Надежда для Тёмного Лорда

Голос крови. Семья. Род. Всегда и навечно. Тётя (если точнее, то двоюродная бабушка, но на «бабушку» Далия не тянула совершенно) – итак, тётя Далия была частью этого. Даже если и не признавала. Часть меня, такая далёкая, что терялась в пустыни времени, брала своё начало из общего источника с нею. Достаточно ли этого, чтобы доверять? Не знаю. Но что я выиграю собственным недоверием? Её дом не показался мне уютным. Дома тёмных магов редко сочетаются с самим понятием «уют». Вроде в доме у Винсента никогда не было угрожающих предметов (ну, это, конечно, если не знать, что можно сотворить при помощи «безобидных» травок, книжек и минеральных камушек), но мне всегда делалось тревожно от навязчивых запахов благовоний, царящих там. Подсознательно я всегда боялась, что именно эти навязчивые запахи могут прикрывать. В доме Далии не пахло ничем. Мне в нём было холодно. Но мне в Англии всё время было холодно. Я выросла под палящим солнцем Нового Орлеана. И ещё – не хватало солнца. Как и в Хогвартсе. В Англии солнце редкий гость, большую часть времени облака закрывают небо. Оставшись в одиночестве, глупая, как всякая влюблённая девчонка, я принялась думать о Томе. Все влюблённые девчонки дурочки без исключения поэтому такие умницы, как Далия и Фрея, избегают влюбляться – женщины не в счёт. В женщину никогда не влюбиться так, как влюбляешься в мужчину. Мужчины куда требовательнее, они не удовлетворяются полумерами. Я любила Тома Реддла. В этом я не сомневалась. А вот любил ли он меня? Нет, при любом раскладе я сделаю для него всё возможное и невозможное, я ведь для совершенно посторонних людей в лепёшку расшибалась, а тут целый – Тёмный Лорд… Хотя, если учитывать последние события, как раз и не целый. Темный мысли навалились сразу. Стало грустно и страшно. С этим я и уснула. – Просыпайся, Хоуп, – вырвал меня из сна ровный голос Далии. – Нам нужно позавтракать и успеть привести себя в порядок. Жду тебя внизу не позже, чем через полчаса. Целых полчаса? И что нужно делать, чтобы столько одеваться? Мне на всё про всё хватило пятнадцати минут. Я сгорала от любопытства, нетерпения. Мои нервы готовы были искрить. – Доброе утро, тётя Далия, – вежливо поздоровалась я. Далия, скользнув по мне взглядом, кивнула. В комнате божественно вкусно пахло кофе! Я обожаю кофе! Только в Хогвартсе любят подавать тыквенной сок. Вы когда-нибудь пробовали тыквенный сок? Чай вкуснее. Но и это редкость. – Позавтракай перед тем, как мы отправимся на встречу с Дамблдором. При одном только упоминании этого имени кофе утратил свой восхитительный вкус. – Вы уверены, что это правильное решение? – Я других не принимаю. Хм-м. Вот бы мне такую самоуверенность? Может, с годами придёт. До смерти мамы я тоже считала себя непогрешимой. Ещё бы! Сильнейшая ведьма века. А толку-то, если мозгов нет? – Хоть намекните, что вы собираетесь делать? – Скоро узнаешь. Я не стала отдалять момент и прикончила свой завтрак в три куся. – Спасибо, тётя. Всё было очень вкусно, – старалась я показать, что получила хорошее воспитание и мне не чужды хорошие манеры. – Надень пальто. На улице промозгло. Я бы даже сказала – холодно. Хорошо ещё, что нам не пришлось переживать всех тягот пути, не отягощённых комфортом. Средства передвижения в 40-х годах отличались от привычных и современных: острее были запахи бензина, меньше амортизация и куда хуже – теплоизоляция. – Вы уверены, что Дамблдор придёт на встречу? – поинтересовалась я. – Он придёт, – не терпящим возражения голосом прозвучало в ответ. – Во-первых, он беспокоится о тебе. Беспокоится обо мне? Я недоверчиво фыркнула. – Вполне искренне, кстати, – всё тем же ровным голосом продолжала вещать Далия. – А во-вторых… я обещала ему свою помощь в борьбе с Гриндевальдом. Если бы я пила и ела, я бы подавилась. Но мы шли, и я споткнулась, а потом замерла посреди дороги, вытаращившись на мою странную родственницу. – Вы… пообещали сделать – что?.. Я