Глава 40
6 января 2021 г. в 21:33
Свой собственный гнев я перековываю в чакру… оставляя разум в спокойствии в то самое время, когда основное сознание тихо и мирно угасает, покорно подчиняясь внедрившейся чакре красноглазого урода. Ладно, пусть будет так, как он того желает, всё равно у меня нет сил сопротивляться — эту битву я проиграл. Даже удивительно, что продержался так долго, видимо толика крови Сенджу сыграла в этом свою роль. Последний вдох несуществующими лёгкими и теперь я воспринимаю это тело тем, чем оно по факту и является: просто мешок мяса, нервов и костей в который я затянул саму свою суть, пытаясь симулировать человека. Хех, забавно… По всей видимости у меня это выходило достаточно успешно, причём настолько, что даже я сам со временем привык к этому и подзабыл о своей сути, а красноглазый не заметил отличий. Пусть… я уступлю на мгновение, проиграв сейчас, только для того, чтобы одержать победу после.
А ведь я предполагал нечто подобное, вступая в этот бой. Не могло всё быть настолько легко…
Сознание рухнуло в бездну, дробясь осколками, и я полностью отпустил контроль над чакрой. Мгновение и тьма поглотила меня.
Толчок из глубины дал начало волне, что кругами прокатилась по сознанию, заставляя то проснуться снова. Перезагрузка, но уже в совершенно новой форме. Пламя — я и есть это пламя. Гнев — я и есть этот гнев. Я слеп, но я «вижу» мир вокруг себя другими чувствами. Я нахожусь в иллюзии, но при этом наблюдаю её со стороны. Красные глаза снова и снова, вокруг меня, везде. Проклятые глаза… Ненавижу их. Ты смог подчинить это тело, влияя на чакру в голове, всё это время незаметно создавая там свою технику… даже смог преодолеть пассивное сопротивление, из-за которого большинство гендзюцу на биджу не срабатывали. Плотность и концентрация, техника банально разрушается ещё в процессе формирования, а тебе всё нипочём. Ты, мой враг, проклятый своей кровью, думаешь, что я всего лишь джинчурики, но это далеко не так. Ты ведь не знал, что я не человек, а чужеродный комок ожившей чакры, существующий на месте источника чакры этого клонированного тела, неудачного полумёртвого отброса евгенической программы Змеиного саннина по выведению Сенджу. Я грёбаный биджу и мне не нужен чисто физический носитель, мне не нужны «мозги», чтобы мыслить… я ведь и есть сама чакра. Подчинять нужно было в первую очередь не мозг, а источник чакры.
«Стоп…» — одна моя мысль-желание и время моего внутреннего мира остановилось, растянув это мгновение сначала в секунды, а после и в минуты.
Здесь и сейчас я могу себе позволить себе такое перед тем, как вынырнуть на поверхность и вернуться в нормальный мир. Я слишком давно не пребывал в таком виде чистой чакры, полностью сосредоточившись на своих человеческих чувствах и ощущениях человеческой оболочки. Биджу живёт и существует по-другому… и Учиха не учёл этого сосредоточившись на контроле тела, но не чакры. Всего один его прокол, один небольшой нюанс, который является моим единственным шансом освободиться, пока он ещё не понял ошибки, не понял или не заметил, что никакой контролирующей печати не существует и я никакой не джинчурики. Сейчас мне нужно всего лишь чуть больше времени, чтобы полностью приспособиться к такой форме существования.
А ещё… Проклятье, кажется, я забыл, забыл что-то очень и очень важное, то, что нельзя было забывать. Никак нельзя, особенно сейчас. Условная перезагрузка слишком сильно ударила по сознанию, спутывая мысли и кратковременную память? Так, стоять, я уже совсем запутался. Почему я вообще заснул? Придётся вспоминать всё ещё раз: паровой взрыв, переход по лесу, раздача указаний… вот я вижу стены Скрытой Деревни, иду по полю, проламываясь через установленные ловушки… разговор и поклявшаяся быть со мной Кагуя убивает себя, подчиняясь воле владельца проклятых глаз. Так, ладно, идём дальше, самое важное я вспомнил, а мелочи вспомню в процессе.
Новый толчок и в груди разгорелся комок чакры. Точнее, как разгорелся, он всё время там был, просто из-за того, что само время замерло для меня, вот я и не заметил его сразу. Он не мог появиться там самостоятельно и при этом не был частью иллюзии моего врага, а значит я специально создал и удерживал его всё это время от распада. В чём смысл, замысел в этом пылающем комке чакры, что, распадаясь, снова и снова причинял мне боль? Ещё миг и, когда он полностью потерял свою целостность, настоящий поток концентрированной чакры начал своё движение по всей системе. Один вопрос: зачем я так сделал?
Обжигающая продирающая до самой глубины волна чакры сметала всё и вся, будучи не подвластна ничьей воле. Ничьей воле… Стоп, это же моя чакра! Она подчиняется лишь мне, я просто обязан полностью её контролировать, но отчего-то лишь наблюдаю.
Как же сложно в форме чакры удерживать мысли в голове так, чтобы вечно не перескакивать на что-то другое…
«Самая простая, но тем не менее действенная техника противодействия — это рассеивание чакры, — всплыл вдруг в памяти кусок лекции, посвященный противодействию гендзюцу. Я сам попросил бывшего джонина Тумана рассказать об этом подробнее, опасаясь того, чего не понимал, опираясь на осколки «старой» памяти. Кроме фуин Лис боялся лишь гендзюцу, которое было как для него, так и для меня ещё более непонятно, чем искусства печатей, поэтому эти страхи почти полностью перешли и ко мне. — Основа любой иллюзорной техники — управление потоком чакры в нервной системе головного мозга цели. Для этого происходит внедрение своей собственной чакры и только после этого шиноби получает возможность контролировать пять чувств, способен создать ложный образ, заставить почувствовать боль. Использовав рассеивание чакры можно нарушить технику либо, при должной силе, полностью рассеять или вытеснить враждебную чакру.
