***
Учёба в Токийском университете искусств заканчивается за четыре дня до новогодних праздников, а у студентов есть хорошая традиция — в самый последний день после пар отрываться по полной в здании универа. Самодеятельность и кружки не запрещены администрацией, ну, а об алкоголе все умалчивают, ибо люди искусства не пьют, ну вы что. Сторожа, который совсем не против отправиться домой пораньше и провести время с семьёй, можно подкупить бутылкой хорошего саке, как обычно и делают. Хёнвону не очень хочется идти в этом году на университетскую тусу, но Вонхо настаивает и мягко тянет Че сначала перекрашивать волосы — Хёнвон не очень-то хочет делать что-либо новое, потому выходит из салона с пепельно-серыми кудрями, а затем на квартиру к Вону, заодно притащив кучу своих вещей, предоставляя Хёнвону выбор различного шмота. Всё же, Че обещал себе, что попытается отвлечься от проблем и не портить настроение ни себе, ни сенпаю, а потому все же выбирает из вещей Вонхо кружевной чёрный чокер, рубашку, что больше Хёнвона на пару размеров, и чёрные джинсы. «Красивый…» — как-то не очень весело думает Хёнвон, видя свое отражение в зеркале, меланхолично поправляет чёлку и выходит из дома, где у подъезда его ждёт сенпай. У Вонхо едва хватает слов описать восхищение младшим, а Че только мило улыбается и раз за разом отвечает «Спасибо» и «Да что ты, на себя посмотри, какой красавец, наверняка все девушки сегодня будут твоими». Хёнвон знает, что Вонхо — би, потому для него нормально говорить такое, но Че не задумывается, что эта фраза все же больно бьёт Вонхо — ему не надо никакие девушки, а только один высокий блондин с печальными, но такими красивыми глазами… Когда парни подъезжают к универу, уже темно. Хёнвон успел немного замёрзнуть и ютится в своём длинном пальто и шарфе, а Вонхо уже собрал вокруг себя компанию своих друзей из музыкального, что тоже шли в универ, но это не специально. Сенпай — душа компании, люди постоянно крутятся возле него, а Че не чувствует себя каким-то обделенным — ему наоборот и лучше, когда о нем забывают и не обращают внимания, он любит тишину и с некоторых пор одиночество. Окна третьего этажа подсвечены фиолетовым, что позже меняется на синий, потом на красный, а затем снова на сиреневый. На улицу доносятся едва уловимые приглушенные звуки музыки. — Ну что, готов? — тихо с улыбкой спрашивает Вонхо кохая. Хёнвон шумно вздыхает, все же немного волнуясь, и кивает. Двери перед ними открываются… Удивительно, но людей на первом этаже не так уж и много. Большая часть здесь стоящих — это те, кто пришли недавно или все ещё ждут своих друзей. Двери тут открываются через каждые три минуты, запуская и выпуская студентов, так что почти все здесь ещё в куртках. Несмотря на то, что как таковых здесь преподавателей или охраны нет, никто не решается закурить в коридоре, все же хоть какие-то правила студенты соблюдают. Хёнвон бегло осматривает все вокруг, пока Вонхо с толпой студентов смеётся и под улюлюканье других где-то исчезает. Насколько Че понял, его друг сегодня будет выступать. Юноша снимает куртку, вздрогнув, когда позади него открывается дверь и его обдает морозным декабрьским ветром, Хёнвон спешит уйти отсюда туда, где потеплее, но не спеша поднимается по лестнице на второй этаж. На стенах развешены все те же картины и фотографии, но к ним добавились ещё гирлянды, что мигают разноцветными огоньками, вперемешку с обычными жёлтыми, включены разные проекторы или светильники, которые создают на полотлке и стенах отсветы в виде звёздочек, здесь лучше слышно медленную