Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Мир перед глазами Вэй Усяня расплывался, в уши будто забилась вата, а сердце в груди с силой билось о рёбра. Он тяжело привалился к крупному камню. Тепло небольшого костра приятно согревало, и тягучая нега накрыла с головой.       Наблюдать за собственными ощущениями было интересно:        — Лань Чжань, как странно, тебя двое, — тихонько хихикнул парень, любуясь яркими бликами на бледной коже Лань Ванцзи.       — Приляг, тебе надо отдохнуть.       Вэй Усянь промычал в ответ и попытался аккуратно опуститься на каменный пол пещеры. От слабости всё тело едва двигалось. Парень бессильно завалился на бок и ударился бы о землю, если бы Лань Ванцзи в последний момент не успел его поддержать. Голова Вэй Усяня резко качнулась в сторону, и парень болезненно застонал: боль прошила молнией всё тело. Каждая клеточка, каждый участок кожи стали слишком чувствительны и, казалось, превратились в наковальню под мощными ударами молота.       Лань Ванцзи, молча сопереживая охваченному лихорадкой парню, взял его за руку и начал передавать духовные силы.       Знаете ли вы, каково это, когда в тебя вливают духовную энергию? Чувствуется так, будто ты погружаешься в тёплый источник, окутанный клубами душистого пара благовоний. На дне такого источника природный гейзер с силой выталкивает воду, пузырящуюся на поверхности и разливающуюся мелкими волнами. Лёгкость, эйфория и электрическое покалывание во всём теле. Вэй Усяню бы забыться в этих приятных ощущениях, да вот только общая атмосфера мрачной пещеры да пропитавший всё вокруг запах свежей крови поверженного древнего монстра не способствовали расслаблению.       Угрюмый, с пульсирующей болью в висках, Вэй Усянь забрал назад свою руку и прикрыл глаза:       — Не нужно делиться со мной духовной силой, Лань Чжань, у тебя самого её почти не осталось.       — Лежи спокойно, — последовал незамедлительный строгий ответ. Лань Ванцзи вновь схватил его за руку.       — Вот тебе и бумеранг судьбы, — Вэй Усянь чуть поморщился от прикосновений холодных пальцев к раскалённой коже и усмехнулся. — Несколько дней тому назад ты, обессиленный, подвергался издевательствам с моей стороны, а теперь настал мой черед терпеть, как ты отыгрываешься на мне.       Лань Ванцзи ничего не ответил, только уверенной рукой пробежался по акупунктурным точкам на шее и груди парня. Вэй Усянь потерял сознание. Духовные силы адепта Гусу Лань несколько укрепили организм: температура тела всё ещё была непозволительно высокой, но агония лихорадки потихоньку начала отпускать.       Несколько часов спустя Вэй Усянь пришёл в себя с вполне ясной головой, вот только не мог пошевелить ни одной частью тела. Воспалённый мозг словно издевался над ним, играя чересчур громким треском сухих веток в костре, каплями воды, точно боем огромных барабанов разбивавшихся о землю, излишне яркими, режущими глаза языками пламени и жуткими тенями на стенах грота.       Вэй Усянь мучительно зажмурился, желая отвлечься от слишком насыщенного мира, и поёрзал, устраиваясь удобнее в каменной кровати. Однако тело сразу ответило болезненным спазмом, будто со спины начисто содрали кожу. Двигаться он не мог, смотреть не мог, даже слышать было сложно, оставалось только говорить самому. Вэй Усянь всем существом чувствовал себя больным, потому и капризные ноты в собственном голосе не показались ему странными, когда он запричитал:       — Жёстко! Мне всю спину натёрло. Лань Чжань, лежать на камнях так больно!       — И что ты предлагаешь?       — Хочу лечь на другое место. Лань Чжань, помоги подняться, — Вэй Усянь дёрнулся всем телом, будто собирался встать, но только слегка оторвал руку от земли и потянулся к другу.       Лань Ванцзи поинтересовался, полностью игнорируя протянутую к нему ладонь:       — И куда же ты собираешься лечь?       — К тебе на колени, куда же ещё? — парень насупился и вернул руку на прежнее место.       — Не болтай глупостей, — без всякого выражения ответил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь обиженно заканючил:       — Я не болтаю. Это ты болтаешь глупости. Я серьёзно. У меня так сильно кружится голова! Ну что ты строишь из себя благородную девицу, давай же, сделай милость, чего тебе бояться?       — Я не строю из себя девицу, но тебе стоит соблюдать приличия.       Вэй Усянь заглянул в хмурое лицо Лань Ванцзи и спросил:       — Я не отступлюсь, Лань Чжань, ну ответь мне, почему?       — Что «почему»?       Вэй Усянь с трудом перевернулся на живот:       — Все на свете ругают меня на чем свет стоит, но на самом деле в душе я им нравлюсь; но почему же, как только дело доходит до тебя, ты всегда так груб со мной? Мы же, можно сказать, вместе стояли на пороге смерти, а ты не желаешь даже позволить мне лечь к тебе на колени, да ещё успеваешь поучать меня.       Голос его звучал слабо и прерывисто, но речь оставалась связной. В ответ же привычно чётко и выдержанно прозвучало:       — У тебя от жара помутился разум.       — Ты просто жадина… — простонал Вэй Усянь и уронил голову на скрещенные перед собой руки. — Лань Чжань, я так устал…       — Засыпай.       Вэй Усянь недовольно фыркнул, но через какое-то время и впрямь провалился в сон.       Пока он спал, ему казалось, что он лежит на чём-то крепком, но удобном, похожем на колени. Пока тело стоически пыталось противостоять болезни, сон Вэй Усяня был крайне поверхностным и больше походил на бред.       Нахмурившись, парень разомкнул веки и немигающим взглядом скользнул по гладкой белоснежной шее и длинным волосам цвета воронова крыла. Лань Ванцзи сидел с прямой, как струна, спиной и наблюдал за плещущимися в пламени искрами, а его прохладная ладонь очень приятно и нежно касалась лба Вэй Усяня.       Сложно сказать, бодрствовал Вэй Усянь или же находился во власти лихорадки, когда яркая мысль скользнула в его уплывающем сознании:       — Лань Чжань? Я сплю, да? Почему я лежу на твоих коленях?       Парень то ли подумал, что хочет коснуться, то ли впрямь поднял руку, только перед воспалёнными глазами размытой картиной отпечаталось слабое прикосновение к тёмной пряди волос Лань Ванцзи, покоящейся на плече.       — Наконец-то мне приснилось что-то хорошее… — волосы были гладкими и мягкими, прямо такими, как он себе и представлял.       Вэй Усянь решил, что сон ему снится прямо-таки замечательный, пока в идиллию момента не ворвались чёрные каменные стены, холодный воздух пещеры и монотонный звук капающей воды.       — Но почему опять эта пещера? — в его слабом голосе появились отчётливые капризные интонации.       В этот момент Лань Ванцзи встрепенулся и резко отнял руку со лба парня:       — Вэй Ин?       — Положи руку обратно, — вновь заканючил Вэй Усянь, в последний момент поймал беглянку и насильно вернул прохладную ладонь себе на лоб. — У меня голова гудит от боли… Помассируй немного.       — Гм, — Лань Ванцзи, кажется, ненадолго затаил дыхание, но послушно принялся массировать кожу головы под волосами.       От радости Вэй Усянь мурлыкнул и заворочался из стороны в сторону, подставляя под руку особенно остро пульсирующие части головы. Адепт Гусу Лань попытался удержать его за плечи и забранился ровным голосом:       — Не верти головой.       Вэй Усянь в блаженстве глубоко вдохнул:       — Этот сон такой реальный! Как хорошо!       Он в очередной раз настолько сильно вывернул шею, стремясь к спасительной прохладе, что скатился с колен Лань Ванцзи на землю. Удар хоть и был не сильным, но ослабленное болезнью сознание услужливо нарисовало перед глазами целые россыпи разноцветных фейерверков. Вэй Усянь болезненно застонал и схватился за затылок.       Лань Ванцзи осторожно поднял его за шею, снова уложил себе на колени и назидательно произнёс:       — Я предупреждал. Не надо было вертеться.       Несмотря на то что отчитывал, как маленького, воспитанник Гусу Лань, мягко отвёл в сторону ладонь Вэй Усяня и принялся сам растирать ушибленное место.       Вэй Усянь всё ещё болезненно хмурился, когда вновь завозился на коленях, пытаясь найти удобное положение:       — Тогда положи меня повыше. Чуть-чуть повыше.       — Хорошо, — Лань Ванцзи аккуратно подтянул его выше, положил практически себе на грудь.       — Ого… — с удивлением выдохнул Вэй Усянь. — Не просто не отругал, так ещё позволил делать то, что хочу. Я точно сплю.       Парень довольно выдохнул, слабо улыбнулся и плотно смежил веки:       — Где же найти такого Лань Чжаня наяву?..       Лань Ванцзи хмыкнул в ответ, но ничего не сказал.       — Эй, Лань Чжань из сна, не поможешь мне размять плечи? — Вэй Усянь повёл плечами и поморщился. — Плечи тоже болят.       — Здесь? — сильные ладони спустились вниз по шее и надавили на точки сплетения меридианов у разлёта ключиц.       — Ага.       