тебя порежу! — с диким визгом вырвал он из ножен свою катану. Кажется, что психов вокруг меня становится излишне много. Это было бы страшно, если бы я не знал, что он не способен меня даже поцарапать своей железякой. — Из-за тебя, всё из-за тебя! — продолжал он накачивать себя. — Я всех, сука ты, потерял, пока к вам прорывался. Он не был шиноби, чакрой пользовался, но её было в разы меньше, потому я был способен более детально разобраться в его ненависти. О-о, этой ненависти в нём было полно, вот только при всём этом, выплёскивая таким образом свой гнев наружу, он мне… лгал. Нет, такое спускать просто так было нельзя. Значит так, наш мелкий поварёнок был в его отряде, осталось лишь вспомнить его рассказы о службе, выцепить знакомые лица тех, кого я помнил сам лично и провести сравнительный анализ. — А я положил на этой горе уже больше сотни человек, — схватившись за элемент брони, я подтащил его к себе, вырывая клинок из резко ослабевших рук. — И ты врё-ё-ёшь, — прошипел я ему прямо в лицо, давя чакрой, — ты врёшь, вы все врёте, постоянно врёте и врёте. Вы словно не можете жить без своей лжи, скрываете за ней настоящих себя, до ужаса страшась любого, кто желает помочь. Кого ты положил, если тебя самого отправили сюда как смертника за оставление стены без приказа? Вас было всего десять человек, четверо полегли на стене, Нобу тут, рядом со мной на рации всё это время сидит и ещё трое людей у тебя за спиной. Так кого ты потерять успел, пока к нам поднимался? Ты думаешь, что я ничего не знаю? Ты самурай, которого я помню, или обыкновенная сволочь? — Ну ты и гнида. Всё равно, — осклабился он в ответ ничуть не смутившись, что его ложь так быстро раскрыли. Кажется, что он не обратил на это внимания, забыв обо всём. — Добреньким прикинулся… да вот только таких в этом мире просто нет. Ты знаешь, что из-за тебя под откос пошла вся моя жизнь после того, как ты свалил? Сначала от нас, а потом от Анбу? Я не знаю, какого хрена ты им был нужен, но они тебя не взяли. А потом они не вернулись! Ты, блядь, понимаешь? Отделение Анбу не может пропасть просто так! Ты что с ними сделал? Что? Ты знаешь, через что я потом прошёл? Ты знаешь, как меня после этого имели? Ты знаешь, что теперь мы все сражаемся на переднем крае только из-за тебя? Конечно, Анбу не могут пропасть просто так, всех их я выбил, когда заметил хвост за собой. Значит после этого его наказали, списав собственные ошибки и найдя козла отпущения. Мерзости сейчас в нём было настолько много, что я даже выпустил самурая из хватки. Мерзость в словах, мерзость в эмоциях — было брезгливо даже быть рядом с этим клубком гнева. Похоже, что я стал для него виновным во все его бедах человеком. — Я решил, что тут нужна будет моя помощь… — со склона спустился бывший джонин Кровавого Тумана. Даже несмотря на болезнь он постоянно сопровождал меня, помогая в общении с пленными. Один раз ему даже пришлось вступить в бой, когда враги всё же добрались до храма из-за чего он теперь ходил с веткой-тростью. — Это ваши союз… — Да пошёл ты… — огрызнулся было самурай, но не успел даже продолжить. — А-а-а!.. — мгновенно завопил он от боли, когда джонин за долю секунды приблизился к нам и с силой пнул его по голени. Джонин Кровавого Тумана в отличие от меня особо не церемонился с окружающими его людьми. Там, где я пытался говорить, он тяжело зыркал глазами, а после, если это не помогало, прибегал к прямому воздействию. Кажется, теперь я понял, каким точно образом он договорился с нашими пленными. А ещё я краем уха слышал, как он рассказывал нашим монахам мини-лекцию о том, как правильно ломать пальцы. Их настоятель даже записывать успевал. — Он ведёт себя просто отвратительно для того, кто сегодня едва не встретился с богами, — слегка поклонился он мне, — разрешите организовать их встречу? — Я и тебя тоже… — договорить бывший самурай снова не успел, получив от него новый тычок, но уже под рёбра. Беззвучно глотая воздух и пуча глаза от боли, он снова скорчился на земле. — Вежливость, простая вежливость, — потыкал бывший туманник его своей веткой-костылём. — Вежливость, уважение к старшим, уважение к сильным — вот основа для воспитания нормального человека. Возможно, что у тебя в прошлом были проблемы и тяжелые времена, но к людям, которые спасли тебя от смерти нужно относиться с благодарностью, а не бросаться оскорблениями. Именно этих принципах и стоит наш мир. Понабирают всякую шваль, а потом… — тут джонин заметил и ножны с катаной, и общее облачение Шелеста. — Даже не шиноби… Самурай, ясно. Эти ронины… — разочарованно махнув рукой шиноби отвернулся от воющего и изрыгающего маты мужчины. — Может я его всё же прирежу? — даже с некоторой надеждой снова спросил он у меня. — Самураи просто так от своих слов не отказываются, даже бывшие. — Нет, к сожалению, он нам пока что нужен, — помассировал я переносицу, усталость и уже вторая ночь без сна брали своё. У меня были проблемы и личность командира повстанцев как раз подходила для их решения. Понятно, что это создаёт новые трудности, но это будут проблемы уже будущего меня. — У него есть какой-никакой опыт, я знаю, он способен организовать людей, если будет надо. А ещё он один из их командиров и его команды они будут выполнять без лишних принуждений или уговоров. Шелест, — нагнулся я к всё ещё стонущего от боли мужчине, — мне плевать на тебя, твою карьеру и тем более на твою судьбу. Мне плевать даже на твоих людей. Мне вообще все вы здесь безразличны. Но, как бы я к вам не относился, я не хочу, чтобы погиб кто-то ещё. Особенно так глупо. У меня за спиной стоит