Total Institution

Когда Стив раскрыл жалюзи в своем кабинете, было семь утра. Даже после того, как он позвонил в «Alias Investigations», Стив не смог заставить себя уйти. Он продолжал продираться сквозь нескончаемый поток, ведущий в тупик, пока в половине шестого не погрузился ненадолго в изможденный сон только для того, чтобы полтора часа спустя снова резко проснуться. Хотя, технически, он не должен был быть здесь до восьми, прямо сейчас Стив не видел смысла ждать. Баки заслуживал об этом знать. Он выдвинулся из своего кабинета, проходя через внушительный тюремный комплекс, пока не добрался до изолятора одиночного заключения. Баки находился еще дальше. Его тюрьма была специально спроектирована, так как металлическая рука могла согнуть стандартные прутья или запросто деформировать обычные двери. Его крошечный, убогий кубик, окруженный со всех сторон шестью дюймами стали и облицованный изнутри бетоном находился в дальнем конце комплекса, внутри второй комнаты, которая могла бы функционировать как еще одна камера на случай маловероятной чрезвычайной ситуации, если бы он пробил дверь. Стив приложил свою карту, позволив сканеру сетчатки осветить полоской красного цвета его глаза, которые жгло, словно огнем, прежде чем шагнуть за дверь. Охранник Баки, который работал во вторую смену, поднял взгляд из-за маленького стола, стоящего в углу второй комнаты. Этот конкретный охранник надзирал за Баки по ночам и в один из выходных Стива и, насколько ему было известно, он даже никогда не признавал, что за стальной дверью была какая-то жизнь. Он вообще не взаимодействовал с Баки. Не разговаривал с ним. Полностью его игнорировал… Стив полагал, что это было лучше, чем альтернатива. - Ты рано, - пробормотал он себе под нос, и Стив едва удостоил его подобающим кивком. Он не был заинтересован в разговоре с ним. Стив просто хотел Баки. - Я могу сменить тебя сейчас. Охранник-сменщик в очередной раз уставился на Стива, пытаясь отыскать баланс между плюсами и минусами этого предложения, прежде чем решить, что возвращение домой на целый час раньше стоило того, чтобы один разочек потерять этот час зарплаты. Не говоря больше ни слова, двое охранников обошли друг вокруг друга, пока надзиратель второй смены собирался, а Стив усаживался на место. Другой мужчина толкнул дверь, прежде чем она хлопнула, закрываясь за ним и автоматически запираясь, оставляя Стива наедине с заключенным, в которого он был влюблен. Стив медленно подошел к двери Баки, а его дыхание было поверхностным и слабым. Он долго там стоял, положив пальцы на ручку, открывающую щель для еды, и внезапно он снова почувствовал себя так же, как в первый день – тщательно подбирающим всякое и каждое слово, но это ощущение было… другим. Стив не боялся, он никогда по-настоящему не боялся, что Баки воспользуется его добротой, но все же его рот ощущался неподатливым и слипшимся. И, залившись краской смущения, Стив понял, что чувствует себя неловко… словно пылко влюбившийся ребенок. Баки его поцеловал и, к полной неожиданности, Стив не имел понятия, как вести себя, находясь рядом с ним. Были темы, о которых Стиву нужно было с ним поговорить, важные темы, но по какой-то причине его рот просто застыл, а щеки загорелись от воспоминаний о губах Баки на его собственных губах. Они были такими мягкими. Такими робкими, но, тем не менее, отчаянными. Этот человек так сильно жаждал нежности, которую не испытывал до Стива, и Стиву так хотелось подарить ему эту нежность, но сначала нужно было кое-что сделать. Баки нужно было оказаться на свободе. А если после этого Баки не будет больше полагаться на Стива в своих самых базовых потребностях, если после того, как он получит мир свободы, он все еще будет хотеть Стива в каком-то качестве… Стив бы сдался и позволил бы себе с головой уйти в любовь с робкой надеждой, что Баки действительно полюбит его в ответ. Но до тех пор, пока Стив не вытащит Баки из этой отравляющей и враждебной среды, ему придется отбросить в сторону свои чувства и