Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      — Не шевелись! Рана от зубов слишком глубокая, нужно закрепить ногу в одном положении, — Вэй Усянь опустился на колени рядом с Лань Ванцзи и аккуратно вытянул его повреждённую конечность.       Лань Ванцзи не сдержал болезненный стон, Вэй Усянь склонился и бегло оценил повреждения. Многострадальная нога и без того не зажила полностью, а теперь к тому же её прокусила тварь и пропитала вода. Белоснежные одежды Ордена Гусу Лань покрывали крупные пятна крови, а на ноге отчетливо виднелись ряды точечных проколов от клыков зверя.       Вэй Усянь стянул мягкий сапог, порвал ткань штанов и легко прощупал края ран на голени Лань Ванцзи: надо было выяснить, не забилась ли внутрь грязь или яд слюны монстра. Если раны не очистить, они начнут гноиться. Запустится воспалительный процесс, а в условиях изолированной пещеры юноши этого точно вылечить не смогут.       К счастью, проколы от клыков были чистыми, только кровь ещё сочилась тонкими струйками. Это было нормально или, как сказала бы Вэй Юнру, «допустимо», ведь кровью рана промывается сама собой. «Всё же, быть братом целителя крайне полезно. Я даже не знаю, откуда в моей голове все эти знания, но чувствую, что всё делаю правильно», — Вэй Усянь чуть усмехнулся своим мыслям. Лань Ванцзи же протестующе то ли застонал, то ли зарычал и попытался руками закрыть ногу.       — Лань Чжань, сиди спокойно. Своё право на сопротивление ты уже израсходовал, — Вэй Усянь оттолкнул его руки.        Сейчас он уж точно сделает так, как хочет, и позаботится, наконец, о сломанной ноге друга. Своим упрямством «второй нефрит клана Лань» без остатка исчерпал лимит его терпения. Лань Ванцзи в ответ тяжело выдохнул, но смирился с самоуправством воспитанника Юньмэн Цзян.       Вэй Усянь поднялся с колен и отправился на поиски чего-нибудь, что сможет стать шиной — фиксатором изувеченной конечности. Он обошёл весь грот, в котором они укрылись, но на глаза попадались только чахлые кустарники. Лишь после продолжительных поисков Вэй Усянь смог найти пару толстых прямых веток.       — Зачем это? — по лицу и длинным волосам Лань Ванцзи стекала крупными каплями вода, а голос звучал напряженно от плохо скрываемой боли.       — Чего ты всполошился? Надо позаботиться о твоей ноге. Если не привести её в порядок, останешься калекой, — Вэй Усянь вновь присел на корточки рядом с Лань Ванцзи и раздосадовано произнёс. — Придётся использовать то, что есть. Нашёл только сухие ветки.       Он тщательно протёр их от грязи краешком своих одежд:        — Бинтов не хватает. Лань Чжань, у тебя есть бечёвка или какой-нибудь длинный лоскут ткани? О, твоя лобная лента подойдёт! Одолжи-ка её ненадолго.       Вэй Усянь быстро потянулся и сорвал с Лань Ванцзи повязку. Тот же резко вскинул руку, в последний момент ухватился за край длинной белой полосы и возмущённо вскинулся на наглого парня:       — Вэй Ин! Ты что творишь?!       Вэй Усянь тянул ленту на себя, пытаясь образумить упрямца:       — Тц, Лань Чжань, ну что ты за человек?! Да будь она хоть из золота, разве лобная лента важнее твоей собственной ноги? Отдай сейчас же.       Не позволив Лань Ванцзи ответить, Вэй Усянь чуть отпустил свой конец ленты и мгновенно с силой дёрнул её на себя. Тонкая полоса выскользнула из пальцев «второго нефрита клана Лань» и упала на колени Вэй Усяню. А тот, не теряя ни минуты, ловко орудуя руками, закрепил повязкой и крепкими сучьями его голень в неподвижном состоянии.       Лань Ванцзи, у которого только что бесцеремонно отняли ленту, широко распахнул глаза:       — Вэй… Ин… Ты!..       Вэй Усянь, как раз закончивший вязать последний узел, похлопал его по плечу и с лёгкой улыбкой сказал:        — Я, я. В нашем положении не стоит беспокоиться о подобном. Ну да, лента испортится. Однако насколько бы ты ни обожал свою повязку, если она поможет вылечить твою же собственную ногу, это будет для неё достойным концом. Ты так не считаешь?       Лань Ванцзи в ответ издал тихий, явно обозначающий гневный протест звук и тяжело откинулся спиной на камень:       — Хф!       — Что это за запах? — Вэй Усянь вдруг почувствовал слабый травяной аромат. Он запустил пятерню за пазуху и выудил маленький мешочек розового шёлка. — Эй, ведь это набор лекарственных трав, который мне дала Аи!       Мешочек насквозь промок в озере и сейчас уныло болтался на растрепавшихся бахромчатых кисточках тонкой работы. «Спасибо, сестрёнка! Ты заботишься обо мне, даже когда тебя нет рядом!» — Вэй Усянь широко улыбнулся и мигом ослабил тесёмки. Внутри обнаружились засушенные толчёные травы.       — Лань Чжань, Лань Чжань, посмотри, у нас есть лекарства!       Адепт Гусу Лань забрал мешочек из его рук и внимательно осмотрел:       — Да, сбалансированный набор: остановит кровь, нейтрализует яд и не позволит ране воспалиться.       Заметив в утомлённом голосе Лань Ванцзи уважительные нотки, Вэй Усянь позволил себе гордую улыбку:       — Вот же! Я совершенно забыл о мешочке, а ведь сестрёнка дала мне его как раз для тебя, Лань Чжань! Когда вернёмся, надо будет обязательно поблагодарить Аи.       — Мгм, — согласился Лань Ванцзи и устало прикрыл глаза.       Краска стремительно покидала его и без того бледное лицо. На лбу выступила испарина, а тело начало мелко подрагивать. Лань Ванцзи поднёс руку ко рту и закашлялся.       Лицо Вэй Усяня приняло серьёзное выражение: «Вот ведь упрямый, он держится из последних сил». Он переждал приступ кашля друга и сказал:       — Так, а теперь давай, снимай.       — Что? — Лань Ванцзи нахмурился, но глаза не открыл. Только ладонь с силой прижимал к груди, будто не желая что-то выпустить из себя.        — Что «что»? Одежду! — Вэй Усянь изобразил недоумение, словно не понимает, почему он должен объяснять очевидное.       Лань Ванцзи в ужасе распахнул глаза и попытался отползти подальше:       — Вэй Ин, не смей!       Однако Вэй Усянь, похоже, не шутил, в самом деле намереваясь претворить свои слова в жизнь. Он одним прыжком оказался рядом с адептом Гусу Лань и повалил того на спину. А после, вцепившись руками в воротник мантии Лань Ванцзи, рывком распахнул её, оголив белоснежные плечи и грудь.       Судя по слабому сопротивлению, сил у Второго молодого господина Лань совсем не осталось. Он, оказавшись на земле в насильно раскрытой мантии, позеленел всем лицом:       — Вэй Ин! Что… что ты, во имя Небес, собираешься делать?       Тот же полностью стянул с Лань Ванцзи верхнее облачение и разорвал в лоскуты:       — Что я собираюсь делать? Здесь только мы одни, а я веду себя подобным образом — так что, ты думаешь, я собираюсь делать? — Вэй Усянь проникновенно заглянул в напуганные янтарные глаза. — Не волнуйся так, я быстро, — он победно улыбнулся и встал во весь рост. — Ну всё, ты готов! Теперь моя очередь раздеваться.       Парень пристально уставился в лицо Лань Ванцзи и развязал пояс своего ханьфу. Вэй Усянь подошёл ближе и прямо перед глазами Лань Ванцзи снял с себя влажную мантию, затем высоко занёс руку и медленно разжал пальцы, позволив ткани слоями опасть на землю.       Глубоко посаженные ключицы венчали мягко очерченный торс молодого человека, едва вышедшего из возраста мальчика, но по-прежнему пышущего юношеской кипучестью и удалью.       — Не… не подходи! — с растущей паникой в голосе Лань Ванцзи наблюдал за его действиями.       Лицо «второго нефрита клана Лань» то бледнело, то серело, то пунцовело. Казалось, кровь в его жилах неистово бурлила, грозя подняться и пойти горлом.       Вэй Усянь потер руки:       — А теперь, раз уж мы избавились от мантий, настала очередь штанов. Или, может, ты поможешь мне снять?       — Ты… — Лань Ванцзи хотел встать, но раненая нога вкупе с недавно пережитым сражением и бушевавшим внутри гневом сводили на нет все его усилия: чем больше он горячился, тем меньше у него получалось. Все тело Лань Ванцзи было измождено до крайности, и ярость, клокотавшая в его груди, нашла иной выход — он, в самом деле, отхаркнул кровь.       