Курама

      Как бы мы не рвали жилы, увы, столь драгоценное время было уже упущено. Сначала я поддался чувствам и прикрывал отступающие силы противника от разъяренных повстанцев, а это где-то в плюс-минус полчаса вышло, а потом ещё этот излишне упёртый самурай с этими его дурацкими приказами. Понятно, что есть субординация и порядок, но ведь и своей головой иногда нужно думать. Мужик вообще, видимо, успел немного поехать крышей, он и раньше меня не слишком терпел, а сейчас у меня возникало такое чувство, что с тех далёких пор он успел сначала максимально накрутить себя, после чего обвинил уже меня во всех свалившихся на него бедах. Ух, только представлю, как его там чихвостили после того, как он всё-таки пропустил меня… Мда, одним словом целый день скоростной погони на грани сил завершился унылым пейзажем виднеющихся на горизонте каменных стен Скрытой Деревни. Опоздали, и это при том, что я всё время чувствовал, насколько же близко был к цели. Был, но так и не смог её догнать. Проклятье, он же совсем рядом, я чувствую, понимаю, что другой биджу находится почти прямо передо мной, а добраться до него всё равно не в силах — это вам не на дальней дистанции один на один плевками размениваться, тут полноценная система обороны Скрытой Деревни, заточенная в том числе и на отражение атаки враждебного джинчурики. Меня сейчас с ними как раз можно всерьёз сравнивать. Тут вам и укреплённые стены, и многочисленные ловушки на подступах к ним, а поверх этого ещё какая-то гадость накручена. Это, кстати, уже не мои догадки, с недавнего времени у меня всегда под рукой живой «справочник» по практически любой информации мира шиноби.       — Теоретически, — не кривя душой добавил в конце бывший туманник, с ностальгией вглядываясь в далёкие стены.       После этого то и дело гуляющие у меня в голове мысли взять да и лихо ворваться на главную базу прямо сейчас быстро улетучились и наша группа перешла в режим ожидания. За долгое время существования Скрытой Деревни туманники успели по всей стране наделать сотни укрытий, что ещё более усугубилось во время гражданской войны. Понятное дело, что так как некий Ода Таро, ставший моим слугой, прекрасно знал о большинстве из них просто по долгу своей службы, то совсем скоро мы оказались в небольшом заглублённом метров на десять под землю бункере, состоящем из нескольких помещений. Где-то двести квадратов по моим скромным прикидкам. Вход представлял собой тяжеленный металлический люк, замаскированный и укрытый под слоем земли. Над ним даже деревце успело прорасти! Как пояснил мне Таро, люк также был далеко не прост, едва заметная фуин на его внешней стороне неким образом влияла на гравитацию в этой зоне и должна была скрывать следы открытия. Внутри схрона мы нашли запасы продовольствия (вид рядов консервных и стеклянных банок отчего-то вызвал у меня жгучее чувство ностальгии), несколько десятков комплектов униформы Тумана, так что каждый смог переодеться в новые вещи.       Я, кстати, только сейчас, когда прошла горячка боя, полностью осознал, что именно я вообще натворил, согласившись принять его. Он ведь в самом, что ни есть буквальном смысле передал в мои руки свою жизнь и дальнейшую судьбу, отрёкся от прошлой жизни шиноби и согласился с фактом своей будущей смерти, всего-то год подождать осталось до конца испытательного срока. За предательство, разумеется. По сути это было вполне себе верное и даже единственного наказание за его проступок, ведь, поклявшись мне в верности, он этим же предал свои предыдущие клятвы всё ещё действующему Мизукаге. Наказание одно — смерть. Ему-то что, он привык к смерти, а вот что делать теперь мне с этим знанием и властью над ним, когда, по сути, я могу приказать ему в буквальном смысле всё что угодно, при этом в реальности не понимая по-настоящему, что он за человек? И ведь откуда у него эта преданность, неужели для того, чтобы вот так сломать человека хватило нескольких разговоров по душам и моего дурацкого совершенно нелогичного желания спасти всех и каждого? И ведь, зараза, ни разу с момента принесения присяги от него не веяло негативом. Непробиваемый мужик оказался.       Я для того, чтобы точно понять все нюансы, когда стало точно ясно, что погоня провалилась, специально проконсультировался у Кролика, он-то всяко больше знает об этом. Самым главным был вопрос о том, насколько вообще можно было верить и вообще доверять уже бывшему джонину Кровавого Тумана. Бывший масочник повтыкал на меня своим безэмоциональным взглядом, после чего на мгновение отвернулся словно его что-то смутило в моих расспросах, а после подтвердил, что да, теперь вернее человека чем Ода Таро мне не найти.       — То есть чисто теоретически я могу спросить у него абсолютно всё что угодно, даже закрытую или секретную информацию и он мне ответит? — всё же уточнил я самый интересующий меня момент.       Хлебнув лиха, мне не верилось, что такое возможно в этом мире. Не могло всё быть так просто.       — Если на нём не будет специальный печати фуин, гарантирующей его молчания, — согласился он со мной, подтверждая подозрения. — И спиной к нему оборачиваться не советую, — последнее было понятно, не могло быть так, чтобы у него не взыграла подозрительность.       