Любовь, согретая Лотосом. Книга 1. Зеркальный Лотос

      Юньмэн. Пристань Лотоса              Цзян Фэнмянь долгим взглядом провожал прямую, словно струна, спину спешащего по делам сына и чувствовал, как сердце в его груди сдавливалось тяжестью. Оно будто бы жалело о прекращении объятий и вновь требовало тепла.       «Ты гордилась бы им, как я, моя госпожа», — мужчина коснулся отворота ханьфу, огладил резной край нефритовой заколки для волос.       — Дядя Цзян, вас боль в груди беспокоит? — Юнру с беспокойством смотрела на него. Взгляд пронзительных стальных глаз забирался, казалось, в самую душу.       — Не волнуйся, всё хорошо, — Цзян Фэнмянь поспешил привести чувства в порядок. Его названая дочь была порой слишком наблюдательной.       Он не привык жаловаться на физическое недомогание, тем более сейчас его ничего не беспокоило. Зато всё существо наполнялось другими ощущениями: теми, какими даже с названой дочерью мужчина делиться не хотел. Он желал эту нежность к родному сыну удержать в сердце: Цзян Фэнмянь чувствовал, что ещё недостаточно насладился ею.       — Я волноваться не перестану, вы же понимаете? — Юнру мило улыбнулась и вернулась к прерванному занятию: предстояло смешать ещё несколько лекарственных составов.       Цзян Фэнмянь отметил смягчившееся мечтательной полуулыбкой лицо девушки и в очередной раз порадовался чистым чувствам молодости. Эта нежность красила их обоих: Цзян Чэна и Юнру. Притяжение между ними не заметить было сложно.       — Понимаю, — Цзян Фэнмянь тихонько хмыкнул, — и, признаться, рад этому.       Он ничуть не кривил душой: ему нравилось дарить заботу близким и хотелось чувствовать её в ответ. Цзян Фэнмянь осознавал, что потакал своим эгоистичным желаниям, хотя ни в меньшей степени не ощущал себя виноватым. Действительно, что же плохого в том, чтобы получать удовольствие от компании родных? Цзян Чэн и Яньли, Вэй Усянь и Юнру, даже Ян Мейлин и Бен Йи — все его «дети» были рядом, старались не оставлять его в одиночестве. Молодые люди хотя бы раз в день появлялись то на пороге его рабочего кабинета, то искали его общества в библиотеке клана Цзян. Девушки же оказались посмелее в своих желаниях. Так, Цзян Яньли часто просила составить ей компанию за чаем в кухне, а Юнру занималась составлением снадобий прямо у него в кабинете, хотя с большим успехом и меньшими хлопотами могла бы делать это в медицинском крыле поместья. Цзян Фэнмянь хотел верить, что дело было не только в беспокойстве о его самочувствии, но и в искреннем стремлении видеть его рядом.       — Как и мы рады видеть вас в добром здравии, — Юнру, точно прочитала его мысли, премило порозовела и чуть кивнула на пиалу с лекарственным отваром. — Не прощу себе, если не сумею исцелить ваши раны.       Выглядела при этом девушка крайне серьёзной: о важном она, видимо, никогда не забывала. Цзян Фэнмянь одновременно радовался этой строгости и собирался с духом, готовясь не подавиться горечью лекарства.       Он управился в один глоток и удивился: сегодня отвар не показался настолько неприятным. Мужчина недоуменно уставился на травяной осадок в чаше и только сейчас заметил белые стружки имбиря. Именно эта добавка сумела совершенно изменить вкус настоя. Цзян Фэнмянь благодарно улыбнулся девушке:       — Некоторые раны, А-Ру, не исцелить никакими средствами, а иные — даже лечить не хочется.       Он говорил, конечно же, о тех отметинах, что шрамами оставались на сердце. Даже безобразные, эти следы свидетельствовали о былом и сокровенном.       — С этим я согласна, дядя Цзян, но всё же позволю себе попытку, — Юнру понятливо качнула головой и устремила взгляд на двери кабинета, точно видела там образы недавно покинувших их людей. — Я убеждена, что боль, которую сердце не может вынести, следует успокоить.       — А как поступить, коли сердце не послушается ни тебя, ни твоих лекарств? — Цзян Фэнмянь откинулся на подушки кресла и сложил руки на груди. Он, пожалуй, впервые с тех пор, как вернулся в Пристань Лотоса, испытывал подобное спокойствие: рядом с Юнру все печали будто бы отступали и хотелось верить в лучшее будущее.       — В таком случае стоит послушать сердце, — Юнру предложенную тему беседы охотно поддержала. Она тоже, подобно ему, умостилась удобнее у стола. — Оно редко ошибается, но часто смятением заходится, не решаясь сделать выбор.       — Порой наличие выбора, А-Ру, — лишь заблуждение, — Цзян Фэнмянь по-доброму усмехнулся. Названая дочь рассуждала не по годам здраво. Однако вот в такие моменты, когда говорила о самом важном, казалась совсем юной. В ней проступали девичьи сомнения. — Нам порой кажется, что всё могло сложиться иначе, поступи мы по-другому. Хотя никаких оснований для подобных мыслей нет. Поверь моему опыту. То, чему суждено случиться, не пройдёт мимо нас. Плохое и хорошее, смелое и трусливое — это стадии, которые мы должны преодолеть, чтобы сформировать характер и своё будущее. От наших решений будет зависеть завтрашний день, но далеко не всегда мы вольны выбирать условия свершения важного.       Он выражал мысли открыто, стараясь точнее донести мысль, однако, видимо, увлёкся, так как только сейчас отметил слёзной поволокой подёрнутые глаза собеседницы.       — Вы говорите о трагедиях прошлого? — Юнру закусила губу. — Словно бы мы не могли избежать всех этих смертей?       Цзян Фэнмянь с досадой на самого себя цыкнул, ведь совершенно не желал тревожить и без того незажившие раны. Но, раз уж разговор об этом зашёл, он решил выразить мнение:       — А-Ру, алчность Ордена Вэнь рано или поздно свершилась бы подобным образом. Не сейчас, так чуть позднее мир заклинателей бы столкнулся с необходимостью защищать себя, — Цзян Фэнмянь глубоко выдохнул и постарался укрепить голос. В его словах не должно было звучать сомнение. Воспитаннице стоило услышать важное. — Мы пережили настоящую катастрофу: многое и… многих потеряли. Жестокость неминуемо накрыла бы нас…       Цзян Фэнмянь на мгновение остановился: образы павших товарищей и кровавой бойни возникли в сознании, точно живые. К горлу подступил ком.       — Однако посмотри вокруг, мы по-прежнему слышим детский смех, восстанавливаем разрушенное поместье, строим планы на будущее, — он улыбнулся уголками губ, — влюбляемся и верим в любовь.       Помертвевшее было лицо девушки при этих словах вновь порозовело, так что Цзян Фэнмянь тихо поздравил себя с тем, что сумел вывести разговор в безопасное русло:       — Уверен, случившегося мы не сумели бы избежать, как бы ни старались. Расчёт Вэнь Жоханя оказался верным, а коварство его приспешников неуёмным. О прошлом мы никогда не забудем, как будем помнить об утраченном. Главное же, убеждён, заключается в том, какие выводы мы из всего это сделаем? Сумеем ли научиться чему-то? Возьмём ли с собой в дальнейший жизненный путь обретённые знания?       — Ошибок прошлого я никогда не повторю, — голос Юнру послышался сдавленно, но глядела на него девушка сияющими глазами. — Урок я усвоила.       — Замечательно! «Стремись достичь невозможного», А-Ру, даже если для этого тебе придётся каждый день чему-то новому учиться, — Цзян Фэнмянь указал на выразительную надпись на опорной балке над дверями кабинета.       Эту фразу, девиз клана Цзян, велел вывести на дереве ещё его отец, предыдущий глава клана Цзян. Она, одна из немногих, осталась неизменной с тех пор. Заклинатели Ордена Цишань Вэнь её, видимо, проглядели или не решились уничтожить.       — Хотя тяга к знаниям, — Цзян Фэнмянь хохотнул, — это отличительная черта близнецов Вэй. Вы всегда были такими: любознательными до крайности и неугомонными — очень похожими на вашу матушку, Цан Сэ.       При этих словах Юнру встрепенулась и загорелась, показалось, внутренним огнём. Цзян Фэнмянь едва не расхохотался, видя подобный энтузиазм. Грустно было осознавать, что только по рассказам других близнецы Вэй могли узнать о родных людях.       — Какая она была, дядя Цзян? — Юнру отложила в сторону готовый лекарственный состав и вся обратилась в слух. — Я плохо помню маму.       — Она казалась вольным ветром в поле и ласковыми лучами весеннего солнца, что разноцветными бликами раскрашивает любую поверхность, встреченную на пути. Цан Сэ воплощала саму жизнь. Не заметить её было невозможно, — Цзян Фэнмянь ностальгически выдохнул и устремил взгляд в пустоту. Сознание заговорило о прошлом. Хотя, по несчастью, его глазам предстали не яркие образы буйной молодости, а ровный ряд документов, требующих к себе внимания.       