Total Institution

Стив чувствовал себя дурно. Он не только испытывал физическое недомогание, все еще чувствуя вкус рвоты у себя во рту, но и в глубине души ощущал себя больным. Он чувствовал себя так, словно какая-то часть него превратилась в болезненный, тошнотворный узел, который никогда не распутается. Его сознание продолжало раз за разом прокручивать эти крики… снова и снова… Баки умолял… кричал, зовя своих товарищей, пока они привязывали его и заставляли забывать. Вынуждали убивать. Неудивительно, что Баки всегда пытался подчиниться тому, чего, по его мнению, хотел Стив. В этом извращенном восприятии Стив занял позицию обработчиков Баки, и после многих лет жестоких пыток он выучил, что любое проявления свободы воли заканчивается только жестокостью и болью. Он не хотел, чтобы Баки видел в нем необычайно доброго обработчика, который вместо того, чтобы просто не наказывать его за такое поведение, вознаграждал его. Он не желал, чтобы Баки боялся делать что-либо кроме того, чего хотел Стив, опасаясь, что у него отберут эту доброту. Стив хотел, чтобы Баки увидел в нем того, кем он являлся… человека, который совершал ошибки… того, чьи желания не играли главной роли… того, кто, вероятно, будет время от времени выводить Баки из себя и который должен будет работать над тем, чтобы с ним помириться… Он хотел, чтобы Баки видел в нем кого-то, кому он мог доверять; видел в нем друга. И… если он когда-нибудь восстановится до такой степени, что это станет возможным… видел в нем человека, которого можно полюбить… Но карты легли так, что это было неосуществимо все то время, которое Баки находился в тюрьме. Все то время, пока он в тюрьме, Стив все еще будет вынужден занимать руководящую позицию, а Баки, в свою очередь, позицию подчиненного. Его точка зрения по поводу необходимости во что бы то ни стало соответствовать желаниям Стива не могла измениться до тех пор, пока Баки не будет больше зависеть от Стива в самых важных моментах своей жизни. У него были охранники, которые лишали его еды и причиняли боль. Они его запугивали и создавали ему невыносимые условия жизни в этой адской дыре. Он видел, что происходило, когда Баки не подчинялся воле охранников и то, что он отчаянно пытался не допустить этого со Стивом. Он был хорошим. Он был послушным. И эта мысль вызывала у Стива тошноту. Его взгляд был затуманенным и остекленевшим, пока он шагал от своей машины к тюремному комплексу. То, каким образом Стив добрался с окраины Вашингтона до своего рабочего места, не попав в аварию, было выше его понимания. Он был рассеян. Он не мог ничего с этим поделать. Его разум страдал от эха криков человека, находящегося под его опекой. - Привет… Быстрое покашливание вырвало Стива из собственных мыслей, он обернулся и тяжело вздохнул, когда увидел, кто к нему обращался. Женщина. Она была среднего роста и стройного телосложения с огромной копной густых темных волос и полными губами ягодного оттенка. С бутылкой в руке, она выглядела словно алкоголичка; как человек, страдающий бессонницей, из-за которой под глазами образовались мешки. Она выглядела уставшей. Или, может быть, ее просто достало мириться со всем этим дерьмом. Стив моргнул. - Прошу прощения? – красноречиво удалось произнести ему в попытках вернуть свой разум к настоящему. Рот женщины слегка скривился, и она подошла к нему, а небольшая бутылка виски свободно покачивалась в ее руке. - Джессика Джонс? «Alias Investigations»? – подсказала она, изогнув бровь, как будто ожидала, что Стив должен был это знать. Хотя, если подумать… на ее веб-сайте была малюсенькая фотография размером с ноготь… возможно, он должен был ее узнать. Стив разок качнул головой, вытряхивая паутину, которая засоряла его разум. - Мисс Джонс. Конечно же, я… - Я возвращаю половину твоего аванса. Стив остановился, застыв на месте. Его губы удивленно распахнулись, когда Джессика сунула свободную руку в подкладку своей куртки, протягивая ему конверт. - Я звонила, но ты не отвечал. Думаю, заскочу-ка я к