Надежда для Тёмного Лорда

Глава 11 Интересно, на что он рассчитывал? Нет, я ещё минуту назад обо всём этом просто не думала. Я вообще за то, чтобы инициатива сближения исходила от мужчины. Ничего не поделать, в некоторых аспектах остаюсь ужасно старомодна, да и как может быть иначе, когда тебя воспитывают раритеты, которым за тысячу лет? Вся мужская половина Майклсонов — сексисты и шовинисты, правда, мизогинией не страдают, но всё же? Правда, тётушки с упоением постигают азы феминизма, но я далека от модной свободы нравов, хотя определённой широтой взглядов, мне кажется, обладаю. Не то, чтобы мне хотелось поцеловать будущего Тёмного Лорда, но, как говорится, — вызвался делать? — делай. Я и не рассчитывала, что у кого из нас предстоящий поцелуй вызовет хоть сколько-нибудь положительные эмоции. В моём сознании поцелуи были неотделимы от любви, а к Тому Реддлу, при всей сложной запутанности чувств, я любви не испытывала и, склонна думать, что для него я была всего лишь надоедливая ведьма, сующая нос, куда не надо. Он смотрел на меня снизу-вверх, блестя глазами. Сложно было сказать, что таилось за этим блеском? Насмешка? Интерес? Презрение? Желание? Я наклонилась вперёд резко, словно собираясь нырнуть с головой в омут и осторожно, словно снимая пробу, коснулась губами его губ. Это не было неприятно. Губы Реддла были тёплыми и, на удивление, мягкими. Я была готова к тому, что они останутся плотно сжатыми, совершенно бесчувственными, неотзывчивыми. В первый момент так и было. Мягко, едва ощутимо я провела языком по его влажным губам, словно слизывая невидимую помаду. Медленно. Чувственно. У его губ был приятный, чуть солоноватый вкус. Том не пытался освободиться, никак не препятствовал мне, когда я так же, почти невесомо провела подушечками пальцев вниз по скуле, обводя очертания губ. Лишь зрачки его едва заметно расширились. Будь я обычным человеком, в таком мраке ничего бы и не заметила. Он слегка запрокинул шею, словно напрашиваясь на укус или поцелуй. Она выглядела удивительно белой. И удивительно уязвимой. Я почти чувствовала на вкус биение его пульса и, не удержавшись, жадно припала к его шее губами. Не отдавая себе отчёта, я сжимала руками его узкие кисти. Оседлав его, я обвила ногами его бёдра, упираясь коленями в землю. Наши чресла соприкасались так тесно, преградой им была лишь ткань одежды, которая казалась тонкой, как лезвие. И всё же именно благодаря ей ещё можно было как-то держаться на грани приличия. Любой нормальный гетеро-ориентированный парень семнадцати лет в данной ситуации мог среагировать только одним образом. И Том, каким бы необыкновенным и особенным сам себе не казался, как бы не давил в себе все зародыши естественных чувств, противостоять основному инстинкту не смог. Я почувствовала, как твердеет его член подо мной и меня это немного смущало, но куда больше заводило. Рукав его мантии легко двигался под моими пальцами, обнажая худую руку почти до локтя. И кожа на его руках была ещё совсем чистой, без изображений змея. Я с нажимом провела по синеватым венам, просвечивающим через кожу. Том смотрел на меня как завороженный и не двигался. Грудь его бурно вздымалась под наглухо застёгнутой мантией. — Какая же ты наглая, Хоуп Майклсон? — Что? — я не ожидала, что он заговорит. — Я говорю — ты наглая и дерзкая. По мне половина Хогвартса вздыхает… — Кто тут с раздутым самомнением? — фыркнула я насмешливо, выводя ладонью круг на его груди прямо поверх одежды. — Нет, конечно, тут самовлюблённых надутых павлинов нет. — Откровенно говоря, я устал ловить на себе мимолётные обожающие взгляды и выбрасывать любовные послания в камин, не читая. Вся эта любовь… скучно. — Правда? — деланно удивляясь я. — Ага. Никому из поклонниц не приходила в голову идея застукать меня раненным