На самом деле, его тоже ждали дела, Цзян Фэнмянь их по возможности старался отложить, чтобы больше времени проводить с близкими. Так доставленные ещё утром отчёты о состоянии дел в городе и прошения от жителей надо было разобрать поскорее. То же самое следовало сделать с письмами: каждое послание требовало ответа. Однако вся «работа» закончилась для него, стоило Юнру появиться на пороге кабинета. Следом за ней пришла с рукоделием Ян Мейлин.       «Сегодня непременно стоит ответить на письмо из Ланьлина, иначе Глава Цзинь устроит свадьбу Яньли и Цзинь Цзысюаня раньше, чем я успею выразить своё мнение», — Цзян Фэнмянь усмехнулся, заметив крайнее в ряду письмо. Золотой герб и богатая печать не позволяли усомниться, кто был автором послания.       Однако всякое благодушие пропало, когда взгляд Цзян Фэнмяня рассмотрел отставленный в сторону свиток, перевязанный синей витой лентой. Герб в виде переплетённых ветров с белыми росчерками по контуру внушал простому человеку трепет, а для заклинателей служил отличительным знаком Ордена Мэйшань Юй.       — Как вы познакомились, дядя Цзян?       Вопрос Юнру он, погружённый в собственные мысли, услышал не сразу, зато ответил, не задумываясь:       — На Ночной охоте, по пути в дом моей наречённой Цзыюань.       — Мадам Юй? — в словах воспитанницы послышалось удивление.       — Верно. Мы строили планы о свадьбе…        ***              Орден Мэйшань Юй не считался особенно крупным или богатым. У клана Юй из Мэйшань было немного владений: родовое поместье, полдюжины домов поменьше, две деревни на семьдесят домов каждая, пара пахотных угодий да лесной массив. Подконтрольная территория тоже не отличалась особенной шириной. Дальше начинались земли Юньмэн Цзян и Цинхэ Не. Соседство с землями двух великих орденов служило прекрасным барьером, защищавшим от внешних угроз. Между тем, Орден Мэйшань Юй считался одним из самых древних и гордых, а ещё среди заклинателей заслуженно пользовался уважением за доблесть и мощь воспитанников. Боевые техники клана Юй были сложны в использовании, зато обладали неизменной эффективностью. Редкий воин мог устоять перед ними. Мощь боевых заклятий случалась в руках опытного заклинателя с сильным Золотым Ядром поистине разрушительной. Потому адепты Ордена Мэйшань Юй прежде остального воспитывали в себе стойкость и ясность ума. Неудивительно, ведь духовные техники их школы требовали предельной концентрации. Так, неспешно и под защитой сильнейших союзников, Орден Мэйшань Юй развивался.       Цзян Фэнмянь помнил ощущение густой, давящей ци Ордена Юй. Родовое поместье клана насквозь пронизывалось духовными потоками. Под их влиянием заклинателями, не обладавшими достаточным уровнем духовных сил, немедленно овладевала робость, сильные же проникались странным возбуждением. Оно горело в Золотом Ядре и жглось стремлением высвободить руку с зачарованным мечом в бою: продемонстрировать свою силу. По этой причине тренировочные поединки случались на поле Ордена Мэйшань Юй чаще других мест. Противники с удовольствием мерились силой. При этом не делалось различий ни по статусу партнёров в поединке, ни по гендеру. Мужчины состязались с женщинами и далеко не всегда выходили победителями, а Глава ордена с удовольствием вставал в пару к адепту низшего уровня. Хотя, конечно же, Юй Сынхо, Глава клана Юй, опытнейший воин и строгий наставник, не знал вкуса поражения. Цзян Фэнмянь и сам в первый же приезд в Мэйшань неосмотрительно попросил о поединке будущего тестя. Исход оказался очевидным, однако Цзян Фэнмянь получил лестный отзыв о своих боевых навыках, чем, признаться, очень гордился.       И вот теперь, спустя годы и трагедии, орден, подаривший миру многие поколения сильнейших заклинателей, был вынужден подниматься из руин. Цзян Фэнмянь испытывал глубокую печаль из-за подобного стечения обстоятельств. Однако, как можно было бы предположить, вовсе не клан Вэнь из Цишань стал причиной неурядиц в Мэйшань, а неумелое управление и бахвальство нынешнего Главы клана Юй, Маобэя.        Конечно же, клан Юй не избежал губительного влияния Ордена Цишань Вэнь и не сумел спрятаться от всевидящего ока Безночного города, но роковую роль в обнищании древней резиденции заклинателей, носившей прекрасное имя «Оплот Вечности», сыграл тот, кто по праву крови возглавил клан после своего отца.       Юй Сынхо с супругой много лет пытались зачать сына и вырастить наследника, но судьба, казалось, позабыла о благосклонности. Первой на свет в главной семье Ордена родилась Юй Цзыюань. Девочка стала светом надежды и символом процветания для всей семьи, однако тяжелейшие роды серьёзно подкосили здоровье её матери, Юй Сеён. Без малого три года женщина мучилась сильнейшими внутренними болями, но от идеи родить любимому мужу сына не отказалась. Ещё через год на свет появился Цзыхо. Мальчик родился крайне слабым и в возрасте пяти дней перестал дышать. Боги приняли душу наследника клана Юй в свои чертоги. Третьи роды Юй Сеён завершились ещё большим горем: разрешившись мертворождённым мальчиком, женщина скончалась от кровопотери.       По завершении положенного траура после кончины супруги Юй Сынхо отпраздновал восьмилетие единственной дочери, Юй Цзыюань, и женился вновь. Его избранницей стала давняя подруга сердца. Чжао Линжо была дочерью хозяина таверны на дороге из Мэйшань в Цинхэ. С Главой клана заклинателей их связывали дружеские узы ещё с юности. Женщина сохранила верность чувствам к Юй Сынхо и пронесла их через всю жизнь. Оказалось, Юй Сынхо тоже не забыл о старинном увлечении. Втайне от супруги он поддерживал эти отношения долгие годы.       Так Чжао Линжо стала полноправной хозяйкой в доме заклинателей. Вместе с ней в двери Оплота Вечности вошёл семилетний мальчик. Выяснилось, что через год после рождения Юй Цзыюань любовница отца также разрешилась. Чжао Линжо подарила Юй Сынхо сына. Мальчика назвали Маобэй. Именно его Юй Сынхо объявил сыном и принял в клан в качестве своего наследника.       По древнейшим обычаям возглавлять клан Юй мог только отпрыск мужского пола, потому Юй Цзыюань смирила эмоции и приняла младшего брата. Только отец, Юй Сынхо, да верные соратницы Инь Чжу и Цзинь Чжу знали об истинных чувствах девочки. В любом случае, выбора у Цзыюань не было, а мнение юной заклинательницы никто не спрашивал. Однако Чжао Линжо оказалась женщиной разумной, пусть и несколько резкой. Достоинства приёмной дочери она оценила и постаралась заменить девочке мать. Юй Цзыюань заботу о себе приняла сдержанно, а со временем прониклась симпатией к мачехе. Нельзя сказать, что жили Чжао Линжо и Юй Цзыюань душа в душу, но и споров между ними не возникало: каждый занял положенное ему по статусу место в ордене.       Юй Маобэй же влился в клан без особенных проблем. Весёлый мальчик прекрасно знал, как себя вести. Парень рос резвым и скорым в решениях, смелым и смекалистым не по годам. Он очень быстро осознал своё место в клане заклинателей и принял необходимые меры, чтобы укрепиться. Юй Маобэй обладал многими достоинствами, ценными для заклинателя, а ещё не жалел сил в тренировках, потому достаточно быстро достиг неплохих результатов на пути самосовершенствования. Тем не менее, до своей сводной сестры, Юй Цзыюань, ему, конечно же, было далеко. Девушка на голову превосходила его в заклинательском искусстве. Это могло бы стать поводом для зависти со стороны мальчика, а могло послужить причиной, стимулировавшей развитие молодого заклинателя. Но не стало ни тем, ни другим. Разница в уровне духовных сил и степени овладения боевыми техниками, казалось, совершенно не имели никакого значения для Юй Маобэя. Парень, изо дня в день наблюдая за старшей сестрой, с юности воспылал к ней далеко не братскими чувствами.        Влюблённость свою Юй Маобэй ничуть не скрывал, хотя и отклика на заявленные чувства не получал. Потому Юй Сынхо не беспокоился о сыне и готовил оговоренную ещё покойной супругой свадьбу Юй Цзыюань с наследником Ордена Юньмэн Цзян. Клан Мэйшань Юй был весьма заинтересован в укреплении дружественных связей с Великим Орденом заклинателей из Пристани Лотоса.       Цзян Фэнмяню едва исполнилось двадцать лет, когда он впервые увидел наречённую и ощутил дух заклинателей Мэйшань Юй. Впечатлений появилось масса.       Старшую дочь Юй Сынхо представил венцом и главной гордостью клана. Юй Цзыюань оказалась во всём лучшей. Для неё словно бы не существовало границ силы. В каждой тренировке девушка упорствовала до последнего, пока не превозмогала сама себя и не осваивала новые техники. Полумер она не знала и не желала понимать. Истинный заклинатель, Юй Цзыюань ценила в людях мощь духовных сил и ничуть не заботилась душевными качествами.       