свою надежду. Свобода Баки была важнее. Он легонько вздохнул и осторожно постучал костяшкой по щели, прежде чем открыть ее с тихим щелчком. - Привет, Бак, - тихо сказал он, и эти слова ощущались нескладными у него во рту. За дверью Баки почувствовал в своей груди прилив тепла. Стив. Звук шагов и бормотание между охранниками инстинктивно вытащили его из глубокого сна; нечто, что Баки приходилось очень редко испытывать после заключения. По правде говоря, он не мог вспомнить, чтобы когда-либо спал так хорошо. С тусклым светом в камере он провалился в сон так глубоко, что даже не слышал, как вошел его ночной охранник. Но при звуке низкого голоса Стива прошлая ночь и весь прошедший день вернулись к нему порывом тепла. Ему позволили выйти из камеры… он был на улице… он поцеловал Стива. Покалывание от смеси счастья и нервозности стекалось Баки в грудь. Воспоминание о поцелуе заставило его покрытую шрамами душу трепетать от надежды, но он не мог позволить ей одержать легкую победу над ним. Стив не был зол на него прошлым вечером, он не стал наказывать его за ужасное нарушение протокола, но это не означало, что ничего не изменится. Он вспомнил первый раз, когда Стив положил свою ладонь поверх его руки; это было так тепло, нежно и искренне, но Стива одолели вина и чувство долга, и продолжительное время после этого он к нему не прикасался и едва с ним разговаривал. Баки не хотелось, чтобы подобное снова повторилось… но если бы такое произошло… если бы так случилось, Баки принял бы это и поверил, что даже виноватое молчание Стива в конечном итоге снова проиграет его нежной привязанности. Баки может дать ему это время, чтобы переварить ситуацию. Соскользнув с койки, Баки босиком подошел к двери, а свободный материал его комбинезона мягко зашуршал по лодыжкам. Баки сложил пальцы на краю прорези, как он привык делать, и теперь это движение стало более инстинктивным, чем все остальные, но пальцы Стива не легли поверх его собственных. - Баки, закрой на минутку глаза, я должен снова включить свет. Находясь внутри, Баки почувствовал, как уголки его губ приподнялись в улыбке. Он обожал, как это звучало, когда Стив называл его Баки. Он всю ночь проигрывал это слово у себя в голове, приспосабливаясь к прозвищу, которое было его собственным. Это было нежным утешением, и хотя Баки терпеть не мог яркую, резкую вспышку света, он послушно закрыл глаза и постучал в дверь, выражая мягкое подтверждение. Мгновение спустя холодная тусклость отступила, и свет ослепительно вспыхнул за его закрытыми веками. Внезапная яркость передернула что-то внутри Баки, но он подавил эту реакцию, успокаивая ее слабой надеждой, что Стив снова приглушит свет сегодняшним вечером. Он становился эгоистичным. Все, что делал для него Стив: нежные прикосновения, тусклый свет, прогулки во дворе, превращало его в ужасного эгоиста. Он просто хотел еще и еще, и жадность, за которую он должен был быть наказан… практически поощрялась его охранником… Стиву, похоже, нравилось видеть, как он наслаждается прикосновениями и впитывает естественный солнечный свет. Похоже, ему нравилось, когда Баки захлестывало грохочущими волнами облегчения, когда свет потускнел. Он не понимал… никоим образом, но… возможно, он мог бы позволить себе немножко дольше побыть эгоистом. Его сердце забилось чаще, пока он боролся с решением протянуть руку к Стиву. Все, что ему нужно было сделать в течение прошлых недель – это повернуть руку ладонью вверх, и через несколько мгновений Стив осторожно клал руку поверх его собственной, но… он его поцеловал… и Стив еще не успел высказаться по этому поводу. Но он хотел Стива… Баки осторожно развернул руку, умоляюще вытянув пальцы навстречу прикосновению Стива. Он, по крайней мере, должен был извиниться… Чем больше к нему возвращалось логики и аргументации, тем больше Джеймс понимал, что этот поцелуй мог означать проблемы для Стива… много проблем. Баки знал толк в наказании. Это было одним из немногих понятий, которые он знал наверняка, и