Надежда для Тёмного Лорда

Глава 27 Вернувшись в комнату, я столкнулась с настороженным молчанием моих «милых» соседок. Даже не так, не молчанием, а МОЛЧАНИЕМ. Оно было подчёркнутым и демонстративным, оно было щедро сдобрено презрением — грязнокровка, которая не стесняется спать с другим грязнокровкой, поднимать вокруг себя шумиху и спокойно заявляться в комнату к порядочным девушкам! Срам и ужас, да и только. Возможно, то было негласным, но не исключено, что и гласным договором. Это был байкот. Я должна была прочувствовать весь вкус своего падения и их недосягаемую чистоту да высоту. Девчонки старались, чтобы было сил, но весь смак в том, что мне на это правда было… в общем, безразлично, забавно и лишь самую маленькую капельку досадно. Они виделись мне детьми, разобиженными на то, что на них не обращает внимание взрослые. Взрослым, если что, был Том. На моё внимание они не претендовали. Вальбурга была влюблена в Реддла, как ей казалось, втайне ото всех. Она не демонстрировала своих чувств, даже напротив, всегда говорила о Томе с надменным высокомерием. Но он ей нравился. Меня же она просто ненавидела. Друэлла была Розье. Со всеми вытекающими: горячая кровь, убеждённость в своей вседозволенности и исключительности, в том, что она не только может, но и должна получить всё, что захочет. И Блэки и Розье считали себя слоновой костью в золотой оправе. А кто такая какая-то Майклсон? На самом деле я всегда была кем-то. Если человек ищет повод возвыситься за счёт каких-то незначительных фишечек, то это как раз говорит о его внутренних комплексах, страхах и пустоте. На самом деле знаменитая фамилия куда больше обязывает и ограничивает, чем даёт плюшек. Ты должен быть на высоте, ты должен соответствовать. Хотя… Вальбурга как раз соответствовала. Она меня ненавидела, а мне… не признаюсь ни за что, но мне её жаль. Это же глубокая река, вулкан страстей, загнанные в жёсткие рамки и рвущие её изнутри. А она, глупышка, вместо того, чтобы ломать цепи, сковывающие её, напротив, закаляет звенья. Ну, ладно всё это лирика. Реальность была такова: я вошла в спальню, девчонки мягкой волной откатились в сторону, как если бы я была прокажённой и могла их заразить чем-то неприличным. Меня устраивал такой расклад. Пусть держатся подальше. Лишь бы гадить не начали, а уж их презрение я как-нибудь стерплю. Одиночество мне даже нравится. И хотя личным пространством тут было лишь то, что скрывалось под пологом над кроватью, это всё же лучше, чем ничего. В 1942 году большинство людей на планете и таким похвастаться не могли. Уединение — это из достижение будущего. До которого отсюда пока топать и топать. Проверив свою кровать на наличие магических проклятий уровня «мышка в тапки — ужик в сумку», нейтрализовав обнаруженное, я, переодевшись в пижаму, нырнула под одеяло, опустив полог балдахина и, укрепив моё «убежище» защитными заклинаниями, благодаря которым меня весьма трудно было бы застать врасплох, взяла в руки дневник Тома. Тот самый, который нашла рядом с ним в особняке его милейшей родни по папенькиной линии. Так бывает, когда у тебя вроде бы и нет чёткого плана, но ты действуешь, как заведённый механизм. Люди часто говорят «по наитию», или «интуитивно». Я склонна думать, что это работа подсознания, когда на самом деле мы уже всё решили и составили план действий, но только сознательно его не проговаривая. В этом времени у меня нет союзников, заинтересованных в спасении Тома. Как и в любом другом. В будущем появятся те, кто возжелает его уничтожить, или использовать его силу, но защитить Темного Лорда… это даже звучит как-то глупо. От Тёмных Лордов спасают, от них защищают. Но для меня Том — это Том Реддл. Я буду исходить из своей теории о том, что в будущем войну вела Тёмная Сущность, которую он подцепил у Грани, подавившая его самого, занявшая его место. А дневник, как первый крестаж, первая часть его души и возможно… мой единственный союзник. Я погладила рукой ежедневник, с дурнотой вспоминая о том, как он выглядел в тот жуткий вечер: размякший, размокший от крови, раздувшийся, словно упырь, с раскисшими, склеившимися листами. Теперь его чёрная обложка была сухой и чистой. Распахнув тетрадь, я перевернула несколько страниц. В некоторых местах