Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Вэнь Чао чувствовал, как всё его существо затапливает ужас.       Две тёмные фигуры — Вэй Усянь в ниспадающих чёрных одеждах и Цзян Ваньинь в окровавленной мантии Ордена Юньмэн Цзян — остановились прямо перед ним.       На каждом из этих лиц Вэнь Чао совсем недавно видел и отчаяние, и боль, и смертельную злобу. Теперь же молодой Глава Ордена Юньмэн Цзян и его названый брат взирали на него сверху вниз с одинаково холодными и злыми усмешками, одинаково сверкающими льдом взглядами.       — Вэнь Чао, вот мы и увиделись, — у ног Вэй Усяня заклубились тёмные потоки.       Они поднимались всё выше, пока, наконец, не скрыли высокую фигуру больше, чем наполовину. Развевающиеся тёмные волосы, алая лента и пылающие алым же глаза делали образ Вэй Усяня совершенно нереальным.       Вэй Усянь зачерпнул ладонью тёмную дымку — та немедленно оплела запястье своего хозяина, принялась ластиться к пальцам:       — Я же говорил, что приду за тобой.       — М-М-М-М! — промычал Вэнь Чао в плотно стягивающий его рот сгусток тёмной энергии, судорожно оглядываясь в поисках Вэнь Чжулю.       Нашёл он его сразу, однако тот был не в лучшем положении, нежели он сам. Подвешенный за руки и ноги над землёй, Вэнь Чжулю, казалось, пребывал в каком-то полубессознательном состоянии. Его оковы вихрились и извивались, то ластились к телу, то чуть отстранялись и корнями уходили под ноги поразительно красивой девушке с длинными волосами в красных одеждах.       Той самой, которая гонялась за ним совсем недавно.       Вэнь Чао не смог сдержать испуганного возгласа. Он перекатился сперва на бок, а после встал на четвереньки. Со связанными конечностями это сделать оказалось не так-то просто.                     ***              — О, посмотри, он собирается сбежать, — оскалился Цзян Чэн, от души опуская стопу на спину Вэнь Чао.       Тот резко вскрикнул, прежде чем уткнуться лицом в грязь:       — М-М-М.       — Так, может, позволим ему? — спросил Вэй Усянь, одинаково с названым братом кривя губы в хищной усмешке.       — Ха-ха, что же, — утробно хохотнул Цзян Чэн, — пусть попробует.       Цзыдянь на его пальце ярко вспыхнула, обернувшись плетью.       Вэй Усянь одобрительно кивнул брату и обратился к своей жертве:       — Вэнь Чао, оцени нашу доброту: мы позволим тебе попробовать спасти свою жизнь.       Он подтолкнул поближе к Вэнь Чао оброненный кем-то меч и чуть шевельнул рукой, снимая тёмные оковы:       — Ты можешь взять этот клинок и попробовать убежать из крепости. Выберешься — твоя поганая жизнь ещё немного побудет при тебе, а если нет, то тут уж не обессудь…       — ВЭЙ УСЯНЬ! ТЕБЕ ЭТО ТАК ПРОСТО С РУК НЕ СОЙДЁТ! — почувствовав свободу, Вэнь Чао немедленно схватил меч и вскочил на ноги. — ТЫ — ДЕМОН!!! МОЙ ОТЕЦ ЗНАЕТ, ГДЕ Я! СКОРО ЗДЕСЬ БУДЕТ ВСЯ АРМИЯ ОРДЕНА ЦИШАНЬ ВЭНЬ!       Кричать-то он, конечно, кричал, однако, по всей видимости, слова Вэй Усяня слушал внимательно, так как, не теряя ни минуты, кинулся прочь от них прямо в толпу застывших истуканами без приказа своего хозяина лютых мертвецов.       — ПРОЧЬ С ДОРОГИ! ПРОЧЬ! — орал Вэнь Чао, размахивая мечом направо и налево.       Мертвецы никак не реагировали на него, только падали один за другим на землю, поверженные клинком противника.       — Во-о-от, — довольно протянул Цзян Чэн и распустил кнут на всю длину, — теперь достаточно!       Плеть взвилась в воздух и обрушилась на голову лютого мертвеца прямо перед Вэнь Чао.       — А-А-А-А-А! — заверещал тот не своим голосом, когда прямо перед глазами оживший труп в мантии Ордена Цишань Вэнь истлел до костей в одно мгновение и завалился на него.       Вэнь Чао отпихнул от себя скелет и кинулся бежать в другую сторону:       — СПАСИТЕ! А-А-А-А! ДЕМОН! ЗДЕСЬ ДЕМОН!       А Цзян Чэн уже вновь заносил Цзыдянь для удара.       — ПРОЧЬ С МОЕЙ ДОРОГИ! — вопил Вэнь Чао, на бегу наскакивая на мертвецов и путаясь в собственных одеждах.       — Молодой господин Вэнь? — Вэнь Чжулю, словно во хмелю, качнул головой и с усилием заставил себя поднять взгляд.       Истошные вопли Вэнь Чао достигли его даже сквозь удушливую пелену тёмной энергии.       — О, ты очнулся, Сжигающий Ядра! — Вэй Усянь кивнул демонической деве, позволяя немного ослабить путы на пленнике.       — Вэй Усянь, — коротко произнёс Вэнь Чжулю. Он попробовал натянуть оковы на руках и ногах, а когда понял, что выбраться не получится, устремил взгляд на своего подопечного.       В этот момент плеть Цзыдянь вновь опустилась на лютого мертвеца на пути Вэнь Чао, заставляя того изменить направление. Цзян Чэн водил Вэнь Чао, точно белку в колесе, кругами по небольшой площади перед разрушенной трапезной крепости Чунъян. Плеть рассекала воздух буквально в одном шаге от Вэнь Чао. Цзян Чэн же, казалось, наслаждался пронзительными криками своей жертвы.       Цзыдянь поднялась и опустилась уже восемь раз, а Цзян Чэну ещё не наскучила эта игра.       — Цзян Чэн, может, стоит немного изменить правила? — Вэй Усянь усмехнулся, разглядывая азартно порозовевшее лицо брата.       — Изменить? Пожалуй, можно, — хмыкнул Цзян Чэн и в девятый раз опустил плеть точно в цель.       Вэнь Чао взвыл и упал на колени. Мантия на его спине мгновенно пропиталась кровью.       — Ты сдержал руку? — изумился Вэй Усянь.       — Не хочу, чтобы он так просто помер, — отозвался Цзян Чэн.       Братья переглянулись: взгляд обоих горел одинаковой одержимостью.       — Вэй Ин, Цзян Чэн… вы! Мой отец непременно узнает!.. оохх, — кряхтел Вэнь Чао. Его сгорбленную фигуру прошивали спазмы мелкой дрожи, расходящиеся от полосной раны на спине.       Цзян Чэн действительно сдержал руку: Цзыдянь рассекла кожу ровно, но не сожгла — поранила так, чтобы жертва чувствовала боль, но не настолько, чтобы лишить жизни или способности двигаться.       — Посмеете тронуть меня, и мой отец ни за что не оставит в живых ни единого адепта вашего ордена!!! — удивительно, но Вэнь Чао до сих пор не растерял своей спеси.       «Он настолько смел или просто непроходимо глуп», — озадачился Вэй Усянь, почти испытывая жалость к заклинателю перед собой.       Вэнь Чао вперил требовательный взгляд в Вэй Усяня и Цзян Чэна. Однако буквально через мгновение, не найдя на их лицах ни единого проблеска страха или сомнения, переключился на своего охранника:       — Вэнь Чжулю! Что ты там застыл?! Неужели не видишь, что предатели… КХА-кха-кха-кха, — он не договорил, закашлялся. Его глаза почти закатились, а тело внезапно сотряслось крупной судорогой.       Вэнь Чао повалился на землю. Приступ мучительного кашля закончился кровавой пеной. Яд на акупунктурной игле, которую Юнру воткнула в шею Вэнь Чао совсем недавно, наконец, добрался до сердца. Теперь отрава разнесётся с кровью по всему организму и тело умрёт.       — О, яд! — Вэй Усянь обернулся к девушке. В его мрачной ухмылке появились ноты нежности. — Сестрёнка, ты умница!       Юнру, до сих пор как завороженная наблюдавшая за развернувшейся перед ней сценой, ответила брату несколько затравленным взглядом. Смерть не может радовать, тем более когда эту смерть принесла твоя собственная рука.       — Но я не могу, — прервал её невесёлые мысли Вэй Усянь, — позволить этой шавке умереть просто от яда.       Повинуясь его приказу, сгусток тёмной энергии вонзился в сердце Вэнь Чао. Тот раскрыл рот в беззвучном крике и содрогнулся всем телом. Через мгновение его отрывистое дыхание стало более спокойным.       Вэнь Чао пришёл в себя:       — Чт?..       — Я замедлил биение твоего сердца, чтобы ты не умер раньше срока. Хотя, — Вэй Усянь, мягко перекатывая в ладони ленту тёмной материи, довольно хмыкнул, — ты уже умер от яда А-Аи.       — Умер?.. — оглушённый новостью переспросил Вэнь Чао.       — Молодой господин Вэнь! — Вэнь Чжулю вновь дёрнулся в своих оковах. Он до последнего не оставлял попыток освободиться.       — Тише, Сжигающий Ядра, — Вэй Усянь даже не обернулся, — твоё время ещё не пришло. Я хочу, чтобы ты вместе с нами насладился представлением.       — Вэй Усянь, я́ твой противник! Сразись со мной! — обычно непроницаемое лицо Вэнь Чжулю порозовело гневом.       В том, что ни он, ни Вэнь Чао сегодня не выживут, сомнений не было, однако всё же он не мог спокойно наблюдать за откровенными издевательствами над его подопечным.       — Какой преданный пёс, — Вэй Усянь обернулся с холодной усмешкой.       — Я многим обязан Главе Ордена Цишань Вэнь и не могу не отплатить.       — Обязан многим? — лицо Вэй Усяня внезапно помрачнело, а в голосе прозвучала угроза. — Но тогда почему вместо тебя должны платить жизнью другие люди?!       Тёмное облако, кутавшее высокую фигуру Вэй Усяня до пояса, внезапно прошила алая молния — раздался оглушительный гром, в ответ на который тело Вэнь Чжулю изломало в руках и ногах. Чёрные путы энергии вывернули кости из суставов.       — А-К-Х-А-А, — Вэнь Чжулю с трудом сдерживал рвущийся наружу крик боли.       Вэй Усянь наблюдал за его мучениями. Смотрел, но не видел. Перед его полыхающими яростным алым огнём глазами картины разорённой Пристани Лотоса и павших товарищей сменяли одна другую. Охранный купол их ордена должен был выстоять, если бы Вэнь Чжулю не убил Хранителей. Их друзья… их дом… были бы целыми и невредимыми… Вот только Вэнь Чао отдал приказ…       Тёмная энергия выкручивала конечности Вэнь Чжулю, грозя в любой момент их оторвать, а демоническая дева в красных одеяниях только ласково оглаживала его крепкую грудь и живот, словно бы успокаивала. На её лице сияла далеко не нежная улыбка, а плотоядный оскал.       Сдавленные крики Вэнь Чжулю ещё не стихли, когда за спиной Вэй Усяня послышался тонкий писк Вэнь Чао. Исполненный ужаса, тот отползал подальше от них, а, коснувшись спиной разрушенной стены трапезной, сжался весь, словно таким образом желал протиснуться внутрь сквозь тонкую щель.       — Не подходи! Не подходи! НЕ ПОДХОДИ КО МНЕ! — не помня себя от страха, почти рыдал Вэнь Чао.       — Это что за тварь? — даже Цзян Чэн содрогнулся от отвращения, когда заметил гостью.       Точнее гостей.       В той, что вышла к ним из толпы мертвецов, с большим трудом удалось бы узнать некогда привлекательную девушку, и только чёрная родинка над верхней губой выдавала её. Некогда красивое, а сейчас изодранное в лохмотья платье болталось на истощённой фигуре Ван Линцзяо. Тёмно-зелёное мёртвое лицо с зияющей пустотой левой глазницей и крупными ожогами не выражало никаких эмоций. С трудом переставляя негнущиеся ноги, она целенаправленно шагала к Вэнь Чао. Та, что когда-то была возлюбленной, сейчас превратилась в смертельный приговор.       — ПРОЧЬ ОТ МЕНЯ, ТВАРЬ! УБИРАЙСЯ! — голос Вэнь Чао сорвался в высокие ноты.       Однако по-настоящему жутким выглядел не сам оживший труп Ван Линцзяо, а то, что было внутри его.       Точнее, чего не было.       