музыку, что доносится сверху, студенты фотографируются у стен, то и дело вспыхивают огоньки камер тех, кто не отключал подсветку. Хёнвон уже немного расслабился и идёт по коридору приглядываясь к декорациям, улыбаясь и кивая знакомым, иногда ловя на себе заинтересованные взгляды девушек, но в полумраке университета все же остаётся не слишком заметным, что радует. Когда парень поднимается на третий этаж, где обычно учатся музыканты, он прислушивается — песня закончилась, после неё слышна секундная тишина, а затем по зданию разносятся аплодисменты. Видимо, даже сейчас выступают вживую. На этом этаже находится большой актовый зал, обычно предназначенный для репетиций актёров и певцов. Здесь сейчас действительно очень красиво. Стулья все убрали и места в два, а то и три раза больше. По стенам в красивом беспорядке висят люминесцентные фиолетовые, синие и сиреневые лампы, некоторые из них мягко мигают, под потолком — также одна огромная жёлтая гирлянда, что делает помещение более освещенным. Сцена с микрофонами, на которой сейчас парень в дуэте с девушкой допевали милую песню в свете нескольких софитов, тоже хорошо оборудована. Студенты действительно постарались на славу, чтобы сделать себе хороший праздник. Действительно только интересно, кто это все будет убирать, потратит на это сутки уж точно. Хёнвон осматривается по сторонам и пробирается к диванам, что стоят на возвышении сейчас там, где обычно стоят студентские парты. Оттуда просто отличное место, чтобы наблюдать за сценой. Студенты удивительно вежливы и не толкаются, многие из них сидят на полу у сцены или у диванов, мало кто ходит, но никто не жалуется, что кому-то что-то не видно, но Хёнвон знает, что где-то к полуночи здесь начинается настоящая дискотека, поют уже те, кому больше по душе рок, нежели нежные песни, или же кто-то становится за диджейский пульт и взрывает к чертям весь универ. Однажды и Хёнвон тоже был там, на сцене, когда был на втором курсе, но потом отчего-то отказался выступать. За раздумьями и осмотром всего вокруг, Че не сразу замечает, что на сцену вышел Вонхо. Все в зале тихо загудели, некоторые приветливо засвистели, но никто уж слишком не шумел. Парень мило улыбнулся, сказал пару приветственных слов, глядя куда-то в зал, заиграла музыка. Время идёт, тик-так… Минутная стрелка на часах Укажет мне, где ты сейчас, Помогая сохранить равновесие, Мне, потерявшему чувство направления Хёнвон вслушался в слова и словил на себе взгляд Вонхо. Парень улыбнулся кохаю, а тот отчего-то отвёл глаза, только крепче сжав в руке бокал шампанского. Куда мне идти? В какую сторону смотреть? И только твое сияющее лицо Я вижу всюду Вонхо пел просто замечательно, у него был очень красивый тембр голоса с едва заметной хрипотцой, произношение смягчалось и казалось, что юноша немного шепелявит, но от этого песня казалась ещё милее и нежнее. Хёнвон закрыл глаза, не вслушиваясь в текст, а лишь концентрируясь на мелодии и голосе друга. Всё же ему нужна была эта разрядка и он рад, что Вонхо обладает довольно большой упертостью, чтобы вытащить Хёнвона из дома. А ещё он очень рад, что сенпай остался с ним, несмотря на эти странности и все то сверхъестественное, что окружает Че… Лис стоит почти под стенкой, у самого конца аудитории. Ему видно и Вонхо на сцене, и парня в белой рубашке, что закинул голову назад, закрыл глаза и будто дремлет. — Он сегодня прелестнее, чем обычно, я прав? — Минхёк подает Кихёну бокал вина, но Ю игнорирует этот жест, кидая на Мина колкий, но спокойный взгляд. Кумихо только хмыкает и пьёт то с одного