Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Прошла уже добрая неделя с тех пор, как они с Цзян Чэном расстались у каменной лестницы.       Поселок, где они договорились встретиться, располагался среди гор и выглядел довольно уединённым. Жителей там было немного, дороги оказались узкими и ухабистыми, а на обочинах не торчали торговцы.       Вэй Усянь старался поменьше попадаться жителям на глаза, но даже так уже трижды едва избежал патрулей Ордена Цишань Вэнь. Что заклинатели делали в такой глуши — неизвестно, но плакаты с изображением детей и воспитанников Главы Ордена Цзян исправно висели на единственной доске объявлений посёлка. Точнее, они уже были там, когда Вэй Усянь впервые вошёл в поселение.       Каждый день парень проводил на краю лесной тропы и смотрел в сторону гор. В его голове роилось множество обрывочных мыслей, но ни одна из них надолго не задерживалась.       Сколько ему придётся ждать Цзян Чэна, Вэй Усянь не знал, но надеялся, что не слишком долго. До сих пор в нём жила надежда, что им удастся встретиться с Вэй Юнру в Ордене Мэйшань Юй. Девушка ушла из Пристани Лотоса, и Вэй Усянь чувствовал, что с ней всё хорошо. Значит, она должна была уже встретиться с Цзян Яньли. Зная характер Юнру, Вэй Усянь не сомневался, что девушка сейчас методично и сухо просчитывает план, как отравить жизнь (образно и буквально) каждому псу из клана Вэнь. Порой он завидовал решительности, прагматичности и эффективности сестры. Парень слабо усмехнулся и вспомнил подпрыгивающего от испуга при любом шорохе адепта Ордена Цишань Вэнь: «Надо будет сказать сестрёнке, чтобы не трогала Вэнь Цин и Нина».       Шальную мысль о том, что Юнру могло в пути что-то задержать, Вэй Усянь гнал от себя ещё на первых образах. «Она благополучно добралась!» — он речитативом повторял эту нехитрую мантру, словно убеждая себя.       Между тем Цзян Чэна всё не было видно. Вэй Усянь понимал, что дело, которое в настоящий момент свершал его названый брат, не требует суеты, но всё равно ничего не мог поделать со своим нетерпением. С тех пор, как лишился Золотого Ядра, чувствовать сестру он мог только сердцем. Раньше даже течение духовных сил у близнецов было одинаковым, а потому один мог легко угадать, куда ушёл второй или какие эмоции он испытывал в этот момент. Сейчас же между ними осталась общей только кровь, и её однозначно было недостаточно! Вэй Усянь хотел обнять сестру, покрепче прижать к себе и услышать, как она говорит: «Всё будет хорошо. Вместе мы со всем справимся…»       Парень на мгновение зажмурился, представляя себе желанную картину, и вновь принялся тонкой веточкой перегонять с места на место мелкие камешки под ногами.       «Надо бы размяться, а то все мышцы затекли от сидения», — через некоторое время решил Вэй Усянь и встал, опираясь ладонями о колени, как вдруг почувствовал головокружение.       «Когда я в последний раз ел?» — озадачился парень и вздрогнул от треска сухих сучьев в звучной тишине леса.       Вэй Усянь насторожился. Тело встало в атакующую стойку, а рука поднялась к груди, будто готова была в любое мгновение наполниться сиянием духовных сил и нанести удар. Конечно же, в посеревшем от слабости парне в грязных тёмных одеждах и с чумазым лицом даже с большой натяжкой нельзя было угадать заклинателя. Ладонь его, приготовившаяся атаковать, так и застыла хищной лапой тигра, но не думала даже искру духовного пламени пустить между пальцами. Сейчас Вэй Усянь действовал по привычке, по инерции, так, как привыкло тело. В этот момент перед лицом потенциальной опасности он позабыл, что «как раньше» больше уже не будет.       Несколько мгновений совершенно ничего не происходило, а затем за спиной раздался шорох листьев. Вэй Усянь стремительно обернулся — наполненная кроваво-красным пламенем духовных сил ладонь Сжигающего Ядра с широкого замаха опустилась ему на грудь.       — А? — глаза Вэнь Чжулю удивлённо округлились.       От мощного удара в грудь Вэй Усянь подавился собственным дыханием и отлетел на добрый чжан назад, как раз достаточно, чтобы напороться на остро заточенный клинок.       Лезвие прошило тело насквозь с левой стороны, совсем рядом с сердцем. Вэй Усянь вскрикнул и зажмурился от резкой боли, в голове глухо ухнуло немой мольбой: «Сердце! Моя последняя связь с сестрой! Оставьте мне сердце!»       Меч выскользнул из тела — Вэй Усянь не смог удержаться на ногах и упал на колени перед своими палачами. Ладонь накрыла рану на груди, не выпуская кровь из тела.       Вэнь Чао презрительно хмыкнул за его спиной:       — Ну что, теперь ты поклонился мне?       Он стряхнул кровь с лезвия и встал прямо перед Вэй Усянем. Исполненный жестокого восторга, Вэнь Чао оскалился:       — Прыгай! Ты ведь так любишь поскакать! Подумать только, каким ты был нахальным в пещере Черепахи-губительницы! Отчего же сейчас изображаешь из себя почти труп?       Вэнь Чао с силой пнул парня в плечо, отчего тот, не в силах преодолеть собственную слабость, кулем повалился набок. Вэй Усянь лежал неподвижно, экономил дыхание и, даже при всём желании, не смог бы подняться на ноги.       — Что же ты? Давай! Сейчас я дам тебе возможность разгуляться, — съехидничал Вэнь Чао, в то время как Вэй Усяня окружили не менее дюжины адептов в солнечных мантиях.       