Помечтай со мной

Логан нервничал, и это было заметно по немного дрожащим рукам и по тому, как активно он кусал нижнюю губу. Эверетт стоял, старательно прицеливаясь, но никак не мог нажать на курок, потому что понимал: скорее всего, своими действиями фурор не произведет, а только опозорится. Тем более перед человеком, который в спорте как рыба в воде. Шелдон стоял рядом и наблюдал за действиями Логана, но лезть с подсказками пока не торопился, за что Эверетт был ему бесконечно благодарен. Когда он шел в тир, его решимость просто зашкаливала и он пребывал в уверенности, что обязательно сможет с первого раза выстрелить так, что наблюдатель восхищенно ахнет, но триумфа не получилось. Потому Логан продолжал кусать губы, нервничать и думать о том, насколько идея была глупой. Но Эверетту действительно нужно было отвлечься, чтобы не думать о недавнем происшествии, когда он перестал чувствовать Шелдона. И Логан не придумал ничего лучше, чем тир. Настроение у него, вопреки ожиданиям, не улучшилось. Блэру тоже было не по себе, но он вел себя в точности, как Эверетт. Старался не придавать значения произошедшему, чтобы не впадать в отчаяние раньше времени. Хотя... У него при любом раскладе не могло быть светлого будущего, и он осознал это особенно ясно. Ему отчаянно хотелось верить, что Логан не исчезнет, но теперь... Теперь уже глупо было жить иллюзиями. Стоило взглянуть правде в глаза. Эверетт, наконец, положил палец на курок. Губы шевелились. Он явно что-то приговаривал. – Что ты делаешь? – удивился Шелдон. – В смысле? – Логан отвлекся от своего занятия и посмотрел на одноклассника. – Стрелять собирался. Вроде бы. – Что ты приговаривал? – А, – Эверетт засмеялся. – Это так... Песенка вспомнилась. – Что за песенка? – Shoot... the last ammunition. Come on and do it now. Shoot... the last ammunition. I’m going to show you how! – напел Логан не очень уверенно. Несмотря на то, что голос у него был красивый, в слухе музыкальном Эверетт уверен не был. – Она немного не об этом, конечно, но сейчас для меня как мотивация. Как-то так. Он улыбнулся, смешно наморщив нос, и снова отвернулся, чтобы уделить внимание тиру и игрушкам, которые там можно было выиграть. – Ты неправильно держишь, – сказал Шелдон. – Правда? – Да. Если бы оно было настоящее, отдачей могло бы неслабо ударить в плечо. – Тогда как правильно? – Я могу выстрелить? – Конечно, – кивнул Эверетт, передавая ружьё Блэру. Логан отошел в сторону, уступая своё место Шелдону, и принялся наблюдать за его действиями. Блэр действовал намного увереннее, чем его спутник. Руки у него не тряслись совершенно и времени он столько не тратил, чтобы хотя бы приблизительно прицелиться. Он изначально знал, куда нужно бить. И Эверетт не сомневался, что у Шелдона всё получится. Палец соскользнул, перемещаясь на курок, одно решительное движение и раздался звук выстрела. За ним ещё один, и ещё. Вместе с ними раздались и звуки трех лопнувших воздушных шариков. Естественно. В случае с Блэром всё и не могло быть иначе. Спорт всегда был его коньком. Из всех возможных призов Шелдон выбрал самую большую игрушку, которой оказался белый мишка с сердцем в руках. Эверетт вздохнул, поняв, что ему такую никогда не выиграть, даже если он целый день здесь проведет, спустив немалую сумму. Полез в карман джинсов за мелкими купюрами, заплатил за возможность пострелять и снова стал прицеливаться. Для себя решил, что обязательно хоть ерунду какую-нибудь, но выиграет, чтобы не позориться. В конце концов, он не так безнадежен и тоже что-то умеет. Оценку же по физкультуре как-то получает. – Ты будешь стрелять? – спросил Блэр, держа медведя за одну лапу. – Да. – Хочешь разорить аттракцион? – Нет, просто хочу выиграть. – А... – А это твой выигрыш, – пояснил