не ослышалась? – Я пообещала помочь ему с Гриндевальдом, если он согласится нам помочь с Реддлом. – А это, случаем ли, не полное безумие? – Если хочешь получить от другого что-то, нужное тебе – предложи ему то, что нужно ему. Иначе не договориться. Мне казалось, это простое правило ты уже должна знать, Хоуп. – Да, но… – Что? – терпеливо переспросила тётушка. – Я люблю Тома и ради его спасения готова рискнуть. В будущем он займёт место Гриндевальда, но сегодня Том просто проблемный мальчик, не несущий никому особенных угроз, разве что кучки другим мальчиков. А Гриндевальд – это настоящая угроза. – Хоуп, поверь той, что пережила тысячелетие – будущее имеет неприятную тенденцию наступать гораздо быстрее, чем ты надеешься. И ты, в большинстве случаев, оказываешься к этому не готов. А обмен более, чем равноценный – мы помогаем решить проблему сегодня с тем, чтобы помочь решить её и завтра. Я едва удержалась от того, чтобы не закатить глаза. Ну и формулировочки она выбирает! Голову сломаешь. – Я знаю, что это так. Ты знаешь, что это так, но… – Дамблдор отличный легилимент. Если ему захочется убедиться, он сможет заглянуть в твою голову. Мы несколько раз трансгрессировали до того, как оказаться перед небольшим кафе. Хотя кафе назвать это было сложно, я просто называю вещи более привычными мне названиями. Лондон 40-х недаром заслужил свою репутацию как место, где кормят однообразно и невкусно. Здесь ещё кое-где сохранились места, где не успели покончить с давней английской традицией – все пришедшие обедали за одним большим столом. А стоило это убожество поистине баснословно. Назначение столовых залов было простым – покушать. Общаться в индустриальном городе было практически ненужной роскошью. Краски были скудными, как и рацион. Столик, слава богу, нам предоставили отдельный. Принесли меню, в котором числилась печёная печень, копчёная колбаса и гороховый пудинг. Из того, что мне показалось более или менее приемлемым, был горячий мясной пирог с картофельным пюре. Мясных блюд почти вовсе не было. Появление Дамблдора было столь внезапным, что я вздрогнула. Он словно соткался из воздуха прямо за ним столом – элегантное серое вельветовое пальто почти полностью скрывало его фигуру, а шляпа – лицо с пронзительными синими глазами. Последнюю, впрочем, он тут же снял и положил рядом с собой на стол, за который присел. – Доброе утро, Хоуп, – мягко проговорил он. Взгляд его сделался на несколько градусов прохладнее, когда он перевёл его на тётю Далию. – Леди?.. – Я не леди, – не дрогнув ни одним мускулом на лице, отозвалась она. – И вам – здравствуйте, профессор. Мне казалось, что она должна поблагодарить его за то, что он вежливо откликнулся на наше приглашение, но Далия не из тех, кому знакомы слова благодарности даже за то, за что благодарить действительно стоит. – Вы изъявили желание меня видеть, – он глядел на неё пристально, не отрывая взгляда. Наверняка пытался «читать». Видимо, опыта со мной оказалось недостаточно. Через пару секунд он невозмутимо достал белый платок из кармана пальто и стёр тонкую струйку крови, потянувшуюся из носа. – А вы оказались достаточно смелым, чтобы его принять. – В нашем случаем неизвестно, кто проявил большую смелость, – с мягкой улыбкой вернул он комплимент. – Приятно иметь дело с джентльменом, – улыбка Далии мягкостью не отличалась. Она была полна желчи, насмешки и холода. – Достанет ли вам храбрости последовать за мной в другое место? – Вам чем-то не угодило это? – удивлённо округлил он глаза. – Там, куда я вас приглашаю, мы сможем побеседовать в более… непринуждённой обстановке. Взгляд профессора вернулся ко мне, я ощутила лёгкое покалывание и давление. Вот упрямый хрыч! Ну, смотри, смотри. Я знаю не больше твоего, куда клонит моя дорогая тётушка. – Как пожелают дамы, – со вздохом ответил он, потянувшись за шляпой. Далия растянула губы в очередной раз изображая улыбку. Лучше бы она этого не делала – уж очень было похоже на