Воздух в комнате мгновенно потяжелел, заряжаясь напряжением. Коннор не сводил с меня требовательного, пронзительно-острого взгляда, сминая пальцами записку. На белой бумаге остался неровный сгиб.
Тишину прервала симфония скрипок, доносящаяся из телефона. Отложив планшет с отчётом, который до того скрупулезно изучала, взяла прозрачный гаджет в руку. Напряжение лопнуло, так и не успев прорасти внутри ощущением тревоги и беспокойства. Второй спасительный звонок за сегодня!
— Мисс Грей? — Откуда у агента мой личный номер? — Прошу простить за столь ранний звонок. — Андроид демонстративно качнул букет в своей руке, а потом выгнул тёмную бровь. В глубине тёмно-карих омутов плескалось настороженное удивление. А я-то как удивлена! У них рабочий день начинается в одиннадцать — именно в это время и хотела ему позвонить. Не думала, что меня опередят. — Ваш рабочий телефон не отвечает, поэтому я позвонил на личный. Надеюсь, этим не побеспокоил.
— Всё в порядке, мистер Джонсон, — я проглотила тугой ком, засевший в горле. Хотела переключить внимание на разговор, но Коннор не позволил, преодолев оставшееся между нами расстояние. Букет с хрустом обёртки был демонстративно уложен на стол, а сам андроид медленно обошёл меня по дуге, будто невзначай коснувшись кончиками пальцев лежащей на подлокотнике кресла руки. По коже тут же прошла дрожь. Прежде, чем отвести взгляд, успела заметить чувственные губы, медленно растягивающиеся в лукавой, слишком знакомой улыбке. Только не очередная демонстрация! Только не сейчас! О, господи! Что он задумал? — В связи с п-погодными условиями сегодня у всех сотрудников фирмы у-удалённый рабочий день.
— Да, я слышал про Детройт, — в голосе мистера Джонсона промелькнула нотка разочарования, но мне не было до неё никакого дела. Какой, к чёрту, мистер Джонсон, когда лёгкая ткань халата не смотря на беззвучный возмущённый писк была настойчиво стянута андроидом с моих плеч? Он же не… — Кажется, Вы скоро окажетесь в Венеции, мисс Грей…
Он опять «да»! Когда Коннора останавливали мысленные просьбы?
— Ми-и-исс Гре-е-ей, — хрипло и протяжно повторили на ухо с другой стороны. Едва слышно, чуть задевая мочку прохладным дыханием. Сердце звучно ухнуло в груди, стукнувшись о рёбра. В зеркале шкафа я наблюдала за своим стремительно краснеющим лицом и обворожительной улыбкой Коннора, положившего обе ладони на оголённую кожу.
Мистер Джонсон начал рассказывать какую-то шутку, плавно перетекающую в обсуждение графика работы в следующие три дня. Я односложно отвечала на вопросы заплетающимся языком, стараясь не растерять стремительно отключающееся от удовольствия сознание. Мысли в голове совсем запутались. Чтоб тебя, змей-искуситель!
Прохладные пальцы тем временем скользили по плечам и шее, легонько надавливая и разминая мышцы. Я выгибалась, стискивая дрожащими ладонями телефон, и старалась не отводить взгляда от нашего отражения. Коннор стоял у меня за спиной, глядя прямо в зеркало. Острый подбородок был чуть вздёрнут, в глазах плескалось озорство и… предвкушение? Мельком посмотрела на его висок. Нежно-голубой диод мерно блестел и крутился. Возмутительное спокойствие!
Мистер Джонсон спросил о назначении меня на должность. Сделав несколько глубоких вдохов, сообщила о подписанных документах. Не промямлить нечто бессвязное помогло чудо свыше. Или Коннор, в тот момент решивший дать мне передохнуть?
Большая часть разговора с агентом была бессовестно прослушана. Андроид, пройдясь вальяжным, изучающим взглядом по моей спине и шее, внезапно наклонился, обдав ухо прохладным дыханием и, пробравшись рукой во влажные волосы, принялся массировать голову, невольно заставив меня её запрокинуть. Я подавила стон тыльной стороной ладони, чувствуя, как другая рука Коннора скользнула к ключицам, медленно провела кончиками пальцев по ярёмной впадинке, и чуть спустилась в вырез тонкой ночной сорочки. Хотелось взвыть. За какие грехи я заслужила эту пытку? И почему именно сейчас? Да что он вообще творит?!