Вэнь Чжулю стоял чуть поодаль от них и со сведёнными к переносице бровями разглядывал собственную руку, ту, что привыкла отнимать жизни и сжигать сосредоточения духовных сил заклинателей. Он, казалось, размышлял над чем-то, изредка косо поглядывая на Вэй Усяня.       Вэнь Чао хищно осклабился:       — Цзяо-Цзяо сказала, что ты задолжал ей руку.       Он чуть помолчал, сквозь ухмылку цокнул языком, не услышав никакой реакции, и продолжил:       — Однако я считаю, что отрубить тебе руку — это слишком просто. Ты быстро умрёшь от потери крови, и моё веселье закончится, даже не начавшись.       Вэнь Чао шагнул ближе и наступил на стиснутую в кулак ладонь Вэй Усяня, вдавливая её в мягкую почву. Парень даже не застонал — сил не осталось даже на такое простое действие, да и боль в груди была в разы сильнее прижатой руки.       — Сначала мы оборвём внутренние каналы, — со злорадным удовольствием делился планами Вэнь Чао, — а потом сожжем твоё Золотое Ядро…       Он опустился на корточки перед парнем и схватил того за волосы, вздёргивая голову к себе. Когда Вэй Усянь открыл переполненные ненавистью стальные глаза, Вэнь Чао удовлетворённо закончил:       — … чтобы ты, так же как твой ублюдочный названый братец Цзян Чэн, кричал на моих глазах, как умалишённый!       В этот момент глаза младшего сына Вэнь Жоханя были полны маниакального удовольствия и сумасшествия: зрачки сузились до размеров маленькой точки, радужка подёрнулась белёсой пеленой, а ухмылка превратилась в кривой оскал.       Вэй Усянь сплюнул кровь прямо в это лицо и прошипел:       — Вэнь Чао. Хватит попусту болтать. Давай уже делай всё, что собирался. Можешь замучить меня насмерть, если смелость позволяет. И чем бесчеловечнее, тем лучше. После смерти, — тут его глаза опасно блеснули серебристым клинком, — я стану свирепым демоном, и тогда у псов из клана Вэнь до конца жизни не будет ни дня покоя! Я буду денно и нощно преследовать Орден Цишань Вэнь, бесконечно проклиная всех вас!       Последние слова он яростно выплюнул в лицо опешившего Вэнь Чао. Каждая фраза, точно остро заточенный клинок, вонзалась в сознание всех присутствующих адептов Ордена Солнца, тем более произнесённая так — резко, отчаянно и без тени сомнения в голосе. Но опасливо засосало у всех под ложечкой скорее не от слов, а от выражения глаз Вэй Усяня — застывшие в бешенстве и жажде убийства немигающие жерла вулкана, с бурлящим в кипении серебром вместо лавы.       Сейчас Вэнь Чао был явно растерян. В конце концов, адепты известных кланов, такие как Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань, с самого детства находились под влиянием своего клана и его магических артефактов. По мере взросления они проходили через бесчисленные церемонии, успокаивающие душу, поэтому шансы на то, что они обернутся свирепыми призраками, сводились к минимуму.       Вэй Усянь был другим. Он был сыном слуги и в Ордене Юньмэн Цзян находился не с рождения, а значит, не имел возможности пройти через такое количество церемоний. И если он умрет, затаив в душе ненависть и злобу, то превратится в демоническое создание и примется их преследовать, что станет серьёзной проблемой. И чем более многочисленными и жестокими будут перенесённые им при жизни пытки, тем более жестоким призраком он станет после смерти.       Из замешательства Вэнь Чао вывел слабый ропот своей собственной свиты. Всякая тень ухмылки стерлась, а лицо опасно потемнело:       — Ещё и в демона хочешь превратиться?       Он злобно скрипнул зубами, хорошенько дёрнул пленника за волосы, отчего тот зажмурился, и с оттяжкой влепил Вэй Усяню звонкую пощёчину:       — Вэй Ин, ты правда считаешь себя настолько бесстрашным, смелым и непобедимым?       Вэнь Чао выпустил хвост Вэй Усяня из рук и поднялся — парень тут же уткнулся носом в землю. Понимая, что наверняка умрет, Вэй Усянь вдруг успокоился. Сейчас же в живот прилетел ощутимый пинок — Вэй Усянь содрогнулся всем телом, харкнул кровью и перекатился на бок. Ненависть, что клокотала в его душе, превратилась в решимость. Заметив выражение его лица, Вэнь Чао, несмотря на раздражение, ощутил страх, отчего взъярился ещё сильнее и вновь опустил сапог на грудь Вэй Усяня. Несколько адептов тут же присоединились и стали избивать пленника.       Наконец, Вэнь Чао приказал:       — Довольно! Ну что ж, посмотрим, надолго ли хватит твоей смелости. Схватить его!       Вэй Усянь сплюнул кровь, глотнул воздуха и решительно подумал: «Значит, пришло время убить меня? Даже если я умру, невелика будет разница. Умереть ничуть не хуже, чем жить, а ещё у меня есть серьёзный шанс обернуться свирепым призраком и начать мстить!» Такие размышления привели его в невиданное возбуждение.       Ходить или даже стоять самостоятельно Вэй Усянь был уже не в состоянии, потому его пришлось тащить двум адептам клана Вэнь. Вэнь Чжулю шагал рядом, зорко оглядывая окрестности и периодически кидая на пленника острые взгляды. Вэй Усянь встряхнул головой, прогоняя туман боли, и повернул голову посмотреть на человека, который убил Цзян Фэнмяня и Мадам Юй, а потом уничтожил Золотое Ядро Цзян Чэна. Он запечатлел в памяти каждую черту его лица с застывшим на нём холодным выражением.       