оскал довольной волчицы. Одна её рука легла поверх руки профессора, вторая – накрыла мою ладонь. Я вздрогнула, профессор бровью не повёл – мы всё переместились. Мгновенно. Быстро. Я от неожиданности бухнулась на пятую точку, словно из-под меня стул выдернули. Хорошо, что вокруг была влажная земля – было не больно. Дамблдор и Далия, как и полагается великим магам, на ногах удержались. В глубине моей души звучат громкие аплодисменты. Хотя… на самом деле нет. Два старых выпендрёжника! Ну, ладно, справедливости ради, не старых вовсе. Оба – словно вне возраста. Если по истечению тысячи лет, я стану выглядеть как тётушка Далия…это будет грустно. В ней совсем нет света, зато внутренний стержень – холоден и несгибаем. Поняв, что мы стоим перед особняком Реддлов я удивилась не меньше – даже больше Дамблдора. Последний отлично умел владеть своими эмоциями. – Вы знаете, где мы находимся? – в голосе Далии как всегда сквозил лёд, от её интонаций веяло пренебрежением и холодом. – В Литтл-Хэнглотоне, – задумчиво прищурив свои через чур яркие глаза, проговорил Дамблдор. – Большой Дом при Дороге, – разглядывая особняк, кивнула Далия. – Дом принадлежал отцу вашего ученика, Тома Реддла. Давайте войдём. – Полагаю, это частная собственность, – с привычно вежливыми интонациями проговорил Дамблдор, но за показной мягкостью в его голосе слышалась далёкая сталь. Далия бросила на него презрительный взгляд через плечо: – Частная собственностью какого-то жалкого маггла. Так, кажется, у вас, англичан, зовут людей, лишённых магического дара? Их законы и правила ничего не значат для волшебников. – Только не для меня. Я уважаю чужие границы, какими бы они не были. – Моё восхищение вашими несомненными талантами, – ехидно пропела тётушка. – А сейчас давайте уже войдём. Становится всё холоднее. Мы можем привлечь ненужное нам внимание. К тому же в доме есть кое-что, что поможет вам лучше понять суть дела, из-за которого мы здесь. К моей радости, Дамблдор решил проявить благоразумие и возражать не стал. В доме было ненамного теплее. Далия взмахом руки заставила огонь в очаге заняться вновь. Усевшись в кресло и демонстративно забросив ногу на ногу, она взмахом руки заставила материализоваться перед ним высокую каменную чашу. В глаза бросились вырезанные на её ободке старинные руны. Чаша оказалась наполненная серебристой подвижной, как облака или ртуть, субстанцией. – Что это? – удивлённо приподнял бровь профессор, продолжая всем своим видом старательно изображать доброжелательное внимание. – Мой вам подарок. Магический артефакт, способный собирать и хранить внутри себя различного рода воспоминания. В данный момент в нём мои и воспоминания Хоуп о некоторых, не самых приятных событиях её жизни. Они позволят вам всё увидеть своими глазами, а потом я дам необходимые разъяснения. – Прошу прощения – кому необходимые? – Всем нам, полагаю. – Почему, вы думаете, я стану доверять вам? – свёл на переносице брови профессор. – Я не полагаю – я в этом уверена. Вы слышали выражение о том, что покорных боги ведут, а непокорных – тащат? Последнее крайность. Мне искренне хотелось бы избежать насилия. – Вы полагаете себя богом? – В моём случае скорее богиней. Но – нет. Я не богиня, конечно. Просто как маг я намного сильнее вас. – А если я решу усомниться в этом? – Я докажу вам ошибочность ваших сомнений. Но я надеялась, что мы с вами придём к этому несколько позже. То, что я предлагаю, не опасно, не больно и не страшно. Вы получите возможность увидеть то, из-за чего мы здесь с вами, собственными глазами, а не подсматривать в мои мозги. Если вы столь пугливы, я могу рассказать… – Что я должен сделать? Тонкая улыбка скользнула по губам Далии. Мужчины, как дети. Они подчас ведутся на откровенно слабые манипуляции. Хотя, может быть, он просто устал спорить? – Просто опустить голову в субстанцию. – Просто?.. Далия, более не тратя слов, склонилась над чашей, опуская лицо в светящееся облако. Спустя пару