Это… открывающиеся передо мной перспективы было сложно нормально описать словами. Получив такой карт-бланш, я, начав с нескольких ещё более-менее невинных расспросов, оторвался от мужчины только через два дня, когда у него уже язык стал заплетаться от пояснений и объяснений. В первую очередь я всё же узнал полностью историю его жизни, пусть и с некоторым количеством белых пятен, некоторые блоки на раскрытие информации у него были поставлены и воспроизвести он не мог её чисто физически, а после и историю начала гражданской войны в Тумане. Уж оперативник Ойнин Бутай (что это за подразделение такое и насколько они были сильны я понял только после этих расспросов) знал по этому поводу многое. От одного только названия этого отряда Кролика едва заметно перекосило, так что я продолжил вытаскивать так необходимую информацию с удвоенной силой. Там вообще всё началось с малого: сначала гуляющие слухи и мысли, потом фаза пропаганды, появились кое-где листовки-пояснения, бунт некоторых частей и кланов, их негласная поддержка от даймё страны и начало той самой горячей стадии, которая продолжается до сих пор и в которой уже сгорела едва ли не половина шиноби числящихся на начало конфликта. «А может и больше», — добавил Таро, тяжело вздыхая. Ну да, обе стороны уже чуть позже после начала боёв, понимая масштабы устроенной бойни, стали грести в свои ряды всех у кого была хоть капля чакры или боевой опыт. И весь этот рассказ с перечислением имен и фамилий убитых, отметками десятков мест важнейших сражений на моей уже изрядно потрёпанной карте… заставлял задуматься о цели всего конфликта. По словам джонина они на протяжении всего конфликта продолжали искать внешний след, хоть что-то, хоть одну ниточку, но её не было. Сотни, даже тысячи людей, которых не стало только из-за желания одного человека остаться у власти. И это только шиноби, остальных не считали. Остаться у власти любой ценой. Печальная история по факту, не было в ней ничего геройского. С одной стороны диктатор, сначала сбросивший старую аристократию, чем завоевал для себя популярность и любовь подчинённых, а с другой стороны новое поколение, желающее настоящей свободы, но при этом, внезапно, возглавляемое остатками тех самых недобитых в глобальной чистке клановых… Да о чём говорить, если их предводительница сама клановая.       — … таким образом лесистая местность способствует более безопасному сближению с противником для атаки, а также скрытной концентрации сил в направлении главного удара. Данный тип местности позволяет даже при многократном доминировании противника вести эффективную оборону в случае отсутствия у одной из сторон возможности исключить преимущества данного типа местности, — джонин глубоко вздохнул, набирая побольше воздуха, облизнул пересохшие губы и продолжил свою лекцию: — Бой в лесу зачастую будет более хаотичен, чем в обычных условиях, и с большей степени вероятности распадётся на ряд частных столкновений боевых групп и единичных бойцов… Что? — прервался он, заметив, как сидевший рядом со мной паренёк вскинул вверх руку.       Делать всё равно было нечего, вот мы, я в том числе, наблюдали за обстановкой вокруг Деревни и учились.       — А почему… — взмахнул он рукой, — ну… почему бой разделяется? Если работает достаточно опытный отряд, они же не будут разделяться или там гнаться за отступающим противником? Так почему?       Анализируя свой небольшой опыт боёв в лесу, я примерно представлял эти причины, но услышать их ещё раз было не лишним. Пригодится.       — Первое: связь, — пояснил Ода, — а второе… — он похлопал ладонью по крепкой ветви дерева, на которой мы прямо сейчас сидели, — понимаешь?       Парень уставился в то место, где ладонь соприкоснулась с древесиной. Потом вопросительно посмотрел сначала на меня, а потом на самого джонина.       — Ага, — кивнул шиноби, — тебя вообще по деревьям ходить учили?       — Учили, — вздохнул паренёк, — но у меня так мало чакры, что я только что и могу, что усиливать мышцы, повышать немного выносливость и силу удара. Удаётся прицепиться, но вот удержаться никак не выходит. У нас так-то ходить многие умели, только всё одно в бою опасались перебегать по стенам, на земле оно надёжнее.       Прямо из положения сидя джонин подпрыгнул вверх и повис вверх ногами.       — Я могу так висеть часами, если будет нужно для засады. В лесу слишком много поверхностей за которыми можно укрыться, по которым можно пройти — вот причина того, что даже самое лучшее подразделение всё равно более или менее потеряет в организации, — спустившись обратно, он продолжил: — И так, потеря организации… В случае боя в данном типе местности, адекватный командир обязан каждому подразделению, а в некоторых случаях и каждому отдельному подчинённому поставить ясную и конкретную задачу…       Бывший туманник продолжал свою неспешную лекцию, а я мотал на ус всё то, что может мне пригодиться в будущем. Это пригодится, ведь от этих знаний будет зависеть моя жизнь.       Вообще мне удалось серьёзно озадачить пожилого шиноби условием сразу же начать моё обучение. Это сразу же, как голова стала у меня побаливать от всего услышанного, а он успел охрипнуть. Причём учить в каждую свободную минуту, а иногда даже прямо во время наблюдений. Кролик на это дело покивал и сразу же предложил провести дружеский спарринг, вспомнить и освежить, скажем так всё то, что он преподавал мне ранее, ещё во время работы в городе.       Кхм, это даже вспоминать сейчас забавно, так глупо всё вышло.       Короче, услышав такое и будучи всё ещё немного на кураже, я, естественно, согласился, после чего едва ли сразу не огрёб, получив с вертушки краем обитого железом сапога прямо по уху — спарринг начался и закончился в тот самый миг, когда я с лёгкой улыбкой произнёс сакраментальное: «А почему бы и нет». Даже разогнать восприятие не успел, когда всё с той же улыбкой свалился сначала на колени, а потом и лицом в пожухлую и промокшую листву. Ухо, кстати, мгновенно оглохло.       — … — я лежал и вдыхал тяжёлый запах гниющей листвы. Почему-то в голове проносились мысли о том, что отсутствие настоящей снежной зимы в этой стране — это зло. Снег он мягкий не пахнет, а ещё такой мягкий и холодненький…       — Это было… — дёрнувшись было в мою сторону, джонин замер.       