Эверетт. – Я на чужое не засматриваюсь. Он прищурился, некоторое время ещё сомневался в том, что делает, а потом решительно нажал на курок и, конечно, промазал. – Давай поменяемся? – предложил Шелдон. – В каком смысле? Ты опять будешь стрелять, а я держать мишку? – Нет. Своими выигрышами. Я отдам тебе своего медведя, а ты мне своего... свой выигрыш. – Ну, да, – проворчал Логан. – Жадность – плохое чувство. Блэр не удержался и показал Эверетту язык. – Это не жадность. Я просто думаю, что обмен получится неравноценный. У тебя огромная игрушка, а у меня... Хорошо, если вообще что-то выиграю. – Выиграешь, – уверенно произнес Шелдон. – Посмотрим. Эверетт вновь сосредоточился на своём занятии и подумал о том, что должен, нет, обязан выиграть хоть самую маленькую вещицу. В итоге его сомнения подтвердились, потому что, истратив ещё несколько фунтов, он сумел выиграть брелок. Маленький, а в сравнении с игрушкой, что была в руках Блэра, так вообще крошечный. Им, как ни странно, тоже оказался мишка, только не белый, а панда, сжимающая в лапах цветок. Логан внимательно разглядывал игрушку, висевшую у него на пальце, и пытался понять, насколько некорректно с его стороны дарить Шелдону такую вещицу. Косился в сторону медведя, сидевшего между ними, и ещё сильнее ударялся в меланхолию. – Эверетт, нельзя настолько жмотничать, – назидательно произнес Блэр, поглядывая на брелок. – Между прочим, мы договаривались. – Между прочим, это будет нечестно. – Почему? – Сравни эти игрушки и сам всё поймёшь. – Но ведь дело вовсе не в размере подарка. А в чём? – тут же задал вопрос Шелдон, надеясь, что у него получится разговорить Логана. – В чём? – эхом повторил Эверетт. – Угадай. – В личности дарителя? – предположил Логан. Блэр согласно кивнул, заметив, что Эверетт снова улыбнулся, приподняв уголок губ. Это было немного смущенно, и вместе с тем... Вместе с тем в глазах Логана промелькнула какая-то тоска, сродни той, что одолевала в этот момент самого Шелдона. Блэр старался отдалиться от своих недавних впечатлений, забыть о том, что едва не остался в одиночестве, отпустив Эверетта. Точнее, едва не потерял его. Отпустить и потерять, несомненно, разные вещи. Одно дело позволить уйти, если до этого удерживал рядом с собой насильно, совсем другое – понять, что человек, которым дорожишь, исчезает из твоей жизни. Шелдону не хотелось об этом думать, но не получалось окончательно избавиться от последствий наваждения. Каждый раз он словно в ступор впадал, когда вспоминал холодок в своей ладони и призрака в своих объятиях. А может, наоборот. Это он был призраком, а потому не чувствовал Эверетта, ведь мёртвым путь в мир живых заказан. Шелдона сейчас тянуло на сентиментальности и хотелось поговорить о том, что он ощущал, находясь на колесе обозрения, но он не знал, как начать разговор, как подступиться. Вся его речь, которая крутилась в голове, казалась чудовищно пафосной, а временами даже бессмысленной. Он понимал, что такой силой не обладает. Как бы сильно ему не хотелось навсегда остаться вместе с Логаном, он не в силах изменить ход событий. Всё те же глупые психологические приёмы, вроде визуализации или записи желаний на бумагу в его случае не помогут. Они лишь усугубят разочарование, когда сказка закончится. Все слова были глупыми, потому Блэр молчал. Видимо, по той же самой причине молчал и Эверетт. Вопрос: «Когда ты уйдёшь обратно?» сам собой рвался с губ, но Шелдон его не задавал, понимая, что Логан сам не знает, когда это случится. Он ведь приходил сюда, думая, что ему позволят остаться здесь так долго, как ему того захочется. Но это оказалось заблуждением. Желание не имело особой силы, оно так и оставалось лишь мечтой. Иногда от исполнения мечты становится больнее, чем от