если его опыт будет чем-то походить на опыт Стива… он не пожелал бы такого никому, тем более Стиву и тем более, если он станет этому причиной. Баки не хотел, чтобы Стива из-за него наказали… это было бы несправедливо. Но он все еще ждал, рука Баки начала неметь от неудобного положения, когда он почувствовал тепло тела Стива практически напротив своих пальцев. Так близко. Нерешительно. Через мгновение сердце Баки содрогнулось от облегчения, когда пальцы Стива нежно сомкнулись вокруг его собственных, и Баки мягко потянул его за руку. Стив подчинился, позволив втянуть свою руку в его маленький мирок через щель, и взгляд Баки мягко задержался на великолепных, извилистых линиях его пальцев и сухожилиях на тыльной стороне ладони. Его рука сама по себе была произведением искусства… Баки потянулся в нему, его левая рука медленно обернулась вокруг ладони Стива вместе с правой. Он редко прикасался к нему металлической рукой, он все еще ей не доверял, но сейчас хромированные кончики пальцев ласкали запястье Стива, а большой палец потирал тыльную сторону его руки. Стоя за дверью, Стив вздрогнул от прикосновения металла, а его глаза затрепетали и закрылись, пока по животу разливалось тепло. Он пытался сказать себе, что ему нужно положить этому конец, но эта мысль была вялой и умерла еще до того, как начала приносить плоды, потому что Стив почувствовал на костяшках пальцев горячее дыхание Баки, когда тот заговорил. - Скажи хоть что-нибудь… Эта мольба резко вырвалась из Баки, а его губы сжались, пока он упивался красивой кожей Стива и крепкой структурой его костей. Эти крепкие пальцы слегка сжались вокруг его собственных… эта нежная рука, которая подарила ему первое доброе прикосновение на его естественной памяти… - Бак… - колеблясь, начал Стив, а его прежняя решимость доказать невиновность Баки смешивалась с противоречивыми чувствами от поцелуя, и одно это переживание вело войну с другим за господство над его языком. Ему хотелось, чтобы эти чувства объединились. Он хотел сказать Баки, что обожал с ним целоваться и, не раздумывая, сделал бы это снова, если бы их ситуация была другой. Стив хотел сказать ему, что заботился о нем… выходя за рамки профессиональных обязанностей… он действительно заботился о нем… и хотел, чтобы Баки находился в безопасности и был счастлив и свободен… Но Стив сомневался, что Баки поймет, почему он не мог с ним целоваться, кроме как из-за своей должности. Стив не верил, что Баки сможет понять, что если бы Стив сделал это здесь… и сейчас, то он бы воспользовался человеком, чьи эмоции были слишком сильно расшатаны, чтобы должным образом выразить взаимность или согласие. - Я… не знаю что сказать… - наконец признался Стив, закрывая глаза, пока Баки нежно держал его руку в своей. Баки смочил губы, а его сердце мягко сбилось с ритма в груди. - Мне жаль, - тихо пробормотал он, услышав, как Стив вздохнул с другой стороны шестидюймовой стали. Он не хотел, чтобы Стива из-за него наказали… но Баки так же не считал, что сможет вернуться к полной физической изоляции. Даже если бы Стив никогда больше его не поцеловал… если бы он просто мог держать его за руку… если бы просто мог чувствовать, как тепло его пальцев переплетается с его собственным, он был бы в порядке, потому что, чем больше прикасался к нему Стив, тем больше он чувствовал себя человеком и тем меньше слышал вызванное галлюцинациями бормотание у себя в голове. Он не хотел снова остаться один, но ему было жаль… очень… очень жаль, что он вызвал проблемы у Стива… что причинил ему страдания. - … я поцеловал тебя в ответ… - выдохнул Стив после долгой секунды молчания, признавая свою долю вины. Это было неправильно… Баки был заключенным и с ним творили невообразимые вещи… Стив не только нарушил правила своей профессии, но и вдобавок танцевал опасно близко от нарушения морального закона. Было бы неправильно или несправедливо предполагать, что действия Баки по отношению к нему могут быть осознанными, здравомыслящими и согласованными. Просто