Подобные девушки никогда не привлекали Цзян Фэнмяня, однако не заметить Юй Цзыюань он просто не мог. Прекрасной заклинательнице с её статью и царственным ореолом впору было в императорском дворце почести от вельмож принимать, а не сбивать руки в кровь, раз за разом отрабатывая на тренировочном поле боевые приёмы. Именно этим восхитился наследник клана Юньмэн Цзян, впервые увидев будущую супругу. Даже резкая и категоричная манера общения девушку не портили.       После первой поездки-знакомства в Мэйшань случилась вторая. Пристань Лотоса и Оплот Вечности обговаривали условия скорого брака молодых людей, но с определением даты не торопились. Все ждали наилучших предсказаний от оракула, а Цзян Фэнмянь и Юй Цзыюань получили немного времени для более близкого знакомства.       Они проводили часы за беседами, пытаясь узнать друг друга. Однако чем дольше длились их разговоры, тем яснее становилось, что ни в единой теме во взглядах заклинатели не сходились. Это печалило Цзян Фэнмяня, ведь Юй Цзыюань ему была симпатична и в то же время далека, как бренная земля от небесного светила. Хотя отступиться от данного слова, от согласия на брак, наследник клана Цзян не мог. Так и вышло, что Цзян Фэнмянь готовился связать себя супружескими узами с женщиной, которая восхищала его независимостью и пугала холодной маской строгости. Родилась ли в нём в то время любовь к наречённой, спроси кто, Цзян Фэнмянь не решился бы ответить: любой ответ не казался ему правдивым. О чувствах же и впечатлениях о самом себе своей будущей жены он мог лишь догадываться. Юй Цзыюань ему тоже душу не открывала, хотя прелестный румянец на её щеках и сияющие взгляды в свою сторону Цзян Фэнмянь замечал не раз.        К исходу зимы, едва земля скинула морозный убор, оракулы, наконец, обозначили наилучшую дату для церемонии. Наследника клана Юньмэн Цзян и Юй Цзыюань решено было сочетать браком в последних весенних днях, когда цветки лотоса только набирали силу, суля молодожёнам богатую и обильную жизнь. Согласно предсказаниям, Луна в те дни должна была осветить небосклон полным диском. Под благостным сиянием её лучей в брачную ночь молодожёны непременно должны были бы зачать мальчика, наследника Ордена Юньмэн Цзян. Подобные прогнозы зазвучали радостью для многих в кланах Цзян и Юй. В Оплоте Вечности даже объявлен был пир с последующей Ночной охотой. Глава клана Юй на праздник не поскупился.       Однако торжества окончились трагедией. Юй Сынхо, сопровождавший молодых адептов в охоте на монстров, погиб. По рассказам чудом уцелевших заклинателей, лишь в малой степени сумевших сохранить рассудок, Глава Ордена Мэйшань Юй совершил самоубийство, поддавшись иллюзиям дзёро-гумо, а после был пожран демоном на глазах у адептов своего ордена. Ни один заклинатель не сумел воспрепятствовать тёмной алчности дзёро-гумо, и лишь двое из них сумели сохранить жизни. Чудом выжившие адепты в один голос уверяли, что демоническая паучиха явилась в облике почтенной Юй Сеён, покойной жены Главы клана, и лишь потому Юй Сынхо поддался её чарам. Получалось: вовсе не слабость поборола опытного заклинателя, а искреннее чувство. Как бы то ни было, гибель Главы стала для клана Юй тяжёлой потерей.        Очевидно, Орден Мэйшань Юй так просто утрату своего лидера не оставил. Юй Цзыюань и Маобэй провозгласили новую Ночную охоту. На поиски дзёро-гумо вышли самые опытные заклинатели клана. Однако демоница словно испарилась. Адепты сумели найти лишь признаки её присутствия. Хотя оставленные следы ни к чему не привели. Несолоно хлебавши заклинатели вынуждены были вернуться в Оплот Вечности.       После этих событий Юй Цзыюань принялась осваивать родовое заклятие «Сети Смерти» с удвоенной силой, так как из древних записей о дзёро-гумо узнала, что «только паучьей сущностью паука получится истребить». Лишь «оружие демона» способно было«иссушить проклятую душу». Юй Цзыюань решила, что древнее заклинание её клана — то, что нужно против демонической паучихи. В бесконечных тренировках и трауре по отцу Юй Цзыюань проводила дни, а ночами раз за разом, даже в одиночку, выходила на Ночную охоту. Девушка без устали искала убийцу отца. Но удача словно отвернулась от неё: мести не суждено было свершиться.       В той первой злосчастной Ночной охоте и последующих событиях Цзян Фэнмянь не участвовал и узнал о случившемся лишь спустя половину лунного цикла, по возвращении в Пристань Лотоса. Вместе с другом детства, верным соратником и названым братом, Вэй Чанцзэ, он отправился на Ночную охоту в противоположную сторону, к горным рубежам. Цзян Фэнмянь не желал пропускать период особенной активности монстров и нечисти, пробудившейся от зимней спячки. Судьба оказалась к ним благосклонной, подарив не только солидный «улов», но и встречу со странствующей заклинательницей, ученицей знаменитой Баошань Саньжэнь.       Тем не менее, едва недобрые вести настигли Цзян Фэнмяня, он, не откладывая, отправился в Оплот Вечности. Наследнику клана Цзян предстояло не только принести соболезнования по смерти Главы клана Юй, но и подтвердить прежние намерения: он готов был в оговоренные даты сочетаться браком с Юй Цзыюань. Вместе с ним в Мэйшань отправились Вэй Чанцзэ и Цан Сэ Саньжэнь. Заклинатели не пожелали оставлять товарища и друга.        ***              Встретили гостей в Оплоте Вечности ласково: приняли как родных. Всё шло гладко, потому, завершив дела, Цзян Фэнмянь отправился с новостями в Пристань Лотоса. Верный Вэй Чанцзэ неотступно следовал за ним. Цан Сэ также пожелала продолжить своё путешествие одной с ними дорогой.        Весенний период всегда короток, а в вольном Юньмэне время бежало вперёд ещё быстрее — неумолимо. Цзян Фэнмянь провожал последние дни буйной юности, пропадая на Ночных охотах и обучаясь управлению кланом заклинателей. В эти недели он с удивлением обнаружил в друге детства, Вэй Чанцзэ, искренние чувства к яркой и непосредственной Цан Сэ Саньжэнь. Та отвечала взаимностью, потому Цзян Фэнмянь ответил согласием и добрым советом «держаться своего счастья», когда Вэй Чанцзэ обратился к нему с вопросом. Цзян Фэнмянь хорошо помнил свой ответ.       Развеселившись из-за сомнений соратника, он хохотал до рези в боку:       — С любовью, поселившейся в сердце, приходится считаться, друг мой. Тем более, Цан Сэ едва ли позволит тебе закрыть глаза на чувства, ха-ха!       Так и вышло, что вернулись в Оплот Вечности они в приподнятом настроении: надлежало сыграть не одну, а целых две свадьбы!       В Ордене Мэйшань Юй вовсю шла подготовка к торжеству, однако Юй Цзыюань своего наречённого встретила прохладно. Она не сторонилась Цзян Фэнмяня, но смущённой предстоящим событием уже не выглядела. Заклинательница глядела на него будто бы в сомнении, и всё чаще останавливала взгляд на его спутнице, Цан Сэ Саньжэнь.       Цзян Фэнмянь далеко не сразу понял причину подобной перемены, а когда осознание пришло, было уже поздно. Катастрофы, Слава Богам, не случилось, однако избежать её удалось лишь чудом. Вэй Чанцзэ и Цан Сэ пришлось спешно покинуть Мэйшань Юй. Но и этого оказалось мало: Вэй Чанцзэ, нарушив все мыслимые законы заклинательской чести и данный обет верности, отрёкся от Пристани Лотоса. Он потерял связь с домом, в стенах которого родился, и семьёй, которой был обязан всем. Клан Вэй был в услужении у семьи Цзян многие поколения, потому они давно считались частью семьи. Теперь же эта связь оказалась разрублена твёрдой рукой. Вэй Чанцзэ точно последовал данному Цзян Фэнмянем совету и остался с возлюбленной. А ведь виной всему оказалась ревность, доведённая безрассудством молодости до крайности.        ***              Юй Маобэю в то время едва исполнилось девятнадцать лет, но волей и статусом он обладал достаточными, чтобы повлиять на настроения в ордене заклинателей. Потому, едва о свадьбе его «возлюбленной Цзыюань» с другим было твёрдо решено, Юй Маобэй совершенно переменился. Из заботливого и внимательного парня он сделался «истинным наследником клана Юй», как в этот период о сыне с гордостью говорила Чжао Линжо: решительным и резким.       Юй Цзыюань отметила изменения в сводном брате одна из первых, но виду не подала. Она по давнему совету отца старалась не провоцировать «дурь молодости» в парне. По этой причине Юй Цзыюань лишь безразлично пожимала плечами на слезливые просьбы сводного брата не выходить замуж за «нелюбимого» и со спокойным сердцем и горячей душой вновь отправлялась на Ночную охоту. Она не оставляла попыток отыскать демоницу в паучьей шкуре. Та оставила её круглой сиротой, а такое не прощается. Юй Цзыюань пылала жаждой мести.       