Дыхание воспитанника Юньмэн Цзян с каждым массирующим движением становилось всё глубже и спокойнее, вот только сведённые в одну линию брови не расслаблялись.       — Ой… живот тоже болит, — простонал Вэй Усянь.       Лань Ванцзи тут же перенёс руку на указанное место и принялся поглаживать разгорячённую кожу.       Вэй Усянь благодарно выдохнул, а адепт Гусу Лань озабоченно спросил:       — Где ещё болит?        — Мм… Поясница болит, ноги болят… везде болит, — слова давались всё с большим трудом, сознание неудержимо ускользало в сон.       Лань Ванцзи в самом начале фразы Вэй Усяня хотел было уже переместиться к обозначенным ушибам, но замер и только тяжело вздохнул, вернув обе руки в прежнее положение: одну — на голову, вторую — на живот.       — Почему не сказал, когда ещё не спал? — Как такое скажешь?.. Стыда не оберёшься… — Вэй Усянь слабо махнул рукой и накрыл ладонь Лань Ванцзи, лежащую на голове, своей.       — Спи, — тихо проговорил адепт Гусу Лань.       Вэй Усянь чуть кивнул, сладко зевнул и уткнулся лицом в живот Лань Ванцзи:       — Мм.       Дыхание его стало размеренным и спокойным, а сон — глубоким.       Лань Ванцзи некоторое время тихо сидел, боясь потревожить задремавшего парня, и только мягко поглаживал линию волос, виски и чистый лоб.       Во сне лицо Вэй Усяня расслабилось и приобрело совершенно детские черты. Парень обладал природной живой красотой, такой непохожей на божественное совершенство и великолепие облика «нефрита клана Лань».       Выразительные черты лица воспитанника Юньмэн Цзян лучились смехом и вольным ветром. Аккуратные дуги бровей оттеняли глубокого серого оттенка глаза. Эти самые глаза сейчас оставались плотно сомкнутыми, но, Лань Ванцзи знал, они были готовы в любой момент уколоть озорным взглядом и позвать за собой в какую-нибудь переделку. Прямой и неширокий нос, слегка вздёрнутый на самом кончике, выдавал любознательную и активную личность. Высокие скулы и жёсткая линия подбородка говорили о сильном характере и своеволии их обладателя. А вот чётко очерченные тонкие губы странно притягивали взгляд Лань Ванцзи.        До сих пор, столь внимательно разглядывая лицо Вэй Усяня, воспитанник Облачных Глубин лишь слегка касался самыми кончиками пальцев его черт, сейчас же пальцы замерли на приоткрытых в сонном дыхании губах.       Ладони Лань Ванцзи помнили тепло и мягкость этих губ, ведь раньше, когда им дали волю, они вдоволь ласкали их, приникая близко и жарко. Яркие образы тёплого погожего дня всплыли в памяти. Вот только сейчас одних прикосновений почему-то показалось недостаточно.       Воспитанный в строгости самого консервативного ордена заклинателей из всех возможных, Лань Ванцзи не мог позволить себе вольного или неуважительного поведения по отношению к кому бы то ни было. Этого не могла изменить даже, казалось бы, безвыходная ситуация, в которой они оказались, запертые в подземной пещере. Он бы никогда не осмелился воспользоваться ситуацией. Потому Лань Ванцзи приходилось лишь мечтать о вкусе этих смешливых губ и молча удивляться собственным мыслям. Радовало и одновременно стыдило одно — настоящий момент навсегда останется сокровенным воспоминанием, тайно украденным и бережно сохраняемым в самых глубинах его сердца.                            ***              Вэй Усяню снилось прошлое, а точнее, события, произошедшие за недолгие три месяца, пока он был учеником Облачных Глубин.       В день прибытия в Гусу Цзян Чэн и Вэй Усянь проезжали мимо алкогольной лавки «Улыбка императора». Так называлось лучшее вино, которое воспитанник Юньмэн Цзян когда-либо пробовал в своей ещё недолгой жизни: живительное, мягкое и, одновременно, пьянящее, несмотря на относительно небольшую крепость.       То была их самая первая встреча на высокой стене Облачных Глубин много позднее обозначенного строгими правилами комендантского часа в девять вечера.       Светила ясная луна, а Вэй Усянь никак не мог уснуть, всё ворочался на кровати и, в конце концов, не вытерпел, спустился с горы за вином. Он купил два сосуда, но едва влез на ограду Облачных Глубин, пытаясь незаметно пробраться обратно в гостевые покои, как холодный голос остановил его:       — Тому, кто возвращается позднее часа ночи, запрещено входить внутрь. Уходи.       Невероятно красивый юноша, на вид ровесник Вэй Усяня, с макушки до пят весь в белом, с туго затянутой на безупречно-чистом высоком лбе белоснежной лобной лентой и серебряным мечом на поясе строгим взглядом сверлил нарушителя спокойствия. Лань Ванцзи — младший из «двух нефритов клана Лань» — в ярком лунном свете сиял сильнее обыкновенного. Совершенные черты и прекрасное телосложение всегда выделяли его среди всех прочих, однако каменное выражение лица, будто он в вечном трауре, портило общую картину, превращая Лань Ванцзи из живого человека в богоподобную статую. Живости статичному образу придавали только танцующие на ветру длинные, ниже талии, чёрные волосы с двумя полосками лобной ленты да развевающиеся полы орденской мантии Гусу Лань с вышитыми по подолу голубыми облаками.       Вэй Усяню безумно не повезло, ведь его на месте преступления застал тот, в чьих обязанностях и полномочиях значилось не только пресечение нарушений правил ордена, но также назначение и исполнение наказаний за непослушание.       Лань Ванцзи в тот момент как раз завершил медитацию и отправился на ночное патрулирование территории Облачных Глубин. До того дня данная процедура была лишь лёгкой прогулкой перед сном, ведь ни один из учеников Гусу Лань не осмелился бы нарушить правила столь вопиющим образом. Потому увидеть поздно ночью тёмную фигуру в фиолетовой мантии Юньмэн Цзян, лихо перескакивающую через стену, было крайне неожиданно.        Однако плохо было то, что, кроме положенного удивления и негодования, в душе Лань Ванцзи поднялось ещё одно чувство, абсолютно неуместное и неподобающее младшему сыну Главы ордена. Любопытство. Это чувство было столь сильно, что противиться ему получалось с трудом. Лань Ванцзи с ловкостью кошки взобрался на вершину высокой стены Облачных Глубин и остановился напротив Вэй Усяня. С земли он не видел, сейчас же два тёмных сосуда под красными перевязями были хорошо видны в руках воспитанника Пристани Лотоса.       Вино. Ошибиться было сложно, тем не менее, Лань Ванцзи указал кивком головы на ношу парня и поинтересовался:       — Что в твоих руках?       Вэй Усянь лучезарно улыбнулся и без тени смущения протянул один сосуд Лань Ванцзи:       — Это «Улыбка императора»! Давай я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что меня не видел?       Ответа не последовало, потому Вэй Усянь, не прекращая улыбаться, добавил:       — Ну же, улыбнись! Станешь намного симпатичнее.       — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь, — сухо ответил Лань Ванцзи, полностью проигнорировав последний не слишком вежливый выпад парня.       Улыбка сошла с лица Вэй Усяня. Он, будто преисполнился вселенской скорби, повесил голову на грудь и проворчал:       — Да что вообще разрешено в твоём ордене?       Лань Ванцзи в ответ недовольно фыркнул:       — Все правила чётко расписаны на Стене Послушания. Иди сам посмотри.       Вэй Усянь плюхнулся на высокую ветку старого клёна, перекинул кувшины с вином в одну руку и посетовал:        — Эх, там этих ваших правил больше трёх тысяч, и ни одно не повторяется! Да кто бы их вообще стал читать?       Брови Лань Ванцзи сошлись в одну линию, а лицо приобрело угрожающее выражение: вызывающее поведение приглашённого ученика начинало раздражать.       Вэй Усянь тут же заметил перемену настроения ночного визави и примирительно поднял руки вверх:       — Ладно, ладно. Не кипятись. Я не буду заходить внутрь и выпью, сидя здесь, на стене. Это же не считается нарушением?       Парень весело усмехнулся, зубами стянул обертку с одного кувшина «Улыбки императора» и опрокинул сосуд в себя. Вэй Усянь залпом, до самого дна, осушил вино прямо перед глазами адепта Гусу Лань.       От подобной наглости кровь вскипела в жилах Лань Ванцзи. С мелодичным звоном серебряный меч покинул ножны и лёг в руку.       В ту ночь они подрались. Лань Ванцзи атаковал первым, однако не пытался ранить Вэй Усяня, а только хотел проучить.       Ускользая от голубого лезвия, Вэй Усянь выкинул за стену пустой сосуд и перепрыгнул через нападающего. Отчего-то вся ситуация показалась воспитаннику Юньмэн Цзян крайне забавной. Лань Ванцзи явно не намеревался ему навредить, а потому и сражение даже поединком назвать не получалось. Вэй Усянь принялся тихонько посмеиваться, что разозлило Лань Ванцзи ещё больше. Очередной выпад, лунный свет отразился в лезвии меча, и Вэй Усянь поймал клинок кожаным шнурком от второго сосуда «Улыбки императора».       