они покоробились, но выглядели нетронуто-белыми. Если бы я была обычным человеком, вряд ли бы что-нибудь почувствовала бы, хотя… есть люди, которые «светят» совсем чуть-чуть и чувствуют злые предметы даже не зная источника. К слову, ничего злого и опасного сама я не чувствовала, ведя ладонью по корешку, прошуршав страницами. Нажав на кнопку шариковой ручки, случайно завалявшейся у меня в кармане до того, как меня засосало во всю эту тёмную историю, я с осторожностью вывела на форзаце. «Привет, Том. Это — Хоуп». Несколько секунд надпись оставалась недвижимо-неподвижной, а затем словно бы провалилась, отправившись посланием. Через мгновение красивым, чётким подчерком, словно из-под невидимой руки побежали строки, почему-то написанные ярко-красными чернилами. Хотя, к чему кокетливое лукавство, я знала — почему эти чернила красные и легко допускала мысль, что это и не чернила вовсе. «Здравствуй, Хоуп! Не представляешь, как я рад возможности связаться с тобой! Я совершил огромную ошибку. Мне нужна твоя помощь, чтобы всё исправить». — Я знаю, Том. И про ошибку, и про то, что ты нуждаешься в помощи. Но меня удивляет, что ты готов это признать. Это не в твоём характере. После короткой паузы пришёл ответ: «Я пробовал справиться сам». И больше ничего. Пробовал, не вышло. Придётся принимать помощь. Хорошо, что ты не цельный Том Реддл, а лишь его частичка. «Целый» продолжал бы пробовать дальше. — Ты помнишь, что случилось? И снова продолжительная пауза, словно невидимый собеседник что-то взвешивает или продумывает про себя, тщательно подбирая слова для ответа. Мне нужно держать в голове, что Том на той стороне листа не настоящий. Это лишь его часть, как след ноги на песке. Или… на самом деле должна признаться, я не знаю, сколько его там на самом деле и насколько он — это он. Ну, по крайней мере эта его часть никак не связана и не контролируется Волдемортом. «Это был эксперимент. Вынужден признать, крайне неудачный». — Я заметила. Но так кто ты и где сейчас находишься? На этот раз ответ пришёл почти сразу. «Я — Том Реддл. Настоящий. Не тот самозванец, что занял мою оболочку. Не доверяй ему, Хоуп. Это может быть опасно». — То есть — ты «настоящий». А как же тогда тот, другой? Из ответа я сделала вывод, что частичка Реддла, заключённого в дневнике, полностью отдаёт себе отчёт в случившемся. И понимает, что произошло. Новый ответ лишь убедил меня в правильности моих выводов: «Он — это тоже я, но рядом с ним есть нечто чуждое. Что, как вода, заполнила пустоту, образовавшуюся после того, как меня словно бы расщепило, и я застрял тут». Я с содроганием вспомнила Маливор. Внутри Пожирателя Тьмы я находилась в полной темноте, темнота была сверху и снизу, вокруг меня и во мне самой. Темнота и полная пустота, где кроме меня и моего сознания не оставалось вообще ничего. Хотя, если подумать, я и была сознанием. В общем, описать это сложно, это надо пережить. А впрочем — нет. Я никому такого переживать не желаю. — Где ты застрял, Том? Где ты находишься? «В Тайной комнате. Хотя я вовсе не уверен, что это настоящая Тайная Комната, а не мираж в моей голове. Я чувствую себя призраком, лишённым возможности влиять на события». — Значит, ты в Тайной Комнате? «Я не уверен, что ты сможешь найти меня туда, если спустишься. Да я бы и не стал этого делать на твоём месте. Василиски — опасные животные. И даже тебе подчиняться на станут». — Я попытаюсь связаться с тобой. «Разве ты уже этого не сделала?». — Я постараюсь отправить мою астральную проекцию внутрь дневника, в который там сам себя заключил. «Так я внутри дневника? — поспешно провозгласили алые строки. — И ты это знала? Тогда зачем спрашивать?» — Я пытаюсь разобраться в том, что происходит. А для этого мне нужно понять, что ты такое. «Я — это я». — На самом деле лишь часть тебя, — написала я. — Я постараюсь сосредоточиться и попасть к тебе. Не отвлекай меня какое-то время. Если у меня не получится, я тебе напишу. А если получится, мы сможем не только писать, но видеть и слышать друг друга. Нечто подобное я уже делала и не раз в групповой симуляции на сеансах с нашим психологом в школе Сальваторе. Ты словно погружаешься в осознанное сновидение. Почувствовав, как тяжелеет моя голова, я коснулась