Вместе с Вэй Усянем люди Ордена Цишань Вэнь поднялись в воздух на мечах, оставив далеко позади поселок и горы.       Отрываясь от земли на мече Сжигающего Ядра, Вэй Усянь чувствовал на своём горле цепкие жёсткие пальцы, способные не просто задушить, а в один миг сломать его шею. В голове парня мелькал калейдоскоп мыслей: «Даже когда Цзян Чэн спустится с горы, ему не удастся меня найти… Зачем мы поднялись так высоко? Решили сбросить меня вниз так, чтобы я наверняка разбился насмерть?»       Они летели долго, пока белоснежные облака перед ними не прорезала чёрная горная вершина. От горы этой веяло дыханием смерти. Она была подобна огромному тысячелетнему трупу, от одного взгляда на который кровь стыла в жилах. Живым здесь чувствовалось только неисчислимое сонмище чёрных как смоль воронов, что кружили над землёй с пронзительным криком.       Вэнь Чао первым, а за ним и остальные, начал медленно снижаться и спрыгнул на вершину чёрной каменной башни. С этого места и во все стороны вплоть до горизонта тянулись безжизненные тёмные земли. Даже здешний воздух, казалось, был наполнен дыханием смерти. Адепты Цишань Вэнь, стараясь не показываться своему начальнику на глаза, неуютно поёжились.       Бесстрастным остался лишь Вэнь Чжулю. Он ступил на каменную платформу и швырнул Вэй Усяня к ногам Вэнь Чао.       — Вэй Ин, ты знаешь, что это за место? — ехидно ухмыльнулся Вэнь Чао. — Эта гора называется Луаньцзан. Гора мертвецов.       Услышав название, Вэй Усянь почувствовал, как по спине до самого затылка прокатилась ледяная волна, а довольный собой Вэнь Чао продолжил:       — Это древнее поле битвы. Копни в любом месте — наткнёшься на труп.       Сумасшедший огонёк вновь разгорелся в его глазах, а всё существо охватило непонятное возбуждение:       — Гора Мертвецов находится в Илин. Вы, жители Юньмэн, наверняка тоже слышали это название, — он выразительно скосился на Вэй Усяня. — Всех безымянных умерших сбрасывают сюда, завернув в одну лишь циновку.       Реакции от пленника никакой не последовало — Вэнь Чао в досаде цыкнул, пнул Вэй Усяня в спину, заставляя упасть лицом в грязь, и тут же наступил на него, не позволяя подняться:       — Вэй Ин! — яростно прошипел Вэнь Чао. — Только посмотри на эту тёмную энергию!       Он, словно в восторге, замолчал на несколько мгновений, снял ногу с лица Вэй Усяня, раскинул руки в стороны и обернулся вокруг себя. Когда он вновь заговорил, в голосе появились одухотворённые интонации:       — Испокон веков многие кланы заклинателей пытались истребить её, да только всё без толку. Видишь, какая мощная аура зла? Даже мы, Орден Цишань Вэнь, не смогли ничего с ней сделать. Мы лишь оградили эту гору. Сейчас день, а вот ночью… Ночью тут может произойти все, что угодно. Если живой человек сюда попадёт, его тело и душа навсегда останутся здесь. До скончания времен он не сможет выбраться.       В этот момент Вэнь Чао выдохнул, прикрыл глаза и замер.       Вэй Усянь с трепетом всматривался во мрак у подножия каменной башни, когда вновь раздался голос Вэнь Чао:       — Вэй Ин, твоя семья задолжала мне ответ за унижение, а ещё за то, что испортила мою ненаглядную Цзяо-Цзяо.       Парень никак не отреагировал, но Вэнь Чао в этот раз отчего-то не разозлился, а только сложил руки за спиной и вкрадчиво продолжил:       — Сколько времени понадобится на лечение — неизвестно. Отметины от кнута тоже неясно, сойдут ли, поэтому ты уж не обессудь…       Вэнь Чао гортанно хохотнул, а в Вэй Усяня словно молния ударила от страшного подозрения. Он стремительно обернулся к своему мучителю и встретился с довольным, возбуждённо ехидным взглядом.       — Сам понимаешь, я не могу спать в холодной постели. А пока Цзяо-Цзяо слаба… да и вообще… её надо кем-то заменить, — смаковал каждую фразу Вэнь Чао, упиваясь беспомощной яростью пленника. — Вэй Юнру, на мой взгляд, для этой роли подойдёт лучше любой другой. А-ха-ха-ха.       Вэнь Чао залился победным хохотом, а Вэй Усянь не выдержал — рванулся вперёд не думая, исполненный единственным желанием прикончить на месте этого выродка Вэнь Жоханя.       Однако ему не дали даже на один шаг приблизиться к Вэнь Чао. Слабое тело обмякло у ног Вэнь Чжулю, повинуясь весьма ощутимому удару ребра ладони в основание шеи.       Вэнь Чао шагнул ближе к нему и вновь схватил за длинный хвост.       «У него такой фетиш, что ли?» — мелькнуло в сознании Вэй Усяня в то время, когда он даже не поморщился от боли, поскольку ярость набатом стучала в висках.       Заглянув в глаза поверженного врага, Вэнь Чао удовлетворённо закончил свою мысль:       — Я найду твою сестричку и хорошенько потолкую с ней. Она была настолько вкусной, что забыть её сложно. В этот раз мне никто не помешает, я, наконец, закончу начатое, — он плотоядно облизнул губы и мечтательно прикрыл глаза. — Когда мы с Вэй Юнру встретимся, нам предстоит долго, о-о-очень долго наверстывать упущенное время на душистых простынях в моей спальне…       Вэй Усянь взревел «Не смей!» и в прыжке попытался достать глаза Вэнь Чао. Он даже почувствовал, как ногти впиваются в плоть, но тут его отдёрнули назад и подняли над землёй за ворот одежды.       — Ах ты тварь безродная! — Вэнь Чао прижал ладонь к щеке — из-под пальцев тонкими струйками сочилась кровь. Он разразился отборной бранью и со всей силы ударил Вэй Усяня кулаком, наполненным духовным сиянием, в солнечное сплетение. В тот же момент Вэнь Чжулю разомкнул руки, отпуская пленника.       Удар был такой силы, что Вэй Усяня отбросило назад. Земли под ногами уже не было, и он полетел прямо в черноту Горы Мертвецов.       В последний момент Вэй Усянь увидел на правой щеке Вэнь Чао три глубокие борозды от ногтей. «Жаль, не дотянулся до глаза», — успел расстроиться парень, прежде чем чёрный туман сомкнулся над его головой.                            ***              Двадцатый год правления императора Сюань Чжэна.       Орден Юньмэн Цзян стёрт с лица земли.       Безрассудство Ордена Цишань Вэнь расцвело буйным цветом.       Они устанавливали повсюду свои Надзирательные Пункты, а, если кто-то пытался им воспротивиться, они убивали всех без остатка и уничтожали целые кланы.       Земля покрылась трупами и наполнилась реками крови.                            ***              Ему повезло. Лететь с высоты пришлось недолго.       Едва тело погрузилось в укутавший Гору Луаньцзан туман, в спину больно врезался большой уступ. У Вэй Усяня перехватило дыхание, и с кашлем горлом пошла кровь. Сразу за уступом начался довольно пологий склон, который парень преодолел кубарем.       Падение завершилось странным треском, будто ломают сухие сучья деревьев, а что-то округлое и твёрдое упёрлось в живот и бока Вэй Усяня.       Парень вновь закашлялся и сплюнул вперемешку с кровью внушительных размеров земляной ком. Некоторое время он лежал на холодной земле, не решаясь самому себе признаться, жив ли ещё или уже умер.       Из состояния небытия его вырвал тонкий и заливистый смех, словно смеялась молодая, озорная девушка. У этого звука не было направления — он слышался сразу везде.       Вэй Усянь с трудом поднял голову и всмотрелся во мглу:       — Так это и есть… гора Луаньцзан?.. — сказал вслух или подумал, парень до конца не был уверен: собственные мысли двоились.       Перед его глазами всё плыло и размывалось, но сизо-голубой, леденящий душу тусклый свет лился откуда-то прямо перед ним, словно указывал направление или цель. Парень с трудом приподнялся на локти и попробовал пошевелить ногами. Они отозвались тупой болью, но послушались.       Вэй Усянь подтянулся и пополз в направлении свечения. Что там, он не знал, но бездействовать сейчас было глупо. Парень очередной раз оттолкнулся — рука соскользнула с чего-то гладкого и твёрдого. Только сейчас он скосил глаза вниз и разглядел, что ползёт среди бесчисленного множества человеческих скелетов. Будто широкая белёсая река, кости, вылизанные ветром и тёмной энергией до кристального блеска, были повсюду. Целые, сломанные, раскрошенные в щепки, полными скелетами или только отдельными частями — они усеивали неширокий овраг, из которого сейчас пытался выбраться Вэй Усянь.       Вэнь Чао что-то такое говорил — теперь парень в этом убедился. Количество костей вокруг подтверждало: Гору Мертвецов использовали в качестве кладбища «неудобных» трупов. Вэй Усяня пробрало дрожью. Он почувствовал, как в груди заканчивается воздух, и сделал глубокий вдох. Тут же вновь раздался заливистый смех, и тонкий голосок прозвучал у самого уха парня:       — Попался! Хи-хи-хи-хи…       Вэй Усянь вздрогнул и стремительно обернулся: над ним в танце кружились четыре сгустка энергии, переливающиеся сине-зелёным сиянием.       — Ах ты… — хотел отмахнуться от сгустков душ Вэй Усянь, но в этот момент почувствовал, как в бедро вцепилось что-то колючее и морозное. — А-А-А!       — Ещё один пришёл, — прошипело из-под земли, и очередное бурое щупальце мрака опутало ноги парня.       Вэй Усянь с ужасом осознал, что со всех сторон окружён тёмными эманациями. Они клубились и извивались, точно змеи ползли по земле и взмывали в небо фонтанами. Оживший кошмар любого живого существа, освещённый тусклым сиянием резвящихся озлобленных душ умерших.       — Новенький! Новенький! Я так голодна! — пропел сизый сгусток энергии и примостился на руке Вэй Усяня.       Парень тут же зарычал от жгучей боли, словно в него впились клыки хищного зверя.       — Пахнет вкусно! — проскрипел другой огонёк, забираясь за ворот одежды.       — А-А-А-А! — заорал Вэй Усянь, перекатился на спину, пытаясь прогнать от себя, словно назойливых мух, тёмные сгустки. — Пошли прочь!       Ответом ему со всех сторон раздался заливистый хохот на сотни голосов. Парень стремительно поднялся на колени и изо всех сил пополз в направлении голубого свечения вдали.        — Сбежать решил? — злорадно проскрежетало над ухом, и Вэй Усянь вновь очутился лицом в грязи, повинуясь мощному удару в спину.       — Иди к нам! — клубились бурые щупальца.       — Хватайте его! Съедим его! — голосили проклятые души.       Не в состоянии больше этого выносить, Вэй Усянь вскочил на ноги и кинулся бежать.       — Куда ты так торопишься? — ласково коснулись плеча бурые плети. — Останься с нами!       Щупальца догнали его без каких-либо усилий и уже почти сомкнули кольцо на талии, но парень упал на корточки и одним прыжком оказался в половине чжана от смертельной хватки. Он ринулся вперед к свету, но уже через пару шагов услышал протяжный и низкий рык десятков неживых.       — Ходячие мертвецы! — задохнулся Вэй Усянь и резко затормозил. Как раз вовремя: прямо перед его лицом воздух пронзила скрюченная рука с беспорядочно свисающими с кости ошмётками гнилой плоти.       Назад было нельзя, вперёд — тоже. Парень развернулся в сторону и принялся забираться по пологому склону оврага.       — Куда собрался? — ехидно хихикали в уши призраки.       — Останься! — шипели бурые щупальца, вновь и вновь поднимаясь из земли.       — Р-р-р-р-р-а-а-а-р-р-р-р! — ревели ходячие мертвецы.       Но Вэй Усянь упрямо лез наверх, отмахиваясь от преследователей:       — Убирайтесь прочь!       Под руку попался камень — он швырнул его во мрак, и тут же за спиной яростно взревели. Тело Вэй Усяня в один момент пронзило сотнями потоков тёмной энергии, подняло над землёй, лицом к сумрачному небу, и отбросило назад в толпу алчущих живой плоти.       — Больно… как больно… помогите кто-нибудь… — скрипел зубами, скулил, молил и орал Вэй Усянь, погружаясь всё глубже во мрак, — больно!.. А-А-А-А-А-А!       — О-о-о-о, какой вкусный, — раздалось довольное чавканье, — много духовных сил! Парня хватит надолго.       — Да-а-а, — прошелестело рядом, — но скоро они иссякнут, тогда он станет бесполезным. Придётся отдать его падальщикам.       Стремясь найти спасение от страшной агонии, Вэй Усянь разомкнул веки и уставился в голубое сияние впереди. Внезапно в глазах вспыхнуло нестерпимо ярким белом светом — мрак Горы Луаньцзан мгновенно исчез, как пропали все сколько-нибудь неприятные ощущения.                     ***              Парень с удивлением увидел себя в пурпурной мантии Юньмэн Цзян. Под ногами упруго пружинили доски мостиков Пристани Лотоса. Водная гладь была покрыта цветущими лотосами, а в воздухе стоял освежающе сладкий аромат.       Впереди, в деревянной беседке, за чаепитием сидели Цзян Фэнмянь и Мадам Юй. Две фигуры были погружены в атмосферу уютного безмолвия, наполненного нежными взглядами да ласковыми поглаживаниями ладоней друг друга. Лица супругов светились любовью.       — Вэй Усянь! Догоняй! — засмеялся ребёнок совсем рядом и юркой фиолетовой змейкой скользнул в сторону беседки.        — Цзян Чэн! Подожди! — воскликнул маленький Вэй Усянь и кинулся вслед за названым братом.       Дети играли в пятнашки, резвились у ног взрослых, а Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань любовались ими.       Картинка была столь идеалистичной, совершенной, что все страхи вымылись из сознания Вэй Усяня. Он улыбнулся, позволяя телу расслабиться, и тут услышал откуда-то сбоку голос Цзян Яньли:       — А-Сянь, ешь медленнее, не проглатывай всё сразу.       — Спасибо, шицзе, — довольно облизнулся юный Вэй Усянь, выскабливая со дна миски последние капли вкуснейшего супа из корней лотоса и свиных рёбрышек.       Воздух вокруг наполнился манящим запахом любимых блюд, и Вэй Усянь не утерпел — шагнул ближе, намереваясь попросить порцию и для себя.       Образы тут же рассеялись.       — А-Ин, ну сиди ты уже спокойно! У тебя же колени стёсаны, а не иглы рассыпаны на стуле! — бухтела на него юная Вэй Юнру, смывая кровь и обрабатывая раны.       — Вэй Ин, давай мы с тобой местами поменяемся? Пусти меня к Вэй Аи, а сам садись на моё место, — предложил юный Цзян Чэн и тут же поморщился, когда старый лекарь присыпал рану на голени белым порошком. — Уж я-то не буду дёргаться, пока меня лечат. Правда же, Вэй Аи? — он с завистью посмотрел на тонкие ласковые руки девушки и заглянул в её глаза.       — Ну… можно, конечно, — юная Юнру зарделась щеками, чуть прикусила губу и откинула со лба непослушный локон.       — Нет уж-нет уж, — заторопился юный Вэй Усянь и переместился так, чтобы прервать этот контакт взглядов Цзян Чэна и Вэй Аи, — сестрёнка только моя! Так что лечить тоже будет, прежде всего, меня!       Он нагло ухмыльнулся в рассерженное лицо юного Цзян Чэна и, казалось, прямо сейчас самодовольно покажет ему язык.       — Молодой господин Цзян, пожалуйста, сидите спокойно, иначе повязка получится неровной, — проскрипел старый целитель клана Цзян и только тяжело выдохнул, понимая, что юность не унять.       Вэй Усянь вспомнил этот эпизод и хохотнул: они тогда увлеклись в тренировочном поединке и оба приползли в медицинский блок, покрытые царапинами и ссадинами с ног до головы. Юнру ещё пару дней на них ворчала: «Знайте меру и берегите себя, иначе лечить не буду!»       Он готов был остаться в этих воспоминаниях навечно, но картинка подёрнулась дымкой и вновь изменилась.       Теперь Вэй Усянь увидел себя на вершине стены Облачных Глубин. Напротив него стоял божественно прекрасный Лань Ванцзи.       — Это Улыбка Императора! — лучезарно улыбался юный Вэй Усянь. — Хочешь, я поделюсь с тобой, а ты сделаешь вид, что не видел меня?       — В Облачных Глубинах запрещён алкоголь, — прозвучало в ответ прохладное.       «Наша первая встреча», — догадался Вэй Усянь и уставился на Лань Ванцзи. Как давно он его не видел! «Какой же всё-таки совершенный…»       В этот самый момент Лань Ванцзи стремительно обернулся к нему и исполненным беспокойства голосом воскликнул:       — ВЭЙ ИН!..                     ***              Образы мгновенно вспыхнули белым светом и испарились. Вэй Усянь вновь осознал себя лежащим на чёрной земле Горы Луаньцзан. Зловещие бурые потоки беспорядочно клубились над ним и проникали в тело. Парень не чувствовал ничего, кроме щемящей пустоты внутри.       «Так это был всего лишь сон?» — расстроился Вэй Усянь.       — Живой! Он ещё жив! — радостно прошипело совсем близко.       Парень с ужасом увидел, как оживились тёмные щупальца, как замерли над ним на мгновение и резко вонзились в его тело все сразу. Удар был такой силы, что тело Вэй Усяня подбросило над землей на целый чжан. Он повис в воздухе, не в силах пошевелиться, и застонал: почувствовал затапливающую всё тело тяжесть.       Бурые сгустки энергии изменились и словно бы обрели материальное тело. Сейчас множество кроваво-чёрных всполохов призрачных рук обнимали Вэй Усяня, крепко сжимали и проникали в самые глубины его организма.       — А-А-А-А-А! — заорал парень, когда чистая тёмная энергия добралась до места, где когда-то сияло Золотое Ядро.       Его тело изломало в каждой кости и суставе, рот застыл в вопле боли, а зрение постепенно заволокло алой пеленой. Ему показалось, что земля под ним разверзлась и наружу вылилось море кипящей крови. Оно пузырилось и бурлило, брызгало фонтанами и утягивало в своё нутро растерзанное и обескровленное тело Вэй Усяня.       Кровавая жижа залилась в нос и горло, заполнила уши, лишила дыхания. Сознание Вэй Усяня вновь померкло. В этот раз он увидел разорённую Пристань Лотоса, мертвые тела Цзян Фэнмяня и Мадам Юй, изувеченного пытками Цзян Чэна и бездыханных Цзян Яньли и Вэй Юнру.       Кровавое море вскипело фонтаном и обрушилось сверху на Вэй Усяня, отзываясь картинами сожжённых Облачных Глубин и растерзанных тел обоих нефритов клана Лань, Ванцзи и Сичэня. Теперь не только тело, но и сознание скручивало жгучей болью, а разум по капле вытекал из его глаз вместе с кровавыми слезами.                     ***              Неожиданно в голове зазвучал строгий голос учителя Лань Цижэня:       — Вэй Усянь, ответь мне лучше вот на что. К примеру, жил на свете один палач, и были у него родители, жена и дети. За всю свою жизнь он обезглавил больше сотни человек, а сам внезапно скончался прямо посреди городской площади, и труп палача выставили на солнце на семь дней. Вскоре затаённая злоба сделала своё дело — он восстал и начал убивать. Что нужно сделать?       — Духовное начало, — бодро отозвался Вэй Усянь времен ученичества в Облачных Глубинах, — это светлая энергия. Затаённая злоба — это тёмная энергия. Светлая энергия копится у человека в сосредоточении духовных сил, Золотом Ядре и его каналах, и с её помощью можно раскалывать горы и осушать моря. Так почему же нам не научиться использовать и тёмную энергию?                     ***              Из воспоминаний Вэй Усяня выдернул безумный гогот сонмища призраков:       — Кажется, ему очень больно! Он долго не продержится! Зовите падальщиков! Е-хе-хе…       — А-А-А-А-А-А! — задохнулся в крике парень и потерял сознание.       Без чувств ему позволили быть недолго, но в тот короткий миг он увидел самый светлый и умиротворяющий образ из всех возможных: Лань Ванцзи предстал перед его взором на вершине зелёного пригорка в Облачных Глубинах, под высоким деревом цветущей магнолии. Он сидел на свежей траве и мягко перебирал пальцами струны своего гуциня.       «Лань Чжань божественно играет», — заслушался Вэй Усянь, прежде чем его выдернули в тёмную реальность.       Море крови полоскало его истерзанное тело, неспособное больше шевельнуть ни единым мускулом.       Почти нечаянно в его тусклом сознании скользнула мысль: «Орден Гусу Лань специализируется на музыке, а музыкальные инструменты использует как одно из самых мощных орудий в арсенале».       Верно, понял парень, заклинатель Облачных Глубин усиливает духовные потоки мелодией, расширяя площадь их действия. «Музыка — это медиатор», — родилось определение. Осознание того, что любая атака звуком, наполненным духовными силами заклинателя, становится массовой и действует по площади, прошло мимо Вэй Усяня априори понятным. «… и зачем это мне сейчас?» — озадачился парень, купаясь в кровавом вареве.       Мысли на некоторое время погасли, чтобы очень скоро буквально взорваться именем: «ЧЭНЬЦИН!». Вэй Усянь распахнул глаза.       До сих пор он играл только для развлечения и собственного удовольствия, используя флейту только как поддержку. Пусть он и вкладывал немного духовных сил в свою игру, но никогда не мыслил флейту в качестве оружия. Теперь же у него нет Золотого Ядра, а остатки духовных сил в его теле почти полностью пожрали озлобленные души Горы Мертвецов. Однако там, где когда-то искрилась мощью светлая энергия, сейчас гуляют тёмные эманации и скопилось несчётное количество злобных духов, пожирающих его душу.       «Затаённая злоба — это тёмная энергия», — вновь подсказала память.       «Да, — завершил мысль Вэй Усянь, — тёмная энергия в чистом первозданном виде, а значит, её тоже можно использовать, как когда-то научились использовать светлую…»       Парень был слаб, уже даже не чувствовал собственные конечности и не был уверен, жив ли ещё, но сейчас, именно в этот момент, он словно увидел последний шанс выжить. «Стоит попробовать», — решился Вэй Усянь и потянулся за отворот изорванной в клочья ханьфу. Рука, удивительно, его послушалась, ухватилась за гладкий чёрный корпус и потянула к губам флейту.       Тут же пространство наполнилось издевательским хихиканьем:       — О, последняя воля мертвеца? И-хи-хи-хи-хи…       — Захотелось поиграть? Ну, давай, услади наш слух! Развлеки нас! Хи-хи-хи-хи-хи, — обрадованно пропищал тонкий детский голосок прямо над ухом.       Тёмная сущность Горы Луаньцзан, словно в предвкушении, расступилась, кровавое море отхлынуло в стороны, но не выпустило из своих объятий парня.       Вэй Усянь не чувствовал собственного дыхания, но сдаваться не собирался. Он несколько раз кашлянул, выплёвывая кровавую жижу из лёгких, и поднёс к губам инструмент. Он не думал, что будет играть, потому из-под пальцев полилась какая-то незамысловатая песенка из тех, что обычно слышатся вечерами из дверей питейных заведений.       Руки Вэй Усяня неудержимо тряслись, мокрые пальцы скользили по гладкому корпусу, а потому его флейта отчаянно фальшивила.       — И это ты называешь игрой? — взревели в гоготе озлобленные души. — Позор! Выбрось флейту!       Чэньцин потянули из его рук, но Вэй Усянь намертво вцепился в чёрный корпус: «Как же я раньше управлял духовными силами? Не могу вспомнить? Это получалось как-то само собой. Надо вспомнить, как меня учили».       Тем временем бурная радость его мучителей не утихала:       — О, падальщики, падальщики! Пришли! Пришли! Вовремя, этот пацан сейчас издохнет!       Вэй Усянь заметил вдалеке чёрные, раскачивающиеся из стороны в сторону, тени. С десяток лютых мертвецов шагали прямо к нему в сопровождении стаи воронов.       Парень уже почти смирился с неизбежным. Он поднёс флейту к губам и закрыл глаза. Полилась ласковая мелодия, рассказывающая историю о взаимной любви. Эту песню очень любила шицзе.                     ***              Перед глазами Вэй Усяня вновь ярко вспыхнули образы дома. Вот он с Цзян Чэном упражняется с первыми деревянными мечами; вот они стоят на коленях в наказание за шалости, но вместо того, чтобы раскаяться в своих поступках, весело переговариваются и подшучивают над шиди, едва способными дышать и без сил повалившимися на землю после забега в двадцать кругов вокруг тренировочного поля по приказу Мадам Юй.       Образы изменились. Теперь Вэй Усянь видел себя и Цзян Чэна совсем юными, не старше одиннадцати лет. Цзян Фэнмянь в своём кабинете проводил для них занятие и учил подчинять своей воле потоки энергии внутри тела.       — А-Чэн, А-Сянь, концентрируйтесь на собственном желании. Почувствуйте, как ваши тела наполняют потоки светлой энергии. Вам надо только пожелать, и сила подчинится, — Цзян Фэнмянь сидел за своим рабочим столом и смотрел на озадаченных мальчишек, разглядывающих собственные ладони.       — Смотрите, — позвал детей Цзян Фэнмянь, — если всё сделаете правильно, вот так должно получиться.       Его рука несильно вспыхнула пурпурным свечением, и потоки светлой энергии заиграли между пальцами.       — Ва-а-а-ау! — восторженно выдохнули мальчишки и с удвоенным усердием принялись пытать взглядами собственные ладошки.       — Сосредоточьтесь, — мягко направлял Цзян Фэнмянь.       Терпения у юных Цзян Чэна и Вэй Усяня не было совершенно, поэтому буквально через несколько минут безуспешных попыток мальчишки расстроенно засопели носами, а глаза Цзян Чэна покраснели и наполнились слезами.       — А-Чэн, А-Сянь, не расстраивайтесь. У вас всё получится. Не надо заставлять себя. Бегите играть. Позднее продолжим, — Цзян Фэнмянь посмотрел в печальные мордашки детей и ласково улыбнулся.       В тот день, вспомнил Вэй Усянь, они с Цзян Чэном убежали играть во фруктовый сад. Как раз начинался сезон созревания локв. Мальчишки, конечно же, первым делом забрались на высокое дерево и принялись за обе щёки уплетать едва созревшие плоды. Что они обсуждали в тот момент, Вэй Усянь не помнил, поэтому он с удовольствием смотрел на довольного себя и маленького Цзян Чэна.       Внезапно нога Цзян Чэна соскользнула с подломившейся ветки. Мальчик не успел уцепиться и полетел на землю.       — ЦЗЯН ЧЭН, ОСТОРОЖНО! — закричал перепуганный насмерть юный Вэй Усянь и попытался схватить за руку брата.       Он не успел поймать протянутую к нему руку. Юный Вэй Усянь в ужасе смотрел, как падает его брат.       — А-А-А-А-А-А!!! — кричал Цзян Чэн.       «Он же поранится! Нет! Надо как-то помочь!» — юный Вэй Усянь так и застыл с вытянутой рукой вслед брату.       Вдруг у самой земли Цзян Чэн на краткий миг завис в воздухе, укутанный бледным красноватым свечением, а после несильно плюхнулся на спелую траву.       На несколько мгновений мальчики удивлённо застыли.       Цзян Чэн пришёл в себя первым:       — Что произошло?       — Не знаю, — ответил юный Вэй Усянь и принялся спускаться с дерева.       — Ты это сделал? — требовательно спросил Цзян Чэн и отчего-то насупился.       — Не знаю.       — Что за ерунда тут творится? — вспылил Цзян Чэн и подскочил к только что ступившему на землю брату.       — Я не знаю! — почти крикнул юный Вэй Усянь, а после добавил уже спокойнее. — Пошли к дяде Цзян.       