Живот женщины был вспорот так, что оголился остов скелета. И в этой сквозной дыре, сжимая маленькие пальчики на рёбрах трупа, прямо на тазовых костях сидел маленький ребёнок. Его иссиня-белое личико было удивительно красивым, а пара пучков чёрного пуха волос на голове задорно раскачивались в такт шагам Ван Линцзяо.       — И-хи-хи-хи-хи-хи-хи, — заливистый детский смех отозвался ледяными мурашками у всех, кто его слышал. — Нам разрешили поиграть, поиграть, поиграть! Мастер позволил поиграть! — мальчик растягивал слова, словно напевал весёлую песенку. — Мамочка, давай поиграем, и-хи-хи-хи-хи-хи-хи!       Радостная улыбка демонического дитя делала картину ещё более омерзительной, настолько, что невольно резало взгляд.       — Это… Ван Линцзяо? — решился уточнить Цзян Чэн, хотя сам не понимал, зачем. — Даже знать не желаю, что с ней случилось.       Он скривился, насколько отвратительным был весь облик женщины и младенца внутри неё.       Вэнь Чао же уже не скулил и не гнал от себя прочь, только глаза его от страха полезли на лоб. Он даже не замечал, что холодный пот заливает лицо. Застывшим взглядом Вэнь Чао наблюдал, как Ван Линцзяо остановилась в шаге от него. Демоническое дитя ухватилось за обрывки её платья и, словно паук, стремительно взобралось на шею. Оседлав Ван Линцзяо, мальчик ухватился за всклокоченные волосы, точно за вожжи лошади.       Вновь раздался леденящий душу тонкий смех:       — И-хи-хи-хи-хи-хи-хи, можно не сдерживаться, мамочка! — он почти любовно огладил левую щеку женщины и пустующую глазницу. — Папочка был плохим… и-хи-хи-хи… очень плохим! И-хи-хи-хи-хи-хи-хи…       — Молодой господин Вэнь, бегите… — с трудом прокряхтел Вэнь Чжулю.       Вэнь Чао от этого голоса словно очнулся, вздрогнул всем телом и с пронзительным визгом на четвереньках бросился наутёк.       — А-Ин, не надо… — взмолилась Юнру, с ужасом наблюдая, как Ван Линцзяо хищной кошкой запрыгнула на него сверху и придавила к земле.       — Я почти ни при чём. Её переполняет гнев, — Вэй Усянь безразлично пожал плечами и обернулся к Юнру. — Сестрёнка, прошу, не вмешивайся.       Однако пылающие угли его глаз вовсе не были безразличными: Вэй Усяню явно нравилось то, что он видел.       — А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А! — заорал Вэнь Чао, когда почувствовал, как мёртвые пальцы разрывают ткани его мантии, а голодный рот вонзается в тело между ног.       Спустя всего пару мгновений истошный вопль боли сорвался в надрывный фальцет. А Ван Линцзяо с утробным рычанием всё продолжала вгрызаться в промежность бывшего возлюбленного и с громким чавкающим звуком проглатывать откушенное. Пережёванные куски плоти проходили по её гортани и падали на землю из дыры в животе.       Юнру потихоньку всхлипнула и отвернулась. Тела мертвецов были повсюду, смерть жестока, но то, чем сейчас наслаждались её любимый брат и Цзян Чэн, — было бесчеловечно.       Лань Ванцзи молча подошёл к девушке и встал за её спиной, почти касаясь, чтобы своим присутствием защитить, придать сил, поддержать. Он на Вэнь Чао не смотрел — всё его внимание было приковано к нездоровой белизне лица Вэй Усяня и клубам тёмной энергии, окружавшей его. Сущность этой материи Лань Ванцзи никак не мог разгадать.       После продолжительного крика голос Вэнь Чао превратился в отвратительный невнятный скулёж, перемешанный со сдавленными стонами. Кровавая пена вновь начала пузыриться в уголках рта, когда он принялся брыкаться и отбиваться от Ван Линцзяо.       — Мамочка голодная, да? И-хи-хи-хи, мамочке надо покушать… — веселилось демоническое дитя, одобрительно поглаживая женщину по чёрным, как смоль, волосам.       — Оставь меня… оставь, кха-кха… прочь, тварь… прочиииии-А-А-А-А-А-А! — визжал Вэнь Чао не хуже поросёнка под ножом мясника.       От невыносимой боли он бился головой о землю, сучил ногами и брыкался, как молодой жеребёнок, но был не в силах выбраться из-под навалившегося мёртвого тела. Наконец, когда Ван Линцзяо в очередной раз чуть отстранилась, чтобы проглотить откушенную плоть, Вэнь Чао удалось вскинуть ногу и оттолкнуть женщину от себя. Однако его нога угодила вовсе не в Ван Линцзяо, а в лицо демонического дитя.       — Ай! Ай-ай-ай-ай-ай! — резко закричал мальчик, хотя на его детском лице даже следа удара не осталось, и горько заплакал, размазывая по щекам несуществующие слёзы. — Хнык-хнык-хнык… больно… больнаааа… хнык-хнык-хнык… Папочка сделал Бао больно! Нельзя делать Бао больно!!!       Он изо всех сил дёрнул Ван Линцзяо за волосы, заставляя поднять голову, и приказал:       — Мамочка, надо папочку наказать!!! Хнык-хнык-хнык-хи-хи-хи-хи-хи…       Детское личико, сморщенное в плаче, неуловимо изменилось и оскалилось двумя рядами острых зубов, а тонкий жалобный скулёж сменился зловещим хихиканьем. Тут же послушная воле своего наездника Ван Линцзяо вновь кинулась на ослабевшего от боли Вэнь Чао и принялась ловить его руки. А тот сучил ими и вскидывал высоко над головой, пока женщина на четвереньках переползала вдоль его тела.       — Наказать, и-хи-хи-хи! Наказать папочку, и-хи-хи-хи!.. — подначивал мальчик, и его глаза, лишённые зрачков, счастливо щурились в улыбке.       Очень скоро Ван Линцзяо, наконец, удалось поймать обе руки Вэнь Чао — немедленно раздался звучный хруст. Женщина, обезумев, принялась откусывать пальцы на руках по фалангам один за другим.       Пронзительный визг Вэнь Чао порвал мёртвую тишину площади:       — А-А-А-Ы-Ы-Ы-А-А-А!       — Неужели откусит все? — внезапно раздался спокойный и даже какой-то умиротворённый голос Цзян Чэна, словно он не наблюдал расправу над заклинателем, ужасающую своей жестокостью, а обсуждал погоду в летний период цветения лотосов на пруду.       — Непременно откусит, — в тон ему отозвался Вэй Усянь.       Лица названых братьев имели одинаково пугающее выражение. Даже тени сомнения или жалости невозможно было на них разглядеть.       Вдруг истошные крики Вэнь Чао сменились протяжным стоном, голова его безвольно откинулась назад, а глаза закатились.       — О, нет-нет-нет, не торопись, Вэнь Чао, — Вэй Усянь досадливо цыкнул и намотанным на ладонь тёмным сгустком, точно стрелой, выстрелил в Вэнь Чао. — Я не позволю тебе спрятаться в забытьи.       Тёмная энергия мгновенно обернулась лентой вокруг лба Вэнь Чао, сковала металлическим венком и вонзила шипы в голову.       — А-ай! — тонко вскрикнув, Вэнь Чао встрепенулся.       Его взгляд прояснился, но вот осознание происходящего с ним кошмара почти лишило цвета до этого момента чёрные, как ночь, глаза. Цветная радужка стремительно побелела.       — Он ослеп что ли? — скептически вскинул бровь Цзян Чэн.       — Нет, — покачал головой Вэй Усянь, — просто от шока его разум несколько помутился, вот глаза и побелели.       Теперь взлетела вверх и вторая бровь Цзян Чэна, а ухмылка стала радостно-зловещей.       Вэй Усянь между тем продолжил:       — Вот, так лучше. Тишина. Больше не надо так кричать, А-Чао, ладно?       Он шагнул ближе к троице почти трупов, внимательно разглядывая плоды трудов Ван Линцзяо, которая со смачным хрустом догрызала мизинец с левой руки своего бывшего хозяина.       Удовлетворившись проделанной работой, Вэй Усянь холодно посмотрел на женщину:       — Твоя подружка, А-Чао, больше не нужна.       Демоническое дитя испустило протяжный печальный вздох и заканючило:       — Уже закончили играть, да?.. Бао хочет ещё! Мастер, ну дай Бао поиграть…       Если бы не леденящие душу визгливые ноты в этом голосе, можно было бы подумать, что ребёнок выпрашивает у родителя ещё немного времени провести на улице с другими ребятами за увлекательной игрой. Только конкретно для этого малыша самыми желанными игрушками были живая плоть и кровь.       — Назад, — прозвучал приказ.       Вэй Усянь лишь слегка приподнял ладонь, как в неё вновь легла лента тёмной энергии. Мёртвый мальчик мгновенно отступил в тень, жалобно всхлипнув напоследок.       Вэнь Чао тяжело привалился к полуразрушенной стене и, не помня себя от страха, в то же время будучи не в силах расстаться с рассудком, наблюдал, как Ван Линцзяо, ещё мгновение назад истязавшая его тело, принялась за остатки своего собственного.       Она с остервенением принялась рвать на себе платье, оголяя ноги и бёдра. Когда же последняя тряпица была оторвала и откинута прочь, женщина вцепилась в собственную ногу ниже колена и с громким утробным рыком одним движением вырвала её из сустава. Крови в мёртвой плоти уже давно не было, но от этого рана менее ужасающей не стала. Потемневшая плоть развалилась под натиском ярости мертвеца, точно так же, как сахарное печенье разламывается в руках ребёнка.       Демонёнок из своего угла заливисто рассмеялся, а Ван Линцзяо удобнее перехватила собственную оторванную конечность и принялась запихивать её себе в рот, узкой стопой вперёд. При этом из единственного мёртвого глаза женщины по щеке потоком полились горючие слёзы, а из горла вырвался звук, очень похожий на истерическое хихиканье.       Через некоторое время, когда во рту Ван Линцзяо осталась половина икры, а из дыры в животе торчало всё остальное, демоническое дитя вновь захныкало:       — Мастер… Мастер… ну, можно же, да? Можно?.. Пока игрушка не сломана, Мастер… можно? Можно? — ребёнок высунул из густой тени бледное личико и будто бы с надеждой уставился на Вэй Усяня.       Лицо Лань Ванцзи приняло суровое выражение, а и без того нахмуренные сверх меры брови вовсе сошлись к переносице.       Призванный демон ослушался своего хозяина!       Вэй Усянь же, будто ничего не произошло, ответил после недолгого молчания:       — Хорошо.       Он раскрыл ладонь, выпуская тёмную ленту. Та немедленно скользнула вниз в облако, и тут же Ван Линцзяо, словно марионетка на оборванных нитях, безвольной тушей осела на землю. В один миг демоническое дитя на четвереньках подползло к ней, да так быстро, что проследить за его движениями оказалось невозможно. Вроде бы оно только что пряталось в тенях с жутковатым хихиканьем, и вот уже сидит на корточках над развороченным горлом Ван Линцзяо и заносит крупный камень над её головой.       Удар пришёлся прямиком в центр лба женщины.       — Хрусть! — как крепкий спелый орех черепная коробка Ван Линцзяо раскололась надвое, обнажая мозг.       Живой розовый мозг!       Мальчик довольно осклабился и захихикал:       — Свеженький… свеженький… вкусненький… и-хи-хи-хи-хи-хи-хи…       — Получается, Ван Линцзяо всё это время была жива? — от удивления Цзян Чэн едва челюсть не уронил на землю.       — Не совсем, — отозвался Вэй Усянь, внимательно наблюдая за действиями ребёнка. — Её душа прикована к этому телу, как и сознание.       — То есть она понимала, что делала?       — Целиком и полностью, — подтвердил Вэй Усянь.       