храм, — указал я на возвышающееся над нами древнее сооружение. — Там, прямо во дворе сейчас разбит лагерь, в котором десятки людей, нуждающихся в медицинской помощи. Врачей тут нет, вокруг только враги, всего несколько человек следит за окружением и способны сражаться. Отправить кого-то из них для помощи я не могу, иначе мы не сможем дальше вести оборону, а раненых всё равно добьют. Сейчас ты поднимешься, возьмёшь своих людей и организуешь там хоть что-то похожее на нормальный госпиталь. За главного там один чунин, у которого даже опыта в руководстве нет совсем. Ода? — Я ещё одного отправил, толку от него в разведке ноль, а так хоть бинты поменяет, — отозвался шиноби. — А ещё, там лежат все: и твои, и… другие. Я вас не разделяю, для меня вы просто люди. Ты меня понял, самурай? — встряхнул я поникшего мужика. — А теперь встал и пошёл, если понял. На моё удивление он действительно просто встал и пошёл. Ну почти. — Другие? — скривил он напоследок губы. — Да, я не делаю различий. Без излишних матов и возражений, только зло посмотрев на меня и людей вокруг, он поднял своих людей и отправился прямиком в храм. Спустя всего полчаса его человек спустился с просьбой провести его к погибшим вражеским шиноби, чтобы поискать хоть какие-то оставшиеся медикаменты и набрать материала для перевязки. Да, этот самурай всё же умел работать и брать на себя ответственность, когда это было необходимо. Жаль, что для этого пришлось силой указывать ему его место. — Различий нет? — тихо спросил у меня туманник, когда группа самурая начала подниматься по склону. — Откуда бы им взяться? — вопросом на вопрос ответил ему я. — Все люди одинаковы. Посыльный от самурая злобно посмотрел на нас и отправился обратно. — И вот так с каждым, — тяжело вздохнул я, провожая спешно удаляющегося парня, нагруженного под завязку одеждой под бинты и полевыми аптечками. — Это спасёт некоторых, — отозвался туманник, видимо не расслышав что я там пробормотал. — Я о помощи. Вы совершенно не цените помощь, видя в окружающих лишь зло. — А-а-а… — протянул он. — Мы — Туман, иначе на островах не выжить. — Культурные особенности… — Культурные особенности, — послушно повторил он за мной. — Я пойду тогда, дела ждут.***
— Ну и что это всё значит? — спросил я, когда увидел у входа в храм едва заметную тень того, кто должен был быть сейчас совершенно в другом месте. Джонин Кровавого Тумана уже пару дней как куда-то сплавил двух предавших его подчинённых и всё это время словно готовился к чему-то. Это чувствовалось в его поступках, его разговорах, он был похож на человека, который хочет закончить все свои дела перед тем, как отправиться дальше. Каждое утро я ловил себя на мысли, что, проснувшись, не увижу эту сгорбленную спину снова. А теперь вот он стоит, стоит, смотрит, ждёт моего пробуждения и даже не обращает внимания на замершего рядом Кролика. — Я решил, что хочу увидеть это. Я хочу участвовать даже если я слишком слаб. Если будет надо, я и мои люди станем сильнее или погибнем. Это лучше, чем сдохнуть во имя цели, которую ненавидишь, — отставив в сторону ветку-трость, он медленно опустился передо мной на колени. Да твою же ж… А хотя… да, это имело определённый смысл. Теперь ясно, какое он решил принять решение. — И тебя всё устраивает? Ты ведь даже не знаешь, кто я. — Дела говорят за человека лучше слов, — не поднимая головы отозвался он. — Я устал быть во тьме. — И даже не зная моих целей... — закинул я последнюю удочку. — Это не будет хуже того, чем я занимался до этого. Я смотрел на дела и поступки, а не на слова, — слегка ударил он сжатым до побелевших костяшек кулаком в землю. — Я думал, что они хотели этого… — Их больше нет? — уточнил я судьбу тех двух идиотов, которые, решив, что они попали в плен, а всё вокруг искусная иллюзия, наговорили себе на смертный приговор. Проникшись до глубины души формирующейся прямо перед их лицами Бомбой биджу (пусть они наверняка и не знали, что это такое, шибающей от неё и меня чакры хватило за глаза, чтобы их пробрало до печёнок), они сменили своё мнение, но было уже слишком поздно. — Я отпустил их, — выдохнул он. — Сломал себя, сломал свой разум и не стал их наказывать. Они — это я прошлый, моё бремя, к которому я не хочу возвращаться. — И я, значит, должен согласиться… — Я… — ломая себя, перешагивая через себя, через прошлую жизнь, наконец произнёс он. — Я ведь сам хочу этого. Никто не принуждал, только я сам. Хочу увидеть что-то ещё, кроме вечной крови, боли и страданий. Я знаю, что вы ожидаете здесь нашего Каге и я согласен, что он… он должен оставить свой пост. Я хочу сделать хоть что-то. Изменить хоть что-то, оборвать эту бесконечную петлю ненависти, когда клан идёт на клан, дети мстят за отцов. Я видел слишком много… На несколько мгновений мир замер. Я был занят делом — я думал, я готовился принять по-настоящему важное решение. Решали не обстоятельства, не судьба — я сам. Где-то в самой глубине своей души мужчина смеялся. Хохотал до слёз, тех самых слёз, после которых любые люди, даже те, чьи нервы выкованы из стали, идут или убивать, или резать себе вены. Ага, та самая последняя стадия. Это уже перестало быть типичным психозом, вызванным достаточно тяжелым ранением и болезнью, нет — это было что-то другое, что-то, что просто было невозможно объяснить простыми словами. Он отдал своей деревне, своему дому всю свою жизнь. Почти тридцать лет он лил кровь подчиняясь приказам. Сначала это был простой ребёнок, жестокий ребёнок, который превратился в такого же жестокого взрослого. Он жаждал крови, он жаждал быть таким же, какими были герои