тебе на службу, - коротко сказала она, прежде чем ее губы сжались, и она открутила крышку бутылки с виски. – Как оказалось, имя и фотография четырехлетней давности не дали мне много работы. Я ничегошеньки не выяснила. Я бы могла сказать «удачи с другими частными детективами», но… честно говоря, думаю, я впустую бы потратила твои деньги, - закончила она, а ее взгляд был раздраженным и взволнованным. Было ясно, что она не ценила погоню по ложному следу или дела, которые не могла закрыть. И Стив был готов практически ее расцеловать. - Нет… - поспешно сказал он, шагая вперед и протягивая конверт ей обратно. – Нет-нет. Простите. Я не дал Вам много работы, но теперь я знаю больше, я знаю, что ищу. Пожалуйста… Вы можете попробовать для меня еще кое-что? В течение долгой секунды темноволосая женщина подозрительно смотрела на конверт, прежде чем ее веки опустились, а язык высунулся, чтобы смочить губы. Тонкие бледные пальцы вырвали конверт у него из рук. - Хорошо… - пробормотала она, взметнув бровями, засовывая деньги обратно в свою куртку. – У тебя есть для меня больше информации? - Да… в своих поисках Вы сталкивались с солдатом, живущим в начале двадцатого века? – подсказал Стив, вынужденный бороться с рассеянностью и не проходящей внутри него дурнотой, когда рисовал в воображении бледного, перепуганного молодого человека. Джессика нахмурила брови. - Мда… герой войны, который умер хрен-его-знает-сколько лет назад. - Семьдесят, - резко выпалил Стив, делая нерешительный шаг вперед и все еще прижимая к груди толстую стопку ужасных документов, а флешка с заархивированными файлами, спрятанная в его кармане, ощущалась такой же тяжелой, как и бешено колотящееся в груди сердце. Он сглотнул, нерешительно смочив губы. - Он предположительно умер семьдесят лет назад, и… он – Джеймс Бьюкенен Барнс, которого я ищу… Тотчас же Стив мог сказать, что одно неверное слово отделяло его от того, чтобы потерять услуги Джессики. Ее брови нахмурились, рот слегка приоткрылся, верхняя губа округлилась, а темные глаза скептически на него уставились, и Стив поспешно сунул руку в одну из верхних папок. - Нет… - быстро сказал он, выудив фотографию. – Посмотрите. Посмотрите на него, я знаю, это звучит невозможно, но… это он. Джессика медленно взяла фото, а затем всматривалась в него в течение долгой минуты, вытащив из сумки, висевшей у нее на бедре, распечатанный снимок, который первоначально предоставил ей Стив. Она держала обе карточки в одной руке, а ее брови взлетали все выше, и Стив видел в ее глазах зачатки понимания. После тяжелого момента промедления темноволосая женщина медленно выдохнула, вернув обе фотографии и глотнув виски из маленькой бутылки. - Ебать… - пробормотала она себе под нос, а Стив принял это растерянное ругательство за согласие. Он быстро кивнул. - У меня такое же мнение… - пробормотал он, уставившись на два изображения, лежащие бок о бок. Как могла фигура на каждом из них быть одним и тем же человеком, но при этом так кардинально отличаться… Баки из досье Гидры выглядел молодым и сильным, с гладкой чистой кожей и сияющими глазами; у него было две живых руки и фуражка, надетая под прямым углом поверх коротких, аккуратно уложенных каштановых волос. Его губы приподнимались в дерзкой ухмылке. На фотографии ЩИТа, сделанной вскоре после его ареста, он был изможденным, а его взгляд был мертвым. Его лицо покрывали преждевременные морщины, а кожа на впалых щеках была пепельного цвета. Взгляд Баки был пустым и надломленным следами пыток и издевательств. Его волосы были слишком длинными и неухоженными. Рот выглядел так, словно никогда не растягивался в улыбке… Но эти люди были одинаковыми, и было больно думать обо всех тех вещах, которые сотворили, чтобы убить этого улыбающегося мальчика на старой фотографии. Стив с трудом сглотнул, перетасовывая документы в своих руках, а их содержимое заставляло эти файлы казаться еще более тяжелыми. - Я… я нашел достаточно информации, чтобы передать ее адвокату, так что… думаю, я