С одной стороны он должен был меня защищать, а с другой стороны у нас сейчас была тренировка.       — Поуф… поуфефель… поуфифельно… — у меня начал заплетаться язык от терзающей головной боли, своего тела я всё ещё не чувствовал, а мир вокруг плыл волнами.       В глазах двоилось и троилось, вестибулярный аппарат решил, что удержание равновесия — это теперь только мои проблемы.       — Иначе никак, — словно рубанув произнёс Кролик, а моей шеи аккуратно коснулись его пальцы. — Будем учиться снова. С основ.       — Будем, — как-то отрешенно отозвался ему в тон Ода.       Тяжело повернув голову набок, я отметил, насколько же каменным выглядит у него сейчас лицо. Нет, всё равно ни капли негатива в мою сторону, скорее какое-то внутреннее непонимание.       — Ты бы успел? — задал я ему вопрос.       — Возможно, — произнёс он в ответ, серьёзно задумавшись. Потом перевёл взгляд на окованный край сапога, а после чуть внимательнее осмотрел место удара. Видно, увиденное проняло и его, получи кто-то другой такой удар и ему расплескало черепную коробку, раскрасив эти прекрасные вонючие гниющие листья красным цветом с серыми вкраплениями.       Это, кстати, был сейчас мой и только мой косяк, за тот месяц, что я провёл тогда в городе вместе с Кроликом, он сумел дать многое в том числе частично подготовить вот к таким вот неожиданным атакам. С тех пор я, естественно, продолжил свои тренировки, пусть и сделав фокус на работе под ускорением, но постоянное использование Покрова чакры (а его, минуточку, всё ещё никто не смог пробить из встреченных мною супостатов) и недавняя разгромная победа слишком меня расслабили. Я привык чувствовать себя кем-то вроде дальнобойного неуязвимого «кастера», чем бойца ближнего боя. Ну ничего, это даже хорошо вот так внезапно получать по голове, мозги после этого прочищаются мгновенно.       — Эм… Эм… Но… Как? — выдавил из себя Нобу, растерянно глядя на обоих шиноби.       По всей видимости в его голове никак не укладывался тот факт, что я ещё вчера успешно и без всякого видимого напряжения испепелил несколько километров квадратных, борясь на равных с самым сильным шиноби страны, а сейчас рухнул от одного удара. Сложить все факты для него было слишком сложно.       — Господин, — дипломатично поклонившись, помог мне встать на ноги, джонин, — в следующем бою я советовал бы вам придерживаться своей прошлой тактики и атаковать на расстоянии.       — Ага, — пошатнулся я, меня всё ещё мутило после удара, — так и сделаю. Обязательно. Но не сейчас. Ух, не ожидал я вот так сразу… А, точно… Теперь-то понимаешь, почему я приказал учить меня? — в черепе словно что-то хрустнуло и звук снова вернулся. Кстати, я отдал именно приказ учить, а не простую просьбу. — Ещё не разочарован в своём господине?       — Понимаю, я ожидал нечто подобное, — всё же ушёл он от прямого ответа, но, скажем так, подтекст поняли все. — Думаю, вам следует сейчас отдохнуть, — озабоченно он продолжал меня поддерживать за локоть съезжая с этой скользкой темы.       После тяжёлого сотрясения мозга люди могут пластом неделями лежать, не говоря уже о коме и прочих нехороших — его волнение было понятным.       — Кролик? — слегка изогнул я бровь, наблюдая за тем, как мой партнёр аккуратно оттирает непонятно откуда взявшимся светленьким платочком пятна моей крови со своего сапога. Видеть свою кровь, как оказалось, мне было неприятно.       — Ещё раз, — окровавленный платок отправился во внутренний карман, после чего изуродованный войной монстр сбросил свой плащ, оставаясь в одних плотных штанах и водолазке. — Только нормально.       — Продолжаем, — минимальная капля чакры разошлась по мускулам, лишь слегка увеличивая мою реакцию и убирая оставшуюся слабость.       Да, прямо сейчас я со своего же согласия потеряю пару зубов, моё лицо будет весь следующий день одним большим больным синяком, мои внутренние органы будут молить меня о пощаде, но только так, через боль, через литры пролитого пота, через упорный и неблагодарный труд, я смогу научиться чему-то новому. Чему-то новому, чтобы вести ход сражения, а не выезжать за счёт грубой силы и разогнанной в разы скорости реакции. Сегодня это сработает, но сегодня — это не завтра. Всегда ведь найдется кто-то лучше и даже одно такое поражение может решить всё. А значит надо, просто надо прямо сейчас стиснуть покрепче зубы и сделать этот самый первый шаг. Никакого Покрова или сверхускорения, сейчас я учусь именно технике.       Нарочно медленно мой партнёр стал в стойку… Вот же…       — Регенерация? — просто задал вопрос бывший туманник, когда я в очередной раз рухнул на землю, а Кролик вместо того, чтобы продолжить пытку… в смысле я хотел сказать тренировку, сложил руки и слегка поклонился. Постояв так мгновение, он неторопливо подобрал и накинул обратно свой плащ — на нём не было ни царапины.       Ну да, сначала меня вываляли по земле, потом мы тренировали движения, восстанавливая мои знания, а потом меня этими же, вроде как уже немного изученными ударами, измочалили до настолько бедственного состояния. Ну ничего, теперь-то я запомнил, что оставлять ногу в таком положении, когда на тебя… ну ладно, челюсть снова противно заныла… всё, всё, закончили.       — Ы… — выплюнув зуб коротко «произнёс» я.       — Долго?       — Хватит нескольких часов, — ответил за меня Кролик, когда я, отчаявшись выдавить из себя хоть ещё один звук, просто указал на него. — Всё не так и плохо, как я думал, но всё равно следует остерегаться боя на сверхблизкой дистанции. У нас было слишком мало времени.       — Я фсё рафно… дфался… не ф пофнуу… — ещё несколько зубов выпало из своих гнёзд, сменяясь неторопливо, а от того это было очень больно, вырастающими новыми. Кариес мне точно не грозит.       — Потом ещё раз? — уточнил джонин и, увидев мой усталый, но оттого ещё более красноречивый жест одобрения, добавил: — Нет, я в вас не разочарован.       Можно было сказать, что сегодня я разрушил свою репутацию? Да, будь рядом со мной простые люди. Да, будь со мной рядом настолько крутые перцы, что никогда в жизни не проигрывали. Вот только мышление настоящих воинов, мышление шиноби… Чего они только за свою жизнь не пережили, через что только не пришли, чтобы сейчас оказаться вот тут, рядом со мной. Только парень, едва обладающий крохами боевого опыта, не понял, что, используй я все свои силы, всего этого бы не случилось. Не понял, что спустя год-другой необходимой подготовки, а сегодня я показал, насколько могу быть упорен, я сверну любого из присутствующих в бараний рог только за счёт необходимой техники. Не понял, что даже джонин сомневался в своей собственной способности успеть осознать ту атаку, а после увернуться. Ага, психология шиноби она вот такая, заставляет, зараза, смотреть куда глубже.       

***

      Повстанцам понадобилось четыре дня для того, чтобы взять в осаду Скрытую Деревню. Могли и быстрее, но, по словам схваченного намедни «языка», для штурма собирали вообще всех, а потом ещё и ждали прибывшие от даймё войска. Зачем, как и почему этот молодой парень уже не знал, потому получил по затылку от Кролика на чём наш с ним разговор и завершился. Значит, кроме шиноби будет ещё несколько тысяч просто пехоты и командующих ей самураев — по факту этих сил всё равно не хватит, чтобы серьёзно переломить ход боя. Зато, я в этом был уверен, местный даймё сможет после говорить о том, что именно он закончил или во всяком случае помог закончить войну. У-у-у, хитрые…       — Разговор, — коротко кивнул мне Кролик, едва мы закончили ужин.       Походный перекус после тяжёлого дня был стал для меня священен: первую половину дня мы с Таро нарабатывали мне рефлексы, а во второй я учился падать. Оказалось, что в этом, несомненно, важном деле я полный профан и приземление в Покрове прямо на ноги пусть и эффектно, но крайне, просто крайне непродуктивно. А теперь ещё непонятный разговор… вставать снова было тяжело, тело так и норовило уйти в отработанный десятки раз перекат и остановиться только у мягкой кровати.       — Иду, — всё же отложил я ложку в сторону, неторопливо поднимаясь. — Одну секунду…       — Я… — вдруг поднял он перед собой руку, стоило мне направиться в его сторону, — нет, уже всё… Спасибо, — совершенно внезапно для меня слегка поклонился он на чём мы и разошлись. Кхм, ну как мы: я-то остался стоять как вкопанный на месте, а он скрылся в ночи.       И что это сейчас такое было? Я должен был что-то понять?       Спал я как всегда чутко, а сейчас, прямо посреди боевых действий, мой сон обострился ещё больше. Странный шум, причём совсем не природный, заставил меня слегка приоткрыть глаза, сразу сканируя окружение остальными чувствами. Странно, очень странно, вокруг совсем ещё темень, а я всё равно слышу странный далёкий вибрирующий гул, вырвавший меня из царства сна. Подозрительно, а если подозрительно, следует всё проверить. Лично.       — Мне кажется или это… голоса людей? — обратился я к Кролику, сейчас была его смена вплоть до самого рассвета.       Я всё же решил встать, всё равно с этими звуками, то и дело мелькающими на краю слышимости, я уже не мог заснуть снова.       — Да, — скупо подтвердил он. — Это из лагеря.       — Лагеря? — относительно недалеко был только один лагерь, его поставили повстанцы пару дней назад. — Опасность? — по мере разговора я продолжал одеваться, готовясь к неприятностям. Штаны, мягкая водолазка на голый торс, обмотки-портянки на ноги, сапоги и глухой плащ. Платок из тёмной мягкой дышащей ткани, найденной в схроне Тумана, на голову, прикрывая нижнюю часть лица, и я был готов. Слабое усилие, миг ожидания и тьма вокруг меня раскрасилась оттенками багрового.       — Слишком далеко, — оказывается, всё это время он смотрел на меня.       — Хм… — я ещё раз прислушался, пытаясь разобрать хоть что-то. Нет, всё равно слишком далеко, даже со своим слухом не могу разобрать, что там происходит. — Тогда проверим, не нравится мне это. Сейчас подниму остальных и вернусь.       — Я уже не сплю, — тихо отозвался джонин, едва я спустился в подземное убежище. Спал он, в отличие от меня, никогда не снимая формы, просто укрывшись плащом. — Я посторожу. Если что, возвращайтесь, нам есть куда отступить, тут есть недалеко ещё один такой бункер.       — Отлично, — кивнул я в ответ, выбираясь обратно на поверхность.       По мере приближения к источнику звуков всё более и более ясно становилось понятно, что это была… песня. Размеренная, медленная, спокойная. Тягучая, как кисель. Тоскливая только, но в местной культуре традиционные песни в большинстве своём примерно все были такими.       — Я не могу разобрать слов. Они поют о победе? — прислушался я ещё раз. Отдельные слова уже можно было разобрать, но смысл терялся.       — Они поют о смерти, — замер рядом со мной напряжённой каменной статуей Кролик, вслушиваясь в далекие звуки.       Мерная песнь продолжала изливаться ручьём скорби в кромешной темноте. Неразборчиво, иногда затухая, иногда восставая снова, она продолжала бежать по болотам, по лесам и полям, заставляя задуматься о чём-то высоком.       Звуки несколько заглушались, съедались наползающим предрассветным туманом и казалось, что и со стороны Кири доносятся что-то подобное в ответ.       — Они тоже? — указал я в белёсую дымку. Где-то там, на западе от нас, должна была быть Скрытая Деревня.       — Нет, шиноби это не нужно.       Ага, как же не нужно, если вы испытываете такие же чувства, как и все люди? Вот сегодня, хотел же поговорить со мной о чём-то, но не стал. Ну так что: нужно это шиноби или нет?       