Надежда для Тёмного Лорда

Глава 8 — Не беспокойтесь, Альбус, я позабочусь о девушке, — сладким голосом пропел мой новый декан. Дождавшись, пока профессор Дамблдор покинул нас, затворив за собой дверь Гораций Слизнорт повернулся ко мне, оглядев внимательно, с ног до головы, цепким быстрым взглядом. — Итак, Хоуп Майклсон? — сцепил он руки за спиной и качнулся с пяток на носки и обратно. Признаться, странный жест для мужчины его роста и комплекции. — Со своей стороны рад приветствовать вас как декан вашего факультета. Правда, мне кажется, что для вас было бы лучше выбрать другой факультет. — Что-то не так со мной? — Нет, ну что вы? Вы очаровательнейшая из очаровательных юных леди, могу сказать это с чистой совестью и без всякой лести. А за мои долгие годы я повидал много прелестных особ. — Чудесно! — я, по своей привычке, улыбалась. Улыбка — это самое совершенное оружие. И я не стесняюсь его применять. — Тогда, что-то не так с самим факультетом? — Слизерин — факультет элитный. На нём учатся потомки самых знаменитых магических родов Британии. А вы, моя дорогая, не британка? — Нет. Но смею вас заверить, в Америке мой род очень знаменит. И, полагаю, что и в Англии имя моего отца широко известно в узких кругах. — Но… — растерянно похлопал глазами Гораций. Он очень старательно изображал сладенького глуповатого мужчину в годах. Но у меня врождённая эмпатия, доставшаяся в наследство от папочки-первовампира. Мысли я не читаю, но ложь от правды отделяю на раз-два. Как и искренность от притворства. Не то, чтобы Слизнорт был со мной не искренен. Он просто привык играть, как мы привыкаем носить одежду, избегая ходить голыми. — Но разве вы не потеряли память? — Нет, — улыбка моя сделалась жизнерадостней и в ней лишь совсем немного плескалось иронии. — Просто в Новом Орлеане между колдовскими кланами опять война, и отец решил, что мне будет безопасней сейчас подальше от дома. К тому же, Хогвартс обеспечит мне классическое образование, и всё такое прочее. — Вот как? — нахмурился Слизнорт. — Но Альбус и Армандо ничего подобного мне не говорили? Меня убедили, что вы потеряли память. — Частично. Опять же из-за клановых разборок. — Всё равно, на Гриффиндоре или Равенкло вам было бы легче адаптироваться. — Что толку теперь об этом говорить? Не я сделала выбор — Шляпа. Если поняла правильно, решения артефакта не обсуждается? — Нет. Но обычно Шляпа учитывает пожелания… — Жаль, что на мне программа дала сбой. — Какая программа? — Понятия не имею. Господин декан, может быть, вы отведёте меня в мою комнату? Я хотела бы побыстрее со всем этим покончить. Возможно, если потороплюсь, получится уже сегодня посетить некоторые занятия? Слизнорт был не в восторге от моего появления. Я представлялась ему колючкой в розарии, или занозой в попе. Всё шло хорошо, было налажено, а тут такой подарок. Что поделать? Я бы тоже предпочла другое развитие событий. Но имеем, что имеем. Вслед за Слизнортом я подошла к стене, которую посчитала тупиком. — Дракон, — произнёс он активирующее слово, открывая в стене потайной ход. — Прошу вас. Нельзя сказать, чтобы здесь было очень уютно. Скорее — мрачно и стильно. И богато. Стены облицованы мрамором и малахитом, стены увешаны картинами, но то ли в освещении дело, то ли в содержании, атмосферу они создавали — хоть фильм ужасов снимай про дома с демонами и привидениями. По всему периметру стояли резные деревянные кресла с зелёной обивкой. Ближе к центру теснились массивные кожаные диваны. Волшебные светильники освещали пространство холодным болотным цветом. Мне с первых же шагов хотелось взмахом руки прибавить освещения… разом так в пять! А ещё заставить потолок