Total Institution

Невозмутимое спокойствие Стива треснуло по швам, как только за ним щелкнул замок. Воздух вырвался из него так, словно его ударили кулаком, и ресницы Стива внезапно затрепетали, когда он быстро заморгал, а по всей его коже выступил горячий пот. Его голова кружилась, а живот скручивало болезненным спазмом. Его рот был таким теплым… Он… Ему нужно было немного времени. Стив отодвинулся от двери камеры Баки, а его руки тряслись, пока он вслепую следовал процедуре запирания, готовясь оставить его дверь без присмотра. Если бы не месяцы практики, его несфокусированные глаза и нескоординированные руки могли бы испортить весь этот процесс, но как бы то ни было, Стив посчитал, что все детали исполнены надлежащим образом, прежде чем неосознанно отправиться прямо по направлению к туалету. Очутившись снаружи, он выглядел немногословным и напряженным; просто еще один тюремный охранник, который был уже сыт по горло к концу дня. Внутренне же его разум был охвачен потоком паники. Внутренне он был охранником, который только что нарушил одно из самых низменных правил системы. Внутренне он был охранником, который только что поцеловал заключенного. Стив с бессознательной силой толкнул дверь туалета, услышав, как она захлопнулась позади него, и взволнованно вздрогнул, когда его расширившиеся глаза уставились на ряд пустующих, открытых кабинок. Слава богу. Пустая уборная была маленькой милостью, и Стив на трясущихся ногах направился к одной из раковин, опираясь на нее своим весом. Он выдохнул, и его глаза закрылись на продолжительное мгновение. Он не мог думать. Слишком много всего произошло. Для него это было слишком много, чтобы переварить. Стив заставил свои веки распахнуться и, наконец, уловил вид своего отражения, оцепенело на него уставившись. Он мог видеть шок и противоречие, написанные на его лице, которое выдавали широко распахнутые глаза и цвет лица, ставший почти пепельным. Любой другой поцелуй никогда бы не сделал с ним этого. Любой обычный поцелуй не привел бы его к этой путанице из противоречия и тревоги. Но этот поцелуй не был обычным. Он был намного значительнее и намного хуже, чем обычный во многих отношениях. Во-первых, это был не просто «какой-то» поцелуй, потому что теперь Стив лучше, чем когда-либо, понимал, что влюбляется в Баки. Четыре месяца каждодневного наблюдения за Баки привели его от чувства долга до влечения и любви практически без его ведома. Он не полностью погрузился в эти чувства, но соскальзывал туда так быстро и стремительно, что не был уверен, что сможет выбраться обратно. Этого само по себе было достаточно, чтобы Стив растерялся после поцелуя, но это была лишь верхушка айсберга. Просто дело было в Стиве. И потом, дело было в его работе. Его наверняка уволят, если кто-нибудь узнает, что он разделил с заключенным поцелуй. Он будет уволен и, скорее всего, внесен в черный список остальных исправительных учреждений. Может быть, на него даже подадут иск за развратное поведение… и он может отправиться в тюрьму. А между тем, Баки будет целиком и полностью передан кому-то другому, кто в лучшем случае будет игнорировать и пренебрегать им, а в худшем – возможно, даже издеваться над ним и терроризировать. И он никогда не увидит справедливости, которую заслужил. Он проживет остаток своей жизни в этой ужасной маленькой клетушке, пока сам Стив будет отбывать свое собственное наказание, не надеясь снова когда-либо работать в сфере уголовного правосудия даже после того, как его срок будет окончен. А, кроме того, Баки… Боже… это было самой худшей частью всей ситуации. Вот почему Стив был так сильно выбит из колеи, вот почему в глубине своей ноющей, страдающей души он знал, что ему нужно остановиться, прежде чем это выйдет из-под контроля. Потому что Баки изголодался по прикосновениям, а вовсе не был влюблен. После такой сильной жестокости и издевательств, Баки отчаянно желал нежных слов и нежных прикосновений, но его сердце все еще было изранено