Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      — Господин, Вам приглянулось это украшение, или показать другие наши товары? Только вчера из Ланьлина прибыла посылка с искуснейшими ювелирными гарнитурами. Драгоценные колье и браслет из яшмы или жемчужные серьги с кольцом — каждый комплект достоин самого высокого внимания и будет изумительно смотреться на прекрасной супруге господина.       Цзян Фэнмянь уже больше часа провёл в этой ювелирной лавке, богато и со вкусом обставленной в выдержанных небесно-голубых тонах. Он долго перебирал различные украшения, но в сторону отложил лишь одну не слишком яркую, но выразительную шпильку для волос из зелёного нефрита. Вернув в прилавок очередную пару вычурных золотых серёжек, Цзян Фэнмянь вновь взял в руки понравившееся украшение.       Едва хорошо одетый господин появился на пороге: хозяин магазинчика сам вышел его обслужить. Он очень гордился статусом своей лавки, известной качеством и разнообразием товаров далеко за пределами Гусу. Ювелир изо всех сил поддерживал репутацию и старался угодить каждому клиенту. Ну, а нынешний посетитель был интересен не только выдержанной внешней красотой, но и отличительными знаками Ордена Юньмэн Цзян. Когда же хозяин услышал, как сопровождающие покупателя обращались к нему «Глава ордена», всё стало на свои места: в его магазин прибыл сам Глава Пристани Лотоса, Великого Ордена заклинателей из Юньмэна! Про себя ювелир уже представлял, как будет козырять титулованным клиентом перед конкурентами на следующем общем собрании гильдии торговцев.       С другой стороны, где Гусу и где Юньмэн… Хозяина лавки переполняло любопытство. Он терялся в догадках, какими судьбами Глава Юньмэн Цзян оказался в их краях?       Ответ был прост.       Цзян Фэнмянь прибыл в Гусу в поисках лучшего подарка для своей своенравной супруги. Ювелир был бы в шоке, а то и посмеялся бы, узнай он, что Глава Пристани Лотоса до дрожи боится не угодить вкусу жены и тем самым испортить и без того хрупкую гармонию, совсем недавно установившуюся в семье.       Всё утро Цзян Фэнмянь искал повод остаться с Юй Цзыюань наедине, но так и не смог ничего придумать. Мадам Юй следовала обычному графику и сейчас руководила общей тренировкой младших адептов, прервать которую без веских на то причин было невозможно. Цзян Фэнмянь тяжело вздохнул и вдруг вспомнил последний пир для глав кланов заклинателей в Ланьлин Цзинь. Тогда Цзинь Гуаншань в хмельной уверенности вещал:       — Больше остального девицам всех возрастов нравятся побрякушки! Будь то драгоценное колье или же дешевое колечко, дамы возведут тебя на пьедестал и одарят лаской, от которой даже у самого стойкого духом мужчины голова пойдёт кругом.       Цзян Фэнмянь ни в малой степени не стремился к любви многих женщин, но отчего-то именно сейчас ему захотелось любым способом привлечь к себе внимание одной единственной, той, которую он уже многие годы называет женой.       Сомнения были не долгими: спустя четверть часа Цзян Фэнмянь в сопровождении трёх адептов вылетел в направлении Гусу с намерением посетить лучшую ювелирную лавку региона.       — Нет, благодарю. Эта заколка подойдёт. Упакуйте, пожалуйста, — Цзян Фэнмянь выложил на прилавок серебряный слиток-ямб.       Неброское украшение стоило баснословных денег, но Цзян Фэнмянь не пожалел бы и целой казны ордена, если бы это гарантировало ему вечную любовь Юй Цзыюань.       Хозяин лавки расплылся в довольной улыбке и поставил перед Главой Ордена Юньмэн Цзян небольшую деревянную шкатулку с цветочным узором на крышке. Цзян Фэнмянь чуть прикрыл глаза и позволил своему воображению нарисовать отблеск радости в глазах супруги в ответ на подарок.       Красиво изогнутая, отличной выделки шпилька явно была творением талантливого мастера и сейчас буквально утонула в голубом шёлке футляра. Кокетливый завиток камня сверху, тонкая резьба на плотном корпусе и рельеф, будто по водной глади прошла мелкая рябь, — всё в украшении наполняло ощущением лёгкости и свободы. От заколки в ладони словно разливалось тепло. Фэнмянь с лёгкостью мог представить её в тяжёлых тёмных волосах Юй Цзыюань.       Цзян Фэнмянь чувствовал себя юнцом, только что заметившим ответный интерес у понравившейся девушки, но до сих пор опасавшимся, что обманулся в своих ощущениях.       Приятное предвкушение охватило мужчину: Юй Цзыюань понемногу открывалась ему. Всё чаще Фэнмянь замечал в ней тягучее томление и немую мольбу о ласке. Быть рядом с ней так близко и иметь возможность обнять было новым, но оттого ещё более ярким чувством.       Совсем немного времени прошло с тех пор, как близнецы Вэй вернулись в Пристань Лотоса. Сейчас Цзян Фэнмянь был им благодарен не только за отведённые от Цзян Чэна и Яньли опасности, но и за то, что своим появлением они позволили ему обрести семейное счастье, почувствовать себя любимым мужем.       В ту первую за долгие годы одиночества ночь Юй Цзыюань в его объятиях была скованна и пуглива, словно боялась, что её в любой момент оттолкнут. Она не могла расслабиться ни на миг. Цзян Фэнмянь от болезненных воспоминаний прикрыл глаза и протяжно выдохнул. Он был уверен: в тот раз Цзыюань не смогла испытать удовольствия соития. Однако, уже проваливаясь в сон на ложе рядом с податливым теплом жены, Цзян Фэнмянь почувствовал на своём лице её тонкие прохладные пальцы и лёгкий боязливый поцелуй. Это воспоминание, а ещё тот факт, что по утру Юй Цзыюань не ушла из его покоев, а, уже полностью одетая, тихо ожидала его пробуждения за чашкой чая, внушали Цзян Фэнмяню чувство оглушительного счастья.       Такими мыслями полнилась голова Главы клана Цзян, когда он переступал порог собственного дома. Первое, что увидел Цзян Фэнмянь, была высокая статная фигура Юй Цзыюань, в напряжении застывшая у открытого окна с письмом в руках. Однако насторожился мужчина только когда заметил в стороне заклинателей в огненно-белых мантиях с притворно-почтительным выражением на лицах.       «Посланцы Цишань Вэнь в Пристани Лотоса — недобрый знак», — решил Цзян Фэнмянь, но вслух лишь сказал:       — Моя госпожа, доброго дня.       — Глава ордена, вы долго отсутствовали, — Юй Цзыюань ответила с уважительным поклоном, но в голосе скользнули недовольные нотки. Женщина кивком головы указала на заклинателей. — Наши гости из Цишань Вэнь принесли добрую весть о закрытии «Воспитательного лагеря» и приглашение, адресованное Главам кланов, явиться за вещами своих адептов.       Сердце Цзян Фэнмяня тревожно сжалось, но лицом он остался спокоен:       — Благодарю за доставку сообщения, я непременно пришлю старшего адепта за вещами воспитанников Юньмэн Цзян.       — Прошу прощения, Глава ордена, — адепт Цишань Вэнь среднего возраста с хищными чертами лица поклонился и выступил на пару шагов вперёд, — Верховный заклинатель приглашает Глав кланов для личных бесед, чтобы обсудить с ними достоинства и недостатки, а также успехи их адептов в обучении в Безночном городе. Боюсь, даже самые высокие представители уважаемого Главы ордена не смогут заменить его личное присутствие в этом визите, — заклинатель в огненно-белой мантии чуть улыбнулся и вновь шагнул в круг посланников.       Любое указание Вэнь Жоханя носило обязательный характер до тех пор, пока он оставался Верховным заклинателем. Все это знали, как знали и то, что подобное приглашение нельзя было проигнорировать.       Цзян Фэнмянь кинул беглый взгляд на супругу и кивнул:       — В таком случае в самом ближайшем будущем я непременно прибуду в Безночный город.       Поблагодарив посланцев Ордена Солнца, он проводил их в обратный путь и только после этого вернулся в Зал Познания Меча к жене. Приподнятое настроение, ещё час назад игравшее на кончике языка приятным предвкушением, развеялось без следа.       — Ты действительно собираешься ехать в Цишань? — Юй Цзыюань встретила мужа ищущим, настороженным взглядом, будто желала в чертах его лица найти ответ на свой вопрос.       — Да, придётся. Ты же сама слышала вестников: никто не сможет заменить меня. Да и проигнорировать вызов мы не можем, — Цзян Фэнмянь неторопливым шагом приблизился к женщине.       — Не езди туда, — Мадам Юй чуть поколебалась и добавила тихим голосом, — прошу.        Цзян Фэнмянь протянул руку и легко коснулся её тонких пальцев и поднёс их к губам:       — Не хочется оставлять вас даже на миг, тебя и детей, но, если Верховный заклинатель хочет побеседовать со мной лично, я не могу уклониться от встречи.       Юй Цзыюань внезапно выдернула свою руку из объятий и надменно фыркнула, отвернувшись к окну:       — Да что это Вэнь Жохань может тебе нового сказать про близнецов Вэй?! Ясно же, как светлый день, что это ловушка! С наследниками не получилось, так он теперь принялся за самих Глав кланов! Фэнмянь, неужели ты не понимаешь, что можешь не вернуться оттуда?!       Женщина резко обернулась к мужу, и тот увидел панический страх в глубине её глаз, страх за его жизнь. Сердце радостно подпрыгнуло в груди, вытеснив озабоченность. Однако реальность любые эмоции и внутренние переживания изменить не смогут: ему придётся оставить близких. Надо только успокоить, как оказалось, самого ранимого и хрупкого человека:       — Вэнь Жохань призывает сильнейших заклинателей своего времени, не думаю, что он хочет нас пленить. Моя госпожа, всё будет хорошо. Если отправлюсь завтра, непременно вернусь к исходу дня, — Цзян Фэнмянь вытащил из-за пояса небольшую деревянную коробочку и протянул её супруге. — Вот, посмотри, это для тебя. Мне показалось, она будет на тебе бесподобно смотреться.       Юй Цзыюань подозрительно прищурилась, пока открывала подарок. Нефрит шпильки для волос отразил рассеянный луч заходящего солнца под восторженный выдох женщины. Она чуть с опаской коснулась украшения кончиками пальцев, достала из чехла, бережно рассматривая заколку со всех сторон.       Цзян Фэнмянь, любуясь озадаченной радостью на любимом лице, продолжил:       — Кроме того, я хочу забрать мечи А-Сяня, А-Ру и других адептов. Нельзя их оставлять в Безночном городе.       Брови Юй Цзыюань недовольно сдвинулись:       — Это всего лишь зачарованные мечи, их можно заменить другими.        — Согласен, большую часть мечей можно заменить, но не Суйбянь и Пейжи. Это не просто мечи, а магические артефакты высшего порядка, — Цзян Фэнмянь покачал головой. — Более того, Суйбянь — мой подарок А-Сяню, а Пейжи досталась А-Ру за её заслуги. Я не могу их оставить там.       Мадам Юй всё ещё хмурилась и не поднимала взгляд от подарка мужа, потому Цзян Фэнмянь тихонько вздохнул и направился к столику в центре зала. Мужчина опустился в небольшое кресло, наполнил чашу чаем и с удовольствием вдохнул аромат, мечтательно прикрыв глаза:       — Знаешь, Цзыюань, было бы замечательно, если бы зачарованные мечи А-Сяня и А-Ру имели достаточную силу, чтобы запечататься в собственных ножнах. Так ими бы не смог воспользоваться ни один другой человек, кроме истинных владельцев.       — Сила души оружия зависит от степени совершенствования его хозяина. Близнецы — ещё дети, так что такого даже быть не может, — Юй Цзыюань раздражённо взмахнула рукой, будто отгоняла от себя надоевшее насекомое. — Потребуются длительные тренировки, чтобы установить достаточно сильную связь с душой меча, чтобы он запретил по собственной воле касаться себя кому-то помимо хозяина. Но даже в этом случае нет никакой гарантии, что зачарованный меч обретёт собственное сознание. За всю историю мира заклинателей зафиксировано не более пятнадцати подобных случаев.       Цзян Фэнмянь с интересом смотрел на недовольную супругу и чуть усмехнулся:       — Моя госпожа может и права. Однако, если бы Саньду, меч А-Чэна, оказался сейчас в руках Вэнь Жоханя, ты бы не только не отговаривала меня ехать, но сама без раздумий отправилась бы его забирать.       В ответ на незлобное подтрунивание супруга, Юй Цзыюань вспыхнула, как зажжённая от огня лучина:       — Может и так, а может, и нет. Не знаю, как бы поступила, но сейчас я не желаю, чтобы ты ехал в Цишань! Это опасно и бессмысленно!       — Моя госпожа, мне предстоит, конечно, не увеселительная поездка, однако к чему гневаться столь сильно? — Цзян Фэнмянь только сейчас обратил внимание на порозовевшие в эмоциях щеки супруги и в который раз мысленно отругал себя за слепоту.       Он хотел подойти к женщине, успокоить её, но Юй Цзыюань была быстрее, молнией оказавшись перед его креслом. Крепко сжимая маленькие ладошки в кулаки, она едва не сломала в пальцах нефрит драгоценной шпильки.       — Я злюсь, потому что ты меня не слышишь! Цзян Фэнмянь, тебе нельзя ехать в Цишань, — глаза Мадам Юй метали молнии, а голос отдавал льдом и чеканил каждое слово, когда она отдавала приказ. — Я запрещаю тебе покидать Пристань Лотоса! ПРИКАЗЫВАЮ. ТЕБЕ. НЕ. УЕЗЖАТЬ.       