If you think love is blind

Электрокамин пыхтел искрами, отбрасывая жёлто-оранжевые искры. Взъерошенный Грей без энтузиазма следил за их всполохами, периодически окидывая гостиную уставшим взглядом, и изредка вздрагивал, зевая, когда за окном сверкала очередная молния. Ближе к полуночи вновь зашумел дождь, загрохотал гром, засвистел, ударяя в стекла, ветер… Легкое похрапывание Хэнка на диване, сгрёбшего детей в объятья, заставило отвлечься от наблюдения за псом. Потрепав друга меж ушей, достала из кресла плед и аккуратно укрыла мужчину и прильнувших к нему ребят. Анжела, почувствовав тепло, тут же поджала ноги и довольно зарылась носом в ткань, пока её брат, Адриан, обхватив Хэнка за живот, пускал слюни на рубашку полицейского. Мультики давно закончились, но выключать телевизор я не спешила, боясь прервать волшебство момента. Вернулась на кухню, где собрались все остальные. Венди, вооружившись тремя ноутбуками, сидела, скрестив ноги, на маленьком диванчике в углу. Андроиды перенесли для неё журнальный столик из гостиной, и подруга следила за бегущими на экранах строчками кода, стремительно опустошая запас пива брата и бормоча под нос проклятья. Виновник ночных бдений был воткнут в один из разъёмов для съёмных носителей и мигал красным. Джон после ужина уехал забирать регулятор и свой ремонтный набор. Вернулся, попросил Джонатана вновь раздеться по пояс, уложил его на старое одеяло, которое Коннор принёс из кладовки, надел на себя защитную маску, очки и, улыбнувшись поджавшему губы андроиду, вынул из него повреждённый регулятор. Подключённый проводами к странной коробочке Джонатан издал невнятный звук, светя алым диодом, и наблюдал за последующими действиями Джона с заметной заинтересованностью. Пока подруга и брат занимались своими делами, я мыла посуду, которой ввиду незваных гостей оказалось в разы больше обычного. Коннор, стянув пиджак и закатав рукава рубашки, помогал протирать и расставлять тарелки, а потом, когда у меня разболелась голова, поддержал за талию, настойчиво убирая из моих рук недомытый стакан. — Ты не спала почти сутки, — нахмурился андроид, обдав щёку прохладным дыханием. — Нужно отдохнуть. Я посмотрела на оставшуюся посуду, вздохнула… — Мисс Грей, — тихо позвал меня Ричард. Обернувшись, увидела как андроид стягивает белый пиджак знакомым движением, — я закончу. Вам действительно нужно отдохнуть. Прохладные прикосновения Коннора позволяли отвлечься от набирающей силу головной боли. Андроид отвёл меня в ванную, дождался, пока я умоюсь, почищу зубы и приму лёгкий душ, а потом уложил на кровать, откинув одеяло. — Спокойной ночи, Лили, — ласково улыбнулся он. Погасли светильники. Мы остались в полутьме. В окно бился приглушенный свет фонаря и яркие блики неоновой вывески углового магазинчика. Я видела лишь отсветы в тёмных, почти чёрных глазах, статную фигуру андроида, возвышающуюся надо мной и алый диод на его виске. Рука сама потянула к крепкой ладони и приложила холодные пальцы ко лбу. Тело от усталости начало ломить, а мысли, до того активно бурлящие в голове, потекли вялым, ленивым потоком. Не хотелось думать вообще ни о чём. Просто расслабиться и уплыть в сон. Только как это сделать, когда всё болит? — Хочешь массаж? — Коннор присел на край кровати, так и не убрав рук с моей головы. — Он хорошо помогает уснуть. Кивнула. Андроид поднялся, несмотря на мой протестующий вздох, и беззвучно закрыл дверь. Щелкнул встроенный замок. Руки вернулись. Погладили лоб, виски и щёки, даря прохладу. Я устало облокотилась на предплечье Коннора, которым он поддерживал меня, и откинулась назад. Пальцы, воспользовавшись возможностью, пробрались во влажные волосы, принявшись массировать кожу головы. — Расслабься, Лили, — прозвучал ласковый, нежный шёпот на ухо. Вдох принёс с собой запах парфюма, и по телу прошла сладкая дрожь, оседая в животе. — Я помогу. Прохладное ровное дыхание коснулось уголка рта. Я почти не видела его лица — лишь тени, что плясали на искусственной коже с периодическим отсветом молний, да алые блики диода, но ощущение было такое, что Коннор напряжён и сосредоточен. Дотронулась пальцами до гладкой щеки, провела вверх до скулы… Андроид рвано выдохнул. Ладонь на пояснице скомкала ткань ночной сорочки, и Коннор, наклонившись