***
Кихён сидел на веранде весеннего дома и смотрел на сакуру. Дул лёгкий, но прохладный ветер, который, кажется, был со стороны заснеженного Ёми, впрочем лису, укутанному в хаори, это не доставляло неудобств. Кожа на руках, правда, иногда покрывалась мурашками, когда ветер становился сильнее, морознее и порывами сносил лепестки цветущих деревьев. Закат был просто замечательным, небо окрашенное в мягкий апельсиновый, розоватый и жёлтые цвета, а солнце уже на половину спряталось за горизонтом. Если не вспоминать, где лис находится, этот вечер вполне можно назвать приятным… — И что мы тут скучаем? — протянул сладким тоном Мин, присаживаясь рядом. Кихён шумно вздохнул — он отвлёкся и не заметил приближения кумихо, а потому испугался. Ну, может немножко. Ли сел так близко, что теперь касался плечом Кихёна и тот ощущал тепло, исходящее от кумихо. Ю закрыл глаза, стараясь успокоиться. Почему-то уж слишком легко Мину удалось вывести лиса из душевного равновесия. — Что тебе? — устало спросил кицунэ. — Ну, не будь таким занудой. Мне ведь тоже нравится смотреть на закаты. Очень красиво, учитывая, что это просто магия. — Что ты собираешься делать потом? Мин проигнорировал вопрос. — Кихён, если ты собираешься читать мне мораль, я тебя прошу, давай не будем. Ю тихо рассмеялся. — Я думал мы уже прошли этот этап, за кого ты меня принимаешь? Да и… Я ничем не лучше, чтобы поучать тебя. Мин хмыкнул. — Ошибаешься. Кихён посмотрел в глаза Ли и увидел какой-то странный, тёплый огонёк, но даже не знал что ответить. Почему кумихо так сказал? — Но да ладно, давай не об этом, — Минхёк закинул руку на плечо Ю, притягивая его ближе, а у того кажись чуть сердечный приступ не случился от такого резкого удивительно дружеского жеста. Настроение Ли менялось на сверхскорости или же у него было раздвоение личности, потому что Ю никак не мог понять — тот, кто обнял его сейчас, и тот, кто угрожал отрезать ему хвосты, это один и тот же человек? Кихён замер ещё больше, превращаясь едва ли не в каменную статую, когда Минхёк придвинулся ближе и зашептал на ухо лису: — Знаешь, я все-таки рад, что ты здесь, Юки. Дыхание Мина щекотало пушистые уши, а по коже отчего-то прошлась волна мурашек. Кихён дёрнул лисьими ушами и отпихнул Ли в замешательстве. — А я нет! Кицунэ быстро встал и бесшумно исчез. Минхёк хмыкнул — все-таки, лучше не стоит Ю говорить, что когда он краснеет от смущения, выглядит ещё милее. Мало ли, ещё лицо откусит в порыве эмоций. Все же что-то в душе кумихо кихенов вопрос о будущем да затронул. Потому как настроение у Мина подпортилось — он просто не хотел этого показывать, а потому и решил, что легче обратить Кихёна в бегство, нежели показывать, что его слова что-то меняют в кумихо. У Ли все равно нет выбора и это уже ничего не изменит. *flashback* — Когда все закончится я лично отрублю тебе хвосты, — сипло отвечает Кихён, когда Минхёк прерывает поцелуй и теперь только немного покусывает кожу на шее кицунэ снова. Ю все ещё лежит на полу так, как его повалил Мин, и не пытается вырваться. Лис испугался, когда Минхёк тогда решил укусить его, но спустя пару мгновений Ли и вправду «показал» причину того, что заставило его так подло действовать. Кицунэ знал о способности лисов общаться тактильно и передавать воспоминания или делиться мыслями, но Минхёк видимо выбрал для Ю одну из своих изощренных пыток, а потому решил показать кицунэ свои намерения мысленно, не просто дотронувшись к лису, а… Укусив его. — Я буду этого ждать, — мило говорит Минмун, сощурившись, когда Кихён снова отвернулся в сторону, дабы тот не видел его покрасневших