Цзян Фэнмянь в смятении смотрел на женщину перед собой. Сейчас Юй Цзыюань была такой, какой он знал её последние тринадцать лет: жестокой и несговорчивой, совсем другой она была с ним всего несколько часов назад. Осознание причин столь разительной перемены в любимой женщине выдавило из груди Цзян Фэнмяня воздух долгим вздохом. Мужчина поднялся и потянулся к Юй Цзыюань, желая успокоить в объятиях, но та, точно кошка, мгновенно отскочила назад. Цзян Фэнмянь устало прикрыл глаза, заложил за спину внезапно показавшиеся лишними руки и отвернулся к окну, уходя от требовательного взгляда жены:       — Моя госпожа, прошу, не надо ссор и приказов. Завтра мне отправляться в путь. Это дело уже решённое. Твои эмоции сейчас излишни…       — Кем это решённое? — Юй Цзыюань, с каждым словом распаляясь всё больше, перебила мужа. — Ты как обычно решил всё один! Моё мнение для тебя не важно? Хорошо, в конце концов, так было заведено в нашей семье на протяжении многих лет!       Цзян Фэнмянь сильнее стиснул руки, пытаясь удержать себя от резкого ответа, пока Мадам Юй продолжала:       — Ты решил, что завтра непременно поедешь прямо в расставленную для тебя ловушку, а потому сейчас предлагаешь мне успокоиться и провести приятный вечер в твоих объятиях, любуясь на твой подарок?! Может, ты попросишь меня ещё надеть парадное платье, чтобы я могла украсить волосы вот этой бесполезной безделушкой?!        Юй Цзыюань слегка потряхивало от гнева. В запале она на раскрытой ладони протянула Цзян Фэнмяню нефритовую заколку, будто обвиняя несчастное украшение во всех грехах:       — Так вот, не хочется тебя разочаровывать, Фэнмянь, но я не только не буду наряжаться для тебя, но даже и не посмотрю на твой подарок. Ты, видимо, посчитал, что сможешь откупиться от меня малым проявлением внимания, и я обо всём забуду?! Знай, не бывать этому никогда!       Мужчина резко обернулся, слова опровержения едва не сорвались с его губ, но тут пришло осознание, что примерно так он и думал, когда решился сделать подарок супруге. Он хотел задобрить её! Сердце в груди больно резануло виной, потому Цзян Фэнмянь, не произнеся ни звука, закрыл рот.       Юй Цзыюань презрительно усмехнулась и выплюнула:       — Не желаю получать от тебя ни этот, ни любой другой подарок! Мне не нужны такие знаки внимания!       Она взмахнула рукой и бросила об пол украшение. В напряжённой тишине зала выразительно громко раздался звук разбивающейся драгоценности, будто уронили пару хрустальных бокалов тонкой выделки. Шпилька раскололась на четыре части, разлетевшиеся далеко в стороны.       Цзян Фэнмянь почувствовал, что это его сердце только что точно так же вдребезги разбили. Однако абсолютно шокированным выглядел не только он. Юй Цзыюань с ужасом смотрела на осколки, не до конца понимая, что только что произошло.       Первым очнулся Цзян Фэнмянь. Он медленно поднялся с кресла и направился к выходу из зала. Остановился лишь в дверях, печально бросив:       — Я отбываю с рассветом.       Массивная дверь затворилась за ним бесшумно, и тут же из боковой комнаты выскочила молоденькая служанка, примчавшаяся в зал на шум бьющегося стекла:       — Моя госпожа, я сейчас же всё уберу здесь. Вам стоит быть острожной, иначе можно порезаться об острые края.       Наивная в своей чистоте девушка с удивлением подняла с пола осколок нефритовой шпильки. Она ожидала, что жестокой расправе подвергся оставленный ею по недосмотру чайный сервиз, потому оказалась не готова к виду уничтоженного украшения. Девушка непонимающе переводила взгляд с нефритового осколка на хозяйку и назад.       Тут над её головой прозвучал ледяной голос:        — Встань.       Девушка тотчас подчинилась.       — Отдай, — вновь приказ, но теперь уже Мадам Юй протягивала раскрытую ладонь девушке, недвусмысленно показывая, что от неё хочет.       Служанка молча отдала осколок.       — Ты свободна. Я сама всё здесь приберу.       Возразить приказу, в котором почти читалась угроза мучительной расправы, было невозможно. Несчастная девушка, перепуганная насмерть, стремглав вылетела из залы.       В тот же миг ноги Мадам Юй подкосились. Она беззвучно упала на колени, прижимая осколок к груди. Будто в бреду женщина отыскала на полу и собрала в горсть даже самые мельчайшие сломы драгоценной шпильки.       Всю дорогу до своих покоев она крепко прижимала своё сокровище к груди, а едва закрыв за собой дверь, увидела в большом зеркале собственное мертвенно-бледное лицо и бездонную пропасть глаз, в которых бескрайним океаном плескались слёзы боли и беспомощности.                     ***              С первыми лучами солнца следующего дня Глава Ордена Юньмэн Цзян в сопровождении положенной его статусу свиты речным маршрутом покинул Пристань Лотоса.       Немногим позднее Юй Цзыюань переложила тренировки учеников на плечи наставников, что случалось крайне редко, а сама, сопровождаемая лишь личными служанками Инь Чжу и Цзинь Чжу, отправилась в Юньмэн на поиски ювелирной мастерской.       В эту ночь Мадам Юй не сомкнула глаз и бесконечно выкладывала из осколков шпильку, будто желала её починить собственными руками. Ей всё казалось, что, не исправь она драгоценный подарок, муж больше не взглянет в её сторону. Это стало навязчивой идеей, настойчиво зудящей в складочке между бровей.        Юй Цзыюань прекрасно знала собственный крутой нрав и острый язык. Их с любовью воспитывали в ней строгий отец, не терпящий слабости, и жизненные, не слишком ласковые обстоятельства. Сейчас же Юй Цзыюань готова была отдать что угодно, если это позволит ей вернуться на несколько часов назад и предотвратить безобразный скандал, который она сама же и устроила. Если бы возможность представилась, она бы нашла способ донести до Цзян Фэнмяня свои опасения, по-другому, но добилась бы его отказа от поездки в Цишань.       Мастера ювелира, способного восстановить нефритовую шпильку, удалось найти только ближе к обеду, но и тот не обрадовал новостью: работа предстоит не быстрая, и завершит он её лишь через несколько часов.       Раздосадованная, но всё же с облегчённым вздохом, Юй Цзыюань возвращалась домой, оставив Инь Чжу присматривать за работой ювелира и тотчас по готовности вернуть ей украшение.                     ***              — Ты молодец, что спас Вэй Аи от тавра, — Цзян Чэн наблюдал за потирающим всё ещё саднящую грудь Вэй Усянем. Вспомнив ожог на его груди и представив себе такой же шрам на лице Юнру, Цзян Чэн отчего-то захотел не только поблагодарить названого брата, но и крепко обнять. — Спасибо.       Вэй Усянь кинул на него озадаченный взгляд, но тут же усмехнулся:       — Тебе не нужно меня за это благодарить. В конце концов, Аи — моя сестрёнка, и я должен её защищать.       — Только вот вспоминаешь ты об этом не слишком часто, — насупился Цзян Чэн, чуть обиженный тем, что его чистосердечные порывы остались незамеченными.       — А-а! Не напоминай, Цзян Чэн, — Вэй Усянь повалился на спину в высокую траву и закатил глаза, — сам себе никогда этого не прощу. Попадись только эта мразь Вэнь Чао мне в руки, все кости ему переломаю и хозяйство оторву, чтобы неповадно было!       Парень с силой впечатал кулак в землю. Он с трудом поддался уверениям Юнру о том, что с ней всё хорошо, но Цзян Чэн тысячу раз прав: конкретно эта его ошибка могла дорого обойтись самому близкому для него человеку, а потому не должна была случиться. Однако же всё произошло так, как произошло, потому сейчас оставалось только заниматься самобичеванием.       — Вот я всё удивляюсь: ты угрожал Вэнь Чао его собственным мечом, взял его в заложники, а Вэнь Жохань отчего-то замял это дело и даже пообещал вернуть ваши мечи. Не верю, что всё именно так и закончится, — Цзян Чэн опустился на траву рядом с названым братом и положил рядом с собой длинный ученический лук.       Почти месяц прошёл с событий на горе Муси, а никакого отклика со стороны Ордена Цишань Вэнь не последовало: ни гневных писем, ни строгих санкций для «ордена бунтовщиков», как их назвал Вэнь Чао, — ничего, полная тишина. Цзян Фэнмянь даже получил официальное приглашение от Верховного заклинателя забрать мечи адептов и выслушать похвалы по результатам их «перевоспитания».       Стоило Вэй Усяню выбраться из больной постели, Мадам Юй немедленно его сурово наказала, запретив покидать Пристань Лотоса. Катания на лодке тоже попали под строгий запрет.       Дальше — больше.       Цзян Яньли неделю назад отбыла к бабушке с гостевым визитом. Юнру практически заперла себя в лаборатории, погрузившись в исследования ядов, и только иногда оказывала неотложную медицинскую помощь поранившимся адептам. Усиленные тренировки проводились под руководством Мадам Юй или Главы ордена почти ежедневно, но и они занимали только первую половину дня, а потому вот уже почти две недели Вэй Усянь, Цзян Чэн и несколько младших адептов по вечерам сходили с ума от скуки, развлекая себя стрельбой по воздушным змеям.       Однако, как бы ни занимала забава, каждый день в неё не поиграешь — рано или поздно надоест. Очень скоро интерес юношей к игре начал угасать. Под конец Вэй Усянь без всякого энтузиазма стрелял в воздух, целясь куда попало, и даже позволил Цзян Чэну несколько раз занять первое место.       Сегодня же Вэй Усяню не хотелось абсолютно ничего. Младшие адепты весело переговаривались рядом, запуская в небо всё новые и новые мишени для стрельбы, и только Цзян Чэн неизменно был рядом, занимаясь «ничего-не-деланием».       Вэй Усянь заслонил глаза рукой и взглянул на отблески вечерней зари:       — Кто знает, что нас ждёт впереди? — парень длинно выдохнул. — Бесчинствам Цишань Вэнь не предвидится конца, пока все кланы заклинателей не объединятся и не свергнут…       — Что за речи вы тут ведёте, да ещё столь громко? — Голос Юй Цзыюань прозвучал резко и холодно, отчего парни даже подпрыгнули от неожиданности. — За подобными речами обычно стоят действия и, неизбежно, противодействия. Если же их нет, то это пустое бахвальство, недостойное заклинателя.       Мадам Юй только вернулась из Юньмэна и явно пребывала в отвратительном настроении, а потому Цзян Чэн и Вэй Усянь ощутили, как по позвоночнику вниз побежали противные мурашки. Их застали за бездельем — ничем хорошим эта встреча не окончится. Парни как ужаленные вскочили с земли и вытянулись перед Юй Цзыюань.       Хозяйка Пристани Лотоса не обманула ожиданий:       — Или же вы возомнили себя состоявшимися заклинателями, равным которым нет в целом свете? Похоже, что так, ведь именно поэтому вы позволяете себе наслаждаться погожим вечером за бесполезной забавой вместо того, чтобы посвятить себя тренировкам или хотя бы медитации, укрепляющей дух. Что же, я надеюсь, что завтра утром вы покажете свои уникальные способности и проведёте тренировочные бои со своими наставниками.       Каждое слово Мадам Юй опускалось точно молот на наковальню на голову парей. Цзян Чэн вспомнил собственные тренировки в период «перевоспитания» близнецов в Цишань, когда мать, да и отец, загоняли его до последнего дыхания, жёстко указывая на слабости и огрехи.       — Однако надо признать, — продолжала Юй Цзыюань, — что Первый ученик Юньмэн Цзян показал на последней тренировке достаточно высокие результаты, и это после ранения и продолжительной болезни. В то время как мой собственный сын, — она ледяным взглядом пронзила Цзян Чэна, — не может превзойти названого брата и всегда остаётся вторым. Видимо, подобная расстановка сил вас обоих устраивает, раз вы до сих пор стоите передо мной, а не направляетесь к тренировочному полю.       Вэй Усянь и Цзян Чэн уже не в первый раз выслушивали подобные нотации от Мадам Юй, а потому понимали, что сейчас лучше всего просто промолчать. Цзян Чэн про себя выругался, что увлёкся забавой, а Вэй Усянь, казалось, пропустил мимо ушей всю гневную тираду Юй Цзыюань, насколько чистым и безоблачным выглядел его взгляд, не замутнённый ни единым переживанием.       Мадам Юй в последний раз оглядела парней, недобро усмехнулась и развернулась уйти:       — Бесславная жизнь ждёт всякого, кто заботится лишь собственной ленью.       Скользящей неспешной походкой женщина, в сопровождении Цзинь Чжу, скрылась в главных воротах ордена. Мгновение спустя с небольшим свертком в руках туда же неуловимой тенью скользнула вторая личная служанка Юй Цзыюань — Инь Чжу.       Цзян Чэн какое-то время остолбенело стоял на месте, а после бросил странный взгляд на Вэй Усяня, отвернулся и пошел прочь вслед за матерью.       — Цзян Чэн! — тут же окликнул его Вэй Усянь.       Однако парень даже не обернулся и упорно шагал вперёд.       — Цзян Чэн! Цзян Чэн! Я знаю, ты слышишь меня! — Вэй Усянь в два прыжка догнал названого брата и вцепился тому в плечо, заставляя обернуться и посмотреть себе в глаза. — Не смей меня игнорировать! Тебя разве Лань Чжань зовут? Это только он всегда будто не замечает меня!       — Отстань, из-за твоей прихоти мы вновь нарвались на неприятности, — Цзян Чэн нетерпеливо скинул руку Вэй Усяня. — Вот что прикажешь делать на завтрашней тренировке, когда придётся получать удары от наставников? Неужели считаешь, что матушка сжалится и забудет свою угрозу?       Вэй Усянь в ответ только безразлично пожал плечами:       — Завтра будет завтра, Цзян Чэн, а сегодня — это сегодня. Тебя же не сейчас заставляют в ринг выходить, да и Мадам Юй Цзыдянь не выпустила. Так что я лучше буду наслаждаться свободным временем, пока могу, чем загонять себя мыслями о возможных последствиях.       — Это твой выбор и твоя привилегия, Вэй Усянь, — Цзян Чэн досадливо поморщился, будто весь этот разговор вызывал у него нестерпимую головную боль, и продолжил сухо. — Однако я — наследник клана, и мне непростительно вести себя столь легкомысленно. Отцу и так не по душе мой нрав, я прекрасно понимаю, что я не тот наследник, какого он бы желал видеть после себя. Матушка тоже придерживается подобного мнения и считает, что я не достоин стать Главой, пока не следую правилам ордена и не укрепляю в достаточной степени характер, а тот характер, которым я сейчас обладаю, недостаточно хорош!       Однако Вэй Усянь не стал его дослушивать и перебил:       — Да кому интересны какие-то правила! Обязательно нужно им следовать? Вспомни Орден Гусу Лань, три тысячи правил! Но если следовать каждому, то и жизни никакой не увидишь! — Вэй Усянь задорно усмехнулся и сложил руки на груди точно так, как любил это делать сам Цзян Чэн. — И ещё, кто сказал тебе, что Глава непременно должен обладать характером своего ордена? Следовать правилам ордена? В истории Юньмэн Цзян сменилось столь много Глав, и я ни за что не поверю, что все они обладали одинаковым характером. Даже в Ордене Гусу Лань была своя Лань И, но кто сейчас посмеет оспорить её положение и истинную силу? Кто из прославленных заклинателей Ордена Гусу Лань сейчас способен превзойти её? Превзойти её Технику Смертельных Струн? Поверь мне, я видел собственными глазами силу и мощь её изобретения! Это невероятно и не каждому дано! Потому и не надо тебе причёсываться общей со всеми гребёнкой, пытаясь стать как все, и стремиться оправдать ожидания всех вокруг. Ты такой, какой есть, и тем хорош!       Цзян Чэн искоса поглядывал на брата и слушал молча, однако его плечи будто немного расслабились.       Вэй Усянь в ораторском запале вновь схватил его за плечо и с уверенностью в голосе произнёс:       — Цзян Чэн, когда ты станешь Главой ордена, я стану твоим подчинённым. Так же, как наши отцы. В Ордене Гусу Лань есть Два Нефрита, а у нас в Юньмэне есть Два Героя! Так что закрой-ка рот. Кто сказал, что ты не достоин стать Главой ордена? Никто не смеет говорить подобное, даже ты. А если посмеешь заикнуться еще хоть раз, я задам тебе трепку.       Цзян Чэн издевательски усмехнулся и пихнул Вэй Усяня в грудь, аккурат в то место, где остался шрам от раскалённого тавра:       — Вот завтра на тренировке ты и покажешь мне, насколько в состоянии «задать мне трёпку».       Пускай рана на груди Вэй Усяня, заботой Юнру и Цзян Яньли, быстро заживала, удар Цзян Чэна всё равно отозвался ноющей болью. Парень с яростным шипением отскочил от Цзян Чэна, потирая ушиб, и грозно прокричал:       — Цзян Чэн!!! Нарываешься на драку?! Будешь так себя вести, я не буду ждать завтрашнего дня и прямо тут начищу тебе физиономию!       Вэй Усянь замахнулся и почти достал кулаком челюсть названого брата, но тот в последний момент увернулся от удара и, посмеиваясь, крикнул:       — Что, больно? Так тебе и надо. В следующий раз будешь думать, как исправить положение, не подставляясь под подобные ранения!       — А-Ин, А-Чэн, заканчивайте играть. Хватит на сегодня, — мелодичный голос прозвучал отрезвляюще.       Парни встрепенулись и обернулись к стоящей неподалёку высокой девушке. Юнру ласково улыбнулась неподдельной радости в глазах юношей, а те, в свою очередь, будто забыли о только что начатой драке, с воплями «Сестрёнка!» и «Вэй Аи!» подлетели к ней.       — Пойдёмте, ужин стынет на столе, — глаза Юнру лучились счастьем, когда она смотрела на двух самых любимых юношей в своей жизни.       — Отец ещё не вернулся? — Цзян Чэн озадаченно оглянулся на пристань, но даже признаков приближающейся лодки не увидел.       Юнру отрицательно покачала головой, а Вэй Усянь досадливо выдохнул:       — Что-то он долго. Так ведь можно и к ужину опоздать! А ведь он обещал вернуться до заката!       — Он будет совсем скоро, — Юнру поманила парней за собой.       Неспешным шагом троица отправилась в сторону главного поместья.                     ***              — Сегодня было свободное время, поэтому на десерт я приготовила пирожные со сладкой пастой, — Юнру поднялась из-за стола собрать пустую посуду за братьями и улыбнулась их восторженным возгласам.       Мадам Юй с тех пор, как вернулась из Юньмэна, не покидала свой рабочий кабинет, поэтому ужинали молодые люди сами. Без взрослых каждый из них по отдельности и все вместе предпочитали просторной столовой небольшую уютную кухню поместья, а вместо традиционного столика для приёма пищи — крупный разделочный стол с вытесанной из старого дуба массивной столешницей. У плиты обычно колдовали Цзян Яньли и Юнру: кухарку главная семья клана привлекала к готовке, только если ожидались гости, а присутствие молодых дев клана Цзян в общей зале было обязательно. Всё это создавало в огромном поместье ощущение тепла и близости друг к другу.       Сейчас Цзян Яньли была в отъезде, а потому Юнру с удовольствием оторвалась от своих исследований и больше двух часов провела у очага, стараясь угодить вкусам родных. Судя по всему, тушёная говяжья вырезка с овощами пришлась парням по вкусу, как и салат из свежих индау, дайкона и выпаренного корня лотоса. Парни вычистили свои порции подчистую, даже с добавкой.       — Пирожные! Замечательно! Давно мы не лакомились твоими десертами.       — Сестрёнка, ты лучшая! — Вэй Усянь, едва блюдо с небольшими пирожными коснулась стола, забрал себе сразу четыре штуки.       — Эй, не наглей! Это на всех! — Цзян Чэн попытался выхватить пару лакомств с его тарелки, но тот был быстрее: схватил блюдо и выпрыгнул из-за стола.       Цзян Чэн вскочил следом, не оставляя попыток отобрать лакомство. Одной рукой Вэй Усянь прижимал блюдо с пирожными к себе, а другой заталкивал в рот сразу два лакомства, успевая при этом посмеиваться и уклоняться от цепких рук Цзян Чэна.       — А-Чэн, А-Ин, не балуйтесь, здесь на всех хватит, — Юнру довольно хмыкнула, наблюдая за ребячеством парней, и присела за стол разлить чай по пиалам. — Садитесь, давайте вместе отведаем пирожных с чаем.       Вдруг по деревянному настилу галереи, ведущей в кухню, послышался топот нескольких пар ног. Двери с громким стуком стукнулись о стены, настолько резко их отворили.       Младшие адепты, с которыми они ещё пару часов назад, перешучиваясь и беззлобно задирая друг друга, с упоением стреляли по воздушным змеям, в смятении ворвались в комнату:       — Случилась беда! Шисюн, шисюн, беда!!!       Вэй Усянь тут же встрепенулся:       — Что стряслось?       