его небольшого клана и Скрытой Деревни. У них даже не было кеккей-генкая, если не считать чуть более развитой чем у большинства шиноби первого поколения чакросистемы. Да и какой это клан, всего лишь семья из пяти человек, из которых сейчас остался жив он один. Жизнь его поколения была проста: убивать врагов, захватывать чужих женщин, завоёвывать богатства, а затем снова и снова, снова и снова повторять до тех пор, пока чужой клинок не прервёт эту жизнь. За честь и славу, во имя Кири. Молодые… умерли сотни и тысячи, но они выжгли клановых, остатки которых влились под их знамёна, ведь идти им было уже некуда. Так продолжалось годами. В какой-то момент его привычный и обычный мир изменился, когда он первый раз услышал о движении, что выступало против власти законного Мизукаге. Звезды, человека, который дал ему всё. Человека, который разрешил ему практически всё и таким образом поделился частичкой своей власти: власти решать, кто будет жить, а кто нет. Власти, той власти, когда, узнав из какого он подразделения окружающие менялись в лицах. Он помнил сладкий страх, когда они входили в клановые поселения, этот ужас, который охватывал этих чванливых клановых. Он дал ему гордость быть лучшим в своём деле. В тот момент Ода Таро уже давно был джонином и даже имел несколько десятков выполненных контрактов на устранение предателей Кири, тогда как эти несчастные идиоты решили выступить против традиций, против законов их общего дома, против их Каге, уравнявшего клановых с простыми людьми. Ещё одни мрази, которых они должны были выжечь огнём. Как и его товарищи, он смеялся над теми целями и идеями, которые предложило новое движение. — Наивные дети, — хмыкнул он, увидев грубо отпечатанную прокламацию, описывающую их цели. Никогда не будет свободы, всегда будет только право силы, а всего лишь жалкие остатки проигравших кланов. Говоря откровенно только один пункт из всего списка к выдвинутых реформ он мог бы поддержать — Кровавый экзамен на выпуск из Академии шиноби. Даже по его мнению уж слишком много потерь было во время данного экзамена, слишком много качественного материала терялось по совершенно надуманной причине. Десятки, даже сотни выпускников, которые могли бы стать пусть и не лучшими, но во всяком случае не такими уже и плохими шиноби в будущем, были просто и бездарно потеряны — такого было его мнение. Время шло. Прошлые привычки уже не находили в нём такого отклика, как ещё несколько лет назад. — А ты стареешь, — как-то вскользь подметил его сослуживец, когда они возвращались с очередного задания. — О семье бы подумал. Это было странно, это было дико, ведь он был всё ещё молод. Его семьёй были боевые товарищи, а домом армия. «Мне уже за сорок», — ударил в голове невидимый набат. У него не было семьи, уйдя на войну в восемь лет он так и не нашел времени вернуться домой. Отца он не помнил, мать… Он был на задании, выслеживал нескольких Юки, что прятались в горной местности. Потом ещё работа и «домой» он смог вернуться только спустя полгода. Женщины? Женщины были, иногда, чаще всего, когда они брали в плен очередную куноичи. Весёлое было времечко. Время, когда он был ещё так молод и глуп… Это война доконала его. Прошлые ценности, цели, да весь смысл его жизни потеряли сейчас всякую цену. Молодое поколение, те самые революционеры над которыми он смеялся в своё время, успели вырасти из коротких детских штанишек и измениться, а он остался в прошлом. Остался в Кровавом Тумане. Ещё вчера он готовился к позорной смерти, а сегодня враг просто отпускает его. Враг — странное слово, но хороший ярлык, который можно повесить на кого угодно. На кого угодно, кроме этого странного человека, который не разделял людей. Окружающие смотрели и не видели. Даже сенсоры, этот мутный старик и его девчонка, даже его собственные люди (мрази, что посмели открывать свои поганые рты в его присутствии!) они видели только маску, которая казалась им настоящим лицом. Кролик... да, возможно только эта клановая тварь и понимала по-настоящему, кто сейчас находится рядом с ними. Наверняка понимала, ведь она была такой же мразью, как и он, пусть и намного моложе. Такая же чёрная от залившей его крови скотина, желающая тоже урвать от жизни счастья для себя. Даже хуже, ведь она была из проклятого Клана грёбаных психопатов. Они смотрели на эту его ткань головного платка и думали о скрывающихся под ним тайнах. Потом они видели перед собой лицо аристократа, лицо кланового шиноби и успокаивались. Всё казалось им таким простым и понятным… Он смотрел дальше, глубже, прямо в глаза, прямо в суть его нового господина и хозяина. Да, он уже стал про себя называть его так, ведь он был достоин этого. Он назвался прозвищем, отрицал, что он джинчурики, хотя использовал эти силы, проклятая Кагуя была готова есть с его рук… Чужой, страшный и непонятный, мечущийся от одного к другому… такой неопытный и молодой. Он ведь даже от крови периодически морщился, омывая руки, каждый раз, когда возвращался из боя. Молодой, сам джонин уже давно не обращал на подобные мелочи внимания. Вот только он уже видел эти глаза, как и многие другие люди, только на другом лице. Видел — десятилетия назад, когда они горели надеждой и жаждой помогать другим. Такие же глаза, похожие речи о добре, о мире и справедливости — всё это уже было в его жизни и сейчас он видел, чем это закончилось. Что будет, если перед ним стоит новый будущий Ягура? Куда он повернёт свои силы? Он уже совсем не молод и успел совершить за свою жизнь множество ошибок, а сейчас сама судьба предоставила ему шанс начать всё сначала. Если он решится