разочарования, возникшего в связи с неисполнением желания. Блэр склонен был думать, что у них с Эвереттом как раз такой случай. Пока они не были вместе, пока не знали, что могут спокойно сосуществовать на одной территории, о любви как таковой можно было лишь мечтать. А сейчас у них появилась возможность увидеть, как это всё могло быть в реальной жизни, если бы они не упустили свой шанс. И теперь отказаться от этого было куда сложнее и больнее, чем прежде. Живи в душе Шелдона убеждение, что Эверетт Логан – отмороженная сволочь, живи в душе Эверетта убеждение, что Шелдон Блэр – бесчувственный урод, не способный думать о чем-то, кроме престижа, они смогли бы легко пережить это событие. А так... Они протянули друг другу руку в тот момент, когда их отношения уже были обречены на провал. Любовь человека и призрака. Любовь в несколько дней, которая стоила всей жизни. Будь они в реальном мире, ещё можно было бы озадачиться вопросом, как за эту любовь побороться. При нынешнем раскладе они всё равно были обречены на расставание в самом ближайшем будущем. Если от них ничего не зависело, то и придумывать какие-то варианты – достаточно бессмысленно. Эверетт ведь с самого начала сказал, что не может остаться одновременно в двух мирах. Или там, или здесь. То есть, теперь уже стало очевидно, что только там, потому что отсюда его забирали. Обещали забрать, пока лишь дали первое предупреждение, вроде первого звонка в театре. Сколько будет предупреждений, не знал никто, и это было ещё ужаснее, потому что неопределенность, в принципе, не бывает радостной, она щекочет нервы не на шутку. – Подожди здесь, – произнес Логан, вырвав Шелдона из плена грустных размышлений. Он выскочил из машины и вновь направился в сторону парка, оставив Блэра наедине с большим игрушечным медведем. Брелок-панду он забрал с собой. Отсутствовал Эверетт минут двадцать, не меньше. Шелдону нечем было себя занять, потому он достал из кармана телефон, открыл первую же попавшуюся игру в «Фейсбуке» и попытался вникнуть в правила. Игра оказалась так себе, среднего пошиба, но убить время ожидания помогла. Блэр даже успел увлечься, и потому благополучно пропустил момент, когда Эверетт вернулся и остановился у него за спиной. А когда понял, что за его спиной кто-то стоит, Логан закрыл ему глаза руками и решил сделать то, что обычно делал Пьер. Пропеть традиционную для этого праздника песню. Вообще-то она успела Шелдона достать бесконечно, но в чужом исполнении. Логан сегодня впервые решился её исполнить, а поскольку здесь и не нужны были какие-то певческие навыки, Эверетт совершенно не испытывал стеснения. – Раз у нас утро детское, то и некоторые атрибуты детского праздника я тоже решил добавить в антураж. Вот, это тебе, – произнес, протягивая Шелдону брелок и несколько воздушных шаров. – Не знаю, насколько можно доверять этой примете, но воздушные шарики вроде отпускают в воздух на счастье. Отпускай и загадывай желание. Пусть оно исполнится. А вообще загадывай сразу несколько. Сегодня не ограничивай себя. – Это так забавно, – хмыкнул Блэр. – Что такое? – Мне никогда не дарили воздушные шарики. – Не думаю, что тебе и брелки раньше дарили. – И брелки не дарили. Это ведь такая мелочь... – А? – заинтересованно спросил Эверетт. – А мои родители всегда дарят что-то со смыслом. Или не со смыслом, но дорогое и пафосное, чтобы сразу стало понятно, они любят своего ребенка, раз забросали его всем тем, о чем может помечтать подросток. Шелдон подставил руку и Логан посадил медвежонка на раскрытую ладонь. Блэр, наконец, получил возможность внимательнее посмотреть на выигрыш Эверетта. Медвежонок был очень даже симпатичный. Конечно, больше девчоночий, но других подарков там и не было. В принципе, глупо отрицать, что таким