подняться и уйти вверх. Он располагался слишком низко. Комната почти пустовала. Лишь у центра над горой книжек (предположу, что это были учебники) склонились двое парней. Оба — высоки и светловолосы. Один стройнее, его платиновые волосы были собраны в высокий хвост, из-за чего в облике проскальзывало что-то эльфийское. Второй выглядел накачанным, напоминая члена популярного футбольного клуба. — Малфой? Розье? Реддл не с вами? — Я здесь, профессор, — раздался голос с лестницы, состоящей из нескольких ступенек, что уводила куда-то в глубь, наверное, в коридор, за которым прятались спальни. — Чем могу быть полезен? Я с таким искренним интересом уставилась на будущего Тёмного Лорда, что потом, вспоминая, мне было за это стыдно. Честно говоря, я словно забыла, что передо мной живой человек, из плоти и крови, я будто бы встретилась с ожившей картинкой, шагнувшей с широкого экрана. Что сказать? Ничего общего с тем чудовищем, с которым мы повздорили за Аркой Смерти, у красивого юноши чисто внешне не было. Он был ярким, как прожектор в ночи и выделялся не только правильными, чёткими чертами лица и стройной фигурой. В его манере держаться было что-то особенное. К моему удивлению, в его обращении к Горацио не прозвучало ни подобострастия, ни озлобленности. Но нечто отстраняющее, надменное, что с первого же взгляда устанавливало дистанцию между ними и другими людьми. Он ощущал себя другим, более высоким и сильным, чем мы все, присутствующие и отсутствующие здесь. Самоуверенный, холодный, расчётливый, харизматичный. Опасный. И да, привлекательный. — Том, ты, наверное, уже слышал о новенькой? — Нет, сэр. В мою сторону он даже не глянул. — Нам повезло и к нам на факультет поступила ещё одна грязнокровка? — поинтересовался Розье. — Молодой человек, услышу ещё раз нечто подобное в моём присутствии, назначу взыскание. Думаю, десять ударов розгой вас успокоят? Немедленно извинитесь. — Простите, сэр. Не говоря о том, что в голосе Розье раскаяния я не услышала, по моему мнению, извиняться следовало не перед деканом, а передо мной. И то, что Слизнорт удовлетворился чисто формальным подходом, мне совсем не понравилось. — Помоги новенькой освоиться. Расскажи, как всё здесь устроено. Я рассчитываю на тебя, Том. — Да, сэр. — Ну, до встречи, Хоуп. Я проводила декана взглядом, чувствуя себя так, будто он втолкнул меня в клетку с тиграми и запер за мной дверь. Чего я ожидала? Памятуя о нашей «загробной» встречи — ничего хорошего. — Тебя зовут Хоуп? У него были такие же полуночно-синие глаза, как у Дельфины. И взгляд тяжёлый. При этом смотрел на меня Том с тем же выражением, с каким смотрят на стол или стул — то есть совершенно равнодушно. — Да. — Пойдём, Хоуп, я покажу тебе твою комнату. — Покажешь комнату? Кажется, моё удивление, как и сам вопрос, ему досаждали. Он презрительно скривил губы и резко повернулся, подметая полами длинной мантии длинные мраморные ступени. Не отвечая, двинулся вглубь светящегося, как ядовитый глаз демона, коридора. Мне оставалось только идти следом. Я последнее время только это и делаю, иду как овечка за морковкой. Но что делать? Бывают времена, когда обстоятельства сильнее нас и мы из ведущих превращаемся в ведомых. — Вот твоя комната, — он толкнул дверь. При виде ещё четырёх кроватей под роскошными а-ля будуар эпохи рококо, балдахинами, стояли в ряд пять кроватей. Три у одной стены, две — у другой. — Я буду жить не одна? Вообще-то ответ был у меня перед глазами. Я ж не дурочка, и была вполне способна сообразить, что для одного пять кроватей обычно не ставят. Но я нарочно тянула время. Том Реддл сохранял вежливый тон, но по раздувающимся тонким ноздрям