ко мне, заставил совсем запрокинуть голову. Его рука, выскользнув из волос, огладила костяшками пальцев шею, спустилась на ключицы и легонько надавила на мышцы у плеча, разминая. Ткнулась носом чуть ниже его уха, блаженно вдыхая аромат корицы, приправленный цветочным экстрактом, кисловатыми нотками апельсина и терпким запахом кориандра. Дрожь в теле усилилась от сводящего с ума парфюма. Губы пересохли. Провела по ним языком… — Джону придётся меня разобрать, — глухо донёсся до меня голос Коннора. Как сквозь вату. — Иначе… — Что? — шепнула я, помотав головой и попытавшись выдворить из головы липкий, но такой приятный туман. Это из-за усталости? Или потому что он рядом? — Я перестал считать ошибки в системе, Лили, — голос андроида надломился, пошёл хриплой рябью, стал тем самым бархатом, который блокировал последние пути сознания ухватиться за ускользающую реальность. Сердце бешено забилось о рёбра, отдаваясь в ушах. — Из-за тебя. Я обняла его за шею, комкая рубашку. Воспоминания о вчерашнем вечере вызвали в теле волну жара, застывшую в животе знакомо пульсирующим комком. Хочу… — Чего ты хочешь? — всё так же хрипло спросил Коннор. Отстранился, коснулся лбом моего и шумно вздохнул, прижимая меня к крепкой груди. Я сказала это вслух? — Поцеловать тебя, — ответила я, уплывая в мир наслаждения. Щёки привычно покраснели, уши загорелись, но… Хочу. — Придётся немного потерпеть, мисс Грей, — ответил Коннор с бархатным смешком. У скулы ощутила лукавую улыбку и прикосновение потеплевших губ. — Сегодня массаж. Руки продолжили разминать мышцы плеч, шеи и лопаток. Он надавливал совсем чуть-чуть, но удовольствие проносилось легкими искорками блаженства по всему телу, рождая умиротворяющую дрожь. Ровно до того момента, пока меня настойчиво не уложили на кровать. Коннор навис сверху, глядя на меня тёмными, полными таинственной эмоции, глазами, в которых сверкали блики молний и желтоватые отсветы фонаря. Прохладные ладони погладили щёку, мазнули пальцами по приоткрытым губам… — Ты очень красивая, Лили, — шепнул он. — Даже для человека. Рука двинулась дальше. Я думала, что он продолжит массаж плеч и шеи, но нет. Коннор, рвано выдохнув, перекатился, оказываясь сбоку, и порывистым движением прижал к себе, закинув мою ногу на себя. Бедро соприкоснулось с натянувшейся тканью джинс. Он… Это было всего мгновение когда андроид коснулся губами моих губ — легко, невесомо, нежно. А потом, стянув лямку ночной сорочки, прошёлся поцелуями по изгибу плеча, постепенно спускаясь вниз, к ложбинке. Тонкий шёлк помог отчётливо ощутить как он прижимается ко мне, касаясь губами кожи. Другая рука, на которой я лежала, чуть спустилась вниз, к пояснице. Скомкала ткань и погладила спину, вызывая мурашки. Невольно выгнулась… — Как далеко я могу зайти? — прозвучал хриплый бархат у уха. Мочки коснулись в поцелуе губы. — Я… Я не знаю, — слова отказывались собираться в мысли, теряясь в дурмане. Качнула головой… — Тогда позволь мне немного вольностей, — очередной золотой блик осветил тёплую улыбку чувственных губ, которые андроид едва заметно облизал. Я кивнула, даже не задумываясь над его словами, а потом беззвучно ахнула, когда он вновь уложил меня на спину, лёг сверху и припал губами к ложбинке. Цепочка мягких, осторожных поцелуев скользнула вниз, к вороту сорочки. Тонкие лямки были окончательно стянуты с плеч, и Коннор, улыбнувшись одними уголками рта, чуть прикусил чувствительную кожу. Когда вместо зубов оказался язык, вырисовывающий хаотичные узоры, понять не успела. Дюйм за дюймом ткань сползала, уступая место горячим поцелуям и дыханию. Я закрыла глаза, позволяя чувствам взять вверх, и наслаждалась прикосновениями. Иной раз, когда рваное дыхание оказывалось возле напрягшейся горошины соска, казалось, что Коннор вот-вот коснётся её губами или заденет пальцем, но андроид будто специально, издавая мягкий, хриплый смешок, продолжал замысловатые ласки вокруг. От невесомых поцелуев, от потеплевших пальцев и языка ком в животе начал судорожно сжиматься. Я хотела свести ноги, чувствуя разгорающийся внизу пожар, но Коннор не позволил, придержав меня за колено, а потом лёг сверху, прижав к скрипнувшей кровати. Губы, закончив будоражить прикосновениями кожу у груди, поднялись