Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Лань Сичэнь собрал для Ордена Юньмэн Цзян две повозки с провизией, лекарственными снадобьями и инструментами, необходимыми для нормального функционирования лагеря. Лань Цижэнь же настоял, чтобы адепты Облачных Глубин сопровождали посылку. Однако заклинателям пришлось на время снять белоснежные мантии Ордена Гусу Лань.       Лань Ванцзи, Цзян Чэн и Вэй Юнру отправились в тренировочный лагерь по воздуху.       Перед самым отбытием Лань Сичэнь попытался подарить девушке зачарованный меч из арсенала Ордена Гусу Лань. Но Цзян Чэн, и без того с трудом принимающий «подачки», взорвался такой возмущённой тирадой, что Юнру пришлось его успокаивать довольно долго.       Да, Пейжи до сих пор хранилась в Малом Дворце Безночного города, однако Орден Юньмэн Цзян не настолько беден, чтобы не иметь возможности обеспечить простейшей экипировкой своих адептов! У Юнру даже голова разболелась, какой мог случиться скандал. Лань Сичэнь принял вспышку Цзян Чэна ровно, но отступать от своей затеи не собирался.       Напряжённую атмосферу разрядил благоразумный компромисс: Лань Ванцзи выдал девушке тренировочный меч Облачных Глубин, духовной силы которого едва хватило бы на один длительный перелёт. Юнру с благодарностью его приняла под недовольное бурчание Цзян Чэна.       — В самом ближайшем будущем мы вернём свои мечи. Пейжи для меня дороже любого самого редкого артефакта, — успокаивала Юнру расстроенного Лань Сичэня.       — Точно, — поддакнул Цзян Чэн, — а в арсенале тренировочного лагеря Ордена Юньмэн Цзян вполне найдётся достойная замена до тех пор.       Лань Сичэнь смирился, но наказал Лань Ванцзи и Юнру как можно чаще писать обо всех новостях.       До деревни Банлианг они добрались без происшествий через несколько часов. Цзян Чэн всю дорогу недовольно хмурился, Юнру, всё ещё испытывая слабость после болезни, сконцентрировалась на парении, а Лань Ванцзи пребывал в своём привычном молчаливом состоянии.       В поселении останавливаться было нельзя, поэтому заклинатели устремились прямиком в горы. Цзян Чэн уверенно вёл за собой сквозь розовеющий в закатных лучах туман.       Очень скоро впереди показалась небольшая крепость Чунъян — тренировочная база Великого Ордена заклинателей Юньмэн Цзян.       Крепость занимала солидную часть абсолютно плоского плато на вершине горы и была огорожена со всех сторон непреступной стеной, хотя в такой преграде не было особенной нужды — дорога в лагерь вела всего одна, на западе, с трёх других сторон площадка заканчивалась крутым обрывом.       По всему периметру стены и над массивными воротами охранные башни освещались тусклым светом. Пламя поленьев в кострах под куполом сдерживающих талисманов не чадило, но давало достаточно тепла.       В центре крепости располагалось тяжеловесное строение в три этажа — Главный дом. Два верхних этажа занимали комнаты Старшего адепта клана Цзян, начальника лагеря и главной семьи ордена, когда те приезжали на тренировки. Первый этаж с высокими опорными колоннами делился на три огромных помещения: зал для медитаций, учебный класс и тренировочная зона.       Через площадь перед Главным домом расстелился песчаный ринг и широкое тренировочное поле. Тренажёры и всевозможные манекены выстроились в несколько рядов позади стрельбища, примыкающего к южной части стены.       Постоялый двор граничил с хозяйственным сектором и занимал приличные площади на востоке. Нашлось даже место для собственной скотоводческой фермы и небольшого плодового сада. Провизия в лагерь в основном поставлялась извне, однако в случае осады крепость Чунъян вполне могла прокормиться собственным производством в течение нескольких месяцев.       У залов трапезной обычно было многолюдно. Несмотря на внушительные объёмы трёхэтажного строения, одновременно трапезная могла накормить не более трёх сотен адептов, прибывших на тренировки, в то время как в Чунъян даже в самые тихие периоды постоянно находилось около тысячи человек. Однако ответственный за питание адепт Ордена Цзян настолько грамотно построил работу всего комплекса, что голодными заклинатели не уходили.       