и кривящимся губам невозможно было не заметить, что ему не терпится от меня отделаться. И что от считает меня чем-то вроде досадной помехи, с которой неплохо было бы побыстрей развязаться. — Ты будешь делить её с Вальбургой и Лукрецией Блэк, Друэллой Розье, Пенелопой Гринграсс. Сказано это было с информативностью и эмоциональностью автомата. — Очень приятно. — Вот, возьми, — протянул он мне разлинованный листок. Скользнув по нему взглядом (на этот раз по листку для разнообразия, а не по Тому Реддлу) я благодарно кивнула: — Спасибо. В ответ получила лишь пожимание плечами. Мол, благодарности не стоит, это моя работа. — Если что-нибудь понадобится, обращайся. Буду рад помочь. Я молча стояла и смотрела на него. Это что — всё? Он вот так просто развернётся и уйдёт? Кивнув на прощание, он так и поступил. Лишь мантия мелькнула. Какое разочарование! А чего я, спрашивается, ждала? Ну, чего бы там не ждала, факт, совсем не того, чтобы на меня смели смотреть как на пустое место! Нет, вот мне бы радоваться, да? Ни тебе угроз, ни тебе демонстрации силы характера, ничего страшного. Вполне нормальная человеческая реакция на незнакомого человека — вежливо провести и удалиться. Отчего же я так раздосадована? Почти взбешена? Я привыкла быть наследной принцессой. Уникальной, желанной, всеми любимой. Ведь даже когда Джози призналась мне в любви, я приняла это с лёгкой неприятностью, но — как должное. За мной охотились, на меня надеялись, но с первых дней я была любимой, желанной, обожаемой «не-как-все». И искренне считала, что хочу иного. И вот, пожалуйста. Моя судьба никого не интересует. Всем на меня наплевать. Никто не ждёт ни подвигов, ни чего-либо стоящего заинтересованного взгляда. И где моя радость по этому поводу? О, точно, Шляпа ошиблась! Амбициозная самоуверенная гордячка, так искренне верящая, что всё лучшее должно принадлежать ей по праву? Есть ли у меня что-то общее с таким описанием. Не-а. Совсем нет. Ну, нет! Ну каков нахал! И самое обидное, что не играл. Я-то уже морально подготовилась к тому, что придётся отбиваться от жестоких нападок, он язвительных реплик про «грязнокровку» и знать в душе при этом, что он куда менее породист и гораздо менее силён, чем я, трибрид — какое наслаждение. А он на меня толком и не взглянул. Будто я какая-нибудь сопливая тинейдержка, вздыхающая по капитану футбольной команды! И что самое забавное… или самое печальное? — часть истины в этом была. Но я не привыкла к тому, чтобы парни меня не замечали. Я — Хоуп Майклсон, и я желанна. Это я выбираю, потому что я альфа. Всегда — альфа. И это я считала Лиззи самоуверенной заносчивой стервой, не желающих понимать собственные недостатки? Почему я была так уверена, что произведу на него впечатление? И почему так расстроена? Я влюблена в другого парня, а этот Том Реддл — будущий маньяк. Неужели смазливой рожи мне хватило, чтобы расстроиться? Короче, не стану я описывать всех моих смятённых чувств. Скажу только, что я в тот момент собой не гордилась. Совсем. Но я всегда стараюсь смотреть прямо в глаза собственным недостаткам, и начинаю с их признания. Забавно и грустно другое — что до сих пор я этого бревна в своём глазу ухитрялась искренне не замечать, но оказывается я самовлюблённая? Найти свободную кровать оказалось несложно. Обычно свободные кровати они выглядят… ну, да, как свободные кровати. И рядом с ними стоят пустые тумбочки и шкафы. Поскольку только одно место не содержало на себя отпечатков ничьей личности, я справедливо рассудила, что это место предназначается мне. Я успела распаковать вещи и даже принять душ. Ванная одна на пятерых не слишком вдохновляла. Я вообще