It's late Come on I'm tired But I don't want to sleep Tonight I want Your body close to mine…
Я вслушивалась в мелодичный голос певицы и лёгкую, приятную музыку, стараясь не концентрироваться на мрачных мыслях о случившемся на Пайнс-стрит и словах лейтенанта Андерсона про наркокартель. Никогда не думала, что окажусь невольным участником подобных событий, и уж точно не желаю, чтобы в дальнейшем погоня за распространителями наркотиков как-нибудь коснулась меня или моей семьи. Я просто хочу домой, в уютную квартиру, где буду сидеть у электрокамина, чесать Грея и любоваться…I won't need to say «I love you» You'll know, you'll know There's no need to say «I want you» You'll know…
Мысли о прикосновении не давали покоя, особенно после того, как увидела руку Коннора без биосинтетической оболочки. Голый пластик совсем не испугал меня, а заинтересовал. За те несколько секунд, что андроиды обменивались друг с другом данными, не было возможности рассмотреть его ладонь. Если попрошу… Согласится ли Коннор показать свою руку без искусственной кожи?…Take me home Don't wanna spend the night without you Take me home All I do is dream about you Take me home Take me home…
Сердце, подстроившись под ритм понравившейся песни, непрерывно ухало в груди. Я смотрела в невероятные омуты, привычно утопая в сверкающей глубине вместе с разноцветными бликами. Коннор мягко улыбнулся, внезапно протягивая руку, и я потянула ладонь в ответ, совершенно не задумываясь о своих действиях. Андроид поднялся с места, легонько сжал мои пальцы, и, потянув следом за собой, помог выйти из остановившейся машины. Вдохнула свежий воздух, окидывая взглядом знакомые окна на тёмном кирпичном фасаде… Кошмар позади. Я дома.***
В полутьме гостиная казалась непривычно просторной. Я сидела на диване, завернувшись в плед, и смотрела на языки пламени, разбрасывающие желто-оранжевые отблески на стены и пол. Тени танцевали в углах, прятались за мебелью… Грей лежал у ног, положив голову на колени. Ясно-серые глаза были закрыты. Он иногда дёргал ушами, фыркая и вздыхая, периодически зевал, и постепенно засыпал. Как же я ему завидовала! Непродолжительная прогулка подарила ощущение покоя. Несколько минут на свежем воздухе вместе с Греем помогли собраться с мыслями, но… Это было совсем недолго. Успокоительное, которое вколола медсестра, перестало действовать, и ужас произошедших на Пайнс-стрит событий вместе с душащим страхом начал сдавливать лёгкие. Не разразиться рыданиями и истеричными вздохами помогла навалившаяся на плечи усталость, сжавшая в тисках головной боли каждый нерв. Напряжение пробегало по телу неприятными искрами, отдаваясь стуком сердца в ушах. — Тебе нужно поспать, Лили, — Коннор бесшумно опустился на диван, протягивая мне чашку. Грей поднял голову, повернулся, лизнул андроида в запястье и улёгся обратно, заскулив. Пёс чувствовал моё настроение и последние полчаса старался не отходить далеко. — Боюсь, что не смогу уснуть, — схватилась за тёплую чашку. В нос ударил стойкий аромат какао с корицей и, вопреки ожидаемой тошноте, вызвал лишь лёгкое чувство голода. — Ты устала, — тихо сказал Коннор, заботливо поправляя сползший с моего плеча плед. После горячей ванны стало только холоднее — меня морозило и бросало в дрожь. Задумываться о случившемся не хотелось, но перед глазами невольно всплывали фрагменты из воспоминаний: полицейские машины, одноэтажный, перекошенный дом, мокрый асфальт в лужах, тёмное небо и молнии, отсвечивающие безжизненными бликами в глубине стеклянных глаз. Спокойно, Лилиан, спокойно. Вдох-выдох… — Лучше поспать, иначе завтра не сможешь работать. Я заглянула в обеспокоенные тёмно-карие глаза, прикладывая прохладную ладонь ко лбу. Коннор прав. Работы у меня много. С утра надо связаться с мистером Картером и рассказать о случившемся. А ещё — ответить на многочисленные сообщения, от которых разрывался смарт-браслет. Какао я допивала мелкими глотками. Сладкий горячий напиток помог немного побороть