в лесу и попытаться изнасиловать. — Правда? Ну, либо они не очень изобретательны. Либо боятся получить отработку, не говоря уже о скандале и испорченной репутации, — я нарочно немного поёрзала, словно устраиваясь поудобней, с усмешкой глядя ему в лицо и готовясь к тому, что в любой момент меня просто отшвырнут в сторону. Но он не торопился меня отталкивать. Лишь спросил? — А ты не боишься? — Нет. А следует? — Определённо сегодня тебе отработка не грозит. Одна его рука уверенно легла мне на ягодицу, а вторая скользнула под блузку, нащупывая грудь. Довольно умело, к слову. Лэндон никогда так не делал. Он всегда был очень деликатен и нежен. Но Лэндон не Тёмный Лорд. Я закрыла глаза и откинула голову назад, стараясь раствориться в новых ощущениях. Всё происходящее казалось сном. И всё же одна мысль о том, кто он, странным образом меня возбуждала. Было любопытно — каково это, стать любовницей тому, чьё имя спустя тридцать лет станет воплощать в себе зло. Наверное, стоило подумать о том, что отец, будь он жив, вряд ли бы одобрил такое моё поведение? Хотя, может быть отец как раз и одобрил. Майклсоны всегда брали от жизни всё, что пожелают и любили рисковать. Почему и мне не рискнуть? В конце концов, возможно, привязав его к себе физически (эмоционально такие, как он, вообще вряд ли способны привязаться), я смогу… Что?.. Договаривай самой себе, Хоуп? Перевоспитать, такого, как он? Изменить будущее? Заставить его обернуться к Свету и на Пусть Истинный? Что-то я замахнулась. Ещё никто никого не спас, просто занявшись с ним сексом. Но ведь просто расслабиться и получать удовольствие я могу? Буду потом когда-нибудь вспоминать, что лишилась невинности ни кем-нибудь, а с самим Тёмным Лордом. Будет, что на старости лет вспомнить. Если доживу. Если старость когда-нибудь наступит. А мне было действительно с ним сейчас хорошо. На удивление. Его ладонь, утонув в моих пушистых волосах, притянула меня обратно к себе. В первый раз мне показалось, что он толком и целоваться-то не умеет, но я, по счастью, ошиблась. Целовался он здорово. Я любила целоваться. В принципе до сих пор мой сексуальный опыт дальше поцелуев не заходил, но целоваться мне нравилось. Этот сладкий поединок губ и языка, от которых по всему телу расходятся тёплые волны. Том, захватывая губами мои рот, то приятно посасывал, то легко прикусывал мне губы. Жар всё сильнее охватывал тело. И я с наслаждением погружала пальцы в его мягкие, шелковистые волосы. Я никогда не влюблялась настолько, чтобы терять от страсти голову. Лэндон, он… мне казалось, я люблю его, и я действительно его люблю, вот только…только приключения рядом с ним, и с Рафом, и Калебом, и Эм Джи занимали куда более важное место, чем любая романтика. Лэндон всегда казался неуверенным. Он был в моей тени. Всегда. И я чувствовала себя с ним так, словно какое-нибудь моё неловкое движение сможет разбить его, как статуэтку. Я всё время боялась так или иначе причинить ему боль, ранить. — Ты танцуешь с деревенщиной, — сказал мне отец перед тем, как умереть. Накануне того страшного дня, когда я не знала, что нам осталось совсем недолго быть вместе и тратила это время на разносчика пиццы. — Во-первых, это просто танец. А, во-вторых, нельзя же быть таким снобом, папа? Что, обыкновенный разносчик пиццы не может быть хорошим человеком? — Человеком хорошим он быть может, — отмахнулся Никлаус от моих слов. — Но правда в том, что ты — Майклсон. Тьма у тебя в крови. Тебе нужен тёмный и романтичный мужчина, именно к такому ты будешь тянуться всем сердцем. А не к этому милому щенку, которому так и хочется бросить косточку. — Ты жесток. Ты знаешь об этом? — Я правдив. А правда самая жестокая вещь на свете. Я хотела, чтобы Лэндон был счастлив. Правда хотела, очень., но Том, легко опрокинул