Жилой сектор учеников и адептов ордена, а также персонала лагеря располагался в западной части. Множество домов под чёрными крышами выстроились ровной сеткой. Каждому отведён был собственный угол. Заклинатели проживали в отдельных комнатах, в то время как ученики и младшие адепты селились по двое-трое.       Юнру была здесь дважды — совсем юной, не старше десяти лет, и перед поездкой в Фухуа на праздник Середины осени. Девушке нравился бравый настрой тренировочного лагеря. Несмотря на большую нагрузку и изнуряющие занятия, свободный дух Пристани Лотоса наполнял адептов хорошим настроением. Отовсюду слышался весёлый смех, а пурпурные знамёна Ордена Юньмэн Цзян согревали озябшую в последних событиях душу девушки.       Лань Ванцзи и Цзян Чэн первыми сошли с мечей на центральной площади. Юнру слегка замешкалась — общая слабость организма отзывалась простреливающей головной болью.       — Приветствую Главу ордена, — им навстречу вышел заклинатель в пурпурной мантии.       Шан Вей много лет назад был назначен Цзян Фэнмянем распорядителем тренировочного лагеря ордена. Под его мудрым и осмотрительным руководством крепость Чунъян превратилась в самодостаточный и крайне грозный военный лагерь. Рачительностью Старшего адепта, как все здесь называли Шан Вея, арсенал крепости значительно увеличился и сейчас занимал четыре огромных холла.       Несмотря на абсолютно седую голову, мужчина отличался крепким телосложением, а рельефная мускулатура ясно читалась под мантией ордена. Видимо, по этой причине возраст его было крайне сложно определить. Хотя даже при самом невнимательном взгляде никто бы не дал Старшему адепту больше четырёх десятков лет.       — Глава ордена, ваш спутник… Ханьгуан Цзюнь, Лань Ванцзи, приветствую вас в стенах тренировочной базы Ордена Юньмэн Цзян! — Шан Вей приветствовал заклинателей.       Белоснежные одежды и лобную ленту с вышитыми облаками спутать было невозможно. Лань Ванцзи ответил глубоким поклоном.       Шан Вей не был знаменитым заклинателем, но своим усердием и верной службой заработал себе отличную репутацию, кроме того, о его педагогических и боевых навыках ходили легенды. Самого нерадивого ученика или даже непоседу вроде Вэй Усяня он мог без особого нажима ввести в тренировки, достаточно было перенаправить избыток энергии в нужное русло.       Старший адепт отдал распоряжения подготовить комнаты для гостей из Облачных Глубин, а сам вновь обернулся к Цзян Чэну:       — Надеюсь, ваше путешествие было успешным?       Ещё совсем юнец, но уже переживший страшную трагедию в семье, новый Глава ордена вызывал в Шан Вее отцовские чувства, а стойкость и горячность личности радовали сердце. «Пройдёт совсем немного времени, — предсказывал Старший адепт, — Цзян Ваньинь станет прекрасным Главой ордена».       — Да, вполне удачно, — отозвался Цзян Чэн. Даже хмурость сошла с его лица, когда он возвращал приветствие старшему товарищу. — Собрание кланов определило создать карательный союз. Глава Ордена Не дал кланам заклинателей два месяца на сборы.       — Отличные новости! — Шан Вей от наплыва эмоций звучно хлопнул в ладоши. — Теперь против Вэнь Жоханя поднимется настоящая армия.       Мужчина широко и открыто улыбался, предвкушая будущие бои. Имея достаточно воинственную натуру, он мог бы легко стать адептом Ордена Цинхэ Не, однако в юности последовал за отрядом заклинателей в пурпурных мантиях, возвращающихся в ночной охоты. Молодой наследник Ордена Цзян, Цзян Фэнмянь, и его названый брат Вэй Чанцзэ оставили после себя неизгладимое впечатление своей смелостью и выдержкой, а их боевые приёмы против тёмных тварей восхитили на тот момент странствующего заклинателя Шан Вея. Ту давнюю встречу Старший адепт крепости Чунъян считал судьбоносной и о своём выборе ни разу в жизни не пожалел.       И вот Вэй Чанцзэ покинул этот мир, Пристань Лотоса захвачена врагами, а Цзян Фэнмянь пропал в чертогах Безночного города. У Шан Вея невыносимо кулаки чесались вернуть кровавый долг Вэнь Жоханю.       — Точно, — откликнулся Цзян Чэн, — нам тоже стоит поторопиться. Какие новости о призыве?       — На ваш призыв под знамёна ордена откликнулись почти две тысячи заклинателей. Из них семьсот адептов Ордена Цзян, остальные либо молодые ученики, либо странствующие заклинатели, желающие присоединиться к ордену. Боевые навыки последних оставляют желать лучшего, но я организовал тренировочные отряды. Полагаю, скоро мы увидим прогресс, — доложился Старший адепт. Было видно, что он недоволен сложившейся ситуацией, но даже так готов был приложить максимум усилий. — Ещё шестьсот заклинателей из Чунъяна готовы немедленно выступить в Цинхэ.       — Хорошо, полагаюсь на вас, — кивнул Цзян Чэн. — Через пару дней должны прийти обозы с провизией и материалами из Ордена Гусу Лань. Их доставят к подножию гор.       — Понял! Распоряжусь, чтобы их проводили сюда.       — Спасибо, — когда Цзян Чэн чувствовал уверенность и боевой настрой Шан Вея, сам наполнялся энергией и жаждой деятельности. В такие моменты груз ответственности, лежащий на его плечах, больше не казался неподъёмным. Он был не один.       — Мастер Шан! — Лань Ванцзи помог спуститься с меча Юнру. Девушка была бледна, но взгляд её горел радостью. — Как давно мы с вами не виделись!       — Дева Вэй? Что с вами случилось?! — Шан Вей удивлённо осматривал девушку.       — Неужели всё настолько плохо? — рассмеялась Юнру и поклонилась заклинателю.       — Нет, конечно! Просто вы выглядите утомлённой. Ваши комнаты готовы. Может, пригласить лекаря? — в своей озабоченности состоянием девушки Старший адепт забыл ответить на приветствие. Пусть они виделись нечасто, честная и целеустремлённая заклинательница ему всегда нравилась.       — Со мной всё хорошо, Мастер Шан, просто надо немного отдохнуть, — искренняя забота была приятна. Чем-то, пусть весьма отдалённо, отношение Шан Вея к воспитанникам тренировочного лагеря напоминало ей Цзян Фэнмяня.       — Вэй Аи и сама целитель, — усмехнулся Цзян Чэн.       — Да, — Юнру задержала взгляд на его лице чуть больше положенного, отчего Цзян Чэн почувствовал некоторое смущение. Серебро этих глаз прожигало душу насквозь.       — Мастер Шан, в повозках из Гусу будут несколько коробок с лекарствами и травами. Не могли бы вы выделить для меня в медицинском блоке место? — вновь обратилась Юнру к распорядителю лагеря. — Я бы хотела быть полезной.       — «Медицинский блок» — это вы громко сказали! — хохотнул Шан Вей. — Так, небольшой домик около тренировочного поля. Но он целиком в вашем распоряжении. Госпожа Лян в последнее время совсем плоха. Слава богам, адепты здоровы! Иначе без лекаря нам пришлось бы туго.       — Надеюсь, я смогу помочь, — скромно отозвалась девушка.       — Хорошо, что вы с нами, — Старший адепт выглядел так, словно хотел заключить девушку в крепкие отеческие объятья. — Ну, а где ваш брат, Вэй Усянь? Я полагал, вы вместе. Когда Глава ордена появился в одиночестве в воротах Чунъяна, я решил, что вам удалось отыскать друг друга в лесах Илина.       Печаль тёмным пологом накрыла девушку — улыбка сошла с лица, взгляд потерял искру:       — Вестей от брата до сих пор нет.       «Три месяца прошло с нападения на Пристань Лотоса, где же может быть Вэй Усянь?» — спрашивал себя каждый из присутствующих. Но если сердце Юнру тревожно сжималось, беспокойство Лань Ванцзи всё росло, а Шан Вей был больше озадачен, чем опечален (этот пацан, Вэй Усянь, из любой ситуации найдёт выход, верил он), то у Цзян Чэна были совершенно иные планы на счёт названого брата. Стоит тому только показаться на глаза, порка плетью Цзыдянь от его матери покажется лёгкой щекоткой!       — Эх, ладно, найдётся. Может, сам придёт, а если нет, мы отправим людей на его поиски, — выплыл из общего напряжения Шан Вей.       Юнру благодарно кивнула в ответ.       — Глава ордена, вчера адепты Ордена Гусу Лань доставили весть, что молодая госпожа Цзян находится в убежище в Шучуань. Сейчас она в безопасности, потому я не стал торопиться с приказом привезти её сюда.       Цзян Чэн моментально вскинулся:       — Сестра? Адепты Гусу Лань?       Его напряжённый взгляд перекинулся на Лань Ванцзи.       — Мы повстречались в Цзычжоу. Её сопроводили в дом, принадлежащий клану Лань, — бесстрастное лицо Лань Ванцзи не дрогнуло.       Поговорить о Цзян Яньли у них не было возможности, но всё равно Цзян Чэн почувствовал себя так, словно от него укрывали важную тайну. Раздражение поднялось волной:       — Ты!..       — Лань Ванцзи, с шицзе всё хорошо? — вклинилась в разговор Юнру: раздражение Цзян Чэна понятно, но беспокойство за сестру было сильнее. — Она здорова?       — Мгм, — качнули головой в ответ.       Пока Юнру и Шан Вей облегчённо вздыхали, Цзян Чэн напустился на адепта Облачных Глубин:       — Сколько с ней человек? Охраны достаточно? Что за место, где она укрылась? Там точно безопасно?       — Деву Цзян сопровождали двое адептов Ордена Юньмэн Цзян. Я направил с ней пятерых адептов Ордена Гусу Лань. Владения клана Лань укрыты охранным куполом, — без тени смущения Лань Ванцзи снимал все возможные вопросы и волнения Цзян Чэна.       — Ха! Орден Гусу Лань действительно всё предусмотрел, — Шан Вей остался доволен. — Глава ордена, видите, молодая госпожа действительно в безопасности в месте, о котором никто не знает. Может, стоит её там пока оставить? Кто знает, что может произойти завтра? Будь она с нами, подвергалась бы серьёзной опасности. Крепость Чунъян, конечно, хорошо скрыта, но мощь Ордена Цишань Вэнь ужасает.       Разумные доводы Старшего адепта и уверенность Лань Ванцзи, как бы Цзян Чэну этого не хотелось, сыграли свою роль. Он уколол взглядом адепта Облачных Глубин и досадливо вздохнул:       — Хорошо. Сестра действительно будет в большей безопасности вдали от нас. До поры пусть всё останется так, как есть. Только надо отправить ей сообщение.       — Мгм, — согласился Лань Ванцзи.       — Ну и замечательно! Адепты Ордена Гусу Лань ждут в Главном зале. Молодой господин Лань, не желаете встретиться с ними? — Шан Вей приглашающим жестом указал на здание за своей спиной.       Лань Ванцзи кивнул и последовал за Старшим адептом: предстояло подготовить отчёт в Облачные Глубины.       — Я бы хотела осмотреть домик лекаря, — попросила Юнру.       — Конечно. Дева Вэй ведь помнит, где он? — отозвался Шан Вей.       — Я провожу, — отозвался вместо девушки Цзян Чэн.       Цзян Чэн и Юнру едва успели приблизиться к тренировочной площадке — к ним, поднимая песчаный столб, устремился адепт в пурпурной мантии.       — ШИЦЗЕ!!! — в этом крике звучала почти отчаянная радость, словно новой встречи уже и не ждали.       — Бен Йи? — удивлённо вскинулась Юнру.       Действительно, буквально через мгновение перед ней резко затормозил юноша, которого она отправила в горы вместе с младшими учениками. За те три месяца, что они не виделись, парень сильно вытянулся и прилично окреп. Теперь он стал немного выше Юнру. «Тренировки Мастера Шан весьма эффективны», — поразилась изменениям девушка.       — Шицзе! Глава ордена! — расплылся в счастливой улыбке Бен Йи.       — Бен Йи, вижу, у тебя всё хорошо, — отозвался Цзян Чэн.       — Да! — воскликнул юноша и по всем правилам поклонился.       Бен Йи впился горящим взглядом в лицо Юнру, оглядел её с ног до головы и внезапно шагнул вперёд, заключая девушку в крепкие объятья.       — Шицзе Вэй! Шицзе! — парень захлебнулся эмоциями.       Цзян Чэн от такой выходки лишился дара речи.       Юнру же тихонько вскрикнула, но отталкивать импульсивного юношу не стала, только ласково пожурила:       — Бен Йи, ну что же ты? Такой взрослый, а ведёшь себя как ребёнок.       Она легко коснулась волос мальчика, провела ладонью вдоль спины, успокаивая, и мягко отстранилась.       — Я думал, мы больше не увидимся! — парень рукавом вытер выступившие на глазах слёзы радости. — Я места себе не находил от беспокойства! Каждый день ждал у ворот. Только вас всё не было! Когда за вами в лес последовали поисковые отряды Вэнь, я…       Договорить он не сумел, слезы вновь сдавили грудь. Жалобные интонации в голосе и крупные влажные глаза юноши будто вернули Юнру на годы назад, когда она лечила Бен Йи после падения с дерева.       Отправить детей одних в горы в поисках убежища было верным решением, но от этого оно менее тяжёлым не становилось. Девушка несказанно обрадовалась, что с младшими учениками из Пристани Лотоса всё в порядке.       — БЕН ЙИ! — взревел Цзян Чэн. — Тебе заняться нечем? Что ты себе позволяешь?       Гнев наполнил пространство вокруг фиолетовыми молниями. Цзыдянь на пальце Цзян Чэна протяжно загудела, словно в любое мгновение готова была обратиться в кнут.       Юноша вздрогнул всем телом и удивлённо захлопал ресницами. Он совершенно забыл о том, что Глава ордена стоит рядом.       — Простите меня, простите! — бедный парень в панике согнулся в поясном поклоне, мелко подрагивая. — Глава ордена, шицзе, простите меня, я забылся в своих эмоциях! Просто радость от встречи слишком велика!       Цзян Чэн пронзил Бен Йи острым взглядом и рыкнул сквозь зубы:       — Ступай прочь!       Ослушаться прямого приказа юноша не смел. Он бросил затравленный взгляд на Юнру, поймал её ободряющую улыбку и умчался прочь, исполненный радости. Его шицзе вернулась живой и здоровой!       Цзян Чэн едва сдерживал возмущение, казалось, ещё мгновение, и пар пойдёт из ушей.       — Цзян Чэн, не нужно было так срываться на Бен Йи. Посмотри, как ты его напугал, — с мягкой улыбкой покачала головой Юнру.       Это было последней каплей в чаше терпения Цзян Чэна — он злобно рыкнул и с силой опустил кулак на деревянную ограду тренировочного поля. В центре тут же образовалась крупная дыра — кусок выкрашенного алой краской толстого бруска разлетелся в мелкие щепки под ударом духовных сил. С жалобным треском секция забора развалилась на две части.       — А-Чэн! — охнула Юнру. — Боги, ты же поранишься! Дай мне посмотреть на твою руку.       Она потянулась за ладонью Цзян Чэна, но тот со злостью отдёрнул руку: «Это невыносимо! Сперва Лань Сичэнь, теперь вот Бен Йи?!»       Почему в его груди всё сдавливает и жжётся?       Почему так хочется собственными руками прибить всех мужчин вокруг этой девушки?       Он тяжело дышал: обида, раздражение, злость, гнев накапливались внутри тёмным комом и обрывались пустотой. Не в силах сдержать эмоции он обвиняюще уставился на Юнру:       — Почему вокруг тебя вечно какие-то мужики вьются? Ты совсем не умеешь держать дистанцию или тебе это нравится?       Юнру на миг замерла и в точности повторила недавнюю реакцию Бен Йи: вздрогнула всем телом и удивлённо захлопала глазами. Сердце в её груди зашлось, словно она пробежала не менее пары десятков ли.       — Цзян Чэн, ты ревнуешь? — вопрос вырвался как-то сам собой.       И едва озвучив, Юнру поняла, что сама не верит собственным словам. Реакция Цзян Чэна казалась нереальной, вся ситуация — сном!       — Ревную? — зло усмехнулись в ответ. — Кого? Тебя что ли? С чего мне испытывать ревность из-за собственной названой сестры?!       Цзян Чэн рычал и шипел, словно разъярённый тигр, даже волосы на его голове встали дыбом. Крепко сжатые кулаки, прямая, напряжённая спина и плечи, глаза, искрящиеся пурпурными молниями, — ярость бушевала в нём и всё никак не могла утихнуть.       Он стремительно развернулся и зашагал к домику лекаря. Однако, сделав едва ли пару шагов, вновь замер. Попавшийся под ногу камень улетел далеко вперед, наполненный его злостью.       «Да что же это такое?! Почему я должен испытывать все эти чувства?» — Цзян Чэн сдавленно застонал и запустил ладонь в волосы. Туго затянутый пучок на макушке мгновенно ослаб. Длинная прядь выбилась из-под пурпурной ленты и упала на плечо.       »… он правда ревнует? Такая яркая реакция… несмотря на его слова…» — ей стоит надеяться?       Или всё же нет?       Получить ответы измученное сердце вряд ли могло.       Если Цзян Чэн её действительно ревнует, значит, любит, так ведь?       Хотя бы немного, но она дорога ему?       Хотелось в это верить.       «Но дорога как сестра или как возлюбленная?» — кто она для Цзян Чэна?       Может ли она рассчитывать на взаимность?       Вопросов было множество, однако ни одного из них она бы не решилась задать. Получить отказ будет слишком больно.       Когда-то Юнру решила, что будет рядом с Цзян Чэном всю жизнь. Какую бы роль он для неё не выбрал, она была готова на всё, лишь бы быть рядом.       Они названые брат и сестра. Юнру всем обязана его семье. Семье, которую собственными же руками погубила. Надеяться на взаимность было глупо…       Но разве можно успокоить горящее томлением сердце?       Разве можно остановиться и не мечтать?       «Если я признаюсь, каким будет его ответ?.. Отвергнет?.. Накричит?.. Оттолкнет?.. Да пусть хотя бы даже ударит, только бы не возненавидел!» — Юнру металась в сомнениях, но внутри всё явственнее вырастала убеждённость: если она не признается в своих чувствах, ответа она в любом случае не получит, и тогда придётся всю жизнь мучиться и томиться в этой любви. Да, шанс быть отвергнутой велик, но так её сердце освободится от сомнений.       «Откроюсь, и пусть А-Чэн сам судит», — решилась: если её не примут, она поймёт и смирится.       «Правда ведь, смирюсь?..»       — А-Чэн, постой! — Юнру оборвала поток собственных мыслей: накручивая себя, она только больше терзает душу. Уж лучше так — сразу, резко! — Посмотри на меня!       Цзян Чэн не откликнулся — пришлось обойти его и встать прямо напротив, чтобы увидеть яростно потемневший взгляд.       — Ты из-за меня злишься, да? — хотелось повторить «ревнуешь» (само слово грело душу), но девушка не решилась.        «Разве нахмуриться ещё больше возможно?» — поразилась Юнру, когда Цзян Чэн свёл брови в одну линию, жесткая складка пересекла высокий чистый лоб. Он молчал, но взгляд не прятал. На него такого, ершистого и колючего, в груди девушки откликнулась нежность, захотелось обнять.       Юнру мягко улыбнулась, в голос вплелась ласка:       — А-Чэн, в твоей злости нет нужды. С давних пор в моём сердце живёт любовь.       Глаза Цзян Чэна подозрительно сверкнули, а слова раздались словно плевок:       — Я знаю! Лань Сичэнь, верно? Наследник и Первый нефрит клана Лань?       «Уж лучше бы она молчала! Зачем провоцирует? Если так любит его, почему со мной ушла?» — чуть утихнувшая ярость обратилась бешенством. Цзыдянь на пальце кололась и жгла, прося выпустить, отомстить обидчикам.       — Что? Нет! А-Чэн, Нет! — Юнру никак не ожидала подобного.       Она и Лань Сичэнь? Да это же просто невозможно! Наследник клана Лань просто добр к ней! Он не проявляет к ней такого интереса…       Юнру запнулась, глаза удивлённо расширились.       «Не улыбайся так больше никому. Юнру… моя Юнру, я так хотел увидеть тебя», — в голове ярко вспыхнул образ Лань Сичэня, целующего её ладонь.       «Святые небеса, за что вы так со мной?!» — и как она не поняла этого раньше?!       Юнру заторопилась:       — Цзян Чэн, всё не так! Поверь мне, всё совершенно не так! Между нами ничего нет, честно!       Она сама не понимала, почему должна оправдываться, однако после первой волны лёгкой паники, когда Цзян Чэн от неё не отвернулся, Юнру несколько успокоилась:       — Лань Сичэнь идеален во всём, он поистине заслуживает самого лучшего! — теперь речь была гладкой. — Я его недостойна. Он близок мне по интересам и мотивам, с ним приятно общаться, но нет, Цзян Чэн, ты ошибаешься — не он занимает все мои мысли.       Отчего-то захотелось в голос рассмеяться: он ведь ревнует, действительно ревнует её к Первому нефриту клана Лань. Смех удалось сдержать, но не счастливую сияющую улыбку.       Цзян Чэн смотрел в плещущееся серебро глаз и чувствовал, как млеет от этой улыбки. Злость резко схлынула, но сердце щемить не перестало. Чуть остыв, он насуплено буркнул:       — Тогда это Вэй Усянь. Его пока нет, вот твои мысли и крутятся вокруг него.       — Конечно, ты прав. А-Ин мне безгранично дорог, и мы найдём его, во что бы то ни стало!       От улыбки едва щёки не треснули: «Он ещё и к брату ревновать меня будет?»       — Но не мысли о нём согревают меня холодными ночами, — Юнру потерялась в собственном счастье. Как же объяснить этому комку неуверенности в себе, что он и только он в её сердце?!       Юнру смотрела на него внимательно и очень нежно, так пристально, что судорогой сковывало всякую способность здраво мыслить, а поверить в собственное отражение в серебряном омуте глаз девушки было ещё сложнее. Цзян Чэн не смел верить.       — Ты очень важен для меня, А-Чэн. Всегда был исключительно важен, — голос Юнру изменил интонации, сделался тихим, обволакивающим.       — Мы выросли вместе: я как брат тебе, — выдохнуть эту фразу оказалось безумно сложно.       Сдерживаться больше не было сил — Юнру отпустила себя. Их разделяли всего пара шагов, и она эту преграду преодолела без единого сомнения.       Как наполнить другого человека любовью, если не знаешь, взаимны ли чувства?       Юнру понятия не имела, но и гадать не собиралась, просто отдалась своим желаниям, выпустила чувства.       