и покрыто шрамами. Если бы Стив принял его жажду физического внимания за любовь, он в конечном итоге втянул бы Баки в какую-то извращенную форму отношений, чего он не хотел делать… Кроме того, даже если бы у Баки в самом деле были чувства к Стиву, прямо сейчас они не могли быть здоровыми, формируясь, по большей части, из стокгольмского синдрома. И хотя у Стива не было желания удерживать его здесь, он все же оставался тем, кто держал его в неволе. Он снабжал его едой и остальными предметами первой необходимости, но в то же время он был с ним ласков. У Баки была естественная зависимость от Стива, и его забота заставляла Баки цепляться за него подобным образом, что было неестественно и нездорово. Прямо сейчас Баки не мог по-настоящему любить Стива… и если он когда-нибудь сможет… Стиву хотелось бы, чтобы это произошло далеко отсюда. Ему бы не хотелось, чтобы Баки любил его, если бы это чувство заключалось только во взаимозависимости и страдании. Стив глубоко вздохнул, его глаза все еще были прикованы к своему отрешенному отражению, а этот конфликт разрывал его душу в клочья. Как, твою мать, он должен был с этим справиться? Он не мог заполучить Баки по многим причинам; скорее ради блага Баки, чем своего собственного, но он так же не мог просто… остановиться. У Баки никогда не было кого-то, кто был бы к нему добр… кто испытывал бы к нему сильные чувства. Он нуждался в этом… и Стив был единственным во всем мире человеком, которому Бак доверился подарить ему это. Если Стив прервет все, кроме необходимого ему физического ухода, он был уверен, что нанесет Баки разрушительный урон без возможности восстановления. Он никогда больше никому не доверится, потому что с ним такое уже однажды случилось. Баки думал, что никогда не сможет никому доверять, и он, наконец-то, впустил Стива. Он доверился ему и не пострадал. Если бы Стив просто бросил его… это бы уничтожило Баки. И это уничтожило бы и Стива тоже… Боже, ему нужно было просто выйти отсюда. Он нуждался всего лишь в небольшой дистанции, чтобы разобраться в себе. Стив провел рукой по лицу, чувствуя, как на его щеках все еще держится жар, а челка цепляется за лоб. Он остановится возле кабинета своего начальника и попросит больничный. Всего один день, чтобы взять свои опасные эмоции под контроль, потому что он не мог продолжать в таком духе, пока сердце-изменник его не подвело и Баки не пострадал. Это было нечестно… боже, в этой ситуации все было очень чертовски несправедливо… Стив не должен был разрушать доверие Баки, чтобы не причинить ему еще худшую боль. Ему не нужно было бояться наказания за такое нехитрое преступление – влюбленность. Баки не должен был подвергаться угрозе с новым злобным охранником, если Стива отстранят. Блядь… прежде всего, он не должен был даже здесь находиться. Баки этого не заслуживал… Он не заслуживал быть запертым на всю оставшуюся жизнь. Он… Мысли Стива резко столкнулись друг с другом, а воздух вышибло из легких, когда осознание ударило его, словно ведро свинца. Баки не заслуживал того, чтобы здесь находиться. Он не заслуживал того, чтобы быть здесь, и всё, что нужно было Стиву – это доказательства. Он уже признался Стиву, что ничего не помнил о своей прошлой жизни, и то, что он о себе знал, было немногим больше, чем собственное имя. Баки боялся, что кровь на его руках попала туда по его собственной воле, но он не помнил ни преступлений, которые совершил, ни то, почему это сделал. У него не было мотива. И независимо от того, были ли совершены эти преступления его руками или нет, Стив всем своим существом верил, что Баки этого не хотел. Он был мирным, мягким и застенчивым. Он не был расчетливым убийцей, возможно, Стив просто мог бы это доказать. Внезапно Стив совершенно забыл о том, чтобы взять себе выходной. Он вообще полностью забыл о том, чтобы выйти из тюремного корпуса. Стив резко развернулся и через мгновение вышел из туалета, шагая по одному из длинных, белых тюремных коридоров. Его