смогу доказать его невиновность, но… я все еще хотел бы узнать о других вещах. Может быть, это и не имеет отношения к его делу, но… мне хотелось бы знать. Вы сможете разузнать это для меня? Что-нибудь до его военной карьеры? Если оставшейся половины вознаграждения не хватит, я могу дать Вам больше, - предложил он, а Джессика выслушала свои новые инструкции, прежде чем ее рот изогнулся в печальной улыбке. - Я дам тебе знать, - сухо сказала она, и сердце Стива слегка затрепетало в его груди. - Вы это сделаете? – с надеждой спросил он, и губы Джессики скривились на одну сторону, а глаза с отяжелевшими веками закатились вверх, словно обдумывая этот вопрос. - Мне казалось, я покончила с этим сверхъестественным дерьмом, но… да. Я за это возьмусь. Но если и на этот раз я ничего не раскопаю, то оставлю себе деньги. Стив чуть не рассмеялся. Поэтому он просто опустил голову с легкой улыбкой. - Вы их заслужите, - пробормотал он, подняв взгляд своих мягких, наполненных благодарностью глаз, и едва заметно кивнув суровой женщине. – Спасибо, - тихо сказал он, и в течение секунды Джессика, казалось, была на грани того, чтобы заговорить или принять благодарность, прежде чем она резко отвела взгляд, делая очередной щедрый глоток своего напитка и разворачиваясь. - Твоя наличность, приятель, - пробормотала она через плечо, отсалютовав двумя пальцами, а затем сунула свободную руку в карман потертых джинсов и пошла вниз по улице, оставляя Стива с легкой улыбкой и охапкой самых возмутительных документов, которые он когда-либо читал. *** Охранник-сменщик был раздражен из-за непредсказуемости Стива. Заявляется рано. Заявляется вечером в ту ночь, когда он, как предполагалось, должен был взять отгул. Стив попытался его убедить, что он готов работать, и что он даже взял себе его ночную смену, но охранник, будучи разочарованным и раздраженным, рявкнул Стиву, чтобы тот шел домой, не оставляя места для споров. Поэтому Стив, не желая подкреплять любые подозрения, которые могли бы разгореться среди его начальства и коллег, отправился домой. Но сон не шел. Он просматривал документы всю ночь. Они были более информативными и менее грубыми и жестокими, чем видео… Стив не мог вернуться к видео… Он знал, что в конечном итоге ему, возможно, придется это сделать, но прямо сейчас Стив не мог переварить мысли о том, чтобы смотреть, как Баки подвергают еще каким-то пыткам. Он сомневался, что когда-нибудь будет в состоянии иметь дело с файлами по дисциплинарной процедуре. Если то, что Стив наблюдал сегодня днем чуть ранее, считалось простым обслуживанием… ему ненавистно было воображать, что представляла собой дисциплина… Стив всем своим существом хотел незамедлительно передать это адвокату, но он подавил это желание. Баки заслуживал знать. За ним оставалось окончательное, последнее слово о том, выйдет ли когда-нибудь эта информация за пределы их двоих. Если Баки скажет «нет», Стив будет уважать это решение и сложит эти ужасные документы, убрав их подальше… и никогда больше к ним не притронется… но он надеялся… боже, он надеялся, что Баки позволит ему помочь. Стив заставил себя немного отдохнуть на протяжении ночи, хотя ни разу полностью не погружался в сон. Информация, которую он обнаружил сегодняшним днем, все еще его преследовала… она будет его преследовать… возможно, в течение очень долгого времени. Но простое закрытие глаз и легкая дремота помогали справиться с уровнем его истощения, который постепенно возрастал всю последнюю неделю. Затем, когда он встряхнул сам себя несколько часов спустя, Стив сделал себе чашку крепкого кофе и приготовился к рабочему дню. В то утро Стив появился вовремя, получив одобрительное кряхтение от своего коллеги, прежде чем тот ушел как раз тогда, когда ему было положено. *** Как только за охранником-сменщиком закрылась дверь, Стив подошел к двери Баки, глубоко вздохнув. - Баки? – тихо позвал он, наклонив голову так, что его ухо практически касалось грубого металла. Через долю секунды Стив услышал