меня на землю, перевернув на спину. — Ого? — засмеялась я, стараясь скрыть охватившее. — Кажется, мы поменялись местами? Любишь брать инициативу в свои руки? А ты точно знаешь, что нужно делать дальше? Эту кривую улыбку я уже знала. Он так улыбался почти всё время. Не то, чтобы мне это не нравилось, но хотелось бы большего разнообразия в эмоциях. — Если чего-то не знаю, всегда ведь можно выучиться в процессе. Какая-то часть моей души была очарована именно его человечностью, а когда выяснилось, что он Феникс и этой иллюзии не осталось. Каждый раз, когда наши с ним губы соприкасались, моё сердце проваливалось куда-то в желудок от горького осознания, что я обманываю нас обоих и что даже с Рафом у меня куда больше химии. Но я не желала слушаться этого голоса. Лэндон избавлял меня от одиночества, и я была ему благодарна. И я хотела, чтобы он был счастлив. Но ведь может случиться так, что с Лэндоном мы вообще больше никогда не увидимся? Да, с Реддлом всё было иначе. Я не испытывала к нему никакой нежности, и я за него не боялась. А то, что началось невинным прикосновением, сменилось агрессивным натиском страсти. Словно забыв обо всем, он скользил языком по моим губам, приоткрывая их, проникая внутрь, касаясь моего языка своим. Реддл и не думал относится ко мне с благоговением и почтением. Он был требовательным, наши языки танцевали опьяняющий танец, и мягкая бархатистость его рта кружила голову. С трудом оторвавшись от его губ, я прошептала: — Нам стоит остановиться. Несколько секунд он смотрел мне прямо в глаза, а потом, проигнорировав мои слова, рывком перебросил через себя, опрокидывая на спину, наваливаясь сверху. Я не была уверена, что согласна. И не уверена, что по-настоящему противилась. Кажется, я всё-таки пыталась его оттолкнуть. Мои руки упирались ему в грудь, я чувствовала, как перекатываются жёсткие сухие мышцы под тонкой тканью взмокшей рубашки. Казалось ещё немного и я вообще перестану чувствовать что-либо, настолько острыми были ощущения его рук и губ на моей коже. Внизу живота всё скрутило в один тугой ком. Я извивалась и изгибалась, то ли в попытках избавиться от его объятий, то ли, напротив, стремясь полностью слиться с его телом. Он вошёл в меня резко и грубо. В первый момент я замерла, широко распахнув от удивления глаза — почему-то я пропустила тот момент, когда ещё можно было сказать «нет» и это имело хоть какой-нибудь смысл. Почувствовав упругую защиту моей невинности, он на мгновение притормозил, взглянув на меня почти удивлённо. Его глаза сверкали очень ярко, хотя совсем недавно Том казался полностью бесстрастным. Над верхней губой выступила испарина. Не разрывая зрительного контакта со мной, он продолжил двигаться надо мной и боль, когда я её почувствовала, была какой-то далёкой. Будто не со мной. Я ахнула и тут же расслабилась. Протестовать теперь было уже бессмысленно. И я сама приникла к нему, позволяя прорываться вглубь моего тела решительно и мощно — казалось, даже если бы он сам теперь и захотел остановиться, то уже не смог бы. Толчки его становились всё резче, он заполнял меня собой, и я в этот момент чувствовала — он в моей власти. Казалось, Реддл полностью утратил над собой контроль, лихорадочно отдаваясь кипению страсти, я остро чувствовала каждый дюйм своего тела, пока он раз за разом наполнял и опустошал меня. Реддл поддерживал жёсткий и быстрый темп. Волосы слиплись на лбу. Лава, растёкшаяся внутри меня, затопила каждую клеточку, даря освобождение. Ощущения были такими острыми, что перед глазами поплыли чёрные круги. Том, словно только и дожидаясь этого момента (не исключено, что так и было на самом деле) издав стон надрывного блаженства излился внутри меня с гортанным хриплым рычанием. Его движения стали постепенно замедляться, и он навалился на