— А ещё закрыть глаза? — сразу же уточнил я.
Кое-что я всё же знал, не зря ведь просидел тогда в своём джинчурики несколько месяцев, а потом едва ли не зазубривал всё то, что давал мне Кролик. Эх, по сути ведь не так уж много времени прошло с моего появления в этом мире, а по ощущениям едва ли не годы.
— Именно, — согласился он со мной. — Большинство подобных техник нуждаются в постоянном или временном зрительном контакте. Изменили поток чакры и сразу закрыли глаза. Следующий самый разумный шаг: отступить под прикрытие команды или, если это невозможно, пытаться продолжать бой, постоянно контролируя себя и своё окружение. А теперь идём дальше…»
Да, понимание пришло мгновенно, я прекрасно знал все свои собственные слабости, с самого начала не рассчитывая выиграть этот бой легко. Если того требует выживание, я буду критичен с собой. Максимально критичен, готовясь к худшему. Это я не просто так от нечего делать придумал, эта мысль пришла ко мне, когда я лежал и собирал глаза в кучку после той самой тренировки, когда меня едва ли не вырубили с одного удара. Я знаю, что не будь у меня чакры биджу и меня одной левой разобрал бы на органы любой встречный самурай. Без меча. Я знаю, что в правильном ближнем бою даже сейчас у меня нет ни одного шанса против нормально подготовленного выпускника академии, не то что уже хлебанувшего похлёбки под названием война, условно среднего шиноби. Нескольких месяцев условного обучения хватило чтобы поставить удар и дать понятие о некоторых приёмах и стойках, но не более. Того на что я сейчас способен в этом плане без использования чакры хватит разве что на завсегдатая пьяных боёв. У меня всё ещё нет рефлексов, нет боевого стиля, хотя в этом плане уже есть первые подвижки, нет настоящего опыта. Нескольких лет для учёбы у меня тоже нет, нужно знать и уметь всё прямо сейчас. Всё это я перекрываю чакрой и фактически даруемой ею же физической неуязвимостью. В этом плане меня не взять. А ещё я прекрасно знаю, насколько я уязвим к техникам контроля сознания… Пусть фрагментарная, пусть неполная и недостаточная, старая память Лиса периодически и крайне редко всплывала у меня в голове. Добавим к этому собственные размышления: я никогда не попадал под что-то подобное, а неизвестное чаще всего выглядит опасным. Всё, что мне было нужно сейчас — это всего лишь шанс сорвать с себя удавку контролирующий техники. Хотя бы на мгновение, хоть на одну секунду…
Последствия экстренной «перезагрузки» из потерянного тела прямо в источник чакры, возвратившись к первоначальной форме существования, наконец-то прошли и я всё вспомнил.
Своим осознанием я специально отпустил контроль над своей чакрой. Собрал заранее, мы ещё только шли к лагерю повстанцев, как я начал подготовку. Больно, тяжело, постоянно приходится отвлекаться на контроль, но даёт шанс вырваться. Стоило мне только потерять контроль, как вся эта огромная концентрированная масса энергии начала свое движение по всей системе. И в этом случае я даже не представляю, что и каким образом нужно будет вложить мне в голову, чтобы удержать весь этот поток. Любую чужеродную структуру сметёт мгновенно, а лично мне вреда от этого не будет. По идее… кхм. Наверно не будет. Ладно, у меня будут разрывы чакроканалов. Могут быть ещё и повреждения нервной системы, а точнее я даже уверен: они точно будут. Никто также не отменяет внутреннего кровотечения или иного повреждения органов, только вот окружающим будет ещё хуже, а я освобожусь. Что будет твориться вокруг меня, когда жахнет вся та чакра, формирующая защитный Покров вокруг моего тела, когда из глубины тела рванёт во все стороны ещё один не менее огромный поток чакры, когда из-за потерянного контроля вся эта энергия единой волной выплеснется наружу меня тоже особо не волновало. Друзей рядом точно нет, а жизни врагов, если моя жизнь висит на волоске, прямо как сейчас, я сохранять не намерен. Кролик… она всё равно уже мертва, я отчётливо видел её смерть.
Самое главное сейчас — иллюзия. Всего на мгновение, но я её с себя сброшу.
Вынырнуть обратно, возвращая частичный контроль, когда начала разрушаться контролирующая меня техника. Глаза. Эти ужасные, эти отвратительные красные глаза Учиха. Я знаю, что смотрю прямо в них, хотя, пребывая в этой форме, я слеп. Это тело смотрит, позволяя вражеской чакре проникать в мозг, создавая картинку иллюзии. Даже сейчас я ощущаю её, отголосками гуляют образы, словно я прямо сейчас сражаюсь одновременно с Учихой и Ягурой, медленно, но верно одерживая победу. Искусная ложь, я мог быть там, внутри неё, радуясь тому, что смог одержать победу над таким сильным противником. Мерзость.
Весь мой внутренний мир слеп, он замер, подчиняясь моей воле. Только рвётся и ревёт внутри меня волна неконтролируемой чакры. Рвётся вверх, а я ей всё ещё не управляю, наоборот всё больше увеличивая напор. Прямо в голову, всё быстрее и быстрее.