мысли метались, и по всему телу пульсировал адреналин. Если он сможет это доказать, дело Баки может быть заново рассмотрено. По всей вероятности, вынесение приговора может занять годы. Если им очень повезет, он мог бы даже выйти на свободу. Это было не сильно вероятно, просто шансы, но Стив бы ими воспользовался, потому что Баки стоил каждой доли процента, который работал против их статистики. Ход мыслей Стива больше не шел от сердца. Он не следовал по этому пути, чтобы как-то оправдать свои чувства, он шел по нему потому, что Баки этого заслуживал. Он так сильно настрадался и столь долго содержался в таких отвратительных условиях. Он не заслуживал ничего меньшего, чем свобода. Он заслужил иметь возможность гулять без ограничений и видеть небо, не разглядывая его через перекрытия колючей проволоки. Он заслужил распоряжаться самим собой, а не быть частью достояния несправедливой системы. Если бы Стив только смог найти доказательства того, что это не вина Баки… был крошечный шанс, что он смог бы все это получить. Охранник отпер дверь в свой кабинет, вошел внутрь и захлопнул ее за собой. Он включил тусклый флуоресцентный свет, наспех закрывая жалюзи, пока они подрагивали, донося слабое гудение той жизни, которая шла наверху. Моргая от смены освещения, Стив открыл крышку ноутбука и уселся на свое место. Первое, что он сделал – выудил все, что у него было на 088074. Он вытащил записи об аресте, тюремные записи, досье его единственного медицинского осмотра. Там было много пустых мест. Он был указан исключительно под именем Джона Доу, его возраст определен только приблизительно, дата рождения была полностью пустой. Ни номера социального страхования, ни предыдущего адреса… ни семьи. Здешнему врачу едва позволили поработать с ним достаточно долго, чтобы оформить какое-то заключение. Медицинская карта была такой же скудной, как и остальные записи. Никто не знал, кем был этот человек и откуда он появился, но у Стива было нечто такое, чего никто раньше даже не пытался отыскать у Зимнего Солдата; его настоящее имя. Наклонившись ближе к экрану, Стив начал копать. Он просматривал сайты родословных, военные записи и старые новостные статьи в поисках любых ссылок на Джеймса Бьюкенена Барнса. Он бродил по сайтам социальных сетей, выуживая информацию через списки адресов электронной почты. Он просматривал списки выпускников колледжей, которые закончили обучение примерно в то же время, в которое мог бы закончить Баки. Их оказалось больше, чем предполагал Стив, в глазах которого началось жжение, а взгляд становился мутным, чем дольше он продирался через эти имена. Одно имя следовало за другим, приводя в тупик. Большинство Джеймсов Бьюкененов Барнсов, которых он нашел, Стив смог отследить до живого человека, живущего где-то на этой планете. Только один из них исчез, но судя по математическим расчетам, его возраст был около пятнадцати лет, а не двадцать пять – тридцать с небольшим, как Баки. Многие из них давно умерли… в глубоком прошлом… включая героя войны, который погиб во Второй мировой. Его поиски завели Стива в глубокие дебри, к списку сайтов с ограниченным доступом, архивам в Торе* и другим неприглядным и менее посещаемым уголкам интернета. Ему казалось, что что-то да всплывет на поверхность. Глубоко зарытые сайты, которые он исследовал, изобиловали потенциальными идеями торговли наркотиками и, в меньшей степени, налаженного наркотраффика. Система уголовного правосудия следила за подобными сайтами, и Стив испытывал дискомфорт, тайком выуживая из них информацию. Он анонимно обменивался сообщениями с пользователями по ту сторону заблокированных профилей, тонко прощупывая почву на наличие осведомителей, но если кто-то вообще и слышал о Зимнем Солдате, то только как о мифе. Стив отстранился от экрана, его глаза горели, а ресницы намокли, пока он моргал, потирая глаза ладонями. Он должен был быть дома несколько часов назад. Он потерял счет времени, но, несмотря на жжение в