ладонью страницы ежедневника, в ответ она вспыхнула золотом. Сияние было столь ярким, что мне волей-неволей пришлось закрыть глаза. А когда открыла, я поняла, что всё получилось. Я стояла перед статуей Салазара Слизерина, причём она выглядела вполне явственной. Но у меня во снах всё явственно. Я чувствую боль и вкус, так что щипать себя, чтобы отличить сон от яви — это не ко мне. — Хоуп? — голос его был тихим, как вздох, но всё же различимым. А обернувшись, я увидела и самого Тома. Он был одет в слизеринскую мантию, хотя в тот памятный день, когда я нашла его почти мертвым на полу на нём был толстый магловский свитер. И этот образ был почти идеален — словно Том отправил в вечность лучшую версию себя, как мы заключаем в альбомы самый красивый наш фотоснимок. — Вот и ты, Том, — выдохнула я. — У тебя получилось, — сказал он без улыбки. Лицо его вообще не отображало эмоций. — Как и у тебя. Хотя я не стану тебя с этим поздравлять. Я не понимаю, Том, зачем было делать подобную глупость? — Тебе не обязательно понимать. Просто помоги мне всё исправить. — Это будет совсем не просто. И да, я помогу тебе, Том. И ради тебя самого, и ради себя, и ради многих других людей. Если всё получится, надеюсь, ты уяснишь урок — некромантия очень опасный отдел черном магии. А создание крестражей запрещено вовсе не по моральным причинам. Теперь мне ясно, как на свет появился Лорд Волдеморт. И пусть его преступления лишь отчасти твоя вина, но в смерти многих своих одноклассников, в той войне, что грядёт, виноват всё равно ты. — Не стоит бить лежачего, Хоуп. Всё пошло не так. Я не предполагал такого результата. — Это я поняла. У тебя есть план, как всё это исправить? Он закусил губу, чуть склоняя голову к плечу: — Это будет непросто, но — возможно. И ещё, это очень важно, ты не должна говорить о наших планах тому, другому Тому, другому мне. Смерив призрак Тома взглядом, я кивнула. Здесь мы с ним были одного мнения. Часть из дневника теперь единственная часть Реддла, которую впущенная из-за грани Тень не сможет контролировать. — Если ты ему скажешь, он будет делать вид, что на нашей стороне, что помогает нам, но на самом деле Он не заинтересован в том, чтобы выпустить меня отсюда. Том сделал несколько шагов туда и обратно, нервно и стремительно: — Подумать только, я собственными руками загнал себя в эту тюрьму! А если твои видения из будущего правдивы… — Это не видения, — возразила я. — Это та реальность, которая будет. — Значит, я останусь здесь, пока до меня не доберётся этот мальчишка, с последней частичкой моей души в себе? Меня сейчас стошнит от такой перспективы. Да и как это может быть?! Как я одновременно могу быть здесь и там?! Я не понимаю… Я, признаться откровенно, тоже порядком увязала. — Я тоже здесь. И я — там. На самом деле меня тут нет, моё тело осталось за гранью созданного тобой крестража. — Но я здесь. — Ты помнишь, что было после того, как ты провёл этот самоубийственный ритуал? — Пришла ты и спасла меня. — А дальше? — Дальше мы вернулись в Хогвартс, встретили Дамблдора, ты… ты ушла со странной женщиной и… потом вернулась. А потом мы… — он посмотрел на меня, хмурясь. Итак, я получила новую информацию. Крестраж — это сосуд, за который душа, как за якорь, зацепится после смерти и… сможет вернуться в этот мир, избежав Рай, Ада или перерождения — того, что положено после смерти. Но покуда владелец жив, он привязан бессознательной частью к якорю, через него можно оказывать воздействие, но… никакого деления души на части на самом деле нет. То есть я действительно сейчас общаюсь с Томом, но он по пробуждению если и вспомнит меня, то как неясный сон. Однако сам Том, тот, что стоит передо мной сейчас, утверждает, что заключён в эту темницу. Голову сейчас взорвётся. — Ты не представляешь, как мне было здесь жутко до того, как я услышал твой голос, — проговорил Том, подходя ближе. — Я словно парализован, ни рук и не ног. Я помню их, но у меня их нет. Ничего нет, когда нет тебя, Хоуп. Хоть кричи в пустоту. Он так живо описывал мои чувства в тот момент, когда я была погружена в Маливор! Он ведь легилемент. Может ли быть, чтобы в своей странной форме он просто считывал моё состояние? Или моё присутствие здесь заставляло призрак Тома разделять