А демоническое дитя уже вовсю наслаждалось своим лакомством. Маленькие ладошки отрывали от мозга Ван Линцзяо крупные куски и закидывали их в широко раскрытый зубастый рот. Малыш щурился от удовольствия, поедая мозг женщины, и приговаривал:       — Вкусно… вкусно… так вкусно, Мастер… просто объедение! И-хи-хи-хи… Мастер хороший. Мастер добрый. И-хи-хи-хи-хи…       Губы Вэй Усяня растянулись в мрачной улыбке, когда он обернулся к Вэнь Чао с преувеличенно вежливым обращением:       — Теперь, достопочтенный Второй молодой господин Вэнь, не пожелаете ли вы оказать мне помощь в одном важном деле?       Он запустил руку в облако тёмной энергии и вытянул оттуда в крепко сжатом кулаке пять полос, рванул сильнее на себя. Вэнь Чжулю и Вэнь Чао тут же почувствовали, как их оковы запылали огнём. Вэнь Чао раскрыл рот в беззвучном стоне, а Вэнь Чжулю сдавленно зарычал. Всё это время он наблюдал за мучениями своего господина твёрдым взглядом, но даже капли жалости в нём не было, только смиренное принятие ситуации и желание умереть вместе с подопечным достойной воина смертью.       — Вэнь Чао, вот твой верный пёс — Вэнь Чжулю, — Вэй Усянь указал кивком головы на распятого адепта Ордена Цишань Вэнь. — Разберись с ним.       Вэнь Чао в каком-то лихорадочном расстройстве сознания увидел собственные беспалые руки, поднимающие тело над землёй, и ноги, на коленях двигающиеся в указанном направлении.       — Нет, нет, НЕТ! НЕ ХОЧУ! НЕ БУДУ! — кричал Вэнь Чао, но ни единого звука не вырвалось из его горла.       — Ну что же ты, Вэнь Чао, это же твой преданный защитник. Ты же буквально недавно призывал его спасти тебя, — Вэй Усянь почернел лицом, видя сопротивление Вэнь Чао, и плотнее обхватил тёмные сгустки в руках.       Однако его голос, обращённый к ласкающей Вэнь Чжулю демонической танцовщице, прозвучал спокойно:       — Сюин.       Та в ответ нежно вздохнула и выпустила Вэнь Чжулю из своих пут.       Сжигающий Ядра с трудом смог удержать равновесие на переломанных ногах, когда почувствовал под собой твёрдую землю. У него перед глазами полыхнуло острой болью, но вместо болезненного стона с губ сорвался сдавленный рык.       — Тебе надо было защищать этого подонка, Сжигающий Ядра, — Вэй Усянь вкрадчиво улыбнулся, — но позволено ли тебе защищаться от него?       Несмотря на то что Вэнь Чжулю был готов к собственной смерти и не страшился её, последние слова Вэй Усяня отозвались в нём паническим испугом.       А он-то считал, что ничего больше в своей жизни не боится!       Внезапно Вэнь Чао, точно бешеный пёс, прыгнул на него. Ощетинившийся, с безумным блеском в бесцветных глазах и плотоядным оскалом, Вэнь Чао обгрызенными обрубками пальцев принялся выцарапывать глаза Вэнь Чжулю. Однако лишь залил их кровью. Вэнь Чжулю же, не выказывания никаких признаков сопротивления, взывал к его сознанию:       — Молодой господин Вэнь, очнитесь… Это не вы. Придите в себя, вы бы никогда так не поступили… Молодой господин Вэнь, очнитесь же…       — Ты же знаешь, Сжигающий Ядра, что это бесполезно, — Вэй Усянь вовсе не хотел вмешиваться в отношения этих двоих, но Вэнь Чжулю с его попытками вразумить ополоумевшего Вэнь Чао вызывал жалость.       Тот же всё не оставлял попыток выцарапать, а, скорее, выковырять глаза своему телохранителю. Он вновь и вновь наскакивал на него, обильно смачивая землю под ногами кровью, до тех пор, пока не поскользнулся в луже. Вэнь Чао упал бы лицом в грязь, но Вэнь Чжулю в последний момент поймал его под локти и помог восстановить равновесие, а сам при этом побелел лицом так, что мог бы сравниться в этом со стоящей рядом радостно улыбающейся демонической танцовщицей.       И всё же, сглатывая подступивший к горлу ком болезненных ощущений и чувствуя, как лицо заливает холодный пот, Вэнь Чжулю следующей фразой уничтожил все следы жалости, вполне возможные по отношению к себе:       — Я поклялся защищать его даже ценой собственной жизни.       — Что же, — оскалился Вэй Усянь на эту трогательную сцену, — в таком случае, оставайся верен своей клятве. Умри для него!       Вэй Усянь разорвал на куски сгустки тёмной энергии в своих руках, и немедленно Вэнь Чао впал в бешенство. То малое количество сознания, что ещё обитало в растерзанном теле, окончательно покинуло его. Он с поразительной яростью запрыгнул на Вэнь Чжулю и вонзил зубы в его горло.       — А-а-а-а-п-п-х-х-х-х-а-а-а, — Вэнь Чжулю подавился собственным дыханием, когда Вэнь Чао разорвал его сонную артерию с громким чавкающим звуком.       Не успел Вэнь Чао проглотить эту порцию плоти, как уже вновь впился зубами в кадык Вэнь Чжулю. Громко сглатывая хлещущую в разные стороны кровь, Вэнь Чао принялся с хрустом жевать хрящи.       Глаза Вэнь Чжулю закатились, но он был ещё жив. Прохрипев что-то неразборчивое, он обхватил переломанными руками своего мучителя и повалился спиной на землю. Вэнь Чао же, казалось, этого даже не заметил. Расправившись с горлом, он принялся обкусывать тело Вэнь Чжулю везде, куда мог дотянуться, отрывая знатные куски плоти: нос, уши, губы, скулы, даже плечи под залитой кровью мантией Ордена Цишань Вэнь.       Из горла Вэнь Чжулю вырывались беспорядочные хрипы и булькающие звуки, но рук своих он так и не разжал.       — Достаточно, — прозвучал холодный голос Вэй Усяня.       Вэнь Чао в тот же момент замер.       — Прочь, — новый приказ.       Вэнь Чао скатился с подрагивающего тела Вэнь Чжулю.       — Хорошо, — одобрил Вэй Усянь послушание. — Ты, Вэнь Чао, не достоин забрать его жизнь.       — Что? — встрепенулся Цзян Чэн. Он внимательно наблюдал за кровавой расправой и ожидал, что вот-вот всё закончится для того, кто выжег его Золотое Ядро, но в последний момент Вэй Усянь остановил действо.       Тот же не ответил на изумление названого брата, а обратился к демонической деве спокойно и размеренно:       — Сюин, прими оплату.       Вэй Усянь чуть склонил голову в поклоне и приглашающим жестом указал на растерзанное тело Вэнь Чжулю, совсем так же, как недавно предлагал свою собственную кровь.       Пока Цзян Чэн удивлялся грациозности тонкой фигурки танцовщицы, ответившей на поклон своего хозяина и сейчас приближавшейся к распростёртому на земле Вэнь Чжулю, Вэй Усянь решил пояснить свои действия:       — Сюин с самого начала выбрала Сжигающего Ядра своей жертвой. Видимо, он ей чем-то приглянулся или напомнил о ком-то из её жизни.       «Действительно, — вспомнил Цзян Чэн, — в той первой атаке на Вэй Усяня девица схватила Вэнь Чжулю в свои сети и больше не отпускала. Видимо, сейчас Вэй Ин отдаёт ей Сжигающего Ядра в оплату за рану Вэй Аи».       Демоница же в пару скользящих движений оказалась возле своего «избранника» и с томным вздохом уселась ему на бёдра, совершенно так, как любовницы в страстном порыве отдаются возлюбленным. Сладострастный стон сорвался с губ красавицы, когда она погладила пропитанную кровью мантию Вэнь Чжулю. Мягко огладив складки, маленькие ладошки скользнули за отворот и распустили завязки одежд. Обласкав взглядом и руками оголённую крепкую мужскую грудь и живот с рельефной мускулатурой, танцовщица счастливо рассмеялась, а после сомкнула ладони у ключиц Вэнь Чжулю и ровно разрезала до самого низа острыми, точно клинки, ногтями кожу и ткани, вскрывая грудную клетку.       Из состояния беспамятства Вэнь Чжулю вырвал в реальность жестокий приступ боли. Глотку разорвал крик, но прозвучал он всего лишь хрипом с фонтаном крови из развороченной гортани. Танцовщица наклонилась вперёд и подставила сочные губы под эти потоки, ловя капли на лету. Её прекрасное лицо мгновенно окрасилось кровью, отчего приобрело ещё более зловещий вид. Однако перетерпеть боль Вэнь Чжулю не позволили, пока сладострастный рот демонической девы наслаждался его тёплой густой кровью, её ледяные ладони коснулись рёбер в центре груди. Одно резкое движение, и кости, защищающие сердце и лёгкие, оказались выломаны из остова.       Тут глазам всех присутствующих открылось сосредоточение жизни и духовной силы всякого заклинателя, достигшего завидных высот в заклинательском искусстве. Золотое Ядро Вэнь Чжулю тускло мерцало и переливалось. Отсюда через переплетения меридиан духовная энергия питала тело заклинателя.       Танцовщица сложила окровавленные пухлые губы в ласковую улыбку, запустила ладонь к этому сияющему золотом сгустку энергии и безжалостно выдрала его из тела.       — К-Х-Х-М-М-П-П-Ф-Ф-Ф-О-О-О!!!!!!! — взвился Вэнь Чжулю. Его тело сотряслось жесточайшей судорогой.       Непонятно как, но он был всё ещё жив и в сознании!       Демоница ласково улыбнулась в его почти безумное от боли лицо, нежно огладила подбородок и обернулась к Вэй Усяню, протягивая на раскрытой ладони свой трофей.       — Спасибо, — лёгким поклоном отозвался Вэй Усянь, принимая подарок.       Виток тёмной энергии подхватил из её рук дар и заклубился, заиграл с золотыми переливами.       — Вэй Ин! Остановись! Довольно! — вскричал Лань Ванцзи, ринувшись к ним.       Однако он был вынужден тут же остановиться.       Юнру обеими ладонями крепко вцепилась в его мантию. Её в кровь искусанные губы и покрасневшие от непролитых слёз глаза были действеннее любого аргумента. Девушка отрицательно покачала головой и смежила веки. «Не смотри! Не мешай! Не суди!» — беззвучно молила она, и Лань Ванцзи не смог её проигнорировать.       — Спасибо, А-Аи.       Несмотря на прозвучавшую благодарность, холодность голоса Вэй Усяня ударила по ним, точно плетью.       Демоническая же дева на переполох в нескольких чжанах от себя не обратила никакого внимания. Она, возвратившись к Вэнь Чжулю, больше медлить не стала — припала к развороченной груди своей жертвы и впилась зубами в судорожно мечущееся сердце. Обсасывала, прикусывала, облизывала и отрывала от него маленькие кусочки с мелодичными сладострастными вздохами, словно не поедала живую плоть, а предавалась страсти на ложе любви.       — Сжигающий Ядра, — Вэй Усянь привлёк к себе внимание почти безучастного к действительности Вэнь Чжулю, — пока ты в сознании, я хочу показать тебе, что ты делал со всеми теми людьми, чьи Золотые Ядра выжег своими руками.       Он лишь слегка приподнял руку над чёрными клубами дымки, а в Золотое Ядро Вэнь Чжулю в тот же миг вонзились более десятка потоков зловещей энергии. Они впились в слабое золотое сияние и за какую-то краткую долю мгновения иссушили плотный сгусток.       Вэнь Чао же, до сих пор смирно сидевший в ожидании приказа около тела своего бывшего защитника, в этот момент содрогнулся в конвульсиях и исторг из себя всё, что было проглочено несколькими минутами раньше. Его желудок сводили мучительные спазмы, а изо рта изрыгались куски плоти Вэнь Чжулю.       Весь покрытый кровью и собственными пищевыми соками Вэнь Чао, наконец, повалился на спину. В жесточайшей судороге его ноги и руки бессмысленно сучили по земле.       Вэй Усянь переключил на него своё внимание, вновь натянул поток тёмной энергии, и тело Вэнь Чао заломило в пояснице. Его рот раскрылся в беззвучном крике, но судороги в руках прекратились. Только ноги всё ещё беспорядочно елозили в грязи, словно хотели оторваться и умчаться подальше из этого проклятого места.       — Вот так, — одобрительно кивнул Вэй Усянь. — Ты будешь в сознании до самого конца. Однако, — лёгкая тень набежала на его лицо, — твои ноги меня раздражают. Избавься от них.       Прозвучавший приказ было невозможно игнорировать. Вэнь Чао показалось, что даже ужас он уже испытывать был не в состоянии. Между тем внутри у него всё похолодело, когда руки, будто имели собственную волю, подтянули ногу повыше, стянули грязный сапог и принялись разрывать кожу и ткани.       Вэнь Чао беззвучно молил о смерти своих мучителей, пока его зубы вонзались в плоть, отрывая крупные куски. Что-то он жевал и проглатывал, но большая часть падала изо рта на землю. Вокруг него грязь растеклась кровавой лужей.       — Вэнь Чжулю умер, — Юнру впервые подала голос за долгое время молчания. Надрыв чувств и эмоций отпечатались в безжизненных интонациях.       — Вот и хорошо, — удовлетворённо кивнул Цзян Чэн. — Его смерть не была лёгкой. Он сполна заплатил за отнятые жизни.       Внезапно на ладони Вэй Усяня Золотое Ядро только что ушедшего человека обратилось лёгкой алой дымкой. Небольшой сгусток энергии судорожно трепетал в путах тёмной материи, но не сдавался и раз за разом бился в оковах, будто бы стремился вырваться на волю к тому, кто в этот самый момент поедал самого себя.       — Это что — морок? — подозрительно прищурившись, спросил Цзян Чэн.       Вэй Усянь кивнул, собираясь ответить, но его опередили.       — Да, — отозвался Лань Ванцзи. — Заветное желание и самое сильное стремление умершего способно обратиться в морок…       — …который будет существовать, пока это желание не исполнится, — хмыкнул Вэй Усянь, с интересом разглядывая своё новое приобретение.       — Неужели он хочет выбраться из оков, чтобы помочь этому отбросу? — Цзян Чэн всё никак не мог понять, почему хоть кто-то служил такому бездарному и бесполезному недоразумению, как Вэнь Чао.       — Вэнь Чжулю был верен клятве защищать. С тех пор когда Вэнь Жохань спас жизни родных Вэнь Чжулю и его собственную, своей жизненной миссией Сжигающий Ядра стал почитать служение господину, — Юнру не знала всех деталей той давней трагедии в клане заклинателей Чжао, однако уже больше двух десятков лет Вэнь Чжулю, урождённый Чжао, был слепо предан Ордену Цишань Вэнь и лично его Главе.       — Ну и отлично! — довольно хмыкнул Вэй Усянь, запечатывая морок в тёмном сгустке. — Уверен, настолько чистая эссенция с ярким положительным стремлением ещё непременно пригодится! Ха-ха-ха!       Он звучно хлопнул в ладоши, и пленённый морок мгновенно испарился.       Теперь ничего не мешало ему вернуться к Вэнь Чао, обгладывающему голень собственной левой ноги. Однако Вэнь Чао выглядел столь жалко, что марать об него руки пропало всякое желание.       Вэй Усянь, точно как делала обычно сестра, склонил голову к плечу и спросил:       — Цзян Чэн, присоединиться хочешь?       Он кивком головы указал на свою жертву.       Тлеющие злобным огнём фиалковые глаза Цзян Чэна вспыхнули с новой силой и полыхнули не хуже, чем это делает Цзыдянь.       — Он всё ещё чувствует боль? — не то, чтобы ему непременно нужен был положительный ответ, всё же удовольствие от причинения смерти заклятому врагу в бессознательном или сознательном состоянии разнилось, словно небо и земля.       — Каждый спазм, — Вэй Усянь протянул гласные в этой фразе, заряжаясь кровожадностью брата.       — Прекрасно! — отозвался тот и активировал Цзыдянь.       Гладкая рукоять легла в ладонь, а плеть, послушная воле хозяина, одним хлёстким ударом опоясала сгорбленную изувеченную фигуру в несколько слоёв. Жесткий конец кнута звучно рассёк воздух и ударил Вэнь Чао по лицу, рассекая мягкие ткани щеки, бровь и путаясь в волосах на макушке.       Цзян Чэн внимательно вгляделся в полоумное выражение лица Вэнь Чао. Этот образ ему очень хотелось чётко запечатлеть, ведь его месть, наконец, свершилась.       Он мрачно усмехнулся в наполненные первозданным ужасом глаза Вэнь Чао и выпустил на свободу всю боль, смятение, отчаяние, злость, ярость, бешенство и неистовство, на которые только был способен.       Цзыдянь ослепительно ярко полыхнула. В белоснежное свечение гармонично влились пурпурные росчерки молний и лазоревые переливы.       — …а-а-а-а-а-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А-А!!!!!!!! — сперва беззвучно, а после с нарастающей громкостью прозвучал отчаянный вопль Вэнь Чао.       От удара Цзыдянь обруч тёмной энергии на его голове лопнул, высвобождая голос жертвы. Потоки духовных сил, пропущенные через зачарованное оружие, выжгли плоть на теле Вэнь Чао. Везде, где плеть касалась, кожа и ткани мучительно покраснели, словно их сварили в кипятке, вздулись крупными волдырями, а после лопнули, расплескав вокруг себя жидкости тела. Вместе с лопнувшим ожоговым волдырём с головы Вэнь Чао сошла большая часть волос, а череп оголился.       Истошный крик боли уже давно превратился в пронзительный вой, однако Цзян Чэну даже этого показалось недостаточно. Чем больше Вэнь Чао корчился в муках, тем ярче сияла ярость Цзыдяня. Он пропускал через кнут всё новые и новые потоки духовной энергии, пока на теле Вэнь Чао не осталось ни единого целого куска плоти. В самом конце, когда сил в изувеченном теле не осталось даже на слабый писк, Цзян Чэн, наконец, распустил плеть.       