мгновений она выпрямилась, предлагая профессору проделать то же самое. Он подчинился и замер. Было странно и забавно наблюдать его в этой страусиной позе. – Что это за воспоминания? – Мой разговор Фрее о тебе, твои воспоминания о неудавшемся самоубийстве Реддла и создании первого кресстража. Ваш разговор с ним об одержимости. Я почувствовала себя преданной. Это было личное. Она не имела права!.. – Я не делилась с вами воспоминаниями. – То, что мне необходимо, я беру, не спрашивая разрешения. В данном конкретном случае это позволяет мне экономить время. Дамблдор выпрямился. – Что это было?.. – спросил он. – Присядем? – предложила Далия. – У огня нам будет приятнее. А беседа вряд ли грозит быстро закончиться. – Как вы и предполагали, мне нужны объяснения. Начнём с того – для чего… – Я поделилась с вами этими воспоминаниями? Потому, что мы с вами можем помочь друг другу. Итак, как вы уже знаете, эта девушка, – Далия кивнула в мою сторону, – прибыла из будущего в наше с вами время с целью устранить человека, который для нас с вами в будущем, а для неё – в настоящем, станет величайшим тёмным магом, который превзойдёт по своим злодействам даже вашего недоброго друга Гриндевальда. При имени последнего Дамблдор, ну, не то, чтобы дёрнулся – нервно шевельнулся. Тётушка Далия преувеличивала… большим злом Тёмный Лорд не стал, просто был не-меньшим. – Вы знаете, что такое «петля времени»? – поинтересовалась Далия. – Нет. – Все события развиваются в одном направлении и подчинены единой цели. В будущем мальчик по имени Гарри Поттер уничтожит Тёмного Лорда. Но это станет возможным только при одном условии – если вы согласитесь сотрудничать. – С вами? – теперь в голосе Дамблдора звучала неприкрытая ирония, пусть и мягкая. – Со мной. В некоторых случаях угроза бывает столь велика, что заставляет пренебречь мелкой враждой. Здесь и сейчас покажется невероятным, но в наш мир просочилось нечто столь злобное и тёмное, что может перевернуть всё вверх дном. Имя этому существу Волдеморт. – Том Реддл, конечно, не подарок. В парне много отрицательных задатков, но я сомневаюсь… – Вы не поняли меня, Дамблдор. Я не говорю о мальчике, по имени Том Реддл – я говорю о существе из-за Грани, которое, словно паразит, поселилось в чужом теле. – Одержимость – это сказки для магглов. – Вы глупее, чем я думала, если всерьёз так думаете. Сказок не существует в природе. Всё, что они содержат – правда, приукрашенная или неправильно понятая, но правда. Мелкий бес будет расти. Сначала он пожрёт душу Реддла, без остатка, так, что от неё ничего не останется; потом – его друзей; затем устроит войну в Англии – с целью получить власть как источник питания; а позже, совершенно не исключено, что война станет мировой. Всё в истории повторяется. Но с определённой разницей. Сегодня за кулисами игроков режиссирует пусть и испорченный или ошибающийся, но человек, которому не чужды человеческие чувства и эмоции. А в будущем? Место человека займёт демон, который всех нас будем использовать лишь в определённой целью. Только не говорите мне, подобной моей глупой племяннице, что до будущего далеко. Нет! Оно рядом. Оно близко. Оно начинается сегодня. И мы с вами одни из тех немногих живущих, что можем помешать тому, чтобы всё пошло по самому дурному сценарию. – Вы предлагаете мне изменить будущее? – сарказма и недоверия в голосе Дамблдора прибавилось. – Я предлагаю вам наполнить его другим смыслом. – И каким же это образом, спрошу я вас? Мне тоже было интересно. – Когда придёт время, вы должны будете сопутствовать уничтожению кресстражей и тем самым содействовать восстановлению души бедного мальчика. После возрождения Волдеморт полностью станет самим собой, а не симбиозом. Сейчас он слаб, но позже… Я чувствовала себя обманутой. Не знаю, чего я ожидала, но в плане тетушки был существенный изъян, который меня совершенно не устраивал. Это был план борьбы с Волдемортом. А мне было нужно спасти Тома – моего Тома. А