аттракционам больше внимания уделяют девушки. И тащат туда парней, чтобы те выиграли для них какую-нибудь безделушку. Тем не менее, Шелдон прицепил зверушку к телефону и улыбнулся. Снова стало жаль, что утром игрушка исчезнет. Вообще любые напоминания о пребывании Эверетта здесь исчезнут, словно их и не было. Словно его самого не было. Блэр в приметы не верил, но всё же не удержался и, отпуская шарики в небо, пожелал ещё хотя бы на какое-то время остаться рядом с Логаном. Из парка развлечений они перебрались в торговый центр. Без особой цели. Покупать ничего не планировали. Занятия в школе, по идее, ещё не закончились, потому и никого из знакомых там не должно было быть. Однако, строя предположения, парни ошиблись и именно у торгового центра столкнулись с тремя друзьями Шелдона, решившими прогулять занятия. Видимо, взяли пример с предводителя квартета, решили покинуть стены Веддингтона из солидарности с Блэром. Несколько минут они просто стояли и рассматривали друг друга, словно впервые в жизни видели. Появись перед ними Шелдон в одиночестве, они бы не удивились, но сейчас рядом с Блэром стоял школьный журналист, сжимавший в руке лапу огромного медведя. И выглядело это достаточно странно. То есть, помня события прошлого дня, Пьер, Лорэнс и Грегори ничему не удивились бы, но сейчас они снова таращили глаза, прикидывая, как так могло получиться, что давние враги проводят время вдвоём. И ради того, чтобы провести день вдвоём, Шелдон придумал какие-то отмазки об обеде у Анны. В какой-то мере, Эверетта эта вселенская амнезия забавляла, в какой-то – раздражала. Он вовсе не возражал против открытого признания перед ними, каждый раз с восторгом наблюдал за Джастисом, задающим глупые вопросы, Вайолеттом, открывающим от удивления рот, Редмондом, хмыкающим многозначительно, но ничего не говорящим. Но ему хотелось, чтобы они всё-таки запомнили то, что им говорят, чтобы они знали. Проще говоря, Эверетта снова понесло в дебри размышлений о возможной реальной жизни, где они с Блэром... Логан тут же сам себя и оборвал. В реальной жизни никаких «мы» не будет. Там они до самой смерти оставались поодиночке, а сейчас вернется только он, и шанса исправить что-то уже не будет. А ещё в голове внезапно мелькнула мысль: «Почему эти трое ничего не помнят?». Они ведь тоже умерли в тот день, они должны были хотя бы минимально это событие запомнить, но ничего такого не произошло. Для Пьера, Грега и Лорэнса каждая новая вариация дня рождения Шелдона была новым днём, предыдущую его вариацию они даже отдаленно не припоминали. «Наверное, потому, что дело не в них, а именно в наших с ним взаимоотношениях», – пришел к выводу Эверетт и подарил одноклассникам нежную улыбку. – А почему вы не в школе? – выдал первое, что пришло ему на ум, Джастис. – Аналогичный вопрос, – усмехнулся Логан. – Почему вы не там же? – Ну... – Хорошо начал, – хмыкнул Эверетт. После того, как Пьер соизволил открыть рот, остальные двое тоже начали понемногу отмирать, хотя до этого стояли, как знаменитый Стоунхендж, словно их никакими силами с места не сдвинуть. Логана это забавляло. – Шелдон, – осторожно позвал Лорэнс. Сегодня он вновь был без своего дурацкого плащика. Эверетт прекрасно знал, что плащ – это одна из деталей сценического костюма, потому как на репетиции присутствовал, и, когда распределяли роли, покорно сидел в первом ряду, мысленно радуясь тому, что, как всегда, пролетает с ролью. Это в детстве он мог пожалеть, что его обошли стороной, не позволив сыграть в спектакле мечты, сейчас его отдушиной была газета и утреннее приветствие. Логан вообще, став старше, старался как можно меньше жалеть о чем-то, что не случилось и уже не может случиться. Исключение составляло лишь одно событие, ради которого