Лань Ванцзи не оценил смекалку противника, нахмурился сильнее и резко вскинул меч. Кувшин со свистом вылетел из рук Вэй Усяня, подлетел высоко в ночное небо и разбился вдребезги о белоснежный камень дорожки Облачных Глубин. Когда звон бьющейся посуды затих, Лань Ванцзи не обнаружил Вэй Усяня перед собой. Парень скрылся в своей комнате и тут же повалился спать.        В ту самую первую ночь Вэй Усянь нарушил за раз сразу три непреложных правила Ордена Гусу Лань: в Облачных Глубинах запрещено бродить по ночам, запрещен алкоголь и драки без разрешения. Привыкший ко всевозможным проделкам, он даже не задумывался о возможных последствиях. Вот только утром следующего дня сидящий с неестественно ровной спиной Второй молодой господин Лань обнаружился в общей учебной зале для приглашённых учеников. Он явно намеревался присоединиться к группе.        Вэй Усянь и Цзян Чэн появились прямо перед началом занятия, едва не опоздав. Цзян Чэн бранился на названого брата, что тот проспал, а Вэй Усянь смотрел только на длинноволосого юношу в белоснежных одеждах и с туго затянутой на затылке лобной лентой. Ещё ночью неестественная красота «второго нефрита клана Лань» бросилась в глаза, сейчас же, в лучах раннего солнца, образ Лань Ванцзи был словно окутан инеем и льдом, а взгляд обжигал морозом.       — Красиво, — восхищённо выдохнул Вэй Усянь едва слышно.       — А? Ты о чём? — Цзян Чэн вскинул брови и оглянулся вокруг. Заметив Лань Ванцзи, Цзян Чэн хмыкнул и потрепал названого брата по плечу. — О, за тобой уже пришли? Оперативно! Берегись, он имеет на тебя зуб и теперь будет следить. Удачи.       Вэй Усянь ни капельки не испугался того, что Лань Ванцзи решит с ним поквитаться за вчерашнее, и по своему обыкновению пропустил мимо ушей предупреждение брата. Всё его внимание было приковано к строгому взгляду выразительных янтарных глаз, изящно изогнутым и, казалось, таким мягким на ощупь длинным ресницам и гордой, идеально ровной, осанке. Тело прошила странная дрожь: тут же захотелось подойти ближе, завязать разговор с Лань Ванцзи, но в этот момент в класс вошёл учитель Лань Цижэнь.                     ***              Внезапно сон Вэй Усяня изменился: перед глазами вновь вспыхнул пейзаж Облачных Глубин, погружённых в дождливую пасмурную ночь. Вэй Усянь нёсся по крытым галереям ордена с двумя кувшинами «Улыбки императора».       Сегодня он продул Цзян Чэну в кости и в качестве наказания за проигрыш отправился в Гусу за вином. Всё шло по плану. Вэй Усянь довольно улыбался, перескакивая крупные лужи в переходах и стараясь не попадать под крупные капли дождя.       — Стой.       Ледяной, безапелляционный приказ прозвучал подобно грому. Вэй Усянь инстинктивно замер и оглянулся по сторонам, молясь, чтобы он ошибся и глубокий голос ему только послышался. Однако его удача, видимо, взяла выходной, потому как в центре небольшого внутреннего двора под зонтом из промасленной бумаги стоял Лань Ванцзи, как обычно затянутый в белые одежды.       Вэй Усянь едва слышно простонал, отступил на пару шагов глубже в галерею и спрятал за спиной кувшины с вином:       — Л-лань Чжань… Вот так удача! Мы снова встретились!       — Идём, — Лань Ванцзи без лишних слов протянул руку воспитаннику Юньмэн Цзян и будто печально добавил. — Тебя ждёт наказание.       — Эй! Мы же с тобой приятели! Сделай милость, прикрой меня, — Вэй Усянь широко улыбнулся и прислонился плечом к деревянной колонне галереи, скрестив руки с кувшинами «Улыбки императора» на груди: таиться больше не было смысла. Лань Ванцзи всё равно уже видел достаточно.       Без всякого выражения Второй молодой господин Лань обнажил меч и произнёс:       — Мы не приятели. Если приглашённый ученик столь часто нарушает комендантский час, его следует доставить к родовому имению клана Лань и подвергнуть наказанию.       — Лань Чжань, зачем ты так? Мы здесь только вдвоём. Если ты никому не скажешь и я никому не скажу, тогда никто не узнает, что я нарушил правила, так ведь? Я обещаю, следующего раза не будет, — Вэй Усяню не хотелось ссориться с Лань Ванцзи, а потому он абсолютно серьезно пытался замять этот эпизод.       Крупные капли дождя звонко разбивались о лезвие меча Лань Ванцзи, пока он выслушивал невероятные в своей наглости предложения воспитанника Юньмэн Цзян. Едва Вэй Усянь закончил говорить, Лань Ванцзи, ни слова не говоря, напал на него, как и в прошлый раз стремясь проучить изворотливого парня. Вэй Усянь, как мог, уворачивался от выпадов голубого меча. Пару раз клинок едва не задел его. Вэй Усянь подгадал момент и выскочил из галереи под дождь. Он стремглав бросился к высокой ограде Облачных Глубин и вмиг взлетел на самую вершину. Однако тут же ощутил на своей шее ледяное прикосновение металла. Лань Ванцзи вырос рядом с ним точно из-под земли и приставил клинок к горлу:       — Прими наказание.       — Ладно, ладно. У тебя меч, значит ты главный. Я приму наказание. Приму.       Вэй Усянь с трудом сглотнул и отчётливо почувствовал, как дождь противными холодными струйками забирается к нему под одежду. Это последнее обстоятельство крайне раздосадовало обычно весёлого парня. Вэй Усянь, стараясь лишний раз не шевелиться, проворчал:       — Лань Чжань, ты что, следишь за мной? Куда бы я ни пошёл, всюду натыкаюсь на тебя, — ответа, конечно же, не последовало, однако меч в руках Лань Ванцзи на мгновение дрогнул. — Вот скажи, для тебя действительно ничего не значит наша духовная близость? Зачем ты каждый раз нападаешь на меня? О, знаю! Видимо ты настолько хочешь меня наказать, что буквально ищешь повод, я ведь прав?       Вэй Усянь нагло ухмыльнулся. Он порол откровенную чушь, но своего добился, Лан Ванцзи убрал меч от его шеи. Этого и добивался воспитанник Юньмэн Цзян. Он со всех ног ринулся подальше от противника.       Преодолев немалое расстояние по стене, Вэй Усянь уже было решил, что оторвался от преследователя, как вдруг белая тень вновь возникла прямо перед ним. Вэй Усянь досадливо покосился на него, отметив сухую одежду и лишь слегка испачканные водой сапоги. Лань Ванцзи по-прежнему сжимал в левой руке широкий зонт. В то же время собственная мантия Вэй Усяня промокла насквозь, а в сапогах противно хлюпало.       — Эй, я же пообещал, что следующего раза не будет, почему ты всё ещё гонишься за мной?       Едва уловимым движением Лань Ванцзи выбил из рук Вэй Усяня кувшин с вином и вновь встал прямо, точно изваяние. Вэй Усянь с тоской проводил глиняный сосуд и досадливо прицыкнул языком:        — Лань Чжань, протяни руку помощи, и добро вернётся к тебе! Если в этот раз отпустишь меня, то, когда ты сам окажешься в беде, я непременно помогу тебе!       Адепт Гусу Лань не счёл необходимым ответить, а Вэй Усянь в очередной раз поразился упрямству и твёрдости взглядов Лань Ванцзи:       — Лань Чжань, ты от меня не отстанешь, да?       — Ты должен быть наказан, — голос резанул похлеще клинка, Лань Ванцзи был явно зол.       — Ах так?! Хорошо, сам напросился, — он аккуратно поставил последний кувшин «Улыбки императора» и теперь уже сам первым напал на Лань Ванцзи.       Схватка длилась недолго. Лань Ванцзи в основном уклонялся, даже не пытаясь ответить на выпады противника. Вэй Усянь выбил зонт из его рук и, когда адепт Гусу Лань вновь увернулся, крепко вцепился в него, обхватив руками и ногами. Лань Ванцзи пытался вывернуться из хватки, но парень буквально прилип к нему и увлёк за собой в падение за пределы стен Облачных Глубин.       Удар о землю получился крайне неприятным. Вэй Усянь упал вниз, всё ещё сжимая в объятиях Лань Ванцзи. Только благодаря густой траве воспитанник Юньмэн Цзян себе ничего не сломал. Однако искры из его глаз всё же посыпались. Он не сдержал болезненного стона. Тело в его руках напряглось как жёстко натянутая струна.        Будто не веря в произошедшее, Лань Ванцзи уставился на вконец обнаглевшего парня. Вэй Усянь же, ничуть не стесняясь, всё также крепко обнимал и прижимал к себе адепта Гусу Лань. Он слегка улыбнулся, довольный собой, и только сейчас обратил внимание на изменившийся взгляд Лань Ванцзи. Если раньше Второй молодой господин Лань смотрел на него настороженно, с досадой или с негодованием, то сейчас в янтарной радужке глаз отражался он сам. Что-то ещё, тёплое и пылающее, было в этом взгляде, от чего Вэй Усяню, даже насквозь продрогшему под дождём, стало жарко:       — Лань-гэгэ, почему ты так смотришь на меня?       — Как? — голос Лань Ванцзи прозвучал глухо.       — …Будто чего-то хочешь? — Вэй Усянь мягко рассмеялся, надеясь разрядить обстановку, и выпустил жертву из объятий. — Мне всё же поделиться с тобой «Улыбкой им…»?       Вэй Усянь не смог договорить, так как его рот накрыли требовательные губы Лань Ванцзи.                            ***              Пробуждение было резким и неожиданным. Сперва Вэй Усянь даже не понял, где находится, но не узнать каменные своды пещеры было невозможно. Весело потрескивал костёр, да и звуки подземного грота стали уже привычными. Вэй Усянь обнаружил себя лежащим на земле, с ворохом сухих листьев под головой вместо подушки, что было не намного удобнее, чем твёрдый камень. Лань Ванцзи сидел у самого костра, пламя озаряло его лицо мягким теплым сиянием, делая похожим на прекрасное нефритовое изваяние.       — Так, значит, всё это было сном, — едва слышно произнёс Вэй Усянь в потолок пещеры. — Мне всё же явно нездоровится…       Услышав голос, Лань Ванцзи тут же обернулся к нему и подсел ближе, проверяя пульс и температуру тела.       Вэй Усянь тепло улыбнулся другу:       — Мне такой сон приснился, Лань Чжань, ты не поверишь…       Лань Ванцзи спокойно посмотрел на него, ожидая продолжение, но Вэй Усянь отчего-то смутился, отвёл глаза в сторону и про себя решил, что рассказывать о таком не стоит: «А то ещё, чего доброго, он меня и правда убьёт. Голыми руками».       Ему действительно снился необыкновенный сон или сны, ведь он видел два эпизода из недалёкого прошлого. Вот только один из эпизодов закончился совершенно иначе, чем было на самом деле.       В ту ночь, когда он увлёк Лань Ванцзи за собой за стены Облачных Глубин, они поссорились, а наутро Второй молодой господин Лань подверг их обоих наказанию ударами ферул. Во сне же ничего подобного не случилось. Всё закончилось крайне неожиданно, и сейчас Вэй Усянь пребывал в растерянности, пытаясь понять, что же конкретно он видел и, главное, почему он видел это.       «Человеку снится то, о чём он думает, пусть даже сам того не осознаёт, — думал Вэй Усянь, из-под ресниц рассматривая Лань Ванцзи. — Это что же получается, я мечтаю о поцелуе Лань Чжаня?» Яркий румянец разлился по щекам. Вэй Усянь понадеялся, что в сумраке грота это не особенно заметно.                     ***              Дорога на свободу для них была закрыта, поэтому оставалось лишь дожидаться подмоги из Ордена Юньмэн Цзян. Так минуло ещё два дня.       В течение этого времени Вэй Усянь мучился небольшим жаром, то засыпая, то приходя в себя, затем снова засыпая. Сны его больше не посещали. Лань Ванцзи время от времени передавал ему духовные силы: только так можно было поддерживать его состояние стабильным.        Вэй Усянь болезненно застонал, размыкая веки в очередной раз. Ломота во всем теле так и не проходила, а мозг, казалось, уже вовсе начал путать состояние сна и бодрствования.       — Сколько времени я проспал? — ответ слышать совершенно не хотелось, ведь с каждой минутой сквозь пальцы утекала надежда, что их спасут из каменной ловушки.       — Два дня, — лицо Лань Ванцзи привычно ничего не выражало, только под глазами появились тёмные тени духовного и физического истощения.       Как сам выглядел, Вэй Усянь даже думать не хотел.       — Эй, Лань Чжань, я разве не спал у тебя на коленях? — голос звучал слабо, но образы в голове были неестественно яркими. — Сквозь сон я смутно ощущал…       — Нет.       Вэй Усянь раздосадованно вздохнул и прикрыл глаза.       — Дай руку, — Лань Ванцзи подсел ближе и, не дожидаясь ответа, сам потянулся к Вэй Усяню.       — Зачем?       Парень не сопротивлялся, пока ему передавали духовную энергию. В его голове вновь стало пусто и легко. Тем не менее, буквально через мгновение, Вэй Усянь отнял руку у Лань Ванцзи и чуть нахмурился:       — Хватит передавать мне духовные силы. Лучше оставь себе…       — Не двигайся, — Лань Ванцзи, понимая, что у Вэй Усяня нет сил ему противостоять, заблокировал его слабые попытки отстраниться.       Он нажал на точки переплетения меридианов на плечах Вэй Усяня, и парень распластался на полу, не в силах пошевелить ни единым мускулом. Лань Ванцзи положил ладонь на грудь воспитаннику Юньмэн Цзян, в то место, где у заклинателя находилось золотое ядро, и вновь принялся передавать ему духовную энергию. Голубое свечение от ладоней Лань Ванцзи теплом растекалось по каждой клеточке тела.       Тяжело вздохнув, Вэй Усянь проговорил:        — Когда же прибудет подмога?       — Нужно терпеливо ждать.       Каждый раз, когда Лань Ванцзи делился с ним духовными силами, Вэй Усянь недолгое время чувствовал себя лучше. Голова переставала гудеть, а тело ломить при каждом движении.       В такие моменты в Вэй Усяне включался капризный ребенок, и он начинал жаловаться на всё вокруг, но более другого на невозможную скуку:       — Лань Чжа-а-а-ань, мне ужасно скучно! В этой чёртовой пещере слишком тихо!       Лань Ванцзи, обыкновенно, ничего не отвечал. Тогда Вэй Усянь принимался кричать во всё горло, чтобы хоть как-то нарушить тишину каменного грота. Далекое эхо ещё долго вторило его воплям, отражая звук от стен.                     ***              Вэй Усянь всегда был непоседой, а потому лежать пластом на жёстких камнях оказалось невыносимо. За истёкшие дни у него во рту не было и маковой росинки, но желудок уже даже не бурчал от голода, переваривая сам себя. От этого внутренности проходили неконтролируемой судорогой и спазмами.       — Я проголодался. Лань Чжань, добудь мне поесть. А хоть бы и мяса этой проклятой черепахи, — чуть подумав, он поправил себя. — Ладно, не нужно, наверняка, мясо этого монстра-людоеда ужасно воняет. Лучше вовсе его не трогать, никуда не ходи.       Лань Ванцзи степенно сидел рядом с ничего не выражающим лицом, глаза его были чуть прикрыты, а взгляд устремлён в глубину костра.       — Лань Чжань, ну как ты можешь быть таким унылым? Не открываешь ни рта, ни глаз, не говоришь со мной и даже не удостаиваешь меня взглядом! Ты предаешься медитации? Ты что, монах? Ах да, ведь ваш предок и был монахом. Я совсем забыл.       Лань Ванцзи прервал его разговоры:       — Успокойся. У тебя всё ещё жар. Не трать силы на болтовню.       Но Вэй Усянь только обрадовался:       — Ну наконец-то, ты откликнулся! Сколько мы уже ждём? Почему всё ещё никто не пришел нас спасать?       — Терпение. И дня не прошло, — голос Лань Ванцзи звучал тихо и размеренно.       Вэй Усянь накрыл лицо руками и запричитал:       — Ну почему ожидание столь невыносимо?! Наверняка, потому, что я вместе с тобой. Вот если бы вместо тебя осталась сестрёнка, она бы нашла способ меня порадовать, рассказала бы что-нибудь интересное. Да если бы и не рассказала, делиться с ней мнением обо всём на свете много интереснее, чем сидеть в молчании.       Парень с трудом перевернулся на бок лицом к костру и со вздохом прикрыл глаза:       — Скоро уже седьмой день пойдёт, как мы здесь застряли. Надеюсь, она благополучно добралась домой.       Лань Ванцзи подкинул сухие ветки в костёр, от чего искры взвились в воздух, заплясав над юношами ярким огненным танцем:       — Отдыхай.       Вэй Усянь подтянул колени к груди и свернулся калачиком лицом к нему:       — Лань Чжань, ты что-то путаешь, я ведь только что проснулся, а ты опять гонишь меня в сон. Ты просто не желаешь видеть меня бодрствующим, так?       — Ты придумываешь.       Вэй Усянь уткнулся носом в собственные колени и едва слышно пробурчал:       — Ты настолько упрямый и бесчувственный, Лань Чжань, что тебя не проймешь. Я уже скучаю по тому Лань Чжаню, что был здесь несколько дней назад, с лицом чернее дна старого котла. Он и говорил со мной поживее, и сердился так, что даже укусил меня. Жаль только, что такого Лань Чжаня можно встретить лишь случайно, боюсь, что впредь мне больше с ним не свидеться.       Было непонятно: услышал Лань Ванцзи его тираду или нет, но он только чуть хмыкнул и устремил взгляд куда-то вглубь пещеры.       Этот звук в исполнении адепта Гусу Лань отдалённо напоминал смешок, а потому Вэй Усянь любопытно высунул нос из колен:       — Я умираю от скуки. Лань Чжань, давай поговорим. Начинай.       — Во сколько ты обычно ложишься спать? — Лань Ванцзи решил принять игру неугомонного парня, а может и действительно испытывал интерес. Разобраться было сложно.       Однако Вэй Усянь только раздосадованно закатил глаза:        — Ну, какой же скучный вопрос ты задал, настолько скучный, что на него просто не хочется отвечать. Но я все-таки отвечу из уважения к тебе. Так вот, в Пристани Лотоса я не ложусь раньше часа ночи. А иногда и вовсе не сплю целую ночь.       — Это вредная и дурная привычка, — в голосе Лань Ванцзи появились менторские интонации.       — А ты что думал, все остальные люди такие же, как адепты твоего ордена? — возразил Вэй Усянь.       — Тебе нужно перестать так делать, — воспитанник Облачных Глубин проигнорировал последний вопрос.       Вэй Усянь закрыл уши руками и забормотал:       — Я болен. У меня жар. Гэгэ, ну неужели нельзя сказать мне что-нибудь приятное? Пожалей меня, несчастного!       Лань Ванцзи тяжело вздохнул, и тогда Вэй Усянь продолжил:       — Не хочешь? Я так и думал. Ну, тогда расскажи мне что-нибудь интересное или спой песню, а? Ты красиво поёшь?       