тут выходило, что его душа, распиленная по разным сосудам должна будет освободить тело, с уходом последней её части Волдеморт тоже будет развоплощён, а потом вернётся в мир уже при помощи Петигрю и якобы очень умного Барти Крауча. А потом, в далёком будущем Гарри Поттер освободит душу Тома и уничтожит Волдеморта. Но я-то Тома больше не увижу. И совсем не факт, что разорванная душа сможет как-то собраться вместе. Это же не разорванный пазл! Тётушка здорово обрабатывала профессора, играя на его чувстве совести и доброте. Он ведь Тома искренне недолюбливал, а похоже в будущем (насколько я знаю) станет старательно действовать по написанному Далией сценарию. Только мне это совершенно не подходило. Наши цели не совпадали. Они хотели уничтожить Волдеморта и отправить меня обратно, в моё время. Я ничего против последнего не имею. Мой век мне импонировал больше. Но… Мне всё равно, уничтожат они Волдеморта или нет. Я должна спасти Тома. И это моя задача и больше ничья. Его жизнь никому, кроме меня, здесь больше не нужна. Дамблдор и Далия говорили ещё долго. Она обещала ему поддержку против Гриндевальда в обмен на помощь. Он тонко улыбался, всем видом давая понять, что не нуждается в помощи. Далия в ответ лишь улыбнулась ледяным оскалом волчицы: – Я знаю, как уничтожить Кулон-На-Крови, связывающий твою жизнь с жизнью Геллерта; как разорвать вашу духовную связь и вернуть всё на круги своя. Дай обещание оказать мне помощь в решении твоей проблемы, и я помогу тебе решить твою. Улыбка сошла с лица профессора. – Когда люди соединяют свою кровь в магии, они становятся одним целым. У них одна сущность на двоих, одна кровь на двоих, но при этом они обладают разными телами. Для прерывания этой связи мне нужны частички крови до вашего слияния. Я разорву связь, но для этого ты должен принести мне кулон с вашей кровью. – Я смогу разорвать эту связь сам. – Как пожелаешь. Но помни, что одна единственная ошибка может уничтожить твой один единственный шанс. А я в прошлом проводила ритуал, подобный этому. – Вот как? – Я его создала. Как и многие другие, о которых ты читал в своих умных-умных книжках. Они говорили и говорили, и я не могла дождаться конца разговора. Наконец-то заключили нужный обоим договор. Дамблдор, в добавок, согласился признать тётю Далию моим родственником и опекуном, что подтвердило бы любое магическое генеалогическое древо. Никаких клятв и непреложных обетов – всё на честное слово. Наконец-то мы вернулись. В обществе Дамблдора я чувствовала себя не совсем в своей тарелке. – Вы полагаете, вашей тётушке можно верить? – с тонкой улыбкой спросил Дамблдор, бросая на меня взгляды искоса – мы шли к Хогвартсу плечом к плечу, преодолевая сопротивление поднявшегося ветра. – Нет, – коротко (а главное честно) ответила я. Улыбка сошла с его лица. – Хотите мятный леденец, Хоуп? – Нет, – снова блеснула я лаконичностью. – Если вы не верили ей, зачем же вчера добровольно пошли за ней? – Иначе намечающуюся заварушку было не прекратить. Да и насколько я знаю своих родственников, они не успокаиваются, пока не получат своё. А меня тётушка пыталась заполучить с самого моего рождения. – Зачем? – Я – первенец. По договорённости, заключённой давным-давно, все первенцы в роду должны быть отданы тётушке на воспитание. Таков обычай. – Странный обычай. – Ну, на самом деле не очень. Если вспоминать многое другое. Он снова посмотрел на меня как-то вскользь. – Вы интересный человек, Хоуп Майкслон. – Я знаю. В этот самый момент моё внимание привлекла группа слизеринцев. Том отделился от них и, замерев, смотрел в нашу сторону. Даже через расстояние, разделяющее нас, я ощутила дикую холодную ярость, терзающую его. Он не мог понять, почему мы вдруг вместе. Мы наконец-то вошли в большие ворота Хогвартса. Они отделили нас от ветра и стало нормально дышать. Но не сделали мы и нескольких шагов, как услышали движение за своей спиной. Мы с Дамблдором резко обернулись. Том стоял у подножия