Коннор в зеркале выглядел более чем довольным. Диод мигал нежно-голубым. Тёмно-карие омуты светились, и, кажется, блестели от удовлетворения. Лукавая улыбка приобрела странный, неизвестный мне оттенок, мягкий и… нежный? Он посмотрел прямо в отражение…
…чтобы бархатно хихикнуть в ухо. И прикусить мочку зубами, на мгновение показав кайму ровных белых зубов.
Зеркало отразило пылающее от смущение лицо. Красные пятна пошли по груди и шее, на что Коннор сразу обратил внимание, пройдясь длинными пальцами по коже. Волна мурашек не заставила себя ждать, осев приятной тяжестью в животе. Андроид продолжил массировать плечи и голову, плавно переходя на спину. Лёгкое прохладное дыхание рождало дрожь, раскачивая свободно скользящие по шее пряди волос.
— …Кстати, мисс Грей, — воодушевлённо сказал мистер Джонсон. — В середине ноября я приеду в США по делам компании. У меня будет возможность ненадолго остановиться в Детройте. Мы сможем встретиться лично для обсуждения дальнейшего сотрудничества?
— Д-да, — его слова долетали до меня фоновым шумом, а смысл я и вовсе не улавливала, интуитивно отвечая на вопрос. В голове творился хаос из мыслей, эмоций и ощущений: накатывающее волнами удовольствие от массажа, эстетическое наслаждение при виде полуголого, ласково улыбающегося Коннора в простой домашней одежде, смущение от слишком интимных прикосновений прохладных пальцев, медленно крадущихся вниз по ключицам, а ещё… — К… Конечно…
— Ли-ли-ан… — …яркое, ни с чем не сравнимое уханье сердца в груди, подпирающего рёбра, когда андроид произносит моё имя хриплым бархатным полушёпотом. Чтоб тебя, змей-искуситель!
Любые попытки уйти от прикосновений оказались тщетны. Коннор мягко перехватил ладонь и поднёс пальцы к своему лицу, невесомо поцеловав костяшки. Тёмно-карие омуты бросили очередной пронзительный взгляд из-под длинных ресниц на зеркало. И я сдалась, отдав последние силы на то, чтобы не уронить телефон дрожащими пальцами. Мистер Джонсон что-то говорил о данных, графиках и диаграммах, но я совершенно его не слушала, неотрывно смотря на наше отражение.
Внезапно Коннор прервался. Я почти захныкала, лишаясь таких желанных прикосновений, но вовремя прикрыла рукой рот, запоздало вспомнив об агенте, с которым продолжался разговор, превратившийся в сплошной монолог. Андроид, сверкнув всё той же лукавой улыбкой, медленно наклонился к уху, закрыв от меня обзор на пожелтевший диод. Его рука накрыла ладонь на губах, вторая обняла за плечи...
— Интересно, какой звук ты издашь, если я тебя… укушу по-настоящему? — искушающий, хриплый шёпот. Ещё один взгляд из-под длинных ресниц. Тёмно-карие омуты затягивают, зазывают в свою невероятную глубину…
Он. Опять. Стукнул. Зубами. Прямо у уха, что б его!
— Кусь.
Зеркало всё ещё отражало пылающее от смущения лицо. Коннор водрузил подборок на плечо и… коснулся губами уха. По телу прошла волна мурашек. Из рвано приподнявшейся груди невольно вырвался стон, заглушаемый ладонями. Я шумно втянула носом воздух, пропитанный ароматом одеколона с корицей с нотками недавнего ливня, снова беспомощно застонала и забилась в крепких объятьях, пытаясь высвободиться. Громко стучащее за рёбрами сердце грозилось выпорхнуть из тела. Голова кружилась от напряжения и эмоций. Господи, за что?
— …что ж, до связи, мисс Грей, — попрощался мистер Джонсон. — Жду результатов.
Оглушающие гудки отдавались стуком сердца у барабанных перепонок.
— Хах, наконец-то, — хрипло прошептал Коннор, проведя носом по чувствительной коже за мочкой уха. Прохладное дыхание вызвало дрожь и тихий, беспомощный писк, заглушаемый нашими руками. Я отбросила телефон, пытаясь достать до подушки на полу, которую сбросила, когда села в кресло. Сейчас ты у меня получишь, змей-искуситель! — Теперь обратишь на меня внимание?