бокала, то с другого, мешая красное и белое. — Мне тоже нравится, у Хёнвона всегда был хороший вкус, — так же говорит Ли. Он будто общается сам с собой, но знает, что кицунэ все же его слушает. Лисы старались не выделяться, одели относительно тёмную и неброскую одежду, а Кихён даже зачесал волосы, убрав чёлку в сторону. Мин едва ли удержался от замечания, что кицунэ так чертовски идёт и он, даже несмотря на свой низкий рост минипута, как считал Ли, все же кажется очень секси. Если бы правда кумихо сказал это вслух, ему бы в лицо прилетела эта самая расчёска, а Кихён как на зло, пошёл бы со своими вечными кудрями и чёлкой, что почти закрывала глаза. Потому-то Мин наслаждается зрелищем молча. Хоть сегодня он бы мог соблазнить кого-то и съесть ещё одно сердце, чем станет на шаг ближе к цели, он все же мысленно пообещал, что не станет портить Кихёну и Хёнвону праздник сегодня. Он лучше выйдет на охоту завтра, хотя и не слишком-то хочется есть отравленное алкоголем. Кихён наблюдает за тем, что творится внизу аудитории, у сцены, а потом оживленно делает шаг вперёд, когда видит, что Хёнвон выходит. Минхёк останавливает кицунэ за руку, на что только получает дикий взгляд, не терпящий возражений. Кумихо цокает языком и делов-то говорит: — Хватит уже, пусть сам разберётся, не маленький. — Но ему нужна помощь. — Слушай, помоги ему по-другому — дай ему возможность сделать все самому, ты же не нянька в конце-то концов. Кихён сопит, но все же не уходит вслед за Хёнвоном, как намеревался, а остаётся в зале и боковым зрением считает, сколько же бутылок вина влезет в кумихо.***
Че выходит из аудитории спустя час, направляясь в туалет. Всё же у него нет желания сидеть здесь всю ночь, но он решил, что побудет хотя бы до пол второго, чтобы провести Вонхо домой, если тот, конечно, захочет уходить. Хёнвон не замечает ту тёмную тень, что следует за ним на расстоянии, но все же не упускает из виду, провожая хитрым взглядом. Когда Че, умывшись, поднимает голову, он слышит, что кто-то зашёл за ним в туалет, но не придаёт этому значения. В голове уже немного шумит от выпитого, но пол под ногами не кружится — и то хорошо. — Так-так, какие ёкаи у нас тут… Голос вроде знакомый, но Хёнвон не может понять, где же он его слышал. Однако обращение сразу наталкивает на мысль, что это не человек. Че поднимает голову неспешно, ему почему-то не страшно, хотя по идее должно бы. Юноша видит перед собой кицунэ, Джина. Одет как обычно невзрачно, но со вкусом, мог бы посоревноваться с некоторыми моделями, а может и с Хёнвоном. — А… Ты… — юноша говорит расслабленно, будто ему все равно, что перед ним стоит кицунэ, а, может, это просто алкоголь так подействовал. — Обращайся ко мне уважительно, отброс! — возмущается фамильярности Хёнвона Джин. — Не слишком-то ты уважаем, раз волосы ещё тёмные, — почти что зевает в лицо лисе Че, — или ты их специально красишь? Кицунэ не выдерживает такой наглости, выпускает уши и хвост. — Да как ты… — Джин, зачем ты пришёл? — серьёзно спрашивает Хёнвон. Парень не теряется, а только ухмыляясь отвечает: — Лисички на хвосте новости принесли, что наш дорогой Кихённи пошёл не той дорожкой, дабы получить повышение, а его сучка осталась без защиты совсем одна. «Это он меня сейчас сучкой назвал?» Хёнвон мрачно хмыкает. Умеют же эти лисы настроение испортить. Но Че только отвечает спокойным, даже не насмешливым тоном: — Оу… Вот как… Ну что ж, спасибо, что предупредил, а теперь иди нахуй. Юноша хочет проскользнуть мимо кицунэ, даже не пытаясь эффектно задеть его плечом, как это делают в