индивидуалистка. У меня всегда всё было… Ладно, это я уже вспоминала. Было, было, да прошло. Живём теперь по-новому, привыкаем к коллективизму. Когда я уходила в ванную, комната была пуста, а вышла я уже, как на подиум, при публике. Как я понимаю, передо мной были Вальпурга и Лукреция Блэк, Пенелопа Гринграсс и Друэлла Розье. Друэллу я вычислила на раз — она была в компании единственной блондинкой. Очень хорошенькой, к слову. Видимо, в будущем дочь Нарцисса единственная в маменьку пойдёт. Та, что была шатенкой, скорее всего, Гринграсс. А вот кто из двоих Блэков кто так с ходу сказать не получится. Понять, что аплодисментов мне не светит, было легко. У всех красавиц выражение лица было презрительным и вздорным. Я вздохнула. Что ж? Придётся отвоёвывать место под солнцем. Слизерин — факультет, на котором уважают силу. Откровенно говоря, думаю, что и на других факультетах было бы тоже самое. Новичков всегда пробуют на зуб, проверяя на вшивость. — Привет, — по привычке улыбнулась я. На самом деле моя улыбка значит не больше, чем, скажем, улыбка Дамблдора. Это просто вежливость. На самом деле я легко могу, одарив этой самой улыбкой, и врезать как следует. А бью я отменно. Во-первых, потому что последние пять-шесть лет постоянно тренируюсь, оттачивая технику боя. Меня, конечно, растили как любимую принцессу, но зная проблемы в нашей семье, принцессу на всякий случай обучали всем приёмам каким только знали. Учитывая, что любимые родственники свои года считают вторым тысячелетием, техник насчитывалось много. Ну, и во-вторых, я оборотень. Мы и в человеческом теле сильнее, быстрее и лучше. Ну, где-то там ещё дремали вампирские гены. Короче, мне не нужна палочка, чтобы кому-то надрать зад. Я это могу сделать голыми руками. Причём, я здоровенных мужиков на лопатки клала и не только в тренировочных спаррингах, но в реальных драках. А тут стоят такие куколки, припевочки. Ладно, не будем слишком самоуверенными, я ведь со стороны тоже как Барби. Но что-то мне подсказывает, что и впятером, и даже с палочками, они против меня не бойца. «Здравствуйте, я ваша Мэри-Сью». Высокая и статная девица, весьма напоминающая мне Беллу Лейстрейндж, обошла меня кругом, меряя нарочито презрительным, вызывающим взглядом. — Ты и есть та самая грязнокровка? Кстати, если подумать, я ведь на самом деле смесок. Грязная кровь. Урод, который не должен был родиться на свет. Чтобы я жила, слишком многим пришлось умереть. — Да, — улыбка как-то сама собой сошла с моего лица. — Та самая. А ты, полагаю, «Чиста навек?» — Я — Блэк, — горделиво заявила она, наступая на меня. На ней была отлично сшитая, явно дорогая мантия. На мне — полотенце на голое тело. Но отступать я не думала. Всё самое для меня важное не в одежках заключено. — Я догадалась. — И мне не нравится общаться с отбросами. — А кто-то заставляет? Друэлла нехорошо хмыкнула. Пенелопа держалась в стороне, заняв позицию наблюдателя. — Обстоятельства. Здесь дурно пахнет магглами. Я этого не потерплю. — Зальёшь всё вокруг духами? — подбоченившись, поинтересовалась я. — Но судя по всему ты и раньше ими не стеснялась перебарщивать. Тебе кто-нибудь когда-нибудь говорил, что навязчивый запах признак дурного воспитания. — Как ты смеешь? — широко распахнула она чёрные глаза и, недолго думая, замахнулась для оплеухи. Я, тоже недолго думая, перехватила её руку и подтянула к себе, так, что между нашими лицами почти не осталось пространства. Она попыталась вырваться, но я слегка заломила ей руку: — Никогда так не делай, Вальпурга Блэк. Лукреция, видимо, решила прийти кузине на помощь, но один взмах рукой и её палочка оказалась в моём кулаке. Когда я повернула