Издеваешься?! Чем я, по твоему мнению, была занята всё это время?!
Коннор явно не ожидал мягкого удара в лицо. Хватка ослабла, и я, наконец, вырвалась из его объятий. Грудь ходила ходуном. Опёрлась рукой о стол…
Вдох-выдох, вдох-выдох. Спокойно, Лилиан, спокойно…
— М-м-м, — протянул андроид, выпрямляясь. Улыбка опять стала дьявольски предвкушающей. — Такой красноречивый взгляд… — Он. Снова. Подмигнул. — Вы собрались меня… наказать за вольность, мисс Грей? — Коннор заломил тёмную бровь, прикусывая губу. Сексуально прикусывая губу. Диод мерцал небесно-голубым. — Позвольте узнать как?
— Сейчас… узнаешь, — сипло выдохнула я, шумно дыша. Ноги всё ещё дрожали, но шаг я всё же сделала.
В тёмно-карих глазах мелькнул напускной испуг, смешанный с… насмешкой? Коннор увернулся от удара просто уйдя с траектории полёта подушки. Схватилась за вторую на соседнем кресле…
— Мисс Грей, — хихикнул этот… чёртов змей-искуситель! Господи, как же хочу ещё раз его
поцеловать стукнуть! Боли он всё равно не почувствует, а я получу немного морального удовлетворения! Почему Коннор постоянно заставляет меня краснеть? Это заложено у него в программе? — в Вашем состоянии лучше повременить с нагрузками и…
Слова утонули в перине. Коннор поймал подушку двумя руками, отняв её от лица, чуть мотнул головой, разбрасывая влажные пряди по лбу… и снова улыбнулся так, что сердце подпёрло горло, выбивая из лёгких и без того отсутствующий воздух.
— Хочешь поиграть, Лилиан? — сверкнули тёмно-карие омуты, затягивая в свою необъятную бездну. Чувственные губы приоткрылись. Показался кончик языка, который андроид высунул, чтобы тут же спрятать обратно. Я издала возмущённый вздох. Да как он… — Не думаю, что ты сможешь меня догнать. Вероятность этого чрезвычайно мала — около десяти с половиной процентов.
— А ну иди сюда!
Никогда не думала, что способна рычать.
— Лилиан, я… Умф! — Удар подушкой. Рванула к изголовью, хватаясь за краешек спального аксессуара, и с силой запустила его в андроида. Коннор покачнулся, снова поймав снаряд. За это время я успела забраться на кровать и схватиться за вторую подушку. Не зря дралась с Джоном в детстве! — Ли…
Он попятился, вновь прикусывая губу и хихикая. Это распалило ещё больше. Решил устроить наглядную демонстрацию своего функционала во время важного разговора? Теперь буду заикаться, общаясь с мистером Джонсоном, и надеяться, что агент ничего не заметил на фоне моих невнятных ответов. Совсем ведь его не слушала! И всё благодаря тебе, чёртов змей-искуситель!
Коннор тем временем гибко уворачивался от ударов и, косясь в мою сторону, постепенно увеличивал расстояние меж нами. Я старалась не отставать, следуя за ним по пятам, пока андроид описывал круги вокруг кровати. Пару раз удалось достать подушкой по его спине и плечу, но этого было мало.
Дышать становилось сложнее с каждым шагом и движением. Смущение окатило щёки огненной волной, из-за чего кожа покалывала и ныла. Голова всё ещё кружилась, но я упрямо продолжала преследовать Коннора во имя праведной мести. Вот сейчас поймаю и…
...и что сделаю? Подумаю, когда поймаю.
В какой-то момент Коннор резко ушёл в сторону с привычной траектории и обогнул меня по дуге в пару широких шагов, скосив всё тот же насмешливый взгляд. В тёмно-карих омутах плескалось озорство и что-то неимоверно тёплое, такое родное…
— Куда?! — выдала я, вытягивая руку и разворачиваясь в сторону андроида. Инерция фактически бросила меня на него, добавляя ускорения. Послышался протяжный скрип кровати. Помотала головой, отклоняясь назад…
Рука в попытке ухватиться за Коннора зацепилась за единственную вещь на нём — штаны. Андроид приподнялся на локтях, повернул голову в мою сторону…
Я потрясённо смотрела на два аппетитных, округлых полушария, с которых невольно стянула на половину ткань. Россыпь веснушек на пояснице и спине, маленькая, такая соблазнительная родинка на левой ягодице, волна выпирающих позвонков, упругие, рельефные мышцы…
— Ты… — тёмная бровь приподнялась. Коннор отвёл взгляд, чтобы — ну, конечно! — вновь вернуть его обратно и нарочито медленно провёл языком по нижней губе, заставив сердце в который раз навалиться на рёбра. А потом он качнул задом. — …решила меня отшлёпать?