сделать шаг в пропасть и снова поверить. Поверить и стать опорой прямо сейчас размышляющему над его судьбой человеку. Да решай уже! — Шиноби славятся своим бесчестием, данное слово за клятву не считают, если это станет им выгодно. Шиноби скрывается в тени, выжидая свою цель и бьёт в спину, едва подвернётся шанс… — не поднимая головы услышал он ответ на свою просьбу. — И ты уже давал клятву своему прошлому хозяину… Я даже могу сказать, как называется то, что ты мне сейчас предлагаешь. — Я предатель, — прошептал джонин, понимая. — И наказание за это?.. Ответ мог быть только один: — Смерть… — Смерть… — тяжесть чужого присутствия навалилась на плечи не позволяя поднять головы. Ягура тоже так делал, когда использовал демоническую чакру. — Почему ты предал? — Я верно служил своему хозяину всю свою жизнь, разделяя цели и взгляды. Я не знаю, когда это случилось, но он перестал быть тем, кому я приносил присягу. — Значит хочешь исправить это? Выступить против того, кем стал твой хозяин? — Готов. Желаю, — отрывисто рявкнул он. — Ты готов измениться? — тело овеяло жаром. — Я изменюсь. Я решил, что хочу увидеть это. Я хочу участвовать даже если я слишком слаб. Если будет надо, я стану сильнее или погибну. Это лучше, чем сдохнуть во имя цели, которую ненавидишь. — И тебя всё устраивает? — спросило его чудовище. — Моя прежняя вера утонула в пролитой крови, — склонился старый джонин выполняя полноценный земной поклон — догэдза и обнажая шею. — Я верю, что в Ваших силах закончить эту войну и клянусь, — он был рад, что его лица никто не видит, в горле неожиданно встал тяжёлый ком, а по щекам протянулись солёные дорожки выступивших впервые за долгие года слез, — в своей верности. Его душа была спокойна: уйдя со службы у монстра, он станет слугой ещё большего чудовища. Или умрёт, костяной нож, которым он так и не воспользовался, лежал на груди. Сама судьба дала ему еще один шанс, шанс начать всё сначала, начать всё с нуля, избежав прошлых ошибок. У него уже был этот опыт, он не допустит, чтобы его новый господин стал на путь старого. Наваждение исчезло, словно и не было ничего. Звуки ночи, перемежаемые с гулом далекого боя, снова навалились на джонина, смывая с него тяжесть только что принесённых обязательств. — Я услышал тебя, предатель своего старого господина. Забудь, что ты шиноби, теперь ты перестал им быть. Испытательный срок. На год, — отвернувшись спиной, произнесло чудовище. — Что будет дальше решим уже тогда. Ах да, точно, — алые глаза с узким зрачком приковывали к себе всё внимание, — запомни одну вещь на всю свою жизнь: я не джинчурики. Ты сам сделал этот выбор. Тяжело дыша, он лежал на ставшей внезапно такой мягкой земле и ни о чём не думал. Выбор был сделан, совсем скоро всё станет по-другому, а сейчас хотелось просто полежать. — Я поклялся ему в верности, — не открывая глаз тихо произнёс Ода. — Теперь я на испытательном сроке, ты слышала. Я тогда не врал, что стану для тебя проблемой. Тяжёлая рука коснулась его груди, распахивая плащ. Костяной нож вернулся к своей хозяйке. Медленно приоткрыв веки, он выдохнул — психованной Кагуи за спиной уже не было. Последняя фраза нового господина никак не отпускала его. Его затрясло, если его господин не джинчурики, то… — Он сам сказал, чтобы мы звали его Лисом, — спрятал он своё лицо в ладонях. — Ублюдки из Огня, как вы могли допустить это?!***
— Кто это? — указал я на склон противоположной горы. — Ах да, вы же не видите… — вспомнил я о том, что присутствующие в отличие от меня не обладали изменёнными глазами. — Я вижу, — внезапно ответил Кролик, — но точно разобрать не могу, нужно время, — сощурился он ещё сильнее. Стена города в том направлении вспыхнула пламенем, а мне в лицо словно дунул тёплый порыв чуждой чакры. — Это она, — зябко повёл плечами Ода. — Теруми Мей. Это её кеккей-генкай, его не спутать ни с чем другим. Городская стена, десятки метров крепкого кирпича, многотонных каменных блоков в основании, медленно оседала, сплавляясь в нечто… желеобразное. Полыхающее желеобразное, поглощающее и расплавляющее всё и вся, постепенно оборачивающееся натуральной лавой. — Знаете причину, почему она здесь? — задал я риторический вопрос присутствующим. — Быть может это вы, господин? — несколько нерешительно откликнулся шиноби. — Может быть, — неопределённо ответил ему я. Возможно, что внезапно ставший моим подчинённым мужчина оказался прав. Да-да, именно подчинённый, слово шиноби у меня уже вызывало некоторое неприятие. Пусть лучше он будет у меня слугой, подчинённым, работником, да хоть миньоном его назову, если понадобится, чем в буквальном смысле словом, означающим наёмного убийцу. Да, там скрыто много других подтекстов, но смысл-то оставался, по сути, прежним. Странное чувство вдруг толкнуло меня в грудь. Вроде бы ничего и не изменилось, груда оплавленного камня вдалеке всё также медленно стекала вниз, но предчувствие кричало об обратном. А я доверяю самому себе… Чувство некого узнавания, словно старый знакомый, с которым мы так давно не виделись, а теперь вот после стольких лет… — Эвакуируй всех, — свистящим шепотом приказал я, едва вышел из этого странного состояния. — Вообще всех: ни в храме, ни вообще на этой стороне не должно остаться ни одного человека. Ни одного, я сказал. Алые искры треснули в воздухе вокруг меня, вся моя суть заклокотала, выбрасывая в это тело всё больше и больше чакры. Про пульс не стоит и говорить, сердце едва ли не рвалось из груди. Сейчас счет шел даже не на минуты. На секунды. Только бы успеть, только бы успеть. — У нас там два десятка лежащих... — устало