Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Юэян. Поместье клана Чан              Голос Вэй Усяня в сознании больше не появлялся, отчего тревога сильнее сковывала душу девушки. Однако поддаваться панике Юнру не торопилась.       «Лань Ванцзи обладает крепким духом и сильной волей. С ним непременно всё будет хорошо. Серьёзных ран в битве он не получил, но истощённый организм усталости долго сопротивляться не сумел», — к такому выводу пришла девушка, внимательно осмотрев раны заклинателя. Золотое Ядро и переплетение меридианов Лань Ванцзи хорошо откликались на внешнее воздействие и лечение, так что очнуться тот должен был в ближайшее время. Телу необходимо было восполнить растраченную энергию.       Между тем Вэй Усянь места себе не находил от беспокойства. Юнру насилу удалось убедить брата в ровном состоянии здоровья заклинателя из Облачных Глубин. Вэй Усянь будто не слышал её заверений, зато в смятенном сознании повторял, словно заведённый, рассказ Цзян Яньли.       «Шицзе не стоило ничего говорить», — Юнру раздосадованно вздохнула.       В сущности, ничего впечатляющего Цзян Яньли, присматривавшая за бесчувственным Лань Ванцзи, не поведала. Однако даже подобные малости произвели эффект разорвавшейся бомбы. Юнру прекрасно помнила первозданный ужас на лице брата в ответ на вести о практически побеге Лань Ванцзи из имения клана Чан.       — Лань Ванцзи, — сетовала Цзян Яньли, — очнулся внезапно. Я не ожидала подобного. Вот он лежит спокойно в кровати и бледностью соперничает в цвете с покрывалами — в следующий момент он вскакивает и первым же делом спрашивает об А-Сяне. Юлить я не стала, всё честно рассказала про битву в Безночном городе… — девушка виноватыми вздохами сопровождала рассказ. — Теперь понимаю, что делать этого не стоило: Лань Ванцзи сорвался с места ещё раньше, чем я успела по новой перевязать его раны. Он был крайне слаб и едва ли твёрдо стоял на ногах. Хотя никого не послушал, моим уговорам не внял, только спросил о расстановке войск в атаке.       «Сразу после этого Лань Ванцзи отправился в эпицентр битвы. Только Богам ведомо, что пришлось преодолеть ему на пути. Дорога к Знойному Дворцу вряд ли была лёгкой», — от страшных подозрений у Юнру начала болеть голова. Пришлось постараться, чтобы прогнать из сознания живописные картины сражения ослабленного заклинателя с полчищами живых и неживых противников.       Заклинательница завернула за угол добротной хозяйственной постройки и чуть замедлила шаг. Чуть в стороне от остальных сооружений располагалось «гостевое крыло». Чан Цыань уверял, что подобное расположение строения оправдывалось созданием комфорта и уединения «господ гостей». Однако наигранная учтивость Главы клана заклинателей Юэяна никого не обманула. Не Минцзюэ, Цзинь Гуаньшаню с сыном, Лань Сичэню, Цзян Чэну с сестрой и другим главам кланов отвели покои в основной части поместья. Юнру же с Вэй Усянем поселили здесь: подальше от остальных.       «Выбирать не приходится, да и подобное решение оказалось нам на руку», — Юнру тихонько хмыкнула и поспешила к брату. Невысокое строение «гостевых покоев» буквально гудело от плохо сдерживаемых переживаний. Беспокойство Вэй Усяня казалось почти осязаемым.                     ***              Вэй Усянь долгим взглядом прослеживал облачные узоры на белоснежной мантии заклинателя. Время, казалось, застыло в повторявшемся моменте: перед битвой в Безночном городе Вэй Усянь так же бдительно следил за Лань Ванцзи, а тот в этот раз снова, как и в прошлый, по его вине оказался в бессознательном состоянии.       Лань Ванцзи в благопристойной позе спал. Весь облик его лучился светом и дремавшей силой. Потоки морозной духовной энергии, словно в коконе, баюкали тело. Слабым или увечным он не чувствовался. Заклинатель пребывал в медитативном покое, восстанавливая истраченные в битве силы и залечивая полученные травмы. Только чуть подрагивавшие веки выдавали истинное его состояние. Лань Ванцзи был очень плох. Не излечившись от прошлых повреждений, он кинулся в битву и вновь пострадал. События повторились с поразительной точностью. Хотя нынешний момент всё же отличался от предыдущего.       Теперь Вэй Усяня разъедали изнутри не чувство вины и сожаления о необдуманных действиях, а ярость и безысходность. Никаким образом у него не получалось оправдать случившееся. По всему выходило, что страдает Лань Ванцзи исключительно рядом с ним.       «Нам лучше быть порознь. Так ты будешь в безопасности. Все беды в твоей судьбе случаются из-за меня», — Вэй Усянь не желал помнить прошлое, но душа, опутанная смятением, жалости не знала.       Почти каждая рана на теле Лань Ванцзи была тем или иным образом связана с ним, Вэй Усянем. От этого становилось горько настолько, что даже казавшееся ласковым касание к гладкой белой коже заклинателя чудилось пощёчиной. Это было страшно. Неземная красота и чистота Лань Ванцзи не заслуживали подобной жестокости.       