фильмах, но лис, похоже, слишком обижен словами Хёнвона. Он хватает парня за плечо, разворачивается его к себе и с силой толкает к стенке у двери. В его глазах — холодная ярость и возмущение, уши прижаты к макушке, клыки сверкают в свете ламп. В глазах напротив — странное спокойствие и скрытая насмешка, будто бы Хёнвону действительно нечего терять. — Что… Ты сказал…? Вопрос риторический и зря Джин задаёт его, давая Че возможность взять свои слова назад — он слишком много выпил, чтобы переживать о смерти или увечиях. — Я сказал, чтобы ты шёл нахуй, — таким же спокойным тоном серьёзно повторяет Хёнвон. Кицунэ рычит и толкает парня ещё раз о стенку, отчего он морщится от боли, но отходит на шаг назад. — Да что с тобой такое? Хёнвон не отвечает ничего, только смотрит на Джина, немного сощурившись. Каким же все-таки жалким выглядит кицунэ сейчас. Почему-то он не решается убить Хёнвона, хотя сам сказал, что знает, что Че лишился защиты русоволосого кицунэ. Почему же он медлит? Может пришёл припугнуть? Но зачем? Джин хмыкает и вроде собирается уйти, но слова срываются с языка Хёнвона быстрее, чем он успевает сообразить что и кому говорит. — Иди, пожалуйся своей подружке, что тебя обидела сучка Кихёна, наверняка тебя пожалеют. «Ой» Катана, объятая синим пламенем, врезается в стену, покрытую белым кафелем, прямо за сантиметр от уха Хёнвона. Че никак не реагирует, только замирает, пытаясь подавить истерический смешок. В голове от громкого резкого звука немного звенит. — Если ты… Скажешь ещё что-то… Обещаю, когда встречу тебя в следующий раз… Ты будешь скулить, выпрашивая пощады… Шлюшка… Джин настолько зол, что если бы Хёнвон был трезвым, он уже сто раз успел бы пожалеть о своих словах и был хотя бы напуган, а не только делал вид, что это так. Кицунэ открывает дверь, чтобы уйти, а Хёнвон на выдохе произносит: — Лучше бы ты предложил эту сладкую пытку кумихо, он наверняка бы оценил. Джин хмурится, но на провокацию снова не реагирует. — Думаешь я не знаю? Он будет следующим после тебя, ёкай, могу пообещать. Кицунэ выходит из туалета, а Хёнвон с усталым вздохом оседает на пол под стеной и кладёт голову на колени. Слишком сложно быть таким…***
Хёнвон возвращался домой в три часа утра. Вонхо отчего-то был не в настроении тусить ещё дольше, спел пару песен и, видя, что Че опять о чем-то задумался или загрустил, решил оставить его в покое и согласился ехать домой. Вон задумывал, что проведёт сенпая домой, но в итоге это его довели прямо до двери и спокойной ночи пожелали. Хёнвон прекрасно видел, как Вонхо относится к нему, и специально это игнорировал. Кажется, это устраивало обоих. Едва ли Че зашёл в квартиру и включил в коридоре свет, как услышал, что на кухне что-то упало. Хёнвон не придал этому большого значения, голова вообще немного кружилась от выпитого, парень думал о том, как бы побыстрее оказаться сначала в душе, а потом в постели. Шуршание повторилось, а потом что-то громыхнуло, будто крышка от кастрюли упала на пол. Хёнвон едва ли подскочил от неожиданности. Квартира же была закрыта, какого черта… Не включая свет в комнате, парень вдоль стены направился в сторону кухни. Он застыл у стены так, что ему было видно все помещение, освещенное светом открытого холодильника. Рядом же кто-то копошился и… Помахивал хвостом. Хёнвон включил в кухне свет и едва не выругался. Такой бардак, будто он оставил на сутки пса самого дома. — Какого черта ты тут забыл…? Парень даже не пытается скрыть удивление. Зажав в зубах хлебную палочку, отвлекшись от грабежа холодильника, на него смотрит Чангюн…