Верни мне его, или да поможет мне Бог...

Питер зачерпнул полную ложку хлопьев и смерил ее мрачным взглядом, прежде чем вылить содержимое обратно в серое месиво. Две руки появились с обеих сторон от его хлопьев. Ну или того, что осталось от его хлопьев. — Ты же понимаешь, что они никуда не исчезнут, сколько бы ты ни играл с ними, — Питер оторвал взгляд от промокшей каши и увидел перед собой Мэй, которая, перегнувшись через кухонный стол, смотрела на него, выгнув бровь. Питер поспешил снова опустить голову к миске, но было уже слишком поздно, — что случилось? — спросила Мэй, опираясь на локти и пытаясь поймать взгляд Питера. Питер судорожно сглотнул беспокойство, которое пожирало его с прошлой ночи: из-за битвы, из-за звонка, из-за истекающего кровью Мстителя, которая выскользнула из окна и — несмотря на то, что остаток ночи (и утра) Питер провел в ее поисках, — бесследно испарилась. Он растянул губы в фальшивой улыбке и взмолился, чтобы она выглядела не настолько никчемной, насколько он себя ощущал. — Ничего, — сказал он, невинно хлопая глазами…о, боже. Как же он надеялся, что она не успела заметить то, какие они красные. Он был вымотан. И даже хуже, — правда… это просто… — Питер пожал плечами, — долгая неделя. Мэй смерила его странным взглядом. — Сегодня среда, Пит, — сказала она. Питер громко застонал и устало опустил голову на стол, на что Мэй только хихикнула и провела пальцами по его волосам. Это было приятно. Напряжение, которое, казалось, цементом сковало его плечи, ослабло — но только слегка. — Это как-то связано с дырой в стене в моей ванной? И, словно по щелчку пальцев, напряжение поспешило вернуться — с удвоенной силой. — Я все исправлю! — выпалил Питер, резко вскидывая голову. — Я обещаю… даже не переживай об этом. Я забегу в магазин по дороге домой и… — Эй-эй, — шикнула на него Мэй. — Все в порядке. Такое случается. Не волнуйся, мы все починим на выходных: немного штукатурки и краски, и стена будет как новенькая. Питер медленно кивнул, снова опуская голову на стол. — Ты уверен, что ничего не случилось? — уточнила Мэй, снова зарываясь пальцами в его волосы. Питер кивнул, не отрывая голову от стола, изо всех сил борясь со сном и откровенно проигрывая, — ты же знаешь, что можешь прийти ко мне, верно? Никаких секретов, — рука Мэй в его волосах застыла. Питер поднял взгляд, снова натягивая на лицо улыбку. — Да… знаю. Мэй еще разок провела пальцами по его волосам. — Хорошо, — кивнула она. Было очевидно, что его слова совершенно ее не убедили, и все же она оставила эту тему. Боже, как же Питер любил ее. Она аккуратно потрепала его по голове, словно он был золотистым ретривером, от чего с губ Питера сорвался грустный смешок, после чего оперлась на локти и положила подбородок на сцепленные руки. — Тебе пора выдвигаться, разве у тебя нет сегодня дополнительных занятий по декатлону перед уроками? Питер перевел взгляд на микроволновку за ее спиной с горящими красными цифрами на маленьком экране. — Вот черт, — пробормотал он, отбрасывая ложку и подхватывая с пола рюкзак. Одним движением он перепрыгнул через диван и бросился к выходу. — Развлекайся… не перетрудись, — крикнула Мэй ему в спину, когда он уже выбежал в коридор. Черт. Черт. Черт. Это слово набатом стучало у него в голове, пока он перепрыгивал через ступени, не желая тратить ни секунды, дожидаясь, пока лифт доедет до их этажа. ЭмДжей убьет его. Питер вылетел через входную дверь и припустил к метро, на ходу закинув рюкзак на плечо. Он рванул через дорогу под хор ревущих клаксонов, оттуда — в ближайший переулок, где перелез через