неприятную дрожь и чуть-чуть, но расслабиться. В кровать я легла с чёткой мыслью отвлечься и провалиться в сон, наблюдая за плывущей по стенам и потолку проекцией звёзд. Даже удалось уснуть. Повтор недавно приснившегося воспоминания из детства принёс с собой чувство облегчения и радости. Я наслаждалась немного размытой картинкой озера Тахо, приглушённым разговором родителей, а потом, упав в бездну с сияющими голубыми кристаллами, ждала помощи от Джона, но… Брата не было. Вместо него на берег в окружении шторма меня вытянул усмехающийся Карлос Ортис с огромным пятном на груди и всё тем же комом бурой крови, вываливающимся из распахнутого пустого рта. И я кричала, пыталась вырваться из стальной хватки, пока обугливающая рука мертвого наркомана тянулась к шее, заставляя с головой уйти в бездну вновь. Кристаллы изменили цвет, превратившись в кровавые, рваные друзы, и мир вокруг застелила алая пелена.***
— Лили! — донёсся до меня испуганный голос. — Лили, очнись! Меня выдернуло, почти вытолкнуло из сна. Я резко села на кровати, обхватывая себя дрожащими руками. Сердце бешено колотилось в груди. К горлу подскочил противный тяжелый ком, который я не спешила проглатывать, стараясь сфокусировать взгляд. — Коннор… — подняла голову. В тёмно-карих омутах плясало облегчение и ускользающие нотки испуга. На виске замер алый блик, сменившись желтым отсветом. Оплела руками его шею, вдыхая любимый аромат парфюма с корицей. Просто сон. Это всего лишь чёртов сон! Всё позади и давно закончилось… — Тебе приснился кошмар? — чуть отстранившись, спросил Коннор. Он нахмурился, скользя внимательным взглядом по моему лицу, потом протянул руку и смахнул одинокую слезу с щеки. Кивнула, стискивая шею андроида сильнее. Побелевшие пальцы вцепились в пиджак на спине, комкая ткань. Дрожь, вновь пробившая тело, начала слабеть под действием приятной прохлады от его прикосновений. «Всё позади, — продолжала мысленно повторять я. — Всё закончилось…» — Принести воды? — ласково спросил Коннор, вновь отстраняясь, но я прижала его к себе, уткнувшись носом в воротник рубашки, и помотала головой. — Не уходи… Пожалуйста! Только не сейчас. Не оставляй меня одну! Коннор замер. Ладони скользнули на спину, приглаживая ткань ночной сорочки, и спустились на поясницу, притягивая ближе. Почувствовав лёгкое прикосновение к мочке уха, прикрыла глаза… — Я не знаю, как тебе помочь, — глухо прошептал андроид. Его голос вновь стал хриплым бархатом, и рождал совсем иную дрожь, приятную и чарующую. — В программе нет указаний о кошмарах, разве что… — он чуть повернул голову, невольно заставляя меня поднять веки и заглянуть в затягивающую тёмно-карюю бездну, — …могу отвлечь. — Что… — Ты ведь так и не ответила на мой вопрос, Лилиан, — чувственные губы приподняли уголки в улыбке, но в ней не было привычной лукавости или предвкушения, скорее она была… грустной? Диод сверкал бледно-жёлтым. Почему… — Научить тебя целоваться? Из глубин застрявшей в переживаниях души начало подниматься позабытое смущение. Щеки обожгло, сердце затрепетало в груди… Мне вспомнился вечер встречи с Саймоном, когда Коннор помог справиться со стрессом, демонстрируя свои возможности. Значит ли это, что он хочет повторить её? А… хочу ли я? Прикосновения, что Коннор дарил мне, взгляды, чувство скользящего по коже гладкого языка, слизывающего тириум, почти целомудренные поцелуи и объятья… Хочу снова попасть в капкан, из которого нет выхода. Господи, когда я стала такой жадной до его ласк? — Разрешишь? — сверкнули тёмно-карие глаза, пронзив решительным взглядом насквозь. В глубине плескалась забота, нежность и… мольба? Я опустила взгляд на приоткрытые чувственные губы. Сердце забилось сильнее, отдавая в ушах. Неприятное напряжение окончательно отступило, сменившись знакомым предвкушением. В животе опять связался тугой узел. От одного дыхания Коннора на моей шее он сжимался, требовательно пульсируя. Что же это за чувство? Я… хочу узнать. Вместо ответа сделала