начала объяснять мне девушка-меднин, она тоже была из людей, пришедших с Шелестом. — Будет сделано, — оборвал её Ода, истолковав мой приказ в буквальном смысле, как я того и хотел. — Быстрее, — грубо схватив девушку за плечо и не слушая её возражений, он рванул с ней прямо по склону, наверх в храм. Его ветка-трость осталась валяться рядом со мной. Быстрее, быстрее… я понял, насколько сильно сейчас нервничаю. Это первый настоящий бой с настоящим Каге, вот и потрясывает меня сейчас — даже Покров вокруг ходил волнами. Первый бой с противником, который способен вкатать меня в асфальт, противником, равным мне по силе. «Началось», — я ещё ничего не увидел, но понял мгновенно. Едва заметный алый росчерк прочертил пространство с той стороны города, втыкаясь прямо туда, откуда только что поливала лавой ворота и стены глава революционеров Теруми Мей. Широкая полоса переломанных в труху деревьев сопровождала его путь. Бам! Белой линией ко мне побежала ударная волна и вздрогнули облака над нами, содрогнулся от удара целиком весь холм, на котором я сейчас стоял — грибообразное облако пепла, земли и пыли вздымалось на месте попадания. Ворот в месте попадания больше не было, как и части квартала рядом с ними. Не осталось вообще ничего на этом месте — только чадящая дымом воронка и столп пыли. Лавовые техники по сравнению с этой силой нервно курили в сторонке. — Все уходят, — за моей спиной едва ли не скатился по склону уже бывший джонин Тумана. Как завороженный он уставился на последствия удара своего прошлого господина. Наверняка уже видел ранее такое. — Ещё минута и они закончат эвакуацию. — Ты тоже можешь уйти, — предложил я ему. — Или можешь напасть на меня сейчас. — Я уже выбрал свой путь, — церемонно опустился он рядом на колено. — Я не хочу больше оставаться исполнителем в этой бессмысленной войне. — Хорошо, — я продолжил накачивать чакрой Покров. Ещё немного и он начнёт по-настоящему сильно светиться. — Где Кролик? — Рядом, — с заминкой отозвался Ода. — Стоит прямо за мной. Смотрит на вас. Обернувшись, я понял, что Кролик сейчас находился в некотором подобии транса, зачарованно глядя на место взрыва. Ой не на меня он сейчас смотрел, ой не на меня. — Отведи его чуть в сторону, да и вообще… хотя нет, лучше станьте прямо за мной, — прикинул я масштабы того кошмара, что сейчас начнёт твориться вокруг. — Ну… — если до этого момента всё можно было переиграть, то точно не сейчас. Я сам себя тогда не пойму. Видимо только так можно идти по жизни, заставляя себя делать то, что надо, отбрасывая неуверенность и страхи. — Начали. И чувство опасности просто взвыло, заставив выбросить перед собой весь собранный вне тела запас чакры. Без формы, без подготовки, используя лишь рефлексы, растягивая время многократным ускорением реакции. Только скорость спасла меня сейчас, когда Биджудама взорвалась в моей чакролапе перехваченная метрах в ста от нас. Рефлекс, увидел или почувствовал быстро летящий в тебя объект, закрой глаза и вытяни руки перед собой. В моём случае, когда твоё тело чакра — лапу, мгновенно сформированную из Покрова. От взрыва у меня на мгновение заложило уши, а вот окружению повезло уже не так сильно: ударная волна обрушилась по обеим сторонам от меня, испепеляя, корёжа и разрушая местный ландшафт. Хорошо, что я приказал укрыться у себя за спиной… Обернувшись, я всё же проверил своих… соратников. А ещё я наконец-то смог увидеть алую фигурку на холме прямо напротив себя. Ягура — ну а кто это ещё может быть, если не он? — сейчас стоял около развалин замка местного феодала, внимательно разглядывая меня и формируя в своих ладонях ещё одну тёмно-багровую сферу. Два холма, две господствующие высоты, несколько километров расстояния и два биджу… Водяное ядро, явно отправленное на максимальную дистанцию группой шиноби рядом с Мизукаге, бессильно расплескалось о ещё одну мою чакролапу. Крайние хвосты ушли глубоко в землю, компенсируя тем самым отдачу от техник и нормально фиксируя положение моего тела в пространстве. Кста-ати… пусть с этой точки и открывался достаточно неплохой обзор на текущее поле боя, но мне этого было недостаточно, применение техник по площади требовало обзор не только на противоположный холм, где сейчас засел Ягура, но и на окружающие его территории. Можно было подняться ещё выше, прямо в храм, но тогда я терял контроль над тем, что творилось у подножия этого холма из-за огромного количества закрывающих всё и вся деревьев. Ладно, продолжу работать отсюда. Подав ещё чуть больше чакры в свои «опоры», я оторвался от земли, поднимаясь на несколько метров вверх. Баланс снова сместился и… — Хм, если уж у меня не получилось нормально прикрепиться к дереву или камню, то быть может… Чему взрываться в воздухе, не правда ли? — отбив ещё одно водяное ядро, пробормотал я, выплескивая разряженную чакру через ступни ног и наконец-то нормально стабилизируясь. Пусть это и не что-то вроде полёта, но чувство слабой опоры под ногами всё же появилось. А ещё проверить, чтобы сейчас никто не стоял прямо подо мной. — Ну а теперь-то повоюем по-настоящему. Две Биджудамы столкнулись в небе над городом, вспухая ослепительным раскалённым шаром сгорающей чакры. Всё что было под ним в буквальном смысле плавилось. Камень зданий тёк подобно сливочному маслу, верхние этажи наплывали на нижние. Ударная волна смяла центр города, хороня под обломками всех, кто там был. Кто-то смог выжить, чуть позже я увидел на окраинах едва передвигающихся людей, что пытались выбраться из этого ада… Сейчас он был сильнее и у него было намного больше времени на подготовку, я