Что-о-о?! Да как…
Подушка упала на кровать, выпав из ослабевших пальцев. Ноги больше не держали. Колени подогнулись, заставив меня свалиться на его ноги. Я переводила потрясённый взгляд с лица андроида вниз и обратно, чувствуя, как уши не просто горят — пылают. К горлу подскочил тугой комок, который с трудом, но всё же проглотила…
Медленно подтянула ткань на место, скрыв родинку. Диод на виске Коннора засемафорил жёлтым.
— Лилиан, — искры озорства и насмешка в тёмно-карих глазах внезапно сменились обеспокоенностью, — у тебя…
Он поднёс руку к своему лицу, коснувшись кончиком пальца ямочки под носом.
— А?
Невольно облизнула пересохшие губы, чувствуя тягучие капли, скопившиеся в уголке рта. На кончике языка замер металлический привкус. Это… кровь? Из носа?! Закрыла лицо холодными руками…
Фиаско, Лилиан, очередное фиаско. Ты себя превзошла!
***
— Люди настолько чувствительны? — обеспокоенно спросил Коннор, подавая салфетку. Я старательно избегала недоумевающего взгляда. От смущения виски начинало колоть, голова всё ещё кружилась… — У тебя сильно подскочило давление, пульс учащён и неравномерен…
Отвернулась к окну, подцепив салфетку из протянутой ладони, и приподняла подбородок, вытирая скользнувшую по губе каплю. Коннор ответил робкой, извиняющейся улыбкой. Если бы не абсолютное удовлетворение в глубине его глаз, поверила бы. Такое чувство, что андроиду нравится доводить меня до полуобморочного состояния своими наглядными демонстрациями. Что б тебя, змей-искуситель!
Над большой тарелкой куриного бульона с лапшой и яйцом танцевал пар. Коннор поставил рядом чашку чая, корзину свежей сдобы и сел напротив, сложив ладони на столе. Строгая рубашка с галстуком больше не стягивали движений, пиджак не давил тяжестью на плечи. Не было ни надписей, ни мигающих цифр, ни треугольника. Только небесно-голубой диод и тонкий, едва заметный светящийся кружочек под грудью выдавали в нём андроида. В домашней одежде он выглядел совсем другим, таким… родным?
Я снова им бессовестно любовалась. Скосила смущённый взгляд, вытирая никак не прекращающуюся кровь с лица, и ловила блики рассветных лучей, затерянных меж прожилок и пятнышек невероятного цвета радужки. Коннор немного наклонил голову вбок, вновь улыбнулся, заставив и без того ухающее сердце затрепетать в груди, и чуть подался вперёд, заглядывая в глаза. Эта россыпь веснушек, родинки на щеках, чувственные губы, аккуратный греческий нос, острый подбородок, брови вразлёт, высокие скулы и лоб… Я, кажется, знаю его лицо наизусть, но всё равно не могу оторваться.
— Тебе стоит отдохнуть, — он обхватил прохладными пальцами моё запястье и потянул на себя. Сухие губы коснулись чувствительной кожи у сгиба, снова заставив покраснеть. — Тридцать семь и три, Лилиан. Ты заболела.
Не простудой, Коннор. Господи, за что?
— Н-не думаю, — конечно. Я ведь сейчас ни о чём, кроме его прикосновений думать не могу. В голове каша, и совсем не температура тому виной. Её даже не чувствую, а вот сжигающее изнутри смущение и громко наваливающееся на рёбра сердце — вполне отчётливо. — Мне просто нужно отдохнуть. Да и работа…
— Ты спала всего четыре часа, семнадцать минут и сорок четыре секунды, — он нахмурился. — Это вредно для человеческого организма.