то, о чём давно мечтала — немного отодвинувшись, запустила пальцы в тёмные волосы, поправляя выбившуюся из причёски прядку. Провела по всей длине, наслаждаясь их мягкостью и шелковистостью… Диод мигнул красным, потом снова сменил цвет на желтый. Коннор рвано выдохнул, чуть прикрывая глаза, и смотрел на меня из-под полуопущенных ресниц. В тёмно-карих омутах плясали блики голограммных звёзд, и это было… волшебно. Я провела рукой по основанию его шеи, нащупывая короткие пряди, и от этого андроид почему-то вздрогнул, почти прогибаясь в спине. — Лили… — сорвалось с его губ. Щёки разгорелись с небывалой силой, но я старалась не обращать внимания на стремительно накатывающее смущение, а наслаждаться. Тем, насколько смело прикасаюсь к нему. Тем, что он реагирует на мои действия. Тем, как блестят его глаза. Я чувствовала себя свободной от тягостных мыслей, упивалась ощущением правильности происходящего… Во взгляде Коннора вихрилось нечто густое, нечитаемое и неимоверно манящее. Он прикусил губу, бросив быстрый взгляд вниз. Чуть отстранился, потянул за узел галстука, снимая элемент одежды и отбрасывая его в сторону… — Недостаточно, — едва слышно сказал андроид, качнув головой и перехватывая мою руку. Прикусил кожу у жилки запястья, на мгновение показав край ровных зубов, прошёлся цепочкой поцелуев по сгибу… Всё тело прострелил электрический разряд, пройдясь мурашками по позвоночнику. Диод снова стал красным. — Твои руки такие горячие. Я… — он замялся — …хочу ещё. Хочу больше твоих прикосновений. Я не ослышалась? Он сказал «хочу»? Господи, он сказал «хочу»! Почему от этих слов я так счастлива? Его пальцы принялись лихорадочно расстёгивать рубашку. Коннор снова прикусил губу, прикладывая мою ладонь к светящему кругу регулятора, и издал беззвучный стон. Прохладное дыхание, опаляющее щёку, сбилось. Бионический орган нарушил мерный стук за пластиком, ускоряясь. — Лили, — хриплый шёпот заставил сердце в очередной раз шумно навалиться на рёбра, отдаваясь эхом от барабанных перепонок. Во рту пересохло. — Д-да? Захотелось его поцеловать. Мне всегда хочется его целовать. Я схожу с ума? Неделю назад и подумать не могла о том, что в голове будут настойчиво биться подобные мысли. О, Вселенная, забери меня в свою бездну, иначе… Иначе бездна тёмно-карих глаз напротив поглотит окончательно. — Разрешишь? — требовательно напомнил он о вопросе, приподнимая мой подбородок. Невольно провела пальцами по линии оттиска от регулятора. У меня не осталось сил, чтобы говорить, поэтому я просто кивнула, сгорая от смущения. Его губы в то же мгновение накрыли мой рот. Не осторожно, как это было вчера, а почти с жадностью. Сминали и посасывали, вызывая мурашки по спине и невольные стоны, сбивающее дыхание. Я млела в крепких руках, вжимаясь в твёрдую грудь. Прохладные ладони прошлись дразнящими прикосновениями по пояснице, внезапно опустились чуть ниже… Всего на миг пальцы сжались на ягодицах, пробравшись под одеяло, но этого хватило, чтобы электрический разряд вновь прострелил тело. Тугой узел в животе стал по-настоящему невыносим. Хотелось… Чего? Он оторвался, позволяя мне глотнуть катастрофически не хватающего воздуха, а потом, ласково улыбнувшись, прильнул вновь, вжимаясь шершавыми, тёплыми губами. За мягкой фактурой чувствовался твёрдый пластик, и это… будоражило. Руки, обретя собственную волю, вспорхнули к его ключицам, провели ладонями по коже у основания шеи и вновь зарылись в волосы, легонько сжимая длинные пряди на макушке андроида. В тёмно-карих приоткрытых глазах мелькнуло удивление. Мы всё ещё смотрели друг на друга. Я — не в силах оторваться, а он… Что это за нечитаемая эмоция? Пойму ли я когда-нибудь, что за нею скрыто? В следующий миг чуть отстранилась уже я, вновь делая вдох. Коннор, сверкнув желтым диодом, облизал губы. По телу прошла очередная дрожь. Андроид вновь прижался к моему рту, обвивая руками талию, и легонько толкнул на подушки, нависая сверху. Задерживать дыхание не лучшая