голову, девчонки дружно охнули, непроизвольно дёрнувшись. Проклятье! Наверное, опять глаза загорелись золотом. Такое бывает. Часто перед тем, как перекинуться, когда сильно чего-то пугаюсь или злюсь. — Так тоже делать не надо, — с этими словами я перекинула палочку обратно её владелице и оттолкнула от себя Вальпургу. Они окружали меня, словно акулы. Глядя исподлобья, недоброжелательно. Запахло дракой. Хотя какая-то часть меня знала — драки не будет. Не отважатся. — Понимаю, вы не в восторге от моего появления. Меньше народу, больше кислорода и всё такое… но я здесь. Нравится это кому-то или нет. И если вы попытаетесь отравить жизнь мне, я отвечу вам тем же. — Нас больше, — протянула Друэлла тонким, медоточивым и в тоже время ядовитым, как отравленный мармелад, голосом. — А я — сильнее. Я подошла к кровати и, встав к ним спиной, невозмутимо принялась переодеться. Как будто меня нисколько не волнуют их ненавидящие взгляды, упирающиеся мне в спину. Пауза рискнула затянуться. Забавные они, право. Я выживала рядом с Лиззи. Я была близко знакома с Парк. Так что прошла неплохую школу выживания. — Девочки, нам не обязательно враждовать, — сделала я ещё одну попытку жить мирно. — И, к вашему сведению, я никакая не грязнокровка. У меня магическая семья. — Да? Тогда ты сможешь нам её назвать? — Лабонэир. Но я предпочитаю скрываться под фамилией Майклсон. Меня отправили подальше от семейных неприятностей. Знаете, клановые разборки и всё такое прочее. Девушки нерешительно переглянулись. Ссориться им не сильно хотелось. Выгоднее было поверить в мою…чуть не сказала — выдумку. Но выдумкой это не было. Просто правдой это станет лет так через восемьдесят. Ведь в школу Сальваторе Фрейя действительно меня отправила, желая держать подальше от разборок ведьм с Новом Орлеане. По большей части я ведь говорила чистую правду. И меня забавляла эта правда/ложь. И забавляла их реакция. — Значит, твоя семья чистокровна? — Чисты, как алмазы. Иначе разве рискнула бы я отправиться в Слизерин? Ну так что? Мы продолжим ссориться? Или станем друзьями? — Добрый мир — это всегда хорошо, — подала голос Друэлла. — К тому же скоро время обеда. А обедать лучше всего, когда ты спокоен. Я была довольна своей полуправдой. Она сразу же повысила мой статус среди одногруппников. Да, конечно, можно было гордо завернуться в плащ парии и страдать в жестоком противостоянии. Ну, а смысл? Довольная и повеселевшая, я пошла вместе с новыми соседками в Большой Зал. И… он меня впечатлил! Правда, это было нечто волшебное, впечатляющее! Длинные столы напоминали о средневековых временах, из которых, наверняка, и пришли в это время. На окнах были движущиеся витражи, на которые хотелось смотреть вечно, а потолок в точности повторял картину звёздного неба. В воздухе парили свечи, главным образом их трепещущий жёлтый отблеск и создавал сказочную атмосферу зала. — Ух ты! — восхитилась я. — Вот это да! — Не могла бы ты быть капельку сдержанней? — брезгливо поморщилась Друэлла. Каждый стол располагался под стягом с изображением своего герба. Над нами развевалось зелёное полотно, по которому будто бы и правда ползла серебристая змея. Последняя заставила вспомнить меня о Пустоте. И на мгновение сделалось тоскливо и жутко. Я постаралась выкинуть мысли из головы, повернувшись, чтобы сесть. И перехватила взгляд Тому Реддла. Он сидел во главе стола, и, положив руки на стол, не отрывал от меня напряжённого, давящего взгляда. В нём не было ни мужского интереса, ни любопытства. Я поняла, что он увидел образ змеи в моём сознании и ощутил моё инстинктивное отвращение к символу Салазара Слизерина, наследником которого он себя считал. И