за дверью быстрое шаркающее движение, его губы тронула легкая улыбка, а рука сделала рывок, чтобы открыть щель. Практически тотчас же правая рука Баки обхватила край зазора. - Стив? Его голос был тихим и робким, как будто он думал, что это было слишком хорошо, чтобы быть правдой, и Стив наклонился, нежно беря его за руку. - Да, Баки… это я. Баки сдвинул руку, а его пальцы с жадностью обвились вокруг пальцев Стива, когда он издал неприкрытый вздох облегчения при звуке его голоса. Это был самый длинный промежуток времени, когда он разлучался со своим охранником почти за пять месяцев. И если раньше месяцы, проведенные в полном молчании, были нормой, то сейчас эти два дня стали пыткой. Он ненавидел отсутствие прикосновений, хотя одна лишь мысль получить их от кого-то, кроме Стива, заставляла сердце Баки передергиваться от страха. Он скучал по прохладному свежему воздуху, проникающему в его камеру сквозь щель, которую Стив оставлял открытой весь день. Он скучал по тусклому свету в камере. Он… он скучал по Стиву… Баки жадно приник к его руке, его лоб уперся в дверь, пока он прислушивался к дыханию Стива, стоящего по другую сторону. - Я… - сбивчиво начал он, облизывая губы. – Я скучал по тебе. У Стива сдавило горло, а на губах сформировалась болезненная улыбка от этого мягкого признания. - Да уж… - выдохнул он. – Я тоже по тебе соскучился. Он давал тебе достаточно еды? Баки тихо хмыкнул в подтверждении, слегка пожимая руку Стива. - Мне хватало, - тихо подтвердил он. Его ночной охранник, может, и игнорировал его, но он следовал своим должностным инструкциям, а они включали в себя запихивание еды сквозь щель дважды в день. У Баки были другие охранники, которые не очень-то хорошо исполняли эти пункты. Его сменный охранник не был Стивом, но он выполнял свою работу, и, в общем и целом, Баки был благодарен. Стив кивнул, успокаивая внутри себя небольшой зуд беспокойства. Он волновался за Баки, когда тот находился под чьим-либо надзором, кроме его собственного. Они не знали, что нужно Баки… Они не знали, каким человеком он был на самом деле. - Хорошо… - тихо пробормотал Стив, улыбаясь, когда большой палец Баки потер его костяшки… Он так изголодался по привязанности… Стив это обожал, но он вынужден был напоминать себе, что отчаянная жажда прикосновений, которую испытывал Баки, таила в себе эмоциональный патрон, готовый выстрелить в кого-нибудь из них двоих или сразу в обоих. Но Стив никогда не мог заставить себя отстраниться… особенно теперь, зная о единственном опыте Баки с прикосновениями в прошлом. Стив слушал тихие вздохи Баки по другую сторону двери, когда нерешительные, невысказанные слова застряли в глубине его горла, и он легонько стиснул его руку в ободряющем пожатии. Секунду спустя Баки выдохнул, неуверенно смачивая губы. - Хм… ты… ты что-нибудь нашел? От этого вопроса, заданного с заминками, Стив обнаружил себя застывшим на месте, а те образы, которые он видел, медленно возвращались обратно на передний план его сознания. Он хотел избавить Баки от этого… но Стив не имел на это права. Это не его дело – пытаться спекулировать тем, о чем напоминать Баки, а о чем нет. Лучшим курсом его действий будет самая мягкая честность, которая была ему по силам. - Погоди-ка… Стив мягко высвободил пальцы из руки Баки, и другой мужчина неохотно его выпустил, сжимая ладонь вокруг пустоты, будто все еще пытаясь почувствовать призрачный след теплого захвата Стива. Стив развернулся, а его сердце подскочило к горлу, когда он нерешительно взял со своего стола ключ от камеры Баки. Ради Баки он и раньше шел против предписаний и заходил в камеру заключенного, просто чтобы там находиться… за нечто подобное его могли уволить без вопросов. Но… он был предан этой безумной, невозможной идее, которую пытался осуществить. Действительно, какой еще больший вред это могло нанести его потенциально разрушенной характеристике? Он погряз уже слишком глубоко. Он мог продолжать с таким же успехом. Глубоко вздохнув, Стив открыл камеру Баки.