идея, верно? Его язык раздвинул губы, скользнув по чувствительной, припухшей коже, и дотронулся до моего. Я задрожала, опуская руки. Во рту стало прохладно, а на кончике языка замерла тягучая капля слюны. Его слюны. Сладковатая, с химическим, странно-неестественным, но дурманящим привкусом. Тириум имеет такой же вкус? — М-м-м… — хрипло протянул андроид, качнувшись и вжимаясь в меня. И от этого надрывного движения стало по-настоящему жарко. Воздух снова закончился. Коннор отстранился, давая мне возможность сделать несколько рваных вдохов-выдохов, а потом продолжил. Язык опять пробрался меж приоткрытых губ, встречаясь с моим, и увлёк его в безумный танец. Я не заметила, как стала отвечать, повторяя его движения. В какой-то момент Коннор отстранился. Потянулась следом, невольно высунув кончик языка, на котором всё ещё горел сладковато-химический привкус… Он обхватил его губами, посасывая. А потом легонько, но довольно ощутимо прикусил. Спина невольно выгнулась. Мысли из головы исчезли давно, но теперь там была звенящая пустота, разносящая волны удовольствия. Сердце стучало, ударяясь о грудную клетку. Я давно, наверно, напоминала по цвету полыхающий в костре раскалённый уголёк. По телу проносились миллионы мурашек, рождающие дрожь и электрические импульсы. Его руки скользнули вверх, дотронувшись до волос. Прохладные пальцы зарылись в пряди, сжали их, как недавно сжимала я, потянули, заставляя меня обнажить беззащитную шею… Нет, он не притронулся к ней, как бы мысленно его ни умоляла — только обдал потеплевшим дыханьем, вызывая очередную волну сладкой истомы. Тугой узел в животе завибрировал сильнее, ломал что-то внутри... — Ещё, — вырвалось прежде, чем я осознала, что сказала. И тёмно-карие глаза окончательно поглотили меня, пронзив взглядом насквозь. — Поцелуй меня, Лилиан, — мягкий бархат его хрипловатого голоса сводил с ума. Это прозвучало почти с невыносимым отчаянием. Неужели он так же млеет от моих прикосновений, как и я от его? В глазах Коннора искрилось только одно слово. «Умоляю». Неожиданный прилив сил затопил всё естество. Я вновь обхватила андроида за шею и прижалась к влажным губам, прикусив нижнюю. Коннор издал очередной вздох, мигнув алым диодом. Бионическое сердце в его груди ускорилось, вторя моему бешено стучащему за рёбрами органу. Прохладная рука замерла в моих волосах, пока вторая притянула за бедро, вновь вжимая в твёрдое тело сверху, и заставила узел в животе вибрировать. Между нами слои одежды и одеяло, но… Можно ещё ближе, верно? Как? Язык встретился с его, гладким и скользким, вязким от слюны. На кончике опять замер так понравившийся мне вкус. Я сминала его губы, стараясь запомнить каждое прикосновение, каждую ямочку и прожилку на искусственной коже и особенную, такую приятную твёрдость скрытого пластика. И не хотела отстраняться. Все казалось таким нереальным, слишком приятным… В теле чувствовалась небывалая лёгкость, несмотря на нависшего надо мной андроида, требовательно вжимающегося в бёдра. Если это тоже сон… Пусть он никогда не заканчивается! Незаметно с Коннора исчезла и рубашка, и пиджак, и я могла скользить ладонями по гладкой коже с рельефными мышцами, заворожённо наблюдая за голубыми бликами, пробегающими по тёмным пятнышкам родинок и следам веснушек. Тёмно-карие глаза сияли, искрились, завораживали нечитаемым взглядом, в котором плескалось… Что? Мы оторвались друг от друга почти одновременно. Коннор приподнялся на локтях, сверкнув насыщенно-алым диодом, облизнул губы, шумно сглатывая… — Лили… — хриплым бархатом прошептал андроид, окидывая меня… удивлённым, полным потрясения взглядом? Отсветы голограммных звёзд придали радужке таинственное, мистическое сияние. На контрасте с ним алый мигающий диод казался слишком ярким, почти пламенной искрой… И вправду крошечный, но такой тёплый огонёк. Родной огонёк, скрытый за пластиком и программой. За окном на Детройт обрушилась стена дождя, оглушительным звоном ударив по асфальту и крыше.