Прямо сейчас я по факту существую сразу в трёх мирах. Первый, настоящий, реальный мир, где я, проиграв и сдавшись, стою на коленях, глядя в глаза подчинившему меня уроду. Второй мир был миром вложенной мне в голову искусной иллюзии, где я всё это время вёл бой не на жизнь, а на смерть, бой, ход которого полностью контролирует мой соперник, бой, который был всего лишь искусным мороком. Ко всему прочему был ещё и третий, внутренний мир, мир моего сознания, застывший и остановившийся во времени, где нет ничего кроме чакры, мир в котором сейчас живы лишь я и Учиха.
Он рядом, я чую его, стоит и смотрит, а я смотрю в ответ. Сам этот замерзший в одном мгновении мир ждёт итог нашего противостояния. Одно то, что даже сейчас он успевает за мной и прямо на ходу меняет свою технику говорит о его уровне — он сильнее всех, кого я только встречал в этом мире. Самый опасный и самый страшный, когда я сражался с Цунаде Сенджу, пусть и с изменённым яростью сознанием, я не чувствовал такой опасности.
«Мой» мир замер, а сам я сгораю заживо изнутри, моя собственная чакра рвётся вверх, разрушая моё тело. Смешно. Больно. Мир стоит. Способен ли он на подобную скорость? Способен ли ты поспеть за чакрой? Способен на такую скорость обработки информации, когда мир просто замирает? Не думаю.
Мир стоит. Я стою. Учиха стоит. Звуков нет, дыхания нет, только чакра. Быстрее и быстрее, ускоряясь до той черты, после которой последует разрушение чакроканалов. Медленно, искры боли пробивают весь позвоночный столб, но даже нервные импульсы… слишком медленно в этом состоянии. Вот только чакра это не электрический импульс. Из-за моих особенностей… она быстрее. Многократно быстрее я обрабатываю эту энергию, чем проходят сигналы, посылаемые мне телом. Ещё быстрее… туда, прямо в голову, куда вливаются прямо сквозь мои глаза стремительные потоки чакры этого ублюдка. Быстрее, пытаясь успеть до того, как он сможет среагировать, пытаясь передавить и всё-таки вытолкнуть из своей головы эту гадость.
Мир погас. Учиха ждёт так же, как и Я. Волна чакры наконец-то дошла до головы, и зрение вернулось обратно.
Пока я был без сознания окружение вокруг меня успело измениться: по кругу из земли успели вырасти натуральные деревянные столбы, а всё моё тело покрыли лозы странного растения. Вообще всё вокруг было сейчас затянуто растениями. Видимо, как раз они постоянно выкачивали из меня чакру всё это время.
И пусть прошла лишь доля секунды, но я вижу, что он успел понять произошедшее. Вернуть обратно контроль!
Слови и попробуй удержать Развеивание чакры уровня биджу, красноглазая падла!
Мир взорвался активацией Покрова и время медленно, но верно снова начало свой отсчёт. Ударная волна от взрыва и разошедшиеся в стороны раскалённые багровые потоки чакры стесали всё и вся вокруг на добрую сотню метров, лишь чудом не зацепив масочника. Джинчурики Треххвостого в свою очередь повезло не так сильно и один из потоков буквально смёл его далёко в сторону. Никакой собственный Покров не помог тому удержаться на месте. Сложно держаться, когда в эпицентре сама земля плавилась, обтекая стеклянистой массой.
Свой собственный гнев я перековывал в чакру. Весь верхний слой почвы вокруг пошёл толстыми трещинами — кулак красноглазого замер у моего лба не в силах преодолеть заново взметнувшийся Покров демонической чакры. Несколько раз крутанулся рисунок в его единственном глазу и мне словно по голове ударили пуховой подушкой, а окружение пошло натуральными полосами. Скрежетнув освободившейся челюстью, я в свою очередь едва-едва боднул его лбом, заставляя отступить. Даже сейчас, после того, как его техника спала он оставался не менее опасным противником.
Ещё мгновение и в мой Покров, вырвавшись прямо из тела красноглазого ублюдка, вонзилось два светлых искривлённых острия, тогда как давление на сознание исчезло. Не понял… в отличие от прошлого удара, эти острия медленно, но верно, пусть постепенно крошась и рассыпаясь от соприкосновения с моей чакрой, но продавливали Покров биджу. Это кость, это самые настоящие … Тихо хрупнув, оба рога обломились у своего основания и на меня уставилось перекошенное, побагровевшее от напряжения покрытое множеством шрамов лицо Кагами, выглянувшей в буквальном смысле прямо из живота врага. Это что, нематериальность? Он способен и на такое? И почему она ещё жива?
— Жив, — только и успела она выдохнуть, как её мгновенно снесло в сторону.
Воспользовавшись нашим обоюдным секундным замешательством, Учиха «вышел» из её головы. Она успела выставить перед собой блок, но силы удара хватило для того, чтобы отшвырнуть её за границу всё ещё удерживающей меня техники Мокутона, десятки растений и деревянные столбы по кругу продолжали выкачивать из меня чакру, уже успев полностью восстановиться.
С приглушённым рыком она рванула обратно, снова пройдя насквозь через его тело. Одно мгновение и лопнули рукава её плаща, освобождая растущие прямо на ходу из рук изогнутые костяные лезвия
— Не позволю, — взмах костяными клинками, которые в который раз прошли сквозь фигуру масочника, — Не… — несколько перекатов и блоков, он не всегда оставался неуязвим, от которых кости рассыпались осколками, — никому не позволю! — слегка, будто играючи, прогнувшись в спине и пропустив несколько ударов, Учиха отшагнул в сторону, пропуская мимо себя огромное водяное ядро, выпущенное издалека в нашу сторону Мизукаге.
— Кагуя, значит, — фыркнул масочник так, словно это всё объясняло и ещё раз ушёл в свою нематериальность, снова пропуская сквозь себя новые костяные лезвия.