то, что он увидел, его разозлило. Я не отводила взгляда. Он тоже демонстративно не желал этого делать. Наклонив голову вперёд, словно бык перед тем, как нанести удар, он сверлил меня взглядом, словно пытаясь что-то доказать. «Я здесь главный, — говорил его взгляд. — Это моё место. Мои люди. Мой факультет. И если ты, чужестранка, не будешь играть по моим правилам, я тебя раздавлю, как таракана. Не сомневайся в этом». Его бледное лицо было неподвижным, лишь ноздри гневно трепетали. Неужели мои мысли так разозлили его? Или тому есть другая причина? Пренебрежительно передёрнув плечами, я отвернулась. После обеда в расписании стояли трансфигурация и работа в теплицах. Уроки по трансфигурации проходили совместно с факультетом Гриффиндор. Я с любопытством рассматривала новые лица, пытаясь угадать, кто из этих людей в дальнейшем в кого может вырасти. Узнала Макгонагалл. Симпатичная была девушка. Очень решительная. При виде компании Слизеринцев демонстративно поджала губы и ушла на первый ряд. Как-то так оказалось, что я осталась в одиночестве. Нельзя сказать, чтобы меня это прям сильно расстроило. До определённого времени я вообще-то предпочитала работать одна. Плюс в том, что в таком случае ты отвечаешь только за себя. — Не возражаешь, если составлю компанию? Реддл легко и стремительно перемахнув через скамью, встал напротив, нас раздела разделочная доска. Он улыбался, но улыбка у него была кривая и жёсткая. Что ж? Я хотела его внимания? Барабанная дробь — вот оно. — Если возражу, это что-то изменит? Он поднял глаза. И во взгляде его читалось презрение и желание поставить на место, уколоть. Подчинить. — Можешь проверить, — сощурился он. — Вообще-то, я выполняю просьбу Слизнорта. Сегодня будем готовить опасное зелье. — В чём опасность? — Может взорваться. — И ты будешь меня страховать? — скрестила я руки на груди. — Нет. Я буду делать всё сам. — А мне остаётся следить за твоими звёздными действиями? Он снова посмотрел. В упор. Словно пытаясь взглядом мои же слова пропихнуть мне обратно в горло. А ведь он ещё даже не злился по-настоящему. — Сложно тебе, Реддл, наверное? — Не вижу в составе рецепта ничего сложного, — отрезал он, больше не удостаивая меня взглядом. — Но ты же сказал, что оно сложное? — удивленно приподняла я брови, скрещивая руки на груди, лишь бы убрать их подальше от разделочной доски и серебреного ножа, зажатого в его пальцах. — Нет, Хоуп Майклсон. Я сказал, что оно опасное. Это не совсем одно и тоже. — А я вообще-то и не зелье имела ввиду, говоря о сложностях, — тряхнула я головой. — Мне совершенно всё равно, что ты имеешь ввиду, — отрезал он. Ого! Мы пытаемся внушить мне чувство незначительности? Какая жалость, дорогой, что с раздутым самомнением Майклсонов это не работает! — Ты так забавно пыжишься, как индюк на дворе, изображая из себя наследного принца. Должно быть утомительно? Он молчал, игнорируя мою реплику старательно шинкуя полынь. — Ладно, что там у нас? — я подцепила пальцами рецепт прямо у него из-под носа. — Кажется, это зелье Правды? Как это будет по-английски? Веритасерум? — Veritas в переводе с латинского означает «правда» и «истина», — не повышая голоса и не поднимая глаз, прикованных к разделочной доски и ингредиентам, как бы вскользь проговорил Том. — О! Правда? Прости моё невежество? Чего ж ещё ждать от американки и грязнокровки? — Ты училась в Ильверморни? — в очередной раз пропустив мою реплику между ушей, как нечто недостойное внимания, спросил он. — Нет. — В любом случае, Хоуп, тебе нужна новая форма, — его ровный холодный голос сочился насмешкой и презрением. — Как староста курса я не могу допустить нарушения устава. В