меня всем телом, тяжело дыша. Осознание только что случившегося было отрезвляющим, как ледяная вода на голову. Почти сразу же мне захотелось отмотать время назад и крикнуть: «Этого не было!». Какого чёрта я творю?! Я с ума сошла?! Всё, всё должно быть не так! Что он теперь будет обо мне думать? Он и без того меня почти презирал. Так, ладно, Хоуп. Возьми себя в руки. Сделанного не воротишь. И нет смысла жалеть о том, чего не изменить. И… кроме того, не всё ведь так плохо. Да, я сдала бой до начала войны, проиграла с треском до первого боевого залпа, но… любой приобретённый опыт — бесценное сокровище. Одной рукой я обняла Тома за спину, рисуя раскрытой ладонью круги на его спине. Это совершенно ничего не значило и не несло в себе никакого магического смысла, просто мне хотелось к нему прикоснуться. Нет, я понимала, что для него, как для парня и будущего Тёмного Лорда только что случившееся вряд ли имело столько значения, сколько для меня… ну, ладно. Возможно, для него, с его отрицанием человеческих привязанностей это вообще не имело значения. В ответ на моё прикосновение он весь напрягся и приподнялся надо мной, опираясь на руку. Сейчас он смотрел на меня, и наши лица был близко. Теперь, когда внезапно подступившая страсть была удовлетворена, подобная близость не то, чтобы была неприятна, но… нас так мало связывало, я так мало его знала… Я совсем его не знала! Образ из сказки и реальный человек — это как звезда и её отражение в луже. У реального, настоящего Тома Реддла было, как ни странно, когда он сбрасывал с себя маску, очень одухотворённое лицо. Умное, сильное, волевое. Сейчас он смотрел на меня очень внимательно. Так же, как и я на него. И это пристальный взгляд радовал меня с одной стороны, если он пытается меня узнать, может быть, мне удастся стать чем-то больше, чем случайная партнёрша на одну ночь? И в тоже время он меня смущал. Я ведь на самом деле никогда не чувствовала себя роковой соблазнительницей, спасительницей и чудо-женщиной — сколько угодно. Я далеко не Далила. Не в силах выдерживать давление его достаточно тяжёлого взгляда в сложившейся ситуации, я опустила ресницы и улыбнулась: — Знаешь, каждая девушка представляет себе свой первый раз… в моих фантазиях это всегда было в очень красивом месте. И там почему-то всегда было много лепестков роз, и всё сверкало как будто феи сбросили пыльцу, или на траву легла звёздная роса. Лицо его вмиг затвердело, губы сомкнулись плотнее, а в глазах появилось то неприятное выражение, что делало его почти отталкивающим. — Разочарована? — его глаза сузились и, произнося слова, он слишком жёстко артикулировал, словно пытаясь как можно дальше протолкнуть их собеседнику в уши. — Не хватает блеска, Майклсон? — Это можно исправить, — улыбнулась я и взмахом руки заставила лежавшие вокруг нас ковром сухие листья подняться и поплыть в воздухе золотыми рыбками. Листья мягко шелестели и вдруг засветились мягким опаловым сиянием, будто внутри них вспыхнули невидимые диоды. — Что?.. Я этого не делала! — Нет, — усмехнулся Реддл. — Это я. Листья обернулись маленькими золотистыми бабочками и с их крыльев в воздух ссыпалась золотистая сияющая пыльца, как в диснеевских мультиках. Листья-бабочки кружились в воздухе, оставляя за собой сверкающий след. Всё вокруг окрасилось мягким светлым сиянием. Я обернулась на Реддла. В его глазах, в зрачках, отражались золотистые огоньки, зажигая теплым сиянием. Как у феникса. Или дракона. — Как красиво! — искренне восхитилась я. — Ну, ты же хотела, чтобы было больше блеска. Лепестки роз и дворец в реальности я обеспечить не могу, но создать блестящую иллюзию — это сколько угодно. Мне показалось, или в его словах прозвучала самоирония. Том опрокинулся на спину, забросив одну руку за голову, а вторую вытянув