отчего-то щёк. «Вот же блядский кумихо…» — Эй, — тихо шепчет Ли, остановившись у нескольких сантиметрах от лица кицунэ и заставляя того замереть в испуге, — я все слышал, дурачок. Кихён снова мысленно чертыхается, когда Мин его отпускает. Ну да, блин, забыл, что «связь» двусторонняя и Ли тоже мог услышать мысли Ю. — Можешь идти, — хмыкает кумихо как ни в чем не бывало. Кицунэ понимает — вот этот момент. — А если я не хочу? Мин не меняется на лице всего секунду, пока Кихён не оскаливается и не произносит следующую фразу. — Что если теперь, узнав ради чего весь этот цирк, я не хочу спасать Хёнвона? В глазах Ли что-то застывает. Кихён посмеивается. — Ну в самом-то деле, раз это все затевалось по такому случаю, то почему я, кицунэ Инари, должен спасать какого-то екая, очерненного твоей силой? Мне бы стоило лучше убить его, раз так. Глаза Минхёк недобро блестят, кажется, Кихён задел его, и эту реакцию забавно наблюдать до одного момента. Ли снова надевает маску безразличия. — Ты блефуешь. — Думаешь? — Кихён играет с огнём, но остановиться не может. Он чувствует себя уязвленным из-за этого укуса и хочет отыграться на Минхёке, а заодно и узнать, что на самом деле чувствует Ли. — Я не думаю, я знаю. Ты сейчас пойдёшь и спасешь его. Знаешь почему? Потому что он та нить, что все ещё связывает тебя и человечность. И если ты потеряешь его, станешь таким же как и я, и никакая Инари тебе не поможет. — А что если ты ошибаешься? — щурится Кихён, зная, что Мин его раскусил. Ли встаёт и подходит к Ю лениво, но Кихён по одному взгляду Минхёка понимает, что может пожалеть о том, что вот так играет с кумихо. Ли подходит почти вплотную и Кихён едва сдерживается, чтобы не показать как ему страшно. Ужасное чувство клаустрофобии накрывает лиса и он уже готов скулить и убегать, но только меняется на лице, становясь серьёзным. — Даже если я в чем-то и ошибся, ты все равно пойдёшь искать Хёнвона. Иначе без хвостов останешься ты, намного раньше, чем я, — шепчет Минхёк и Ю, не дожидаясь ещё особого приглашения, на синих лисьих огоньках тут же исчезает. Кумихо только хмыкает.***
Чем дальше Хёнвон отходит от универа, тем больше он понимает, что совершил сегодня одну из самых больших ошибок. Он дал Вонхо надежду. Хёнвон понимал, что скорее всего он не сможет ответить на чувства сенпая должным образом и это будет делать Шина несчастным, но Че не знал у кого ещё просить совет или помощь, а сенпай дал ему минутное утешение. Юноша мысленно ругает себя как только можно и пытается как-то анализировать свой поступок, но в голову не лезет ровно ничего, да и он сам толком не понимает, что на него тогда нашло. Впрочем отрицать, что хоть что-то он чувствует к Вонхо бессмысленно. Только это явно не ******. Хёнвон не замечает, как сворачивает не туда и ноги несут его в сторону каких-то потрепанных старых дворов, что ещё и полузаброшены. Че останавливается перед пустым хмурым зданием и минуту смотрит с непониманием. Его туда тянет. Словно какой-то внутренний голос нашептывает ему пойти туда, но Хёнвону становится стремно. Что за хрень творится? Когда Че смотрит на свои руки, по которых ползают уже знакомые синие огоньки, едва заметные, но согревающие обычно озябшие от холода руки, огонь будто тянется язычками в сторону здания, будто бы там есть то, что их привлекает. Хёнвон снова смотрит на постройку — заброшенный торговый центр, а затем решительно делает шаг вперёд.***