проволочный забор и перепрыгнул через мусорный ящик. Выскочив на другую улицу, он в последнюю секунду увернулся от велосипедиста, после чего снова кинулся бежать. Ну хорошо. Занятие через двадцать минут. Если он успеет на поезд, который отходит через две минуты, он будет на месте через тридцать минут. Двадцать пять — если поднажмет, или даже меньше, если обойдет здание музыкальной школы сверху. В школе все равно никого нет, и никто не увидит… Едва Питер сделал шаг с тротуара, сияющая черная машина резко остановилась перед ним. Он успел тормознуть буквально за секунду до того, как оказался бы на ее капоте. Вместо этого он с громким стуком впечатался в ее дверь. — О, боже, — Питер кинулся к затонированному водительскому окну. Именно этого ему сегодня утром и не хватало. — Простите, пожалуйста! Серьёзно, я… Окно медленно опустилось, открывая за ним лицо Тони. — Садись в машину, — отрезал он, кивком указывая на пассажирское сиденье. Все внутри Питера окоченело при виде этого человека. Не важно, что в течение прошлой недели он видел его по телевизору почти каждый день — или что за несколько недель до этого он пересмотрел на YouTube больше роликов про Железного человека, чем он готов был когда-либо признать, — видеть Тони сейчас было все равно, что ушат холодной воды, вылитый на облако из пыли, в которое превратилась его жизнь в последние два месяца. Внезапно все, что произошло с того момента — каждое занятие по декатлону, каждый вечер, что он провел у Неда за постройкой Лего, — испарились, и Питер снова вернулся в ту ночь. Холодную. Запутанную. И пугающую. — Нет, — отрывисто ответил Питер, и ярость, что пожирала его в предыдущую ночь, возвратилась вновь. Он не имеет права просто появляться из ниоткуда, когда ему это удобно. Так это не работает. Питер вернулся на тротуар и пошел прочь. Точнее, попытался. Сияющий, черный седан преградил ему путь едва он успел сделать всего пару шагов. На этот раз Тони полностью высунулся из окна, кидая быстрый взгляд на Питера. — Садись в машину, — сказал он медленно, растягивая каждый слог, словно Питер не понял его с первого раза. Ох… он отлично все понял. — Нет, — прогремел Питер, пытаясь обойти машину. — Если бы вы хотели поговорить со мной, вы могли бы просто взять свою гребаную трубку, когда я звонил вам… Дверь с водительской стороны распахнулась, и Тони выбрался наружу. Он оказался перед Питером быстрее, чем тот ожидал от него. Питер резко остановился. — Садись в машину!  — прошипел Тони, натягивая надетую на нем черную кепку пониже, когда мимо них прошла пара прохожих, — нам нужно поговорить, и мы не можем делать это посреди улицы, если только ты не хочешь, чтобы наши симпатичные фото оказались на столе у Росса, — Тони кинул на него выразительный взгляд, и сердце Питера рухнуло в пятки. Тони, должно быть, по выражению лица Питера догадался, что его угроза достигла своей цели, потому что уже в следующую секунду выражение его глаз стало намного мягче, а рука, до этого лежащая на плече Питера, уже не была сжата в кулак, — пожалуйста, — прошептал Тони, — пожалуйста, сядь внутрь. Но Питер уже позволил отвести себя к пассажирскому сиденью, хоть и продолжая возражать: голос его был тих, а сердце было не на месте. Да нет. Конкретно этот орган был все еще здесь, вот только запутался где-то в кишках. — Я опоздаю на занятие по декатлону, — пробормотал он. И Тони услышал. Он открыл перед Питером дверь. — Я тебя подброшу. Питер тяжело выдохнул сквозь зубы, но, не говоря ни слова, забрался в машину, опуская рюкзак между ног. Он окинул взглядом машину, пока Тони возвращался на