Твою же ж… Если так подумать, то эти люди, простые ведь люди, они прекрасно понимают, что будет ждать их во время боя, осознают, насколько мало у них шансов выжить, а если ещё вспомнить про полосу ловушек перед стенами, настоящее «минное поле», только с местной спецификой... Страшно, очень страшно, я сам прекрасно помню свой собственный самый первый страх — сейчас он уже затупился, но забыть полностью я его уже не смогу никогда, — когда я только оказался один на один с этим миром, когда меня какой-то палкой едва ли не забил до смерти рыбак… а эти люди, зная, что умрут, всё равно продолжают идти вперёд и выполнять поставленные перед ними приказы.       Мы стояли не проронив ни слова, слушая этот плач до тех пор, пока последние отзвуки «поминальной молитвы» не затерялись в ночном лесу. Пробирало до самой глубины души.       — Ладно, надо возвращаться, рассказать о чём узнали, — произнёс я. Просто стоять и слушать эту молитву умирающих было как-то слишком для меня. — Ну что, идём?       Взяв меня за край плаща, Кролик заставил меня остановиться.       — Что?       С ним опять творилось что-то странное. Сначала сам позвал, после сбежав, теперь вот это. У шиноби и так огромное количество психических проблем, а тут ещё и его прошлые срывы. Наверняка эта молитва снова разбередила старые раны. Кстати, сколько там дней прошло с его обещания завязать с наркотиками? Сколько он уже не принимал морфий, больше недели выходит?       — Я благодарен тебе за то, что ты не задавал вопросов, — тихо начал он, продолжая удерживать меня. — Да, благодарен. Я… никому и никогда… тогда в прошлый раз ты выслушал меня… Проклятье, — наконец отпустив меня, он отвернулся. — Слишком сложно…       — Мне нет до этого дела. Мне нет дела до твоих тайн и секретов. Для меня важен лишь результат. И вот… — слегка развёл я руками, снова начиная успокаивать его. Можно сказать, что это постепенно входило у меня в привычку, — и вот я здесь, а в остальном теперь нет смысла.       — Ты идёшь за Ягурой, потому что это твоя цель или потому что я попросил сделать это? — внезапно напомнил он мне о своих же словах.       — Разное, знаешь ли, — я прислонился к стволу ближайшего дерева, разговор должен был выйти сложным. — Перемешалось всё вместе. Я не местный, но успел посмотреть на жизнь этой страны, увидел, какой кошмар принесла людям война. Ну и да, я же пообещал помочь тебе в твоей мести, ты сам сказал, что Ягура убил тебя… — я глубоко вдохнул холодный ночной воздух. Я ведь и правда просто хочу помочь, пусть мне вечно это выходит боком. — Я не знаю, что это значит для тебя, но от своих слов не отказываюсь.       — Месть, — с помощью эмпатии я почувствовал негативные эмоции расходящиеся от шиноби. — Месть за клан, месть за себя, месть за ад всей моей жизни. Он разрушил мой дом, — Кролик всё таки сбросил с головы капюшон и я, благодаря своему ночному зрению теперь видел его лицо. В этих глазах плескалась боль всего мира. Пусть голос не изменился, но сейчас, совершенно не подавая вида, он бесшумно рыдал. Я не видел слёз, быть может из-за ран он уже не был способен на это чисто физически. — Он уничтожил мой клан, — корка безразличия трещала, разламываясь с каждым словом. — Да, он убил меня, — прошептал Кролик. — Он убил меня! — он ударил меня в грудь, но не с желанием навредить, не в полную силу, я даже боли не почувствовал. — Убил! — ещё несколько ударов, уже чуть сильнее, заставили меня покачнуться.       — … — схватив за плечи, я с силой оторвал его от себя.       — Это было совсем недалеко, — он задыхался, пытаясь сказать как можно больше. — Всех нас, весь клан… В одну кучу всех, а потом шёл и ломал… Потом наш дом… До последнего человека… Всех!       — …       — Он шел по нашим телам, — его глаза, эти черные океаны боли, на изуродованном лице казались провалами в ад. — Он убил всех.       — И ты решил убить его… Отомстить… Я понимаю. А что потом? — попытался я увести ход его мыслей несколько в другую сторону.       — Что? — непонимающе посмотрел он на меня. — Что потом?       — После будет… после мести?       — Может быть… мир? — вопросом на вопрос машинально, даже не задумываясь над словами, ответил он и одно только это слово словно заставило его вынырнуть из той пучины, куда загнала его жизнь, а меня едва сдержать удивление. А говорят в тихом омуте черти водятся… Ни я, ни он сам точно не ожидали услышать такое. — Нет, мира быть не может… — кривая улыбка разрезала изуродованное лицо. — Никогда не было и не будет.       — Есть одно слово, — шум далёкого лагеря повстанцев окончательно затихал, а вокруг нас медленно просыпалась природа — совсем скоро тьму должны были разогнать солнечные лучи, давая жизнь новому дню. — И слово это мечта. Я знаю про месть, я обещал помочь, но разве это настоящая мечта? Твоя мечта?       — Новый мир правды, а не лжи. Без всей гадости, в которой мы всегда… — внезапно стукнулся он мне лбом в грудь. Эх, чакра, чакра, всего пара месяцев и вымахал вверх на добрый десяток сантиметров. Ну и это… странно было как-то успокаивать его, слегка приобнимая, словно маленького ребёнка. — Но что ляжет в его основу? — раздался несколько неразборчивый вопрос. — Снова кровь?       Те люди, они ведь пели не просто так, совсем неспроста. Оставалось всего пару часов до рассвета и в прошлые дни я ничего подобного не слышал. Лучшее время для нападения — предрассветный час, когда крепкий сон с таким трудом отпускает человека. И тысячи людей всё равно продолжали петь. Петь о своей судьбе, петь, зная, что этот день им не пережить и я верю, что не ослышался, и что те, кто стоял на стенах перед нами вторили этой песне сами. Один народ, одна кровь и небольшая группа людей, которые не поступится своими амбициями, что с той, что с этой стороны. Можно ещё успеть.       — Снова кровь, — его плечи вздрогнули, словно он хотел услышать от меня нечто другое. Люди хотят слышать хорошее, они жаждут надежды. Совсем недавно я тоже думал, что мне всё по силам. Теперь убедился, что нужно быть большим реалистом. — Только намного меньше, чем раньше. Только те, кто виновен. Только те, кто обладает властью. Единицы, а не тысячи. И я не знаю верного рецепта, чтобы достичь даже этого. Можно просто пробовать, получать по голове за ошибки, исправлять их и снова идти дальше…       — Не в нашем мире. Я знаю, что это невозможно. Но я всё равно пойду в бой и умру, пытаясь достать Ягуру. Все они, — оглянулся он туда, где смолкли песни, где люди прямо сейчас готовились к своему последнему бою, — будут пытаться. Так было всегда. Так будет. Вечно.       — Значит на смерть? Не веришь в меня? — весёлая злость медленно заполняла меня.       — Верю, но…       — Ты знаешь где находится командующий этим участком? — положил я ему на плечо руку, заканчивая эту бессмыслицу — главное я уже услышал. — У повстанцев, конечно.       — Могу найти, — он дернулся, но я держал его крепко. — У тебя глаза… снова.       — Пошли, — дернул я его за руку.       — Да… биджу, куда? Да что за… — вся эта его уверенность куда-то исчезла, когда я схватил его за руку.       — Ты же так жаждал мести? — мир расцвел для меня таким родным багрянцем. — Ну так пошли!       — Прямо сейчас? — удивлённо спросил он.       — Ага. Вперёд!       Обжигающая чакра коснулась моих щек, небольшими пузырьками-огоньками прорываясь наружу.       — Не получится, всё равно не получится, — остался было он на месте, но я, уже не спрашивая разрешения, просто потащил его за собой.       — Они пели прошлой ночью? — мой вопрос на мгновение сбил его.       — Нет…       — Так зачем им петь сейчас? Сколько сейчас… — осмотрелся я по сторонам, — ещё шести нет, почему эти люди поют так, словно отправляются в могилу?       — Штурм… — наконец-то он, вцепившись в мою руку, пошёл за мной.       Этот мир не перестаёт удивлять меня, такие страшные люди, закалённые десятками боёв, способные пройти через ад и вернуться обратно, а иногда ведут себя, как… На груди бы ещё у меня повис и заплакал… Что он в принципе и сделал. В том их слабость, что они не знают мирного времени, не знают, что такое настоящий дом, не видели перед собой такого примера, эти бедные искалеченные войной дети.       Мой путь лежал сейчас напрямик через лес, прямо туда, откуда только что лилась песня. Вперёд, вперёд и только вперёд!       В преддверии будущего штурма повстанцы даже особо и не скрывались, расположившись палаточным лагерем прямо на большой лесной поляне. Стройные ряды палаток были окружены по границе рядом деревянных рогаток, а кое-где и временным частоколом — в принципе неплохие укрепления для временного поселения.       Приблизившись чуть ближе и забравшись на деревце повыше, я понял, что нисколько не ошибся и это был больше лагерь не шиноби, а простых солдат дайме. Прямо сейчас эти самые солдаты строились в колонны на широкой площадке почти в самом центре лагеря. Смотр: от флажков, камонов родов, сотен людей в одинаковой форме рябило в глазах. Мелькающих тут и там редких шиноби можно было отличить по обмундированию и в лагере их было на глаз едва ли процентов десять. Причём большинство из них были сейчас или на постах по границе лагеря или в самом его центре на месте сбора. Оу, ещё одна группа как раз направилась в нашу сторону, видимо заметив непонятных людей на верхушке дерева.       — И так?       — Да, я примерно понял, где у них главный, — кивнул он мне. От прежней неуверенности уже не осталось и следа — передо мной снова стоял старый безупречный и безразличный ко всему монстр, готовый шинковать всё и вся на своём пути. — В самом центре четыре палатки. Вот на ряд левее от них стоит ряд флагов, там же ещё одна палатка, только чуть больше.       — Нам туда?       — Да.       — Тогда спускаемся.       — К нам идут, — заметил он, когда мы спустились вниз. — Мы будем их обходить?       — Нет, но и драться не будем, они всё равно не успеют ничего сделать, — произнёс я, выплёскивая наружу чакру и формируя Покров. Девять полупрозрачных хвостов заняли своё место, а над головой шевельнулись два длинных вытянутых уха. Клыки во рту неприятно зачесались, пытаясь тоже измениться, но такие трансформации я давил сразу, не желая терять нормальный облик. — Залезай на спину.       — Может быть на руки? — вдруг спросил он.       «О, Ками», — помянул я про себя местных традиционных богов, сначала подхватывая и закидывая его себе на плечо, а после срываясь в стремительном рывке…       … и с грохотом и взметнувшимися в небо комьями грязи обрушиваясь с небес где-то в лагере. Глупо, неправильно, неэффективно, с огромными потерями чакры, ушедшей на компенсацию лютой скорости падения, но и так же охренительно эффектно, да ещё и с формированием настоящей ударной волны.       Ближайшие ряды палаток были сметены ударной волной, разошедшейся от места моего приземления. Такая же судьба постигла и людей вокруг, физика и закон сохранения импульса работают в любом мире. Можно было попробовать мирно выйти к внешнему периметру, попробовать поговорить и вызвать начальство, но — всегда есть это самое «но» — никто не будет слушать непонятно кого, особенно в тот самый момент, когда войска уже строятся в колонны, готовясь к выходу на основные позиции. Максимум, чего бы я добился, так это прибытия офицера, имеющего по должности власти с гулькин нос, ну или меня атаковали вообще без разговоров просто в силу предыдущих приказов и были бы правы. А раз тут так принято, я решил сам по своей воле сразу перейти ко второму пункту, правда попытавшись обойтись без лишнего кровопролития.       — Уши, — предупредив своего спутника, сосредоточился снова на внутренней чакре.       Подняв голову к небу, я открыл пасть и попытался взреветь так же, как иногда ревел сам Лис, чьи воспоминания то и дело всплывали у меня во снах. Были там обычно не самые интересные вещи, типа воспоминаний о опутывающих всё тело цепях и огромном камне, висящем в пустоте, но иногда попадались и дельные вещи. Как создавать Бомбу я по большей части узнал как раз-таки оттуда, это только потом рефлексы включились, использовать хвосты в качестве дополнительных конечностей или просто выращивать их из Покрова — всё та же песня. Надо будет чуть позже, уже в более спокойной обстановке вспомнить и записать вообще всё, что я узнал таким образом, а то иногда в голове настоящая каша из воспоминаний образовывалась.       Рёв и последующий за ним удар Яки поверг всех окружающих на землю, превращая организованную армию в толпу желающих больше всего на свете спасти свою жизнь существ. Строгие ряды выстроившихся прямо перед нашим приходом отрядов и подразделений дрогнули, рассыпаясь и теряя организацию. Простые люди вообще рухнули сразу же в спасительный обморок или уже были на пути к лесу, бросая по дороге оружие и срывая с себя элементы экипировки. Некоторые, надо отдать им честь, всё ещё сопротивлялись.       — Пути нет, — в нескольких шагах от командующего мне перегородил дорогу масочник. Маска с полосами, жилет, качественное оружие — АНБУ. Он не нападал, кунай в его руках ходил ходуном, выплясывая опасные для его же хозяина фигуры, но он всё равно держался. — Пути… Дальше… — он с трудом переступил на месте и едва ли не рухнул, когда я начал сосредотачивать на нём фокус своего внимания.       — Уйди, — я видел, как от полыхающего в нескольких сантиметрах от его оружия моего Покрова у него задрожали колени. — Ты мне не нужен, — произнёс я. Он дрожал, но продолжал стоять, выполняя приказ. В конечном итоге организм решил всё за своего глупого хозяина и, закатив глаза, он потерял сознание.       Если бы я хотел произвести впечатление, то у меня это получилось— их командующего, мужчину, единственного в расписанном странными линиями доспехе, пришлось напрямую притягивать к себе рукой из чакры, настолько быстро он бросился бежать из своей палатки, когда я оказался в лагере. Эти линии на мгновение вспыхнули, стоило моей лапе коснуться металла, погаснув после этого окончательно.       Этого шиноби уже стерпеть не могли, но весь тот град метательного железа, что обрушился на меня, сначала увяз в Покрове, а после опал на землю оплавленными железяками. Чакросталь они не метали, пусть даже я видел у некоторых оружие со специфическим оттенком.       — Мне нужна связь с Тэруми Мей, — пришлось несколько раз встряхнуть зажатого в чакролапе человека. Эта же лапа спасла ему несколько раз жизнь, когда особо ретивые подчиненные решили, что лучше убить командира, чем позволить захватить его живьём. — Рацию, живо! — всё больше людей собиралось вокруг, продолжая при этом удерживать почтительную дистанцию. Видимо очнулись после моего первого удара. Постепенно, по мере накопления, они приближались всё ближе и ближе       Взвинтив давление Яки ещё больше, я заставил большую их часть снова отступить обратно. Дальше своё дело сделал уже стадный инстинкт, стоило одному побежать, как за ним бросились остальные. Теперь всего пара десятков шиноби остались на своём месте. АНБУ, только у двух не было примечательной маски.       — Я понимаю, что все вы тут приносили присягу, я понимаю, как это выглядит со стороны, но и ты пойми, что шансов… — слегка качнув головой, я заставил немного потемнеть Покров, вливая в него чуть больше чакры. — У вас всё равно нет ни единого шанса против меня. Чем быстрее я получу необходимое, тем быстрее закончится война. И я не враг вам, — демонстрируя мирные намерения я развёл в стороны руки, показывая, что у меня нет оружия, — я даже никого не убил, хотя мог бы сделать это в любое мгновение! — понятно, что полыхающая вокруг чакра была страшнее любого оружия, но с чего-то следовало начинать.       — У него должна быть рация, — шагнул Кролик к висящему в воздухе мужчине. Это я всё пытаюсь договориться мирно, а он привык действовать жёстко. — Где-то здесь, — распарывая карманы жилета ножом он едва ли не потрошил защитный жилет. — Сгорела, — теперь уже бесполезная маленькая коробочка, от которой зависело столь многое оказалась у меня в руках. Я сам же, схватив его таким образом, уничтожил оказавшееся таким хрупким устройство.       Впрочем, ещё не всё было потеряно: шагнув под навес рядом с пленным командиром, Кролик протянул мне увесистую трубку с тянущимся за ней проводом. Вот оно как, тут и такие есть технологии.       — Настрой её пока что, если надо, — отдал я приказ. — Попытайся связаться с кем-то рангом повыше, чем этот молчун.       — Да кто ты… — наконец-то полузадушено прохрипел мой пленник. Я в ответ немного расслабил свою хватку.       — Меня ты точно должен знать. Никогда не поверю, что высшим офицерам не поступило соответствующего приказа, — заглянул я ему в глаза.       — Если я тебя схвачу… — дёрнулся он ещё несколько раз, теперь понимая о чём и о ком идёт речь.       — Даже не смей, — заранее предупредил я его. Сейчас только одно его слово и жизнь сдерживает окружающих от атаки на меня.       — Все… — только выдавил он из себя, как ожила трубка высокочастотной рации:       — Приём, — отозвался динамик женским голосом.       — Это она, — одними лишь губами произнёс Кролик, передавая мне трубку. Теруми Мей, будущая Пятая Мизукаге была на связи.       — Ну привет, — если бы я снова переборщил с силой, то и этот кусочек схем и пластика уже превратился в труху.       — С кем я говорю? — сухо донеслось с той стороны провода. — Объяснитесь.       — Меня вы знать должны, — повторил я свои слова, добавляя немного инфернальных ноток.       — Кто вы? — снова спросила женщина.       — Я тот, кто помог вам у города… — название как-то вылетело у меня из головы, да и видел я его буквально один раз и то на карте. — От него мало что осталось. И это уже смешно, если вспомнить, что именно вы приказали сделать своим людям.       — Я поняла, — через несколько томительных секунд отозвалась трубка. Ей нужно было время обдумать свое следующее предложение. — Возникла ошибка. Прямо сейчас…       Громкий щелчок, после которого из рации была теперь слышна лишь гробовая тишина. Среди окружающих меня людей нашелся умник, решивший просто разрубить тянущийся из лагеря кабель, отрезая вообще всю связь.       — Идиоты, — они прекрасно слышали меня, но всё равно продолжали подготовку к атаке — передние ряды уже сложили перед собой печати концентрации. — Будто вы не узнали с кем я говорил… Живёте, значит, себе лишь войной, не зная мира…       Слов про наказание я так и не успел произнести: чувство опасности взвыло совсем как во время боя с Мизукаге. Я физически почувствовал приближение к нам чего-то огромного и страшного. И к этому точно не были причастны окружающие меня шиноби — это не их уровень. Что-то смертельно опасное приближалось с запада, прямо со стороны Кири.       Окружившие меня шиноби, так ничего не заметив, переглянулись друг с другом, и начали совместную атаку. Потоки воды обрушились на меня со всех сторон, мешая обзору. Прикрывшись водными техниками, образовав вокруг меня подобие огромного водяного кокона, они бросились в ближний бой, пытаясь пробить Покров своими железяками. Ну-ну, удачи.       Кролик подошёл ко мне совсем вплотную, укрываясь за моей чакрой от впавших в боевое буйство повстанцев. Слегка изменив свойства чакры, я прикрыл и его тоже, пропуская поближе. Ошибись я сейчас и от него останется хорошо прожаренный кусок мяса.       — Кагуя, — внезапно произнес он, наблюдая, как масочники продолжают свои бессмысленные атаки. Клановый всё же оказался. Меня это даже не особо удивило, и так догадывался, слишком много было до этого «звоночков». Странно только, что, когда он рассказывал о кланах Тумана, то ни разу не упомянул свой. Поинтересуюсь потом у Таро, что это за клан такой и чем успел прославиться. — Кагами Кагуя, — глубоко вдохнув, добавил он, вглядываясь мне в лицо. — Я буду рядом, буду всегда если… — замер он.       Кагами… Кагами… Женское имя. Биджу. Нет, нет, не может быть… Всё тело в шрамах, он говорил, что был в бою с Ягурой… лицо после боя с биджу выглядело хуже, чем если бы побывало в кислоте. А-а-а, я же тогда в пещере… На кадык не смотрел, не до того было, не заметил, потом выгребал у него, ну то есть уже её, щебень горстями из живота после боя… снял бы штаны, сразу понял, а она продолжала молчать всё это время. Это что получается, даже не единичка, а полный ноль?       Глупые мысли всё продолжали лезть в голову в то время пока вокруг бушевал наспех созданный шторм, а сверху уже на всех нас всех летела сама смерть. Не лучшее время для таких шокирующих новостей, я едва не потерял контроль, пытаясь сосредоточиться на нашем спасении.       — … ты ведь не умрёшь? Останешься со мной? — когда алый Покров полностью покрыл нас обоих, шёпотом спросил… спросила она. — Клянусь, что в этот раз…       — Всегда, — я сначала сказал и только потом понял, как именно это прозвучало. Особенно в такой момент и в такой ситуации. А сколько ещё глупостей я успел наговорить раньше… Нам придётся после боя серьёзно объясниться друг с другом.       Чакролапа уже распалась оранжевым облаком, отпуская их командира — сейчас мне была необходима максимальная концентрация. Максимальная концентрация для того, чтобы рассеянная вокруг чакра, смешиваясь с моей, сжалась в себя, концентрируясь в точку над моей ладонью. Это не Бомба Биджу, лишь жалкий аналог, созданный на её примере ради выигрыша в скорости, но её должно было хватить, чтобы уничтожить самое средоточие спускающейся на нас непонятной хрени.       Даже сквозь бушующие вокруг потоки воды я успел заметить невозможно огромную тень, стремительно накрывающую обречённый лагерь. Оценка расстояния, визуальная оценка физических показателей объекта, ширина с учётом поправки, площадь… Разум, отбросив волнение после неожиданного признания, механически обсчитывал показатели невозможно невероятно немыслимо охренительно огромной водяной капли, которая прямо сейчас падала с небес на эту несчастную землю.       «Это же более миллиона кубических метров, — про себя отметил я, пересчитав все показатели, продолжая под многократным «фокусом» сплетать потоки в ладони. Осознать вот так сразу такие объёмы было слишком трудно. — Я всё равно не пострадаю, даже такая масса воды не сможет уничтожить меня, Покров выдержит. Должен».       Ещё две такие же Водные техники низвергались с небес прямо сейчас, но уже по другим точкам и меня задеть не могли. Значит это не простое совпадение, а тщательно продуманная и заранее подготовленная атака одновременно на все силы повстанцев, прямо сейчас сконцентрированные в нескольких точках.       Небольшой багрово-черный шар, окруженный едва заметными протуберанцами вырывающейся из-под контроля энергии, сорвался с моей руки, оставляя за собой огненной след чакры.       Сам небосвод вздрогнул, когда эта недо-Бомба встретилась с летящей на нас многотонной массой воды и взорвалась, превращая небеса в гигантское облако разгоряченного пара. Только один человек мог создать и отправить такое, только один человек в стане врага обладал такой силой…       Ягура как и в прошлый раз вступил бой лично, снова ломая все планы и не дожидаясь общего наступления.