Удар Водной техники дорого обошёлся девушке, пусть на фоне следов прошлых ранений это и не было сильно заметно: вода полностью стесала рукава плаща, а после принялась и за руки, оставив на них множество лоскутов разодранной кожи. Кое где, особенно в тех местах, где вырастали клинки было заметно свисающее клочьями, сочащееся тёмной кровью живое мясо. Впрочем, привычная к вечной боли, она особо не обращала на это внимание, раз за разом набрасываясь на врага, изо всех сил пытаясь отвести или отбросить того от меня. Тот в свою очередь предпочитал не подставляться под мелькающие тут и там кости и работал аккуратно, всё больше и больше изматывая её в рукопашной. Способность стать в буквальном смысле неуязвимым позволяла ему многое, а всё это время к бою стремительно приближался Мизукаге, полностью принявший форму своего биджу.
Едва контролируемым потоком концентрированная чакра вырвалась наружу двумя раструбами на месте моих ушей в форме Покрова, уходя вверх. Ломаясь на части, из меня вырывались наружу остатки чужой чакры неудавшегося гендзюцу. Учиха прикрыл отверстие маски ладонью, и я словно учуял этот вкус, этот сладостный запах на своих губах — кровавая дорожка сейчас стекала из его глаза. Один миг для этого мира и почти десять минут для меня. А теперь страдай тварь, когда я сломаю тебя.
Как ударом хлыста рубанул хвостом Ягура, едва не разрывая Кагую на две части. Подставилась, пытаясь достать врага в секунду его слабости, но самый последний момент всё же смогла увернуться, пусть часть хвоста самым своим краем успела её зацепить. Беспомощной, потерявшей нити управления куклой, упала она в грязь.
— Я, — мои веки закрылись полностью, превращая полноводный поток непрестанно вливающейся в мою голову чакры в узкий ручеёк. Даже закрытых глаз не хватало для того, чтобы полностью обезопасить свой разум от наведённых иллюзий. Это не простой Шаринган, иначе этот чёртов клан уже давно подчинил с этой силой весь мир. Сначала запятые, а после рисунок что-то вроде сюрикена что-то значили, но с этим я разберусь уже после боя. А сейчас… Она дала мне очень много времени… я выживу, я обязательно выживу, и плевать, даже если мне придётся сегодня сражаться вслепую! — Сожру, — затрещали деревянные оковы, теперь они уже не успевали откачивать у меня чакру даже полностью окутав тело. Окружившие место моего пленения древесные столбы пошли трещинами и окутались дымком, занимаясь огнём просто от зашкаливающих температур. Они уже пострадали во время прошлой ударной волны, пусть и успели частично восстановиться, и теперь оставалось лишь закончить это дело. — Тебя, — пусть я уже ничего не видел, но эмпатия… — Сожру!.. — шаг за шагом, вытаскивая за собой и просто на самом себе целые пласты земли и обвивших меня корней, я медленно выбирался из этого круга техники Мокутона. Чтобы просто сдвинуться с места нужно было серьёзно перекорёжить весь рельеф, настолько много корней успело прорости по воле Учихи на моём теле. Это было совсем не похоже на прошлый гнев, от следующего шага разошлась ударная волна, снося всё и вся вокруг, теперь мной овладевала лишь холодная ярость.
Освободившиеся хвосты, удлинившись на несколько десятков метров, хлестанули вокруг прошивая всё и вся и создавая вокруг свободное пространство. Превратив один из них в лапу, я сгрёб кусок болота вместе с потерявшим сознание Кроликом… точнее потерявшей сознание Кагуя, а после затянул её прямо под себя, прикрывая от творящегося вокруг ада. Девятью столпами сначала воздев хвосты в небо, а после обрушив на эту землю я вызвал локальное землетрясение и новую ударную волну. Сначала нужно обеспечить её безопасность, а после разобраться со всем остальным.
— Мы могли закончить это быстро, — то место, где раздался голос я тут же прошил потоком раскалённой демонической чакры, но ничего не встретил. Это уже второй раз, когда я не успеваю ударить его. — У тебя всё равно нет шансов… — протянул масочник снова, словно и не поменяв своей позиции в то время, как я снова хлестанул туда хвостами. — Открой глаза, демон, и тогда ты поймёшь, что ни одна из твоих атак неспособна навредить мне.
В ответ я слегка фыркнул, продолжая привыкать к обострённым вынужденной слепотой остальным чувствам. А то я будто не знаю… но у любой защиты есть слабое место.
— Вот прямо сейчас, — ещё раз хлестанул я в то место, откуда он всё это время продолжал говорить. Снова пусто, скорее всего он снова перешёл в это свой странное состояние неуязвимости. Не верю, что эта техника абсолютная панацея, иначе он был бы самым неубиваемым человеком в этом мире.
Рев огня заставил меня выставить перед собой хвост и на нём тут же раскрылся цветок взрыва. Ничего страшного — обычный Огненный шар, только чуть более сильный.
Неимоверная тяжесть мгновенно легла мне на плечи — Ягура успел оправиться после своего недавнего полёта и снова добрался до меня, пока я пытался понять с какой стороны меня снова атакует Учиха. Джинчурики в свою очередь вцепился в меня всеми своими семью конечностями, пытаясь повалить на землю.