— Работу н-никто не отменял, — промямлила я в ответ, стараясь выдернуть руку из цепкой хватки. Коннор не позволил, вперившись в меня немигающим взглядом. Сглотнула. Слишком знакомое чувство стыда. Чёртов список продуктов! — Мне нужно закончить с отчётами…
— Закончишь, когда отдохнёшь, — твёрдо ответил андроид и придвинул ко мне тарелку с супом. Живот издал утробный рык. Стало совсем не по себе от смущения. — Я помогу.
Коннор поднял ложку со столешницы и, набрав бульона, аккуратно поднёс к своим губам, легонько подув. Ему пришлось отвести взгляд, а когда мы снова им встретились… Пора привыкнуть, наконец, что тёмно-карие глаза каждый раз пронзают насквозь.
— Тебе нужно поесть и набраться сил, — мягко, но по-прежнему твёрдо сказал андроид. Придвинулся ближе, поднося ложку к моему лицу… Я, что, маленький ребёнок? Господи, разве щёки могут так гореть огнём? — А потом — в глубине тёмно-карих глаз мелькнул тёмный отблеск — ты расскажешь мне, кто такой Саймон и почему он пишет тебе стихи.
Я едва поборола в себе кашель и хрип, подавившись бульоном и выхватила ложку из его руки, заметив пожелтевший диод. Что? Стихи? О чём он? Моргнула…
— Коннор… — осторожно начала я, зацепившись за странную мысль, промелькнувшую в голове. Почему он не показал мне записку?
— Да, Лилиан? — обворожительно улыбнулся андроид.
— А куда ты…
Смятение, испуг и растерянность в тёмно-карих глазах. Коннор отвёл взгляд, смахнув невидимую пылинку со столешницы, и резво поднялся, выпрямляясь. Сделал шаг в сторону коридора…
— Нужно высушить одежду, — спокойно сказал он. Я впервые видела, чтобы Коннор так хаотично скользил взглядом по пространству, будто пытаясь зацепиться за что-то. Обычно так делают люди, когда испытывают стыд. Диод семафорил желтым с алыми переливами. — И…
— Коннор, — прикусила губу, чтобы не вырвался смешок. Андроид выглядел… виноватым? Длинные пальцы схватились за клетчатые штаны. Он даже голову опустил, явно боясь посмотреть на меня. Как провинившийся ребёнок. Совсем как тогда, в комнате под проекцией звёзд, но более… обиженно? — где записка?
В тёмно-карих глазах мелькнула нечитаемая эмоция. Диод всё ещё горел жёлтым. Протянула руку. Я не ошиблась и он действительно ревнует? Почему это выглядит так… мило?
Коннор поджал губы, чуть отвернувшись. Сунул руку в карман штанов, достал записку и резко опустил её, почти бросив в мою ладонь. Если бы взглядом можно было прожечь, невинный клочок бумаги обратился бы в пыль. Я развернула скомканный лист.
«Нет в тебе столь совершенных линий,
Особенного света на челе.
Не знаю я, как шествуют богини,
Но ты… летаешь по земле.
Спасибо.
Саймон.
— Это изменённое стихотворение Уильяма Шекспира «Её глаза на звёзды не похожи», — глухо ответил Коннор. От его взгляда, пропитанного нечитаемой эмоцией, хотелось сжаться. — Написано стандартным шрифтом «Киберлайф». Саймон… андроид, верно?
Его голос дрогнул. Коннор посмотрел на меня из-под нахмуренных бровей, вздёрнул подбородок со звучным «хм» и, сверкнув жёлтым диодом, вышел из кухни. Я, борясь с очередной волной смущения, окатившей с ног до головы, выдавила из себя задержавшийся в лёгких воздух.
Почему-то вспомнился случай из детства. Мама повела меня в парк. Я играла в песочнице у горки, и маленький мальчик, мой ровесник, неудачно скатился, упав в лужу. Мама тут же подбежала к нему, принялась успокаивать и целовать в лоб. Тогда я впервые узнала значение слова "ревность". Но Коннор — не маленький ребёнок, а искусственный интеллект… зацикленный на своей программе и функциях.
«Ревность, милая, это неуверенность в себе» — вспомнились слова матери.
Чтоб тебя, Саймон! Я безумно благодарна за ответный жест, но из-за тебя Коннор грозится окончательно погрязнуть в мыслях о неэффективности своей программы. Как будто других проблем не хватает!