глазах, Стив знал, что не сможет расслабиться, пока не исчерпает свои возможности. Баки был невиновен. Ему просто нужно было это доказать, и если не он, то кто-то другой лучше сгодится для этой работы. Усталые глаза Стива медленно опустились к телефону на столе. Любой, кто об этом узнает, может создать проблемы… на карту было поставлено так много, мог ли Стив действительно рискнуть втянуть в это кого-то еще? Мог ли он не рискнуть? Стив медленно протянул руку и взял телефон. Он использовал все доступные ему ресурсы. Он воспользовался своим доступом и влиянием, чтобы проникнуть в такую прослойку сети, к которой он в действительности не должен был и приближаться. И все же, он ничего не обнаружил… но, возможно, кто-то сможет это сделать лучше, чем он. Его поиск сменил направление. Он удалил из компьютера все следы своей истории; не только видимые доказательства, но и строки кода, спрятанные внутри папок внутри других папок внутри еще одних папок в корзине компьютера. Он вытер их, а затем, на своем личном устройстве, начал искать того, кто сможет сделать то, что не получилось у него самого. - Детективное агентство «Alias Investigations»… - пробормотал Стив на выдохе, когда его мысли затуманились из-за недосыпа. Было четыре часа утра, и Стив был измотан, но его решимость не остыла. Эта решимость не охладеет и не даст ему отдохнуть. «Alias Investigations» казалось самым безопасным для него вариантом. Частные сыщики, вроде бы, добивались значительных успехов, и на их опыте бывали необычные случаи. Она была хороша. Она знала, что делает, и Стиву оставалось только надеяться, что он сможет ей довериться. Но, несмотря на это, мисс Джессике Джонс не нужны были все детали… ему просто нужно было разыскать человека, которого он охранял в течение четырех месяцев. Или, точнее, ей просто нужно было найти того, кем он был раньше. Стив решительно вздохнул и набрал номер. Он ждал. Два гудка. Три. Четыре… - Что такое? Стив удивленно подпрыгнул, а его взгляд виновато метнулся к часам. Женщина на другом конце провода не вела себя так, словно уже была на ногах… - Простите… - запнулся Стив, но его остановило рычание, которое звучало так, словно его заглушала подушка. - Просто доберись до гребаной сути дела. Сейчас четыре часа утра. Стив ответил на это приказное рычание с внезапно включившейся ясностью: - Я хочу Вас нанять, - коротко сказал он. – Мне нужно, чтобы Вы кое-кого нашли. Сквозь динамик раздался потрескивающий вздох. Боже, эта дама, казалось, всеми фибрами своей души терпеть не могла бодрствовать в такой час. - С чем мне предстоит работать? - Имя, пол, я могу дать Вам фото 2012 года и его текущий статус. - И это все? - Стив запнулся из-за потрескивающей тишины, последовавшей за ее словами. – Ты говоришь, что назовешь мне имя парня или девушки и дашь фотографию четырехлетней давности и ожидаешь, что я их найду? Стив сжал губы, не выражая недовольства по поводу ее разочарования или тона ее голоса, который передавал, что она испытывает к нему, по меньшей мере, пикантные чувства. - Нет, все не так просто, - сказал он, и его живот странным образом свело. – Я.. я уже знаю где он , но хочу, чтобы Вы помогли мне понять, кем он был. Он ничего не помнит, и он сидит в тюрьме за то, чего не совершал. Но я не могу этого доказать, не зная, прежде всего, откуда он появился. На этот раз незамедлительной реплики не последовало, а послышался просто отдаленный сдвиг матраса и шуршание бумаги. Стив поднес телефон к самому уху, его дыхание все еще оставалось в легких. Наконец он услышал на другом конце провода раздраженное фырканье, как если бы сдували волосы, упавшие на глаза. - Хорошо, это твои деньги. Дай мне информацию. Стив выдохнул, а его глаза на мгновение закрылись, прежде чем он собрал свои мысли в кучу и разжал губы, чтобы заговорить. P.S. Tor (сокр. от англ. The Onion Router) - это система прокси-серверов, позволяющая устанавливать анонимное сетевое соединение, защищённое от прослушивания.