В ответ вновь тишина. Вэй Усянь сказал это наобум, просто чтобы убить время за разговором ни о чём, вовсе не предполагая согласия на свою просьбу. Однако отсутствие отклика почему-то кольнуло сердце лёгким разочарованием. Не желая разбираться в собственных ощущениях, парень вновь вытянулся во весь рост, перекатился на спину и заложил руки за голову:       — Опять меня игнорируешь? Ну и ладно. Тогда я сам…        Вэй Усянь прикрыл глаза, будто вспоминая что-то, на его губах появилась слабая улыбка. Мгновение спустя тихая мелодия разлилась эхом под сводами пещеры.       Он напевал композицию музыкальной ассоциации Лань Ванцзи с фестиваля Любования Луной в Фухуа. Тогда эта нежная песня поразила всех своей искренностью. Неудивительно, что именно ей присудили первое место в номинации Соревнований Достойнейших. Певческий голос Вэй Усяня не был особенно сильным, но имел ласкающий слух тембр и переливы нот исполнял чисто.       Лань Ванцзи при первых же звуках застыл и удивлённо уставился на воспитанника Юньмэн Цзян. Он никак не ожидал, что сочинённая им самим композиция прозвучит в каменном гроте. Однако слушал внимательно: пение Вэй Усяня расслабляло и живительным бальзамом вымывало усталость.       Эхо дважды отразило последнюю ноту и застыло тишиной.       Вэй Усянь мечтательно улыбнулся:       — Лань Чжань, твоя «Песня к возлюбленной» прекрасна. Она мне нравится, но есть ощущение, что чего-то недостаёт. Какая-то недосказанность, словно песня не завершена, — он чуть помолчал и добавил. — Всё же, её голос звучит удивительно глубоко.       — Я её немного изменил, — Лань Ванцзи мягко выдохнул и, казалось, сам не ожидал, что ответит Вэй Усяню.       — Изменил? Правда? — парень дёрнулся всем телом, будто желая подскочить, но только с болезненным стоном вновь опустился на камни. Он поморщился и попросил. — Лань Чжань, спой так, как стало, пожалуйста. Я хочу послушать…       Вэй Усянь весь превратился в слух, надеясь, что хотя бы в этот раз его не проигнорируют. Тишина вокруг буквально оглушала. Несколько мгновений ничего не происходило, и Вэй Усянь уже даже успел обидеться на упрямство адепта Гусу Лань, как вдруг Лань Ванцзи тихо поднялся и вытащил из-за отворота нижних одежд три тонких тетивы от зачарованных луков. Он неспешно натянул крепкие нити между крупными камнями и опустился на колени перед получившимися струнами. Уверенная рука проверила звучание — во мраке пещеры разлился низкий голос трёхструнного циня.        Вэй Усянь со всё увеличивающимися глазами наблюдал за действиями друга, боясь спугнуть неосторожным словом или движением свою удачу. Лань Ванцзи собирался сыграть и даже спеть для него!       — Лань Чжа-а-ань, — сам того не осознавая, поражённо выдохнул Вэй Усянь.       Лань Ванцзи тут же обернулся и пытливо уставился на него, будто проверял, не смеются ли над ним, но, увидев горящие любопытством и предвкушением глаза, успокоился. Умелые пальцы заскользили по струнам, а низкий бархатный голос выводил мелодию.       Песня действительно сильно изменилась, узнать её можно было только по лейтмотиву. Тональность стала выше, звучание — более глубоким, а главный мотив пропитался чувственностью и томлением по недостижимому, но такому желанному. Сейчас музыкальная композиция ощущалась завершённой, совершенной в своей гармонии, а острые интонации забирались дрожью под кожу туда, где находилось сердце. Песня получилась пронзительно-прекрасной.       Вэй Усянь желал бы присоединиться к пению своим голосом, но мелодия звучала иначе, а испортить её великолепие фальшивой нотой совсем не хотелось. Потому парень лишь прикрыл глаза, на его губах появилась светлая улыбка.       Даже когда звук струн умолк, эхо ещё долго вторило музыке.       Вэй Усянь закрыл глаза, глубоко выдохнул, расправил руки, ноги, и тихо произнёс:       — Да, так определённо лучше. Очень красиво, — отклика не последовало, потому парень добавил. — Лань Чжань, мне интересно, кто же тот твой возлюбленный, к которому ты так стремишься, но никак не можешь догнать? Если бы меня так любили, я бы не стал убегать.       Он не ждал ответа на свой вопрос, а потому не увидел удивлённый взгляд Лань Ванцзи, устремлённый прямо на него. Уже проваливаясь в сон, Вэй Усянь слабым голосом спросил:       — Лань Чжань, как называется эта мелодия?       Лань Ванцзи, кажется, очень тихо ответил ему что-то, но Вэй Усянь этого тоже не слышал, погрузившись в глубокий сон.       Песня «ВанСянь» перевод YouNetTranslate.       Три тысячи правил бренного мира       Не стоят и половины кувшина «Улыбки Императора»,       но кто одурманен ею?       Смолкнут струны Ванцзи,       но и им не понять этих чувств.              Лишь теперь я узнал — ты был прежней любовью моей.       Пробудив эти чувства, от мирских забот больше мне не уйти.       В нашей с тобой мелодии до конца познали мы боль и любовь.       Пережив множество бед, ты все так же наивен и чист.                            ***              Вэй Юнру прекрасно плавала, как и любой адепт Пристани Лотоса. Она могла довольно долго оставаться под водой, но даже у неё грудь нестерпимо жгло отсутствием воздуха. Что же говорить о других учениках, следующих за ней через подводный грот к выходу из пещеры Черепахи-Губительницы. Они плыли уже довольно давно, некоторые начали откровенно захлёбываться, а выхода на поверхность всё не было видно. Паника сковала сердце жёстким кольцом, но девушка резко одёрнула себя: она должна вывести этих людей на поверхность, выполнить обещание, данное брату, ведь он плывёт следом.       Вэй Юнру уцепилась за крупный камень и внимательно осмотрелась по сторонам, надеясь увидеть просвет. Впереди тускло светлело. Значит, им надо плыть туда. Ученик рядом с ней судорожно замотал головой, не в силах больше держаться без воздуха и раскрыл рот. Потоки воды мгновенно заполнили его лёгкие, и парень потерял сознание. Вэй Юнру нахмурилась, подхватила его за ворот мантии и оттолкнулась от камня. Вперед! Им надо двигаться, иначе все тут утонут.       Предположение оказалось верным. Просвет в толще воды очень скоро привёл их на поверхность. Ученики, кашляя и тяжело хватая ртом воздух, вынырнули в небольшой заводи реки, укрытой от посторонних глаз огромной, нависающей над водной гладью скалой.       С трудом выбравшись на берег, Вэй Юнру с облегчением отметила, что добрались все ученики, и привела в сознание тех, кто наглотался воды.       Адепты принялись громко радоваться спасению, но Цзинь Цзысюань прикрикнул на них, чтобы не разводили балаган: поблизости всё ещё могут быть заклинатели Ордена Цишань Вэнь. Ученики присмирели, но в душе каждый уже верил, что чудом избежал смерти.       Юнру потихоньку обошла каждого из них, проверяя имеющиеся ранения и прощупывая пульс. Вода потоками стекала с неё, но девушка этого будто не замечала, поминутно оглядываясь на заводь: брат и Лань Ванцзи вот-вот должны были появиться. Но проходили минуты, а водной глади не коснулась даже мелкая рябь.        Юнру подошла к ученикам Гусу Лань, выжимавшим мантии от воды, и встретилась взглядом с тем самым нерадивым учеником, что пытался её связать и отдать на растерзание Черепахи-Губительницы, следуя приказам Вэнь Чао, а после выстрелил из лука в Вэй Усяня.       Кровь стремительно бросилась к голове, затмив собой голос разума, ладони сжались в кулаки. Юнру встала напротив адепта Облачных Глубин, удерживая его взгляд на себе, и молча впечатала кулак, наполненный духовными силами, в его челюсть. Раздался хруст выбитого из сустава хряща, и парень отлетел спиной в ближайший камень. Глаза его практически вылезли из орбит от удивления, а ладонь прижалась к ноющей челюсти, где уже разливался солидный синяк. «Вот и славно, ближайшую неделю он точно ни слова связного сказать не сможет», — злорадная мысль пронеслась в голове девушки.       — Вэй Юнру, погоди, успокойся! — Не Хуайсан внезапно возник рядом, хватая её за руку, будто опасался, что та убьёт воспитанника Гусу Лань на месте. — Какой смысл в том, что ты его сейчас изобьёшь?       Цзинь Цзысюань встал рядом, скользнул высокомерным взглядом по поверженному ученику Облачных Глубин, уважительно кивнул Юнру, по достоинству оценив удар, а после усмехнулся.       — Цзинь-сюн, прекрати, пожалуйста! — Не Хуайсан бросил умоляющий взгляд на наследника Ордена Ланьлин Цзинь и вновь повернулся к девушке. — Сейчас самое главное — поскорее спасти Вэй-сюна! Надо идти за помощью.       — Я… Я правда хотел помочь! — сильно коверкая слова так, что их едва можно было разобрать, провинившийся заклинатель Гусу Лань поднялся с земли и оглянулся вокруг, ища помощи и поддержки остальных.       Цзинь Цзысюань презрительно фыркнул и жёстко отчеканил:       — Ты ведь знаешь лучше нас, почему так вышло! Не ищи оправданий!       Кто-то из учеников проговорил:       — Что теперь делать? Проход завален, а в пещере ещё остался этот ужасный монстр!       