— Отцепись, — сквозь зубы прошипел я, вступая в эту борьбу. — Ягура…
— Открой свои грёбаные глаза… — прохрипел мне в затылок примерно сорокалетний «паренёк», безуспешно пытаясь пробиться сквозь мою чакру. Удерживать-то удерживай, но вот к телу ты точно не прорвёшься — силёнок не хватит. — Просто открой, мразь, — вцепился он мне в лицо лапой, проходя когтями по Покрову. Закрытые глаза обжигало, всего в сантиметре от них находился раскалённый коготь из агрессивной чакры биджу. — Просто открой и пойми, каково быть мной, — он пытался говорить ещё что-то, но уже перестал обращать на это внимание.
— Всё ещё сопротивляешься… — произнёс в свою очередь одноглазый, неторопливо приближаясь к нам. — Ты тоже пытался, правда Каратачи-кун? Ты разобрался со вторым?
— Убей джинчурики, второй уже не боец, — полностью покрывшись Покровом рыкнул джинчурики Кровавого Тумана, продолжая свои попытки перебороть меня.
Всё что у него получалось, так это лишь удерживать меня на месте. Он всё также продолжал душить меня, тогда как я медленно, но верно зарывался в землю, пряча и скрывая там Кагами. Они не должны знать, что она здесь.
— Как можно быть таким нетерпеливым, — покачал головой масочник. — Это же клановый из Кагуя, вымирающий вид, где их теперь найдёшь в наше время? Они оба нужны мне живыми. Пока что.
— Вертлявая скот-тина, — прошипел Ягура на миг ослабляя давление.
Мои волосы уже сгорели, но боли сейчас я уже не чувствовал, накапливая внутри себя ещё больше сил, чтобы снова выплеснуть их одним ударом, одной ударной волной. Поток чакры проходящий в голове ускорился ещё сильнее, но даже несмотря на это, несмотря на закрытые глаза он всё равно пытался продавить меня. Сейчас нужно выждать немного времени и перевернуть всё в свою сторону.
— Что же занесло джинчурики Конохи так далеко от родной деревни, — протянул Учиха, судя по звуку подходя ещё ближе. — И разве ты не должен быть более… молодым? — судя по звукам он стоял в шаге от меня. — Тебе должно быть сейчас лет двенадцать… Или Коноха умудрилась сохранить секретность, подсунув всему миру такую фальшивку?
Он стоял сейчас прямо передо мной — человек, способный разрушить всю мою жизнь. В этом противостоянии бесполезно всё, даже то море чакры, которое находится в моей власти, — сейчас важна лишь воля.
— Держи его крепче, — произнёс красноглазый, — мне необходимо восстановить технику. И заставь уже открыть глаза, он сопротивляется.
Десятки стеблей снова рванули ко мне из влажной болотистой почвы, а я понял в чём прикол со стихией Дерева: примерно такими же столбами, пусть раз эдак в двадцать-тридцать больше, окружил, а после и подчинил Хаширама Лиса в прошлом. Неясные образы, остатки памяти Лиса, которые периодически неясными тенями возникали у меня в голове наконец собрались в единое воспоминание. Их было много, таких крошечных, тусклых кусочков мозаики: образы людей, которые уже давно стали прахом, мест, лесов, городов, сражений, как с людьми, так и другими хвостатыми… Всё было перемешано и до этого момента единственным чётким куском были воспоминания одного дня жизни Мито Узумаки на закате клана Сенджу. Сейчас добавилось ещё одно.
Нет, ребятки, я теперь играю на своих условиях.
Взорвавшись во все стороны десятками ударов и разорвав древесные путы, я погрузился ещё глубже под землю, выигрывая ещё немного времени.
— Жива? — спросил я, тут же втягивая носом воздух, проверяя таким образом есть ли свежий запах крови. Запах есть. — Цела? — Несколько слабых движений подтвердили, что она уже вернулась в сознание.
— Да, — булькнула Кагами, откидываясь у меня в руках. — Прошу, — новый «влажный» булькающий вздох, — немного времени, и я вернусь в бой, — произнесла Кагами так, словно я всё ещё не понял, что это за липкая влага была на моих руках.
Я всё же рискнул на мгновение приоткрыть глаза и осмотреть её состояние: через весь торс тянулся пропёкшийся разрыв от всё же зацепившего её удара хвоста джинчурики — с такими ранами уже не воюют. Тут даже на сама рана важна, а отравление чакрой.
— Останься здесь, — мягко опустил я её. — Не стоит умирать, — прекращая возможное сопротивление добавил я, с силой прижимая к земле. — Я справлюсь, это в моих силах, — продолжил я. Эх, мне бы самому этой уверенности побольше, всё же сражаться против двух многократно более опытных противников вслепую — это то ещё испытание. — Если станет всё совсем плохо, то я отступлю. Хорошо?
— Да, — снова кашлянула она кровью.
— И помни, — добавил я шёпотом, — выходи только в самом крайнем случае. А ещё помни, что я бессмертный. Наверно.
Над головой снова жахнуло что-то особо тяжёлое, Ягура обозлился и, психанув, принялся за старое, начав швырять мне в спину сырыми кусками демонической чакры. Кивнув последний раз, я сгрёб под себя землю, скрывая тело.
— Забудь мои слова, просто убей его, — внезапно охладевшим голосом, уже совсем без веселья приказал Учиха Четвёртому Мизукаге.
Ха-ха… словно до этого меня жалели?..
Живот обожгло от чудовищной силы удара, из-под ног исчезла опора — теперь я летел спиной назад в неизвестность. У меня нет глаз, стоит мне открыть их и я потеряю сам себя в гендзюцу Шарингана, но осталось всё остальное: слух, эмпатия, чувство чужой чакры, ощущения передаваемые остальными рецепторами тела. У меня остаётся моё ускорение, усиление тела чакрой и, конечно, Биджудама в грудь.