он готов был переиграть всю свою жизнь, найти ошибку и исправить. Если бы знал, где именно скрывается ошибка. Точнее, он знал, но она была слишком давно, ещё в первом классе начальной школы. В детство Эверетт вернуться не мог. – Да? – отозвался Блэр. Вайолетт невежливо ткнул пальцем в сторону Логана и поинтересовался: – Как так получилось, что ты сейчас с этим? – Как так получилось, что ты всю жизнь с куриными мозгами? – философски поинтересовался Эверетт, продолжая улыбаться снисходительной улыбкой, которую обычно адресуют своим пациентам работники психиатрических клиник. И это было само собой разумеющееся действо. Логан и Блэр перестали играть в войну. Но вражда между Эвереттом и Лорэнсом никогда не прекращалась, хотя, по сути, тоже была рождена из мелочи. Всего одна роль, которую они не смогли поделить ещё в детстве. Такая ерунда, а ненависть жила до сих пор и обещала жить ещё долго, вплоть до самого выпуска, если бы Вайолетт тоже не погиб в тот знаменательный день. – Завались в обморок от нервного потрясения, – ядовито выдал Вайолетт. – Специально для тебя? На бис? Хочешь поучиться, как надо играть, а то своего таланта не хватает? – Учиться у бездарности? Нет уж, спасибо. – Лорэнс, скажи мне честно, скольких аристократов ты сыграл в своей жизни? – Какая разница? – Большая. – И всё-таки? – Ответь. – Много. – Ладно, этот ответ тоже сойдёт, – хмыкнул Логан. – Я просто подумал, что ты мог бы поучиться у своих героев хорошим манерам. Тыкать пальцем в человека – крайне невежливо, впрочем, как и называть его «этим». Эверетт прижал к груди медведя и принялся проявлять к нему больше внимания, чем к Вайолетту, который снова находился на грани взрыва. Несмотря на то, что вечеринка после первого дня так и не повторялась, планы Пьера на Грейс и её невинность по-прежнему не менялись. И Вайолетт от этого страдал, потому что всей правды не знал. На следующее утро ведь наступал тот же самый день, а потому Джастис каждое утро говорил о своих планах, но не имел возможности заявить о том, что бросил девчонку, они поругались или же наоборот оказались в одной постели. Оттого Лорэнс постоянно находился в том состоянии, что принято называть «на взводе», а какого-то облегчения или наоборот усиления нервозности не происходило. – Шелдон, я всё ещё жду ответа, – напомнил о своем существовании Вайолетт. – Как так получилось, что ты проводишь свой день рождения не в компании друзей, семьи, Трейси, а вместе с мистером Бледная обморочная поганка? Последние слова Лорэнс произнес особенно ядовито, надеясь на то, что Эверетт отреагирует бурно, и скандал начнется вновь. И, если он снова начнет язвить, можно будет без особого сожаления въехать кулаком в наглое ухмыляющееся лицо. Отвести душу таким примитивным, но действенным способом. – Разве это можно расценить как-то иначе? – спросил Блэр, посмотрев на приятеля. – Вот я и пытаюсь это понять. – День рождения – семейный праздник, – заметил Шелдон, вспомнив недавние слова Тёрнер. – То есть, домашний. Проще говоря, праздновать его нужно с самыми близкими людьми, что, собственно, я и делаю. – Вот и отл... – начал Вайолетт, но тут до него окончательно дошел смысл всего сказанного, и он лишь выдал многозначительно: – Охренеть вообще. С прошлого дня его реакция не сильно изменилась, разве что стала несколько более агрессивной. Колец на руках у парней теперь не было, потому и ответ на вопрос нельзя было получить, лишь посмотрев на чужие пальцы. – Если можно, охреней, – произнес Эверетт, показывая, что ему это общение тоже особой радости не доставляет. – Давайте не будем портить такой прекрасный день ссорами? – вмешался Пьер, влезая между Эвереттом и Лорэнсом, чтобы у них не возникло соблазна кинуться друг на друга с кулаками. – В конце