Глава ордена был занят проверкой отчётов, когда дети без стука ворвались к нему в кабинет, но браниться Цзян Фэнмянь не стал — он сразу увидел, что мальчики чем-то сильно напуганы.       После их сумбурного рассказа, Цзян Фэнмянь заключил:       — А-Чэн прав, А-Сянь. Это ты сделал.       — Я?! — опешил юный Вэй Усянь.       — Да, — Цзян Фэнмянь мягко коснулся волос обоих детей, но смотрел на маленького Вэй Усяня, — твоё желание спасти А-Чэна было столь велико, что обрело некое подобие тела. Это и есть духовные силы. Ты придал своему желанию прямое направление и задачу. Твоя энергия, — он положил ладонь на грудь Вэй Усяня, — откликнулась. Так устроено искусство заклинательства.       Мальчишки недоуменно переглянулись и вновь уставились на Главу ордена, а тот продолжил:       — Духовная энергия — это такой же инструмент заклинателя, как и тренированное тело и усиленный медитациями дух. Медитируя, мы отрешаемся от земного, приходим в согласие с собственными желаниями, что позволяет нам лучше управлять потоками светлой энергии. Понимаете, А-Чэн, А-Сянь?                     ***              Вэй Усянь выплыл из собственных воспоминаний и заметил, что всё ещё играет на флейте, а злобные сущности Горы Луаньцзан застыли вокруг него словно в трансе.       «Я понимаю, дядя Цзян, — мысленно поблагодарил парень своего воспитателя. — Надо направить поток энергии, будто это твоя рука, которой ты держишь меч, тогда энергия подчинится».        Лютые мертвецы были совсем рядом и уже протянули посеревшие руки с хищными когтями к нему. В этот момент Вэй Усянь изменил мелодию. Теперь она кричала и ругалась, гнала от прочь от себя и проклинала. Чэньцин в его руках пропустила тусклую искру между отверстиями и начала слабо светиться алым.       «Последние остатки светлой энергии в моём теле», — понял Вэй Усянь, но не знал, радоваться ему или нет.       Мертвецы и злобные сущности вокруг него застыли на миг, но затем словно с цепи сорвались. Они накинулись на свою жертву, разрывая на нём уже и без того изодранную ханьфу, царапая когтями кожу. Грудь Вэй Усяня оголилась. Стал виден свежий шрам на солнечном сплетении, там, где совсем недавно пылало энергией Золотое Ядро заклинателя. Вэй Усянь порадовался, что уже почти не чувствует боли, причиняемой терзающими его обитателями Горы Мертвецов, и всё продолжал играть.       Внезапно Чэньцин загудела в его ладонях. Чёрная дымка опутала инструмент — флейта зазвучала пронзительно и властно, словно истошно закричала. У Вэй Усяня на мгновение заложило уши, а взгляд порезало звучанием. Парень не успел задуматься, как это «порезать взгляд о звук», но именно такое у него было ощущение.       В этот момент тело Вэй Усяня освободилось от удерживающих его оков. Лютые мертвецы в ужасе отпрыгнули, будто их ударили, и застыли в нерешительности, раскачиваясь из стороны в сторону.       Кроваво-бурые щупальца тёмной энергии опустили Вэй Усяня на землю и отползли на безопасное расстояние. Озлобленные души вовсе ускользнули в неизвестном направлении.        Тело Вэй Усяня опутали тёмные всполохи, однако сейчас они были послушны и ласково льнули к нему. Парень поднял взгляд на сумрачное небо над Горой Мертвецов и на периферии сознания отметил: «Здесь, видимо, никогда не видно луны или солнца».       Он с трудом сел и привалился спиной к чёрному камню. Только сейчас Вэй Усянь отнял флейту от губ. Лютые мертвецы и злобные духи всё также стояли в паре шагов от него. Они рычали и ворчали, скалились и огрызались, но подойти не смели.       Вэй Усянь с трудом пропустил воздух в лёгкие сквозь воспалённое горло и сейчас отчего-то почувствовал себя до странности живым. Зловещие звучание и мрак Горы Мертвецов не вызывали в нём прежних ужаса и паники.       Парень прощупал собственное тело, пошевелил руками и ногами, проверяя, не сломано ли чего, поморщился от боли в плече и бедре, где появились рваные крупные раны, и даже не обратил внимания на множество синяков по всему телу. А ещё его не насторожило, что раны от злобных сущностей и меча Вэнь Чао не только не кровоточили, но выглядели так, словно их прижгли.       Вэй Усянь без сил откинулся на чёрный камень и прикрыл глаза.       Сколько он отдыхал, неизвестно, но, когда вновь очнулся, мертвецы и тёмные сущности всё также охраняли его сон.       Парень злобно усмехнулся, обвёл их взглядом и заключил:       — Напрасно вы меня сразу не прикончили. Теперь всё будет по-моему.       Он с трудом поднялся на ноги и припал на правую — понял, что та травмирована, но не сломана.       — Лань Чжань, мы поменялись местами, — слабо улыбнулся Вэй Усянь, но уже через мгновение всякий след радости сполз с его лица.       Он поднял руку к глазам и сжал кулак. Запястье тут же опутал виток тёмной энергии и принялся ластиться, прося разжать пальцы. Вэй Усянь сжалился — в ладонь скользнула лента чёрно-зелёного шёлка. Поток тёмной материи принялся играть с пальцами, ладонью заклинателя, обернулся вокруг кисти и засиял кроваво-алыми переливами.       Вэй Усянь хищно ухмыльнулся, а глаза его налились алым сиянием. Он произнёс, чётко проговаривая каждое слово:       — Да. Теперь. Всё. Будет. По-моему.