выше. Влажный язык скользнул по шее, зубы легонько прикусили пульсирующую вену, а потом Коннор наконец-то меня поцеловал. Жадно, страстно и глубоко. Ворвался в приоткрытый рот, и удивительный сладковато-химический привкус привычно застыл на кончике языка. Запястья оказались прижатыми к подушке. Другой рукой Коннор огладил бок, а потом коснулся холодными костяшками одного из сосков, вызвав тягучий разряд по телу. Охнув, я выгнулась дугой, вовлекая андроида в очередной поцелуй, и дёрнула руками, пытаясь освободиться. Он тут же отстранился, но только за тем, чтобы перехватить мои ладони, и, сев на бёдра, прижать их к своей груди. За пластиком шумно стучало бионическое сердце, и вместе с ним билось о рёбра моё. — Разденешь меня? — маняще поинтересовался бархатный, вибрирующий голос. Открыла глаза, привставая на локтях. Руки дрожали. Я на ощупь стянула галстук, расстегнула несколько верхних пуговиц… Хотела провести пальцами по его шее, ткнуться носом в искусственную вену, но наткнулась на тонкую кожаную полоску. В свете молнии блеснула маленькая бляшка. Это… — Грей не против, — раздался очередной смешок. Щёки вспыхнули пуще прежнего. Ушей я совсем не чувствовала. Он… Господи! В отличие от потрясения в мыслях, тело среагировало иначе. Тугой ком в животе с силой сжался. Во рту пересохло. Я почувствовала, как намокла тонкая ткань нижнего белья, как электрический импульс от прикосновений языка к щеке прошёлся по позвоночнику, и внутри сжались в предвкушении мышцы. Образовавшаяся пустота, сосущая, жадная и горячая, требовала, чтобы её заполнили. Немедленно. Коннор будто специально двинул бёдрами, стянув рубашку со своих плеч. Ткань была тут же отброшена в сторону, как и ремень, который он поспешно расстегнул. Потом обхватил меня за плечи, касаясь ладонью кожи над грудью, провёл пальцами по ключице, по маленькой впадинке и вновь поцеловал, увлекая за собой. Я оказалась сверху. Кровать, вновь приглушённо скрипнув, встретила два сплетённых тела. Ночная сорочка в какой-то момент оказалась рядом с рубашкой, и я прижалась голой грудью к его, чувствуя потрясающий рельеф мышц, твёрдость и тепло нагревшегося пластика, а также шумные удары бионического органа, скрытого за ним. Коннор скользнул ладонями по моей спине, опустился на поясницу и, дразня, поддел кружево, стянув немного вниз. Тягучая капля, вырвавшись из-под ткани нижнего белья, медленно скатилась по бедру. — Ты хочешь меня? — едва слышно спросил он. Кивнула. Язык отказывался слушаться. Мышцы лица от жара покалывало. — Я тоже хочу тебя, Лили, — отстранившись после очередного поцелуя, Коннор сделал ещё один рваный вдох. — Но не сегодня. Сегодня только массаж. — Что? — сипло спросила я. Вместо ответа андроид прижал палец к своим губам и, прищурившись, лукаво усмехнулся, в один миг оказываясь сверху. Приложил мою руку к ширинке у натянувшейся ткани, провёл ею по пуговицам и молнии… Бляшка ошейника вновь сверкнула в голубоватом сиянии. Тёмная радужка тоже поймала отсветы, и алый светящийся диод показался слишком ярким в сравнении с приглушенными полутонами света. Дрожь усилилась. Несмотря на неё я сумела поддеть рельефные пуговицы и стянуть деним, открывая вид на тонкую ткань белья с переливающейся надписью «RK800». Она была совсем крошечной, но в полутьме отчётливо различимой. Я провела по ней подушечкой пальца, и заметила, как замигал оттиск регулятора. В прошлый раз ему понравились мои прикосновения к нему. Стоит повторить? Скользнула ладонью выше, касаясь тонкой линии кружочка. Коннор согнул ноги в коленях, опёрся руками о кровать и выгнулся с тихим стоном, стоило провести по регулятору пальцем. А если языком? Осуществить задуманное не успела — меня снова прижали к кровати и настойчиво поцеловали, прикусив нижнюю губу. Тонкая ниточка слюны, стоило Коннору оторваться, лопнула, и андроид вновь приник горячими и влажными поцелуями к моей шее и груди, на этот раз касаясь кожи в возмутительной близости от сосков. Внизу стало совсем жарко, а когда его рука, мазнув по животу, затеребила маленький бантик последней преграды, тугой ком снова запульсировал, напрягая неудовлетворённые мышцы. В голове было пусто — только его запах, только его вкус, только его прикосновения и голос в ушах под аккомпанемент