водительское сиденье. — Это Civic? — спросил Питер, как только Тони с грохотом захлопнул свою дверь. Он еще разок обвел взглядом интерьер — словно ожидая, что на этот раз этот скромный декор внезапно превратится в дорогую итальянскую кожу. Не превратился. — Зачем вам Civic? Тони вырулил из колеи и с легкостью влился в утренний поток машин. — Чтобы я мог остаться инкогнито, когда мне придется тащиться в Квинс, чтобы поболтать с одним паршивцем, который скинул мой звонок, — сказал он, резким движением сдергивая кепку и откидывая ее на заднее сиденье. Слова мужчины зазвенели у Питера в ушах — твою ж мать, он скинул звонок Тони Старка, — но он отказывался позволить им завладеть собой. Нет, он не будет ощущать из-за этого вину. Даже если этот человек был его героем. Типа того. Возможно. Определенно. Он был козлом. И, нет, Питер не раздувал из мухи слона. — И где, по мнению остальных, вы сейчас находитесь? — спросил он, разглядывая людей, мимо которых они проезжали. — Хэппи наворачивает круги в Мидтауне, — ответил Тони, — у нас есть час или около того, прежде чем у кого-нибудь возникнут подозрения, — он откинулся на спинку, кидая резкий взгляд на Питера. — Итак, для начала: в тебя стреляли за последние двадцать четыре часа? Питер прижался затылком к подголовнику. — Нет. В голосе Тони появились непривычно резкие нотки. — Посмотри на меня, — сказал он, и Питер послушно сделал, как он велел. Он был в ярости — но голос Тони не оставлял ни малейшего маневра для возражений. Когда Питер, наконец, поднял на него взгляд, глаза мужчины тотчас же впились в него. — Нет, — повторил Питер, растягивая каждую букву. Тони изучал его взглядом еще пару секунд, но, в конце концов, кивнул. — В Неда стреляли? — спросил он затем, глядя на дорогу и вопросительно выгнув бровь, пока они скользили меж машин. — Чт… нет, — выдохнул Питер. Тони снова кивнул, прежде чем кинуть на Питера еще один выразительный взгляд. — Ну тогда зачем…? Питер раздраженно взмахнул руками. — Мы просто… дурачились, — сказал он неубедительно. Боже. Да Тони его насквозь видит. Он все узнает. Он узнает, что Питер следил за человеком Росса — когда Тони недвусмысленно сказал ему держаться подальше от всего, что связано с Россом, — и тогда он узнает, что… — Ладно, — сказал Тони, и Питер резко вскинул на него глаза. Тони неторопливо кивал сам себе, и напряжение — которое Питер даже не замечал до этого момента, — таяло с каждым отрывистым кивком, — хорошо. С этим мы разобрались, — взгляд Тони сосредоточенно следил за чем-то по ту сторону лобового стекла — что-то вне досягаемости изучающего взгляда Питера. Но от его следующих слов перед глазами у Питера все поплыло. — Прости, что я избегал тебя, — пробормотал Тони, и теперь уже Питер в открытую уставился на него, изумленно распахнув рот. Это… не те слова, что он ожидал услышать. Он думал, что Тони будет все отрицать. Игнорирование. Звонки. Но удивление быстро уступило место страху — боже, Питер совсем не хотел сейчас это обсуждать. Не хотел размышлять о том, почему Тони отказывался разговаривать с ним. Отказывался позволить ему помочь… — Правда в том, что история с Россом зашла далеко — намного дальше, чем мне хотелось бы, и я не хотел тебя пугать, — голос Тони прервал поток мыслей Питера. Мозг Питера полностью отключился. Что. — Что вы имеете в виду? Тони неловко заерзал и на мгновение отвел глаза от дороги, чтобы украдкой взглянуть на Питера. Хотел оценить его реакцию? — Он следит за моими звонками, — медленно произнес Тони, внимательно наблюдая за тем, как меняется выражение лица Питера. На этот раз Питер