The Most Beautiful Moment in Life

      Чимин знает, что не должен этого делать.       Знает, что позже они будут снимать реакцию на полную версию клипа для фанатов — любимых арми. И он не должен видеть его раньше.       Но ему так хочется.       Любопытство — страшная вещь. Это Чимин теперь тоже знает.       Он ведёт пальцем по тачпаду, и курсор послушно останавливается на последнем опубликованном на канале БигХит видео.       Их клип.       Всего два нажатия, и Чимин увидит то, что они снимали три долгих — холодных — дня. Увидит то, что арми ждали не дни — месяцы. Ничего же страшного не произойдет, если он посмотрит?       Никто не узнает.       Он даже не уверен, что их реакцию будут снимать.       Ладно, он уверен в этом на девяносто восемь процентов из ста. Но ведь остаётся еще два процента, а это не так уж мало…       Чимин вздыхает и убирает пальцы. Если он сделает это, то потом окажется, что он обманывает арми. Притворяясь, что видит клип впервые.       Конечно, в этом нет ничего фатального.       И, конечно, никто его за это не накажет и даже ничего не скажет.       Но помимо того что им верит агентство и арми, еще и сами парни хотят порадовать фанатов, которым так нравится реакция мемберов на их собственные видео; и они пообещали друг другу не смотреть клип в одиночестве.       Конечно, они уже знают, что там будет. Примерно. Очень приблизительно. Потому что понятия не имеют, какие из огромного количества отснятых сцен войдут в клип и каким образом их свяжут между собой.       Чимин снова возвращается к тачпаду. Прокручивает страницу вниз. Среди последних комментариев нет ни одного на корейском. Английский, английский, английский, кажется, арабский. Французский? Русский? Чимин в языках не силен.       Движимый всё тем же любопытством, он копирует собравший наибольшее количество лайков длинный комментарий — узнает в нем Чимин только имена мемберов — и вставляет его в открытое окно переводчика.       Ему немного страшно. Он не уверен, что тот или та, кто написал это (по нику непонятно) их поклонник, а не хейтер.       Конечно, он видит внушительное — и еще больше растущее с каждой минутой — количество просмотров и лайков, но с его-то везением Чимин как раз может открыть именно тот комментарий, в котором группу мешают с грязью.       Казалось бы, прошло столько лет, а чужие злобные слова всё еще ранят.       Чимин сжимает губы, дважды касается тачпада и облегченно улыбается.       Его неудачливость, кажется, решила взять выходной.        Тёплые слова благодарности и восхищения греют душу.        Чимина и самого это удивляет: количество предзаказов на новый альбом шокирует, они занимают первые места в чартах по всему миру, не так давно полностью распродали стадионный — стадионный! — тур, а его все еще делает счастливым просто чей-то комментарий в сети.        Но разве не в этом секрет их успеха?        В том, что они, несмотря ни на что стараются сохранить себя такими, какими они были в день дебюта. Конечно, они взрослеют. Меняются. И их отношение ко многому меняется тоже. Но парни знают: нельзя принимать этот успех как должное. Нельзя расслабляться. Знают, что как только сделают это, как только утратят свою искренность (ту часть, что им позволено демонстрировать миру), они больше не будут бантан.       Чимин улыбается, снова и снова перечитывая коряво составленные — автоматический переводчик — зло — но такие искренние предложения на корейском.       — Что делаешь?       Чимин дёргается и тянется к ноутбуку, пытаясь захлопнуть крышку. Но все, что он успевает сделать, это слегка опустить её.       Его руки перехватывают осторожно, но крепко.       — Теперь мне еще больше интересно, — мурлычет Юнги, прижимаясь грудью к спине Чимина и утыкаясь носом в затылок.        — Ничего.       — Тогда я могу посмотреть?        — Нет. И отпусти меня, хён.       — А что мне за это будет?       — Ты серьёзно сейчас?       — Абсолютно. Мне очень интересно увидеть то, что ты от меня прячешь. Ты не хочешь мне это показывать. А значит, должен сделать что-то, что отвлечет меня.       Чимин поворачивает голову и встречается глазами с Юнги, что смотрит насмешливо и нежно.       И это тоже привычно.       Но дыхание — как всегда — перехватывает, и Чимин мгновенно забывает о том, что стоит Юнги слегка приподнять крышку ноутбука, и он увидит открытую вкладку с их клипом.       Чимин подаётся вперёд и легко целует уголок красивых губ.       — Отвлёк, — улыбается Юнги.       Чимин удивлённо хлопает глазами, не понимая, о чём он, и Юнги мягко смеётся, слегка подталкивает его, отчего Чимин опрокидывается на спину и нагло укладывается сверху.       — Так что ты там прячешь?       А что Чимин прячет? И какое это вообще имеет значение, когда Юнги так близко, и его можно обнять. Запустить руки под футболку и насладиться гладкостью тёплой кожи под ладонями. И, конечно, целовать до сбивающегося дыхания, бешеного биения сердца и горящих щёк.       Негромкий стук, сопровождаемый подозрительным треском, заставляет Юнги отстраниться, а Чимина разочарованно застонать и сжать пальцы на его плечах.        — Что такое?       — Кажется, твое желание сбылось, — усмехается Юнги.       Чимин недоуменно хмурится и нехотя садится на разворошенной постели, прослеживая направление его взгляда: его ноутбук лежит на полу. Юнги поднимает его и снова ставит на кровать.        Чимин видит потемневший экран, елозит пальцами по тачпаду и нажимает несколько раз на кнопку питания.        — Точно сбылось, — хмыкает Юнги, замечает растерянное лицо Чимина, и легко целует его в висок, — раз уж я виноват, куплю тебе новый, — шепчет на ухо.        — Не ты один, — справедливо замечает Чимин, жмурясь от незатейливой ласки.        Ноутбук ему, конечно, жалко, но зато теперь он, во-первых, точно избавлен от искушения, а во-вторых, Юнги о том, что он этому искушению чуть не поддался, не узнает.        — А что все-таки там было?       Чимин закатывает глаза, бросает взгляд на часы — до встречи со стилистами есть еще полчаса — и решительно притягивает Юнги к себе.       Отвлекать.