рядом. Поколебавшись секунду, я решилась пристроиться рядом, воспользовавшись его плечом, как подушкой. Внутренне приготовившись к тому, что меня грубо отпихнут тем или иным образом, но… он спокойно и без возражений воспринял это. Золотистые листья бабочки отлетели чуть в сторону, позволяя нам любоваться яркими звёздами. А они правда были очень яркие и их было такое количество, какое мне никогда раньше видеть не приходилось — в городах свет фонарей скрывает звёздное свечение. — Ты разбираешься в созвездиях? — спросила я. — Что?.. — он слегка нахмурился, видимо, не то, что, не расслышав моих слов, но явно вырванный из своих мыслей. Я бы многое дала за то, чтобы узнать, о чём он сейчас думает. Я сердцем чувствовала, что обо мне, но что именно? Слова так и рвались с губ, но спрашивать было бессмысленно. Я боялась поссориться. Боялась оттолкнуть его любым неосторожным словом или действием. Поэтому решила говорить на нейтральные темы. — Там, откуда я родом, совсем другое расположение звёзд и созвездий и сейчас у меня такое чувство, что я совсем в другом мире. — Никогда об этом не задумывался, — пожал он плечами. — Звёзды они и звёзды. Разве они не всегда одни и те же? — Нет, что ты? Из-за годового движения Солнца по небу вид ночных созвездий меняется и в разные сезоны года видны разные созвездия. — Да ты что? Правда, что ли? Вот никогда бы не подумал. — Ты серьёзно? — Конечно, — он смотрел в небо, в задумчивости прикусывая губами травинку. — Откуда бы знать об этом волшебнику? Ведь приготовления зелий и формулы заклятий никак не зависят от ночных светил. Я, не сдержавшись, фыркнула. Конечно, Реддл разбирался в созвездиях, ведь он один из первых учеников Хогвартса. А колдунам без базовых знаний никуда. — Почему мы не торопимся возвращаться в Хогвартс? — спросила я, любуясь ярким созвездием Ориона. — А куда денется Хогвартс, если мы вернёмся в него чуть позже? — кривя губы в уже знакомой усмешке, проговорил Том. Выпростав руку из-под головы, при этом, как я поняла, он старался не стряхнуть мою голову со своего плеча, что не могло меня не радовать — ему не хотелось разрывать наш контакт, не хотелось отдаляться, а значит… я толком не знаю, что это значит, но явно для меня это хорошо. Потянувшись к карману, он достал сигарету и при помощи палочки прикурил. — Ты куришь? — удивилась я. — Имеешь что-то против? — Нет. Но это ведь маггловская привычка. — Я сам наполовину маггл. И, боюсь, на большую свою половину, — довольно резко и холодно прилетело в ответ. — Ты из хорошей семьи, Хоуп? — Это имеет значение? — Боюсь, что да. Потому что я, определённо, нет. Как ты могла заметить, если в тебе есть хоть капля наблюдательности, я далеко не самый популярный ученик Хогвартса, — это сказано было жёстко, если не зло. — И ни один нормальный родитель не будет рад такому парню о своей дочери. — А ты хочешь стать моим парнем? — улыбнулась я. — Или таким хитрым способом пытаешься намекнуть мне на то, чтобы на продолжение я не рассчитывала? — Я хочу, чтобы ты понимала, на что идёшь. При самом лучшем раскладе я ничего не могу предложить. Кроме себя, конечно, — снова неприятно усмехнулся он и лицо его приняло жёсткое, насмешливое выражение. — Для любой порядочной девушки из нормальной чистокровной семьи этого явно мало. — Тебе не кажется, что ты несколько опережаешь события? Зачем всё усложнять? Давай просто наслаждаться этим вечером. — Без лепестков роз и дворцов, к которым ты привыкла? — Я не… с чего ты взял, что я привыкла к дворцам?! — Твой дом довольно неплох. — Мой дом?.. О чём ты говоришь? Ты опять забирался ко мне в голову?! — Не сейчас, — сейчас усмешка была добрее и ехидней. — За кого ты меня принимаешь? Чтение мыслей требует высокой концентрации внимания. Но в Большом Зале, когда ты думала о семье, я видел