Длинный шелковистый локон с плеча Цзян Чэна мягко лёг в её ладонь. Прохладный от ветра, но такой тёплый, живой. Вышитая лотосами пурпурная лента легко соскользнула с ослабевшего пучка. Вслед за ней по плечам рассыпались тёмные пряди. Закатные лучи окрасили тяжёлую волну пурпурными переливами. «Такой красивый! Самый красивый из всех!» — Юнру беззастенчиво любовалась любимыми чертами, перебирая волосы, пропуская их между пальцами.       — Как брат ты для меня бесценен, — выдохнула она, — но чувства мои не сестринские.       Цзян Чэн, словно зачарованный, смотрел и не верил в происходящее. Ладони саднило желанием обнять, в груди разливалось обжигающее тепло, какого он раньше никогда не испытывал. В эйфории взгляд вспыхнул аметистовым сиянием.       — Я ведь не обманываюсь? — голоса не было, только шёпот. — Мне же это всё не кажется?       Юнру счастливо улыбнулась:       — Не кажется. Всё — правда.       Широкая ладонь легла на талию девушки, притянула к себе, согрела, почти обожгла, так близко, что дыхание слилось. Чуть подрагивающие пальцы коснулись волос Юнру, задели шпильку с лотосом, погладили алую ленту. Раньше Юнру казалась ему такой далёкой, недостижимой, а оказалась всего в одном шаге, совсем рядом, надо было только руку протянуть.       «Какие совершенные черты», — жёсткие пальцы Цзян Чэна, привыкшие к тяжести меча, коснулись полных губ, очертили линию выразительных скул, прошлись лаской по подбородку и не удержались, скользнули вниз вдоль стройной шеи, замерев в ложбинке между разлётом ключиц.       — Что же нам делать, если и ты мне нравишься не как сестра? — взгляд Цзян Чэна лучился пряным томлением, словно он уже давно сдерживался.       — Может быть, стоит позволить себе эти чувства? — в тон ему ответила Юнру.       Ласку любимых рук она испытывала впервые, потому мелко подрагивала от удовольствия. Тихий стон сорвался с губ — Юнру растаяла под этими прикосновениями. Голова сделалась тяжёлой и мягко легла на плечо, затянутое пурпурной тканью, а ладони скользнули вокруг талии мужчины.       Так они надолго застыли, замечая, как смущение и восторг накрывают с головой.       Юнру ощущала его горячее дыхание и бешеное биение сердца в груди. Иных подтверждений чувств Цзян Чэна ей не требовалось. Хотелось остаться так навсегда и не считать дозволенные этикетом мгновения, ведь её обнимали не как сестру, а как возлюбленную.       — Вэй Аи, ответь, — голос Цзян Чэна звучал сдавленно, — о чём говорил Бен Йи? Что за поисковые отряды?       Сознание Юнру наотрез отказывалось возвращаться в реальность.       — Перед самым нападением Вэнь Чао мы вывели из поместья младших учеников, всех, кого нашли, — слова лились медленно и тягуче. Юнру чуть расстроенно вздохнула, недовольная, что печальные события приходиться вспоминать в объятьях любимого. Она потёрлась щекой о грудь Цзян Чэна и крепче сжала руками его талию, устроилась поудобнее. — Вместе мы дошли до деревни у подножия гор, но в Банлианг в тот момент были два поисковых отряда Цишань Вэнь.       Девушка почувствовала, как Цзян Чэн в её руках напрягся, вытянулся, словно струна. Пришлось отстраниться, чтобы увидеть горящий беспокойством взгляд.       — Два отряда? — мягкость полностью исчезла, Цзян Чэн вновь был предельно собран и решителен.       Юнру даже на мгновение показалось, что она обнимает каменную глыбу. Со вздохом сожаления она отстранилась.       — Да, около тридцати заклинателей, — девушка отступила к барьеру тренировочного поля, устало облокотилась. — Я отправила детей с Бен Йи в горы, а сама увела за собой адептов клана Вэнь.       Цзян Чэн не мог вымолвить ни слова — потрясение было столь велико. А ведь он считал, что Юнру избежала опасности и сразу ушла в Облачные Глубины! Как же тогда она вообще оказалась в Гусу, если до этого шла строго на восток? Там же нет прямой дороги! И что за «увела за собой»? Неужели это значит, что…       — А-Чэн, что с тобой? — Юнру обеспокоенно встрепенулась, увидев, как стремительно краска покидает лицо Цзян Чэна.       «Нет-нет-нет, не хочу даже думать об этом! Она не могла, просто не могла спровоцировать погоню!» — ну, а как иначе отвлечь на себя внимание тридцати заклинателей? Он всё понимал, да вот только сердце не соглашалось. Теперь стало понятно, почему Юнру в таком плохом состоянии: «Похоже, её серьёзно ранили».       — Ты хорошо себя чувствуешь, А-Чэн? — девушка внимательно вглядывалась в лицо Цзян Чэна, поймала его руку, прощупала пульс, потянулась ко лбу — проверить температуру и была тут же поймана крепкими руками.       — Со мной всё хорошо, всё хорошо, — он едва смог сделать вдох, зарываясь лицом в волосы девушки.       Юнру удивлённо ойкнула и прижала любимого крепче. Ладонь запуталась в тяжёлых прядях. Так тепло, что даже сердце защемило.       — Не пугай меня так, А-Чэн. Если заболеешь, мне придётся тебя лечить.       Этот мягкий шёпот в самое ухо прошёлся дрожью вдоль позвоночника Цзян Чэна. Угроза или обещание? Он отстранился, чтобы проверить, и утонул в пылающем сталью взгляде.       Всего на расстоянии дыхания оказались чётко очерченные губы. Юнру впилась в них взглядом и почувствовала, как во рту пересохло. Ладонь сама потянулась к этим губам, но не решилась коснуться — легла на подбородок.       — А-Чэн, ты когда-нибудь целовался?       Вопрос вырвался сам собой. И тут же откликнулся волной паники. Цзян Чэн — молодой мужчина, очень красивый и из хорошей семьи. Будет неудивительно, если эти губы кого-то ласкали прежде. Однако думать так было неприятно.       «И зачем я спросила?» — Юнру мысленно отругала себя и решила впредь сдерживать порывы.       Между тем розовой румянец раскрасил скулы Цзян Чэна:       — Нет. Я не повстречал ещё ту, которую захотел бы поцеловать.       Юнру резко распахнула глаза. Вся нега вмиг покинула тело. «Да за что же ты так со мной? — захотелось закричать. — Одно твоё слово меня под небеса счастьем поднимает, другое — в самый ад сбрасывает!»       Ну, вот почему всё так сложно?       Почему нельзя быть просто любимой?       «Он меня любит, но не желает. Тогда чем такая любовь отличается от братской? Я недостаточно хороша?» — в глазах противно защипало.       Девушка до боли прикусила губу, не выпуская слёзы и мягко отстранилась.       — В-вот как, — голос подвёл, — что же, у тебя всё впереди.       Юнру прикрыла глаза и пару раз глубоко вдохнула, успокаивая разочарованный крик в груди.       — Уже поздно, А-Чэн, пойдём. Надо проверить дом целителя, — не дождалась, зашагала вперёд, только бы сейчас он не увидел рвущиеся наружу эмоции.       А Цзян Чэн и не увидел, только в замешательстве уставился в напряжённую удаляющуюся спину Юнру и осознал, как его слова прозвучали для девушки.       — Вэй Аи, подожди! Вэй Аи!       Расстояние, их разделяющее, он преодолел в один прыжок. Налетел, схватил за плечи и прижал к своей груди:       — Прости меня, Вэй Аи, прости! Я не подумал!       Шёпот опалил тёмную макушку, отчего приятная волна мурашек спустилась по позвоночнику и растеклась жаром где-то пониже живота.       — Тебя. Вэй Аи, именно тебя я хочу целовать! — слова ласкали, а крепкие ладони заставили обернуться.       Прохладные твёрдые губы мимолётным касанием оставили свой вкус, сбили дыхание, но отстранились, чтобы удостовериться, что этой близости желают оба.       — А-Чэн…       Позвала.       Этого было достаточно.       Это было согласие!       Лёгкие касания. Едва ощутимая ласка.       Пробовали, привыкали, смешивали дыхание, но ещё не решались на более смелые действия. Губы невинных влюблённых — словно бабочки на ветру.       Нежные прохладные пальцы коснулись щеки Цзян Чэна, скользнули к вискам, запутались в волосах. Руки в ответ крепче сжали стан девушки, притиснули ближе.       Юнру удивлённо охнула ему в губы, когда ноги перестали чувствовать землю.       Всего мгновение длилось ощущение полёта. Смешанное с нежным поцелуем, оно взрывало под опущенными веками миллиарды фейерверков.       Цзян Чэн усадил девушку на ограду тренировочного ринга и углубил поцелуй. Мягко язык коснулся сомкнутых губ. Он не требовал, но просил.       От новых, непривычных ощущений Юнру вздрогнула. Ладонь Цзян Чэна тут же прошлась лаской вдоль талии девушки, успокаивая, прося довериться. Это касание вкупе с любимым ароматом цветущего лотоса, вымыло все страхи, позволило отдаться удовольствию.       Губы разомкнулись, и тут же дыхание сбилось яркой вспышкой эмоций. Сейчас Цзян Чэн чувствовался совершенно иначе — очень нежно и трепетно, но невообразимо близко и интимно. Хотелось утонуть в этих ощущениях.       Они оба позволили себе эти чувства.