то обстоятельство, что Стив был первым человеком, который отнесся к нему с добротой, не означало, что Баки позже не поймет, что Стив ему не подходил. И это ранило. Это причиняло боль, и Стив хотел для Баки самого лучшего… а не только того, чего желал сам. Стив глубоко вздохнул. - Я поцеловал тебя в ответ, - мягко повторил он. – Но… мы не можем, Бак… это не может повториться по многим причинам и… прости… я действительно так считаю. У Баки, находящегося внутри, сердце заболело так, как ему никогда не представлялось возможным. Это не было неприкрытой болью страха или мучительным страданием. Это было просто… жестоко. Просто больно. Он сглотнул, его рот пришел в движение, чтобы терзать зубами нижнюю губу, а взгляд невольно задержался на руке Стива. - Я… - начал он, практически сопротивляясь, прежде чем что-то поползло вверх по его горлу, блокируя слова и сжимая трахею. Он мог бы задохнуться от спазма, но Баки с трудом сглотнул его обратно, а напряжение распространилось по его животу и ребрам. - Я знаю… - справился он, но это было тихо и надрывно, и Стив почувствовал, как дыхание Баки прошелестело по костяшкам его пальцев, словно он испытывал жгучее желание поцеловать их этими полными, великолепными, красными губами. Вместо этого по костяшкам Стива скользнул его большой палец. – Они накажут тебя… Прости… Стив тяжело сглотнул от этого тихого извинения, а его живот свело спазмом. - Не извиняйся… - пробормотал он, а его рука немного ожила, достаточно для того, чтобы в ответ потереть большим пальцем тыльную сторону ладони Баки. И тот мягко сжал его руку изнутри камеры, а сердце Стива неуютно переворачивалось внутри него. - Мне… никогда не хотелось поцеловать кого-то раньше… - тихо выдал Баки свою тайну, опустив голову так низко, что его губы просто задевали костяшки Стива, вызывая у его смотрителя легкую дрожь. Актива целовали и раньше – другие солдаты Гидры с их грубыми ртами и острыми зубами. Он чувствовал их языки и в нужный момент послушно падал на колени, когда они толкали его вниз. Раньше его целовали, но этот поцелуй не соответствовал установкам вышестоящих офицеров. Целоваться нужно было так, как того требовал обработчик, но он никогда не хотел делать этого во второй раз… но со Стивом… он бы поцеловал его снова через мгновение. Его рот на губах Баки был ласковым и нежным, он был мягким, несмотря на крепкую хватку на его лице. Стив целовал его так, как будто ему действительно этого хотелось, словно он не хотел ничего, кроме как целовать Баки, даже без остервенения, укусов и сосания. Даже без жестких рук, толкающих его в положение подчинения. Но это не могло повториться… Стив сказал, что это не может повториться, и после всего, что он для него сделал, Баки выполнит всё, о чем попросит Стив. Он никогда не хотел давать Стиву никаких оснований для отказа в комфорте и привязанности. Поэтому Баки не хотел ничего иного, кроме как угождать и повиноваться ему. От этого тихого признания рот Стива приподнялся в легкой улыбке, а его грудь сдавило, и он осторожно сжал пальцы своего подопечного. - Мне хотелось бы, чтобы все было иначе… - пробормотал он, чувствуя дыхание Баки на костяшках пальцев. – Я… я хочу, чтобы все было по-другому, Бак… на самом деле… если ты сможешь мне помочь… я… я думаю, что мог бы это изменить. Баки резко вскинул голову, его губы оторвались от костяшек Стива, когда его глаза сузились, а между бровей залегла складка от недоумения. - Стив? – сбивчиво позвал он, и имя его смотрителя было на его языке сладким, словно мед, даже когда эта сладость уравновешивалась горечью его замешательства. Стив уже и так каждую неделю рисковал из-за него наказанием. Он уже сделал больше, чем Баки когда-либо заслуживал… так почему? Язык Стива выскользнул наружу, смочив губы, прежде чем охранник мягко потянул руку на себя, и Баки выпустил ее, задержав дыхание. Стив вытащил руку из прорези, немного встряхнул ей, прежде чем опуститься на колени, внезапно оказываясь на уровне глаз с Баки, глядя сквозь