Сначала не слышно ничего — в здании тихо и ни одного шороха не слышно. Под ногами Хёнвона хрустит разбитое стекло, иногда шуршат камешки. Кажется, что здесь даже холоднее чем на улице, хотя это легко можно списать на кучу сквозняков. Че смотрит на огоньки, которые все ещё льнут куда-то вперёд и продолжает идти вперёд. Юноша осторожно поднимается по неисправному эскалатору на первый этаж и осматривается по сторонам. Вдруг он слышит что-то похожее на скулеж и вздрагивает от такого внезапного леденящего душу звука. Кажется, он со второго этажа, туда можно подняться, но Че колеблется. Он бы соврал, если бы сказал, что не испугался. Но парень смотрит на свои руки и на огоньки, которые становятся больше и виднее, тянутся вверх туда, куда Хёнвон не хотел бы идти. Собрав силы в кулак, Че поднимается по эскалатору дальше, стараясь не издавать не звука, но снова останавливается, когда кто-то тяжко вздыхает и что-то умоляюще стонет, а внутри холодеет, когда он слышит скрежет металла, словно кто-то тащит за собой железку. Не думая больше о последствиях, Хёнвон в пару шагов, перескакивая через ступеньки, оказывается на втором этаже и тут же застывает — огни на руках загораются сильнее и угасают. — Ты… В глазах Кихёна, стоящего в нескольких метрах, лениво держащего катану в руке так, что она волочится по полу — именно этот звук слышал Хёнвон — проскакивает удивление, но оно тут же сменяется холодным блеском в глазах. И почему судьба постоянно сталкивает их друг с другом?! Че оживает только тогда, когда снова раздаётся странный звук и только теперь он замечает, что катана кицунэ в крови, на полу среди разбитого стекла затерялись алые следы, а прямо возле самого юноши под стенкой сидит напуганный раненый человек. — Кихён… — Что ты тут делаешь? — холодно спрашивает кицунэ, не замечая ужаса в глазах Хёнвона. Он предпочитал бы не замечать его, но вес чувства до предела обострены — лис на охоте, а потому, даже стоя за пару метров от парня, он слышит его глухое учащенное сердцебиение, замечает каждый его взгляд, почти что физически ощущает состояние Хёнвона и ему просто адски хочется, чтобы парень исчез отсюда или же вовсе не появлялся здесь. Лис только мысленно молится, что Минхёк успеет появиться, прежде чем Кихён захочет вскрыть глотку ещё одной непрошенной жертве. Хёнвон отступает на шаг к стенке, когда Кихён направляется к нему. Вернее, он хочет закончить дело с тем мужчиной, который все ещё сидит около ног Хёнвона и что-то испуганно бормочет в состоянии шока, но Че пугается. Ю проходит мимо беловолосого юноши, хватает за воротник мужчину и отшвыривает его в сторону так легко, словно тот пушинка. — Ты что делаешь… — почти неслышно спрашивает Хёнвон, но для Ю этот голос звучит чересчур громко, а вопрос лезвием врезается в сознание. Кихён старается не обращать на Че внимание и не терять видимость самообладания, а потому только выпускает звериные уши и четыре хвоста , тёмного как смоль цвета, и направляется к жертве. Хёнвон с ужасом догадывается, что сейчас будет. — Кихён, нет! Ты не можешь этого сделать! — сипло, но громко и пытаясь не терять уверенности произносит Хёнвон, но понимает, что еще один хвост просто так не появился бы. Возможно и останавливать кицунэ было бы сейчас бесполезно, но Че хватается за надежду, что лис все-таки одумается, словно утопающий за соломинку. — Ю Кихён, остановись! Ты не убьёшь этого человека! Кихён оборачивается и зло шипит: — Ты попытаешься мне помешать? Хёнвон мешкается всего секунду, но чётко отвечает. — Да. Я сделаю это, потому что знаю, что ты не монстр. Ты не убьёшь человека. С каждым словом в Хёнвоне растёт сила и уверенность, что ему удастся остановить Ю. Звериные уши того слегка поникли и лис уже не смотрит настолько диким холодным взглядом, а