стиснул зубы и не отводил взгляд — но вот сердце его пустилось вскачь, — за людьми, с которыми я встречаюсь… За людьми, с которыми я разговариваю, — продолжил Тони. — Может быть даже за парнишкой из службы доставки, который принес мне мою тайскую еду вчера вечером. Стук сердца Питера грохотом отдавался в его ушах. — Зачем? Тони протяжно выдохнул. — Если он сможет доказать, что я заодно с кем-то, или чем-то, хотя бы отдаленно нечистым на руку, он потребует вызвать меня в суд, где меня заставят подписать Соглашение, — Питер знал, что с каждым словом он становился все бледнее, но он мало что мог поделать с животным страхом, который в эту минуту душил все его внутренние органы, — и если я подпишу его в том виде, в котором оно находится сейчас, у меня больше не будет оснований для внесения правок — и тогда остальным придется либо также его подписать, либо официально стать врагами ООН, — Тони едва заметно пожал плечами, однако это и близко не выглядело так беспечно, как он, скорее всего, надеялся. Скорее, это было что-то среднее между рвотным позывом и мышечным спазмом. — По сути, наши пляски вокруг друг друга, что мы завели сразу после Германии, подойдут к концу — и Росс победит. И это что-то, до этого момента окутывавшее внутренности Питера, внезапно сжалось — и в следующее мгновение просто вырвало все содержимое из его груди. Оставляя внутри Питера только холод и пустоту. — Ох, — запнулся он.  — Мда… хреновенькая ситуация, — сказал Тони, проводя мозолистой рукой по волосам: умудрившись при этом растрепать их еще сильнее, — но я приехал не ради этого. Ты должен понять, что мы… ну, нам нельзя сейчас общаться, — руки Тони на мгновение застыли, пока он говорил. Его взгляд снова сосредоточился на Питере. — Пока Росс нависает над нами. — Ага, — торопливо выпалил Питер, заталкивая волну разочарования поглубже, — да… нет… я понимаю, — и он понимал. Правда. Тони и так уже находится в таком шатком положении — не хватало ему еще и о Питере переживать, — почему… в смысле, как до этого дошло? — услышал Питер свой голос еще до того, как он успел обдумать вопрос. — Это все из-за того, что произошло на Базе? Тони открыл рот, намереваясь ответить, но внезапно застыл. Мгновение спустя его губы плотно сжались. — В некотором роде, — пробормотал он в конце концов. — И в чем это заключается? — выдохнул Питер. Тони с минуту, не отрываясь, смотрел на дорогу, прежде чем ответить: — В том, что я, возможно, сказал ему, что он может засунуть свое Соглашение кое-куда, — сказал Тони, — а затем попытался убить его… ну или типа того. Немножко, — добавил он как бы поясняя. Ой. Питер знал, что, должно быть, у него сейчас глаза размером с блюдца, но он просто не мог побороть свое изумление, чтобы как-то исправить это. — Зачем? В этот раз взгляд Тони не был безоблачным. Но и не был сердитым. Он вскинул глаза на Питера — и больше не отводил их. Он пристально вглядывался в Питера — и в какой-то момент Питер понял, что так же пристально смотрит в ответ. В его взгляде было напряжение, и усталость, но было в этих глазах и что-то еще — что-то глубокое, таящееся вне досягаемости Питера… Но мгновение спустя оно испарилось. Как и взгляд Тони. Он снова посмотрел на дорогу, окинув взглядом переполненные тротуары и медленно плетущиеся машины, прежде чем небрежно повернуться к Питеру. — Но у тебя же все хорошо, верно? — спросил он с привычной легкостью. — Все хорошо у дружелюбного соседа… и твоих маленьких друзей? — Эмг…да, — запнулся Питер. Внезапная смена настроения Тони немного выбила его из колеи, — все хорошо, — добавил он, натягивая на