почувствовал, что перед моментом взрыва его Бомба смяла мою. Следующий наш удар тоже был абсолютно синхронным, как я и предполагал, мы оба одновременно ударили по вершинам холмов. Я почти снёс замок, он, уже без всяких почти, распылил в ничто храм с госпиталем, верх холма надо мной перестал существовать физически. Надеюсь, что Ода не приукрасил и все смогли уйти вовремя и никого там не забыли… Двумя свободными хвостами я хлестнул по каменному обвалу, что едва не поглотил нас сверху, я правильно опасался несколько дней назад обрушения. У моего врага всё ещё было некоторое преимущество: Ягура стоит на самой вершине, а я чуть пониже. Новая серия атак сорвалась с моих хвостов накрывая россыпью разрывов позиции его войск. Просто по площади, туда, где я ни черта не видел, но мог предположить. Один, второй, третий раз… Бомба с рук вылетела, алым росчерком вонзаясь туда же и вызывая небольшую лавину из обрушающейся сверху почвы. Замка на холме уже не было, его руины только что съехали вниз по склону. Вспышка багрового была настолько сильна, что затмила собой на мгновения солнце, создав двойные тени на многие километры вокруг. Тонкий узкий поток чакры, немного похожий на кончик огромного веретена, пусть и диаметром метров в пять, протянулся ко мне, испаряя всё и вся на своём пути. Предостерегающий крик раздался от людей позади, а Кролик отчего-то даже попытался оттолкнуть меня в сторону, заняв моё место на линии атаки. Толчок, раскалённая игла вошла в выставленную перед ней чакролапу. Секунда, две давления, которые она смогла выдержать, не рассыпавшись позволили мне сосредоточится на защите и прикрыться хвостами. Обезумевшего Кролика пришлось удерживать лично. Фокус, ещё большая накачка чакрой тела и у меня есть лишнее время оценить новую опасность. Дёрнув освободившейся рукой Кролика за шиворот, вытягивая его на себя, я под ускорением шагнул в сторону, пропуская алый поток мимо. Пихнув его обратно себе за спину, я шагнул уже обратно, прямо под удар, принимая его хвостами. Я должен, просто обязан последний раз проверить себя, пока мы находимся на большом расстоянии. Последняя проверка, способен ли я противостоять на равных кому-то уровня Каге. Чакра уходила просто конскими объёмами, вливаясь сначала в дрожащие от подобного напряжения чакроканалы, а после передаваясь напрямую в Покров. Девять хвостов разошлись лепестками в стороны, пропуская вражескую технику. В вытянутые вперёд ладони словно ударили молотом, мир вокруг полыхнул всеми цветами, но я удержался на месте. Девять, каждая сформированная на кончике хвоста, мини-Бомб отправились в то место, откуда изливалась вражеская техника, прекращая это противостояние. С закладывающим уши грохотом поток изливающейся демонической чакры рванул прямо в воздухе. Сейчас я был зол. Зол на себя, зол за свой страх, зол за дрожь в руках. Чего я накрутил себя до такой степени, что не мог ступить с места? Он не пробивает меня! Не пробивает и всё! Злость, как известно придаёт сил. Позлиться на себя я ещё успею, но потом. Сейчас злость следует выпустить и сражаться дальше уже с холодной головой. И да, теперь помнить, всегда помнить, что он… он не смог навредить мне. Алая фигура в Покрове снова поднялась против меня, пытаясь атаковать. Несколько огромных валунов, которые он вырвал из склона рядом с собой и подбросил в воздух, заставили сдетонировать несколько уже моих дальнобойных атак, часть других сбили водные техники его прикрытия, там люди просто на смерть бросались, пытаясь защитить своего господина, но даже так всего этого было слишком мало. Последовательная связка из шести слабых бомб и добивающей, сформированной уже в руках скрыли его в всполохах взрывов. Огромных всполохах взрывов, там уже полыхало как минимум несколько километров квадратных лесов. Отмечу, влажных лесов, ведь дожди лили, не переставая, уже с неделю. Единственная биджудама, которую он отправил в мою сторону так и не смогла пробить выставленную вперёд чакролапу. Нельзя было снижать темп, нельзя дать ему и шанса оправиться после этой заминки. Тихий горловой рык вырвался непроизвольно, когда я задействовал центральный чакроканал, напитывая следующую Бомбу прямо перед своим лицом. Коронная, фирменная, я следил за каждым потоком чакры, аккуратно укладывая и сворачивая их в финальную смертоносную конструкцию. Словно смесь острых приправ и пепла продралась в этот момент по пищеводу, несколько хвостов взметнулись по бокам, помогая контролировать нестабильный сгусток чистой энергии. И я боялся всё это время боялся использовать свои силы из-за этого? Поддавшись рассказам о силе Третьего Каге Кири, я боялся раскрыть себя? Из-за этого вечно жил под собственным ограничением? И вот этого я боялся всё это время?***
— Бинокль дай сюда, — протянула она руку к одному из своих подручных. — Да живее! — сорвавшись от напряжения, она едва ли не силой вырвала его из рук. Неизвестный стоял прямо на краю отвесной стены храма и, сложив руки на груди, наблюдал за полем боя. Объятый багровой чакрой, от отголосков которой у неё даже на таком расстоянии подкатывала тошнота к горлу, он стоял прямо в воздухе и просто наблюдал. Ну да, бой же уже подошёл к концу. Грёбаный… пусть она никогда (ну почти никогда) не позволяла себе материться, сейчас было то самое время. Так вот, грёбаный джинчурики. Ещё один джинчурики, который… она перевела взгляд чуть в сторону, оценивая всё ещё поднимающийся дымный столп пепла и земли… который сделал всё за них. Она считала, у неё тряслись руки, но она продолжала считать — девять раз. Девять раз они обменялись друг с другом