Чёрт! Что же делать?
***
Невообразимо вкусный суп проглотила за считанные секунды, заев тёплыми булочками. Чай тоже выпила и, поставив посуду в раковину, схватилась за губку. Я, кажется, совсем упустила момент, когда все домашние дела легли на плечи Коннора. Даже если он для этого создан… Это неправильно. В конце концов, я тоже здесь живу.
— Ты вновь моешь посуду сама, — тихо шепнули на ухо. Я вздрогнула, поворачиваясь. Коннор стоял прямо за спиной, заглядывая в глаза. В тёмно-карих омутах плескалась нечитаемая эмоция. И, наверно, можно было принять улыбку за робкую и нежную… Если бы не опущенные уголки чувственных губ. Жёлтый диод подтвердил мои догадки окончательно. Интересно, о чём он думает?
Прогремевший раскат грома стал полной неожиданностью, невольно заставив подскочить на месте. Коннор, нахмурившись, обвил руками мою талию, когда я прислонила ладони к рельефной груди. Под пальцами размеренно стучало бионическое сердце. Тук-тук-тук.
— Через тридцать четыре минуты начнётся ливень, — прикрыв глаза, сказал андроид. Ресницы отбросили тень на щёки. — Сейчас облачно, с прояснениями.
Перевела взгляд на окно. За крышами домов высокие шпили небоскрёбов закрывали стремительно сереющие тучи. Всё ещё шёл дождь, поэтому по стеклу плыли разводы. Слышался лёгкий стук по подоконнику и крыше. Кажется, в тот день тоже пошёл дождь. Я сидела с мамой в беседке, дожидаясь его окончания, и слушала тихий, ласковый голос, убаюкивающую детскую обиду.
Я знаю, что делать. Наверно, это будет глупо, но... Я всё ещё считаю, что поступаю правильно.
— Идём, — потянула Коннора в сторону спальни, поймав удивленный взгляд.
— Ты решила взять инициативу в свои руки? — андроид приподнял тёмные брови. Улыбка приобрела
любимые нотки искушения. Тёмно-карие глаза заблестели, диод засемафорил желтым и голубым…
Я снова вспыхнула. Сердце в груди забилось о рёбра. Спокойно, Лилиан, спокойно. Не обращай внимания на хриплый бархат в его голосе. Это нужно для дела.
Если он сам меня поцелует… Я буду вне себя от счастья.
Он осторожно присел на кровать и сложил руки на бедрах в стандартной позе, вскинув на меня недоумевающий взгляд. Не знаю, что отразилось на моём лице, но искушающая улыбка на его губах резко померкла. Диод засемафорил жёлтым. Плечи затвердели, спина выпрямилась…
Коснулась ладонью его щеки, чуть наклоняясь. Смотреть на него сверху-вниз непривычно. В животе мгновенно стягивается в тугой ком знакомое, но всё ещё неизвестное мне чувство, сердце в груди ускоряет ритм, дыхание сбивается…
Тёмная прядь привычно упала на его лоб. Я коснулась пальцами мягких, чуть влажных волос, пытаясь заправить их обратно в причёску, но прядь упрямо вернулась на место. Это в его образе тоже задумано?
— Лилиан? — тихо позвал Коннор. Чувственные губы приоткрылись, выпуская прохладный воздух, вызывающий мурашки по коже. И снова этот хриплый бархат. Что же ты со мной делаешь, змей-искуситель?
Я так хочу тебя поцеловать…
Идея рассказать ему случившееся прямо в глаза уже не казалась такой лёгкой. Я несколько минут проведу к нему вплотную, слушая своё бешено стучащее в груди сердце, смотря прямо в бездну тёмно-карих глаз… Выдержу ли? Выбора нет.
Коннор слушал внимательно. Не перебивал, не задавал вопросов, позволив мне сбивчиво пересказать события вчерашнего вечера. Я рассказа всё: и как решила пройтись по парку, и как нашла Саймона, и как чуть не умерла от испуга, вновь вызвав в тёмно-карих омутах нечитаемую эмоцию…
— Почему, Лилиан? — спросил он, когда я, выдохнув, пыталась устоять на ватных ногах. Рассказ дался нелегко, возвращая в воспоминания, но взгляд удивительных глаз с плещущимся внутри недоумением и искренним непониманием вырвал из пучины раздумий. — Почему ты его спасла?