Вэй Усянь тут же опустился на корточки и нажал на несколько акупунктурных точек на его груди, все игривые нотки без следа исчезли из его голоса:       — Ну вот, вся застоявшаяся кровь вышла. Можешь не благодарить! Я тебе ещё наверху говорил, не надо упрямиться.       Выплюнув черно-красный сгусток, Лань Ванцзи ощутил, как боль и раздражение в его груди немедленно отступили. Вспомнив поведение Вэй Усяня, он наконец-то сообразил, что произошло:       — Ты всё это нарочно…        — Когда мы взбирались на гору Муси, я заметил, что ты выглядишь хуже, чем обычно. Аи предположила, что в твоей грудной клетке образовался застой дурной крови. Видишь, сестра была права, ты выплюнул его, и тебе сразу стало лучше, — Вэй Усянь принялся разбирать разорванную мантию Гусу Лань, откладывая в сторону лоскуты, которые можно будет использовать как замену бинтов.       Лань Ванцзи понимал, что Вэй Усянь поступил так исключительно из благих побуждений, но, тем не менее, немного возмутился:       — Не мог бы ты больше не шутить так, пожалуйста!..       Вэй Усянь возразил:       — Застой дурной крови чрезвычайно вредит телу, но зато с легкостью покидает его при испуге. Не волнуйся, меня не привлекают мужчины. К тому же, я бы ни за что не воспользовался ситуацией и ничего бы с тобой не сделал.       — Вздор! — лицо Лань Ванцзи вновь приняло безразличное выражение.       «Э? Лань Чжань, кажется, сегодня в особенно неблагодушном расположении духа», — отметил Вэй Усянь и прекратил оправдываться:       — Ладно, ладно, вздор так вздор. Я убожество. Самое настоящее убожество.       Почему-то эта характеристика (если так можно назвать подобное обращение), данная ему Лань Ванцзи за неблагопристойное поведение, сейчас не показалась обидной. Парень тепло улыбнулся, вспоминая, при каких обстоятельствах впервые услышал «убожество».       Тут Вэй Усянь вдруг почувствовал подземный холодок, крадущийся по его спине, и невольно поёжился:       — Тц, что-то я замёрз. Разведу огонь.       Он тотчас же поднялся, вновь прошёлся по гроту, собрав сучьев и опавшей листвы, и еще раз нарисовал на своей ладони заклинание огненного талисмана. Сухие ветки с треском занялись огнём, время от времени испуская искры.       — Ну вот, намного теплее, — Вэй Усянь протянул руки к пламени. — Лань Чжань, садись ближе.       — Зачем? — настороженный янтарный взгляд метнулся к воспитаннику Юньмэн Цзян.       — Зачем? — удивлённо переспросил Вэй Усянь. — Нанесу тебе лекарственные травы, конечно, — он слегка потянулся и поднял с земли обронённый шёлковый мешочек сестры.       Вэй Усянь растёр в руках лекарственные растения и показал Лань Ванцзи серовато-зеленую кашицу в ладони:       — Вот, видишь, лекарство.       Лань Ванцзи, наконец, пересел ближе к костру. Вэй Усянь тут же оказался рядом и принялся аккуратно наносить лекарственное снадобье на три глубоких, зияющих прокуса от клыков зверя. Раны едва перестали кровоточить. Это радовало.       — Постой, — белоснежные пальцы коснулись руки Вэй Усяня.       — М? Что такое?       — Дай мне травы.       — Ты что, хочешь сам нанести?       Не произнося больше ни слова, Лань Ванцзи взял из его ладони часть трав и прижал к груди Вэй Усяня.       Тот вздрогнул всем телом и вскрикнул:       — Ай! Больно!       Вэй Усянь совсем позабыл о свежем клейме от тавра на своей груди. Между тем ожог до сих пор кровоточил и также вымок в воде.       Лань Ванцзи убрал руку.       Вэй Усянь стиснул зубы и лишь пару раз цыкнул:       — Мне лекарство не нужно! Эта Ван Линцзяо настоящая гадюка. Даже в момент опасности решилась вредить другим! Такой ожог на мне оставила… А! Как больно! — Он постепенно отодрал от ожога лекарственные растения, прилипшие к коже, и приложил их к ноге Лань Ванцзи. — Вот, остальное тебе. Обо мне не беспокойся. Я часто ранюсь, но все равно продолжаю плавать в Озере Лотоса, так что давно уже привык к подобному. К тому же, мешочек совсем маленький, думаю, трём дырам в твоей ноге они нужнее… Ай!       Вэй Усянь повёл плечом и зашипел от боли, неосторожно прикоснувшись к груди.       Лань Ванцзи помрачнел:       — Ты знал, что будет больно. В следующий раз не будь таким безрассудным.       Ожог вновь будто загорелся, и Вэй Усянь прижал руку к груди, прикрыв глаза. Не успей он хотя бы на секунду, эта печать красовалась бы на лице сестры. Парень стиснул зубы и пообещал себе при первой же возможности поквитаться с Ван Линцзяо, вслух же произнёс:        — Но что мне ещё оставалось делать? Я никак не мог позволить ей навредить сестре! Если ты считаешь иначе, не хочу тебя разочаровать, но я и сам не впадаю в восторг, когда меня прижигают раскалённым железом. Но кто же знал, что Ван Линцзяо настолько бесчеловечна, что готова ставить людям клеймо прямо на глаза. Аи и так будет себя винить из-за этого ранения, но лучше уж шрам останется на моей груди, чем на её лице!       — Этот след на твоём теле тоже останется на всю жизнь? — голос Лань Ванцзи звучал бесцветно, но глаза смотрели внимательно.       Вэй Усянь только усмехнулся, обрабатывая раны друга:       — Ничего, уверен, сестрёнка что-нибудь придумает, и шрама не останется. Ну, а если и останется, то не на лице, да и я — мужчина. Останется след, ну и что? Разве может мужчина в своей жизни обойтись без пары увечий и шрамов? Зато теперь будет чем похвастаться перед девушками.       Очередное «Вздор!» Лань Ванцзи стало ответом на бахвальство парня.       — Кстати сказать, я, конечно, знал, что ваш Орден Гусу Лань больше всего заботится о внешнем обличии, но не думал, что если стянуть лобную ленту или мантию, можно тебя разозлить до такой степени, — Вэй Усянь, посмеиваясь, отряхнул руки от лекарств.       Лань Ванцзи, не говоря ни слова, медленно занёс ладонь и сильно ударил его по руке. Он попал прямо по ране от стрелы.       Вэй Усянь громко вскрикнул:       — Лань Чжань, больно! Чего дерёшься?       — Хф, — тот недовольно буркнул.       — Ну почему ты такой человек? Мы ведь с тобой вместе спаслись от смерти, — Вэй Усянь прижал левое предплечье плотнее к себе, будто баюкая. — Я всего лишь стянул с тебя ленту… ну, и мантию тоже… А ты меня ударил! — Он обиженно насупился и отвернулся, а после потихоньку отполз в сторону. — Хорошо, хорошо! Я знаю, что ты терпеть меня не можешь, поэтому отсяду подальше. Не подходи сюда! И не дерись больше, мне очень больно.       Кровь по краям отверстия от стрелы в мягких тканях предплечья уже запеклась, потому Вэй Усянь почти забыл про раненую руку. Но сейчас боль чётко о ней напомнила. Кроме того, ожог от клейма находился на левой же стороне груди, поэтому начинал ныть каждый раз, когда он шевелил рукой.       Вэй Усянь подобрал порванные на лоскуты одежды и здоровой рукой перекинул их Лань Ванцзи:       — Перевяжи рану сам. Я не буду приближаться к тебе.       Свою мантию и нижнюю рубашку Вэй Усянь подвинул ближе к костру, чтобы поскорее просушить от воды.       Лань Ванцзи принялся аккуратно перебинтовывать прокушенную ногу и только сильнее сжимал губы, чтобы не дать вырваться болезненным стонам. Вэй Усянь молча наблюдал за ним, слегка поглаживая рану от стрелы. Рука начинала потихоньку неметь — дурной знак. Парень нахмурился и принялся пристально осматривать дыру. Вокруг отверстия было небольшое покраснение, но следов заражения или гноения не наблюдалось.       Вдруг раздался тихий голос Лань Ванцзи:       — Как твоя рука?       — А? Терпимо. Надеюсь, стрела не была отравленной. Противоядия у меня с собой нет.       — Отравлена?! — Лань Ванцзи дернулся всем телом, будто хотел моментально подскочить к парню, но лишь от боли прикусил губу, не выпуская стон. Крупные капли пота выступили на его лбу.       — Эй-эй, осторожнее! Тебе нельзя двигаться! Сиди спокойнее, — Вэй Усянь вскинул голову и чуть прищурился. — Орден Цишань Вэнь наносит на наконечники стрел слабую настойку аконита для ослабления жертвы. Хочется верить, что они травят не все стрелы подряд, — он хмыкнул и протянул вновь озябшие руки к огню.        «Аконит!» — взгляд Лань Ванцзи метнулся к мешочку лекарственного снадобья. Он был пуст и бесполезен.       — Как узнать, отравлен ли ты? — Лань Ванцзи будто с сожалением смотрел на свою перебинтованную ногу.       Травяная мазь на ранах, если и не успела полностью впитаться в кожу, то пропитала собой повязки. Лекарства, способного остановить действие яда, у них действительно не осталось.       — Ну, если через пару часов у меня не отнимутся руки или ноги, значит, я здоров, — Вэй Усянь усмехнулся, словно всё это не имело никакого значения.       Лань Ванцзи же от бессилия прикрыл глаза и вознёс богам молитву, прося помочь не себе, но Вэй Усяню.       Прошло некоторое время, никто из них так и не подал голоса. В безмолвии пещеры только весёлый треск костра да звон разбивающихся о землю капель воды с высокого свода нарушали тишину. Вэй Усянь от скуки принялся вести им подсчёт, но сбился где-то на второй тысяче и бросил это бесполезное занятие.       — Кстати, Лань Чжань, давно хотел спросить о твоей ленте, — Вэй Усянь нарушил молчание первым. — Почему ты так печёшься о ней? Насколько же она драгоценная?       Адепт Облачных Глубин ничего не ответил, только бросил острый взгляд на воспитанника Ордена Юньмэн Цзян.       — Я знаю общее значение вашей лобной ленты — «Сдерживай себя», правильно? — Вэй Усянь вопросительно уставился на Лань Ванцзи, и тот всё же утвердительно кивнул в ответ. — Ещё в «Сборнике о благовоспитанности» сказано: «Недопустимо прикасаться к ней человеку другой судьбы». Ты поэтому так остро реагируешь на всё, что с ней связано? Кроме того, не считаешь ли ты, что наказание в виде переписывания огромного сборника правил вашего ордена аж четыре (четыре!) раза всего лишь за помощь другу на диктанте — это слишком жестоко?       — Не Хуайсан никогда не преодолеет свои слабости, если не будет прилежен в учёбе. Ему надо было готовиться лучше, а не просить кого-то подсказывать ему на экзамене.       Вэй Усянь насупился, вспомнив проведённый месяц в библиотеке Облачных глубин, когда он едва не умер от скуки.        — Что же до ленты, то прямое значение ты выразил правильно, а вот цитату из «Сборника о благовоспитанности» привёл неверную.       — А? Неверную? — Вэй Усянь вскинулся, тут же забыв о своей обиде.       — Правильно будет: «Недопустимо прикасаться к лобной ленте Гусу Лань кому-то помимо человека, с которым вы связаны судьбой», — Лань Ванцзи опустил нечитаемый взгляд на собственную ногу, сейчас перевязанную этой самой лентой, но лицо его по-прежнему было бесстрастным.       — «Человек, с которым связаны судьбой»… — в задумчивости Вэй Усянь тоже уставился на ленту Гусу Лань и проговорил невыразительным голосом. — О, значит, в моих экземплярах «Сборника о благовоспитанности» ошибка.       — Я исправил.       — Угу, спасибо. Пропустил всего один иероглиф, а значение полностью изменилось, — парень благодарно кивнул, всё так же рассматривая жёсткую шину на сломанной ноге Лань Ванцзи. — Так вот оно что… вот оно какое — правильное значение… «человек, связанный с тобой судьбой».       Вэй Усянь внезапно вскинул абсолютно ошалелый взгляд на Лань Ванцзи и едва слышно произнёс:       — О, Небеса, это же ТАКОЕ значение!       Парень густо покраснел, задохнулся, вскочил на ноги и принялся беспокойно метаться по пещере: «Человек, связанный судьбой» — это же предназначенный судьбой человек! Тот, что должен стать спутником на стезе самосовершенствования! Тот, кого полюбишь всем сердцем!»       Лань Ванцзи всё это время с бесстрастным лицом наблюдал за скачущими эмоциями Вэй Усяня. Вот только, если бы воспитанник Ордена Юньмэн Цзян остановился на миг и внимательнее присмотрелся к нему, то заметил бы весёлые смешинки в глубине янтарных глаз.       Внезапно Вэй Усянь остановился напротив костра и взъерошил волосы здоровой рукой: «О, Боги, и как только Лань Чжань не прибил меня до сих пор? Повязка, оказывается, — вещь исключительно личная, а ведь я уже дважды бездумно сдёргивал её с головы Лань Чжаня».       «Ну, раз не убил, значит, всё списал на неудачные стечения обстоятельств», — решил для себя Вэй Усянь и плюхнулся на землю рядом с Лань Ванцзи:       — Я понял. Впредь буду осторожнее.       Лань Ванцзи недоуменно взглянул на парня, которого жизнь, кажется, ничему не учила; кто забывал, как именно получил свои раны, едва они затягивались; кто, не обращая внимания на чувства окружающих, вторгался в их личное пространство с сияющей улыбкой на губах. Невозможный человек!       — Эй, почему ты так смотришь на меня? — настроение Вэй Усяня по непонятным для него самого причинам было замечательным.        Едва он вознамерился растянуть губы в широкой ухмылке, как вдруг увидел, что Лань Ванцзи склонил голову.       С неподдельным удивлением наблюдая за действиями Второго молодого господина Лань, Вэй Усянь мгновение спустя завопил:       — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А, ты чего! Чего ты кусаешься?! Прекрати! Прекрати-прекрати-прекрати!       Лань Ванцзи глубоко вонзил зубы в место чуть пониже локтя Вэй Усяня, крепко вцепившись ему в здоровую руку. Услышав вопли, он не только не прекратил, но еще сильнее сжал челюсти.       — Не перестанешь?! Тогда я сейчас лягну тебя! Хватит кусаться! Хватит! Думаешь, я не стану пинаться лишь потому, что ты раненый?!       Пинаться он, конечно же, не стал, только левой рукой пытался отпихнуть от себя голову Лань Ванцзи. Правда, любое движение раненой конечностью отдавалось жуткой болью во всём теле, поэтому и сопротивляться получалось слабо:       — Я пойду прочь! Прочь!!! Уйду, уйду, уйду, куда подальше, только перестань!!!!!! А-А-А-А-А!!! Лань Чжань, ты совсем спятил сегодня!!!!!! Собака!!! Ты собака!!!!!! Хватит кусаться!!!       Когда Лань Ванцзи, наконец, закончил сходить с ума и накусался вдоволь, Вэй Усянь подскочил до потолка и, трясясь и спотыкаясь, нырнул в противоположный угол пещеры:       — Не подходи!       Лань Ванцзи неспешно выпрямился, привел в порядок волосы и, не говоря ни слова, спокойно уставился себе под ноги, словно тот, кто только что ругался, дрался и вонзал зубы в плоть других людей, не имел к нему ни малейшего отношения.       Вэй Усянь взглянул на след от укуса на своей руке и, по-прежнему дрожа, съежился всем телом. Продолжив шевелить угли в костре, он непонимающе подумал: «Почему Лань Чжань так ведет себя? Конечно, он спас меня, но ведь позже, получается, я тоже его спас? Я не то чтобы жду от него благодарности или чего-то подобного, но почему мы не можем стать друзьями даже после всего, что случилось? Неужели я действительно… Неужели я и впрямь настолько надоедлив, что Лань Чжань меня ненавидит?!»       Его сомнения в самом себе внезапно прервал голос Лань Ванцзи:        — Спасибо.       Вэй Усянь решил, что ослышался:       — А? Что?       Он поднял глаза на Лань Ванцзи и встретил такой же прямой открытый взгляд.       Лань Ванцзи со всей серьезностью повторил:        — Ты спас меня. Спасибо.       Заметив, как низко он опустил голову, Вэй Усянь не на шутку испугался, что сейчас тот в знак благодарности встанет перед ним на колени:       — Не стоит, не стоит. Есть у меня один пунктик: я не выношу, когда люди вдруг принимаются благодарить меня, особенно когда кто-то вроде тебя выражает свою признательность со столь торжественным видом. Мне становится настолько не по себе, что даже в дрожь бросает. А вставать на колени, тем более, необязательно.       Лань Ванцзи безразличным тоном ответил:       — Ты слишком много воображаешь. Даже если бы я и намеревался поклониться тебе, то все равно не смог бы пошевелиться.       — Ну, тогда ладно.       Похоже, Лань Ванцзи, наконец-то, вернулся в своё обычное состояние. Вэй Усянь настолько обрадовался, что вновь подсел к Лань Ванцзи, осторожно попросив:       — Только не кусайся снова. Это больно.       Лань Ванцзи только хмыкнул в ответ.       