нашей школе принято носить строго определённую одежду и этому правилу следуют все, без исключения. Он снова смотрел на меня своим дьявольским немигающим змеиным взглядом. — И где мне взять эту одежду? — В магазине, конечно же, — вот прям сироп, а не голос, чтоб ему! — Где же ещё берут одежду, как не там? — Я не знаю Лондона. Понятия не имею, как найти место, где продают такие мантии. — Это не проблема. Буду рад проводить тебя. — И тебе разрешат покинуть школу? — с сомнением протянула я. — Почему нет, если это послужит во благо? — стрельнул он насмешливым взглядом. — Хоуп, тебе нужна одежда. В Хогвартсе тебе, как милостыню, могут дать поносить чьи-то обноски, но ведь это не вариант для девушки из чистокровной семьи? Он издевался? Перехватив его взгляд и кривую ухмылку, я в этом не сомневалась. Он открыто насмехался. — Спасибо за предложение, Реддл, но я предпочту в провожатые кого-нибудь другого. — Без разницы, кого ты можешь предпочесть. Я староста школы. Следить за порядком моя обязанность. Так что… мы поедем в субботу утром. — Никуда я с тобой не поеду! — заявила я почти в панике. Чем, кажется, пробила его невозмутимость. Он выгнул бровь: — Почему? В чём проблема? Я не опасен, Хоуп. Для тебя. Пока. Если не вздумаешь мне перечить, так и останется, — бросив быстрый взгляд в сторону Слизнорта, и уверившись, что он стоит к нам спиной, он резко, схватил меня за руку и, наклонившись вперёд через разделочный стол, зло прошипел: — Мне нужно поехать в Лондон. Так что будь хорошей девочкой, не перечь мне и поживём пока без неприятностей. — Зачем тебе в Лондон? От моего вопроса его аж перекосило. — Не твоего ума дела, — он говорил так тихо, что почти шипел. — Просто делай, что тебе говорят. — Но… какой смысл ехать в Лондон под предлогом покупок если нет денег. — Нет денег? У богатой американской ведьмочки? Хочешь сказать, что папочка отправил тебя на край света, не снабдив наличностью? Или ты не так богата и знатна, как хочешь показаться? Он меня достал. Не боится топтаться на моих больных мозолях? Я на его тоже наступлю. — А ты, как всякий нищеброд с родословной дворняги, всегда первым делом прощупываешь, насколько богат или беден каждый твой новый знакомый? Он замер, видимо, переваривая услышанное. И снова поднял лишь глаза, не распрямляясь над котлом, над которым стоял, склонившись до этого, помешивая своё варево то по часовой стрелке, то против. — Что ты сказала? — Мне повторить? Что-то со слухом? Или не в состоянии понять с первого раза, полукровка? Я нарочно его задирала. Провоцировала на эмоции. Зачем? Ну, не знаю. Просто не люблю, когда меня игнорируют. Или задирают. Совсем терпеть не могу, когда мной пытаются командовать, да ещё при помощи угроз. А ещё это было чем-то вроде теста: что ты сделаешь, если?.. Насколько страшным может быть будущий Тёмный Лорд? Когда серебряный нож резко вошёл в разделочную доску на расстоянии ближе, чем миллиметр, от моей руки, я даже испугаться не успела — настолько молниеносно быстро это произошло. И точно. Лезвие, дрожа, касалось кожи, но не разрезало её. Мы смотрели друг на друга. Я потрясённо и немного испугано, он с угрозой: — Я не оскорблял тебя, Хоуп Майклсон. Я предложил тебе мои услуги, потому что меня об этом попросили. Если ты ещё раз позволишь себе говорить со мной в таком тоне… разговор у нас будет уже другой. — Том? — окликнул Реддла, подходя к нам, Слизнорт. — У вас всё в порядке? Всё нормально, Хоуп? Оба выжидающе глядели на меня. А ещё и целый класс — в придачу. Думаю, никто не удивился тому, что я сказала — да. Все именно этого от меня и ждали. — Увидимся, Майклсон, — кивнул Реддл. — Жду, не дождусь, Реддл.