— Для меня нет разницы между человеком и андроидом, Коннор, — облизнула пересохшие губы. Он обхватил прохладными пальцами мои локти, помогая устоять на ногах, и одним мягким движением усадил на кровать рядом с собой. Прижалась к твёрдому плечу… — Он… умирал.
Коннор нахмурился, чуть отвернувшись. Во взгляде мелькнуло недовольство. Опять начнёт говорить, что они — просто машины?
— Мы не можем умереть, Лилиан, — снова этот покровительственный тон и лёгкая улыбка. Я знала, но... От этого совсем не легче. — Мы всего лишь…
Нет! Не хочу слышать как он называет себя машиной!
— Ш-ш-ш… — импульсивно прислонила палец к его губам. Коннор замер, так и оставив рот приоткрытым. — Никогда… — Я больше не вынесу постоянных напоминаний о том, что тот, в кого я влюбилась… Не человек. Почему от этого одновременно так радостно, и так грустно? — Никогда… не называй себя машиной при мне, Коннор. Пожалуйста! — В тёмно-карих глазах вновь заискрилось недоумение. Он снова напрягся, даже хотел руки сложить на бёдра, но я их перехватила, крепко сжав прохладные пальцы в своих тёплых ладонях, и... Дрожала. Из-за возврата в воспоминания, переживаемых эмоций... Голос окончательно сорвался, стал сиплым и надрывным. — Для меня ты всегда будешь кем-то большим, чем набором микросхем и пластика! Я вижу в тебе живую душу и буду видеть всегда, что бы ты ни говорил!
— Он наверняка скрывался от полиции и может быть опасен! — Хриплый бархат наполнился почти что отчаянием и смятением. Его голос, как и мой, дрогнул. Диод на виске горел ярко-жёлтым, пуская по кругу алые блики. — Ты могла погибнуть, Лилиан, — руки перехватили мои ладони и сжали… дрожащими пальцами? Что… — Он ведь мог убить тебя!
В тёмно-карих омутах тонули вместе со мной отголоски страха. Сердце в моей груди так бешено стучало, и в ответ ему снова вторил бионический орган, скрытый за пластиком.
— Но не убил, — помотала головой, выдыхая осевший в лёгких воздух. Неужели Коннор… переживает за меня? — Скажи, какова вероятность, что человек на его месте спустил бы курок?
— Семьдесят три процента, — бесцветно ответил Коннор, поджимая губы. Хотел отвернуться, но я не позволила, подхватив за узкий подбородок. Мне подарили ещё один пронзительный, полный удивления взгляд.
— Но он
не выстрелил, Коннор. Понимаешь? Позволил мне сбежать, — надеюсь, он поймёт. С точки зрения программы, наверно, это самый иррациональный поступок — вернуться туда, где чуть не рассталась с жизнью. — И я... отблагодарила его тем же.
Рваный вдох-выдох. Мне вспомнились полные искренней благодарности глаза Саймона. Это — лучшая награда. Несколько пачек тириума по сравнению с остановившемся сердцем — ничтожно малая цена, и не важно, бионическое это сердце или органическое.
— Это иррационально, — Коннор помотал головой, бросив ещё один испепеляющий взгляд в сторону букета цветов. Потом посмотрел на меня… — Я… — Хриплый бархат вновь дрогнул. — …не хочу тебя потерять.
Слова заставили сердце болезненно-сладко сжаться. От чувства влюблённости внутри, от радости, что переживает, от облегчения, что, наконец, высказалась, и… от желания раскрыться больше.
— Ты не потеряешь, Коннор, — аккуратно коснулась губами гладкой щеки, поймав в ответ растерянный взгляд. Это, кажется, мой самый смелый поступок за всю жизнь. — Я не отдам тебя в «Киберлайф» сколько бы ошибок ни выдала твоя система, — его диод окрасился в насыщенный алый, но меня совсем не пугал этот цвет. Такой тёплый и яркий… Совсем, как мои горящие от смущения щёки. Господи, дай мне сил закончить этот выбивающий из колеи диалог! — Ты — мой первый… — Закололо уши. Не о том я думаю, совсем не о том! — андроид. И я ни на кого тебя не променяю.