твой дом твоими глазами. Богатый. — Тебя это смущает? Или злит?.. — Кто я для тебя? Любопытная игрушка, с которой ты хочешь позабавиться, пока есть возможность? Или способ хоть что-то почувствовать, пока родители, по вашему обычаю, не просватали тебя за какого-нибудь высокородного мага, который, может быть, будет старше тебя? Или младше? Если даже и так я, наверное, не вправе тебя судить. Я села, удивленно глядя на его тонкое задумчивое лицо, на котором гнев сменялся болью. — Ты думаешь, я с тобой играю?.. — Я не знаю, что думать. Но мне не хотелось бы влипнуть во всю эту эмоциональную чепуху… у меня всего одно сердце, и рисковать им я совсем не хочу. Я не хочу в тебя влюбляться. Против моей воли счастливая улыбка стала морщить губы, хоть я и понимала, что улыбаться подобным образом сейчас — катастрофа, но я ничего не могла с собой поделать. Его слова меня обрадовали. — Есть шанс, что ты в меня влюбишься? Серьёзно? Его лицо было очень серьёзным. Ни искорки веселья. — Тебя это забавляет? — Нет, просто… просто кажется невероятным. Тёмные Лорды не влюбляются. — Тёмные Лорды? Хоуп, что за каша в твоей голове?! Не знаю, что ты себе нафантазировала и… мне кажется, ты неправильно меня оценила. Я — не лорд. От слова совсем. Меня родила нищенка под забором, а папаша, который, очень может быть, и один из могущественных волшебников, вряд ли захочет меня признать, даже если мне и удастся его когда-нибудь разыскать. Я — нищеброд и у меня нет перспектив на будущее. Дружба со мной не прибавляет очков, а скорее наоборот — как печать отверженности. Я растеряно глядела на Тома. Почему-то мне всегда казалось, что в годы учёбы он был чем-то вроде Драко Малфоя — Слизеринский Принц. Но судя его словам, всё обстояло иначе. — Я ничего не рассчитывала, Том. Я просто пошла на поводу у эмоций. — Опасно идти на поводу у эмоций и не рассчитывать. Не то, чтобы я не был тебе благодарен. Ты сегодня спасла мне жизнь и подарила то, что в будущем станет одним из самых приятных воспоминаний. — Вот и отлично. Так в чём проблема? — Проблемы могут быть у тебя. Из-за меня. — Я не понимаю, чего ты хочешь? Чтобы я не рассчитывала на продолжения отношений? — А ты рассчитывала? — Это не ответ на мой вопрос! — Нет, не ответ. Я хочу, чтобы ты не строила иллюзий, Хоуп. В Хогвартсе я на очень плохом счету как у преподавателей, так у большинства учеников. — Не то, чтобы это играло какое-то значение, но мне показалось, ты весьма популярен. — Тебе показалось. Я так же популярен, как любой гангстер. Со мной вынуждены считаться, меня боятся ученики, предпочитают не связываться преподаватели, но у всех, кто меня окружает плохая репутация. — Минус к карме? — Что?.. Не совсем понял, что ты имеешь в виду. Это какой-то американский жаргон? — Почти. То есть, ты меня сейчас предупреждаешь? Это что? Можно оценить, как заботу? — Я не слишком заботлив. Предпочитаю, чтобы люди рядом умели позаботиться о себе сами. Но я с тобой честен, Хоуп. Я не буду в претензиях, если ты решишь, что всё случившееся лучше оставить в прошлом. — Правда, не будешь?.. Я тебе нравлюсь, Том Реддл? — Судя по всему — да. — Судя по всему?.. И сколько девчонок были на моём месте? Какая я по счёту? — Сама-то как думаешь? — Ну, не знаю. Пальцев двух рук хватит, чтобы сосчитать?! — я раздражённо скрестила руки на груди, стараясь побороть внезапный приступ ревности. Он снова улыбнулся, на сей раз его улыбка почти не была кривой. — Ты мне льстишь. — Нет, правда?.. У тебя было много женщин? — А это имеет значение? — Если бы не имела, я бы и не спрашивала. — Вообще-то… ты первая. — Шутишь?! Нет, ты серьёзно?.. — Непреложную клятву дать? — насмешливо протянул он, щелчком отправляя докуренный бычок лететь куда-то в сторону. Сказать, что я была обескуражена — не сказать ничего.