лицо всю ту же фальшивую улыбку, которой он одарил сегодня Мэй. Брови Тони изумленно взлетели к линии волос. — Не хочешь попробовать еще раз — на сей раз немного искреннее? — спросил он сухо. Питер насупился, — я серьезно, шкет, — продолжил он, делая паузу, пока Питер снова не поднял на него взгляд. Выражение лица Тони было решительным — ни намека на неуверенность, — Росс не должен добраться до тебя: а это значит, что нам на какое-то время придется прекратить общение, — сказал Тони, поджав губы в жесткую линию. В следующее мгновение он свернул с дороги и въехал в парк, — и, если мы проиграем… что ж… возможно, это продлится чуть дольше. И снова в груди Питера поселилась эта сосущая пустота. — Вы думаете, что вы… — начал Питер тихо, еще не до конца уверенный, что хочет услышать ответ, — проиграете? — Я не знаю, — честно ответил Тони, полностью поворачиваясь на сиденье, чтобы оказаться с Питером лицом к лицу. Он опустил руку Питеру на плечо, — но с тобой все будет хорошо. Ты умный парень — ну, большую часть времени, — ухмыльнулся Тони. — Просто не забывай включать свой мозг, и все будет отлично… идет? — Идет, — кивнул Питер, изо всех сил стараясь не показывать, как много значит для него эта рука на плече — и как легко он может рассыпаться в прах без нее, — эммм, — промямлил он. — Удачи. Тони в последний раз хлопнул его по плечу, после чего отпустил. — Спасибо, шкет, — хихикнул он. Когда Питер не сдвинулся с места, его сдавленный смешок перерос в искренний смех, — ты разве никуда не опаздывал? — спросил Тони. Питер резко вскинул голову и, наконец, разглядел пейзаж за окном. Как оказалось, они уже находились в паре кварталов от школы: Тони умудрился довести их в рекордные сроки. — Да… точно, да, — он схватил с пола рюкзак, но выходить не спешил. Теперь, когда он был здесь — рядом с Тони,  — ему не хотелось уходить. Даже под страхом неминуемой смерти от рук ЭмДжей за опоздание на занятие. — Держи, — Тони потянулся в бардачок и вытащил оттуда что-то маленькое и гладкое, — полагаю, предшественник не выжил, — мобильный телефон упал на колени Питера. Он несколько секунд тупо смотрел на него, прежде чем осторожно взять в руки. Он даже на ощупь казался дорогим, — мой номер уже заведен, но только для чрезвычайных ситуаций, — продолжил Тони, предостерегающе пригрозив Питу пальцем. — И под чрезвычайной я подразумеваю действительно чрезвычайную ситуацию. Типа я истекаю кровью на парковке у Денни ситуацию. Питер отрывисто кивнул. В машине повисла тишина. С этой окончательно устроившейся пустотой в груди, Питер открыл пассажирскую дверцу и выбрался наружу. — И, Питер, — позвал его Тони, и Питер так быстро вернул голову в машину, что едва не разбил лоб о косяк, — попробуй свести странные полуночные запросы в Гугле к минимуму, — сказал Тони беспечно. Питер снова кивнул. — Хорошо. Тони ухмыльнулся. — Лучше ищи порно, как нормальный пятнадцатилетний… — начал он, и Питер с грохотом захлопнул за собой дверь. Он остался на обочине, наблюдая за тем, как машина растворяется в потоке других машин — и пустота внутри стала только больше, как только Civic исчез из виду. Сокрушительное осознание того, что, возможно, это был последний раз, когда он видел Тони на… ну… долгое время, навалилось на него, и он изумленно застыл на тротуаре. Отчаянно пытаясь подавить разъедающее его изнутри ощущение, что он только что что-то потерял. Он еще долго стоял там, на тротуаре: все мысли о декатлоне, о школе и ярости ЭмДжей отошли на второй план. Все поглотила пустота, засевшая у него в груди. Он не ушел — по крайней мере, не навсегда. Они