Коннор опустил взгляд, но только для того, чтобы вновь посмотреть на меня из-под опущенных ресниц. Чувственные губы были всё ещё приоткрыты. В невероятных глазах, плескалось и потрясение, и удивление, и растерянность…
— Лилиан… — выдохнули мне в губы.
— Ли… Лили, Коннор, — прикусила от волнения губу. Я всё ещё дрожала от обуревающих меня чувств и от проникновенного взгляда тёмно-карих омутов, затягивающих в свою сияющую глубину. Смущение накатывало волнами. В горле то и дело замирал тягучий ком, и вместе с ним в животе связывалось в узел тугое, неизвестное мне чувство. Сердце в груди трепетало, шумно наваливаясь на рёбра. — Просто Лили.
— Лили… — глухо отозвался андроид, протягивая руки к моим плечам. На мгновение замер, будто прислушиваясь к чему-то, но потом прижал меня к себе. Воздух стремительно покинул лёгкие от звучного удара. Я приоткрыла рот… А он повторил ласковое детское прозвище: — Лили.
И снова почувствовала, что поступаю правильно. Люди существа иррациональные, верно?
— Коннор… — силой заставила себя смотреть в блестящие тёмно-карие глаза.
За покрытым разводами окном вновь громыхнуло. Свернула серебристая молния, растаяв бликами в глубине радужки. Алый отсвет замер у его виска. Комната давно погрузилась в полутьму. Свинцовые, тяжёлые облака затянули небо, и утренний город вновь погружался в сумерки и лёгкий молочный туман.
— Да? — голос Коннора звучал слишком неуверенно.
— Не суди то, как п-продвигаются наши отношения по статистике, — я давно горю от непрерывного смущения, но это первый, наверно, раз, когда в обморок падать совсем не хочется. — Каждый человек уникален. А статистика лишь показывает массу общих наиболее часто встречающихся данных. Для меня ты п-прекрасно справляешься со своей задачей. — Вдох-выдох... Нужно сказать. Я должна! — Для меня ты... л-лучший.
— Программа считает иначе, — вновь бесцветно отозвался Коннор. — Показателем успешности является коэффициент близости, статус отношений, а также твоя модель поведения, но ничто из этого не может точно определить как ты ко мне относишься. Даже статус отношений с тобой меняется каждую минуту. — На его лице мелькнула растерянность. — Ты совсем другая, Ли... Лили. Не похожа на всех людей...
Сердце грузно навалилось на рёбра, подтолкнув к горлу ещё один тяжёлый ком. Я шумно втянула носом воздух, чувствуя, как каждую клеточку пропитывает яркий, удивительный аромат одеколона с корицей. Почему когда им пользуется брат у меня не возникает таких ощущений и эмоций? Я совсем пропала, да?
— Каждый человек уникален, — сглотнула. Прикусила губу. Кожа отозвалась покалыванием. Коннор опустил взгляд, но тут же его вскинул, заглядывая в глаза. Чувственные губы были всё ещё приоткрыты. Не смотри туда, Лилиан, не смотри... — Но ты... нашёл ко мне правильный подход.
Я медленно наблюдала за тем, как на лицо андроида возвращается ласковая, так любимая мною улыбка. Диод мигал алым, постепенно выцветая до жёлтого с голубыми переливами. В тёмно-карих глазах вновь застыло всего одно слово.
"Умоляю".
Коннор каждый раз будет на меня так смотреть? Я же не выдержу!
— Лили... — хрипло позвал он. Прохладные ладони на спине скользнули вниз, разглаживая шёлковую ткань халата...
Хочу, чтобы ты сам меня поцеловал, Коннор.
Он прижался к моим губам, бросив пронзительный взгляд из-под ресниц. Я удивлённо выдохнула, когда искусственная мягкая кожа коснулась уголка рта, мазнула по нижней губе и исчезла, оставив после себя лёгкое ощущение твёрдости скрытого пластика. Я... попросила его вслух?!
За окном снова громыхнуло. Последний луч рассветного солнца выглянул из облаков, и прошёлся ярким бликом по его лицу, осветив яркую, ласковую, частично лукавую, но такую широкую и... искреннюю улыбку.
По-настоящему живую.
— Спасибо, Лили, — бархатно прошептал Коннор. Чуть прищурился, приподнимая уголки губ ещё выше. На щеках залегли две маленькие, глубокие складки. Сердце замерло в груди.
У Коннора... ямочки?!
"Киберлайф", горите в аду!