концов, какая разница, с кем Шелдон проводит свой день рождения? Это же его праздник, его выбор... – Не самый удачный, – вновь прошипел Лорэнс. – Вайолетт, – произнес Грегори с укоризной в голосе. – Зависть – плохое чувство, – Логан не упустил случая снова отправить шпильку в адрес актёра. – Рот закрой, пидарасина, – презрительно бросил тот. – О, да. Это говорит мне самый брутальный брутал всех времён, – продолжал ёрничать Эверетт. – Конечно, крашеные патлы и подведенные глаза – верх мужественности. – А ничего, что это сценический образ? Вайолетт явно с трудом сдерживал себя, чтобы не кинуться на одноклассника. – А ничего, что мне наплевать? – А ничего, если я тебя сейчас задушу? – Много чего, – резко оборвал Вайолетта Блэр. Лорэнс посмотрел на друга с удивлением. Он по-прежнему отказывался верить, что Шелдон находится в своем уме. Сомнений в этом было не так уж мало, учитывая, что он прогуливал школу не в одиночестве, а в компании школьного репортера, который столько лет только и делал, что лил на обоих грязь. Сначала на словах, после – в своих статьях. И вот теперь они почему-то вместе, и нет того ощущения, что они с минуты на минуту кинутся в бой с явным намерением поубивать друг друга. – То есть, это правда? Вы вместе? – Да. – Давно? Шелдон и Эверетт переглянулись. Логан вскинул бровь и усмехнулся. Блэр тоже хохотнул. – Да, – ответили в два голоса. – Охренеть вообще! – выдал куда более эмоционально, чем в первый раз, Лорэнс. – То есть всё это время нас водили за нос? Вы вместе, а все эти примочки типа критических статеек – это нечто вроде сексуальных игр и попыток освежить чувства? Проораться друг на друга и потрахаться для примирения? – Без комментариев, – заметил Логан, выхватив у Шелдона из рук темные очки и нацепив их на нос. Ухмыляться при этом не перестал, чем ещё сильнее спровоцировал всплеск гнева у Вайолетта. – А вы почему молчите?! – выпалил Лорэнс, попеременно глядя то на Редмонда, то на Джастиса. – По-вашему, это всё нормально, да? – По-моему, что-то такое витало в воздухе, – хмыкнул Грегори. – По-моему, это вообще очевидно, – ответил Пьер. Правда, он немного преувеличил. Для него очевидна была влюбленность Шелдона в Эверетта. Об ответных чувствах он совершенно не догадывался. Да и как можно было догадаться, когда начальство только и делало, что муштровало своих подчиненных, заставляя работать, как проклятых? И наплевать на то, что это всего лишь школьная газета. Она получила статус издания, значит, должна его подтверждать, а не быть ненужным листком, который сваливают в мусорный контейнер. – Да охренеть, как очевидно! – По тому, сколько раз ты повторил это слово, уже, – заметил Эверетт. Он стоял, прижимая медведя к груди, ласково улыбался, и, скорее всего, в глазах сейчас были смешинки. Поскольку он надел очки Шелдона, то рассмотреть его взгляд никак не получалось. – Да не пошли бы вы все?! – рявкнул Вайолетт. Больше ничего выяснять не стал, просто рванул к стоянке, по пути едва не сбив с ног Джастиса, продолжавшего стоять между ним и Логаном. Пьер и Грегори проводили приятеля удивленными взглядами. Редмонд лишь покачал головой. От природы он был немногословен, а потому в повседневной жизни говорил мало и только по делу. В основном, его голос можно было услышать на занятиях. Вот там он отвечал активно, постоянно и с энтузиазмом. По жизни больше отмалчивался, хотя и совсем зажатым и закомплексованным человеком не был. – Какой эмоциональный молодой человек, – заметил Эверетт, глядя, как Лорэнс выехал со стоянки, позабыв о том, что вообще-то друзья приехали вместе с ним на его машине. Следовательно, теперь им придётся добираться своими силами. – Он всегда такой, – произнес Грег. – А сегодня ещё и повод есть попсиховать. – Какой? – проявил