Вэй Усянь отдёрнул руку, спрятал за спину, точно обжёгся. Его сердце болезненно сжалось: «Я ли причина твоей боли или другие — неважно. В конце концов, именно на мне замыкается цепочка страданий. Потому мне лучше быть подальше. Может, так мои неудачи не настигнут тебя?»       Вэй Усянь многое бы отдал за возможность повернуть время вспять. Он бы пожелал вновь оказаться в том вечере, когда впервые повстречал Лань Ванцзи. В густых туманах Облачных Глубин он нашёл бы способ избежать этого знакомства, ведь знал бы, к чему оно приведёт. Однако мысль о том, что в этом случае он никогда бы не узнал Лань Ванцзи, ни разу не посмотрел в его поразительные глаза, не коснулся этого совершенного лица, не просто угнетала — разрывала сердце в клочья. Ещё больнее оказалось осознать простую истину: жизнь Лань Ванцзи была бы в разы проще, не знай тот о его, Вэй Усяня, существовании.       «Прости меня, Лань Чжань. Знаю, что не сможешь, но попытайся… — Вэй Усянь подрагивавшими пальцами вновь коснулся высокого лба заклинателя, провёл медленную черту к скулам, огладил подбородок. — Как бы я хотел иной судьбы для нас обоих. Тогда ты был бы счастлив».       Откуда в его голове появились подобные мысли и почему в его соображениях Лань Ванцзи должен был бы непременно прожить счастливую жизнь, Вэй Усянь не знал. Зато эти убеждения отличались не просто твёрдостью, но истовой верой, которую он и сам в себе не подозревал.       Вэй Усянь любил жизнь. Её буйным течением и резвостью хотелось наслаждаться. Пением птиц и сиянием дневного светила — упиваться. Ласковым шёпотом ветра и лесными шорохами — дышать. Звучание всего живого чудилось великолепным, а рождавшиеся в ответ на встречи и события эмоции — потрясающими. Тем не менее, жизнь не только яркими красками обладала. Её богатство имело разнообразные оттенки.       «Мне достались тёмные, тебе же — чистый свет», — Вэй Усянь не столько понял, сколько почувствовал собственную улыбку. Он привык к постоянному морозу в теле, потому даже мимику часто не различал. Только в моменты, когда его сердца касалось тепло искренних чувств, эмоции удавалось распознать.       «С тобой же, Лань Чжань, моё несчастное сердце вовсе забывает о холоде. Скажи, почему так?» — в этот раз он осознал не только радость на своём лице, но и солёный привкус на губах.       Заклинатель коснулся щеки, растёр появившуюся влагу, а после тихонько хмыкнул:       — Это несправедливо, Лань Чжань: ты спишь сном праведника, пока я слёзы лью по тебе.       Слова прозвучали едва различимым шёпотом, хотя в тишине комнаты были отчётливо слышны. Свой голос Вэй Усянь не узнал, отчего стало ещё смешнее:       — Ну и пусть. Спи, спи, Лань Чжань, и поправляйся. Надо же тебе сил набраться, чтобы вновь меня бранить.       Заклинатель поднял голову к сводам комнаты, длинно выдохнул:       — Мне одиноко, когда ты меня не ругаешь…       Фразу вслух он закончить не решился. Слишком неприятным его сердцу показалось продолжение: «…Ведь это значит, что в такие моменты ты на меня не смотришь».       Себе Вэй Усянь признался честно: внимание этого человека, глубоко уважаемого и почитаемого одним из сильнейших воинов своего века, было бесценным. Оттого ещё горестнее становилось от осознания безвыходности его положения: Лань Ванцзи, прилежный ученик и воспитанник клана Лань из Гусу, ни за что не станет тратить время на отступника.       «Твоя душа наделена великодушием. Его столько, что хватает даже на меня. Спасибо…» — всё существо Вэй Усяня металось в сомнениях. Ему хотелось быть рядом с Лань Ванцзи, хотя бы тени того касаться. Одновременно он понимал, что обязан был оградить близкого человека от своего влияния.       — …Но правильно ли расходовать твою чистоту подобным образом? — Вэй Усянь медленно поднялся на окоченевших ногах, прошёл к окну. Сумрачные тени немедленно скользнули ему под ноги, объяли тёмными сгустками колени.       Ответ на свой вопрос Вэй Усянь прекрасно знал, как понимал, что должен сделать. Правда, решимости свершить положенное он в себе не находил. Зато рядом с ним находилась та, которая всегда готова была прийти на помощь.       «Лань Чжань скоро проснётся», — в пустоту теней отправился призыв самому родному человеку.       Мелодичный голос зазвучал в сознании мгновением позже: «А-Ин… Скоро буду. Дождись меня».       «Спасибо», — всепоглощающая благодарность затопила сознание. Облегчение накрыло с головой.       Вместе с Юнру они найдут выход из любой ситуации, сумеют разрушить любые преграды на пути и обретут, наконец, покой, оставив мир после себя счастливым.                     ***              В приветствиях близнецы не нуждались, так как постоянно чувствовали присутствие друг друга, потому Юнру спросила самое важное:       — Как он?       «Госпожа пришла! Госпожа вернулась!» — из густых теней в углу комнаты послышался радостный шёпот. Очертания бледного личика появились в сумраке и тут же развеялись, точно Бао пребывал не в физической форме. Рядом с ним почудились красноватые отблески одеяний Сюин. С недавних пор Юнру могла различить демонов практически всегда.       — Отдыхает, — Вэй Усянь криво усмехнулся на резвость демонёнка, но посмотрел на сестру со всей серьёзностью.       «Светлый господин спит. Он просто спит! Бао точно знает, хи-хи!», — голос из теней раздался снова.       — Пха-х, без тебя он не был таким разговорчивым, — Вэй Усянь насмешливо вскинул бровь, и Бао немедленно примолк.       Юнру почудилось расстроенное сопение демонёнка, но сложившаяся ситуация не располагала к лёгкости. Потому девушка решила позднее заняться насупленным Бао. Ему, в конце концов, хотелось лишь внимания.       — Общее состояние стабильное. Раны затягиваются, — Юнру хватило беглого взгляда на Лань Ванцзи. Заклинатель действительно выглядел неплохо, даже лёгкий румянец вернулся на щёки.       Вэй Усянь следил за её действиями внимательно. Он, казалось, ревностно считал каждое прикосновение, но не вмешивался. Тёмный заклинатель сам ощущался напряжённым, точно струна, хотя выдохнул свободно, едва Юнру завершила осмотр.       — Лань Ванцзи действительно должен вскоре очнуться. Его сон спокоен, — девушка приблизилась к брату, потянула за руку, усадила на широкую скамью у самого окна. Ей хотелось почувствовать тепло родного человека, разделить его боль, облегчить страдания.       На нежность Вэй Усянь откликнулся без промедлений. Он притянул сестру ближе, зарылся лицом в её волосы:       — С ним всё будет хорошо.       Прозвучало скорее утверждением, а не вопросом, хотя сомнения в голосе брата Юнру услышала чётко.       — Да. Он поправится. Золотое Ядро и меридианы не повреждены.       Вместо ответа Вэй Усянь длинно выдохнул. Юнру почувствовала, как расслабились его спина и плечи, точно с них тяжёлый груз свалился:       — Спасибо…       — В том нет моей заслуги. Лань Ванцзи обладает сильным телом и духом. Он справится с истощением. Его раны заживают ещё скорее, чем у остальных, — девушка отстранилась ровно настолько, чтобы заглянуть в лицо брату. — А-Ин, скажи, что происходит? Почему заклинатели после битвы в Безночном городе излечиваются так быстро?       Этот вопрос вертелся у неё на языке давно: внутри жглось любопытством, но времени спросить не находилось. Сейчас же, когда им, наконец, подарили краткие минуты покоя, важные вещи можно было прояснить.       Вэй Усянь же скрывать что-либо от сестры и не думал, да и не получилось бы у него. Рождённые с единой душой, близнецы понимали друг друга без слов. Однако правда привлекательной редко случалась, потому озвучивать её не хотелось.       — При рождении демон забирает все муки, родная, — Вэй Усянь на мгновение прикрыл глаза, чтобы следом посмотреть на мир алым взглядом. Густая сизая дымка заклубилась вокруг них, приглушила внешние звуки, точно отгородила от остальных. — Боль во всех её проявлениях усиливает демоническую сущность, питает её. Чем сильнее страдания других, тем сильнее получается воплощение демона.       — Рождении демона? Воплощение? — Юнру нечто подобное подозревала, но всё равно оказалась не готова к прозвучавшему. Её дух объяло смятением, сродни тому, что испытывал брат. — Страдания других?.. Как так? Демоны же, согласно поверьям, рождаются в огне… Ах!       Внезапная догадка полоснула сознание страшными образами, а взгляд — горькими слезами. Память услужливо напомнила испепелявший всё на своём пути алый огонь. Юнру вновь привиделся прекрасный облик Бао и время, замершее в сиянии его рубиновых глаз.       — М-м-м… — наполненный трагизмом стон девушке сдержать не удалось, зато помогли сильные руки.       Вэй Усянь крепко прижал сестру к себе, позволил спрятать лицо на груди. Полный сожаления вздох прозвучал и умолк в густой дымке вокруг близнецов:       — Да, родная, в этот раз родилась ты. Демоном ты не обратилась, но Бао дал тебе жизнь, когда спас. Ты обрела мощь, но и он стал сильнее благодаря тебе. Высший демон забрал твой последний вздох и твою смерть, потому обязан вернуть долг за приобретённое.       «Бао не оставит Госпожу…» — из теней вновь послышался голос. В его звучании прозвучала нежность. Даже тембр, казалось, изменился.       Юнру легко узнала Бао: ровно таким же ласковым демон показался ей, объятый огненным сиянием. Девушка полагала, что Хранилище Посвящённых Безночного города было разрушено, а Хранители Барьера убиты яростью Бао. Оказалось, ошибалась. То была кровавая дань за её воскрешение.       «Спасибо…» — благодарить за подобное было неправильно, понимала Юнру, но душа пела именно этим чувством.       «Бао сам захотел! Госпоже не надо благодарить! — теперь голосок демона вновь послышался совсем детским. — Бао сделает для Госпожи что угодно!»       — Он следует твоим стремлениям, А-Аи, — Вэй Усянь медленной лаской прошёлся вдоль спины девушки, будто пытался забрать дрожь из её тела. — А раз ты желаешь помочь раненым, Бао исполняет твою волю. Он забирает их муки, потому раны излечиваются быстро, а твои духовные силы способны исцелять.       — Так ты знаешь? — ненужный в своей очевидности вопрос, понимала Юнру, но молчать она не могла. Раскрытая истина, показалось, тяжёлым грузом легла на плечи. Не столько скорое выздоровление раненых страшило, сколько неестественность этого процесса. Влияние демонической энергии никогда не проходило бесследно.       — Хе-хе, странно, если бы не знал, — Вэй Усянь сдавленно рассмеялся. — Я прошёл подобный путь.        «С Сюин, — вдруг совершенно ясно осознала Юнру. Демоническая дева вряд ли стала бы помогать, не будь они с Вэй Усянем связаны. — Хотя братик говорил, что демоны за ним следуют по доброй воле…»       Новые вопросы заняли место только что разрешённых, но о том думать не хотелось. Огни Безночного города, бесконечная не-ночь, битва отняли, почудилось, последние силы. Пусть её тело дышало энергией и искрилось потоками густой духовной ци, моральных и эмоциональных резервов в ней, казалось, не осталось даже на тяжёлый вздох.       — Как сейчас демоны? — Юнру устало потёрлась лбом о ворот мантии брата, позволила себе расслабиться. Она чувствовала, что с Бао и Сюин всё хорошо. Однако хотела удостовериться.       Ещё прежде, чем Вэй Усянь успел ответить, из темноты раздались мелодичное оханье Сюин и радостный голосок Бао: «Госпожа беспокоится о Бао! Госпожа слишком хорошая!»       — Напились кровью, — Вэй Усянь приглушённо хмыкнул. — Они в порядке.       — Да, Бао спокоен и доволен, — Юнру чуть повернула голову, всмотрелась в густую дымку. Там она разглядела иссиня-белое личико демонёнка. Бао улыбался ей широко, обнажая острые зубки. На эту радость откликнулась душа девушки.       — Ха-ха, ещё бы! — теперь уже Вэй Усянь откровенно забавлялся. Он повёл ладонью по складкам сумрака, точно мутное зеркало очищал. Образы демонов немедленно проявились яснее. — Бао получил мою любимую сестрёнку! Хотя должен был её просто охранять!       В словах Тёмного заклинателя послышался укор. Однако он, казалось, ни в малой степени не задел демонёнка. Тот по-прежнему улыбался широко, только теперь маленькими пальчиками принялся играться со сгустками тёмной материи.       — Он спас мне жизнь, — напомнила Юнру.       — За что я ему премного благодарен, — Вэй Усянь действительно оставил попытки взглядом пробудить в Бао сознательность и ещё крепче обнял девушку.       В объятиях брата Юнру всегда чувствовала себя замечательно, а теперь в сердце появилась ещё и лёгкость. Это чувство, видимо, рождено было не столько снятием оков со страшной тайны, сколько самодовольным прищуром Бао. Демонический младенец выглядел и ощущался так, точно заслужил в её лице наивысшую награду.       «Мы теперь навечно связаны?» — девушка залюбовалась эмоциями Бао.       — И да, и нет, — в этот раз первым ответить на вопрос успел Вэй Усянь. Заклинатель легко прочитал мысли девушки. — Демоническая энергия вновь зажгла в тебе искру жизни и не позволила Золотому Ядру угаснуть. Ваши с Бао силы переплелись, хотя, очевидно, ты по-прежнему остаёшься человеком. Жизнь опытного заклинателя — величайший дар для демонической сущности, бесценное сокровище. Так что, поверь, Бао нисколько не потерял, поделившись с тобой своей энергией.       Вэй Усянь криво усмехнулся, так как демонический младенец вскинул острый подбородок и упёр кулачки в пухлые бёдра:       «Бао не жадничал, Мастер! Бао отдал Госпоже всего себя! Госпожа теперь с Бао, а Бао — с Госпожой!»       — Действительно, Бао теперь со мной, — Юнру не сумела сдержать улыбку. Этого хватило, чтобы Бао немедленно прекратил кукситься и довольно захихикал. — Братик, получается, моё Ядро изменилось? Я ведь чувствую в себе не только твои силы, но и Бао.       — Вот это, родная, для меня самого большой вопрос, — Вэй Усянь коснулся лица девушки, заглянул в глаза. — Духовная энергия и тёмные материи имеют похожую природу, но рождены разными эмоциями заклинателя. Демоническая же суть совершенно иного порядка. Твоё Золотое Ядро должно было разорваться ещё в момент, когда соприкоснулось с Тьмой Печати Преисподней или силами, что подвластны мне. Однако оно выстояло. Дальше — больше: Ядро приняло в себя ещё и демоническую мощь.       Он помолчал некоторое время, точно прислушивался к ощущениям, а после продолжил:       — Я чувствую в тебе энергию, которой, если верить старинным трактатам, не может существовать в мире. Между тем, вот же ты — пример, опровергающий все учения и доктрины.       Серьёзность рассуждения Тёмного заклинателя разрушил весёлый голосок: «Госпожа сильная! Бао нравится Госпожа!».       — Ещё бы она тебе не нравилась, — хмыкнул Вэй Усянь. Он, видимо, тоже был рад отпустить от себя сложную тему. — Это же моя любимая сестрёнка!       — Что же получается? Я по-прежнему заклинатель, следующий Пути Светлого Дао, но при этом наполовину демон, и Ядро моё содержит Тьму? — поддержать общее веселье очень хотелось, но неясность редко дарила спокойствие.       — Ничего не получается, родная, — захихикал Вэй Усянь. Его смех из теней повторили Бао и Сюин. — Противоречия на противоречиях, ха-ха. Однако очевидно одно обстоятельство. Видимо, именно оно сыграло решающую роль. Ты настолько сильно хотела помочь другим и при этом выжить, что умудрилась спаять воедино самое невероятное, что только сумела отыскать, ха-ха-ха.       — Поня-я-ятно, — протянула девушка и слабо хмыкнула.       Сложившаяся ситуация от сумбурных объяснений яснее не стала, потому Юнру решила не озадачиваться. Она была жива, чувствовала себя великолепно и могла по-прежнему оказаться полезной любимым людям. Большего ей не надо было. Опять же, Вэй Усянь сколько-нибудь озадаченным или обеспокоенным не выглядел, значит, рассудила заклинательница, ничего опасного с ней не происходило.       Между тем, неясности одной лишь её странной жизнью, противоречащей, оказалось, законам природы, не исчерпывались. Состояние Золотого Ядра самого Вэй Усяня вызывало не меньше вопросов. Раньше девушка отметила странности, теперь же, наедине с братом, могла проверить свои догадки.       Юнру чуть отстранилась, приложила ладони к груди брата, туда, где у каждого заклинателя находилось Золотое Ядро. Вэй Усянь ощущался тёплым, живым, но тело его будто бы пронизывал могильный холод. Девушка ожидала почувствовать биение второго «сердца» человека, вставшего на путь самосовершенствования. Однако не почувствовала ничего. Совершеннейшая пустота отозвалась покалыванием на кончиках пальцев девушки.       Её немое удивление и смысл действий Вэй Усянь угадал легко. Он накрыл руки сестры своим и невесело хмыкнул:       — Хе-х, проверь, если хочешь.       Что ответить на подобное предложение, Юнру не знала, ведь Вэй Усянь был прав. Хотя заклинательница многим была готова пожертвовать ради того, чтобы её подозрения оказались ошибочны. С губ девушки сорвалось невнятное «О…», а ладони засияли серебристыми духовными силами.       Потоки духовной ци свободно полились в тело брата. Раньше близнецы могли без устали питать друг друга энергией, теперь же Золотое Ядро Вэй Усяня не откликнулось. Не последовало реакции даже в тот момент, когда сизая дымка вокруг заклинателей наполнилась искрами алого демонического огня, а в глазах Юнру появились рубиновые отсветы. Сосредоточение сил заклинателя, следующего Пути Светлого Дао, не отозвалось на призыв Юнру.       Зато вновь проявила себя Тьма. Ленты Тёмной материи прильнули к близнецам, обласкали, словно родных. Сгустки тянулись, клубились, точно приглашали поиграть, и удобными обручами увешивали сплетённые в объятиях тела.       — Расскажи, что произошло? — Юнру прикрыла глаза и медленно выдохнула. — Я вижу: твоё тело сильно страдает после каждого применения тёмных заклинаний. Ты будто истончаешься, изнашиваешься изнутри…       Алое зарево вокруг заклинательницы стало ярче в ответ на произнесённую жестокую правду:       — Тьма ведь питается жизнью, А-Ин. Твоей. Ты вынужден замораживать собственное сердце, чтобы отсрочить неизбежное.       Вэй Усянь же в ответ чуть пожал плечами и улыбнулся. Правда, глаз радость не коснулась:       — Прозвучало так, точно я вот прямо сейчас должен умереть на месте, хе-хе. Да, родная, всё так, — он взмахом руки рассеял сгустившиеся тени вокруг них и продолжил. — Пустоту в сердце и теле… Тьма наполняет в мгновение ока, но даже так выжить можно только в пределах горы Луаньцзан. Да и из Могильных курганов обратной дороги никто из живых не знает.       — Но ты выбрался, — Юнру забыла, когда последний раз делала глоток воздуха. Страх за родного человека объял её душу, сковал сознание. Она могла только слушать.       — Хех, мне помогли, — Вэй Усянь же говорил об ужасах, скрывавшихся во мраке, так, точно рассказывал об охоте на фазанов.       Отчего-то Юнру ничуть не удивилась продолжению рассказа. Она будто бы всё это уже знала.       — Сюин научила справляться с Тьмой внутри и использовать её в качестве оружия, — Вэй Усянь скупо улыбнулся. — Знаешь, в один момент мне почудилось, что в груди появилось Ядро Тёмного Золота. Ха-ха, у заклинателей всего мира Ядро светлое, моё же — из чистого мрака.       — Золотое Ядро способствует совершенствованию заклинателя, А-Ин, — Юнру сокрушённо покачала головой. — Твоё же — убивает.       — Когда-нибудь — возможно, — Вэй Усянь вновь пожал плечами, — но не сейчас. В общем, принять Тьму оказалось проще, чем казалось, а с помощью Сюин мне удалось обуздать её голод.       — Получается, ты связан с Сюин так же, как я с Бао? — девушка задала вертевшийся на языке вопрос.       