лестница и не сводил с нас обоих тёмно-карих глаз. Лицо его выглядело очень бледным и напряжённым. – Реддл? – мягкостью исчезла из голоса профессора Дамблдора, обрастая твёрдыми, требовательными интонациями. – Подойди. Том моргнул и на лицо его отобразило вежливое внимание: – Профессор Дамблдор? Альбус словно нарочно держал паузу, пока молодой человек поднимался по лестнице. Он остановился на несколько ступенек ниже, поднимая голову в ожидании следующей реплики. – Не вас ли мы только что видели у Запретного Леса? – Я прогуливался, сэр. Дышал свежим воздухом. – Опасно гулять в Запретном Лесу, Том. – Да, профессор, – он поднялся ещё на одну ступень, приблизившись к нам. На меня всё это время Том не взглянул ни разу. – Я просто хотел сам убедить в том, правдивы ли слухи? – Слухи о чём? – О том, что в Запретном Лесу обитают гигантские пауки. И что Хагрид имеет к этому отношение. – Хагрид? – нахмурился профессор. – Впервые об этом слышу. И тебе удалось убедиться в том, в чём хотел? Том сцепил руки за спиной: – Нет, сэр. – Тогда ладно. Иди к себе. – Я пойду с Реддлом, сэр, – напомнила я о том, что существую. Чувствовать себя невидимкой иногда удобно и приятно, а иногда – нет. – Конечно, Хоуп, – медленно кивнул профессор. – Он твой староста. – Рад, что с вами всё в порядке, Хоуп, – в холодной вежливой улыбке Тома не было ни тени радости. – Вы многих заставили из-за себя волноваться. – Профессору Дамблдору удалось всё уладить, – в свой черёд улыбнулась я без всякого намёка на веселье. Нет, ну а что? Мы же все тут улыбчивые и вежливые? Правда, холодным током от Тома тянуло, как сквозняком. – Что ж, молодые люди, ладно. Можете идти к себе. – Всего доброго, сэр. Я повернулась и поднялась на пару ступенек вверх. Потом застыла, вдруг вспомнив, что гостиная Слизерина на самом деле внизу. Резко повернувшись, решительно стала спускаться. Том, сохраняя нейтрально-вежливое выражение на лице, пропустил меня вперёд и стал спускаться следом. Будто нарочно загораживая от взглядов Дамблодора, хотя по правилам этикета именно мужчина спускается первым. Стоило нам миновать пару пролётов, как Том, грубо схватив меня за руку, игнорируя протесты, впихнул в туалет (тот самый, со входом в Тайную Комнату) и, запечатав дверь заглушающими заклятиями, повернулся ко мне. Под его взглядом я невольно попятилась. Вид у него был такой, что можно было что угодно от него ожидать – от оплеухи до Круциатуса. Ни один из вариантов меня не устраивал. Бить себя я никому не позволю, в любом случае. Но он меня не ударил. Он лишь прошипел, как змея, вдруг обретшая человеческий голос: – Что всё это значит? Где ты была? И почему, – пикси тебя забери! – ты с Дамблдором едва ли не под ручку в Хогвардс явилась?! Я, скрестив руки на груди, посмотрела на него, изображая ироничное веселье, ни тени которого не испытывала: – Как это понимать, Том? Ты меня ревнуешь? К профессору Дамблдору? – Понимай, как знаешь, – сухо произнёс он, холодно сверкая глазами. – Сегодня утром он пришёл к тёте Далии и каким-то образом смог уломать её, убедив, что я должна вернуться в Хогвартс. Я лгала, конечно. И понимала, что Том может это почувствовать, но правды я сказать не могла – говорила то, что могло выглядеть правдоподобно. – Что я должна была сделать, когда мне разрешили вернуться? Начать дуться и требовать в качестве почётного эскорта директора Диппета. Кстати, о Диппете – Дамблдор единственный, кто может замять скандал с самыми маленькими потерями. Том, я не понимаю, почему ты так злишься?.. Я почти не надеялась вернуться. Думала, тётушка закроет меня в своём замке, который я даже не знаю, находится где?! – Делай, что хочешь. Мне это безразлично. Он развернулся, собираясь уйти. Но я предвосхитила этот момент и встала между ним и дверью: – Мы оба знаем, что нет. Я не безразлична тебе, Том Реддл, и можешь сколько угодно отрицать это! Как ты небезразличен мне. – Небезразличен? – хищно взглянул он на меня. – Ты не