любопытство Логан. – Грейс. – О, – многозначительно выдал Эверетт. Они с Шелдоном снова переглянулись, но говорить ничего не стали. По идее, знакомство Эверетта и Грейс ещё не состоялось, потому он не мог назвать её симпатичной девушкой в голубом платье, чтобы Пьера не шокировать. – Вы правда вместе? – спросил Джастис, решив тему своей девушки не развивать. Всё равно Эверетт никогда не интересовался подробностями чужой жизни, если на этом нельзя было раздуть школьную сенсацию. – Ты в этом ещё сомневаешься? – удивился Блэр. Эверетт перестал тискать медведя, он просто ухватил его за лапу, думая, насколько придурочно выглядит с таким подарком в руках. Но в последнее время он многого перестал опасаться и стесняться. Он по-новому взглянул на привычные вещи, а потому не стеснялся ходить по городу с игрушкой в руках. Из того, что он делал, это было не самое провокационное и откровенное действо. – Я не сомневаюсь в тебе, но... – Но сомневается во мне, – продолжил Логан, не дожидаясь, пока Пьер начнет подбирать слова для того, чтобы деликатно высказать своё мнение. Он, конечно, часто говорил глупости, но старался не делать этого при начальстве. Будучи пьяным, контролировал себя слабо, а вот с трезвым иметь дело было чистым удовольствием. – Просто так получилось, – заметил Джастис. – Я понимаю, – без тени иронии ответил Эверетт. – Что-то у меня исчезло желание гулять по торговому центру. Пропустим этот пункт нашего плана на сегодня и сразу перейдём к суши? – Почему бы и нет? – откликнулся Блэр. – Тогда я буду ждать в машине. Кстати, – Логан посмотрел сначала на Редмонда, потом на своего заместителя. – Раз уж ваш приятель великодушно оставил вас здесь без транспорта, можете поехать с нами. Если, конечно, не брезгуете сесть в мою машину. Дожидаться ответа Эверетт не стал и направился к машине. В спину ему удивленно уставились две пары глаз. – Это точно настоящий Логан? – спросил Редмонд. Пьер выглядел не менее шокированным, чем его приятель. Сколько он помнил Логана, столько придерживался мнения, что Эверетт совершенный отморозок, который хорошо, если не пинает бездомных собак и не пьёт кровь младенцев. Преувеличенно, разумеется, но Логан производил впечатление Миранды Пристли мужского пола, а она была не очень-то приятным человеком. – Самый настоящий, – усмехнулся Шелдон. – А что, есть сомнения? – Много, – ответил Джастис. – Поверьте, вы просто его не знаете. – Кажется, мне не так много усилий придётся приложить, чтобы поверить, – заметил Грегори, спускаясь по ступенькам. Романтического ужина, как такового, тоже не получилось. По той простой причине, что друзья Шелдона решили и в ресторан заглянуть, воспользовавшись тем, что Логан сегодня такой, как выразился Пьер в процессе болтовни в машине «не сука». Потом, правда, закрыл рот ладонью, спохватившись, но никакой реакции на это заявление не последовало. Эверетт сейчас ничему не удивлялся. Он всегда знал, какое мнение о нем сложилось у заместителя, просто сегодня впервые услышал его. Джастис сидел на заднем сиденье автомобиля, прижимая к груди чужого медведя. Точнее, посадив зверюгу себе на колени и трепался с ним ни о чем, изредка отвлекаясь на разговор с Грегом. Ехать, оказавшись на заднем сиденье, было немного непривычно, но рядом с водителем сегодня сидел Шелдон, и Пьер сомневался, что будет разумно его оттуда выгонять. Тем более, что водителем сегодня был не Блэр, а Логан. Смысла искать отдаленный столик или же вообще выбирать отдельный кабинет не было, потому сели в середине зала. Естественно, больше всех еды себе нахватал Пьер. Во время обеда Джастиса и потянуло на откровенные разговоры. Первое время он с опаской косился в сторону Логана, помня об образе сурового начальника, потом страх отпустил и Пьер