не проиграли. Они не проиграли — пока еще нет, — и может этого и не произойдет. Все это — просто предположения. Нет никаких гарантий, что что-то изменится… Что-то твердое ударилось о плечо Питера, прерывая его панику. — Простите… простите, — залепетал Питер, поворачивая лицо к теплому телу, которое только что столкнулось с ним. Боже, ну что за идиот — застыл посреди улицы и устроил истерику по поводу того, что еще даже не произошло и… Его взгляд встретила пара сияющих красным глаз. А мгновение спустя его поглотила тьма. ________________________________________ В сознание Питер вернулся с просто тошнотворной скоростью. — Наааагх! Он резко дернулся, врезаясь спиной в спинку стула, на котором сейчас сидел — и чуть не опрокидывая его, — отчего пожилая пара, расположившаяся рядом с ним, испуганно вздрогнула, и теперь кидала на него странные взгляды. Расположившаяся рядом с ним? Он что, в ресторане? Окинув помещение диким взглядом, Питер убедился в этом — с другой стороны зала на него уставилась обветшалая дверь китайской забегаловки, — но это никак не помогло унять его растущее замешательство. Что? Как… как он… что? — Чаю? Чужой голос ворвался посреди его панической атаки, и Питер резко вскинул голову — встречаясь взглядом с парой изумрудных глаз напротив. Эти глаза были… странными. У самого зрачка они определённо были зелеными, но вот кайма их была преимущественно золотой. Расползаясь по радужке, цвета эти переплетались, приобретая поразительный топазовый оттенок. Чем дольше Питер смотрел в них — тем сильнее у него начиналась кружиться голова. Боже… его сейчас стошнит. — Что? — просипел Питер. Сидящая напротив него девушка приподняла белый с золотом чайничек, кивком указывая на пустую чашку.  — Чаю? — переспросила Алая Ведьма, и мозг Питера, наконец, заработал, подсказывая ему, кто она. Но его вполне можно простить за то, что он не узнал ее сразу — в конце концов, она выглядела совершенно иначе, чем прошлой ночью. Исчезла и грязь, покрывавшая каждый клочок ее обнаженной кожи, и растрепанные волосы, и кровь, которая мерещилась Питеру всю ночь, пока он представлял себе, как она истекает кровью в каком-нибудь переулке. Она все еще была бледна — и двигалась она слегка скованно, — но ее одежда была чистой, волосы аккуратно расчесаны, а пулевая рана надежно спрятана под поношенным свитером. — Что?  — снова прохрипел Питер, окидывая ресторан еще одним диким взглядом. Вокруг них сидели пожилые пары, большая часть из которых болтали на мандаринском, в то время как персонал лавировал между столиков, доставляя сложенные друг на друга плетеные корзинки с заказами посетителям. Его внимание привлекла вывеска с названием станции метро — Брайтон Парк на 42-й, — видневшаяся за покрытым пылью окном. На 42-й… боже… он что, в Мидтауне? Питер кинул испуганный взгляд на часы. 9:15. О, господи. Мэй убьет его. ЭмДжей убьет его. Ему нужно… нужно… Ведьма, одной рукой все еще придерживая чайник, который она поставила обратно на стол, лишь молча наблюдала за тем, как он начал часто-часто дышать. — Сколько тебе лет? — спросила она, когда он начал мотать головой из стороны в сторону, — потому что это просто не может быть Мидтаун. Нет. Он же был рядом со школой… он… он опаздывал. Он был… с Тони. А затем, внезапно, все встало на свои места. Школа. Занятие по декатлону. Тони. Тони уехал. Возможно навсегда. Слова Питера прозвучали намного резче, чем ему хотелось бы — но, серьезно, он же понятия не имел, как он сюда попал, и, по правде говоря, его лимит потрясений на сегодня был исчерпан еще несколько часов назад. — А сколько лет