Оказалось, Юй Маобэй тоже сложа руки не сидел. Не зря он до семи лет рос в стенах таверны своего деда: слушать и слышать парень научился. Сейчас эти навыки оказалась крайне полезными. Парень не поленился посетить все таверны от Мэйшань до горных пределов Юньмэна с одной лишь целью: выведать всё о команде трёх заклинателей, вычистивших округу от беснующейся в весеннюю пору нечисти и монстров. Сведений набралось немало, но важнее фактов Юй Маобэю показались слухи. С охапкой «очевидных доказательств» парень предстал перед Юй Цзыюань.        Сперва заклинательница слушала вполуха и лишь кивала при упоминании подвигов своего наречённого. В уровне духовных сил Цзян Фэнмяня и степени овладения им боевыми техниками Юй Цзыюань ничуть не сомневалась. Хотя в том ни за что бы не призналась, как не открыла бы сердечную привязанность к наследнику Пристани Лотоса.       Однако Юй Маобэй не унимался. Он раз за разом повторял:       — Даже слепой и глухой заметили, что эту троицу связывают не только ратные дела. Мне рассказали о ссорах между назваными братьями, Цзян Фэнмянем и Вэй Чанцзэ, за внимание бродячей заклинательницы. Сама же Цан Сэ Саньжэнь ни одному из них, будто бы, предпочтения не отдаёт, а отличается жадностью. Она желает их обоих — не зря же повсюду следует за заклинателями.       — Это только слухи, — Юй Цзыюань старалась лишний раз не тревожить своё сердце. К чувству, растущему внутри, она ещё только привыкала. — Всё пустое.       — Как бы не так, ласковая моя Цзыюань, — неясно, откуда Юй Маобэй нахватался подобных словечек, но по каждому поводу к имени сестры он неизменно добавлял приторные обращения, вроде «единственная» или «возлюбленная». Других слов также нашлось немало. Запас обращений у него не заканчивался. — Люди говорят, что не раз заставали Цзян Фэнмяня с Цан Сэ в неоднозначных ситуациях. А в Юньмэне, поверь, многие уже поговаривают о тайном браке между этими двумя.       — Языкам больше делать нечего, как кости добрым людям перемывать, — отмахивалась Юй Цзыюань. — Симпатия возможна между Вэй Чанцзэ и Цан Сэ, в этом я соглашусь, но не бывать такому, чтобы наследник Великого Ордена заклинателей посмотрел на простолюдинку, пусть и ученицу Бессмертной.       — В том то и дело, нежная Цзыюань, Цзян Фэнмянь повёлся на слухи о Баошань Саньжэнь, потому ухаживает за её ученицей, а той, видимо, надоело скитаться по лугам и горам. Цан Сэ как раз в поре, когда стоило бы подумать о муже и детях, — Юй Маобэй сиял искренностью взгляда, вываливая на сводную сестру «важную информацию». Он, как утверждал, руководствовался самыми чистыми помыслами и прежде остального заботился о сердце «возлюбленной Цзыюань». — Тем более, как мне сказали, в Пристани Лотоса Цан Сэ приветили, словно родную…       Подобные разговоры случались между Юй Цзыюань и Маобэем достаточное количество раз, чтобы поселить в душе девушки смятение. Вместе с сомнением родилась подозрительность. Потому, когда Цзян Фэнмянь в очередной раз явился в Оплот Вечности, Юй Цзыюань не сумела отнестись к нему, как прежде. Взгляд заклинательницы всё чаще притягивался к высокой и непозволительно красивой спутнице её наречённого Цзян Фэнмяня.       Дни шли, а сердце Юй Цзыюань болело всё больше. Теперь к словам сводного брата прибавились вздохи мачехи о «совершенной стати» странствующей заклинательницы и молчаливое признание её способностей одним из лучших воинов Ордена, Чжао Чжулю.       Этот последний сравнительно недавно вошёл в клан Юй, зато заслуженно пользовался уважением среди адептов и признательностью ныне покойного Юй Сынхо за помощь с воспитанием молодёжи.       Чжао Чжулю приходился старшим братом Чжао Линжо, то есть дядей Маобэя. О своей жизни Чжао Чжулю распространяться не любил, потому Юй Цзыюань знала немногое.       Отец Чжао Чжулю и Линжо был далёк от мира заклинателей и ничего не знал о духовных практиках, но он владел солидных размеров таверной, потому со многими был знаком, с иными же водил дружбу. Рук в питейном заведении всегда не хватало, потому, едва Чжулю и Линжо встали на окрепших ножках, отец привлёк их помогать с обслуживанием клиентов. Дети обладали природной любознательностью и непоседливостью: часто им удавалось заметить то, что, в общем-то, видеть не полагалось. Порой случались неприятности, но маленьким Чжулю и Линжо неизменно удавалось выкрутиться. Где-то ребятам помогала смекалка, в других местах — чистая удача. Один из таких случаев, когда Чжулю пришлось стремительно уносить ноги от безымянного злобного духа, стал знаковым в судьбе мальчика.       Смелый не по годам, он последовал за бродячими заклинателями на Ночную охоту. Те выслеживали умертвия, терроризировавшего округу. Пока заклинатели сражались с ходячим трупом, Чжао Чжулю прятался в кустах. Восхищению мальчика не было предела, ведь он наблюдал за настоящей битвой заклинателей с нежитью. Увлечённый зрелищем, парень не заметил опасности.       Духовные силы всегда привлекали к себе внимание и часто являлись излюбленным лакомством ничтожных духов. Вот и в этот раз на мощные боевые заклятия к месту битвы, точно мухи на мёд, слетелись мороки и низшие духи. Заклинатели не обращали на «мелочь» внимания, но маленький мальчик стал для тварей лёгкой добычей. Чжао Чжулю, едва избежав смерти в лапах чёрного морока, угодил в сети озлобленного духа. Заклинатели своего «спутника» заметили не сразу, потому не сумели вовремя отреагировать: мальчик натерпелся страху, но и в долгу не остался. Удача ли в том была или же скрытый талант — Чжао Чжулю не только сбежал от бестелесного духа, но и завёл того в ловушку магического барьера. Злобный дух не рассеялся, но существенно пострадал. Чжао Чжулю же беспрепятственно прошагал мимо всех охранных заклятий, точно их не существовало. Заклинатели не поверили своим глазам, не найдя на ребёнке ни единой царапины.       Чжао Чжулю, конечно же, получил взбучку от отца, однако и награда обнаружилась. Бродячие заклинатели, за кем мальчик следовал на протяжении Ночной охоты, попросили отдать им на обучение талантливого паренька. Из Чжао Чжулю обещали сделать настоящего заклинателя. Хозяин таверны, очевидно, согласился. С тех пор каждому готовому слушать мужчина рассказывал о своём «сыне-заклинателе».       Чжао Чжулю странствовал почти двадцать лет. Дома он появлялся крайне редко и с каждым разом становился всё угрюмее. Отец неизменно привечал сына и поддерживал «на пути самосовершенствования». К исходу своей двадцать восьмой весны Чжао Чжулю появился на пороге отчего дома с лицом темнее тучи. Он уверил, что с прошлой своей компанией «покончил», а сейчас желал отдохнуть от заклинательских подвигов. О случившемся Чжао Чжулю распространяться наотрез отказался, потому хозяин таверны смирился. Опять же, ему требовалась помощь, ведь у дочери, Линжо, занятой воспитанием незаконнорожденного сына, времени на таверну не оставалось. Так семейство Чжао и жили, пока через три года Юй Сынхо не признал в маленьком Маобэе своего сына и не объявил, что собирается жениться на Чжао Линжо.       Очевидно, хозяин таверны одних в «незнакомый дом» дочь и внука отправить не мог — Чжао Чжулю последовал в клан Юй вслед за сестрой и любимым племянником. Опытному заклинателю, ему нашлась и работа в ордене заклинателей, и место в главной семье клана. Чжао Чжулю сохранял со всеми дистанцию и многих сторонился, зато с удовольствием тренировал молодых адептов. С заклинателями Ордена Мэйшань Юй он вновь начал выходить на Ночную охоту. В сражениях с тёмными тварями и монстрами заклинатель показал себя опытным воином, потому заслужил всеобщее уважение.       Неведомая сила крылась в руках Чжао Чжулю: его ци обладала способностью начисто выжигать любую энергию. По этой причине заклинатель редко пользовался зачарованным мечом: против любой твари или противника он выходил с голыми руками. Сперва к подобным боевым техникам в Ордене Юй относились с осторожностью, но позднее привыкли. Чжао Чжулю уверенно показал, что не нуждается в зачарованных артефактах. Любого противника он был готов встретить мощью духовных сил. Так, навки, мороки и низшие духи рассеивались, едва заклинатель вступал в битву на Ночной охоте. В боях же с сильными тварями и тренировочных поединках Чжао Чжулю силу не боялся демонстрировать.       Прозвище «Сжигающий Ядра» рядом с именем Чжао Чжулю Юй Цзыюань впервые услышала из уст своего отца. Ещё в первые дни по прибытию в Оплот Вечности Чжао Чжулю Юй Сынхо предложил тому провести тренировочный бой. В ходе поединка Главе клана Юй оказалось нелегко совладать с соперником. Чжао Чжулю бился всерьёз. Юй Сынхо даже пришлось уклоняться от сокрушительных выпадов противника и, лишь с трудом избежав удара в грудь, объявил о завершении боя.       — Легенды о «Сжигающем Ядра» кажутся сказкой, — Юй Сынхо по достоинству оценил соперника, — теперь же вижу, что в них нет ни грамма преувеличения.       