Юнру, не отрываясь, смотрела в заводь, до последнего надеясь увидеть брата. Однако надежда таяла прямо на глазах. Оставалось только помолиться, чтобы у брата и Лань Ванцзи всё было хорошо, и двигаться за помощью. Цзинь Цзысюань прав: оставаться на одном месте слишком опасно. Юнру медленно выдохнула, приводя мысли в порядок, и чётко проговорила:       — Разделимся и позовём на помощь. Надо идти по своим орденам. Только аккуратно, чтобы никому лишнему не попадаться на глаза.       В этот момент воздух порвался чистым звуком спущенной тугой тетивы и свистом стрел. Трое учеников замертво упали за землю, истекая кровью.        — На помощь позовёте? — Вэнь Чао злобно усмехнулся и вскинул подбородок. — Никому из вас не сбежать! Убить их!       На учеников во всех сторон посыпались стрелы. Они настолько ослабли после бесконечных истязаний в период «перевоспитания» в Цишань и настолько обрадовались чудесному освобождению, что даже не заметили, когда попали в окружение адептов в огненно-белых мантиях.       Ученики бросились врассыпную, но только нескольким удалось сбежать под защиту деревьев. Вэнь Чао со своей свитой спустился с валуна и обошёл поверженных учеников на берегу озера. Заклинателей из малых орденов он велел прикончить на месте, а раненых из великих орденов или детей глав кланов — забрать в Безночный город для наказания. Непонятно, чья судьба была лучше.       Юнру, Не Хуайсан, Цзинь Цзысюань и другие ученики, скрывшиеся в лесу, стремительно удалялись от реки. Адепты Цишань Вэнь загоняли их точно дичь на охоте. За спинами непрерывно слышались злорадный смех и гиканье:       — Стоять!       — Не думайте сбежать от нас!       — Чего же вы, точно зайцы пугливые, удираете со всех ног? Где ваша смелость и решительность?       Бежать вперед уже не оставалось сил, но остановиться означало немедленно умереть. Не Хуайсан в очередной раз споткнулся на ровном месте и плюхнулся лицом в опавшую листву. Цзинь Цзысюань недовольно прицыкнул языком, схватил его за шкирку и притянул к себе в укрытие за толстым стволом старого клёна.       Дыхание выбивалось рваными кусками из лёгких, но Юнру не отставала от парней ни на шаг. Ещё на берегу она не успела уклониться, стрела прошлась вскользь по предплечью. Сейчас из раны обильно сочилась кровь, оставляя за собой хорошо заметный алый след на земле. Надо бы остановиться и перевязать ранение, но времени на это не было, потому девушка только оторвала рукав орденской мантии и зажала рану рукой. Юнру поскользнулась, больно ударилась о ствол дерева и не сдержала болезненный вскрик. Тут же сзади раздалось:       — Они в той стороне! Живее за ними!       Девушка без сил привалилась спиной к дереву и одними губами, совсем тихо, произнесла, обращаясь к Цзинь Цзысюаню:       — Бегите вперед, я их немного задержу.       Не Хуайсан протестующе замотал головой, но наследник Ланьлин Цзинь заметил, что девушка достаёт из-за пояса небольшой синий мешочек.       — Что это?       — Это ядовитый порошок. Уходите. Вам нельзя здесь оставаться, — девушка бросила умоляющий взгляд за Цзинь Цзысюаня и обернулась назад к преследователям. — Я поставлю ловушку, а после присоединюсь к вам. Быстрее!       Цзинь Цзысюань молча кивнул и потянул за собой упирающегося Не Хуайсана в сторону от девушки. Юнру облегчённо выдохнула, порвала рукав мантии на длинные лоскуты и перетянула правое плечо. Надо было срочно остановить кровь, иначе ей никогда не удастся сбежать. За спиной всё ближе слышались крики и громкий топот сапог заклинателей Цишань Вэнь.       Девушка потянула за завязки бархатного мешочка и напряжённо вгляделась внутрь. Даже прикасаться к ядовитой смеси незащищёнными руками было крайне опасно, яд проникал в организм сквозь кожу, но иного выхода не было.       Таких составов из порошка ядовитых трав она наделала довольно много, но с собой взяла только один. Остальные остались в её комнате в Безночном городе. Кто же знал, что именно на этой ночной охоте она впервые использует яд, чтобы спасти свою жизнь.       Шестеро заклинателей Цишань Вэнь замерли у нее за спиной, настороженно оглядываясь по сторонам, выискивая беглецов. Это был отличный момент, обезвредить преследователей одним махом. Юнру глубоко вдохнула и спокойно вышла из-за дерева.       — О, девчонка из Юньмэн Цзян! Хватайте её, молодой господин Вэнь приказал привести её живой, — адепт Цишань Вэнь, на вид немногим старше двадцати лет, по всей видимости, являвшийся старшим в этой группе, злорадно улыбнулся и шагнул в сторону девушки.       Остальные пятеро если и насторожились, что беглянка сама вышла им навстречу, то виду не показали. Они осторожно приближались — всё-таки девушка была заклинателем, — оглядывая её, готовые в любой момент пустить в ход мечи.       «Ещё пару шагов. Давайте же. Ещё на два шага ближе!» — Юнру пристально следила за заклинателями из свиты Вэнь Чао и молилась, чтобы всё удалось.       Молодой парень, её ровесник, подошёл совсем вплотную и схватил девушку на плечо:       — Вот так, умница, не делай резких движений и будешь цела до поры. Идём с нами и без шуток.       Остальные заклинатели, видя, что девушка не сопротивляется, будто выдохнули с облегчением и остановились, не дойдя до неё каких-то трёх шагов. Лидер стоял и того дальше, в самом центре маленькой опушки.       «Боги, они слишком далеко, не подействует» — сердце Юнру камнем упало вниз, когда она осознала ситуацию. Девушка плотнее сжала в руке заветный синий мешочек и шагнула ближе к преследователям вслед за грубой рукой молодого адепта.       «Всё равно надо попытаться», — шаг, ещё один, задержала дыхание и вдруг молниеносно вырвалась из удерживающих её рук, оттолкнулась обеими ногами от земли в высоком прыжке и рассыпала из мешочка серый порошок прямо на головы пятерым заклинателям. Все её движения были столь стремительны, что адепты Цишань Вэнь только и успели, что рты раскрыть от удивления. Это была их самая большая и самая последняя ошибка в жизни, так как каждый из пятерых поймал полный рот ядовитого порошка. Все пятеро моментально рухнули на колени, разрывая мантии на груди, будто пытаясь вытащить лёгкие, которые сейчас должно было, как огнём, нестерпимо жечь.        Ядовитый травяной порошок имел высокую концентрацию веха обыкновенного, а потому буквально через мгновение каждый из пяти заклинателей Цишань Вэнь почувствовал себя, будто только что выпил за раз несколько десятков кувшинов с очень крепким вином. Один схватился за голову и завыл не своим голосом, катаясь по земле. Другой перекатился на колени и содрогнулся в жутчайшем рвотном позыве, выплёвывая все свои внутренности. Третий подскочил на ноги и принялся, с пеной у рта и бешено вращающимися по орбитам глазами, носиться между деревьями, врезаясь во всё на своём пути. Последние двое на несколько мгновений застыли неподвижно на коленях, а после тихо упали навзничь, уставившись в высокие кроны деревьев абсолютно стеклянными, неживыми глазами. Их гортани и лёгкие были начисто сожжены, а из цицяо тонкими струйками лилась кровь. Но этого Юнру уже не видела.       Едва распылив яд, девушка кинулась со всех ног прочь от опушки вдогонку за Цзинь Цзысюанем и Не Хуайсаном. Только отбежав на приличное расстояние, она осмелилась вдохнуть чистого воздуха и обернулась назад.       Сперва Юнру увидела тонкое остриё стрелы и натянутый дугой лук, а после и старшего адепта Цишань Вэнь, с мелодичным звуком пустившего стрелу в полёт. Последняя ухмылка, и заклинатель в бело-огненной мантии упал на колени с пеной у рта, отравленный ядом, а Юнру с ужасом смотрела на тонкую стрелу, торчащую из своей ноги. Она даже уклониться от выстрела не успела, но, видимо, рука её преследователя в последний момент дрогнула, так как вместо сердца стрела поразила бедро.       Сбежать от погони со стрелой в ноге можно было и не мечтать. Юнру тяжело опустилась на землю прямо там, где стояла.       Стрела прошила бедро насквозь: с одной стороны торчало лишь белое оперение, с другой — наконечник. Девушка с ужасом смотрела на литой наконечник стрелы, тёмный после окисления ядом. «Ладно, после буду думать, как нейтрализовать яд аконита, сейчас надо вытащить стрелу, да побыстрее», — недалеко послышался звук ломаемых тяжёлыми сапогами сухих веток. Очередные преследователи шли по следам беглецов.       Юнру закусила губу, удерживая крики боли, сломала древко возле наконечника и резко выдернула стрелу из ноги за оперение. Осталось только перевязать бедро повыше раны, останавливая кровоток. Но едва девушка это сделала, как над головой раздался надменный голос:       — О, ты меня тут ждёшь, куколка?       Вэнь Чао со свитой стоял в нескольких шагах от неё с хищной улыбкой на губах. «Я даже не заметила, как он появился», — страшная мысль ужасом заползла под кожу, пустив холодные струйки пота вдоль позвоночника.       — Вот уж не думал, что вы выберетесь из пещеры, но, признаться, сейчас даже этому рад, ведь теперь, Вэй Юнру, ты в моих руках, — Вэнь Чао сделал пару шагов к ней.       Ещё восемь адептов Цишань Вэнь окружили девушку со всех сторон, не оставляя и шанса на побег. Вэнь Чжулю тёмной статуей стоял за спиной Вэнь Чао.       — Где же твой резвый братец? О, кажется, знаю: подох в пасти Черепахи-Губительницы? — Вэнь Чао довольно хохотнул и одним рывков притянул девушку к себе.       Простреленное бедро отдалось спазмом, но Юнру только плотнее сжала губы, не выпуская стон. Вэнь Чао схватил девушку за подбородок, покрутил лицо из стороны в сторону, будто осматривал на предмет повреждений, и уткнулся лицом прямо в ухо жарким шёпотом:       — Замечательно, что Вэй Усянь помер в пещере. Нас с тобой ждёт множество приятных моментов, — Вэнь Чао перехватил длинный хвост девушки в ладонь и заставил взглянуть себе в глаза, показывая, что он не шутит. — Ты доставишь мне удовольствие и будешь нежна и покорна. Хотя, решать всё же тебе: не хочешь быть со мной, отдам тебя в общий зал адептам Цишань Вэнь на потеху. Ну, что выберешь?       Тело девушки пробила крупная дрожь, а сердце скрутило болезненной судорогой, насколько велико было её отвращение от всего происходящего. Тошнота подступила к горлу, Юнру закашлялась. Живот свело, а содержимое желудка рвотным фонтаном вылилось прямо на лицо и мантию Вэнь Чао.        — Дрянь! Как ты смеешь?! — молодой господин Вэнь с отвращением оттолкнул от себя девушку.       Он стянул с себя испачканные верхние одеяния и принялся оттирать лицо, непрестанно грязно ругаясь. Вэй Юнру без сил упала на колени и с трудом перевела дыхание: «Яд аконита уже начал действовать? Рано что-то».       — Мой господин! Молодой господин Вэнь! Я, наконец, нашла вас! — Ван Линцзяо лёгкой ланью подлетела к Вэнь Чао и упала ему на грудь. — Мы отловили почти всех беглецов в этой области.       — Почти всех? Сколько ещё осталось? — Вэнь Чао нахмурился, но девушку притянул к себе ближе.       — Я не знаю, сколько всего сбежало, но отправила адептов дальше вниз по склону горы Муси, — Ван Линцзяо скользнула взглядом по Юнру и досадливо поджала пухлые губки. — Вижу, мой господин поймал игрушку для адептов ордена. Нисколько не сомневалась в его успехе! Вернёмся же в лагерь, я так утомилась за этот день!       Женщина без тени стеснения прижалась всем телом к своему покровителю и угодливо заглянула с глаза. Вэнь Чао разомлел под её ласками и махнул рукой адептам:       — Сбежавших преследовать до последнего. Не дайте им уйти с горы. Мы возвращаемся назад, а эту девку доставить к лекарю. Прежде чем с ней можно будет что-либо сделать, надо дать ей противоядие.       Вэнь Чао в сопровождении любовницы, Вэнь Чжулю и ближайшей свиты двинулись вниз с горы, а Вэй Юнру двое адептов поставили на ноги и практически потащили за собой.                     ***              Сквозь лес, сплошь покрывавший гору Муси, они спускались уже достаточно долго. Вэнь Чао и остальные ушли далеко вперёд. Вскоре даже их голоса стали едва различимы. Сумерки неумолимо опускались на землю, окрашивая всё вокруг в серый цвет.       Юнру делала всё, чтобы ещё больше замедлить свой эскорт: спотыкалась на каждом шагу, хваталась то за ногу, то за живот или падала, неуклюже цепляясь за сопровождавших её адептов — в общем, старательно изображала, что едва может двигаться без посторонней помощи. Трое заклинателей Цишань Вэнь сопровождали девушку, не переставая сетовать на то, что какая-то девица из Юньмэн Цзян настолько сильно понадобилась Вэнь Чао, что он велел не спускать с неё глаз и в целости доставить в Малый дворец Безночного города.       — Погодите, пожалуйста, можем мы сделать небольшой привал? Я не могу больше идти, мне нужно попить воды, — взмолилась Юнру.       Расчёт был прост: она ослаблена ранениями и ядом, а потому сбежать не сможет, но вот отвлечь и по назначению использовать отравленные иглы на своих конвоирах можно попытаться.       — Ладно. Остановимся ненадолго, — сказал невысокий мужчина средних лет, который всё время шёл позади неё и, видимо, был старшим в группе. Он нахмурился и протянул ей небольшой сосуд с водой. — Вот вода, пей. Только без глупостей, иначе не посмотрю, что ты нужна молодому господину, сразу снесу голову с плеч.       Юнру жадно приникла к маленькому горлышку. Чистая вода показалась удивительно вкусной. Однако, едва сделав пару глотков, девушка почувствовала сильное головокружение: «Яд начал действовать. Надо торопиться».       Отравленные иглы всё ещё хранились в отвороте пояса её мантии, а потому достать их было несложно, надо только каким-либо образом отвлечь внимание заклинателей.       — Всё, хватит, вставай. Надо двигаться дальше. Я не хочу ночевать в лесу, — молодой парень сильно дёрнул Юнру на себя, заставляя подняться.       Девушка будто только этого и ждала. Она, якобы не удержавшись на ногах, упала в объятия заклинателя и вцепилась в его мантию на груди:       — Ох, моя нога, я не чувствую правую ногу.       — Тц, ну что там ещё? — старший адепт подошёл ближе.       — Господин, она говорит, что её ноги не двигаются. Что нам делать? — парень рефлекторно поддержал Юнру за талию, не давая упасть.       — Вот ведь морока, — старший раздраженно глянул на девушку и прикрикнул на адепта. — Что ты стоишь как истукан? Если она не может идти сама, значит неси её на руках! В конце концов, это всего лишь девчонка. Всё, двигаемся!       Молодой заклинатель Цишань Вэнь тяжело вздохнул и наклонился поднять Юнру. Недолго думая, адепт закинул девушку себе на плечо и неспешным шагом двинулся вслед за посмеивающимся товарищем:       — Даже не знаю, завидовать тебе или сочувствовать? Ноша не слишком тяжела?       — Если так хочешь попробовать, могу передать девчонку тебе, сам с ней возись, — буркнул в ответ молодой адепт, удерживая Юнру за ноги.        «Взвалил меня как куль с рисом!» — пронеслось в голове девушки, пока она осторожно вытаскивала из пояса отравленные иглы.       «Если попасть в шею, будет достаточно одной иглы на человека», — Юнру оттолкнулась от поясницы адепта так, что тот едва удержался на ногах, и с силой вонзила иглу ему в основание шеи.       Парень громко взвыл и расцепил руки. Юнру кубарем скатилась на землю, но мгновенно поднялась и кинулась на второго конвоира. Меч он достать не успел. Отравленный шип легко погрузился в плечо заклинателя. Юнру отскочила в сторону, спасаясь от цепких пальцев.       Старший адепт Цишань Вэнь мгновенно обернулся на крики соратников и получил сразу две ядовитые иглы в шею и грудь. Он даже заметить не успел, когда девушка оказалась около него.       Юнру едва перевела дыхание, как была вынуждена уклоняться от зачарованного клинка. Девушка кинулась обратно в гущу леса.       — Что ты с ними сделала, сука?! — Заклинатель ринулся вдогонку. — Я убью тебя!       Юнру металась между деревьями, избегая оказаться на одной линии с адептом Цишань Вэнь. Яд веха обыкновенного был намного сильнее аконита, но и он травил организм мгновенно только при попадании напрямую в уязвимые части тела. У заклинателя было повреждено плечо, а значит, отравление наступит не сразу.       «Боги, помогите мне», — ногу девушки при каждом шаге простреливало жгучей болью, голова сильно кружилась, но Юнру упорно продолжала взбираться на гору. Злобные проклятия слышались за спиной, адепт Цишань Вэнь не отставал ни на шаг. Она упала в корни старого клёна, расцарапав ладони в кровь, и поняла, что больше не сможет подняться.       За волосы дёрнули так, что искры посыпались из глаз. Её заставили стать на колени. Юнру вскрикнула от боли и ударила раскрытой ладонью, сияющей серебряным свечением духовных сил, в колено своего преследователя. Послышался противный хруст дробящихся костей. Заклинатель Цишань Вэнь с рёвом упал на землю. Этого было достаточно, чтобы Юнру тут же оказалась над ним с отравленными иглами в руках. Одна игла вошла прямо в висок преследователя, вторая легко погрузилась в горло прямо под кадыком мужчины.        Адепт Цишань Вэнь вытаращил на девушку глаза и попытался скинуть её с себя, а Юнру, пребывая в каком-то полубессознательном состоянии, всё сильнее вдавливала отравленные иглы в его тело. Кровь крупными пузырями пошла ртом заклинателя, глаза его закатились, только руки и ноги продолжали дрожать в предсмертных конвульсиях.       Девушка тяжело скатилась с тела поверженного врага и содрогнулась в новом приступе рвоты. Мир перед её глазами померк.                     ***              Когда Юнру вновь открыла глаза, ночь плотным покрывалом укутала густой лес. Рядом с ней всё также лежал заклинатель в огненно-белой мантии. Девушка опасливо отползла от него подальше, но смогла сделать лишь пару движений, так как всё тело пронзило острой болью.       