— Этого мне хватит, — перевернувшись прямо в воздухе, я мягко приземлился на ноги, мгновенно вбивая два крайних хвоста в землю для устойчивости. Охрана Мизукаге, те самые люди, что прикрывали его в самом начале, не спали — сразу четыре водяные техники взорвались вокруг меня, сбитые ударами свободных хвостов. Биджудама Ягуры, в свою очередь, отрикошетила от одного из моих хвостов и по навесной траектории отправилась куда-то в сторону Скрытой Деревни. Хлопок такого далёкого, но дошедшего до нас взрыва и целый участок стены осыпался в облаке раскалённой чакры. — Этого хватит, чтобы смять тебя, — встретил я удар бросившегося на меня джинчурики своей раскрытой ладонью, пропуская через тело ударную волну столкновения и сбрасывая её через хвосты под себя. Кажется, где-то у меня за спиной стало одним оврагом больше.
Покров на руке, которой я всё ещё продолжал удерживать Ягуру начал стремительно покрываться камнем и мне всё же пришлось выпустить свою добычу. Хотя стоп, секунду, это был крайне странный камень, не монолитный, а больше похожий на губку. Запомнить, что не следует касаться его тела оголённой кожей.
Ягура ещё не осознал, что произошло и снова бросился на меня в лобовую атаку. Сам стиль его боя был построен на этих атаках, ведь он привык, что считанные единицы шиноби способны сражаться с джинчурики на равных в ближнем бою. Если так подумать, то в Стране Воды только Великие мечники были на такое способны, но все они уже или погибли, или просто свалили куда подальше по тем или иным причинам.
В этот раз я ловил его на противоходе «кулак в кулак», «атака в атаку», «сила против силы». От силы столкновения, даже несмотря на активированный Покров, его отшвырнуло на несколько десятков метров, а в месте нашего столкновения осталась небольшая воронка.
Перехватив Ягуру за его же хвост, я подтянул его ещё ближе к себе, в буквальном смысле вгрызаясь своей пастью в его шею. Он дрался, пытался рвать меня когтями, снова использовал эту свою способность с обращением чакры в коралловый камень, но я держал крепко. Настолько крепко, что слышал протестующий хруст его костей. Это было дико, это было по-варварски, по-животному, но прямо сейчас это давало мне возможность быстро выбить Каге из боя. И самое сложное: не открывать глаза, никогда.
Новой атаки не последовало, а раздавшийся преисполненный болью и ненавистью полукрик-полурык заставил меня приложить ещё больше сил, продолжая, не взирая на боль во рту, прогрызаться сквозь вражеский Покров. Пусть… пусть сейчас я ни черта не вижу, но у меня остались остальные чувства: слух, осязание, эмпатия и прочее. Сейчас кричал не человек, сейчас кричал монстр, на глотке которого я уже почти сомкнул свои клыки.
Извернувшись в моей хватке, проскользнув в лапах и клыках он выбрался на свободу. У него не вышло бы ничего подобного, если бы последние остатки его охраны не бросились на меня, ценой своих жизней прикрывая своего хозяина.
— Грёбаная тварь, — его голос дрожал, когда джинчурики прикрывал лапами свою шею, — живучий ублюдок… — и я впервые услышал страх. Когда я сказал, что сожру, я был буквален.
А я в свою очередь ударил в его сторону всем чем только мог, испепеляя всё и вся на пути волной раскалённой чакры. На полную мощь разгоревшегося источника чакры, объединяя его прямым каналом с ладонями. От вспышки алого с вкраплениями оранжевого глазам стало больно даже сквозь закрытые веки. Только когда сама земля стала уходить у меня из-под ног, осыпаясь в рукотворный проплавленный многосотметровый канал, протянувшийся от меня в направлении врага, я опустил руки. Воздуха вокруг не осталось, горел сам воздух. Чакроканалы пылали неимоверно, но это было ещё терпимо, там уже началось восстановление после пропуска такого каскада энергии.
Фух, глубокий вдох и выдох, тяжело, но терпимо. Одного врага я выключил из боя, остался второй.
— Хсс… — в горле отчего-то першило, а увеличившиеся клыки кололи язык, коверкая речь. — Голос подашь или уже сбежал? — задал я вопрос в пространство, пытаясь понять где находился Учиха.
С джинчурики всё уже было более-менее ясно: он или ранен, или его моим ударом снесло в далёкие дали с сопутствующими повреждениями от такого экстремального перемещения, а вот с Учиха ещё следовало разобраться.
— Не угадал, — в меня снова выстрелили из земли десятки корней, пытаясь связать и задержать на месте. Не выйдет, теперь я уже знаю, что это за техника.
Сначала ещё один удар наотмашь вокруг себя хвостами, он уже зарекомендовал себя, как прекрасный способ расправиться с излишней растительностью просто для того, чтобы отогнать масочника и расчистить пространство для манёвра, а после мгновенное ускорение прямо туда, откуда я услышал его голос. Отрастив прямо под собой чакролапу, я швырнул самого себя в его сторону, пытаясь достать. Пусто, снова никого.
— Снова мимо, — в мой затылок вошёл его кунай, почти пробив Покров. Нескольких секунд пребывания в пылающей чакре хватило закалённой стали для того, чтобы обратиться в лужицу расплавленного металла. Двумя раскалёнными потоками хлестанул я прямо из ушей Покрова, но снова не достал его.
Последние тормоза слетели прямо сейчас, потому я сразу же ещё более взвинтил свой темп. Удар, удар, удар хвостом, дыхнуть по площади огнём, перемешанным с раскалённой чакрой… От одного из ударов даже снесло один из небольших холмов — я почувствовал чуть большее сопротивление во время удара.