О том, кто такой «Сжигающий Ядра» и почему отец так назвал Чжао Чжулю, маленькая Юй Цзыюань понятия не имела, но о том не беспокоилась. Её восхитила сила заклинателя: тот выступил равным её отцу — сильнейшему воину в клане. С тех пор Юй Цзыюань, как и многие другие в ордене, почитала Чжао Чжулю как «старшего».       Однако Чжао Чжулю особенную близость сохранял лишь с сестрой и племянником. В последнем заклинатель «души не чаял», как любила поговаривать Чжао Линжо. Она, кстати, братом гордилась не меньше отца и по всякому поводу ставила его в пример.       Маобэй же, породнившись с фамилией Юй, рос целеустремлённым. Парень выучился не только мастерски пользоваться природными данными и талантом заклинателя (а дядя обучал его с малолетства), но и освоил приёмы манипуляции окружающими. Всё, чего бы ни пожелала его душа, доставалось ему легко. Исключением стала лишь сводная сестра. Она единственная не поддавалась ни на ласку Юй Маобэя, ни на угрозы или хитрость. Прямолинейная натура девушки не терпела подобных увёрток. Видимо, в этой особенности Юй Цзыюань крылась причина практически фанатичной любви молодого заклинателя к девушке одной с ним крови.       В свою очередь, Юй Цзыюань предпочитала думать, что Маобэй, подобно ей самой, запутался в своих чувствах. Смятение, которое в ней рождал Цзян Фэнмянь, также не поддавалось разумному осмыслению. Подобные чувства, была уверена девушка, роднили сводных брата и сестру, пусть и направлены были на разных людей, потому Юй Цзыюань чувствовала симпатию к Маобэю и не гнала от себя.       В ту Ночную охоту Цзян Фэнмянь вызвался сопровождать Юй Цзыюань. Следом за наследником Пристани Лотоса в ночь отправились Вэй Чанцзэ и Цан Сэ, а за Юй Цзыюань увязался сводный брат и не отходивший от него ни на шаг Чжао Чжулю. Заклинатели выступили из Оплота Вечности с наступлением сумерек, но в дороге наткнулись на молодых адептов Мэйшань Юй. Оставить молодёжь без попечения старшие не решились, потому группа существенно увеличилась в объёмах. И только Юй Маобэй радовался большой компании:       — Сегодня мы совершенно точно сумеем отыскать эту дзёро-гумо, — парень лучисто улыбался, поигрывая зачарованным мечом, — а великолепная Цзыюань демоницу непременно прикончит. Дядя Чжулю, ты видел мою любимую Цзыюань в последней тренировке? Она была смертоносна, словно Богиня-воительница! Никто не сравнится с ней!       Чжао Чжулю ответом себя не озадачивал, но неизменно согласно кивал на подобные излияния племянника. Сама же Юй Цзыюань шагала далеко впереди, потому речь сводного брата слышала урывками. Хотя даже внимательно слушай она, всё равно бы никак на слова Юй Маобэя не отреагировала. Всё её внимание безраздельно занимала широкая спина заклинателя в пурпурной мантии, следовавшего с ней одной дорогой в сгущающихся сумерках. Цзян Фэнмянь и Вэй Чанцзэ тихонько переговаривались и изредка останавливались оглядеться. Юй Цзыюань очень хотелось подойти к ним ближе, но девушка старательно подавляла в себе это желание. Неудивительно, ведь в получжане от заклинателей уверенно вышагивала Цан Сэ Саньжэнь. Заклинательница, казалось, в лесной глуши чувствовала себя как дома, чем немало раздражала Юй Цзыюань.       Так они блуждали в потёмках довольно долго, прочёсывая лесной массив. Заклинатели уже почти смирились с очередной неудачей, когда, наконец, в скрытом мхами пригорке обнаружили выход из подземного туннеля. Разглядела его, очевидно, Цан Сэ. Заклинательница просто-напросто проткнула землю зачарованным мечом, показалось, в случайном месте. Однако она не ошиблась: именно из этой дыры в толще земли в ответ на лязг зачарованного оружия послышалось грозное шипение. Мгновением позднее из темноты провала появились полчища пауков, размером с барана каждый, а следом за ними в лунный свет выползла сама Паучиха. Дзёро-гумо лёгкой походкой молодой девицы и непроглядной чернотой глаз встретила заклинателей.       Тонкий стан демонической красавицы лишь слегка прикрывали лёгкие полотна паутины. В лунном сиянии нити одеяния дзёро-гумо казались прозрачным серебряным покрывалом. Иной одежды на демонице не было. Крупные тёмные глаза девицы пристально смотрели на пришельцев. Взгляд демоницы словно бы вязкой сетью накрывал заклинателей. Её губы были красны, как кровь, а в лице угадывалась приветливая улыбка. Девица оказалась исполненной несравненной, но холодной красоты.       Засмотревшись, молодые адепты застыли в восторге и опустили мечи. Сражаться с подобной красотой было немыслимо, но Чжао Чжулю сухим окриком «не расслабляться!» сумел привести всех в чувства.       — Зрелая особь дзёро-гумо. Её мощь крайне велика, — Цан Сэ понизила голос, но вздохнула воодушевлённо, предчувствуя жаркую схватку.       — Нельзя с ней говорить и смотреть в глаза, — зачарованный меч в руках Цзян Фэнмяня наполнился пурпурным духовным сиянием. Заклинатель неуловимо сместился — оказался сбоку от демона, готовый встретить атаку в любую минуту.       — Лучше напасть всем разом, пока она в человечьем обличье, — Юй Маобэй последовал примеру соратника. Он приготовился атаковать, находясь с другого бока демонической красавицы.       — Адепты, всё внимание на свиту демона, — Чжао Чжулю отдал распоряжение младшим воспитанникам Ордена Мэйшань Юй, а сам занял соседнюю от Маобэя позицию.       И без того опасливо оглядывавшие полчища до сих пор бездействовавших пауков заклинатели понятливо откликнулись:       — Есть!       Юй Цзыюань же смотрела на причину трагедии в её семье и не понимала, как смирить чувства. Убийца её отца стояла прямо перед ней. Её безмолвие не сулило ничего хорошего, а сделавшийся вдруг вязким воздух забивал лёгкие заклинателей. Дышать становилось сложно. Юй Цзыюань знала, что должно последовать дальше: дзёро-гумо пустит в ход свои иллюзии. Заклинательница осознавала, что медлить нельзя, но не решалась вступить в битву: ей надлежало усмирить чувства, иначе быть беде.       Хорошо, что от немедленных действий её освободила соратница. Цан Сэ, осветив клинок духовными потоками, бросилась вперёд:       — Не касайтесь паутины!       Одновременно с девушкой в бой вступили остальные. В единый миг безмолвие ночного леса наполнилось невообразимым шумом. Паучье воинство с диким шипением и тонким писком накинулось на противников, а дзёро-гумо зашлась диким каркающим хохотом. В атаках заклинателям никак не получалось дотянуться до демонической девицы, потому та ещё некоторое время размеренно покачивалась из стороны в сторону, наблюдая за боем. Лишь спустя пару опасных выпадов Цзян Фэнмяня и Вэй Чанцзэ в свою сторону дзёро-гумо обратилась в свою истинную форму. Демоница предстала огромным пауком, высотой выше человеческого роста, с горящими красными глазами. Дзёро-гумо возвышалась над битвой на длинных мохнатых лапах с острыми жалами на концах. Движения её сделались стремительными, а атаки — смертоносными. Цан Сэ не ошиблась: мощь Паучихи оказалась чудовищной!       Завязался страшный и жестокий бой. Младшие заклинатели Ордена Мэйшань Юй с трудом справлялись с паучьим воинством, но всякий раз оказывались поверженными, стоило дзёро-гумо нанести сокрушительный удар. Паучиха же, по всей видимости, полем боя посчитала весь лесной массив. Она перескакивала с места на место и умело разделяла заклинателей, точно собиралась пожрать каждого по отдельности.       — Держать строй! — без устали выкрикивал Чжао Чжулю, хотя исполнить подобный приказ, когда тебя непрестанно атакуют со всех сторон, было почти невозможно.       Дзёро-гумо умудрялась не попадаться под мечи старших воинов. Они атаковали без передышки, но даже малейшего ранения Паучихе не могли нанести.       В конце концов, Цзян Фэнмяню, Вэй Чанцзэ и Чжао Чжулю удалось оттеснить Паучиху к старому дубу, где Цан Сэ в мгновение ока успела установить магическую ловушку.       — Барьер долго её не удержит, надо объединять усилия! — заклинательница тяжело дышала и выглядела изрядно уставшей, но глаза её по-прежнему горели.       — Надо отрубить ей лапы, — Юй Маобэй пинком ноги откинул от себя труп паука из свиты дзёро-гумо, но на место павшей особи пришли две новые и бой продолжился.       — Она не подпускает к себе! — Вэй Чанцзэ нацелился на одну из лап демоницы, но та, не глядя, отмахнулась и резким выпадом прорубила значительную брешь в ловушке.       — Держите её в тисках, не дайте ускользнуть. Мне понадобится время, — Юй Цзыюань, наконец, дождалась своего часа. Она с готовностью раскинула под ноги печать магического заклятия «Сети Смерти». В сиянии духовных сил заклинательницы вспыхнули пурпурные искры. В то же мгновение Луна ответила лес холодным светом.       «Придётся повозиться… — Юй Цзыюань с отвращением вскинула наполненную духовными силами ладонь в сторону особенного ретивого паука. — Их слишком много». Заклинательница понимала, что ей потребуется время, чтобы магическая сеть напиталась мощью. Однако, как же быть с полчищами мелких тварей?       Взгляд девушки вперился в тёмную от паучьей слизи мантию заклинателя из Пристани Лотоса. Цзян Фэнмянь исполнял её указание в точности, не давая дзёро-гумо высунуться через проруху в магической ловушке.       — Цзян Фэнмянь, помоги мне! Мне потребуется защита! — Юй Цзыюань осознала сказанное прежде, чем слова сорвались в ночь.       — Понял! — послышалось внятное. Цзян Фэнмянь в высоком прыжке поймал зачарованный меч и уже развернулся к ней, когда послышался пронзительный визг дзёро-гумо. То был приказ, разобрать который человеку оказалось не под силу и который паучье войско понимало ясно. На Цзян Фэнмяня, Цан Сэ, Вэй Чанцзэ и Чжао Чжулю со всех сторон накинулись мелкие твари. Пауки напрыгивали на заклинателей, стараясь повалить наземь, а некоторые пускали в ход липкую паутину. Заклинателям пришлось нелегко, ни о какой помощи другим уже и речи не шло.       Юй Цзыюань хотела импульсивно кинуться на выручку товарищам, однако, сойди она с места, печать «Сетей Смерти» немедленно распалась бы. Заклинательница оказалась перед серьёзным выбором: на кону были если не жизни, то здоровье соратников. Однако колебаться было нельзя: предстояло решить. С выбором ей помогли.       — ЗАКЛЯТИЕ, ЮЙ ЦЗЫЮАНЬ! — закричала Цан Сэ. Она отплёвывалась от вязкой жижи, излившейся из брюха разрубленного надвое паука, и успевала отбиваться от цепких лап двух других противников. — МЫ УДЕРЖИМ ИХ!       — Ясно, — прошептала Юй Цзыюань. Наблюдать подобное побоище было жутко, а дзёро-гумо продолжала биться в сетях магической ловушки. Медлить было нельзя. Девушка вскинула над головой талисман малого барьера, чтобы хоть как-то оградиться от пауков, и сосредоточилась на заклятии. Защита талисманов была непрочной и при первом же сильном ударе рассыпалась бы, но иного пути не оставалось. Ей надо было торопиться.       Внезапно откуда-то сбоку послышался голос:       — Я помогу! Не отвлекайся на них.       Юй Маобэй появился в шаге от заклинательницы и бросился в атаку на паучье стадо, отвлекая на себя.       — Хорошо, — вновь едва слышно промолвила девушка и закрыла глаза.       Только чистое сознание заклинателя могло породить удушающую мощь заклятия «Сети Смерти». Юй Цзыюань позволила искренним чувствам высвободиться и излиться в месть: очистилась от сомнений. Тварь, убившая её отца, не должна была более существовать в мире.       Голоса соратников заклинательница слышала словно бы издали. Все её чувства притупились. Осталось лишь ощущение невиданной ранее мощи.       — Ловушка разрушилась! — голос Вэй Чанцзэ звучал напряжённо.       — Фэнмянь, берегись! — Цан Сэ отчего-то покашливала.       — Она в ярости! Атаки не сдержать! — заклинатели Оплота Вечности явно пребывали в панике.       — Ещё пауки! Да сколько же их?! — речь Юй Маобэя прерывалась хрипами усталости.       — Не попадайтесь ей под лапы! — только голос Цзян Фэнмяня слышался чётким и сухим. Он был необыкновенно собран.       «Всё-таки, среди нас ты — сильнейший», — Юй Цзыюань позволила губам растянуться в улыбке и, наконец, распустила кокон духовных сил. Заклятие «Сети Смерти» расстелилось пурпурным покрывалом по земле, а воздух задрожал низкой вибрацией.       — Не выпускайте её из сети! — Юй Цзыюань вспрыгнула на зачарованный меч и взвилась над землей. Магическая сеть поднялась следом за ней.       Ночной лес вновь наполнился какофонией звуков: мелкие пауки запищали и зашипели, а дзёро-гумо зашлась воем. Юй Цзыюань только этого и ждала.       «Пусть твоя чёрная душа сгорит, а тело иссохнет, тварь», — словно бы сама обратилась в паучиху, Юй Цзыюань кружилась над полем боя, затягивая всё туже переплетения магической сети. Её ярость и скорбь по отцу подарили заклинанию небывалую силу.       — Издохни уже наконец! — Юй Цзыюань с удовлетворением наблюдала за агонией демонического паука. Однако та не напрасно считалась высшей демоницей: под действием заклятия она сопротивлялась. Легко отдать свою смерть дзёро-гумо не собиралась.       — Аккуратнее! Она ещё способна атаковать! — Юй Цзыюань попыталась предупредить остальных.       Огромная паучиха хрипела и визжала, крутилась вокруг себя и рвалась из сетей прочь, выпускала собственную паутину и, точно ножами, старалась проткнуть зазевавшихся заклинателей. Ей два раза это удалось. Юй Цзыюань увидела, как закатились глаза одного из адептов Оплота Вечности, неудачно отвернувшего от демоницы в сторону атакующего его паука свиты. Следующей атакой Паучиха попыталась дотянуться до Вэй Чанцзэ. Однако заклинатель в мгновение ока отскочил в сторону, так что проткнула насквозь дзёро-гумо собственное детище.       Юй Цзыюань же держала в руках «Сети Смерти» крепко, а соратники следили за тем, чтобы тварь не выбралась наружу. Каждое мгновение паучье воинство не досчитывалось десятка особей. От напряжения пот застилал глаза Юй Цзыюань, но она не обращала на это внимания, ведь всё выходило так, как она задумала. Духовные силы заклинательницы питали заклятие и выжигали в паучьем теле демоницы замысловатые узоры. Ночной воздух насквозь пропитался вонью палёного мяса. Едкое злорадство горьким привкусом растеклось на языке Юй Цзыюань и торжеством наполнило сердце. Её месть свершилась.       — Чжао Чжулю, что ты творишь?! — возмущённый крик Цан Сэ ворвался в её сознание и привлёк внимание.       Юй Цзыюань не поверила своим глазам: Чжао Чжулю неустойчиво покачивался из стороны в сторону и бездумно размахивал зачарованным мечом.       — Дядя Чжулю! Что с тобой? — Юй Маобэй озабоченно уставился на родственника.       Чжао Чжулю то пригибался к земле, точно собирался на четыре конечности встать, то выпрыгивал в случайную сторону, спасаясь от атаки неведомого противника, и всякий раз норовил налететь на кого-нибудь. Заклинатель будто бы перестал понимать, кто друг ему, а кто — враг. Сметёнными оказались несколько десятков уже и без того полуживых пауков из свиты дзёро-гумо. Вспоротые брюхи и оторванные конечности пауков полетели в разные стороны. Следующим Чжао Чжулю напал на адепта Оплота Вечности, не успевшего отреагировать на нетипичное поведение наставника. От сокрушительного удара в грудь молодой парень отлетел прямиком в демоническую паучиху и оказался пронзённым насквозь её жалом. А Чжао Чжулю, точно ничего этого не замечая, уже перекинулся на новую жертву. Он растерзал трёх пауков, в одном из который оставил свой меч, и устремился к Цан Сэ.       — Осторожнее!..– заклинательница едва успела отскочить в сторону. Атака оказалась столь внезапной, что отреагировать на неё удалось лишь в последний момент. — Чжао Чжулю, очнись! Не заставляй делать тебе больн… АХ!       Девушка фразу не успела закончить: новая атака Чжао Чжулю была нацелена прямиком в её Золотое Ядро. Уклоняясь, Цан Сэ неудачно запнулась о труп паука и упала на землю, пребольно стукнувшись головой о камни. Но и это не остановило заклинателя. В остервенении он накинулся на девушку. Удар почти настиг своей цели. Лишь в последний момент путь Чжао Чжулю преградил пурпурный клинок.       — Прекрати немедленно! — Цзян Фэнмянь волной духовных сил оттолкнул нападавшего прочь. — Что с тобой происходит?!       — Он не в себе! Это всё дзёро-гумо! Её чары! Дядя Чжулю, очнись! — Юй Маобэй опасливо косился на беснующуюся в магической сети демоницу. — Это не он!       — Тварь почти издохла! — Вэй Чанцзэ отпихнул от себя паука прямиком в заклятие «Сети Смерти». Однако он ошибся в предположениях: едва паучья туша с шипением иссохла под действием духовных сил, дзёро-гумо кинулась в последнюю атаку.       Юй Цзыюань отвлеклась на происходящее, потому не заметила, когда демоница с громким воем рванулась прочь из сетей. В путах Паучиха оставила три конечности, но ярость не растеряла. Она, наравне с Чжао Чжулю, бросилась вперёд. Вдвоём они атаковали заклинателей. Дзёро-гумо высоко выпрыгнула из магической сети и приземлилась прямиком там, где стоял Вэй Чанцзэ. Заклинателю пришлось отбиваться от лавины беспорядочных атак. Чжао Чжулю же, точно действительно не помнил себя, накинулся на Цзян Фэнмяня.       «О Боги, нет!» — Юй Цзыюань похолодела. Происходящее не укладывалось в голове. Цзян Фэнмянь встретил атаку твёрдой рукой.       — Не убивай! Это не он! Это не дядя Чжулю! — Юй Маобэй выскочил прямо перед мечом заклинателя Пристани Лотоса. Загородил собой обзор.       