отвёл глаза в сторону. Хёнвон делает шаг в сторону Ю, выставив руки вперёд — удивительно, но они не дрожат. — Кихён… Посмотри на меня… Лис бросает краткий взгляд на Че и замирает на секунду. — А что, если ты ошибаешься во мне? — Чт- Кихён заносит катану над человеком, раздаётся коротких крик умирающего. Хёнвон стоит на месте, не в силах шевельнуться, ни стереть капли крови, которые попали ему на щеку. Он смотрит на бездыханное тело под ногами Ю, на то, как Кихён с помощью магии, даже не притрагиваясь к трупу, достаёт ещё тёплое сердце из тела человека с отвратительным хрустом поломанной грудной клетки, а лезвие катаны аккуратно вытирает о рукав черно-коричневой пятнистой рубашки. «Что. Я. Сейчас. Увидел.» Внутри нарастает такая смертельная обида, что кажется сейчас если Хёнвон не пошевелиться, она сожжет его заживо. Че так внезапно толкает Кихёна, что лис отлетает назад и больно ударяется о ступени эскалатора, ведущие на третий этаж. — ЗАЧЕМ ТЫ ТАК ПОСТУПАЕШЬ? — уже не сдерживаясь орёт Хёнвон, а у Кихёна только ужас и сожаление в глазах. Он видит как голубое пламя вспыхивает на сжатых кулаках Хёнвона, теплится у его ног, готовое слушать своего хозяина. Ступор Ю проходит так же быстро. Он поднимается, не обращая внимание на боль в ушибленной спине, и оскаливается. — Поверь мне, ты не вправе меня осуждать, — не повышая тона рычит кицунэ, прижав уши плотно к голове, а хвосты распустив по сторонам. Кихёну не стоит даже напрягаться — вокруг него уже танцует чёрное проклятое пламя. Лис не хочет причинять Че вреда, но сейчас инстинкты и чувства застилают рассудок и невозможно сопротивляться желанию выгрызть сердце из груди Хёнвона. — Я спрашиваю, зачем ты так поступаешь?! Какое у тебя право отнимать жизнь у других?! Ты же кицунэ! Ты посланник Инари! — Она мне больше не мать, не упоминай её! — срывается на глухой рык Кихён, готовый нападать. У Хёнвона нервы сдают первого и он бежит на кицунэ, уже не задумываясь о последствиях или о том, что у Кихёна в руках катана и вообще он сильнее. В следующее мгновение все происходит так быстро, что Хёнвон не успевает понять как так случилось, что он сейчас упал и проехался на спине по полу и загнал в руки битого стекла. Боль не чувствуется вообще, но какой-то шок не даёт нормально вдохнуть, а перед глазами все идёт кругом. Голубое пламя исчезло, будто его вообще не было. — Эй, полегче, оба! — серьёзно восклицает знакомый голос и Хёнвон наконец фокусирует взгляд. Минхёк стоит прямо посередине, не давая подняться ни одному из них, окружив себя таким же обжигающим чёрным пламенем. Его белесые языки танцуют в воздухе и тепло искажает изображение, заставляя силуэт кумихо нечетко шевелиться. — Если вы покалечите друг друга, я расстроюсь, — примирительно говорит Ли, а Хёнвон не может распознать в его голосе фальшивость. Че очень медленно поднимается, хватаясь израненными руками за перила и морщась от боли. Он смотрит на Кихёна по ту сторону пламени и снова видит это нечитаемое выражение лица. Юноша не обращает внимание на Минмуна, а обращается только к Ю, тихо, ведь он знает, что лис его услышит. — Почему ты не уйдёшь? Почему не попытаешься забрать хоши-но-тама и разорвать договор. Кихён несколько секунд смотрит на Вона. Че видит в уголке его губ кровь, Ю выглядит потрепанным и Хёнвон не понимает — это он сам его так побил, или Минхёк его задел, когда разнимал дерущихся. — Потому что договора нет, — Хёнвон слышит слова Кихёна удивительно чётко, хотя тот говорит так же тихо. Че задаёт немой вопрос, не понимая что имеет в виду Ю. — Минхёк давно отдал мне хоши-но-тама. Что-то