самые жуткие мои страхи? — Или в твоём будущем ты слышала мои чувства, как свои? — сказал он и, перехватив мой взгляд, пожал плечами. — Я и правда слышу твои мысли. Даже сейчас. Особенно сейчас. — Хоуп, ты поможешь мне? Не оставишь здесь, где я всё равно словно мёртвый? Но я даже умереть не могу. Этого места на самом деле нигде нет. И мне отсюда самому не выйти. Мистика — очень странная штука. Она как туман, не имеет формы и способна проникать всюду. Я уже не была уверена, что тот, кто стоял передо мной, это тот Том Реддл, которого я знала. Это мог быть призрак Тома, того, который был, есть и будет. То есть, там, в далёком своём будущем он умер и вернулся, застрял в созданном в первый раз крестраже. И вот мы снова у исходной точки. «Нужно сломать колесо», — словно со стороны услышала я голос. — «Или оно так и будет крутиться раз за разом, снова и снова. Он будет умирать и возвращаться в прошлое, чтобы снова пройти по тем же пунктам и снова умереть. И снова родиться». От всех этих мыслей у меня заболела голова. Хотя… ещё один парадокс, ведь я здесь тоже лишь призрак. — Бесконечно задыхаться и не иметь возможности сдохнуть — это то ещё удовольствие, признаюсь тебе, — криво усмехнулся Том. — Я бы, наверное, давно сошёл с ума, если бы это было возможно. Я понимаю, что я сам выбрал эту часть. Хотел стать бессмертным и вот я — бессмертен. И они были правы… — Кто — они? — Слизнот, Пратч, даже проклятый Дамблдор: эта участь хуже смерти. Я не могу так больше! Ты поможешь мне? — Конечно. Сделаю всё от меня зависящее. Всё это напоминало какой-то сюрреалистический кошмар. Один Том, с которым я простилась недавно в Дамской Комнате, был сейчас где-то там, а лабиринтах Хогвардса, второй — призрак в этой комнате связывал меня и с Тёмным Лордом, и с Волдемортом из будущего. Я не ошибаюсь, всё так и есть. Крестраж связывал все сущности Тома, с момент своего создания, воедино. Как магнит. Так будет с каждым хранителем его души, но здесь и сейчас есть только этот. И если я сумею остановить карусель и соскочить с неё вместе с Томом… оставив вместо Тома Волдеморта растаскивать свою душу по частям и исполнять ту часть программы, которая известная многим…тогда я закрою временную арку и смогу вернуться к исходной точке, но не одна… — Что ты задумала? — нахмурился Том. — Способ вызвать меня отсюда довольно прост и такой сильной ведьме как ты, это будет совсем несложно. Ты должна по доброй воле позвать меня обратно, и я… — Ты, возможно, сможешь отделаться от той части, что уже вселилась в тебя и стала такой же неотъемлимой частью, как тень, но, скорее всего — нет. Я уже встречалась с такими паразитами. В прошлый раз, чтобы это исправить, пришлось убить двух древних бессмертных вампиров. У тебя есть такие среди знакомых? — Нет, но… — Пойми, то, что вы разделены и ты неучтённая им часть — это же отлично! Скажи, Том, хотел бы ты попасть в будущее? В прошлом попадать увлекательное, но будущее — оно всегда интереснее. И в моё время есть тысяча возможностей. — Я хочу выбраться отсюда. — Ты выберешься. И здесь тебя ничто не держит. Ты никого не любишь, Дамблдор и министерство следит за каждым твоим шагом, и мы оба знаем, что в ближайшие лет 80 ничего хорошего тебе не светит… — Что ты предлагаешь? — Ну, раз эта бессмертная дрянь пролезла сюда из-за Грани, то пусть остаётся и сыграет положенную ей роль. Она хочет жизнь во плоти — мы дадим ей это. Она станет тобой, в то время, как ты сам сбежишь со мной. — Куда? — В моё время! Я вдохновилась. Идея казалось отличной. Я вернусь к тем, кто мне дорог и не потеряю Тома. А там, в далёком 2017 никто не свяжет моего нового знакомого с почившим в славной битве при Хогвартсе Волдемортом. А кто свяжет… тот предпочтёт не портить отношения с Трибридом и воскресшим Тёмным Лордом. Но Том отчего-то не выглядел обрадованным. Его лицо приняло недоверчивое, саркастичное выражение. — Тебе не нравится мой план? — План? — ухмыльнулся он. — План, Хоуп, это заранее намеченная система мероприятий, предусматривающая порядок, последовательность и сроки выполнения операций. То, что предлагаешь ты, это не план. — Ладно, не план, — согласилась я. — Но это идея. И пусть ты сейчас так не думаешь, на самом деле это хорошая идея. В