ударами и каждый из них мог стать последним для неё. Девять ударов, полдесятка полноценных Бомб биджу в общей сумме с обеих сторон, не считая десятков их более слабых вариаций, дальнобойных техник Стихии Воды от шиноби Ягуры и всё это за семь минут. Вечность времени, для тех, кто, вжавшись в землю, всё это время молился, чтобы смерть не настигла их. Леса вокруг уже не было, его давно смело, а то, что уцелело, сейчас полыхало. Самой земли не было! Город… его уже не было видно в зареве огромного пожарища, но она знала, что живых там уже нет. Она испытывала сейчас лёгкий страх. А может, кстати, и не лёгкий. В глазах всё ещё плыло от близкого взрыва, но в голове она уже прокручивала возможные последствия появления нового джинчурики. «Кто вмешался? Какая из Великих Стран решила повлиять на нашу войну?» «Чем я смогу заплатить?» «Ему хватило нескольких минут, чтобы задавить Ягуру. Я с ним не справлюсь», — мелькнула в голове расчётливая мысль. Да, они с ним не справятся, не сейчас. Нужно больше подкреплений, нужно окружить его, отработать дальнобойными техниками… — А он может ещё раз так жахнуть, — пробормотал вдруг рядом с ней Ао, которого интересовало совсем другое и словно совершенно не смущала возможность погибнуть. — Не думаю, что Ягура откинется от одного прямого попадания, — а ещё он успевал считать и оценивать попадания, для него война ещё не окончилась. … и если он ударит так ещё раз, но уже по ним, то все их планы обратятся в пепел. Биджу! — Ао, — она всё же смогла заставить не дрожать свой голос, — ты должен обеспечить мне встречу с этим человеком. Он нам нужен, чьи бы интересы не представлял. — Понял, — оторвавшись от наблюдения, слегка поклонился её советник. — Я передам по команде, всё организуем.***
— Всё, — опустил я поднятые в напряжении руки. — Он отступает. Меня слегка потряхивало после пропущенного сквозь себя всего этого массива энергии. Покалывало кончики пальцев, там ткани успели просто сгореть и прямо сейчас стремительно регенерировали, слегка першило в горле, я сразу же сделал себе заметку постараться больше не выпускать чакру так. Да, быстро и возрастает мощь, но ощущения всё равно непередаваемые. В самом конце я уже перестал отслеживать покрытую алым Покровом фигуру и наносил последние удары уже просто по площади. Так, наотмашь только для того, чтобы накрыть как можно большую площадь, наблюдая за тем, как вспухают огненно-алые разрывы. Не выдержав непрекращающихся атак, Ягура, последний раз показав клыки, откинулся уже даже не по мне, а по руинам города несколькими техниками и скрылся за холмом, от которого в данный момент осталась едва ли половина его прежней высоты. Да и за этим холмом ландшафт успел серьёзно измениться. Прямо туда, спустя всего пару мгновений я ударил ещё раз. На всякий случай. Тем временем из города, вернее из его остатков, потянулись разрозненные цепочки бойцов Кровавого Тумана. Ясно, он пытался прикрыть их отступление. А ведь все они сейчас у меня как на ладони, одно моё желание и их бы не стало. Даже удивительно, что в том аду выжил хоть кто-то… Это была победа. Чистая победа и время моего триумфа. — Приказы? — мой с недавнего времени личный «предатель», по факту он всё равно предал своего Мизукаге, тотчас оказался рядом. — Мы идём за ним, — оскал так и норовил вылезти на лицо. Инстинкт требовал гнать и рвать отступающего врага. Догнать и вгрызться отросшими клыками ему в холку. Вцепиться и дёрнуть пару раз, да так, чтобы Исобу навсегда запомнил, где его место. — Он слаб, он не может выдержать мой темп, ему просто не хватает чакры для продолжения этого боя, — проведя ладонью по лицу, я слегка умерил захлёстывающую меня сейчас эйфорию. — Исобу… — катнул я на языке имя, вот и всплыла из иногда прорывающихся чужих воспоминании интересная информация. Я уже как-то раз вспоминал это, но сейчас передо мной мгновенно всплыли имена всех остальных биджу. Интересно, он способен говорить? — А они? — протянул Ода руку к открывающейся перед нами панораме, интересуясь судьбой отступающих. Я всё ещё не убрал Покров, потому мою фигуру наверняка видели уже все. И отступающие, по сути, оставленные своим лидером, тоже. Несмотря ни на что они всё равно продолжали идти через открытое поле. Измождённые, обгорелые, раненые, но находили силы и шли. Оглядывались по сторонам, потом на меня, но брели дальше. Приглядевшись чуть лучше, у кромки леса я заметил ещё людей, вот только у них уже была форма повстанцев. У отступающих просто не было выбора и сейчас они зависели лишь от моей милости, не надеясь на жалость и сострадание со стороны врага. — Таро-сан, — едва ли не впервые за всё время я назвал его по имени. После того, как он фактически поступил ко мне на службу у меня было это право. — Разве вы сомневались во мне? Девять огней зажглись на концах хвостов, сворачиваясь внутрь себя и наливаясь багровым светом. — Ни разу, — не мигнув ответил он мне. — Этого я ожидаю от вас и в дальнейшем, — девять разрывов легли по обе стороны от отступающих, формируя огненный коридор. Да, они враги, но я не желаю их смерти прямо сейчас. Несколько разрывов легли совсем рядом с лесом, откуда наблюдали повстанцы. Упавшие было в грязь люди, сначала с очумелым видом осмотрелись по сторонам, а после, подгоняемые криками оставшихся командиров, бросились прочь. Спустя минуту мне пришлось ударить ещё раз, отрезая рванувших за ними повстанцев. Не надо думать, что я это делал лишь из собственной доброты, был шанс, что Ягура всё же выглянет и попытается помочь отступающим. Он и помог, в самом конце, каким-то образом прямо из-за холма