Этого, видимо, Чжао Чжулю и ждал. В последний момент он отклонился в сторону, перемахнул через камни и устремился к Цан Сэ. Следующий удар должен был оборвать жизнь всё ещё ослабленной заклинательницы. Цан Сэ, очевидно, ударилась о камни сильнее, чем можно было предположить, так как на ноги подняться девушка до сих пор не могла. Её тело дрожало, словно осиновый лист на ветру, а из горла вместе с хрипами тяжёлого дыхания в мучительных спазмах выливалось содержимое желудка. Сопротивляться в подобном состоянии заклинательница, очевидно, не могла.       — Убирайся с дороги! — зарычал Цзян Фэнмянь и оттолкнул от себя прицепившегося Юй Маобэя. Юй Цзыюань видела, как заклинатель кинулся на помощь соратнице. Однако он успеть никак не мог. Чжао Чжулю на несколько шагов опережал его. Цан Сэ должна была погибнуть в следующее мгновение.       Юй Цзыюань не осознавала, что делала. Тело заклинательницы двигалось само по себе. Её руки всё ещё крепко держали узлы «Сетей Смерти», а заклинание до сих пор пылало духовными силами. Направленное на демонических тварей, заклинание не могло навредить человеку, зато могло существенно замедлить его. Юй Цзыюань взмыла в воздух выше и покрывалом кинула под ноги Чжао Чжулю магическую сеть. В следующий момент Юй Цзыюань оказалась прямо перед Чжао Чжулю с мечом в одной руке и вспыхнувшим пурпурной молнией кнутом Цзыдянь. О дзёро-гумо и своей мести в этот момент девушка не думала. Она стремилась помешать свершению убийства.       — Цзыюань! Цзыюань! Остановись! — Юй Маобэй заклинал её не верить своим глазам и не поднимать оружие на родного человека.       Но Чжао Чжулю, казалось, даже магическая сеть не брала: он, точно помешанный, рвался вперёд. Так что Цзыдянь вполне оправдано хлёстким ударом откинул его назад. Руку Юй Цзыюань сдерживать не стала — мантия на груди Чжао Чжулю оказалась рассечена, а из раны хлынула кровь.       — Дзёро-гумо издохла! Так что он точно в сознании, — сухой голос Вэй Чанцзэ прозвучал, словно гром среди ясного неба. За спиной заклинателя возвышалась туша дзёро-гумо. Конечности твари ещё подёргивались в посмертных конвульсиях, но больше подняться демоница попыток не делала. Поединок с тёмной тварью Вэй Чанцзэ пришлось заканчивать одному, однако сколько-нибудь уставшим он не выглядел. Заклинатель собственным мечом встретил летящего прямиком к нему Чжао Чжулю.       Подтверждая догадку, Чжао Чжулю в последний момент стремительно обернулся и в новой атаке уверенной рукой нацелился в грудь противника. Он намеревался выжечь Золотое Ядро Вэй Чанцзэ.       — Как так может быть?! — возмутился Юй Маобэй. — Не верю! Дядя Чжулю не мог! Остановитесь!       Но его никто не слушал. Вэй Чанцзэ и Чжао Чжулю сцепились, словно от этой схватки зависела их жизнь. Вэй Чанцзэ был сильным заклинателем, а Чжао Чжулю обладал опытом, о котором всякий мог лишь мечтать. Силы соперников были неравны. Неудивительно, что на помощь другу немедленно устремился Цзян Фэнмянь.       Юй Цзыюань, толком не осознавая происходящее, смотрела, как насмерть бьются её товарищи. Каким образом она могла остановить это безумие, девушка не понимала. Знала только, что её будущий муж, человек, к которому прикипело её сердце, забыв обо всём, бросился на защиту другой девушки. Боль сердечную в тот момент Юй Цзыюань ощутила физически невыносимой. Спасти её саму от этих чувств не смогла даже свершённая месть. Радость от смерти дзёро-гумо не коснулась души заклинательницы, ведь неокрепшее сердце Юй Цзыюань оказалось разбитым раньше, чем в полной мере успело осознать свою влюблённость.       Юй Цзыюань уверилась в чувствах Цзян Фэнмяня к Цан Сэ Саньжэнь.        ***              Значительно позже, по прошествии многих лет, Цзян Фэнмянь выяснил, что в том был коварный расчёт Юй Маобэя. Ради этого замысла наследник клана Юй пожертвовал всем, ведь то был его последний шанс остаться вместе с возлюбленной. Юй Маобэй готов был заплатить любую цену, чтобы Юй Цзыюань отказалась от предстоящего брака, потому ничуть не озаботился дальнейшей судьбой своего дяди, которого упросил помочь.       Юй Маобэй во что бы то ни стало хотел показать сводной сестре, кому на самом деле принадлежит сердце Цзян Фэнмяня. А как это продемонстрировать вернее всего? Очевидно: необходимо показать, на чьей стороне останется заклинатель перед лицом опасности. Сперва Юй Маобэй понадеялся на монстров и демонов тёмного леса. Однако и Цзян Фэнмянь, и Цан Сэ были исключительно талантливыми заклинателями. Пришлось выдумывать что-то другое.       Чжао Чжулю на просьбу любимого племянника ответил однозначным согласием. Иначе и быть не могло. Своим же мнением на счёт всей этой ситуации он делиться не стал.       Юй Маобэй хотел, чтобы Юй Цзыюань разорвала помолвку и осталась с ним в Мэйшань в качестве его возлюбленной. Позднее он бы нашёл способ жениться на ней, ведь считал, что у девушки, чьё сердце разбито и предано, проще вызвать ответную симпатию на пылкость чувств. Однако Юй Цзыюань из принципа и стойкости взглядов данному слову осталась верна: от брака с наследником Пристани Лотоса она не отказалась. Так планы Юй Маобэя расстроились, а семья развалилась. В итоге он ничего не выиграл, а потерял слишком многое.       В той схватке Вэй Чанцзэ серьёзно ранил Чжао Чжулю. Заклинатель хотел было уже нанести смертельный удар, но его остановил Юй Маобэй.       — Он мой дядя! Не убивайте! — парень истошно вопил и махал зачарованным мечом, но нападать или защищать родственника не торопился.       Зато почти слёзные просьбы поумерили ярость Вэй Чанцзэ, да и Цзян Фэнмянь опустил свой клинок.       Этой заминки хватило, чтобы Юй Маобэй, видимо, не на шутку испугавшийся, что родного ему человека собираются убить, в эмоциях закричал дяде:       — Беги! Спасайся!       Истекавший кровью, Чжао Чжулю с трудом дышал, но окрика племянника не ослушался. Зажимая рану в боку, он скрылся в тенях ночного леса. Всё произошло настолько стремительно, что подумать о последствиях Юй Маобэй, очевидно, не успел. Однако именно его опрометчивый поступок и слепое подчинение Чжао Чжулю просьбе племянника подтвердили коварный умысел и обман: заклинатель напал на Цан Сэ, Вэй Чанцзэ и Цзян Фэнмяня будучи в полном сознании.       Правда, в ту ночь, наполненную неожиданными открытиями и жестокими сражениями, никто до правды докапываться не стал. Ведь предстояло предотвратить неминуемый скандал.       По возвращении в Оплот Вечности Юй Маобэй заявил, что дядя его помутился рассудком. По этой причине он напал на гостей из Пристани Лотоса и наречённого Юй Цзыюань. Юй Маобэй на правах молодого Главы Ордена заклинателей объявил, что отрекается от дяди и изгоняет его из клана Юй.       О судьбе Чжао Чжулю Цзян Фэнмянь знал мало: то же, что и другие. Домой изгнанный вернуться не мог, к отцу в таверну — тоже, но и без поддержки не остался. Раненый, Чжао Чжулю попался на глаза Вэнь Жоханю, который узнал заклинателя. Так Сжигающий Ядра, лишённый семьи, брошенный, проклинаемый всеми, оказался в Ордене Цишань Вэнь и остался им верен.       Однако проблема заключалась не только в Чжао Чжулю и причинах его поступка. Ситуация требовала реакции от обоих кланов-участников конфликта. Пристань Лотоса не могла остаться в стороне. Речь шла о репутации древнейших семей в мире заклинателей.       Отец Цзян Фэнмяня, предыдущий Глава Ордена Юньмэн Цзян, готов был к диалогу с Оплотом Вечности. Он собирался докопаться до истины и наказать виновных. Это, очевидно, не устраивало Юй Маобэя, да и скандал грозил разнестись по всей Поднебесной. Ситуация по всем пунктам выходила пренеприятная, а назревавшая ссора могла завершиться открытым конфликтом. Потому, чтобы уравновесить положение и исключить первопричину случившегося, Цан Сэ Саньжэнь решила покинуть Юньмэн Цзян. Вэй Чанцзэ оставлять девушку не пожелал: он отказался от пурпурной мантии Пристани Лотоса и увёз Цан Сэ подальше. Так Цзян Фэнмянь лишился доброго друга и верной соратницы. Позднее он узнал, что Вэй Чанцзэ и Цан Сэ поженились.       Те далёкие события стали началом падения Оплота Вечности. С них же началась далеко не счастливая супружеская жизнь Цзян Фэнмяня и Юй Цзыюань. Несмотря на личную жертву двух кланов и двух заклинателей, Вэй Чанцзэ и Чжао Чжулю, коварство Юй Маобэя стало причиной раздора между Цзян Фэнмянем и Юй Цзыюань. Цзян Фэнмянь не знал, как подступиться к охладевшей к нему невесте. А та всякую возможную ласку к будущему мужу погребла глубоко в своём сердце.       Свадьбу сыграли в запланированный день и час, однако на супружеское ложе Юй Цзыюань не явилась.       В свете последних событий Цзян Фэнмянь, наблюдая смятение молодой супруги, настаивать не стал. Дал ей возможность «успокоиться». Это оказалось верным ходом.       