Вэй Усянь был из тех людей, кто обожал находиться рядом с другими, и, хотя слабая боль от укуса до сих пор напоминала ему, что Лань Чжань ещё совсем недавно пребывал в бешенстве, даже перспектива быть вновь укушенным ощущалась слабее, чем желание чувствовать рядом тепло другого человека.       — Твоя рука, — тихий голос Лань Ванцзи заставил Вэй Усяня слегка вздрогнуть.       — Что? А, рука! — Он проследил взгляд «второго нефрита клана Лань» и понял, что тот спрашивает о простреленном предплечье. — Похоже, всё хорошо. Видимо, мне сильно повезло, раз стрела была чистой.       Лань Ванцзи спокойно кивнул, устало прикрыл глаза и будто облегчённо выдохнул.       Вэй Усянь пошевелил сучья в костре и задумчиво произнёс:       — Аи и остальные выбрались отсюда, и, значит, за день-два они спустятся с горы. Само собой разумеется, они не вернутся с вестями в Орден Цишань Вэнь, а сразу отправятся по своим резиденциям. Однако мечи у них отобрали, поэтому я не знаю, как долго им придётся искать помощи. Надеюсь, в дороге с ними ничего не случится.       Он почувствовал, как сжалось беспокойством его сердце: «Боги, помогите Аи добраться до дома без сложностей!»       Вэй Усянь понимал, что сейчас на хрупкие плечи его сестрёнки легла непростая задача — донести рассказ обо всём происшедшем на горе Муси до Пристани Лотоса и вернуться с подмогой. «Вот только, успеет ли она?» — Вэй Усянь бросил взгляд сперва на неестественно бледное лицо Лань Ванцзи, потом на его изувеченную ногу.        — Да уж, в таком состоянии нам только и остаётся, что ждать спасения, — он осмотрел себя и невесело усмехнулся: один без нормально действующей ноги, второй — без руки. — Ничего, надо всего лишь подождать — Аи справится.       Про себя же Вэй Усянь добавил: «А если и не справится, так хотя бы спасётся сама».       — Твою сестру зовут Вэй Аи? — неожиданно спросил Лань Ванцзи.       — Ага, имя в быту — Юнру.       — Вы очень близки.       — Ещё бы! Мы же близнецы, я на 5 минут старше. Я всегда чувствую её, а она меня, — не успел Вэй Усянь закончить свою мысль, как тут же понял, что говорит неправду.       Он скрипнул зубами, проклиная свою слепоту. Почему, когда это особенно нужно, он не видит дальше собственного носа? Юнру в последние дни не отходила от него ни на шаг, при любом шорохе вздрагивала, точно пугливый заяц, прижималась к нему, а ещё попросилась на усиленные тренировки. Как он мог не заметить её нервозность?! Почему не спросил, не помог? Вэй Усяню захотелось отвесить себе подзатыльник. И ведь случилась не безделица, не обычная ссора! Из дерзких высказываний Вэнь Чао и пары вскользь обронённых слов Цзинь Цзысюаня Вэй Усянь понял, что Юнру чудом избежала насилия!       Эмоции накатили волной и раскрасили тёмные своды пещеры в грязный оттенок алого. Вэй Усянь с трудом сдерживался: попадись ему сейчас в руки Вэнь Чао, от него и целого куска плоти не останется!       «Да уж конечно, «не останется». Где ты, а где он? Не забывай, что ты заперт в пещере, герой», — он зло одёрнул себя. — «Где ты был, когда сестре было плохо, и чем занимался?» Парень с силой хлопнул себя по лбу и уронил голову на руки. Вместо того, чтобы защищать самого близкого человека, он носился за монстрами Вэнь Чао, флиртовал с девушками и обращал внимание на других адептов, прибывших на перевоспитание. На всех, кроме сестры.       Радовало одно — его ошибка не стала роковой. «Небеса защитили сестрёнку! Надо будет поблагодарить Цзинь Цзысюаня при следующей встрече», — он теперь в долгу перед наследником Ордена Ланьлин Цзинь. Настроение испортилось окончательно, этот высокомерный наглец Цзинь Цзысюань не только спас Юнру, но и ткнул его самого носом в его разгильдяйство. И ведь был абсолютно прав!       Вэй Усянь тяжело вздохнул. В нужный момент Цзысюань шепнул ему, что успел вовремя и предотвратил беду. Тем не менее, оставались неясными некоторые моменты. Во-первых, что там вообще произошло и почему о случившемся знает Цзинь Цзысюань, а не он сам? Во-вторых, как теперь остановить слухи и заставить молчать кучу учеников и адептов Цишань Вэнь, собственными ушами слышавших бахвальство Вэнь Чао, порочащее доброе имя его сестры?       Бешенство и бессилие тяжёлыми молотами ударили в сердце. Он не смог защитить Юнру тогда и вот снова подверг опасности, отправив одну добираться домой.       — Надеюсь, с ней все хорошо, — сухая ветка в огне с громким треском лопнула, Вэй Усянь невидяще уставился не неё. — Лань Чжань, спасибо, что вступился за сестру.       Лань Ванцзи внимательно посмотрел на профиль парня, сидящего рядом. Вид у него был до того несчастным, что невольно захотелось поддержать и ободрить. Вот только ни того, ни другого делать он не умел, поэтому только тихо произнёс своё обычное:       — Мгм.       Странно, но этого хватило, чтобы Вэй Усянь усмехнулся. Правда, усмешка вышла кривой:       — Надо не забыть поблагодарить Цзинь Цзысюаня. Не ожидал от него подобной стойкости.       «Эх, видимо, придётся пересмотреть своё отношение к нему», — Вэй Усянь чуть нахмурился и потёр пальцами точку между бровей, словно у него внезапно разболелась голова.       — Скажи, Лань Чжань, неужели ты и правда не знал о том, что у меня сестра есть? — Вэй Усянь внезапно развеселился, вспомнив вытянувшееся лицо Лань Ванцзи, когда он осознал, что за девушка стоит перед ним. — Разве Сичэнь не говорил тебе о ней? Они неплохо знакомы.       Лань Ванцзи ничего не ответил, только отвернулся в другую сторону, а Вэй Усянь усмехнулся:       — Столько было возможностей познакомиться — в Облачных глубинах, на празднике в Фухуа, здесь, в конце концов. Как же так вышло, что ты единственный оставался в неведении?       Парень бросил задорный взгляд на соседа. Не дождавшись ответа или хотя бы какой-то реакции, он тихонько хихикнул:       — Ну и ладно. Мы с Аи очень похожи. Она у меня красавица, да?       — Мгм.       — Аи сильно переживала о твоей ноге. Ты её не подпускал к себе, а она досаду срывала на мне, — Вэй Усянь весело рассмеялся и добавил. — Жестокий ты.       Лань Ванцзи в ответ хмыкнул и кивнул.       — Сестрёнка — отличный целитель. Если бы ты позволил ей сразу осмотреть свою ногу, уже давно бы поправился, — парень покачал головой, вздохнул: если всё продолжится такими же темпами, вскоре люди начнут складывать сказки об упрямстве одного из нефритов клана Лань.       Вэй Усянь озабоченно произнес:       — Мне кажется, нам придется провести под землей довольно долго, поэтому мы должны подумать, что делать дальше, — немного помолчав, он продолжил. — К счастью, монстр сидит в своем озере и не пытается преследовать нас. Но плохая новость в том, что сидит он там безвылазно и неусыпно сторожит свои владения, включая проход на дне, поэтому нам отсюда никак не выбраться.       — Возможно, это не монстр. Кого он тебе напоминает?       Вэй Усянь воскликнул:       — Черепаху!       — Существует небесное создание, которое выглядит точно так же.       — Ты о добром божестве — Черной Черепахе? — Вэй Усянь удивлённо приподнял брови.       Черная Черепаха, Сюаньу, или Черепаха Преисподней, Сюаньмин, являлась помесью черепахи и змеи; водяным божеством, проживающим в Северном море. Поскольку Преисподняя также находилась на Севере, это существо иначе называли Чёрным Воином Севера.       Лань Ванцзи кивнул.       Вэй Усянь мельком обнажил зубы в улыбке:       — Разве может доброе божество выглядеть подобным образом? У него ведь рот, полный острых клыков. А еще он питается человеческой плотью. Как-то не очень вяжется с образом из легенд.       Лань Ванцзи вновь согласился:       — Конечно же, это не истинная Чёрная Черепаха. Это просто-напросто существо, чей процесс превращения в божество не завершился, и вместо этого оно обратилось навкой. Другими словами, это искажённая Чёрная Черепаха.       — Искажённая?       — Я читал о ней в древнем фолианте. Четыреста лет назад в Цишане появилась «ложная Чёрная Черепаха» и принялась бесчинствовать. Она была настолько огромной, что с удовольствием пожирала живых людей. Один заклинатель назвал ее «Черепаха-Губительница».       — Выходит, существо, на которое Вэнь Чао заставил нас охотиться, — четырехсотлетняя Черепаха-Губительница?       — Её размер оказался больше, чем указано в книге, но, думаю, это она.       — Все-таки ей уже четыреста лет, неудивительно, что она подросла. Значит, тогда Черепаху-Губительницу не убили?       — Нет. Несколько заклинателей объединились в союз для её убийства, но в ту пору как раз приключилась зима. Стоял лютый мороз, а как-то раз пошел сильнейший снег. Черепаха-Губительница внезапно исчезла, и с тех пор её никто не видел.       — Зимняя спячка? — Вэй Усянь задумчиво потёр подбородок. — Допустим, Черепаха-Губительница впала в спячку, но ведь она не могла проспать так долго — целых четыреста лет? Как думаешь, раз уж этот монстр живьем пожирал людей, скольких ему удалось сожрать?       — В исторических архивах записано, что каждый раз, выбираясь на поверхность, она пожирала как минимум двести-триста человек; чаще всего это были целые поселки или деревни. За несколько нападений на людей она сожрала не меньше пяти тысяч человек.       Вэй Усянь невесело усмехнулся:       — Ага, так значит, всё дело в том, что она наелась до отвала. Если бы она была голодна, то и тебя бы сожрала.       По всей видимости, монстру нравилось затаскивать жертву в свой панцирь целиком, возможно, чтобы оставить кушанье на потом и медленно растягивать удовольствие. Также вероятно, что четыреста лет назад она в один присест слопала слишком много спрятанного в панцире корма и по сей день не переварила его.       Лань Ванцзи проигнорировал Вэй Усяня, и тот продолжил:       — Кстати, о еде. Ты когда-нибудь практиковал инедию? В таком положении мы продержимся без воды и пищи ещё около трёх-четырёх дней, — Вэй Усянь длинно выдохнул. — И если Вэнь Чао и его шайка в панике разбежались, а теперь наблюдают со стороны или же вовсе оставят нас без внимания, это будет наилучшим исходом событий, ведь тогда остается подождать три-четыре дня, и, возможно, от других кланов придет подмога. Вот только боюсь, что клан Вэнь не только откажется содействовать в вызволении, но и примется вставлять палки в колёса. И тогда, если другие кланы, включая Орден Гусу Лань и Орден Юньмэн Цзян, столкнутся с противодействием клана Вэнь, нам придется ждать намного дольше, чем три-четыре дня.       Вэй Усянь взял ветку и нарисовал на земле схематичную карту, а затем начал соединять между собой несколько точек и приговаривать:       — От горы Муси до Гусу идти ближе, чем до Юньмэна; думается мне, адепты твоего ордена явятся раньше всех. Нужно просто подождать. Даже если они не придут, то самое большее — еще пара дней — и Аи доберется до Пристани Лотоса. Она находчивая и ловкая, людям Ордена Цишань Вэнь её не удержать, так что нам не о чём волноваться. Уверен, сестрёнка сможет позвать дядю Цзян.        Лань Ванцзи опустил глаза и с болезненным видом тихо произнёс:       — Мы не дождёмся.       — Что? — Вэй Усянь непонимающе уставился на друга.       — Облачные Глубины… сожжены, — голос Ванцзи на мгновение дрогнул.        Вэй Усянь осторожно спросил:       — Но ведь люди всё ещё живы?.. Твой дядя, твой брат.       Он посчитал, что даже несмотря на тяжелое ранение Главы Ордена Гусу Лань, отца Лань Ванцзи, общее положение дел держат в своих руках Лань Цижэнь и Лань Сичэнь. Но Лань Ванцзи без всякого выражения ответил:       — Отца скоро не станет. Брат пропал без вести.       — Вот как… — ветка в руке Вэй Усяня, которой он беспорядочно водил по земле, застыла.       Во время подъема на гору Не Хуайсан сказал ему, что Глава Ордена Гусу Лань серьёзно ранен. Но Вэй Усянь не думал, что раны настолько серьёзны, что его «скоро не станет». Возможно, Лань Ванцзи получил известие о скорой кончине отца совсем недавно, лишь пару дней назад.       «Дом сожгли, отец находится при смерти, брат и вовсе пропал, да и сам он тяжело ранен. Нет ничего удивительного в том, что сегодня он столь подавлен и вспыльчив сверх меры», — Вэй Усянь чувствовал себя крайне неловко, не зная, как ему стоит реагировать. Он в растерянности обернулся и в тот же миг застыл как вкопанный. Пламя огня озаряло лицо Лань Ванцзи, отчего тот еще более походил на нефритовую статую, на щеке которой сиял отчетливо заметный в свете костра след от слезы.       Вэй Усянь застыл на мгновение, а в душе его раздался крик: «Ай-яй-яй, убейте меня! Лань Чжань… плачет?! Что же…»        Воспитанник гордого Юньмэн Цзян, Вэй Усянь больше всего на свете не выносил вида чужих слёз. Будь то девушка или мужчина, едва он видел плачущего, как ему непременно нужно было утешить или рассмешить человека, чтобы от смеха стало невозможно плакать. Однако сейчас, учитывая положение, в котором оказался Лань Ванцзи, любые утешения звучали бы для него блеклыми и бесполезными.       Вэй Усянь не знал, куда ему деться, он тут же отвернулся и лишь через некоторое время проговорил:       — Слушай, Лань Чжань…       Лань Ванцзи ледяным тоном прервал его:       — Замолчи.       — …Ладно.       От костра раздался громкий треск, а затем и тихий голос Лань Ванцзи:       — Вэй Ин, ты и в самом деле невыносимый человек.       — О… — Вэй Усянь не нашёл слов для ответа.       Он внимательно взглянул на Лань Ванцзи и подумал: «На Лань Чжаня обрушилось столько бед, что его душа измучилась до смерти, да ещё я к нему привязался; не удивительно, что он столь сердит; с такой раной на ноге у него нет сил, чтобы меня побить, остаётся только кусать… Видимо, мне действительно стоит оставить его в покое, так будет лучше».       Однако его решимости хватило ненадолго, Вэй Усянь всё же не выдержал и вновь заговорил:       — Вообще-то я не собирался тебе надоедать… Я просто хотел спросить, не замёрз ли ты. Твоя одежда испорчена, а вот моя просохла, нижнюю рубаху можешь надеть, а верхнюю я оставлю себе, — парень чуть замялся, но пояснил. — Да, я знаю, что нижняя рубаха надевалась прямо на голое тело, но верхняя одежда так запачкалась, что ты не сможешь…       — Давай.       Вэй Усянь едва ощутимо облегчённо выдохнул, голос Лань Ванцзи звучал обычно.       — Хорошо, хорошо, — Вэй Усянь отнял от огня просохшую белую рубаху и передал её соседу. — Вот.       Он накинул на собственные плечи верхнюю мантию и отошёл подальше:       — Ну, тогда отдыхай, а я покараулю снаружи.                     ***              — Сегодня четвёртый день, как мы застряли в этой пещере, — Вэй Усянь ворошил ветки в костре.       — Как ты посчитал? — в пещеру не попадал ни солнечный, ни лунный свет, потому удивление Лань Ванцзи было абсолютно обоснованным.       Вэй Усянь усмехнулся:       — По тому, как ты спишь! Адепты Ордена Гусу Лань живут по распорядку, от которого волосы встают дыбом. Каждый раз ровно в назначенное время вы засыпаете и точно так же без напоминания просыпаетесь. Наблюдая за тем, сколько раз ты заснул и проснулся, я сосчитал прошедшие дни.       За эти три дня Лань Ванцзи удалось прийти в себя, и раны на его ноге постепенно затягивались, поэтому скоро он вновь начал заниматься медитативными техниками для восстановления сил.       За это время юноши множество раз возвращались к чёрному пруду на разведку. Черепаха-Губительница утащила все трупы в свой панцирь и теперь огромной чёрной горой возвышалась над поверхностью пруда, похожая на непотопляемый корабль. Сначала они даже слышали из панциря глухие чавкающие звуки, затем вместо них послышался мерный храп, похожий на приглушённые раскаты грома: судя по всему, животное заснуло.        — Черепаха-Губительница последние пару дней находится в неподвижности. Думаю, нам стоит воспользоваться моментом, пока животное спит, и проплыть под водой к гроту, — Лань Ванцзи делал точечный массаж повреждённой ноге, стимулируя циркуляцию крови.       — Там не проплыть. Эта чёртова тварь очень чутко спит. Каждый раз, когда я ныряю, она меня тут же замечает. Если её не убить, мы не сможем выбраться.       — Значит, нам остаётся только одно. Придумать способ её убить. Шкура этого монстра очень твёрдая, однако в последней битве я видел уязвимое место без чешуи прямо под шеей.       — Хм… Неплохо. Обычно, чем прочнее панцирь, тем нежнее тело, прячущееся под ним. Так, если нанести туда удар… — Вэй Усянь оживился хорошим новостям: похоже, это был единственный способ убить черепаху.       — Да, но нужно ранить зверя изнутри, — Лань Ванцзи тонкой веткой нарисовал на земле тело черепахи и отметил крестом, где увидел незащищённое чешуёй место. — Вот здесь. Очень трудно достать. Это чудовище — не какая-нибудь обычная тварь. Это зверь-убийца. Так просто к своей шее она нас не подпустит.       Немного позднее юноши подобрали все стрелы, длинные луки и тавро, брошенные на берегу чёрного озера адептами Ордена Цишань Вэнь.       — Луки, стрелы, тавро, на любой вкус и в достаточном количестве! — Вэй Усянь перебирал находки. При подсчёте выяснилось, что всего у них в запасе около сотни стрел, тридцать луков и дюжина тавро. — Эй, зачем ты снимаешь тетиву с луков?       Лань Ванцзи не ответил, только продолжал методично приводить в негодность типовые луки, которыми заклинатели пользовались во время Ночной охоты на нечисть. Особенность оружия заключалась в том, что сам лук и тетива были сделаны из необычного зачарованного материала, имеющего повышенную прочность и устойчивость к влаге и огню.       Лань Ванцзи аккуратно снял тетиву со всех луков и связал их все в одну невероятно длинную металлическую струну. Стоило ему обеими руками натянуть эту струну, а затем отпустить, как она вылетела со скоростью молнии и белой вспышкой мягко, словно масло, разрезала огромный кусок скалы на расстоянии трех чжанов.       Затем Лань Ванцзи отдернул руки назад, и струна вернулась к нему, с резким свистом прорезая воздух.       Вэй Усянь вскинул брови:       — Техника смертельных струн Ордена Гусу Лань и впрямь заслуживает своей славы.       — Тебе о ней известно?       — Говорят, Техника смертельных струн создана единственной женщиной во главе Ордена Гусу Лань по имени Лань И. Семь струн способны разрезать плоть и кость врага, словно мягкую глину. Это самое мощное по силе поражения тайное оружие Ордена Гусу Лань для ближнего боя. Неужели ты хочешь убить черепаху при помощи этой техники?       — Да.       — Но ведь тварь прячется внутри панциря, в котором слишком мало места, да и твоя нога всё ещё не зажила. Ты не сможешь использовать струны в полную силу. Так что сделаем по-моему, — Вэй Усянь уверенно кивнул, показывая, что споры неуместны.       — Хорошо, — Лань Ванцзи покорно принял мнение товарища.       — Даже не поспоришь? — брови Вэй Усяня взлетели вверх.        — Споры бесполезны.       Вэй Усянь подумал, что Лань Ванцзи себя неважно чувствует (куда делось его знаменитое упрямство?), но всё же решил сейчас не заострять на этом внимание и воспользоваться его податливостью.       — Тогда не будем медлить. Я проникну внутрь панциря и раню черепаху в мягкое тело при помощи стрел и тавро. А когда она, ослеплённая болью, высунется наружу, ты сможешь атаковать её Техникой смертельных струн.       — Хорошо.                     ***              — Лань Чжань, ловушка из струн готова?       Лань Ванцзи осторожно приземлился на валун, перенося массу тела на здоровую ногу:       — Да.       Последние пару часов он натягивал струну между крупными выступами под сводами пещеры. Ловушка должна сработать от малейшего давления и захлопнуться прямо на шее монстра, точно удавка.       — Отлично! Мы с тобой разделимся, я выманю эту тварь сюда! — Вэй Усянь азартно потёр руки и развернулся к озеру.       В спину прилетело «Будь осторожен» Лань Ванцзи, но парень только махнул рукой:       — Не волнуйся. Ну, я пошёл.       Панцирь Черепахи-Губительницы вздымался над водой в чёрном пруду.Её звериные лапы, голова и хвост были втянуты внутрь панциря, поэтому впереди зияла огромная дыра, а по бокам сзади и спереди виднелись еще пять небольших отверстий. Тварь походила на остров или даже на гору, полностью чёрную, бугристую и покрытую мхом, а по краям с неё свисали зеленоватые от слизи длинные чёрные водоросли.       С охапкой стрел и тавро Вэй Усянь незаметно и беззвучно, словно тонкая и длинная рыбка-лапша, вплавь оказался у переднего отверстия в панцире Черепахи-Губительницы.       Малая часть этого входа виднелась над водой, поэтому Вэй Усяню удалось заплыть туда, затем, пробравшись через отверстие, он оказался внутри черепашьего панциря. Его ноги погрузились в толстый слой хлюпающей «тины», от которой исходил зловонный смрад, столь отвратительный, что Вэй Усянь едва сдержал ругательства, рвущиеся наружу.       — Ну и вонь! Монстр точно не является ярым блюстителем чистоты. Недоеденные ошмётки трупов выплёвывает прямо внутрь панциря, так что они превращаются в трупную жижу, — Вэй Усянь пальцами зажал нос и медленно продвигался глубже в панцирь. — Чем дальше, тем хуже. Хорошо, что я не позволил Лань Чжаню пойти вместо меня. Этот брезгливый чистюля, услышав такой запашок, выплюнул бы все свои внутренности наружу. Или потерял бы сознание от вони.       Из нутра Черепахи-Губительницы слышался мерный храп. Вэй Усянь двигался вперёд, погружаясь ногами всё глубже в склизкую тину. Через три шага уровень этой жижи уже достигал его колен. В тине плавали разрозненные части тел жертв черепахи: головы с длинными волосами и ввалившимися глазами, сгнившие почти по кости части ног в высоких сапогах, почерневшие руки с болезненно скрюченными пальцами, хорошо надкусанные туловища, отделённые от всего остального, куски плоти и ещё множество других останков. Однако больше всего было костей, обглоданных до белоснежного состояния. Таких «сокровищ» за сотни лет накопилось столько, что они образовали целый слой на внутренней поверхности панциря.       Храп монстра становился все громче и громче, волна воздуха, который выдыхала черепаха, всё сильнее, а трупная жижа под ногами Вэй Усяня — всё глубже. Наконец, его рука нащупала выступающие бугры кожи чудища. Он медленно продолжил ощупывать пространство вокруг и вскоре осознал, что находится аккурат возле перехода от головы к шее; еще немного впереди начинался неровный тонкий кожный покров, и чем дальше, тем тоньше и уязвимее он становился.       — Ну, вот я и на месте. Здесь кожа самая тонкая. Осталось только вонзить стрелы и тавро…       Сейчас трупная жижа уже доставала Вэй Усяню до пояса. Значительная часть трупов здесь была недоедена, остатки тел лежали большими кусками, что весьма трудно было назвать «жижей» — скорее, вокруг высилась куча трупных останков. Вэй Усянь завёл руку за спину и приготовился достать стрелы и тавро, как вдруг почувствовал мощное излучение тёмной энергии, настолько яркое, что всё вокруг внезапно наполнилось практически осязаемой жаждой убийства.       — А? Что там такое?       Вэй Усянь повернулся в сторону источника энергии: в одном чжане от него под толщей чёрной жижи что-то едва заметно светилось красным. Вэй Усянь осторожно погрузил тавро в гущу и коснулся длинного предмета. Предмет ответил тихим металлическим «цзинь».       — О, железо… Хорошо, если это окажется меч. Всё лучше, чем стрелы и тавро.       Он протянул руку и схватился за металлическую штуковину, длинную, грубой работы, всю покрытую ржавчиной. Едва рука Вэй Усяня коснулась её, как в его голове раздался пронзительный крик.       Вэй Усянь словно услышал отчаянные душераздирающие вопли десятков тысяч человек, а в тело через руку ворвалась волна леденящего душу холода. Он содрогнулся и хотел отдёрнуть ладонь, но что-то будто держало его и сжимало пальцы плотнее на рукояти старинного меча:       — Что это за штуковина с такой мощной темной сущностью?!       Красное сияние меча ярко вспыхнуло, осветив панцирь черепахи изнутри точно сотней фонарей. Вэй Усянь, сжимая в руках и не имея возможности отпустить иссиня-чёрный железный меч, молниеносно обернулся и встретился взглядом с огромным огненно-жёлтым глазом монстра.       — Плохо! Чудище пробудилось.       Чудище обнажило почерневшие кривые клыки, распахнуло пасть и оглушительно взревело.       Вэй Усянь оказался прямо перед острыми клыками и едва устоял на ногах, когда в лицо ударил оглушительный рёв, от одного звука которого тело отозвалось ноющей болью. В следующий миг голова монстра кинулась к парню, готовая сожрать его.       События разворачивались не так, как предполагал Вэй Усянь, а потому план действий пришлось менять на ходу. Вэй Усянь ухватился за рукоять чёрного меча двумя руками и с силой дёрнул на себя, одновременно рыбкой запрыгивая в глотку монстра, подальше от клыков.        Оказавшись у самой гортани, Вэй Усянь с силой метнул охапку стрел и тавро в утробу твари так, что стрелы вонзились прямо в участок уязвимой нежной кожи.       Стрелы были очень тонкими, но Вэй Усянь связал пять из них вместе, и потому они вошли в плоть черепахи по самое оперение, словно отравленная игла в тело врага.       От резкой боли язык Черепахи-Губительницы стал яростно извиваться, грозя скинуть парня внутрь гортани:       — Плохо… Оно собирается меня проглотить.       Вэй Усянь держался из последних сил (за что конкретно он там держался, парень даже предполагать не хотел) и воткнул в мягкое тело чудовища ещё несколько связок из стрел, от чего монстр, с самого рождения не испытывавший такой дикой боли, просто обезумел. Змеевидное тело с силой забилось внутри панциря, мотая головой из стороны в сторону, так что куча трупов начала вздыматься и падать, словно зловонная лавина из человеческих останков.       Черепаха-Губительница широко распахнула свирепые жёлтые глаза, разинула огромную пасть, словно собиралась в один присест проглотить целую горную реку, и гора трупов мощным потоком ринулась внутрь ее пасти.       Вэй Усянь понимал, что его сейчас просто смоет в желудок твари, из которого будет невозможно выбраться. Внутренние органы тысячелетнего чудовища обладали свойством разъедать всё, что попадало внутрь его желудка, и если черепаха проглотит Вэй Усяня, от него в один миг останется лишь облачко последнего вздоха.       — У этого меча такая сильная тёмная сущность. Он должен помочь мне справиться с монстром.       Не давая себе времени на сомнения, Вэй Усянь с силой воткнул чёрный меч в основание языка монстра. Его сердце удивлённо дрогнуло, а в ушах вновь раздались пронзительные крики и жуткий вой, но меч, ярко сияя алым пламенем, легко погрузился в мягкий язык на половину лезвия. Излучение тёмной энергии было столь сильно, что Вэй Усянь сомкнул веки, опасаясь ослепнуть. Он покрепче вцепился в меч, застрявший в горле черепахи, словно рыбная кость, сдвинуть которую было невозможно. Черепаха-Губительница начала биться головой о стены панциря, ей никак не удавалось проглотить «кость», мешавшую сомкнуть челюсти, но и ослаблять хватку она не собиралась, и потому, наконец, вырвалась из панциря наружу!       Тварь едва не выпрыгнула из панциря целиком, изо всех сил пытаясь избежать противной колющей боли в горле. Движения её были столь стремительны, что годами накопленная внутри панциря гниющая жижа выплеснулась наружу вместе с телом. Оказавшись на свободе, черепаха взвилась под своды пещеры и оглушительно взревела. Только вот вместе с рёвом из её пасти выбился алый столб, точно широкий луч солнечного света осветил он потолок пещеры. Боль в горле была столь мучительной, что черепаха безумно извивалась длинной шеей. Зловещее алое сияние из зияющей пасти плясало на сводах и стенах пещеры, окрашивая картину боя в цвета ужаса и кошмара.       Мотая головой и хвостом в разные стороны, черепаха заметалась в чёрном пруду с такой силой, что образовала огромную воронку, вода из которой мощным столбом взлетела к сводам пещеры.       Лань Ванцзи, со смертельными струнами наготове, поджидал снаружи уже довольно долго.        — Получилось, — облегчённо проговорил он, готовый в любую минуту потянуть за струну и захлопнуть ловушку на шее твари.       Однако, увидев странное свечение из пасти зверя, Лань Ванцзи ошарашено замер. Мощный поток тёмной энергии явно не принадлежал животному, да и тёмные духи, вырывающиеся наружу из нутра черепахи, не добавляли оптимизма ситуации.       — Где он?       Лань Ванцзи до рези в глазах вглядывался в воду озера и край панциря черепахи, высматривая товарища, пока монстр бесновался под потолком грота. Вдруг разум пронзила страшная догадка, Ванцзи вскинулся к открытой пасти зверя, не желая верить себе.       — Неужели…       Вместо того чтобы затянуть ловушку, Лань Ванцзи одной рукой схватил запасное тавро, зацепил струну рукой и спланировал прямо на голову Черепахи-Губительницы как раз в мёртвую для обзора точку повыше глаз. От постоянной тряски правая нога его подвела, Лань Ванцзи упал на одно колено. Крепко придерживая струну между пальцев, он с силой воткнул тавро между чешуйками кожи и вцепился в самодельную опору. Как раз вовремя, ведь через мгновение черепаха со всей силы ударилась шеей о стену грота, желая вытащить из пасти посторонний предмет.       — Вэй Ин! Ты меня слышишь? Вэй Ин! — Лань Ванцзи громко звал парня, но ни одного звука, кроме бешеного рёва твари, невозможно было расслышать.       Однако Вэй Усянь, сжавшись вокруг проклятого меча в пасти монстра, зов товарища услышал. Он с трудом разлепил веки. Красный свет больно резанул глаза, но в нос ударил стоячий воздух пещеры, вытеснив вонь панциря.        Монстр был искажённым, а не истинным волшебным зверем и не имел и капли интеллекта. От резкой боли он и вовсе растерял малейшие его зачатки. Раненый зверь метался во все стороны, ревел и бился головой о стены.       Вэй Усяня от тряски сильно мутило, кружилась голова, и в ушах всё ещё мучительно кричало тёмной эманацией. Тем не менее, он понимал, что Лань Ванцзи нужна помощь. Видимо, монстр никак не хотел попадаться в область расставленной ловушки.       Вэй Усянь с трудом оглядел длинное горло твари: изнутри в кроваво-красном свете чётко выделялась уязвимая зона, как раз там, где её рисовал Лань Ванцзи.       — Если наносить удар, то точно сюда. Надо рассечь горло здесь, — медлить было нельзя. Сознание грозило оставить Вэй Усяня в любой момент.       Выпрямившись в пасти твари, насколько это было возможно, Вэй Усянь выдернул чёрный меч из языка черепахи. На мгновение оглушительный рёв твари стих. Этого хватило, чтобы крикнуть Лань Ванцзи:       — СЕЙЧАС!       Вэй Усянь правой рукой крепко держал рукоять меча, а левой — ухватился за давно затупившееся чёрное лезвие и прыгнул прямо в горло монстра, выставив меч как распорку между мягкими тканями стенок гортани. Парень легко скользнул вниз и в тот момент, когда самое уязвимое место на теле твари оказалось перед его глазами, изо всех сил воткнул острие меча в ткань горла. Лезвие пронзило кожу насквозь и выпустило уже из горла ярко красный луч тёмной энергии.       В то же мгновение Лань Ванцзи сложил ладони в печать призыва духовных сил и потянул струну. Тонкая тетива засияла голубым светом, дрогнула, и ловушка захлопнулась на шее монстра, прорезав плоть!        Тварь свирепствовала, билась в конвульсиях, пытаясь сбросить с себя заклинателей. Но юноши ранили её всё глубже и глубже. Один изнутри, так что она не могла ни прожевать, ни сожрать его. Другой — снаружи, обмотав струну вокруг самой тонкой части её шеи, шаг за шагом затягивая удавку. Лань Ванцзи крепко сжимал струну в руках и не отпускал ни на миг. Прочная чешуя, а после и мягкие ткани горла поддавались несравненной остроте тетивы, напоенной духовными силами адепта Гусу Лань. Кровь из порезов хлестала фонтаном!       