внутри Хёнвона останавливается — может, это было сердце. — Что? Почему ты не уйдёшь? — Я не хочу. Хёнвон ошарашенно выдыхает, стараясь не упасть и шарит глазами по полу. — Но… — Потому что Минхёк прав. Ты не знаешь всего, Хёнвон… — Кихён, — наконец подаёт голос сам Ли, он обращается к лису мягко, но в голосе звенит что-то похожее на беспокойство и предупреждение, — нет. Ю замолкает, так и не объяснив ничего. Мин одаривает Хёнвона последним взглядом, в котором почему-то мелькает печаль. По щелчку пальцев из воздуха возникает красная дверь, за которой и скрываются кумихо и тёмный кицунэ. Тишина, что воцарилась после их ухода кажется такой звенящей. Хёнвон все ещё стоит и тупо смотрит в пол, стараясь понять то, что он услышал, не обращая внимания на холод и боль в окровавленых руках в стёклах. Наконец он приходит в себя, но чувствует внутри… Ничего. Словно лисы ушли и действительно вырвали у него из груди сердце. На тяжёлых ногах Че, шатаясь, подходит к трупу и падает на колени рядом. Он смотрит на бездыханное тело убитого, на порванную куртку, запачканную в крови, на дыру в груди. Хёнвона мутит и от запаха крови, и от вида, перед глазами почти что темнеет, и Че резко сгибается пополам, когда к горлу подкатывает тошнота. Однако вместо того чтобы вырвать, парень просто рыдает. Хёнвон закрывает рот рукой, заглушая истерику, слезы просто катятся по лицу, смешиваясь с капельками чужой крови на лице юноши, а звуки плача будто на зло эхом разносятся по всему торговому центру. Кихён ушел и забрал с собой сломанное сердце Че Хёнвона.***
Когда дверь в квартиру открывается, Чжухон вскакивает с дивана и бежит смотреть кто пришёл. Следом за ним в коридор выбегают Хёну и Вонхо. На часах уже три утра, все это время парни сидели как на иголках, но вот он, Че Хёнвон, растрепанный, побитый, стоит в дверях собственной квартиры. — Хен, что случилось??? — бледнея, спрашивает Хони, когда видит, что Хёнвон не двигается и не поднимает на них глаз. — Хёнвон-кун, ты ранен? — Вонхо подходит ближе, когда замечает красные смазанные пятна на лице кохая и видит побитые костяшки рук. Шин сидел здесь ещё с семи часов вечера, когда ему позвонил Хёну и сказал, что Че не берет трубку, хотя должен был уже давно вернуться. Парни не тревожились бы за друга, ведь время ещё не позднее, да только Хёнвон никогда не выключает телефон, да и нигде шляться один он не любил. Одногруппники сказали, что он ушёл после третьей пары ничего не сказав, а никто из тех, кто живёт относительно рядом, не видели, что Че идёт домой. В свете последних событий, Хёну встревожился первым — мало ли что могло произойти с другом, учитывая, что на него снова могли напасть те кицунэ, Джин и Джису. Че не ответил, когда Вонхо задал вопрос насчёт ран. Ранен? Кажется, что уже убит. Шин хотел было провести друга в комнату и положил ему руку на плечо, но Хёнвон её скинул, отойдя чуть в сторону. — Ты встретил Минхёка? Я чую его запах. Ты его видел? — вдруг спросил Чангюн, но осекся, когда увидел в каком виде сейчас Хёнвон. — Друг, что случилось? Мы места себе не находили. Хёнвон шумно сглотнул и устало поднял глаза на парней. Вонхо мысленно чертыхнулся, видя эти красные, заплаканные, глаза без единой искорки жизни. Однако же голос Че звучал чётко и удивительно спокойно. — Я сдал Минхёка и Кихёна полиции. — Что? — удивлённо переспросил Вонхо. — Сегодня у меня на руках умер человек и я не смог ничего с этим поделать. Я не смог его спасти. Эти двое не заслуживают жалости. Хёну смотрел на друга такими глазами, будто впервые его видит. Даже он, со своей выдержкой полицейского, был