Спустя время, в ночь, когда на небо взошла молодая луна, Юй Цзыюань пригласила мужа в свою опочивальню. С того момента началось их шаткое супружеское счастье.       Предсказание же оракулов в большей части не сбылось. Неудивительно, ведь звёзды изменили своё положение, а Боги всегда были капризны в своей благосклонности. Мир в семье Цзян Фэнмяня не наступил, а первой на свет родилась дочь, Яньли, хотя орден процветал. Видимо, Небожители всё же не забыли о них, потому что вторым на свет родился здоровый мальчик. Юй Цзыюань выполнила свой долг как супруги Главы клана заклинателей. Цзян Чэн был объявлен наследником Пристани Лотоса. Орден ликовал, Цзян Фэнмянь — тоже.       К сожалению, счастье, подобно звукам священных клятв, длилось недолго. Появление в Пристани Лотоса близнецов Вэй изменило слишком многое…        ***              — Такими сложились наше знакомство с вашей матерью, Цан Сэ, и наша с Юй Цзыюань любовь, А-Ру. Надеюсь, ты со своей поступишь разумнее и не повторишь моих ошибок, — Цзян Фэнмянь тускло улыбнулся воспитаннице.       — Разумнее? Разве любовь подчиняется разуму? — Юнру ответила ему тягостным вздохом, совершенно не подходящим молодой девушке.       — Что ты имеешь в виду? — Цзян Фэнмянь догадывался, но хотел разубедиться, ведь не может же его воспитанница настолько заблуждаться?       Между тем Юнру лишь пожала плечами, будто о чём-то несущественном говорила:       — Любил ли искренне Юй Маобэй Мадам Юй? Не уверена, но… — девушка на мгновение замялась, — я определённо влюблена. Хотя не имею права на эту любовь, как и понимаю, что недостойна её. Осознаю, что должна отказаться от этих чувств, отпустить их, но сделать этого, опять же, не могу: просто не представляю как.       — Не думаю, что А-Чэн поддержит тебя в этом стремлении, — Цзян Фэнмянь проницательно хмыкнул. — Он влюблён не меньше. Уверен, ему будет больно, реши ты его бросить.       Удивлённое восклицание застыло на губах Юнру в этот момент, но в звук не вылилось — замерло тишиной, будто бы девушка не сумела справиться с голосом.       — Хе-хе, ваши чувства очевидны, А-Ру, — Цзян Фэнмянь постарался улыбкой смягчить сказанное, привести воспитанницу в чувства. Однако он никак не ожидал слёз девушки. Теперь пришла уже его очередь застыть поражённым.       — Простите меня, дядя Цзян. Умоляю, простите… — из глаз Юнру солёным потоком на платье падали слёзы.       — А-Ру, почему ты плачешь?       Девушка заторопилась со словами:       — Я действительно люблю А-Чэна. С детства. Знаю: этого нельзя, ведь мы выросли как брат и сестра, но чувство всё равно родилось в сердце. Простите меня. Обещаю, я никому не доставлю неудобств…       — Постой, постой, остановись!.. — Цзян Фэнмянь приблизился к девушке, мягко коснулся тёмной макушки. Юнру подняла на него доверчивый взгляд. — Тебе не за что извиняться.       Юнру ответила шёпотом:       — Я люблю его очень сильно.       — Вижу, — Цзян Фэнмянь ласково улыбнулся, присаживаясь рядом. Девушка должна была почувствовать его поддержку. — Хотя наш брак был договорным, со временем я искренне полюбил Цзыюань, но в этом процессе потерял слишком много времени. Наше счастье длилось так недолго… Потому, А-Ру, такой же судьбы своим детям я не желаю.       Цзян Фэнмянь решил, что Юнру должна увидеть его искренность, ведь только предельная честность могла стать основой для полного доверия. Сомнения во все времена обладали разрушительной силой.       Цзян Фэнмянь извлёк из-за отворота ханьфу нефритовую заколку и протянул её Юнру. Слова пояснений жглись именем возлюбленной на его языке. Их стоило озвучить. Однако Цзян Фэнмянь медлил.       Юнру же восхищённо охнула:       — Она прекрасна!       — Да, и была очень к лицу Цзыюань, — Цзян Фэнмяню, наконец, удалось справиться с чувствами. Он ощутил, как теплом наполнилось сердце. В том привиделось согласие покойной супруги, её поддержка. — А-Ру, если чувства между тобой и А-Чэном искренни и взаимны, если они глубоки и истинны, я с удовольствием поддержу такой союз.       — Я очень люблю его, — повторное признание прозвучало шёпотом. Юнру зарделась.       — А он — тебя, — Цзян Фэнмянь погладил ладонь девушки. — Ты и так для меня младшая дочь, так что ничего не изменится в моём к тебе отношении, когда ты станешь моей невесткой.       Его честность, видимо, оказалась слишком внезапной, так как улыбка Юнру обратилась ошеломлённым смехом:       — Пха-ха. Спасибо, дядя Цзян.       Внезапно двери кабинета Цзян Фэнмяня бесшумно отворились. До сих пор ни единого шага не послышалось из-за них, ни одного звука. Мир вокруг, показалось, замер. Сейчас же на пороге возникла чёрная, как смоль, тень заклинателя.       — А-Аи, — даже голос Вэй Усяня прозвучал сумрачно: истинно так, как послышалось бы многоголосное молчание мёртвых.       — А-Ин… — Юнру вмиг переменилась. Она эхом откликнулась на призыв. Девушка чистым взглядом встретила брата.       Цзян Фэнмяню на мгновение показалось, что перед ним предстало истинное воплощение Тьмы, однако он постарался сохранить на лице мягкое выражение и ничем не показал удивления:       — А-Сянь, доброго вечера. Луна ещё не взошла: редко тебя в это время можно застать дома.       Вэй Усянь же, увидев совершенно идеалистическую картинку, расслабился. Гнетущее облако Тьмы слетело с него, точно плащ, а взгляд сделался прозрачным:       — Я почувствовал печаль сестры.       — Потому пришёл проверить? — Цзян Фэнмянь негромко хмыкнул и чуть наклонился к Юнру. — А-Ру, кажется, тебя защищают лучше, чем самого императора.       Девушка в ответ мелодично рассмеялась, а Вэй Усянь совершенно серьёзным тоном объявил:       — А-Аи не требуется защита. Она способна постоять за себя…       — И тем не менее, ты явился немедленно, едва почувствовал её грусть? — у него на сердце было легко, потому Цзян Фэнмянь позволил себе полушутливый тон.       В лёгком настрое Вэй Усянь его поддержал. Он скупо улыбнулся:       — Да. Помощь не случается лишней.       — Рад, что вы по-прежнему настолько близки, — Цзян Фэнмянь поднялся на ноги. Сейчас в нём больше не горело Золотое Ядро заклинателя, но мощь близнецов Вэй казалась почти осязаемой. Оттого сердце мужчины наполнялось гордостью: невзгоды не сломили их. — Вы всегда были единым-целым.       — Теперь мы ещё ближе, — Вэй Усянь степенным шагом прошествовал к столу сестры и подал ей руки.       Цзян Фэнмянь отметил, что в этот раз шаги воспитанника отчётливо расслышал:       — Вам пора?       Догадаться, что Вэй Усянь явился «спасти» сестру от любых несчастий, оказалось несложно. Цзян Фэнмянь с удивлением обнаружил, что размышляет о пределах возможностей силы, подвластных Вэй Усяню и скорости, с какой тот мог перемещаться: «Интересно, где он был, когда почувствовал слёзы А-Ру?»       Между тем, близнецы Вэй на несколько мгновений замерли в рукопожатии, словно вели мысленный диалог, а после Юнру обернулась:       — Мы пойдём, дядя Цзян.       — Доброго вечера, — эхом откликнулся Вэй Усянь.       Как и немногим ранее, Цзян Фэнмянь услышал голоса близнецов продолжением друг друга: «Удивительное сходство». Вэй Усянем и Юнру он, пожалуй, никогда не перестанет восхищаться. Связь между отпрысками Цан Сэ и Вэй Чанцзэ чудилась нереальной, как и мощь сил, которыми те владели.       — Доброго вечера, А-Сянь, А-Ру.       «Уверен, откровения этого дня ещё не закончились. Мне же всё-таки стоит заняться делами», — Цзян Фэнмянь глубоко вздохнул, собираясь с мыслями.       С письмом в Башню Кои проблем не возникло. В послании к Цзинь Гуаншаню Цзян Фэнмянь ещё раз повторил сказанное ранее: молодые сами должны были решить, связывать ли себя узами брака. Этот процесс не стоило торопить преждевременными оглашениями даты церемонии.       Прошения горожан и отчёты адептов из Юньмэна Цзян Фэнмянь также проверил со всей внимательностью и сделал пару заметок. Кое-что предстояло разрешить до конца дня.       К свитку же из Ордена Мэйшань Юй Цзян Фэнмянь прикоснулся в самый последний момент. Он не понимал, как к нему подступиться, ведь знал, о чём ему писал Юй Маобэй, и осознавал, что всё равно откликнется на приглашение. Только делать это Цзян Фэнмяню совершенно не хотелось. Он не желал ни потакать горючим сожалениям Юй Маобэя о погибшей «возлюбленной Цзыюань», ни участвовать в повторном захоронении почившей супруги в стенах родного ордена или церемонии установки памятной таблички в Храме Предков клана Юй. Сделать это было необходимо, однако сердце мужчины не желало отпускать Юй Цзыюань, противилось любым обрядам, означавшим расставание с ней. Сейчас Цзян Фэнмянь признавал, что в малой степени понимал чувства Юй Маобэя.