моём мире и Хогвартс, и Дамблдор, и Министерство — всё это будет далеко и неважно. В Новом Орлеане мы будем свободны от многого из того, что связывает здесь по рукам и ногам. И твоё тёмное предназначение останется в прошлом. Обмануть судьбу… — Ещё никому не удавалось. — Не знала я, что ты фаталист. Так ты хочешь отсюда выбраться или как? Поняв, что игра в хорошую девочку плюшек мне не принесёт, я решила поставить его перед фактом. Будет так, как решу я. Надеюсь, что ему в процессе понравится. — Что конкретно ты предлагаешь? — Я ещё не решила, мне нужно будет об этом подумать. И буду благодарна за помощь. Я попала к вам, в ваше время, прыгнув в Маливор. Я тебе об этом рассказывала. — Я помню. — Вход — он там же, где выход. Если мы сумеем вновь отыскать и активизировать этот своеобразный портал, то у нас есть шанс вернуться домой. — Первой — дом твой, а не мой. Второе — шанс, на самом деле это вовсе немного. Нас может отправиться во времена Салазара или к твоим внукам. В третьих — как это решит мою проблему? Если ты возьмёшь с собой Волдеморта, я-то всё равно останусь здесь. Даже если допустить, что мы с ним некоторым родом одно целое… — Ты прав. Эта часть более сложная. — Ага. Та-то было просто легкотня, — съязвил он. — Нам нужно оставить Волдеморта здесь, пусть он играет за тебя, создаёт своих Вальпургиевых Рыцарей, Пожирателей Смерти, побеждает и проигрывает. — И убивает. — Что поделать. Я не могу спасти всех. А думать о тех, кто ещё даже пока не родился я не собираюсь. — Я думал, ты у нас герой. — Так и есть. И на твоё счастье, сейчас именно тебя я буду спасать. — Как мило! В нашем дуэте мне досталось роль прекрасной дамы. — Никто не заставлял тебя вскрывать вены и лезть в дневник. — Если бы не ты с твоим дурацким отказом выйти замуж, я бы… Мы оба замолчали, глядя друг на друга. — Ты меня винишь в случившемся? — тихо спросила я. — Думаешь, если бы меня здесь не было, всё было бы иначе. — Всё было бы точно так же. Не бери на себя много. Я и без тебя тысячу раз обдумывал способ создать крестраж. Мне для этого нужно было только решиться на… Он снова замолчал, осекаясь. — На убийство. И ты нашёл жертву. Идеальную. Самого себя. Господи, Том, сколько бронированных тараканов в твоей голове? — Сколько бы не было, тебе они, похоже, нравятся? — Конечно! С такими тараканами ты никогда не дашь мне скучать. Мне придётся спасать тебя раз за разом. — Просто вытащи меня отсюда, ладно? Если получится, я постараюсь больше не давать тебе повода для самолюбования, Хоуп Майклсон. — Повод для самолюбования? — я даже засмеялась. — Для того, чтобы любоваться собой мне поводы не нужны. Я самое совершенное создание из всех существующих — идеальная ведьма, оборотень и вампир (потенциальный) в одном лице. — Ты закончила самопрезентацию? А теперь давай от твоей великолепный особе вернёмся к моей скромной персоне. — Скромной?.. — Что ты намерена делать? — Мне нужно создать оболочку с твоим лицом для Волдеморта, а ты должен воссоединиться с твоей основной частью. И тогда мы сможем… — Вернуться в твоё время. Я понял. План прекрасен. — Правда? — с надеждой спросила я. — Да. В теоретической части. На практике он не выполним. Каким это образом ты планируешь создать голем. У чародеев с мировым именем на это уходила жизнь. А результаты были, прямо скажем, не ахти. Тебе же нужен не просто голем, а голем с моим лицом. — Таков план «А», — подтвердила я. — Может быть сразу перейти к плану «Б», — предложил призрак Тома. Он в меня не верил. Он никому не верил. — Нет. Я так просто никогда не сдаюсь. Больше добавить я ничего не успела. Потому что зловредной Друэлле пришла в голову отличная фантазия разбудить меня. Вылив на меня кувшин с водой. Кувшин с очень холодной, можно даже сказать, ледяной водой. — Просыпайся, грязнокровка, — сладким голосом пропела красавица-блондинка. — На завтрак опоздаешь. И занятия проспишь. Я недоверчиво уставилась на неё. Вэл Блэк крутилась перед зеркалом, прихорашиваясь. Друэлла что — сняла все мои защитные чары? Одним взмахом волшебной палочки? Хм-м… может быть, я не такая сильная супер-мега ведьма, какой себя вообразила? Изобразив счастливую вежливую улыбку, вслух я пропела: — Спасибо, что разбудили. Очень мило с вашей стороны.