не готов к такому. — Ты не простишь его, — как факт констатировал Хёну, с какой-то грустью в голосе. — Они не заслуживают прощения. Они монстры. — Но Хёнвон… — начал было Чжухон. — Если нужно будет, я собственноручно убью Минхёка, — жёстко отчеканил Че и Хони замешкался. — Хёнвон, ты не можешь его убить… — Почему же? Потому что он был моим другом? — с вызовом спросил Че, глядя в глаза каждому по очереди. — Для него самого эта дружба нихуя не стоила, так почему я должен смотреть как дальше умирают люди… — Хёнвон, если что-то случится с Минмуном, Чангюн исчезнет, — с нескрываемой тревогой говорит Чжухон. В глазах Хёнвона что-то мелькает, но он только сухо отвечает: — Мне жаль. Прости. И все понимают, что это не извинение за сказанные сгоряча слова. Это извинение за то, что Хёнвону все равно. Чангюн же сам никак не меняется на лице, а вот у Чжухона нервы сдают. — Да что же ты… — он не договаривает, только шипит и, хватая куртку, выходит за дверь, толкнув Хёнвона плечом. — Вон, так нехорошо, он же только встретил брата, ему больно, — едва слышно говорит Хёну, пытаясь вразумить и успокоить Хёнвона, но тот лишь цыкает. — Я был там, хен! Я видел как он тонул, что ещё хуже, наблюдал с берега, но не мог помочь ничем! А ты говоришь мне о боли! Я тоже любил Чангюна, но я не могу смотреть как умирают люди и снова бездействовать, понимаешь? Наверняка ты поймёшь меня только тогда, когда умрёт кто-то из нас, ведь другие люди ничего не стоят, даже для такого как ты! Хёну открыл рот, закрыл и нахмурился. Ему нечего сказать. Он понимает, что Хёнвон говорит это на эмоциях, но это были слишком обидные слова. Хёну ведь хочет помочь, ему тоже больно, но просто по привычке он это скрывает, а его обвиняют в бесчувственности и безответственности. — Хёнвон, тебе стоит отдохнуть сейчас, — Вонхо все ещё не унимается и не покидает попытки достучаться до Хёнвона. — То, что я сделал сегодня утром было ошибкой, — холодно, словно голосом сломанной куклы, произносит Хёнвон, — извини, больше такого не повторится. Я… Сейчас не в настроении обсуждать отношения. Вонхо ударили по больному. Че сейчас толсто так намекнул на то, о чем боялся сказать сенпаю напрямую какое-то время. — Извини, — бормочет почему-то сенпай и вместе с Хёну тихо выходит, даже не хлопнув дверью. Чангюн стоит в дверях коридора и смотрит на Хёнвона, одного и потрепанного, оставшегося тут. Инугами ничего не говорит. Он не чувствует обиды за слова Хёнвона о нем и о его смерти, он ощущал как сильно ранили слова Че каждого человека в этой комнате, но дух осознает, что больше всех больно только самому Хёнвону. И они все явно не те люди, что смогли бы его утешить или унять эту боль. Че устало вздыхает и ловит на себе взгляд Чангюна. — Тебе нужно особое приглашение? Мононоке ничего не отвечает, только уходит в комнату, а там, обратившись в пса, прячется в самый дальний угол комнаты, где Хёнвон его точно не увидит и не найдёт. Че вздыхает снова, лениво медленно раздевается, скидывая куртку и ботинки на пол, даже не морщится, когда ткань противно задевает раны на руках, заставляя их снова кровоточить. Он идёт в ванную, раздевается и какое-то время стоит под прохладным душем, даже не замечая низкой температуры. Капли воды стекают по бесцветным волосам, по лицу, немного щекоча, но Хёнвону все равно. Он аккуратно отмывает израненные руки, а вода что утекает в слив окрашивается в розоватый цвет; вместе с остатками крови смывается и стеклянная крошка, что застряла в порезах. Хёнвон просто ничего не чувствует, у него не осталось сил ни злиться, ни кричать или плакать, будто бы