Он упал сверху, едва не повалив меня силой удара. От россыпи огненных сгустков я закрылся чакролапой на вообще неведомых инстинктах, а после едва не распластался, зацепившись за несколько корней, забыв на мгновение про то, что у врага есть Мокутон.
Ко всему прочему сейчас добавились ещё и эти треклятые иллюзии. Сорвав его технику мне удалось вырваться из подчинения, но от простых обманок, нарушения координации движения, когда я вдруг шагал на полшага левее, чем того хотел, и прочей ослабляющей и мешающей гадости я полностью так и не смог избавиться. Чакра Учиха, пусть и по капле всё равно постоянно присутствовала во мне и этих крох ему хватало, чтобы продолжать портить мне жизнь.
Больше, больше, больше и быстрее — я стремительно подходил к той границе за которой начнётся повреждение клеток организма от чрезмерной концентрации чакры. Точнее даже нет, даже сейчас я постоянно получаю повреждения от своей же чакры, но они мгновенно регенерируют из-за неё же. А вот когда регенерация уже будет не в силах помочь… Ещё никогда я не заходил настолько далеко.
Со звучным, смачным таким хлопком мой хвост встретился с его телом, отправляя в далёкий полёт.
— Быстрее, — с силой оттолкнувшись хвостами, я бросился за ним в след. Неуязвимость не панацея, рано или поздно она закончится к тому же сам Учиха крайне не любил пропускать сквозь себя насыщенные чакрой объекты (такие, как мой хвост), так что и у неё должны быть свои ограничения. — Ещё быстрее.
Я несколько дней тренировался в разрушенном подземном комплексе в движении на таких сумасшедших скоростях в конечном итоге обгоняя брошенный мною же заряд чакры. Сейчас должно быть легче, ведь этот «снаряд» больше в несколько раз.
Я слеп, мои глаза закрыты, а его совершенно не было слышно — прямо в полёте меня впечатали в землю. Учиха. Подловил-таки, едва я решил, что у меня получилось. Десятки тонких металлических нитей, мгновенно наброшенных сверху подобно сети, спеленали моё тело, приковывая на месте. Я не пытался вырываться сразу, отслеживая малейшие колебания вокруг себя и выискивая момент для удара. Чисто.
С визгом лопнувших струн порвался металл, а одноглазого разорвал пополам мой хвост. Нет, я снова не задел его, не почувствовав прикосновения к чужой плоти.
С джинчурики-то ещё понятно, но как человек способен бить с такой силой? Неужели только чакра? Насколько он вообще должен усиливать свой удар в таком случае? Сколько у него этой самой чакры вообще?
— Совсем не похоже, что тебе тринадцать лет, — остановился я, вспоминая вообще всё, что знал о клане Учиха. Ну и отдышаться тоже, сколько бы у меня не было сил, я тоже постепенно уставал. Вспоминай, голова, быстрее закончим этот бой. Такс-с-с… резня в клане, осталось два человека: первый ещё мелкий пацан, сидел в Конохе, я его видел ещё глазами Наруто, так что это точно не он, а вот второй… порубил больше сотни соклановцев не самых слабых шиноби в одиночку. Во всяком случае именно так говорила официальная версия, которую проходили будущие шиноби в своей Академии. — Значит Учиха Итачи? Восемнадцать уже стукнуло?
— Хах, — хохотнул он. Он пытался скрыть, но я слышал, насколько у него тяжелое дыхание, он вымотался намного сильнее. — Неужели ты думаешь, что нас осталось лишь двое? — со смешком протянул он. — Ты должен помнить меня… Биджу запечатанный внутри тебя должен помнить... моё имя… — я прямо-таки почувствовал, как он театральным жестом приложил руку к маске, прикрывая её. — Учиха Мадара.
Хех, будто это должно было иметь какой-то смысл…
Меня перекорёжило и тут же скрутило прямо на том месте, где я стоял, когда поток воспоминаний Лиса обрушился на меня с невообразимой силой. Я думал эти видения уже прекратились, но, как оказалось, кое-что ещё осталось. Сотни, сотни картин… могучий голос... приказы… Эти глаза… Эти чудовищные глаза, которые давили на корню любое твоё сопротивление и несли за собой лишь боль и пытки, которые Мадара называл дрессировкой.
Воспользовавшись ситуацией и минутной слабостью, масочник тут же пытался подчинить меня, но, ещё больше ускорив ток чакры в голове и как можно быстрее сбросив её через уши Покрова, я снова смог вырваться. Плюнув в меня напоследок несколько раз огнём, он снова остановился, ожидая моей атаки в ответ.
— Я знаю его, я помню его, и ты не он. — Все девять хвостов поднявшись выше замерли позади меня, накапливая силу сразу на девять Бомб. Тут даже накачивать самого себя не пришлось, после пережитых воспоминаний страданий гордого Лиса чакра натурально горела. — Всего лишь клоун, жалкий паяц, который пляшет на костях прошлого. Будь он здесь, — ещё одна группа воспоминаний о прошлом возникла у меня в голове, — он посмеялся бы над тобой и твоими жалкими потугами.
Мир снова окрасился алым, а во все стороны от меня разошлась ударная волна. Если не видишь противника приходится бить по площади. Не думаю, что вокруг осталось хоть что-то кроме кратеров, оплавленной стеклянной земли и вездесущей воды этого болота.
— Как ты можешь попасть по мне, если у тебя нет глаз? — издевательски спросил он справа, куда я мгновенно направил волну высокотемпературного пламени.
— Зачем бить туда, где меня нет? — как ни в чём не бывало уточнил он уже сзади. Сразу четыре хвоста прошили это место, но снова без результата.
— Я ведь тут, прямо перед тобой, — я даже почувствовал движение воздуха у моего лица, лязгнув зубами и ударив перед собой хвостами в ещё одной бесплодной попытке достать его хоть так.