по своей любимой привычке начал нести ерунду в массы, при этом не боясь выглядеть смешно и глупо. – Я выйду ненадолго, – сообщил Шелдон. – Хочу выкурить сигарету. – Я с тобой, – произнес Джастис, поднимаясь из-за стола. При этом не упустил возможности уцепить с блюда один из роллов. – Если хочешь, идём, – согласился Блэр. Эверетт понимающе улыбнулся и остался сидеть на месте. В глазах читалось пожелание: «удачно отделаться от этого болтуна». В неформальной обстановке Джастис тоже представал совершенно иным, не таким, как во время работы над газетой. Логан впервые задумался о том, что не знает не только Шелдона, но и всего того, с чем тесно связана жизнь Блэра. Увлечения, друзья, мечты, отношения с родственниками. Нет, не так. Знает, но не совсем с той позиции, которая имеет место быть в действительности. Поверхностный взгляд, поверхностное восприятие. Всё это было у него раньше, а теперь... Что будет теперь? Ни Шелдона, ни его друзей... Никого не останется из этой пятерки, кроме него. С родителями Блэра он вряд ли найдёт общий язык, с Трейси даже не будет пытаться. Оказавшись на улице, Шелдон вытащил из кармана сигареты и зажигалку, закурил и с наслаждением затянулся дымом. – Тебе ещё не поставили на вид, что с тобой целоваться всё равно, что носом в пепельницу тыкаться? – хохотнул Джастис, прислоняясь плечом к стене. – Или будем рвать шаблоны до конца и скажем, что Логан не борется за здоровый образ жизни? – Будем рвать шаблоны, – ответил Блэр. – Секретом поделишься? – Каким именно? – Как так получилось, что вы вместе, а лучший друг ни о чем подобном не знает? – Просто... – Шелдон помахал в воздухе рукой. – Просто я подумал, что это не лучшая тема для обсуждения. Отношения. Не именно с Эвереттом, а в целом. С некоторых пор я пересмотрел своё мнение на некоторые аспекты повседневной жизни. – Или тебя заставили их пересмотреть. – Вовсе нет. – Хочешь сказать, что тебе с Логаном хорошо? – Не-а. Не хорошо... – А как тогда? – Потрясающе, – ответил Блэр, ни капельки не преувеличивая. – Реально потрясающе. Жаль только, что долго это не продлится. – Почему? – удивился Пьер. – Насколько я знаю, это твоя давняя мечта, чтобы Эверетт был рядом и всё такое. Вдаваться в подробности Джастис не стал. – Всё такое, да, – устало произнес Шелдон. – Но всё настолько запутано, что ты вряд ли сможешь разобраться во всей этой ситуации. На первый взгляд она вообще может показаться фантастичной, да и на второй тоже. Не хочу грузить тебя подробностями, просто скажу, что так получилось: мы с Логаном не сможем быть вместе. Не потому, что этого не хотим или осуждения какого-то опасаемся. Нет. Вовсе нет. Просто мы... – Вы? – поторопил Пьер. – Просто мы принадлежим разным мирам, – закончил Блэр. – Не проси пояснять, всё равно от моих пояснений легче не станет. Я смотрю на него, слышу голос, прикасаюсь к нему и каждый раз ловлю себя на мысли, что ещё немного, совсем чуть-чуть, и Эверетт растворится в воздухе, исчезнет и больше никогда не вернется. Сегодня я чувствовал это особенно остро, я почти его потерял. Он почти ушёл, лишь в самый последний момент его отбросило назад. – Если честно, я вообще ничего не понял, – признался Джастис. – Если честно, я с самого начала сказал, что ты не поймёшь, – усмехнулся Шелдон. – Не думай об этом. Оно того не стоит. Это мои проблемы, мне и нужно искать выход из данной ситуации. «Только, кажется, его не существует», – закончил мысленно. Эверетт, стоявший у двери, вновь прикусил губу. В отличие от Пьера, он как раз всё понял. Значит, не только он почувствовал, как отдаляется от Шелдона и как его тянет обратно, в реальный мир. Блэр тоже это почувствовал. Он знал, что будущего счастливого у них нет, но всё равно продолжал улыбаться, назло неудачам.