все слезы высохли, будто он вообще никогда не умел плакать. Огоньки, что снова танцуют на руках парня сейчас такие же чёткие как и тот момент, но Хёнвон просто закрывает глаза и не обращает на это тёплое покалывание в ладонях внимания. Он не видит, как медленно, но прямо на глазах затягиваются ранки на ладонях и костяшках. Че подставляет лицо под воду, невольно задерживая дыхание, просто так, чтобы напомнить себе, что он ещё живой, может чувствовать и что ему надо воздух. Парень открывает рот и вдыхает только тогда, когда лёгкие начинают гореть от нехватки воздуха. В комнате темно, её освещают только огни машин у окна и фонарей. Че заходит, не включая свет, и падает на кровать, раскидывая руки в стороны. Одной рукой он вдруг нащупывает что-то мягкое и тут же в голову врезается догадка, что это. Хёнвон шумно сглатывает, сжимая в руках тонкую мягкую ткань в кулак, нехотя поднимается и вытягивает руку, вытаскивая из-под подушки это . Че смотрит на него без интереса, эта вышивка из цветов кажется не такой уже привлекательной. Справедливости ради стоит сказать, что где-то в самом дальнем уголке подсознания скребутся какие-то кошки, но юноша предпочитает не обращать на это внимания. Он концентрируется и мягкие светлые волосы на руках встают дыбом, когда по предплечью, согревая Хёнвона, ползёт синий огонёк. Он двигается неспешно, но точно прямо, перемещаясь уже от запястья к пальцам, а затем цепляясь язычками за нежную ткань в руках беловолосого юноши. Пламя загорается ярче, ткань начинает тлеть, тонкий запах горелого ударяет в нос, но Хёнвону все равно. Он без большого интереса, но не отводя глаз смотрит как синий огонь охватывает цветочное хаори, некогда пренадлежащее русоволосому лису, тому самому, которого Хёнвон увидел в прошлом году под цветущей сливой, который одним осенним вечером пришёл по душу Хёнвона в парке и едва не забрал её, у которого хватало дерзости и смелости перечить своим собратьям и спасать «проблемного ёкая», который пожертвовал собой и пошёл на сделку с дьяволом Л* М*нх*к*м; которого Че *****, но как-то по своему, и который не мог так жестоко растоптать сердце друга и отбросить эмоции. Чангюн, обратившись в человека, побежал в спальню, услышав запах горелого вперемешку с запахом Кихёна, но остановился в дверях, увидев Хёнвона и лисье пламя — оно не сможет навредить ни Че, раз он им управляет, ни квартире, так что пожара ожидать не стоит. Хёнвон отпустил хаори и оно опустилось на пол, все ещё догорая. Синие отблески пламени холодными искрами танцевали в глазах Че, пока он неотрывно смотрел как сгорает лисья накидка, а вместе с ней и ещё кое что, ранее очень важное для Хёнвона, что заполняло его душу и не давало потерять надежду. Возможно Хёнвону даже жаль, что он так по-свински поступил сегодня с друзьями, но ни Чжухон, ни Хёну, ни даже Вонхо не смогут унять ту боль. И теперь нет такого человека или существа вовсе. Че уже давно заметил Чангюна, стоящего напротив, наблюдающего из-за двери, но обратился к нему только сейчас. Его голос был безэмоциональным, немного хриплым. Хёнвон не злился на Гюна и не испытывал грусти. — Ты ведь знаешь почему Минхёк так поступает? Чангюн зыркнул на юношу, ничего не ответив, но Хёнвон понял — знает. — Почему же? Им только снова посмотрел на Вона и исчез во тьме ночной кухни. Синее пламя потихоньку догорало, в комнате становилось темно и тоскливо тихо.***