— Ты мой, — на мгновение я потерял ориентацию в пространстве, в голове разорвался фейерверк боли. Неимоверным образом протиснувшись между полосующими всё и вся вокруг хвостами, он снова залепил мне по голове. — Можно бегать, можно терпеть, но ты проиграешь. Вы все проиграете, все биджу ничто перед силой этих глаз. Ты должен знать это, Лис, должен помнить, — меня швыряли как игрушку не позволяя прийти в себя и подняться. — Я настоящий хозяин, которому ты подчинишься… рано или поздно.
Опасность была рядом, опасность была повсюду вокруг меня. Выбрасывая всё больше и больше чакры, я пытался отследить его движения, но он продолжал и продолжал атаковать. Его должно было разорвать на части, испепелить, да хоть как-то задеть десятки раз моих контратак, но я постоянно встречал лишь пустоту.
— Нет, — ударив хвостами плашмя вокруг себя, я поднял настоящий взрыв из грязи и воды, перекрывая ему обзор. Удары на мгновение прекратились. — Никогда надо мной не будет никого.
Сделать следующий рывок у меня отчего-то не вышло. Не понял?.. На плечи, на горло, на каждый из хвостов словно легли тяжёлые цепи, а каждый мускул тела парализовало. Приоткрыв века самый-самый краем глаза, я посмотрел себе под ноги: вокруг меня полыхал фиолетовый круг здоровой фуин-печати, по краям которой прямо сейчас снова вырастали проклятые древесные столбы. Понятно почему в самом начале я дрался лишь с Ягурой, Учиха готовил эту ловушку, а после, вернувшись, запинал меня прямо в неё.
— Я — Учиха Мадара, — холодно произнёс он, а меня ещё раз дёрнуло на месте от второй волны воспоминаний Лиса. — И мне безразлично чужое мнение. Неважно как, — я услышал его приближающиеся шаги, — я подчиню тебя. Я не знаю, кто ты такой и какую цель преследовали в Конохе, направляя своего джинчурики в эту страну — это всё равно не имеет смысла. Шаринган, фуиндзюцу и… мокутон, — перечислил он, — я в любом случае вытащу из тебя биджу, а ты умрёшь.
— Ты, — холодный гнев снова сменил минутную слабость, — не он.
Сила, что удерживала меня на месте медленно, но верно ослабевала, не в силах противостоять моему возрастающему давлению. Дрогнул Покров, наливаясь темнотой, кровь из десятков открывшихся порезов, уже не успевающих заживать, смешалась с чакрой, окутывая меня кроваво-багровой дымкой, вдоль конечностей сформировались псевдо-кости из чакры. Концентрация перешла определённый порог, теперь главное не пропустить последнюю черту, отделяющую меня от самоиспепеления.
— А джинчурики здесь всего один, — ломая фуин шагнул я вперёд.
Само пространство вокруг визжало, сопротивляясь моим движениям. Опустив голову, я ещё раз мельком глянул себе под ноги и едва не ослеп от десятков ярких линий фуин печати из центра которой я с трудом, но продолжал выходить. Где-то там, дальше передо мной стоял этот псих, удерживающий под своим контролем всю эту конструкцию и до него мне нужно было сейчас дойти. Всё это время он не сходил с места, удерживая меня в печати. Дойти, любой ценой… — Никто и никогда… ты, фальшивка настоящего Мадары… просто… обычный… смертный…
Воспоминания посыпались одно за другим, снова воссоздавая передо мной дни, проведённые когда-то Лисом в плену одного из основателей Конохи. Верно, как бы силён не был этот красноглазый, он всё равно не тянул планку основателей.
«Попробуй увернись, — ещё успел подумать я перед тем, как выпустить в его направлении поток раскалённой чакры. — Посмотрим, насколько ты огнеупорный».
… и меня тут же вмяло в землю силой взорвавшейся прямо над головой гигантской Биджудамой, а хвосты, которыми я успел закрыться в самый последний момент... их просто не стало, только почти сформировавшиеся костяной экзоскелет успел спасти меня в самый последний момент, его запас прочности был намного выше простой чакры. Холодная вода хлынула со всех сторон с шипением превращаясь в пар от прикосновения к Покрову. Признаться честно, я растерялся и теперь просто замер, напрягая все свои чувства, пытаясь понять, что произошло. Вдобавок ко всему, меня ещё немного мутило, видимо контузило.
Рискнув снова, я приоткрыл глаза: кратер, размером с небольшой каньон, в котором я сейчас стою, никакой фуин печати подо мной и Учихи рядом. Учиха куда-то успел пропасть, попав сначала под мой удар, а после и под Биджудаму своего союзника Ягуры. Надеюсь, ему там сейчас не очень хорошо. Вода тоже не была никакой атакой, просто мы сражались на болоте, и теперь она стремительно начинала заполнять воронку от взрыва, превращая её в озеро.
— Не советую забывать, кто здесь настоящий хозяин, — высокомерно произнес джинчурики Трёххвостого, стоя на краю свежей воронки и формируя прямо в руках новую Бомбу. — Исобу недоволен, — багровый Покров вокруг него колыхнулся несколько раз, принимая форму панциря, покрытого короткими иглами-пирамидками. — Он сам велел передать тебе это, фальшивый джинчурики, — слегка наклонил он голову на плечо, продолжая рассматривать меня своими белыми глазами-бельмами.
Четвёртый Мизукаге вернулся на поле боя.
«Второй, — истерзанная пасть жутко чесалась, осколки и пеньки выбитых зубов выпадали вниз, сменяясь новыми клыками. — Раунд.»