Вэй Усянь покачал головой:       — Не совсем так. Ваша связь с Бао глубже: она роднит. Сюин же со мной по своей воле.       Юнру уже открыла рот озвучить новое подозрение, но брат её опередил:       — Конечно же, её помощь, как и любого высшего демона, требует платы.       — Ты сказал, что платой для Бао случилась моя смерть, — Юнру пыталась понять столь важное, но неясное. В звучавших сейчас словах чувствовалась истина и секрет для спасения родного человека. — Тогда плата для Сюин — это твоя кровь?       Память девушки вновь услужила: в сознании калейдоскопом пронеслись воспоминания о сладострастном довольстве демоницы, собиравшей алыми губами кровь из ран Вэй Усяня.       — Я вновь не могу тебе чётко ответить, А-Аи. Моя кровь для неё скорее лакомство. Сюин открылась мне с одной единственной просьбой, а я пообещал её исполнить, — внезапно заклинатель расплылся в хитрой усмешке. — Видишь, Сюин оказалась не такой жадной, как её спутник.       — Без помощи Бао я была бы мертва, — вновь напомнила Юнру, хотя и понимала, что брат всего лишь пытается смягчить страшную правду шутливым тоном. — Значит, Сюин помогла тебе выжить.       Сказанное непреложной истиной зафиксировалось в сознании девушки, однако количество вопросов не уменьшилось.       — Это ведь не вся правда, А-Ин, так? — отчего-то Юнру была уверена, что брат не договаривает. Тот же, вопреки ожиданиям, в новые объяснения вдаваться не стал.       Вэй Усянь долгим взглядом проследил алый ореол вокруг девушки, огладил край серебряного свечения над руками, точно оценил приобретённую мощь.       — Силам, которыми владеет моя сестрёнка, нет равных, — после долгой паузы Вэй Усянь, наконец, подал голос. Правда, прозвучал он глухо. — Пойдём, я покажу тебе.       Предложение стало неожиданным, хотя Юнру поражённо застыла по другой причине:       — Мы оставим Лань Ванцзи? Он ведь скоро проснётся. Его энергия почти на пике.       — Именно по этой причине мне стоит уйти, родная, — глубоким сожалением и искренним расстройством потемнело лицо заклинателя. Вэй Усянь затравленным взглядом обратился к бездвижному телу на кушетке. — Первым после пробуждения Лань Чжань должен увидеть другое лицо — не моё.       На прозвучавшую в словах заклинателя горечь откликнулись тени. Мелодичный вздох Сюин почудился скорбным.       — Понимаю, — ничего иного Юнру сказать не смогла, ведь душевную муку брата вмиг почувствовала, как свою. — Тогда не станем медлить. Скоро наведается Лань Сичэнь.                     ***              — Вэй Аи… — Цзян Чэн позвал девушку сразу, едва за ней закрылась дверь.       «Вэй Аи…» — эхом откликнулось его сознание. Живой, привлекательный образ померещился мороком.       Вслед за Бен Йи девушка отправилась на помощь к раненым в Безночном городе войнам. Она всегда так поступала, удивляться не приходилось. Страдания других значили для неё больше, чем собственные желания. Однако, знал Цзян Чэн, и о себе Юнру не забывала. Он столько раз любовался искрами удовольствия от свершений в глазах и прямой осанкой девушки! Юнру, казалось, насквозь пронизывали противоположности. Её пылкость могла сжечь сердце и тело любого в пепел, а твёрдое самосознание и талант заклинательницы давали фору всякому. Впору бы промёрзнуть в завистливых стонах! Хотя даже этого не случалось: доброта и отзывчивость девушки покоряли с первых минут.       Вот и Цзян Чэн не сумел устоять. Он и не хотел. Его тело, помня ласковые руки, пылало. Чресла застыли в бурном желании. Сознание играло с ним призрачными силуэтами.       Юнру ушла, но напряжение оттого не спало. Цзян Чэн чувствовал пронизывавшее его горячечное возбуждение. Заклинатель хотел бы сдержаться, отступить, отдаться усталости, но жар не спадал. Обнажённая кожа слишком ясно помнила прикосновения ладоней девушки. Всё тело будто бы пронизывали нити серебряного плетения. Тепло наполняло Цзян Чэна. Из раны на бедре, отметины на плече, сердца оно расползалось во все стороны, топило в удовольствии и обещало большее, поддайся заклинатель соблазну.       «Вэй Аи…» — стерпеть, удержаться оказалось невозможно. Цзян Чэн крепко зажмурился и откинулся на кушетку. Напрасно: образы вспыхнули с новой силой.       Цзян Чэн чувствовал девушку всем существом, точно та не ушла, оставив его наедине с раскалёнными мыслями, а была рядом, касалась ласковыми ладонями. Девушка чувствовалась живой, близкой, трепетной, но сильной. Проследить плотным прикосновением тонкий стан Юнру хотелось неимоверно. От желания поймать губами нестройное биение жилки на шее девушки нетерпеливой судорогой сводило пальцы. Цзян Чэн изнемогал от желания и терялся в любопытстве. Было до странного интересно, остался ли след от кинжала в плече девушки или демоническая дева Вэй Усяня забрала с её тела даже эту отметину? Цзян Чэн бы дыханием, губами, языком нежностью отогрел кожу Юнру. Шрам бы он не убрал, хотя отчего-то был уверен: плечо Юнру белело чистой кожей без единой царапины. Только в глазах девушки, что стальным огнём пылали ярче Луны, мистическими бликами проявлялись изменения. Юнру таила многое, оттого казалась ещё притягательнее. Цзян Чэн ничего не мог поделать с собой. Ореол загадочности вокруг девушки ему нравился: он распалял сознание и изнутри сжигал нетерпением.        «Вэй А-аи, — тело заклинателя прогнулось в сладком спазме, подалось вперёд. Вновь почудилось обжигающе ледяное прикосновение ладоней, объятых серебряным светом. Цзян Чэн до дрожи хотел ощутить его вживую. — Отчего так?»       Остро, сладко, дико, больно, горячо, холодно ощущалась близость с ней. Цзян Чэн желал бы задать этот вопрос, но ответ желал бы не услышать, а почувствовать. Приятную податливость нежного тела Юнру, её яркую и чуть лукавую улыбку, томные вздохи он бы выпил, словно терпкое вино, насладился вкусом и запечатлел в сердце, душе.       Под закрытыми веками Цзян Чэн, утонувший в насыщенных образах, остро ощущал присутствие девушки. Аромат Юнру обволакивал, а грудь наполнялась горячечным нетерпением. Цзян Чэн не столько чувствовал, сколько понимал нараставшее напряжение. Он желал девушку так, как никого и никогда прежде. К её телу хотелось не просто прикоснуться и обласкать, но раствориться в нем. Заклинатель чувствовал, как раскаляется тело, и тяжесть внизу становится нестерпимой. Ссадины же и синяки, раны на его коже, наоборот, будто морозом объяло. Жар плотным кольцом обхватывал его чресла, но места, которых касалась Юнру, промерзали, казалось, насквозь.       Ощущения случились настолько острыми, что Цзян Чэн уже едва ли разбирал, где реальность, а где мир фантазий. Он без остановки облизывал собственные губы, желая хотя бы отклик вкуса девушки ощутить, но те мгновенно пересыхали вновь, точно Юнру была рядом с ним, пила его поцелуи и иссушала сознание.       О губах девушки Цзян Чэн мечтал долгими ночами. Он вспоминал жаркие поцелуи Юнру. Они сводили с ума, лишали рассудка, высасывали душу. Цзян Чэн терялся, утопал в Юнру, забывал себя, семью, обязанности, долг. Податливые, пряные губы Юнру, её тихие стоны и мягкие, нежные линии тела точно ядом прожгли его сердце.       — Вэй А-аи, м-м-м! — Цзян Чэн не осознал, когда коснулся возбуждённой плоти, но сжимал всё плотнее. Он чувствовал, как волнами накатывает удовольствие, имя которому было «Вэй Аи».       Высокая грудь девушки вздымалась в частом дыхании прямо перед его глазами. Мягкость хотелось не просто приласкать, но впиться губами, зубами, оставить свой след, пометить, чтобы больше никто, ни один человек или существо не посмело смотреть на неё.       — НГХ! Вэй А-и-и… — его вдох оборвался неясным всхлипом и продолжился низким, гортанным стоном.       Цзян Чэн ласками проходился по точёным бёдрам девушки. Он хотел терзать её нежностью, выцеловывать каждую родинку и мельчайшую отметину, но на смену губам неизменно приходили зубы. Они дарили болезненное удовольствие, в котором хотелось забыться.       — Вэй А-а-и-и, о-м-х-х! — тело Цзян Чэна дёрнулось, как от удара, позвоночник пронзил разряд молнии, судорогой опоясало поясницу.       Показалось: стройные ноги девушки крепко сжали его торс, а тонкая талия притиснулась. Жаром страсти девушки дохнуло остро: Юнру в ответном желании открылась для него. Только для него.       — А-А-К-Х-М-м-м-м! — Цзян Чэн с трудом подавил вскрик, закусил губу до боли.       Прекрасная, желанная, невозможная и близкая, родная настолько, что даже мгновение без неё мнилось вечностью, Юнру отравляла его. Его личный яд. Его погибель. Его названая сестра. Его возлюбленная. Цзян Чэн так сильно хотел любить её! Как женщину. Жену. Любимую!       — А-А-а-и-и… моя А-А-и-и… — под закрытыми веками Цзян Чэн губами прослеживал каждый изгиб тела девушки.       Поцелуями он спускался всё ниже, распуская пояс мантии, обнажая прекрасное тело. Он стремился насладиться самым сокровенными местами Юнру. Высокая налитая грудь подставила ему для нежности тёмно-розовые соски. Девушка выгнулась навстречу ласке и мелко вздрагивала каждый раз, когда губы сжимали чувствительные навершия. Однако даже подобной ласки Цзян Чэну казалось мало. Он хотел большего! Ещё ниже тянулись его поцелуи — ещё слаще ощущалась возлюбленная.       — Ах! А-Чэ-э-эн, — удивлённый вздох девушки оборвался протяжным громким стоном в момент, когда губы и язык Цзян Чэна коснулись трепетно подрагивавшего местечка.       — А-ЧЭН! — вскрикнула Юнру, когда он с бешеной жадностью, не помня себя, пил её страсть.       Тело возлюбленной билось в его руках, не в силах выносить удовольствие. С ним в унисон, остро и насыщенно, звучало его собственное удовлетворение.       — М-М-М, — Цзян Чэн содрогнулся всем телом. В ладони растеклась горячая влага.       — Вэй А-и-и… любимая… — имя сорвалось с губ сладким стоном, а после миг наивысшего наслаждения утонул в густых тенях усталости.       