Цзян Чэн быстро окинул взглядом адептов и тоже не остался в стороне:       — Почему вас стало меньше? Где ещё трое?       Стрельба из луков по воздушным змеям была излюбленной забавой многих. Чаще всего участники сражались за первое место, которое доставалось тому, кто сбил больше всех мишеней. Менее удачливые участники должны были подбирать сбитых воздушных змеев. Очки обнулялись, и игра начиналась вновь.       Один из юношей, тяжело дыша, проговорил:       — Их схватили.       — Схватили? — глухо повторил Цзян Чэн.       Вэй Усянь напряжённым голосом спросил:       — Кто схватил? И с какой целью?!       Юноша в отчаянии вцепился в собственную голову и прокричал:       — Я не знаю! Не знаю!       Цзян Чэн пришёл в ярость:       — Что значит «не знаю», почему их схватили?       Голос Юнру подействовал отрезвляюще на всех, когда она спокойно спросила:       — Перестаньте паниковать. Расскажите по порядку.       Несчастный адепт всё ещё пытался выдернуть волосы из своей головы, потому рассказ начал другой юноша:       — Те трое проиграли последний тур и пошли искать змеев, но несколько змеев упали далеко в лес, — он махнул рукой на запад, будто хотел показать конкретное место падения снарядов. — Парней долго не было, мы забеспокоились и пошли проверить. Когда подошли к тому месту, то увидели группу людей из клана Вэнь. Среди них стояли и адепты, и слуги, а командовала всеми молодая женщина. В руках она держала одного из наших воздушных змеев с торчащей стрелой. Троих наших удерживали несколько адептов Вэнь. Увидев нас, женщина спросила, кому принадлежит этот змей.       Другой юноша продолжил:       — Тот змей принадлежал шестому шиди, вот он и признался в этом. Тогда женщина вдруг разгневалась, закричала «Наглец!» и приказала своим подручным увести всех троих.       Юнру вновь мягко задала вопрос:       — Это всё?       Юноши закивали, один из них добавил:       — Мы спросили, за что они уводят наших, но женщина без остановки выкрикивала лишь что-то вроде «мятежники», «вынашивали коварный замысел» и приказала своим людям взять шестого шиди и остальных под стражу. Мы не знали, что делать, поэтому поспешили обратно.       Цзян Чэн грязно выругался, а после воскликнул:       — Хватают первого встречного без повода! Да кем они себя возомнили?!       — Точно! Уму непостижимо! — поддакнули несколько адептов.       Вэй Усянь прервал их:       — Замолчите все. Думается мне, очень скоро люди клана Вэнь окажутся на пороге, нельзя, чтобы они услышали наши разговоры и прицепились к нам тоже. Лучше скажите вот что: у той женщины при себе был меч? Она красивая, с родинкой над губой?       Адепты в один голос закричали:       — Да! Это она и была! Меча при ней не было.       Всё существо Юнру похолодело, а Вэй Усянь с ненавистью прошипел:       — Ван Линцзяо! Эта…       В кухню стремительно влетел Бен Йи — тот самый мальчик, которого несколько лет назад Юнру лечила после падения с дерева.       Едва дыша, Бен Йи проговорил:       — Адепты Ордена Цишань Вэнь в Зале Познания Меча!       В кухне будто колокол огромных размеров пробил тишину, насколько она чувствовалась оглушающей и гнетущей. Цзян Чэн и Вэй Усянь переглянулись между собой. В глазах всех присутствующих нарастала паника.       Первым оцепенение с себя сбросил Вэй Усянь:       — Дядя Цзян уехал и ещё не вернулся, а мы…       Во взгляде Цзян Чэна полыхнула фиолетовая молния ярости. Он поднялся:       — Идём!..                     ***              Солнце стремительно опускалось к горизонту, когда более десятка адептов клана Вэнь, на одеждах которых светило палящее солнце, один за другим вошли в главные ворота Пристани Лотоса. Следом за адептами, плавно покачивая бедрами, вошла женщина в цветном платье.       Она обладала грациозной осанкой и весьма привлекательной внешностью. Ван Линцзяо обольстительно поглядывала на окружающих. Её алые губы обещали райское блаженство любому, кто окажется достойным ласки. Лишь маленькая чёрная родинка над губой портила её идеальное личико. Вот только выглядела она как дешёвка, поскольку вся сверкала и бренчала украшениями, словно страшно жалела, что не в состоянии нацепить на себя целую ювелирную лавку как доказательство покровительства знатного чина.       Незваных гостей с полагающимся почтением приветствовали личные служанки Юй Цзыюань. В боевых облачениях Ордена Юньмэн Цзян Инь Чжу и Цзин Чжу выступили вперед и поклонились:       — Приветствуем госпожу в Пристани Лотоса. Нам поручено сопроводить вас в Зал Познания Меча. Мадам Юй примет вас, как только освободится от срочных дел.       Ван Линцзяо поджала губы в улыбке и горделиво расправила плечи:       — Ну что же, в таком случае ведите меня.       Женщины вошли в просторное помещение, отделка которого поражала простотой и изяществом.       Восемь высоких деревянных колонн тёмного дерева поддерживали потолок помещения. Каждая колонна в высоту человеческого роста была украшена декоративными нефритовыми панелями со сложным узором цветущих лотосов на водной глади. Небольшие банкетки, обитые зелёным бархатом, стояли у основания каждой колонны.       С потолка по проёму колонн и входной группы падали тяжёлые портьеры из белого шёлка с пурпурным кантом. Фиолетовые ленты с лотосами перехватывали шторы на две трети длины.       Во главе комнаты на небольшом возвышении располагалось место Главы клана Цзян, справа от него — стол хозяйки поместья. В центре помещения, между рядами колонн, лицом друг к другу были расставлены несколько низких столиков для гостей с подушками для сидения фиолетового цвета. За каждым столом размещалась крупная ширма, затянутая белоснежным шёлком, с выведенным на нём пурпурными красками клановым знаком Ордена Юньмэн Цзян — девятилепестковым лотосом.       По периметру комнаты с потолка также были спущены фиолетовые и белые полотна флагов ордена с пурпурными кисточками.       Окна помещения закрывала промасленная бумага со сложными пейзажными рисунками в обрамлении резных деревянных рам.       Пол зала, двери, вся мебель и даже крепления флагов были выполнены из драгоценных пород тёмного дерева, лоснились качеством и ухоженным видом.       В общем, всё вокруг говорило об отличном вкусе и заботливой руке хозяина этой комнаты.       Между тем, Ван Линцзяо с интересом прошлась по главному залу резиденции Ордена Цзян, тут и там вставляя своё мнение.        — В Пристани Лотоса не так уж плохо. Места хватает, вот только в помещении маловато света, да и само здание несколько устарело, — такое замечание высказала женщина, едва переступив порог комнаты.       