гулко стучащего сердца. Тело выгибалось, подставлялось под ласки, прижималось к искусственной коже, дрожало и плавилось, а стоило Коннору легонько прикусить кожу у напрягшейся горошины, разряд прострелил позвоночник. Я захныкала, прижимая его голову к своей груди. Пальцы сами нашли ошейник, потянули… — Моя хозяйка слишком нетерпеливая, — дыхание обжигало. Коннор отвёл мои руки в стороны, приложив ладонь к моему рту, и обхватил сосок губами, принявшись посасывать кожу, теребить языком горошину и легонько прикусывать. А потом он подул холодным воздухом, и от этого простого движения ком в животе стал совсем невыносим. Другая рука скользнула за кружево, касаясь чувствительных складок, и мазнула по смазке. Там было слишком мокро и оттого лёгкое, почти незаметное касание его пальцев к напряжённой плоти ощущалось так горячо, так волнующе, так возбуждающе… Ладонь заглушила мой стон. И второй, и третий, и последующие, когда Коннор обратил своё внимание на второй сосок, смачно втянув его в рот. Отстранился, провёл языком, слизывая собственную слюну, прикусил… Пальцы в это время легонько надавливали на складки. Чуть проникли внутрь, заставляя меня вновь выгнуться дугой, тут же двинулись выше, задевая твёрдую горошину, и сделали несколько быстрых, но лёгких движений, от которых стоны стали непрерывными и утробными. Тугой ком запульсировал со страшной силой. Ладонь сменилась горячим ртом. Поцелуи стали хаотичными, рваными, лишали лёгких драгоценного воздуха. Дыхание окончательно сбилось, грудь заметалась вверх-вниз, подставляясь под ласкающие её пальцы… — Ты слишком горячая, Лили, — обжёг ухо хриплый бархат. Я снова выгнулась, ощущая пробежавшие по коже мурашки, вызванные тёплым дыханием. Коннор вновь поцеловал ложбинку, втянул в рот сосок, заглушив продолжительный стон своей вернувшейся ладонью, а потом прошёлся цепочкой влажных поцелуев до тонкого кружева. Чуть сдвинув в сторону нижнее бельё, Коннор, лукаво улыбнувшись, наклонился и коснулся чем-то влажным чувствительной, напрягшейся плоти. Я ахнула, невольно вцепившись руками в плечи андроида. Мир мигнул, окончательно растворяясь в лавине удовольствия. Исчезло всё: вой ветра за окном и проблески молний, комната с пляшущими на стенах тенями, закрытая дверь, за которой слышались голоса… Я опустила веки, погружаясь в собственные ощущения. Он касался меня осторожно, трепетно и нежно. Легонько посасывал, вызывая разряды маленьких искр по позвоночнику, проводил самым кончиком, а потом и всем языком, раздразнивая и без того охваченную жаром промежность. Я давно не чувствовала своего лица, пытаясь бороться с потяжелевшим, набравшим силу комом в животе, зудящим и требующим внимания. Ласки Коннора помогали, но одновременно с этим заставляли его болезненно-сладко сжиматься, пуская по телу разряды удовольствия. А потом я почувствовала нарастающую вибрацию, когда Коннор снова принялся посасывать напряжённую, твёрдую плоть. Мысли тут же вылетели из головы окончательно. Я выгнулась, подаваясь вперёд, под его ласки, вцепилась пальцами в плечи, чувствуя, как ногти впиваются в искусственную кожу. Бархатный смешок нарушил звенящую, пропитанную тихими всхлипами и звуками удовольствия, тишину. А после он вновь прижался губами к чувствительным складкам. Вибрация достигла своего апогея, заставив жар перерасти в полыхающий зуд. Тугой ком запульсировал, сжался, сводя мышцы, пронёсся приятной судорогой по всему телу. Я подалась вперёд, игнорируя требовательно прижимающую меня к подушке ладонь на губах, двинула бёдрами… Мир взорвался, рассыпавшись осколками разноцветных искр удовольствия. Внутри всё сжалось, запульсировало, натягивая мышцы до предела, а потом резко расслабилось, пронеся по телу волну истомы и наслаждения. Я вскрикивала, елозила по простыне, невольно царапая ногтями твёрдые плечи… Очередной стон утонул в солоноватом поцелуе. Без сил откинулась на подушки, чувствуя навалившуюся разом усталость, и попыталась выровнять тяжёлое, рваное дыхание. Во рту окончательно пересохло. Пожар внизу наконец-то прекратился, оставив после себя лишь лёгкое сокращение приходящих в норму мышц. — Спокойной ночи, Лили, — шепнул Коннор. Горящей огнем щеки коснулись прохладные губы, вызвав дрожь. — Надеюсь, тебе понравился массаж?