задумываясь оставила меня вчера. – Думаешь, я хотела идти за ней?! Мой отец сражался с этой женщиной насмерть, пытаясь меня от неё защитить. Я нужна ей, только как резерв – как источник силы. А пошла я за ней только по одной причине – я не могла допустить, чтобы она устроила бойню. А Далия может, поверь мне! Она не из тех, кто боится замарать руки в крови. Его лицо застыло маской – никаких эмоций. Том сделал шаг вперёд, а потом ещё, и ещё. Пока наши лбы не коснулись друг друга. – Я не понимаю, в каком месте ты лжёшь, Хоуп. Но то, что лжёшь, чувствую безошибочно. Его тепло казалось успокаивающим. А перед глазами совсем некстати промелькнули картины из его дома: невидящий, немигающий, мёртвый взгляд и повсюду витает металлический запах крови с такой интенсивностью, что кружится голова. Но он не умер. Он был здесь, живой, пусть злой и непоследовательный, но – рядом. Не совсем осознавая, что делаю, я забросила руки ему на плечи и прижалась к нему всем телом, впитывая каждой клеточкой тела его близость. Щеку кололо грубой шерстью его мантии. – Всё, что я делаю, Том, я делаю для тебя и из-за тебя. С первого часа моего появления здесь. И это правда. Ты это тоже должен почувствовать. Какое мгновение он казался застывшим и деревянным под моими руками, а потом словно растаял и потеплел. Его руки сжались на моей талии, а поцелуи были горячими, жёсткими, жалящими. – Ладно, хватит, – выдохнул он, наконец. – Прости, я знаю, что я дурак. Я сам понимаю, что я неправильно себя веду. Но я каждый раз чувствую, что тебя теряю. – Ты меня не потеряешь, Том. Клянусь тебе. Я тебя не оставлю. Чтобы не случилось. Я буду тебя спасать, и причинять добро, и надоедать, и… – Нет, это, пожалуй уже слишком, – усмехнулся он, взъерошив мне волосы. – Вполне достаточным будет просто не исчезать. – Я дам слово, если ты дашь слово, – кивнула я. Он засмеялся, снова прижимая меня к себе. – Если ты предашь меня, Хоуп, я тебя убью, – пообещал он тихо. Я взглянула на него. Судя по всему, он говорил серьёзно. – Настоятельно не рекомендую, Том. После смерти у всех в нашем роду характер меняется далеко не в лучшую сторону. И я не из тех, кто сможет спокойно улежать в могиле. – Просто не предавай меня. И мы не дойдём до таких крайностей. Я вскрикнула, когда он, без всяких прелюдий задрал мне юбки и довольно грубо, словно наказывая, овладел мной. Я закусила губу, чтобы не вскрикнуть, когда он толкнулся вглубь моего тела, практический сухого. – Ты извращенец, – фыркнула я. – Нравится боль? – Твоя или моя, – тяжело дыша, спросил он, толкаясь сильнее и грубее в глубь моего тела. Выгнувшись в пояснице, я обвила его талию ногами: – Наша, – выдохнула я ему в губы. – Одна на двоих. – О, да! Нравится, – прохрипел он. В принципе я не уверена, что он осознавал уже сам, о чём говорит. Боль уже ушла, и я снова терялась в ощущениях; то тонула в них, то взлетала. А потом мир взорвался фейерверком, заставляя нас обоих глухо стонать в унисон. – У нас какая-то грязная связь, Том, – прошептала я саднящими от его поцелуев губами. – Почему это каждый раз происходит то в туалете, то в канализациях под ним, то в каком-нибудь мрачном проклятом месте? Он, посмеиваясь, помогал мне приводить в порядок одежду. Бытовые заклинания ему давались не хуже боевых. – Прости. Я этого не планировал. Оно сама вышло. – Не извиняйся. Признаю, импровизация – твой талант. Но, для разнообразия, пусть в другой раз это будет нечто более романтичное? Я, например, никогда не была в ванной старост? – Прекрасная идея. Если ухитришься за неделю не влипнуть ни в одну из историй и никуда не сбежать… – Кто бы говорил? – возмутилась я. – Справедливости ради, Том, ты первый начал! Мы помирились. Хотя, если подумать, так ведь и не ссорились? Дело было за малым. Всего-то и нужно придумать, как спасти душу и тело того, кого любишь столь сильно, что ради него готов сдвинуть леса и горы. Но иногда леса и горы сдвинуть проще. И это был тот самый случай.