Утомлённое бесконечной битвой тело и небывалыми ощущениями сознание милосердно покинули заклинателя, оставшись на губах теплом поцелуев возлюбленной.              ***              Глубокие сумерки смотрели на мир мутными глазами, когда Цзян Чэн очнулся от усталого сна. В сновидении он нежился в ласках возлюбленной, но пробудился столь резко, точно его толкнули в спину. Сладкие образы распалённой, желанной Юнру вмиг развеялись: сменились неясным томлением. В этот момент Цзян Чэн предельно ясно осознал, что должен был сделать.       «Надо найти её», — твёрдая мысль откликнулась радостью сердца. Цзян Чэн решительно поднялся с кушетки.       Надо объясниться, понимал заклинатель. Ему давно стоило это сделать. Только в этот момент наравне с размягчавшим мысли томлением сознание сковывало неясной тревогой. Вдруг показалось, что подходящий для признаний момент ускользает от него.       «Я должен её увидеть!» — Цзян Чэн в живом нетерпении, парой чётких, отработанных годами движений облачился и стремглав вынесся в надвигавшуюся ночь.       «Восточное крыло», — на пути ему попадались заклинатели. Приходилось раскланиваться, принимать поздравления с победой и заверения верности. Соратники стремились приобщиться к их триумфу. Однако всего этого Цзян Чэн будто не замечал. Кто ему повстречался, он с трудом осознавал. Внутри жглось уже не просто тревогой, но паническим смятением.       Он почти опоздал! Неясное чувство росло, словно снежный ком.       «Вот они!» — облегчением объяло плечи, когда ищущий взгляд заклинателя выделил в сгущавшихся сумерках две тёмные тени. Хотя радость длилась не дольше мига.       Близнецы Вэй неспешным шагом направлялись прочь от отведённых им покоев. Почудилось, сумерки шли за ними следом и забирали с собой последние лучи утомлённого осеннего солнца. Густые тени опутывали две напряжённые фигуры, мистическим заревом сопровождали каждый их шаг. Алые всполохи искрились в чернильном мареве.        «Уходят, — сознание Цзян Чэна сжалось болезненной судорогой. Страх наполнил сердце, — но почему?»       Осознание происходящего пришло как-то внезапно. Цзян Чэн вдруг понял причину отстранённости, отвлечённости близнецов: те изменились, точно тайны раскрылись и выпустили сердца на волю, сделали уязвимыми.       Вэй Усянь и Юнру привиделись неземными. Они словно бы отринули реальность и воздвигли непреодолимую стену вокруг себя.       «Защищаются даже от меня?» — ледяное кольцо на сердце сжалось туже. Эмоции ещё совсем недавно пылавшего нутра утихли. Обида обожгла душу злостью. Цзян Чэн сорвался с места.       Догнать, потребовать ответа, умолять не оставлять одного — ныло сердце.       — ВЭЙ УСЯНЬ! — громовыми раскатами прозвучал гневный окрик. — ТЫ ОПЯТЬ СБЕГАЕШЬ?       — Цзян Чэн… А-Чэн… — близнецы Вэй замерли в шаге, с опаской оглянулись. Названого брата они встретили растерянными взглядами. Зато сумрачные тени вмиг развеялись, точно Вэй Усянь и Юнру не ожидали брата, но обрадовались ему.       Этого хватило, чтобы оттаяло и сердце Цзян Чэна. Новый вздох облегчения снял с его плеч неподъёмную тяжесть разочарования.       — Куда вы направляетесь? — новый вопрос прозвучал спокойнее. Верой в то, что ему честно ответят, наполнилась душа. Цзян Чэн шагнул ближе: счастливое сияние глаз Юнру манило к себе.       — А-Чэн… — на лице девушки расцвела нежность.       Однако Вэй Усянь царившую между влюблёнными атмосферу явно не почувствовал. Его голос прозвучал глухо, зато рассказал о важном:       — В Пристань Лотоса.       Такого Цзян Чэн не ожидал, потому против воли нахмурился. Сердце его наполнилось надеждой, но разум напоминал об опасности затеи:       — И что ты собираешься делать? Там сейчас минимум пару тысяч псов Вэнь, а у нас едва ли четыре сотни наберётся тех, кто способен выдержать новый бой. После Безночного города армия не готова…       — Мне не нужна армия, Цзян Чэн, — закончить фразу Вэй Усянь ему не дал. Твёрдость голоса поддерживали вновь выползшие из сумерек тени. — Я хочу вернуться домой.       Тёмный заклинатель не просил и не колебался. Он утверждал и оставлял другим возможность лишь согласиться с ним, принять его решение или отойти в сторону. Жесткие складки у губ Вэй Усяня не сулили ничего хорошего, вздумай неразумный помешать обозначенным планам.       Всё это Цзян Чэн прекрасно видел, но не придал никакого значения. Даже тени страха перед названым братом он не испытывал. Наоборот, мотивы поступков Вэй Усяня ему, как никому другому, были понятны. Оттого душа наполнилась ликованием, а сердце запело решительностью:       — Я иду с вами!       Видят Боги, коли был в силах, от битвы он никогда не убегал! Сейчас же речь шла о родном доме — месте, что неоправданно погорело алчностью Вэнь Чао!       — Тогда не стоит медлить, — Юнру лучисто улыбнулась и протянула ладонь. — Мы возвращаемся домой, А-Чэн.