Минхёк снова посмотрел на Кихёна этим взглядом, обозначавшим безнадежность лиса, и стянул с плеч парня изорванную и заляпанную кровью рубашку. Ю даже не шелохнулся, но вздрогнул и закрыл глаза, когда холодные пальцы кумихо дотронулись к коже на спине, очертили контур одной из огромных царапин, что остались после встречи кицунэ со ступеньками эскалатора. Минхёк на секунду поднялся, вышел и вернулся в комнату с блюдцем с тёплой водой и какой-то мазью. Конечно, на лисе все и так заживёт, но у кумихо были свои причины оказать Кихёну какую-то помощь. А ещё Ли казалось, что не стоит его сейчас покидать одного в таком состоянии. Минхёк мягко потянул ткань рубашки, резко разорвал её, дабы она ему не мешала и принялся промывать царапины на спине Кихёна. Отчего-то лис казался ему сейчас таким маленьким и беззащитным, хрупким, потому Мин был предельно осторожен. Кихён сцепил зубы и со свистом втянул воздух, когда Ли задел особо ушибленное место. — Он меня ненавидит, — тихо сказал Ю. Минхёк, будто ожидая, что лис начнёт об этом говорить, только и хмыкнул. — Ты убил на его глазах человека и вырвал ему сердце. Парень не осуждал, не корил, а просто констатировал факт — осуждение вот как раз было бы слишком смехотворным, если бы кумихо решил к нему прибегнуть. — Я… Дурак, — снова говорит Ю, сжимая кулаки, и в этот раз в его голосе проскакивают нотки ненависти — к себе, а не к кому-то. Минхёк тихо посмеивается. — Это мы и так знаем. Трудно скрывать, но Ли на самом деле жаль Кихёна, всего капельку. И Хёнвона тоже, но кумихо научился не зацикливаться на эмоциях и чувствах, просто не обращать на них внимание. А вот Юки чувства так и захлестывают, Мин это понимает только дотронувшись к лису и прислушавшись к его эмоциональному фону. Минхёк вздыхает принимается обрабатывать порезы и синяки мазью. Кихён немного успокаивается, когда что-то холодное и густое касается ранок, но отделаться от эмоций он не может, даже если Мин попытается их забрать. — Он меня не простит, — слишком безжизненно говорит Кихён. — Брось! — хмурится Мин и легкомысленно добавляет, — ты переживаешь о своей святости или о нем? Уж прости, я не хотел, но тебе дорога в ад тоже заказана, после того как ты решил остаться. Эти слова больно ранят, но Ю понимает, что Ли говорит чистую правду. У Кихёна была возможность уйти и оставить все как есть, тогда «главным злодеем» остался бы Минмун, и что с ним было бы дальше — непонятно. — Больше не пытайся ему рассказать, это ни к чему. Он такой человек… Будет жалеть ещё или возненавидит себя за то, в чем не виноват. — А Чангюн? Думаешь он не расскажет? Кихён поворачивает голову в сторону и Минхёк видит его ровный красивый профиль. — Не-а. — Ты так уверен в своём мононоке, — почти скептически бросает Кихён. Ли бесит, что в его словах сомневаются, особенно если он говорит чистую правду — лис не болтает что попало и в чем он на сто процентов не уверен. Сейчас глядя на Кихёна у него в голове проскакивает мысль повалить заносчивого кицунэ на пол и заставить его вспомнить кто тут хозяин — наверняка лису бы самому это понравилось, ведь как по другому понимать эту пассивную агрессию в сторону Минхёка и относительную добровольность, когда Ли приближался к Кихёну на то опасное расстояние, в котором Ю, если бы хотел, мог уже раз двадцать откусить Минхёку лицо или вытянуть внутренности через глотку — как видите кумихо все ещё живой. Но Мин только щурит глаза, забинтовав спину кицунэ, и заботливо накидывает серый плед на его плечи. Ничего, как-нибудь в другой раз, когда он не будет попутно скулить от боли в побитом теле. Минхёк встаёт и собирается уйти в дом, но на последок оборачивается. — Знаешь почему я послал Чангюна на встречу с Хони? Потому что теперь он точно не скажет Хёнвону ни слова. Теперь он не захочет умирать.