щель. Небесно-голубые глаза решительно встретились с глазами Баки. - Ты знаешь, что я в тебя верю, - твердо сказал Стив, обхватив одной рукой край прорези и не отводя взгляда от глаз Баки. – Я верю, что ты заслуживаешь лучшего, и я верю, что все случившееся в твоем прошлом – это не твоя вина, и я хочу это доказать. Я прибегнул к небольшой помощи, но без какой-либо информации… я сомневаюсь, что даже лучшие из лучших смогут найти то, что нам с тобой нужно. А теперь слушай, - мягко наседал Стив, но решительность в его взгляде ослабла, внезапно сменившись теплом и отчаянной привязанностью. – Я хочу, чтобы ты был свободен, Бак. Но у меня должны быть веские улики, чтобы доказать то, что я уже и так знаю и чтобы доказать это тебе, если придется. Поэтому, если ты располагаешь хоть чем-нибудь… - нажимал Стив. – Вспомни что угодно о том, кем ты был или откуда пришел… если сможешь – расскажи мне о Гидре или о чем угодно… Бак… если ты сможешь что-нибудь мне рассказать, это на шаг приблизит твое освобождение отсюда. Я… я хочу этого для тебя… пожалуйста… все что угодно… У Баки, находящегося внутри камеры, приоткрылся рот и расширились глаза, когда по его венам словно ледяная вода промчалось неверие. Создать ему более гуманные условия – это одно, и Баки был за это бесконечно благодарен, но… Стив говорил о том, чтобы доказать его невиновность. Баки даже не был уверен, что невиновен, и все же Стив рисковал всем, чтобы заставить кого-то другого поверить, что ему здесь не место и ради слабой надежды, что он может быть освобожден. Это было трудно. Это было так болезненно и эмоционально… это ранило, и Баки не мог это осмыслить своим измученным разумом. Почему? Почему Стив делал это для него? - Стив… - снова сумел произнести он низким и хриплым голосом, его рука поднялась, чтобы обернуться вокруг краешка щели рядом с рукой Стива, а глаза пытливо поглядывали на Стива. – Стив, нет… если кто-нибудь узнает, они тебя накажут. Я… ты не можешь, - зашептал он, понизив голос, словно уже боялся, что кто-нибудь подслушивает их разговор. Он не мог просить его об этом… он не мог позволить Стиву это сделать… Стив наклонился ближе, и его лоб уперся в холодную сталь. - Бак… - твердо нажимал Стив, сосредоточив взгляд на глазах Баки. – Я не могу просто сидеть сложа руки и ничего не делать. Ты невиновен, - непоколебимо произнес Стив, хватая руку Баки, лежащую на краю прорези. – Хорошо? Я не верю, что ты принимал эти решения, и будь я проклят, если просто отсижусь в сторонке и позволю тебе прожить остаток жизни в крошечном кубике, потому что никто больше не удосужился увидеть, что это кто-то другой сотворил с тобой такое! Ты этого не заслуживаешь… - его тон смягчился, а голос стал ласковым и нежным. – Пожалуйста, Бак… позволь мне помочь… Баки тяжело сглотнул, его сердце сдавило, а мысли стали беспокойными и болезненными из-за раздирающего смятения. Его взгляд метался взад и вперед, задерживаясь на Стиве, прежде чем уклоняться и вновь возвращаться обратно. Он вспомнил солнечное тепло на своем лице… прохладный сладкий воздух на своей коже… это было бы так хорошо… так здорово чувствовать все это не будучи связанным и окруженным высоким бетоном… было бы хорошо быть свободным, чтобы идти туда, куда он хотел, а не оставаться в крошечной коробке, чтобы умереть за преступления, о которых он даже не помнил… это было так хорошо… так хорошо… Его дыхание заставило Баки издать дрожащий стон. - Я не помню… - тихо признался он, чувствуя, как Стив слегка пожимает его руку. – Я не знаю, почему я ничего не помню или почему я это делал, только то, что… я принадлежал Гидре… - запнулся он, смочив свои трясущиеся губы. Он принадлежал им телом, разумом и духом. Они могли делать с ним все, что хотели, а он только подчинялся и даже не знал почему… - Я… - снова сглотнул Баки, и из беспорядочной, изувеченной путаницы в его душе возникло что-то туманное. – Я не помню… у меня нет никакой информации, которая может помочь… Но думаю, что знаю, где ты можешь кое-что найти.