Она прошла глубже и остановилась у одной из колонн, цокнув языком:       — Дерево опоры почернело, цвет ужасно уродливый, не хватает свежести. Кроме того, видно, что эта нефритовая панель давно не знала полировки.       Инь Чжу и Цзинь Чжу размеренным шагом проследовали до места Главы ордена и молча встали по бокам от главного флага.       — Да уж, хозяйка из Мадам Юй, прямо скажем, никудышная, неужели она ничего не смыслит в расстановке мебели и украшении комнат? Надо передать ей, что помещение выглядит слишком мрачно, — собеседники Ван Линцзяо были явно не нужны. Она степенно прохаживалась по комнате и морщила свой привлекательный носик перед каждым на её взгляд вопиюще некрасивым предметом интерьера. — В следующий раз нужно непременно повесить побольше красных занавесок, так будет намного красивее.       Куда бы она ни пошла, везде находила, к чему прицепиться, на что указать, словно это был цветочный сад на её заднем дворе, а не главный зал резиденции великого ордена заклинателей.       Завершив прогулку по комнате и раздачу полезных советов, Ван Линцзяо, наконец, уселась на мягкую подушку, положила локти на стол, а на собственную ладонь — щёку. Без предписанного церемониями приглашения она самовольно заняла почётное место хозяйки Пристани Лотоса. Посидев немного и увидев, что никто не прислуживает ей, хмуро стукнула рукой по столу:       — Где чай? Почему мне не принесли чаю?       Даже обвешавшись драгоценностями с ног до головы, Ван Линцзяо не смогла скрыть истинной натуры: манеры её моментально выдавали отсутствие должного воспитания и знания этикета, что представляло собой довольно жалкое зрелище, поэтому никто на неё совершенно не реагировал.       На губах сестер Инь и Цзинь, в ожидании Мадам Юй застывших возле места Главы ордена, заиграли насмешливые улыбки. Инь Чжу произнесла:       — Чая не будет. А захочешь пить, так нальёшь сама.       Прекрасные глаза Ван Линцзяо широко открылись, а в голосе промелькнуло удивление:       — Слуги в Ордене Юньмэн Цзян всегда такие ленивые?       Цзинь Чжу добавила:       — У слуг Ордена Юньмэн Цзян есть более важные дела. А принести чай и налить воды сможет и простая рабыня, для этого не нужна помощь других людей.       Ван Линцзяо смерила обеих сестер сердитым взглядом и вопросила:       — Ваш Орден Цзян просто невыносим! Я всё-таки прибыла по приказу Второго молодого господина Вэнь! Между кланами заклинателей всё же нужно различать, кто сверху, а кто снизу. Кто вы такие?       Ей ответила Мадам Юй, появившаяся в дверях:       — Мои личные служанки.       Юй Цзыюань в пурпурном платье плывущей походкой вошла в центр зала. Широкие полы её наряда и длинные ниспадающие рукава сделали осанку женщины ещё более стройной, что поистине услаждало взор. Несколько прядей длинных волос были заколоты нефритовой заколкой тонкой работы, которая сейчас переливалась золотыми бликами вставки драгоценного металла.       Ван Линцзяо презрительно заметила:       — Мадам Юй, это никуда не годится: разве обыкновенная прислуга смеет открывать рот в главном зале ордена заклинателей? В Ордене Цишань Вэнь за подобное поведение им отвесили бы оплеуху.       Мадам Юй ровным голосом ответила:       — Инь Чжу и Цзинь Чжу — далеко не обыкновенная прислуга, они с детства воспитываются подле меня, никогда не прислуживают никому, кроме меня, и также никто не может раздавать им оплеухи. Не может и не смеет.       Ван Линцзяо не отступалась:       — Что вы такое говорите, Мадам Юй, если слуге дать слишком много воли, она пойдет против своего хозяина. Слуги должны вести себя так, как подобает слугам.       В этот момент в дверях Главного зала появился Цзян Чэн в сопровождении близнецов Вэй. Они прошли вглубь зала и застыли послушными тенями по бокам от Юй Цзыюань.       Мадам Юй смерила детей не предвещающим ничего хорошего взглядом, и, словно уловила скрытый смысл во фразе «слуги должны вести себя так, как подобает слугам», надменно хмыкнула в сторону близнецов Вэй:       — Это верно.       Вэй Усянь оглядел гостью с головы до ног и подумал: «Да ты ведь и сама обыкновенная прислуга», но вслух ничего не произнёс.       Юнру же, после слов Мадам Юй, будто ощутила на своём горле цепкие холодные пальцы: выдохнуть воздух из лёгких, как и сделать новый вдох стало сложно.       Мадам Юй не стала более развивать тему слуг, словно считала, что лишняя фраза в адрес Ван Линцзяо загрязняет рот. Она только искоса взглянула на гостью:       — Для чего ты схватила адептов Ордена Юньмэн Цзян?       Ван Линцзяо легкомысленно всплеснула руками:       — Схватила? Ах, вы о тех, которых мы взяли под стражу? Это длинный разговор: в двух словах и не расскажешь.       Рабыня, без доклада, без разрешения на визит, заявилась на порог другого клана, да ещё как само собой разумеющееся нагло увиливала от прямого ответа? Выражение лица Мадам Юй стало более суровым, она несколько раз покрутила Цзыдянь на правой руке, а на белоснежной коже кистей её рук надулись синие жилки.       Юй Цзыюань с холодной усмешкой, исполненной ехидства, ответила:       — Что же, я никуда не тороплюсь и готова выслушать твой рассказ.       Цзян Чэн холодно хмыкнул, а Инь Чжу и Цзинь Чжу гневно нахмурились. Ван Линцзяо пользовалась благосклонностью Вэнь Чао и являлась его фавориткой, потому сейчас её нельзя было оскорблять. Однако любой гость должен помнить, что всякому терпению есть предел.       Ван Линцзяо, словно ничего странного не заметила, поднялась со своего места и с безмятежной улыбкой на губах ответила:       — Мадам Юй, лучше всего теперь отказаться от всяческих связей с данными мятежниками. Ведь они вынашивали коварный замысел оскорбления моего Ордена Цишань Вэнь. Так что я приняла меры: отправила мятежников на вынесение приговора.       Мадам Юй вскинула брови и переспросила:       — Вынашивали коварный замысел?       Цзян Чэн, не сдержавшись, выкрикнул:       — Какой, к черту, коварный замысел могли вынашивать мои шиди?       Ван Линцзяо ответила:       — У меня есть доказательства. Подай сюда! — Она протянула руку к стоящему рядом адепту в огненно-белой мантии.       Заклинатель клана Вэнь передал ей в руки воздушного змея, после чего Ван Линцзяо, потрясая змеем, изрекла:       — Доказательства неопровержимы, и вы ещё отпираетесь?       Вэй Усянь, рассмеявшись, возразил:       — Это же просто обыкновенный воздушный змей в виде одноглазого монстра! Разве это доказательство?       — Думаешь, я слепая? Посмотри внимательнее, — Ван Линцзяо напудренным пальчиком провела по воздушному змею, уверенно рассуждая, — какого цвета этот змей? Золотого. А какой формы изображенный на нем одноглазый зверь? Круглой.       Мадам Юй ровно произнесла:       — И что с того?       Ван Линцзяо посмотрела на неё как на умалишённую и ответила:       — Что с того? Вы всё ещё не понимаете? Золотой и круглый, на что он похож? На солнце, конечно же! — На глазах у остолбеневших слушателей она с самодовольным видом продолжила. — В этом мире так много разных воздушных змеев, почему он выбрал именно одноглазого монстра? Рисунок на нём, очевидно, сделан в виде солнца, символа Ордена Цишань Вэнь. Он стрелял по такому воздушному змею, а значит, пользовался возможностью образно уничтожить солнце! Он собирался выстрелить в солнце! Это ли не оскорбление Ордена Цишань Вэнь, это ли не вынашивание коварного замысла?       Ван Линцзяо в самом деле считала себя невероятно умной. Слушая её притянутые за уши результаты расследования, Цзян Чэн, в конце концов, не выдержал и вмешался:       — Пускай воздушный змей золотой и круглый, но разве он похож на солнце? Совершенно не похож, ни капли! До сходства с солнцем ему еще далеко!       Его мысль тут же поддержал Вэй Усянь:       — Если так рассуждать, то и апельсины есть нельзя. Они ведь золотистые и круглые, верно? Но я, кажется, не раз замечал, как ты ела апельсины! Вам главное обвинить, а доказательства найдутся…       Его ледяным голосом прервала Мадам Юй:       — Замолчи.       Пока Ван Линцзяо пыталась насквозь пронзить Вэй Усяня взглядом, полным ненависти, Юй Цзыюань медленно развернулась и направилась к столу Главы ордена, грациозно опустилась за столик и только после этого произнесла:       — Так ты явилась сюда из-за этого воздушного змея?       Ван Линцзяо откинула с плеча копну тёмных волос и легкомысленно пожала плечиком:       — Разумеется, нет. В этот раз я от имени Ордена Цишань Вэнь и молодого господина Вэнь пришла наказать двух адептов Юньмэн Цзян.       Сердце Вэй Усяня пропустило удар, в его ладонь тут же легла ледяная ладошка сестры.       Мадам Юй, будто ничего особенного не происходило, ровным голосом спросила:       — Двух адептов? Кого?       Ван Линцзяо указала пальцем на близнецов Вэй со словами:       — Этот паршивец Вэй Усянь первым поднял бунт на горе Муси и едва не помешал великому подвигу Второго молодого господина Вэнь. Его сестра, Вэй Юнру, в свою очередь, вела себя непочтительно и дерзко, на каждом шагу перечила молодому господину Вэнь и даже отказалась исполнить его прямой приказ.       Слушая, как она несёт околесицу, искажая истину до неузнаваемости, Цзян Чэн рассмеялся от возмущения.       Вэй Усянь же вспомнил, что сегодня утром Цзян Фэнмянь покинул Пристань Лотоса, и подумал: «Они намеренно выбрали время для визита. Или же специально выманили дядю Цзяна!»       Ван Линцзяо не собиралась останавливаться:       — К счастью! Благословенный небесами молодой господин Вэнь, несмотря на все козни, что строили против него Вэй Усянь и Вэй Юнру, благополучно одолел Черепаху-Губительницу. Своим неповиновением воспитанники Юньмэн Цзян нанесли молодому господину Вэнь прямое оскорбление, простить которое не сможет никто, и только суровым наказанием они смогут смыть подобное пятно позора с репутации клана Цзян! Орден Юньмэн Цзян должен жестоко наказать их. Надеюсь, Мадам Юй покажет всем пример.       Цзян Чэн обеспокоенно оглянулся на близнецов и вновь повернулся к Юй Цзыюань:       — Матушка…       Но Мадам Юй грубо отрезала:       — Замолчи!       Ван Линцзяо осталась крайне довольна реакцией Мадам Юй, она проворковала:       — Эти близнецы Вэй, насколько я помню, слуги Ордена Юньмэн Цзян? Сейчас Главы ордена здесь нет, и, надеюсь, Мадам Юй примет взвешенное решение. А иначе, если Орден Юньмэн Цзян станет покрывать их, это заставит нас думать, что некоторые слухи, в самом деле, верны.       Женщина засмеялась, кокетливо прикрывая рот ладошкой, а после в комнате повисла напряжённая тишина.       Мадам Юй с лицом чернее тучи медленно переводила взгляд с Вэй Усяня на Юнру и обратно. Глядя на то, как по изящным чертам лица Юй Цзыюань пробегают волны жгучих эмоций, Вэй Усянь и Цзян Чэн стали опасаться, что в любой момент может начаться кровавая резня.       Вэй Усянь выпрямился и поджался всем телом, словно хищник перед атакой, а Цзян Чэна от гнева заметно потряхивало.       Инь Чжу и Цзинь Чжу будто бы расслабленно повели плечами, но каждый, кто посмотрел бы на них чуть более внимательно, без труда увидел бы, как правые руки заклинательниц перенеслись ближе к эфесам мечей, а пальцы левой сложились в знак призыва духовных сил.       Внезапно раздался тихий, но решительный голос:       — Второй молодой господин Вэнь, конечно же, имеет полное право наказать нас с братом за случившееся на горе Муси, — Юнру чуть крепче сжала пальца брата, а после высвободила свою ладонь и продолжила, сделав неуверенный шаг по направлению к Ван Линцзяо. — И госпожа Ван справедлива в своём требовании к Мадам Юй, — ещё один шаг вперед. — Однако сейчас уже поздний вечер, а все мы ужасно напряжены. Позвольте предложить всем чаю со свежими пирожными? Госпожа Ван сможет объяснить, какого рода наказание нам с братом надлежит понести, чтобы удовлетворить обе стороны.       Всем в зале показалось, будто лёгкий ветерок залетел в окна и остудил горячие головы. Несколько адептов Цишань Вэнь даже облегчённо выдохнули.       Первой отозвалась Ван Линцзяо. Она высоко закинула голову и открыто рассмеялась. Бросив колкий взгляд на личных служанок Мадам Юй, она произнесла, обращаясь к Юй Цзыюань:       — Вот именно так и должна вести себя прислуга! Что же, отличная идея! Неси лучшего чаю и пирожные.       Ван Линцзяо вновь хохотнула в рукав и вернулась за небольшой столик. Она оглядела комнату кругом и остановилась на всё ещё застывшей со сложным нечитаемым взглядом Юй Цзыюань:       — Что же вы, Мадам Юй, поскорее позвольте девушке обслужить нас. У меня в горле давно пересохло, ведь с дороги мне не предложили даже глотка воды.       Мадам Юй пытливо посмотрела в глаза Юнру и, видимо, увидев то, что ей понравилось, молча кивнула, отпуская девушку с поручением.       Вэй Усянь мимолётным касанием поймал руку сестры, уже мчащейся прочь из зала, и одними губами спросил:       — Что ты делаешь?       Юнру в той же манере ответила «Верь мне. Я скоро» и унеслась в кухню.       Девушка стрелой метнулась по галерее в сторону хозяйственных построек. Ледяные от нервного напряжения пальцы с трудом нащупали за поясом синий шёлковый мешочек с ядовитым порошком.