Наконец Лань Ванцзи спрыгнул с головы Черепахи-Губительницы, последний раз обернул струну вокруг горла твари и с силой дёрнул на себя. Тетива вспыхнула голубым светом и сжалась в последний раз, с хлюпающим звуком отделив голову твари от остального тела. Надрез был чистым, отсечённая голова Черепахи-Губительницы с громким всплеском упала в озеро. Огромный панцирь так и остался плавать в пруду, а чёрная вода мгновенно окрасилась заметным бордово-красным оттенком. Запах крови стоял такой, словно они оказались в загробном мире, в кровавом пруду мифического свирепого демона преисподней.                     ***       Вэй Усянь медленно погружался на дно озера вместе с головой древнего монстра. В последний момент ему удалось, оттолкнувшись от рукояти меча, проскользнуть обратно в пасть твари. Струна его едва не задела. Останься он на месте, рассечённой надвое была бы не только шея Черепахи-Губительницы, но и его собственное тело.       Странно, дыхания уже не было, ведь воздух в лёгких давно закончился, но глаза всё ещё чётко видели кромку воды над головой, высокие своды пещеры и проклятый меч, стремительно падающий на дно. Вэй Усянь потянулся поймать меч, но ухватился лишь за воду. В груди нещадно жгло, а в ушах звенело. Веки тяжело опустились. Сознание покинуло тело.                     ***       Лань Ванцзи ослабил натяжение струны сразу, как почувствовал исчезнувшее сопротивление плоти. Он мягко приземлился на высокий валун у кромки воды и позвал:        — Вэй Ин! Вэй Ин! Где ты?       В ответ раздались только всплески от падающих в воду камней.       Почувствовав неладное, Лань Ванцзи перепрыгнул на панцирь черепахи и внимательно осмотрел срез шеи: в горле парня не оказалось.       Полный паники взгляд янтарных глаз метнулся к водной глади в том месте, куда уже достаточно давно упала голова черепахи. Лань Ванцзи кинулся в воду, в самую глубину. Лишь спустя некоторое время ему удалось обнаружить бездыханное тело на выступе скалы. Вэй Усянь лежал в окружении человеческих костей — жертв Черепахи-Губительницы.       Лань Ванцзи схватил его за ворот мантии и потащил наружу. С плотно сомкнутыми веками Вэй Усянь без признаков жизни повис на руках Лань Ванцзи. Всплыв на поверхность, адепт Облачных Глубин одной рукой обнял парня за плечи, а другой сгреб за талию и поплыл к берегу, пытаясь привести в чувства спасённого:       — Вэй Ин! Очнись! Вэй Ин!       На берегу Вэй Усянь всё ещё не пришёл в сознание. Лань Ванцзи судорожно прощупал пульс на запястье парня: сердце едва билось. Времени совсем не оставалось: дыхание не прощупывалось.       Лань Ванцзи опустился на одно колено и перекинул через бедро бессильное тело Вэй Усяня головой вниз. Одной рукой Лань Ванцзи разжал челюсти парня, просунул внутрь два пальца и нажал на основание языка, другой рукой он с силой хлопнул по спине в области лёгких.       Вода потоком полилась изо рта Вэй Усяня. Он встрепенулся и зашёлся в кашле, сплёвывая воду. Лань Ванцзи облегчённо выдохнул (раз кашляет, значит, дышит) и аккуратно опустил Вэй Усяня на землю, а сам без сил привалился к камню.       Вэй Усянь сотрясался в кашле ещё некоторое время, и лишь после этого смог, наконец, заговорить, только вот голос звучал с надломом:       — Лань Чжань, что случилось? Тварь сдохла?       — Сдохла, — проговорил Лань Ванцзи, осматривая парня перед собой на предмет ран или увечий. К счастью, он ничего не обнаружил.       Взгляд Вэй Усяня стал немного потерянным, словно ему трудно было в это поверить, лишь после некоторых раздумий он произнёс:       — Сдохла? Сдохла… сдохла! Прекрасно! Раз черепаха сдохла, нам надо выбираться отсюда! Грот, подземный грот, быстрее, плывем.       Лань Ванцзи нахмурился:       — Что с тобой?       Вэй Усянь возбужденно подскочил на ноги:       — Ничего! Мы должны как можно скорее выбраться отсюда, медлить нельзя.       Лань Ванцзи кивнул:       — Хорошо. Я поплыву, попробую найти тот грот, о котором Вэй Юнру говорила.       — Лучше я! — Вэй Усянь вскинул голову, глаза его лихорадочно блестели. Недобрый знак.       — Я поплыву, — мягко, но всё же так, что и не возразишь, проговорил Лань Ванцзи.       — Ох, ладно, — парень схватился за грудь, хватая ртом воздух. Внутри всё ещё жгло огнём.       Лань Ванцзи вошёл в воду по грудь, сделал глубокой вдох и погрузился, стараясь не обращать внимания на грязную от крови воду.       Оставшись один, Вэй Усянь задумался: «Ну, наконец-то мы спасёмся, и этот кошмар закончится. Кстати, тот меч, который я нашёл внутри панциря черепахи, интересно, откуда он взялся? С такой мощной тёмной энергией… Он просто не мог быть обыкновенным оружием. Меч провёл среди трупов самое меньшее — четыреста, а то и пятьсот лет, впитывая в себя бесчисленные потоки тяжелой и глубокой ненависти, страха и боли живых и мёртвых людей. Если бы можно было его переплавить…».       Закончить мысль он не успел, так как на бордово-красной поверхности пруда расцвел водяной всплеск — Лань Ванцзи выплыл наружу:       — Вэй Ин, грота нет.       — Почему? — из его тела, казалось, выбили последний воздух.       Ведь Юнру совершенно точно видела под чёрным прудом подводный грот, сквозь который могли одновременно проплыть пятеро или шестеро человек. И остальные адепты кланов заклинателей сбежали именно этим путём.       По влажным волосам Лань Ванцзи стекали капли воды, он выбрался на берег:       — Возможно, обезумевшая от боли Черепаха-Губительница, когтями цепляя камни со сводов пещеры над прудом, вызвала обрушение или, может быть, задними лапами ударила по каменному дну… И завалила вход.       — Что нам теперь делать? — Вэй Усянь тяжело вздохнул: что бы ни послужило этому причиной, теперь их единственный путь к спасению был отрезан.       — Надо искать другой выход из пещеры, — Лань Ванцзи выжимал из длинных волос красную воду и невольно морщился от отвращения.       Одежда Вэй Усяня тоже насквозь пропиталась кровавой водой, поэтому он стащил её с себя, отжал и встряхнул, не сдерживая ругательств:       — Что это за шутка такая? Мы ведь решились на битву с черепахой только потому, что если никто не пришёл бы нам на помощь, скоро у нас не осталось бы сил даже на бой. И что в итоге? Едва не распрощавшись с жизнью, мы расправились с монстром, но эта чёртова тварь отрезала нам последний путь наверх. Проклятье!       Услышав ругательства, слетающие с языка Вэй Усяня, Лань Ванцзи повёл бровью, словно собирался отчитать его:       — Ты…       — Просто с ума сойти. И ещё эти поганые псы из клана Вэнь… — ругань лилась с губ Вэй Усяня, но неожиданно его колени подкосились.       Лань Ванцзи едва успел подхватить его. Опираясь на его руку, Вэй Усянь проговорил:       — Я в порядке, не волнуйся. Просто истратил все силы. Не надо меня держать.       — Гм, — Лань Ванцзи кивнул и отпустил парня.       Вэй Усянь пошел вперёд, с трудом передвигая ноги, а Лань Ванцзи молча направился следом. Но, не сделав и пары шагов, воспитанник Юньмэн Цзян снова начал оседать на землю.       Лань Ванцзи вновь подхватил его, и в этот раз приложил ладонь ко лбу, подержал немного и вынес вердикт:       — Вэй Ин, ты такой горячий.       Вэй Усянь усмехнулся бескровными губами и положил свою руку на его лоб:       — Ты тоже горячий.       Лань Ванцзи отнял свою руку и спокойно возразил:       — Это потому, что у тебя озноб.       — Ох, кажется, у меня кружится голова.       — Это всё из-за раны на твоей груди. Обопрись на меня.       Лань Ванцзи понимал, что, истратив все лекарства на его ногу, Вэй Усянь остался без защиты перед возможными осложнениями после ожога тавра. И вот, ужасные условия и ледяная вода в пруду, наконец, сделали свое дело — у него начался жар.       С большим трудом пройдя ещё несколько шагов, Вэй Усянь ощутил, что с каждым шагом ему все хуже, и, в конце концов, идти сам он больше не смог.       Юноши вернулись в грот с тускло чадящим костром. Лань Ванцзи аккуратно посадил ослабшего парня на землю, а сам принялся подбрасывать сухие ветки в огонь.       Вэй Усянь же в недоумении уставился на свои трясущиеся от слабости руки:       — Как я умудрился с такой легкостью подхватить жар? Я ведь не заболевал уже много лет.       Лань Ванцзи только хмыкнул на его «с такой легкостью».