тебе? — Двадцать, — без колебаний ответила Ведьма, чьи странные, зеленые с золотом глаза ни на мгновение не отрывались от Питера. От подобной честности Питер немного опешил. — Пятнадцать, — слово сорвалось с его губ еще до того, как он успел осмыслить это и, боже, его мозг, должно быть, все еще в тумане. Ведьма, однако, только кивнула, прежде чем снова приподнять чайничек над столом. — Чаю? — спросила она в третий раз, выгнув бровь. Питер отрывисто кивнул — хотя, скажем прямо, сейчас он согласился бы на любое ее предложение, поскольку понимал он, в лучшем случае, через слово. В голове был туман, и ему это совершенно не нравилось. — Я Ванда, — сказала Ведьма — Ванда, — как только чашка Питера наполнилась, и он перестал моргать каждые две секунды, поскольку зрение постепенно начало проясняться. — Я знаю, — кивнул Питер. Туман в его голове начал потихоньку рассеиваться, — Питер, — сказал он, и только после этого задумался, стоило ли. Он еще раз окинул взглядом ресторан, — как мы здесь оказались? — он слегка подрагивающими руками схватил свою чашку и сделал большой глоток. — Я привела нас сюда, — сказала Ванда, отпивая из собственной чашки, которую она держала в правой руке. Ее левая рука все это время оставалась под столом, вероятно, прижатая к боку. Питер, ощущая внезапную вспышку вины, подумал о том, как же неприятно ей сейчас делать что-то этой стороной, когда рана на боку еще так свежа, — прости меня за… — она махнула рукой куда-то на лоб Питера. На мгновение ее глаза вспыхнули красным, но уже в следующую секунду все исчезло, — но нам необходимо было поговорить наедине. Питер совершенно не знал, что сказать — или как реагировать, — так что он решил на время отложить мысли о том, что она, в сущности, в любой момент может его похитить, для более подробного изучения (и последующей панической атаки). — Как ты нашла меня? — решил спросить он вместо этого, потягивая свой чай, несмотря на то, что с каждым глотком он обжигал ему горло. Едва он опустил пустую чашку на стол, Ванда подлила ему еще чаю. — Ты привел меня в свой дом, — сказала она, и ее мнение о глупости этого поступка безошибочно читалось в сухости ее голоса, — ну, знаешь… туда, где ты живешь. Со своей матерью, — подчеркнула она. — С тетей, — на автомате поправил ее Питер. Бровь Ванды взлетела еще выше, — угрожая затеряться в волосах, если он выдаст о себе еще хоть что-то, — она моя тетя, — пробормотал Питер. Боже, ему действительно пора заткнуться. — Ты ребенок Старка, — сказала она, окидывая его взглядом. — Ты был с ним в Германии. — А ты была с Капитаном, — огрызнулся Питер, и его отвращение к данному выбору было совершенно очевидно. — Была, — ровно ответила Ванда. В ее голосе не было ни намека на какую-либо эмоцию. Ни единой возможности понять, что она думала о собственном выборе. Отношения между Питером и Капитаном стали заметно лучше — учитывая, что Капитан постоянно торчал на Базе вместе с ним, ну, до этого фиаско с Россом. Они вместе тренировались. Пару раз смотрели вместе фильмы. Капитан даже научил его готовить омлет, и теперь он не сжигал его каждый раз и… ладно. Они были приятелями. Он нравился Питеру. Типа. Хорошо… он действительно ему нравился… но время от времени перед его глазами все равно появлялся образ избитого до полусмерти Тони на борту медицинского самолета из Сибири. Да, ему нравился Стив. Но он выбрал Тони. И если возникнет такая необходимость — он снова выберет Тони. Питер, скорее всего, будет на его стороне до самой смерти. — И чем все это закончилось? — не мог не спросить Питер. Эта тема все еще причиняла боль — даже больше чем год спустя, — и Питер, казалось, всегда реагировал на нее едким сарказмом. Все остальные — даже Тони, — обычно подбирали какой-нибудь взрослый и жутко раздражающий ответ, типа «это сложно, парень» или «не все так просто» . Но не Ванда. И если Питер лаял, то Ванда — кусала. — А чем закончился для тебя Росс? Желудок Питера тяжело рухнул куда-то вниз, оставляя тошнотворное ощущение сосущей пустоты в его животе. Он не ответил. Даже если бы он смог заставить себя произнести хоть слово — в чем он сомневался, — он просто не знал, что сказать. Она была права, и они оба это знали. Ванда снова наполнила его чашку. — Я привела тебя сюда не затем, чтобы спорить, — пробормотала она, нарушая установившуюся между ними тишину. Питер схватил дымящуюся чашку внезапно похолодевшими пальцами. — А зачем ты меня сюда привела? — спросил он, не поднимая глаза с содержимого чашки. Он не был готов встретить взгляд этих зеленых с золотом глаз, которые, казалось, видели его насквозь. — Я хочу, чтобы ты передал кое-что Старку, — сказала Ванда. — Это может помочь ему… он поймет, что с этим делать. Питер снова поднял на Ванду взгляд. — Почему? — спросил он нахмурившись. Она в очередной раз выгнула бровь. — Потому что я приняла за тебя пулю. Думаю, будет справедливо сказать, что ты у меня в долгу, — выразительно сказала она. — Нет, — покачал головой Питер, — почему ты хочешь помочь мистеру Старку? Казалось, этот вопрос огорошил ее намного больше, чем любой другой из тех, что он задавал. Она слегка отстранилась, словно его слова задели ее, и внезапно Питер подумал о том, что, возможно, он надавил на что-то более глубокое, чем просто разговоры о том, на чьей стороне они были в Германии. Но прежде, чем он успел бы взять свои слова назад, она заговорила: — Потому что могу, — пробормотала она. Взгляд топазовых глаз уперся в стол — и внезапно она словно оказалась где-то далеко-далеко от китайского ресторанчика в Мидтауне, — и потому что он ничем не заслужил того, как я поступила с ним, — она произнесла это настолько тихо, что Питер едва смог разобрать ее слова. Мгновение спустя она снова подняла взгляд — но призраки прошлого уже снова вернулись в свои клетки. — Они искали тебя, — сказал Питер. Он не знал, что еще сказать — но и упускать момент тоже не хотел, — все они, — в ее глазах затаилось что-то такое, что пронзило Питера до самых костей. Надо признать, временами он забывал о том, кто она — сирота и беженка, превратившая огромный город в пепел, — потому что в эти моменты он помнил только о том, что она. — Я знаю, — сказала Ванда. — Но я не закончила. — Не закончила что? — Исправлять свои ошибки, — сказала она, — по крайней мере, насколько это возможно, — ее губы расплылись в натянутой улыбке, которая не коснулась ее глаз, — я не такая, как они… не такая, как ты, — сказала она, задумчиво кивая, — я не ввязывалась в эту битву по веским причинам, — ее взгляд скользнул на остывший чай, который она крепко сжимала в руке, — но теперь я не знаю, где мое место — и есть ли оно у меня, — теперь даже эта натянутая улыбка увяла, — и заслужила ли я его, — она медленно подняла глаза, и топаз в них буквально ослеплял, — думаю, я найду ответ на этот вопрос, как только закончу, — рука, до этого сжимавшая кружку, исчезла в недрах ее черной куртки, а мгновение спустя положила на стол жесткий диск. — Пожалуйста, передай это Тони. Питер опустил взгляд на диск — всего на секунду, сразу же обращая внимание на непривычную форму и отсутствие марки, — но этого оказалось достаточно. Когда он снова поднял глаза, стул Ванды был уже пуст.