навесом жахнув Огромным Водяным Ядром. Мои опасения, мои страхи и волнения по поводу боя с Мизукаге разбились о суровую реальность, где у меня было тупо в разы больше чакры чем у него, тупо лучше контроль над ней и, тупо, как это ни смешно, больше хвостов, из-за чего я под самый конец формировал по девять Бомб сразу. Да, они были многократно слабее, чем полноценная, сформированная в руках или перед ртом, но их было девять! Пусть они сносили всё и вся лишь в радиусе метров ста, но они были меньше и быстрее, из-за чего их было сложнее перехватить, как бы не пытались прикрыть своего Каге мои противники. из-за чего он и покинул поле боя, понимая, что дальше всё будет только хуже и он не сможет одновременно отступить сам и при этом поддержать организованное отступление своих людей, сохранив тем самым войска для будущих сражений и обороны самой Киригакуре. Оставалось надеяться, что его специализация не ближний бой и я смогу реализовать своё преимущество в чакре снова, затянул наш следующий бой при необходимости. — Кролик? — Я тут, — второй компаньон уже вышел из своего состояния транса и был уже рядом. — Я хочу видеть, как он умрёт. Вот и отлично. Они оба смогут угнаться за мной, только всё равно есть чувство, что я про кого-то успел забыть. Не успели мы спуститься, как к нам на встречу вышел Шелест. Несколько секунд из зарослей вокруг вынырнули практически все захваченные мной повстанцы. Ясно, вот оно как обернулось, вот чего тут замутил этот самурай. Ну тут могут быть только два варианта и если первый, это… — Мне приказали доставить тебя для разговора. Сама Мизукаге, — подчеркнул Шелест. Ясно, значит это второй вариант. — Она не Мизукаге, — синхронно процедили сквозь зубы Кролик и Ода. — Он принял сигнал, — вытолкнул он вперёд Нобу. М-мать, посадил, называется, его на рацию. Вот же… теперь я понял, про кого забыл в горячке боя. — Подтверди. — Молчи, —тут же одёрнул его Шелест и, попытавшись шагнуть вперёд, едва ли не наткнулся грудью на вытянутую перед ним катану бывшего самурая. — Да, — вырвался было парень вперед, но самурай крепко удерживал его за плечо. — Пришёл такой приказ. — Там был именно приказ? — уточнил я смысл. Одно дело, если это было приглашение, тогда можно было и отправится на встречу, но вот слово «приказ» меняло всё. — Д-да. Приказ, — подтвердил мои худшие опасения парень. — Тогда ты должен знать, что я отвечу, — воздух вокруг меня вздрогнул, отражая многократное ускорение чакры. Люди вокруг напряглись, кто-то медленно потянул оружие из ножен. — А теперь самый главный вопрос, как вы собрались доставить меня для этого разговора? — развёл я руками, начиная наращивать давление Яки. У человека есть определённый набор реакций, которые он задействует в той или иной ситуации. Одна из них — это ступор. Ступор обычно возникает на фоне неврологических и соматических заболеваний или психического расстройства. Вот здесь имело место именно последнее, когда несколько бойцов просто-напросто опустили оружие и свернулись в позу эмбриона. Остальные едва ли не больше всего хотели сделать тоже самое, но смогли удержаться на ногах. — Я… — Шелест смог всё же выдавить из себя одно слово и растерянно осмотрелся по сторонам. Я думаю, что это было в некоторой степени эффектно, ведь за моей спиной всё ещё догорал разрушенный едва ли не до основания город, который просто оказался посреди поля боя. Да и холм с бывшим замком сейчас был прямо у меня за спиной и вообще с вершины выжженного в некоторых местах до скального основания холма открывался прекрасный вид на окрестности. Бывший самурай посмотрел на меня, перевёл взгляд мне за спину, где прекрасно было видно последствия сражения в виде почти «сгрызенного» после обмена наших ударов склона. Кто-то из его людей гулко сглотнул, понимая на что именно их сейчас подписали. — Жаль, — я погасил пылающие алым глаза. — Тебя всё равно будут потом спрашивать, так что передай своим главным следующие слова: «Ты дура, если отдаешь такие приказы». Передай дословно, не пытайся изменить, они должны понять. Нобу, ты помнишь, что я тебе сказал? — Вы вытащите меня откуда угодно. — Именно, — кивнул я. — А теперь шагни вперёд, пни этого идиота, и мы уйдём отсюда. Никто не стал больше пытаться нас удерживать, просто проводили ненавидящими взглядами и всё. Естественно, что время было уже упущено и ни о каком преследовании джинчурики Исобу речи не шло. Ясно, что сегодня эта война всё же не завершиться и впереди будет ещё один бой, только теперь уже прямо под стенами самой Скрытой Деревни, до которой отсюда было что-то около полусотни километров. Примерно так. — Я видел только повстанцев, что они сделали с нашими пленными и монахами, когда эвакуировали храм? — Оставили их там, — пожал плечами паренёк. — Этот самурай он вообще всех взял с собой, когда пришёл приказ. Он говорил, что это его шанс очистить своё имя и, что он его не упустит. Он потом ещё отобрал у меня рацию и сам сидел с кем-то вёл переговоры. Я думаю, что пленные они же не дураки, они сейчас уже давно сбежали, было видно, что они готовятся это сделать, но они вас боялись. Сильно. Вот и отлично, вот и хорошо. Главное, что их не кинули, а что сбежали, так это мелочи, всё равно рано или поздно их поймают, а там уже и война завершится. — Кстати, с тобой связалась сама Мей? — сделал я последнее уточнение, когда мы уже отошли на некоторое расстояние. — Голос был не женский — это точно был мужчина. А вот кто это был, я не знаю, — огорчённо произнёс парень, коря себя за произошедшее. — Тогда во мне ещё теплится надежда, что не всё в этом мире так печально…