Вэнь Чао больше не пытался ни кричать, ни прятаться от своих мучителей, ни тем более угрожать. Единственным его желанием было умереть как можно быстрее. Но даже в этом ему было отказано. Вэй Усянь и Цзян Чэн держали в своих руках его смерть и наслаждались каждым мгновением его мучений.       — О, отключился, — заключил Вэй Усянь, увидев, как глаза Вэнь Чао закатились. — Видимо, это его предел. Он больше не очнётся. Ну что, отправим его Вэнь Жоханю или…?       Цзыдянь обратилась кольцом на пальце Цзян Чэна, когда тот брезгливо покосился на бездыханное тело:       — Даже касаться его не желаю. Пусть сгинет в небытии.       — Как скажешь, — удовлетворённо хмыкнул Вэй Усянь.       Он неопределённо взмахнул рукой, распуская облако тёмной энергии у своих ног, и на то, что когда-то было Вэнь Чао, накинулась дюжина лютых мертвецов, до сих пор стоявших без дела на страже их развлечения.       Вэй Усянь недолго наблюдал за вакханалией над трупом, а потом поднёс к губам флейту.       Резкая мелодия заполнила звучную тишину разорённой крепости Чунъян, ударила волной и прошлась дрожью по рядам его мёртвого войска. Он сыграл всего несколько тактов, а лютые мертвецы, словно бездушные куклы, попадали на землю ровно там, где стояли. На месте же, где когда-то лежало тело Вэнь Чао, осталась только кровавая лужа.       Как того и желал Цзян Чэн, небытие забрало его в свои объятья.       Соблазнительно покачивая стройными бёдрами с радостной улыбкой на губах, в тенях исчезла демоническая дева, а за ней, счастливо хохоча, умчался демонический младенец.       Когда мелодия флейты стихла, на неширокой площади перед разрушенной трапезной остались лишь четверо.       Никто не знал, как начать разговор.       Юнру облегчённо выдохнула, скидывая с себя напряжение, Цзян Чэн удовлетворённо хмыкнул, а Вэй Усянь, смахнув с корпуса Чэньцин несуществующую пылинку, убрал флейту за пояс.       — Вэй Ин, — Лань Ванцзи подал голос первым.       Непонятно каким образом, но он стоически вытерпел все выходки Вэй Усяня и Цзян Чэна, принял их месть такой, какую они сами пожелали, и даже (почти!) не вмешивался. Однако сейчас он никак не мог смолчать. То, что показалось ему странным, то, что не давало покоя всё это время, было вовсе не бесчисленное войско лютых мертвецов, поднятое командами Чэньцин, а нечто более серьёзное и совершенно не согласующееся с законами мира заклинателей, такими, какими их знал он сам.       Задать этот вопрос и получить на него чёткий ответ Лань Ванцзи был обязан — может, так он сумеет понять:       — Вэй Ин. Призванные тобой демоны, дева и младенец… Твой контроль над их волей слаб. Не стоит использовать…       — Они не призваны, — дослушивать вопрос Вэй Усянь не собирался. И без того было понятно, что Лань Ванцзи вознамерился вновь читать ему нотации об опасности следования Путями Тьмы. — Сюин и Бао служат мне по собственной воле.       — Как это? — озадаченно уставился на брата Цзян Чэн, требуя пояснений.       Однако у Вэй Усяня были другие планы. Вместо ответа он шагнул почти вплотную к Цзян Чэну, просверлил того внимательным взглядом и вдруг ударил изо всех сил кулаком в челюсть. Духовных сил в этом ударе не было, зато была настолько сильная ярость, что Цзян Чэн не сумел удержаться на ногах — повалился прямо в грязь мостовой.       — ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ, МАТЬ ТВОЮ?! — взревел Цзян Чэн, готовясь ответить ударом на удар.       — ЭТО ТЫ ЧТО ТВОРИШЬ?! — ему ответили в тон. — КАК ТЫ МОГ ОБНАЖАТЬ ЦЗЫДЯНЬ, КОГДА А-АИ БЫЛА РЯДОМ! КАК ТЫ МОГ ДОПУСТИТЬ, ЧТОБЫ ПЛЕТЬ КОСНУЛАСЬ ЕЁ КОЖИ!!!!! Я ПРИБЬЮ ТЕБЯ СОБСТВЕННЫМИ РУКАМИ, ЕСЛИ ТАКОЕ ПОВТОРИТСЯ!       Цзян Чэн и Вэй Усянь стояли друг напротив друга, готовые пустить в ход кулаки и оба тяжело дышали во власти эмоций.       — А-Ин! А-Чэн! — Юнру моментально оказалась между братьями.       Назревавшую потасовку надо было предотвратить. Но стоило девушке появиться, как весь накал страстей спал.       — Вэй Аи! — шепнул Цзян Чэн и выглядел при этом настолько потерянным, словно неподъёмная ноша вины за грехи этого мира легла на его плечи.       — Ты не имеешь права даже имя её произносить! — всё ещё запальчиво воскликнул Вэй Усянь, но тут же напоролся на неодобрительный взгляд сестры. — А-Аи, он сделал тебе больно… — отчего-то показалось, что стоит объясниться, оправдаться. — Если бы рана не была свежей, я бы ничего не сумел сделать. Даже Сюин не способна забрать застаревшие ранения…       Юнру обернулась к Цзян Чэну и устало выдохнула:       — Давайте обсудим всё это позднее. Сейчас важнее отыскать выживших и похоронить павших. Личные вопросы мы будем решать после всего. Хорошо?       Вэй Усянь и Цзян Чэн послушно кивнули, однако ни ярость первого, ни вина второго, судя по их лицам, нисколько не уменьшились. Юнру обернулась к Лань Ванцзи, ища поддержки, однако всё его внимание было приковано к порозовевшему и насупленному от праведного гнева лицу Вэй Усяня. Тот же, пронзая повинную голову Цзян Чэна сотнями яростных взглядов, ничего вокруг не замечал.       И тут в их маленький мирок ворвались радостные вопли:       — ШИЦЗЕ!!! ШИЦЗЕ ВЭЙ!!! ВЫ ЖИВЫ! ШИЦЗЕ!!!       — ЧТО Б ТЕБЯ, МАЛЕЦ!!! А, НУ, НЕ ТРЯСИ ТЕЛЕГУ!!! НЕ ВИДИШЬ ЧТО ЛИ, ЧТО РАНЫ ВНОВЬ ОТКРЫЛИСЬ!       — Да ладно тебе, Лао Чэнь, ничего с твоими ранами не случится от небольшой тряски! Смотри, это же Глава ордена!!! ГЛАВА ОРДЕНА!!! МЫ, НАКОНЕЦ, НАШЛИ ВАС!