Горела простреленная рука, рана в бедре отзывалась спазмами, синяки и ссадины покрывали всё тело, но сильнее всего болело внутри. Хоть стрелы Цишань Вэнь и обрабатывались слабой настойкой аконита, яд успел проникнуть слишком глубоко в организм. Надо было срочно проводить интоксикацию, иначе через пару часов, а может и того меньше, у неё судорогой сведёт лёгкие.       Юнру потянулась к поясу в поисках мешочка с лекарственным набором и только сейчас вспомнила, что отдала его брату для лечения ноги Лань Ванцзи. Тяжёлый вздох сорвался с губ вместе с болезненным стоном. Девушка с трудом поднялась и вновь подползла к телу адепта Цишань Вэнь. Горло сильно пересохло, а ей надо пить больше воды, чтобы вывести яд из организма.       Почти полный сосуд воды обнаружился в широком рукаве мантии мужчины. Сделав несколько жадных глотков, Юнру почувствовала себя вновь живой и даже удивилась собственному спокойствию. За сегодняшний день она сбежала из подземной ловушки, едва не захлебнувшись, насилу вырвалась из лап Вэнь Чао и вот буквально только что убила нескольких человек, а единственная ясная мысль в голове: «Какая вкусная всё-таки вода»!       «Что это, стресс или моя истинная сущность?» — девушка решила, что с этой дилеммой разберётся позднее, а сперва надо выбраться из леса и поскорее вернуться в Пристань Лотоса.       Перед ней на земле лежал зачарованный меч заклинателя Цишань Вэнь, но Юнру понимала, что в своём состоянии не сможет им воспользоваться. От этого на сердце стало тоскливо. Девушка решительно мотнула головой и тут же поморщилась, когда мир вокруг принялся стремительно кружиться:       — Ай, моя голова! Аккуратнее: пока не найду какой-либо сорбент, нельзя совершать резких движений, — Юнру с трудом поднялась на ноги и привалилась всем телом к стволу клёна, тяжело дыша. — Но и медлить нельзя. А-Ину нужна помощь. Надо двигаться.        Она на мгновение закрыла глаза, пытаясь мысленно представить себе дорогу домой: «Придётся вернуться к реке и спуститься вниз по течению. На развилке перед Гусу спущусь в каньон, а после через лес доберусь до Юньмэна». Путь был неблизкий, да и выходить на основную дорогу было нельзя: Вэнь Чао явно будет её искать.       — Надеюсь Цзинь Цзысюаню и остальным удалось скрыться, — девушка закусила губу и медленно сделала первый шаг, мгновенно отозвавшийся стреляющей болью. — Братик, дождись меня, не влезай в неприятности. Я обязательно приведу помощь.       Первый десяток шагов был мучительным, тело отказывалось повиноваться, но Юнру только плотнее стиснула зубы и заставила себя двигаться вперед. Когда тело привыкло к постоянной боли, стало проще. Девушка старалась пить маленькими глотками, но как можно чаще, пытаясь очистить организм. В голове будто стоял туман, перед глазами нередко всё плыло, но сознание оставалось ясным.       Некоторое время спустя она услышала впереди веселые переливы горной реки и порадовалась, что достигла первого пункта своего назначения. По пути девушка срывала травы, способные облегчить боль и оказать общеукрепляющий эффект, но ни одного сорбента, помогающего при отравлении, по дороге не обнаружилось. Какие-то травы Юнру жевала прямо на ходу, давясь их горечью, другие разминала в руках, чтобы позднее приложить к ранам.       Только добравшись до реки, девушка позволила себе ненадолго остановиться. Она вновь наполнила сосуд водой и жадно припала к нему. Луна стояла высоко в небе и окрашивала все вокруг серебряным светом. Юнру бы восхитилась пейзажем, да только отравленный организм весьма болезненно реагировал на яркие краски. Глаза больно резануло бликом лунного света на водной глади.       Девушка принялась осматривать собственные ранения. Если их не подлечить, она не сможет добраться до Пристани Лотоса. Юнру сняла жгут с бедра и проверила рану. Сквозное отверстие было чистым, кровь запеклась по краям, воспаления не было заметно. Девушка облегчённо вздохнула и принялась промывать рану речной водой.       Юнру перетёрла в ладонях подорожник и пару листьев дуба, цветки ромашки и календулы. Получившуюся антисептическую и кровоостанавливающую смесь она приложила на раны и туго затянула длинными лоскутами разорванной мантии Ордена Юньмэн Цзян. Больше для простреленных бедра и руки она ничего не могла сделать. Юнру пила много воды, симптомы отравления стали меньше чувствоваться, но яд в организме надо было срочно обезвредить.       Девушка позволила себе тяжелый вздох и вновь поднялась на ноги. Впереди ещё несколько дней пути. Хотелось верить, что на адептов Цишань Вэнь она больше не наткнётся. В запасе у неё осталась лишь одна отравленная акупунктурная игла.       Юнру оглянулась по сторонам и поняла, что находится несколько ниже того места, где они выбрались на поверхность из подземной пещеры, а значит, и много дальше того места, где они в ту самую пещеру вошли. Сердце радостно встрепенулось: путь домой стал немногим меньше.                     ***              Ступать по речному гравию было сложно, Вэй Юнру упорно заставляла себя не думать о боли и подгоняла идти вперед. Лёгкий ветерок приносил желанную прохладу разгорячённому телу. Однако дыхание с каждым шагом становилось всё тяжелее. Девушка старалась контролировать глубину вдохов и выдохов, только бы не думать о брате, застрявшем в одной пещере с древним монстром.       Немногим позднее ей на глаза попались заросли красивой лианы с яркими красными ягодами. «Ягода пяти вкусов!» — всё существо девушки преисполнилось ликования, ведь ягоды, листья и даже корни этого растения являлись одним из лучших противоядий. Юнру, не медля ни секунды, набрала целую горсть ягод и закинула в рот. От кислого вкуса свело челюсти, но девушка упорно продолжала жевать. Широкие листья с лимонным ароматом были бережно сорваны и спрятаны за пазуху. При следующей перевязке ран, она обязательно добавит измельчённые листья в лечебную мазь, а пока хватит и ягод.       Проглотив ягоды, Юнру по мелководью перешла реку и направилась дальше, пытаясь заставить себя идти ещё быстрее, чем мог её истощенный организм.                     ***              Следующие несколько дней девушка провела в пути, делая лишь краткие передышки. Питалась в основном соком лекарственных растений. Спала там, где падала без сил, но позволяла себе расслабиться лишь на пару часов. Затем вновь поднималась и шла дальше. Когда-то опрятная мантия адепта Ордена Юньмэн Цзян сейчас превратилась в лохмотья, ведь, делая перевязку, Юнру неизменно отрывала от неё приличный кусок. К исходу четвёртого дня пути остатки верхних одежд пришлось бросить в каньоне.       Тело привыкло к ноющей боли и усталости, но двигалась вперёд девушка скорее машинально, ведь сознание под действием бесконечных обезболивающих трав помутилось. Пару дней назад она нашла крепкую сухую ветку, на которую сейчас опиралась при каждом шаге. Идти стало легче.       Юнру воспалёнными глазами вгляделась вдаль:       — Братик, прошу, дождись, продолжай верить в меня. Я обязательно спасу тебя. Не навреди себе больше, чем есть.       «Надо донести вести до Пристани Лотоса, надо сообщить об опасности», — безостановочно, словно молитву, твердила девушка, теснее сжимая в ладонях ветку. Она знала, что дома им с братом помогут, что дядя Цзян никогда не оставит Вэй Усяня в беде.                            ***              Последний день пути Юнру помнила крайне смутно. Тело охватила лихорадка, потому двигалась она в состоянии бреда. Ноги не слушались, перед глазами всё плыло. Вроде бы вот уже тренировочное поле для занятий с мечом Пристани Лотоса, а вот и несколько адептов в фиолетовых мантиях со всех ног несутся к ней. «Снова сон, или я и правда добралась до дома?» — девушка всё шла, заплетаясь в собственных ногах, пока не столкнулась с кем-то по пути, и лишь чьи-то крепкие руки не дали ей упасть на землю.        Сквозь воспалённое сознание смутно слышался слабый голос, полный паники:       — Вэй Аи! Боги, что с тобой приключилось! Вэй Аи, очнись!       У неё отняли палку, подхватили на руки и куда-то понесли, а она в бреду внезапно сильно вцепилась в чью-то одежду и притянула к себе. Глаза её вспыхнули лихорадочным огнём, но голос прозвучал сдавленно:       — М-мне надо в Пристань Лотоса. А-Ин, братик, Вэй Усянь… Вэнь оставили моего брата умирать! Помогите… Гора Муси, подземная пещера, пожалуйста, его там заперли…       Последние силы покинули девушку. Юнру уронила голову на грудь, затянутую фиолетовой мантией, а высокий юноша почти бегом нёсся со своей драгоценной ношей к главному залу резиденции Ордена Юньмэн Цзян, по пути раздавая приказы привести лекаря и найти Главу ордена таким знакомым и родным голосом.       Девушка с трудом разлепила тяжёлые веки и слабо коснулась лица юноши, будто просила посмотреть на неё.       — А-Чэн? Я наконец-то вижу тебя, — прошептала она перед тем, как потерять сознание.